Евг. ВОРОНОВ
Евг. ВОРОНОВ
<,Рец. на кн.:>, Сергей Булгаков. От марксизма к идеализму.
<,Рец. на кн.:>, Сергей Булгаков. От марксизма к идеализму.
Сборник статей (1896-1903). Петербург, 1904
КОММЕНТАРИИ
КОММЕНТАРИИ
Сергей Булгаков. От марксизма к идеализму, Воронов Евг., Год: 1903
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Серия ‘Русский Путь’
С. Н. Булгаков: Pro et contra. Личность и творчество Булгакова в оценке русских мыслителей и исследователей. Антология. Том 1
Издательство Русского Христианского гуманитарного института, Санкт-Петербург. 2003
Первые три статьи этой книги {‘О закономерности социальных явлений’, ‘Закон причинности’ и ‘Хозяйство и право’.} являются памятником марксистского периода русской общественной мысли, что же касается остальных {‘Иван Карамазов’, ‘Основная проблема теории прогресса’, ‘Душевная драма Герцена’, ‘Что дает современному сознанию философия Вл. Соловьева’, ‘Об экономическом идеале’, ‘О социальном идеале’ и ‘Задачи политической экономии’.}, то они представляют весьма любопытную идеалистическую — нельзя сказать философию, — а публицистику. Виноваты ли в том условия русской жизни, или такова уж наша национальная психика — не знаю, но факт остается фактом: критика, естествознание, экономическая наука, даже сама Венера Милосская (см. ‘Выпрямила’ Гл. Успенского) — все это являлось у нас предметом публицистики, граничило с ней и в нее переходило. И в то же время все главные ‘школы’ русской публицистики всегда стояли и продолжают стоять в резком конфликте с русской жизнью. В жизни пренебрегали человеком и обижали его, но зато он со своими духовными запросами и материальными нуждами всегда стоял в центре литературы. Гуманизм — это одна ‘образующая’ сторона нашего интеллектуального и духовного развития. Другой такой стороной его является бессознательный идеализм, который царит на всем протяжении русской литературы от Кантемира1 до г. Булгакова. Поэтому не правы те, кто считает новейшие течения русской общественности наносными. Напротив, эти течения естественно связаны со всем предыдущим развитием русской общественной мысли, и новый русский идеализм, с провозглашенным им ‘естественным правом человека’, лишь стремится сознательно формулировать, скристаллизовать, так сказать, все то, чем была насыщена и пропитана еще прежде него духовная жизнь русской интеллигенции.
Но полная формулировка этого идеализма, сознательная его систематизация могут быть достигнуты только в будущем. Теперь же, в трудах г. Булгакова, это направление является перед читателем еще несовершеннолетним и, может быть, даже не вышедшим из горнила сомнения. Оттого оно так яростно, так кипуче, так страстно. К таким книгам, как сборник г. Булгакова, столь далекий от философской систематики и представляющий в сущности лишь исповедь о зарождении и о муках родов нового миросозерцания, нельзя подходить с обычным критическим шаблоном… Нельзя требовать от расплавленного металла правильной кристаллизации. Дайте ему вылиться в окончательную форму, застыть в ней — и тогда приходите со всем арсеналом ученой критики.
Говорят еще, что ‘философия’ г. Булгакова реакционна. Старая сказка! Непрошеные друзья прогресса артистически жонглируют словами ‘прогресс’ и ‘реакция’. Нужно быть хоть немного знакомым с историей русского общества и помнить, что Тургеневу и Писареву, Толстому и Бакунину2, Пушкину и Герцену также бросали некогда в лицо обвинение в ‘реакционерстве’. Удовлетвориться одним знанием действительности человек не может. Метафизика и вера часто, если не всегда проникали в самые строгие позитивные системы. Нагнать их вполне можно только ценою самоубийства духа. Но хочется верить, что он жив еще и у современных блюстителей позитивного этикета. С их стороны презрительное отношение к работам г. Булгакова может быть объяснено лишь известной мертвенной схоластичностью нашего отечественного позитивизма. Для схоластиков позитивизма опыты г. Булгакова реакционны лишь потому, что естественные права и освобождение человека провозглашены им не ‘от печки’ (вспомните старый анекдот), — т. е. не исходя от философско-научного эмпиризма, а со стороны сверхопытной. Из понятий ‘Бог’, ‘Человек’, ‘Идеал’, стоящих в центре современного миросозерцания, расходятся радиусы ко всем вечным и насущным, ‘проклятым’ вопросам. Благая весть о будущем освобождении человечества, идущая с метафизически-религиозной стороны, становится неуязвимой для рационалистической критики и приобретает новую непобедимую силу. Но опытная наука вовсе не исключается новым миросозерцанием, а сама входит в него в качестве одного из средств для достижения идеала.
‘Всякая страстная речь — прекрасна’, — говорил Карлейль3, и в этом смысле книга г. Булгакова может доставить читателю даже эстетическое наслаждение. Рекомендовать ее можно и в качестве одной из тех благородных, ‘беспокойных’ книг, которые фильтруют умы и являются злейшими врагами самодовольного филистерства (независимо от того, консервативно оно, либерально или же радикально).
В какую сторону идет г. Булгаков — это поймет каждый добросовестный читатель, но куда он придет и где остановится — пока неизвестно. Во всяком случае этот писатель — величина, с которой русской литературе и общественности и теперь, и в будущем надо считаться.
Впервые: Новый путь. 1903. Декабрь. С. 200—202. Печатается по первой публикации.
1 Кантемир Антиох Дмитриевич (1708—1744) — князь, русский поэт, дипломат. Просветитель-рационалист, один из основоположников русского классицизма в жанре стихотворной сатиры.
2 Бакунин Михаил Александрович (1814—1876) — российский революционер, теоретик анархизма, один из идеологов революционного народничества. В 30-х гг. член кружка Н. С. Станкевича. С 1840 г. за границей, участник Революции 1848—1849 гг. (Париж, Дрезден, Прага). В 1851 г. выдан австрийскими властями России, заключен в Петропавловскую, затем в Шлиссельбургскую крепость, с 1857 г. в сибирской ссылке. В 1861 г. бежал за границу, сотрудничал с А. И. Герценом и Н. П. Огаревым. Организатор тайного революционного общества ‘Интернациональное братство’ (1864—1865) и ‘Альянса социалистической демократии’ (1868). С 1868 г. — член 1-го Интернационала, выступал против К. Маркса и его сторонников, в 1872 г. исключен решением Гаагского конгресса. Труд Бакунина ‘Государственность и анархия’ (1873) оказал большое влияние на развитие народнического движения в России.
3 Карлейль (Carlyle) Томас (1795—1881) — английский публицист, историк и философ. Выдвинул концепцию ‘культа героев’, единственных творцов истории.