Борис Зайцев
Борис Зайцев
Сергиево Подворье
Сергиево Подворье
* * *
Комментарии
Комментарии
———————————————————————
Сергиево Подворье, Зайцев Борис Константинович, Год: 1967
Время на прочтение: 6 минут(ы)
У меня сохранилась давняя фотография, 1925 года: перед храмом св. Сергия на rue de Crimee, на фоне густо разросшихся деревьев, некое собрание людей церковных и мирян — в центре в первом ряду митрополит Евлогий, сидит, обнимая правой рукой мальчика, к нему прильнувшего. Дальше стоят разные, и духовные, и мы грешные. Это — самое начало замечательного православного дела: новый наш храм и тут же при нем возникающий Богословский Институт.
Смотришь на изображение и с радостью, и с печалью. Как все давно было! И сколько перемен!
Радость в том, что прекрасное предприятие, начатое митрополитом Евлогием со смелостью необычайной, не только не захирело, но и разрослось, десятилетиями утверждая стяг св. Сергия Радонежского на парижской дальней горке, излучая свет науки и православия из Богословского Института уже в размерах европейских.
Печаль — в том, что глядя на эту толпу духовенства и мирян, почти никого из знакомых и друзей, близких, никогда уже не увидишь. Неудивительно: сорок лет. Ребенок при митрополите — давно регент хора церковного здесь же. Духовенство, дамы Ссстричсства в черных головных уборах с белыми на лбу крестами, профессора, философы — все почти переселились на вечное упокоение. Не говоря уже о митрополите: он и тогда был немолод. Но Карташев — в расцвете сил, худенький Безобразов в штатском (позже многобородый ректор Богословского Института епископ Кассиан, известный новозаветник).
Близ владыки знаменитый златоуст, духовник семьи моей о. Георгий Спасский, дальше быстрый, блестящий проф. Вышеславцев, его жена, моя жена… — чувство как бы неловкости: а вот ты все еще живешь…
Да, живем и уходим, все же отрадно видеть, что высокое начинание, под покровом св. Сергия, уцелело и благовестие его продолжается. Не только Европу, но и Ближний Восток, Америку заокеанскую захватывает — некий центр православного богословия и благочестия.
Когда митрополит Евлогий его основывал (на покупку ‘холма’ с прежнею протестантской церковью выложил все, что имел, — в задаток: верил, что остальное, главнейшее, найдется. И нашлось. Где? Барон Гинсбург, патриот России, дал остальное это).
Митрополит Евлогий главным образом хотел создать рассадник новых пастырей для Франции, Парижа. Но получилась не семинария, а Академия, высшее духовное учебное заведение.
Много помогло и то, что в Париже оказались тогда крупные научные силы. О. Сергий Булгаков, А. В. Карташев, проф. В. Зеньковский, Г. П. Федотов, Л. А. Зандср. Позже присоединились и более молодые: худенький на фотографии Безобразов, принявший монашество (с 47 года епископ Кассиан), покойный архим. Киприан, прот. Афанасьев, Евдокимов, нынешний ректор прот. А. Князев, и еще более молодые.
Митрополит Евлогий, сам выросший в суровом синодальном православии, тут проявил себя по-другому. Несмотря на нападки на о. Сергия Булгакова за его ‘слишком смелое’ богословствование, митроп. Евлогий его прикрывал (и дело доходило чуть не до обвинения в ереси — особенно старалось советское духовенство). Но митрополит читал и Мережковского, и Бердяева, а Бердяев хоть и не был профессором Богословского Института, но редактировал религиозно-философский журнал ‘Путь’, где Булгаков соседствовал с самим Бердяевым, Франком, Шестовым, Федотовым и Вышеславцевым. Это в некоем смысле был ‘авангардный’ православный журнал, зарубежное продолжение замечательного религиозно-философского возрождения начала века, когда бывшие ‘левые’, даже марксисты, продолжая линию Владимира Соловьева, внесли свежую и даровитую струю в толкование высших вопросов духа.
Как раз этот нс-провинциализм православный и позволил деятелям Богословского Института создать не захолустную бурсу, а учреждение, стоящее на высоте европейского богословского просвещения.
Последствия сказались скоро. В начале студенты были только (или почти) одни русские. Но чем дальше шло время, тем большее число иностранцев православных росло: греки, сербы, финны, поляки, немцы, швейцарцы, румыны, уроженцы Ливана! Подумать — один из бывших студентов института теперь митрополит на Ближнем Востоке. А своих, русских, сколько выпущено? Пятнадцать епископов, двести священников, пятнадцать профессоров богословия. Некоторых хорошо знали мы здесь еще — а теперь они: Никон (Греве) архиеп. Бруклинский, Иоанн (Шаховской) архиеп. Сан-Францисский и Западной Америки, Сильвестр (Харунс) архиеп. Монреальский — Канада. Мефодий (Кульман) еп. Кампанский — в Париже. Некоторые попали в московскую юрисдикцию — митрополит Николай (Еремин) на покое, близ Парижа, а есть и архиеп. Новосибирский! (Новосибирск этот в такой глуши Западной Сибири, что до него и не доберешься).
Еще при жизни покойного (ум. 1960 г.) архимандрита Киприана, выдающегося патролога и литургиста, начались летние международные съезды в Богословском Институте. Был о. Киприан главным вдохновителем и устроителем их. Вел бесконечную переписку с богословами Англии, Германии, Франции, Бельгии, условливался о темах выступлений, устраивал приезжим помещения в отельчиках близ Сергиева Подворья, трудился неустанно.
В июльские дни Сергиево Подворье обращалось в некий международный центр — среди зелени холма с храмом виднелись бритые физиономии англичан и немцев в стоячих крахмальных воротничках, сутаны католиков рядом с бородами наших епископов и архимандритов.
Научный труд русских ‘сергиевцев’ очень обилен. В специальном издании по-английски перечислены труды ученых наших, книги, статьи. Их оказалось сотни. В пятидесятых годах научно-литературная комиссия в Сергиевом Подворье занималась новым переводом Нового Завета. Председателем был сп. Кассиан, он же и переводчик (с греческого). Остальные помогали, как умели. Бывали жаркие споры, иногда из-за мелочей, запятых, но ведь текст — священный, есть из-за чего постараться. Всем хотелось, чтобы вышло получше. Ссор не было, а любовь к делу, энтузиазм согревали.
Издатель — Библейское Общество в Лондоне. Может быть, это и был один из ранних проблесков экуменизма, так теперь, слава Богу, разросшегося. Издали Евангелие русское англикане, а один из участников труда был русский пастор — протестант Васильев, приезжал из Брюсселя каждую пятницу на Зеленую Горку, на бдения многочасовые над рукописью, словарями и пр.
Нечего и говорить — конечно, при институте есть библиотека, пятнадцать тысяч томов.
Тут вот и начинается другое — материальное. Не только библиотека, но и общежитие для студентов, и самый храм. Все помещения, как и земля, были, как сказано, приобретены еще митрополитом Евлогием сорок лет назад. Люди уходят, но и вещи слабеют. Даже самая земля святого места. Говорят, под Парижем много старых каменоломен (а частию и катакомб). Так ли, иначе, за сорок лет почва под храмом стала оседать, появились в стенах трещины. Надо чинить, и серьезно. Грустно и с общежитием, дортуарами студенческими — все ветшает. Для библиотеки места настоящего нет, она помещена в шкафах стенных тех же аудиторий и спален студенческих. Значит, работать в этой библиотеке нельзя, можно только книги выдавать. Нет и подходящего помещения для собраний международных. Одним словом, надо бороться и с действием времени, и с тем, что мешает расширению или даже поддержанию объема деятельности.
Богословский Институт как бы слился теперь с приходом Подворья (вторым в Париже по размеру), вместе они действуют, стараясь и поддержать храм, и упорядочить общежитие, библиотеку, создать лучшие условия и для трудов международного характера.
Международность вообще проявилась с первых же шагов Богословского Института. Тогда не было еще в таком размере экуменического, общехристианского духа во всем мире, как теперь. Но и в ранние годы институту помогали, кроме православных русских, и протестанты, и англикане. Всемирный Союз Церквей поддерживал Зеленый Холм. Новый перевод Евангелия выпущен Британским Библейским Обществом еще в 1959 г. (весь Новый Завет если еще не вышел, то вот-вот выходит тоже в Лондоне, на средства англичан). Да и содержание общежития, студенческие стипендии тоже поддерживались и поддерживаются не только русскими.
Но теперь, с течением времени, все усложняется и расширяется. Комиссия русских архитекторов выработала план укрепления храма. Насколько понимаю, под фундамент, в ослабевших местах, подведут какую-то бетонную ‘подошву’, чтобы вернее дело было. Для студентов предполагается новое здание, внизу, вдоль стены, выходящей на rue Meynadier. Прежние дортуары обращаются в помещение для библиотеки и какие-то раздвижные перегородки смогут устраивать большую залу для ежегодных международных собраний, докладов, защит диссертаций и т. д.
Расходы по укреплению храма предположено покрывать из русских источников, на новые здания — из иностранных. Тут ли, там ли, нужны средства. Цель прекрасная и высокая, дело теперь за отзывчивостью тех и других. Верим, что как была отзывчивость эта в прошлом, так сохранится и теперь. Кто ценит и любит Сергиево Подворье, тот и обращается, не только от своего имени, ко всем русским, а если дойдет голос слабый, то и к христианам иностранным:
— Поддержите Сергиево Подворье! Помогите делу высокому.
18 марта 1967
Русская мысль. 1967. 18 марта. No 2596.
…крупные научные силы. О. Сергий Булгаков, А. В. Карташев, проф. В. Зеньковский, Г. П. Федотов, Л. А. Зандер… — Сергей Николаевич Булгаков (1871—1944) — философ, экономист, с 1906 г. профессор Московского университета. В июне 1918 г. принял священнический сан. В декабре 1922 г. выслан из России. С 1925 г. и до конца дней — профессор догматики и декан Русского Богословского православного института в Париже. А. В. Карташев — см. примеч. к очерку ‘Вечная книга’. Василий Васильевич Зеньковский (1881—1962) — религиозный философ, историк философии, психолог, церковно-общественный деятель. В эмиграции с января 1920 г. В 1924 г. избран председателем (и пожизненно им оставался) Русского студенческого христианского движения. С 1927 г. профессор Богословского института в Париже. В 1942 г. принял священство. Автор трудов: ‘История русской философии’ (в 2 т.), ‘Основы христианской философии’ (в 2 т.) и др., а также статьи ‘Религиозные темы в творчестве Бориса Зайцева’. Г. П. Федотов — см. примеч. к очерку ‘История русской души’. Лев Александрович Зандер — философ и церковный деятель, один из основателей Русского студенческого христианского движения (РСХД).
…Бердяев… редактировал религиозно-философский журнал ‘Путь’. — Журнал ‘Путь’ издавался в Париже с сентября 1925 по март 1940 г. под редакцией философа и публициста Николая Александровича Бердяева (1874—1948). Бердяев в августе 1922 г. был арестован и выслан из России. Автор острополемических трудов: ‘Крушение кумиров’ (1924), ‘Философия свободного духа’ (1927), ‘Судьба человека в современном мире’ (1934), ‘Истоки и смысл русского коммунизма’ (1937), ‘Непостижимое’ (1939), ‘Русская идея’ (1934), ‘Самопознание’ (1990), ‘Духовные основы общества’ (1992) и др.
Франк Семен Людвигович (1877—1950) — религиозный философ и психолог, соавтор известных сборников ‘Проблемы идеализма’ (1902) и ‘Вехи’ (1909).
Шестов Лев (наст, имя Лев Исаакович Шварцман, 1866—1938) — философ, литературовед, критик. С января 1920 г. в эмиграции.
Иоанн (Шаховской) архиеп. Сан-Францисский и Западной Америки — Дмитрий Алексеевич Шаховской (в священстве Иоанн, 1902—1989) — видный церковный и общественный деятель, духовный писатель, поэт (печатался под псевдонимом Странник). В эмиграции с 1920 г. Монашеский постриг принял на Афоне в 1926 г. В Приложениях публикуется его переписка с семьей Зайцева.
Источник текста: Борис Зайцев. Собрание сочинений. Том 7. Святая Русь. — М: Русская книга, 2000. 525 с.