Семидесятник, Ан-Ский Семен Акимович, Год: 1906 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 17 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

Редакця Ф. Ддова, Н. Максимова, С. Нечетнаго и А. Рудина.

С. А. Ан—скй.

СЕМИДЕСЯТНИКЪ.
Бытовыя сцены въ одномъ дйстви.

‘Въ знани и борьб — сила и право’.

С.-ПЕТЕРБУРГЪ.

Издане Вл. Распопова.

1906.

ЛИЦА:

Михаилъ Егоровичъ Ершовъ,— земскй дятель, 50 лтъ.

Викторъ,— студентъ, Лиза,— курсистка, его дти.

Ловцовъ,— студентъ.

Андрей Ивановичъ Кандеевъ,— бжавшй каторжанинъ 55 лтъ.

едоръ Кугайдовъ,— крестьянинъ, служитъ въ дом Ершова.

Жандармскй капитанъ.

Жандармы.

Дйстве происходитъ въ университетскомъ город, въ недавнее время (до 17 Октября).

Въ дом Ершова. Комната Виктора. Студенческая обстановка. Направо — дверь съ улицы. Налво — во внутрення комнаты. Вечеръ. Викторъ сидитъ у стола, работаетъ.

ЯВЛЕНЕ -е.

Викторъ (одинъ).

(Закрываетъ книгу). Ну, вотъ и кончилъ. Теперь просмотрю вчерашня лекци, а затмъ пойду въ клинику. (Встаетъ. Ршительно). Надо, наконецъ, сбросить съ плечъ эту обузу! Я ужъ окончательно измучился этой половинчатой работой, этой двойственностью: съ одной стороны университетъ, съ другой стороны — революця,— и выходитъ ни Богу свчка, ни черту кочерга. (Пауза). Теперь, хоть бы громы небесные гремли, я эти полгода не отрываюсь отъ занятй. Сдамъ окончательный экзаменъ, поступлю на земскую службу врачемъ — и тогда всецло отдамся революцонному длу. (Садится работать. Лееръ нершительно проткрывается. Входитъ Лиза съ книгой).

ЯВЛЕНЕ -е.

Лиза. Викторъ.

Лиза. Не помшаю теб?

Викторъ. (Не отрываясь отъ работы). Въ чемъ дло?

Лиза. Объясни мн, пожалуйста, одно мсто, нсколько фразъ, которыхъ никакъ не пойму.

Викторъ. (Все не отрываясь). Что ты читаешь?

Лиза. Маркса… Ужасно трудно.

Викторъ. (Взглянувъ на нее). Что ты это вдругъ вздумала за Маркса взяться?

Лиза. Совсмъ не вдругъ. Я ужъ давно собиралась… (Садится). Я окончательно ршила отложить вс занятя по курсамъ, лекцямъ и заняться исключительно политической экономей и соцологей.

Викторъ. Почему именно этими науками? И почему ты съ Маркса начала?

Лиза. Чтобы, наконецъ, разобраться въ этихъ спорахъ и разногласяхъ. (Съ горечью). Ты не можешь себ представить, какъ я измучилась за послднее время. Не знаю, можетъ быть, я въ самомъ дл дура набитая, но не могу разобраться, не могу ршить, кто правъ, кто ошибается… Слушаю однихъ — мн кажется, что они вполн правы и относительно аграрнаго вопроса, и относительно экономическаго фактора и относительно террора. Слушаю другихъ и начинаю убждаться въ противномъ, начинаетъ казаться, что друге правы. И вотъ я ршила, чего бы мн это ни стоило, проштудировать ‘Капиталъ’ и разобраться.

Викторъ. И ты надешься проштудировавъ ‘Капиталъ’ разобраться? А знаешь ли, что теперь имется огромная литература ‘критиковъ Маркса’ и довольно таки объемистая литература критиковъ этихъ критиковъ. Затмъ, ты забыла, что для того, чтобы, напримръ, разобраться въ вопрос объ экономическомъ матерализм или о далектическомъ метод надо изучать философю, надо…

Лиза. Какъ же по твоему? Съ чего же начать? Съ чего ты началъ?

Викторъ. Я?.. Съ того же, съ чего ты начинаешь, поэтому тоже ничего не знаю! (Ходитъ по комнат. Съ волненемъ). Вся наша бда въ томъ, что вс мы доктринеры, вотъ что! Я Маркса читалъ въ 17 лтъ, когда еще ни малйшаго понятя не имлъ о русской жизни. Мн нужна была не истина, провренная жизнью, а стройная теоря — и я ее получилъ. А потомъ я и клалъ жизнь въ прокрустово ложе этой теори…

Лиза. Ну, а какъ же слдуетъ длать? какъ? Научи!

Викторъ. Слдуетъ сперва изучить русскую жизнь, узнать ее, а потомъ ужъ ею проврять теори, а не теорей проврять жизнь… (Стукъ въ двери. Входитъ Ершовъ.)

ЯВЛЕНЕ III.

Ершовъ, Лиза, Викторъ.

Ершовъ. О чемъ вы такъ горячо спорите?

Викторъ. Объ отношеняхъ теори къ дйствительности.

Ершовъ (улыбаясь). Подозрительная въ цензурномъ отношени тема. Лучше бы разсуждали ‘о любви къ отечеству и народной гордости!’ (Лиз). Пойди, Лизокъ, пожалуйста, посмотри принесли ли почту? (Лиза уходитъ).

ЯВЛЕНЕ IV.

Ершовъ, Викторъ.

Ершовъ (оглядываясь). Новый номерокъ ‘Освобожденя’ получился. Пальчики облизать, ей Богу! Нкоторыя статьи прямо восторгъ одинъ! Чистый Герценъ! Я теб вечеромъ принесу, увидишь… Ну, и молодецъ этотъ Струве! Бьетъ въ центру!

Викторъ. Въ центру-ли?

Ершовъ. Въ центру, братъ, въ центру! Послушай меня, я больше тебя знаю жизнь. Ты вдь знаешь немного мои воззрня вообще. Я себ не измнилъ. Я остался такимъ же, какимъ былъ 30 лтъ тому назадъ, когда ходилъ въ народъ. Только я, братъ, считаюсь съ положенемъ вещей. Теперь на очереди вопросъ о конституци — и если кто въ состояни добиться ея — такъ это земства, либеральная часть общества…

Викторъ. Путемъ врноподанническихъ адресовъ? элегантной фронды?

Ершовъ. Вотъ ты всегда такъ. У тебя форма играетъ больше роли, чмъ содержане. Слушай, это останется, конечно, между нами. Мн третьяго дня Алексй Гавриловичъ разсказалъ, а онъ это знаетъ изъ самаго достоврнаго источника, что царь самъ желаетъ дать конституцю, что онъ положительно ршилъ, понимаешь, ршилъ ее дать, и только, окружающая камарилья съ Побдоносцевымъ во глав не допускаютъ его.

Викторъ. Ну? Что изъ этого?

Ершовъ. А то, что въ высшихъ сферахъ происходитъ очень сильная и очень серьезная борьба партй. И если лвая партя найдетъ стойкую и сильную поддержку въ земств — она можетъ побдить… Что ты въ самомъ дл думаешь, Витте сталъ бы играть такую рискованную игру, еслибъ не чувствовалъ за собою сильную партю… Дв недли тому назадъ Петръ Алексевичъ имлъ ауденцю у Витте, и тотъ ему два такихъ словечка откаталъ, что у Петра Алексевича прямо дыхане захватило! (Входитъ Лиза).

ЯВЛЕНЕ V.

Лиза, Викторъ, Ершовъ.

Лиза. Почта пришла папа. Тебя ждутъ. (Ершовъ уходитъ). О чемъ отецъ говорилъ съ тобою? (Входитъ Ловцовъ).

ЯВЛЕНЕ VI.

Ловцовъ, Лиза, Викторъ.

Ловцовъ. (Виктору). Здравствуй! Здравствуйте, Елизавета Михайловна! Я къ вамъ по длу, господа. Необходимо на нсколько дней помстить одного нелегальнаго. Во всемъ город нтъ ни одной безопасной квартиры. Единственное мсто у васъ. Можете?

Викторъ. Ну, что за вопросъ, конечно!

Лиза. Конечно! конечно! Гд онъ?

Ловцовъ. Я приведу его. Только вы устройте какъ-нибудь такъ, чтобъ его лишне люди не видали.

Викторъ. Устроимъ, устроимъ, не безпокойся. Иди приведи его! (Ловцовъ уходитъ).

ЯВЛЕНЕ VII.

Лиза, Викторъ.

Лиза. Какъ бы устроить, чтобъ отецъ его не видалъ? Знаешь? Помстимъ его въ моей комнат, а я буду ходить ночевать къ Ол. Отецъ ко мн почти никогда не заходитъ. Только вотъ, какъ быть съ едоромъ?

Викторъ. За едора я не боюсь. Ему только сказать, чтобъ не болталъ — и довольно. Онъ — могила. (Заходитъ едоръ съ дровами).

ЯВЛЕНЕ VIII.

едоръ, Лиза, Викторъ.

едоръ. Протопить надоть. Морозъ! (Садится на корточки и начинаетъ растапливать печь.)

Лиза. О чемъ отецъ съ тобою говорилъ?

Викторъ. По обыкновеню развивалъ свои мечтаня о либеральномъ курс. Царь, говоритъ, хочетъ дать конституцю, да его не допускаютъ.

едоръ (оборачиваясь). А, примромъ сказать, насчетъ земли, ничего не слыхать?

Викторъ. То есть, какъ ‘насчетъ земли’?

едоръ. Насчетъ прирзки, значитъ. Скоро ли будетъ?

Викторъ. Да кто же приржетъ ее, землю?

едоръ. Да встимо кто: царь. Кому больше!

Викторъ. Чепуху, братъ, городишь. Никакой прирзки вамъ не будетъ. Напрасно надетесь.

едоръ. Ну, это ты, баринъ, того… Ничего ты въ этихъ длахъ не знаешь… Прирзка безпремнно будетъ. Даже такъ говорятъ, что всю землю какъ есть у помщиковъ отберутъ и мужикамъ отдадутъ. Сказываютъ, манифестъ отъ царя будетъ…

Викторъ. Ужъ 40 лтъ ждете манифеста. Еслибъ хотли вамъ дать землю, ее бы ужъ давно дали.

едоръ. Да-али бы! А Синотъ на что? Звстно дали бы, кабы Синотъ допускалъ. А то онъ, проклятущй, все мутитъ, не допускаетъ… Да не долго ему теперь озорствовать! Сказываютъ: солдатикъ одинъ до самаго царя добрался — и все ему разсказалъ. Царь, значитъ, теперь все доподлинно знаетъ!

Викторъ (Лиз). Ну, и толкуй тутъ съ нимъ!

едоръ. Сказываютъ еще такъ: собралъ разъ царь-Освободитель помщиковъ, дворянъ и тамъ сенаторовъ разныхъ и говоритъ имъ: Отгадайте, говоритъ, мн загадку. Есть, говоритъ, у меня сива кобылка, для верховой зды хороша, лучше не надо. Да не знаю, кому ее отдать. Старшему сыну, среднему, аль-бо младшему. Старшой сынъ сидть то на кобылк хорошо уметъ, да руки у него слабыя: не управится. У средняго руки крпкя, да ноги короткя. А у младшаго и руки и ноги въ препорци. Кому, значитъ, отдать кобылку? Ну, дворяне и говорятъ царю: Дай намъ три дня на обдумку. Обдумаемъ и скажемъ. Далъ имъ царь три дня на обдумку. Черезъ три дня приходятъ, царь спрашиваетъ ‘Ну что, отгадали?’ — Отгадали,— говорятъ, ваше императорское величество! Сиву кобылку младшому отдать слдоваетъ. Ни старшой, ни среднй съ нею не справятся, а младшому она какъ разъ.— Подпишите, говоритъ царь.— Подписали.— (Подымается. Растягивая слова). То-огда, ца-арь всталъ, одлъ черезъ плечо ленту и говоритъ: ‘Сами вы себя подвели Три сына у меня — это значитъ дворянство, купечество и крестьянство. А сива кобылка — это земля. Дворянство хоть старшое сослове, да руки слабыя, работить не уметъ, купечество ногъ не иметъ: стоять не можетъ крпко на земл. Все его изъ стороны въ сторону мотаетъ. А крестьянство, какъ оно крпко на земл стоитъ, да работать уметъ — ему и земля. Сами вы присудили!..’ Вотъ вамъ! А вы говорите чипуха! (Собирается уходитъ).

Викторъ. Сказки все это, братъ, сказки!

едоръ. (Останавливается у дверей). Сказки говоришь? А видлъ ты патретъ царя-Освободителя?

Викторъ. Видлъ.

едоръ. А примтилъ ты, что онъ объ одно ухо?

Лиза. Какъ объ одно ухо?

Викторъ. Да это, вроятно, портретъ въ профиль.

едоръ. Да такъ объ одно ухо. Примромъ, у меня, у тебя по два уха. А у царя одно. Почему это? А?

Викторъ. А ну, скажи ты почему?

едоръ. То — то: а ну! Вотъ и раскуси. А люди доподлинно знаютъ почему. Изъ за земли: вотъ!

Лиза. Что-о ты!

едоръ. А то я! Слушай вотъ. Собрались, значитъ, помщики къ царю. А царь и говоритъ имъ: ‘Чернь, мужики значитъ, бдна. Надо ей землю отдать. А то и податей платить ей не изъ чего’. А помщики какъ одинъ человкъ: ‘Не согласны! Не видать, говорятъ, мужикамъ земли, какъ вамъ, ваше императорское величество, ушей своихъ!’ А царь имъ: А что, ежели я ухо свое увижу?— Что тогда? Отдадите землю? Тогда отдадимъ! (Думали шутитъ). Ну, тутъ царь выхватилъ шаблю, отрубилъ себ ухо и посмотрлъ. Помщики тогда и сдались! А царь и остался объ одно ухо! А вы говорите! (Уходитъ).

ЯВЛЕНЕ IX.

Лиза, Викторъ.

Лиза. Господи, Господи! Какая тьма ужасная! Пробьется ли когда нибудь лучъ свта сквозь нее?

Викторъ. Въ сущности у отца и у едора буквально одна и та же идеологя. Оба уврены, что высшя сферы преисполнены благихъ намренй, оба считаютъ виновниками всего окружающую камарилью, оба мечтаютъ о томъ, чтобы какъ-нибудь довести до царя свой голосъ. И у обоихъ это основано на недоври къ собственнымъ силамъ. (Входятъ Ловцовъ и Кандеевъ. Послднй одтъ въ студенческй мундиръ, лице окутано башлыкомъ).

ЯВЛЕНЕ X.

Ловцовъ, Кандеевъ, Викторъ, Лиза.

Кандеевъ. (Снимаетъ башлыкъ, пальто, фуражку). Ну-у, слава теб Господи! Сбросилъ съ себя хомутъ! А цлый день меня въ этомъ корсет водили. (Виктору и Лиз). Ну, здравствуйте хозяева! Братъ и сестра?

Викторъ. Да.

Кандеевъ. (Глядитъ на столъ). Кни-игъ то столько, книгъ! Мудрости! Ажъ страшно становится! Что, въ университет?

Ловцовъ. Ну! Пошли разспросы! Вы лучше отдохните. Вдь дв ночи не спали.

Кандеевъ. Вотъ наслалъ на меня Господь наказане. Няньку мн далъ! То отдыхай, то шь, то пей. Да дай ты мн съ людьми поговорить! Отдыхай! Отдыхалъ, слава теб господи, цлыхъ 20 лтъ! И до сихъ поръ бока болятъ.

Ловцовъ. Ну, съ вами не сговоришься! (Вынимаетъ изъ кармана хлбъ и колбасу). Вотъ вамъ прованту.

Кандеевъ. А-ахъ ты Марфа, Марфа!… Ну, спасибо другъ. Не сердись. Ужъ такая я своевольная натура… Ну, ты пойдешь? У тебя длъ не мало. Ступай. Дай знать, когда придутъ извстя… И помни, что боле двухъ дней я здсь оставаться не могу. Необходимо быть тамъ…

Ловцовъ. Да, ради Бога, только не выходите. Тутъ кишмя кишатъ улицы шпиками.

Кандеевъ. (Смясь). Ну, ладно, ладно. Буду паинькой. Подъ колпачкомъ сидть буду! (Ловцовъ уходитъ).

ЯВЛЕНЕ XI.

Кандеевъ, Викторъ, Лиза.

Кандеевъ. Славный онъ парень! Только конспираторъ такой, что, кажется, самаго здороваго человка можетъ въ три дня въ гробъ вогнать. Сегодня онъ меня въ этомъ комедьянтскомъ одяни цлый день по городу водилъ. И пшкомъ, и на извощик, и въ конк. Это мы отъ шпоновъ удирали. А я увренъ, что ни одинъ шпонъ за нами не гнался. А если прицпился, то именно благодаря нашей хитрой конспираци. Я дв недли въ Москв пробылъ, ходилъ открыто по улицамъ. А тамъ, въ самомъ дл, на каждомъ шагу шпоны, и таке, которые уже гнались за мной. И ничего. Одлся я монахомъ. Иду себ, крещусь на церкви Божи — а нечистая сила отъ меня, какъ черти отъ ладона, ха-ха!

Лиза. А вы какъ… Вы… бжали изъ тюрьмы?

Викторъ. Лиза! Что за вопросы!

Кандеевъ. Ну, вотъ и вы конспирировать начнете! А отъ чего не спросить? Вдь прячете вы меня? Такъ мн и отъ васъ прятаться? Терпть не могу. Да! Милая моя барышня… Васъ какъ звать?

Лиза. Лиза, а его Викторъ.

Кандеевъ. Ну, такъ и буду Васъ звать Лиза и Викторъ. А если еще мн, старику, позволите и ‘ты’ буду говорить. Старая мужицкая привычка. Не могу съ молодежью говорить на ‘вы!’

Лиза. Да пожалуйста! Я очень рада.

Кандеевъ. (Виктору). А тебя и не спрашиваю! Сердись коли хочешь.

Викторъ. Ладно!

Кандеевъ. Такъ вотъ, братцы, хотите знать, кто я и что? Извольте! Былъ я въ 70 годахъ студентомъ, сдлался революцонеромъ, пошелъ въ народъ, занимался пропагандой. Попался. Пробылъ 25 лтъ въ Сибири. Сперва на-каторг, потомъ на поселени. Затмъ бжалъ, и вотъ ужъ 6-ой годъ странствую по Росси. Работаю, насколько силы позволяютъ. Бесдую съ молодежью, съ крестьянами, съ рабочими, зову ихъ на дло, на борьбу, длюсь съ ними своимъ опытомъ. Вотъ и все.

Викторъ. Позвольте! Вы не Кандеевъ ли?!

Кандеевъ. Кандеевъ и есть!

Викторъ. (Бросается обнимать его). Родной, дорогой нашъ! (Лиза пожимаетъ ему руку).

Кандеевъ. (Тронутъ). Спасибо, дти! Спасибо, родные! Ну, надо было конспирировать! Я съ молодежью никогда не веду политики. Конечно, не ко всякой молодежи сунусь, но къ той, съ которой встрчаюсь, подхожу просто. И она ко мн просто подходитъ. Поэтому мы и понимаемъ другъ друга… Я врю въ молодежь, сильно врю. Врю въ ея совсть, въ ея душу. Я къ ней иду не затмъ, чтобъ она меня прятала отъ шпоновъ. Отъ нихъ я спрячусь и въ ночлежк, и на церковной паперти — и гд угодно. Я иду къ молодежи — потому что мн нужна жизнь, совсть, здоровое чувство! (Подымается). Ну, вотъ я вамъ о себ разсказалъ, а теперь вы о себ разскажите.

Викторъ. Разсказывать нечего.

Кандеевъ Будто ужъ нечего? Ну, что длаешь теперь?

Викторъ. Да вотъ видите: зубрю, готовлюсь къ окончательному экзамену.

Кандеевъ. Та-акъ. (Лиз). Ну, а ты?

Викторъ. Она Маркса читаетъ.

Кандеевъ. Такъ и есть!.. Читаешь — и конечно, мучаешься, твердишь себ: ‘А-ахъ, какая я дура! И того я не знаю, и этого не знаю… И что изъ меня будетъ, и никуда не гожусь я!’ Ну, признайся, по совсти, есть это?

Лиза. (Очень серьезно). Думаю… И часто плачу отъ этихъ думъ.

Кандеевъ. Вотъ видишь, какъ я отгадалъ. А отгадали, я потому, что такихъ, какъ ты, двушекъ десятки тысячъ, которыя плачутъ. А хочешь, чтобъ я теб сказалъ, почему ты плачешь и мучаешься?

Лиза. Скажите.

Кандеевъ. И скажу. Ты думаешь, что твое мученье и твои слезы отъ твоего прекраснаго сердца идутъ? Нтъ, сестрица! Плачешь ты отъ жадности, отъ безсовстности! Вотъ, обижайся не обижайся, а я теб отъ всей души чистую правду говорю. И вс вы такя жадныя, алчныя, эгоистичныя.

Лиза. (Почти въ ужас). Жадныя?.. алчныя?..

Кандеевъ. Да-а, жадныя! Восемь лтъ училась ты въ гимнази. Теб этого мало! Прочла ты Пушкина, Тургенева, Толстого, читала ты Шлоссера, Дарвина, Ничше,— теб и этого мало. Теперь читаешь Маркса, и Маркса, поврь, теб мало будетъ. За Марксомъ теб нуженъ будетъ Гегель и Фихте и Фейербахъ. А прочтешь ихъ, ты все еще будешь рыдать и мучиться: ‘А-ахъ, какая я дура! Я еще Авенаруса не читала! Ахъ, какая я дура, я еще Венеры Милосской не видала!’ Ну, подумай, разв это не бездуше, не жадность, не эгоизмъ? Теб нужны и Марксъ и Авенарусъ, и Венера. А сто миллоновъ народу, который оплачиваетъ своимъ потомъ и кровью твою науку — гнетъ себ пока во тьм, пухнетъ съ голоду, избивается и заскается башибузуками! А ты въ это время мысль свою науками начиняешь. Теб нужно все — а ему?

Лиза (въ сильномъ волнени). Но что же длать, что длать? Какъ же идти къ народу безъ знаня, безъ подготовки? Для того, чтобы можно было что нибудь дать народу, надо же знать. А когда я сама не разобралась еще?

Кандеевъ. Въ чемъ ты не разобралась? Въ томъ, глупъ и тупъ ли крестьянинъ или нтъ? А вотъ пойди къ нему и посмотри. И разберешься. Чего ты еще не знаешь? Нуженъ ли терроръ? Ну, не знаешь, и не занимайся терроромъ, и не говори о немъ. А теперь разбери, что ты знаешь, что ты можешь сообщитъ темному народу. Можешь ты ему говорить о самодержави, можешь ему говорить о соцализм вообще? можешь ты ему разсказать какъ борятся его братья по труду въ другихъ странахъ? можешь ты ему объяснить какъ его эксплуатируютъ кулакъ и помщикъ, и фабрикантъ и чиновникъ? можешь? говори!

Лиза. Я не знаю, какъ и заговорить съ народомъ. Я никогда не встрчалась ни съ крестьяниномъ, ни съ рабочимъ.

Кандеевъ. А Марксъ тебя этому научитъ? Вотъ и иди, и учись. И Маркса и всякую науку съ собою забери. Работай — и учись. Небось, останется время и для науки. И разбирайся въ вопросахъ. А попадешь въ тюрьму — тогда и совсмъ много свободы будетъ. Хоть съ алеса начинай! А то двадцать лтъ учатся, а кончатъ ученье, во всхъ вопросахъ разобрались, анъ глядь — душу потеряли! А какъ будешь учиться, работая,— тогда и души не потеряешь, и врне во всхъ вопросахъ разберешься — и совсть у тебя будетъ спокойна.

Лиза. (Подходитъ къ Кандееву, обнимаетъ ему голову, цлуетъ въ лобъ). Спасибо! Я… иду!

Кандеевъ. Ну и теб спасибо, родная моя!.. (Виктору) А ты?

Викторъ. Что я? Я какъ будто уже разобрался, кое что пробовалъ. А есть дло — дайте. Я готовъ!

Кандеевъ. Дайте! Самъ бери дло, а не: ‘дайте’! Что мы начальство какое, дайте да дайте? Сколько теб лтъ? Мы въ 18—19 лтъ, никого не спросясь, соцалистическое движене въ 54 губерняхъ создали. А вамъ все: дайте! А вы то сами гд? А иницатива гд? Кто хозяинъ многострадальной Росси, начальство или ты? Начальства не признаешь? Ну и признай себя хозяиномъ! И начни хозяйничать! Смотри какая у тебя губерня. Въ недлю кругомъ не объдешь. А что здсь у васъ есть? Кто работаетъ на фабрикахъ? Кто работаетъ въ деревн? Кто среди молодежи? Никто! Позоръ одинъ! А ты дайте, да дайте! (Входитъ едоръ).

ЯВЛЕНЕ XII.

едоръ, Кандеевъ, Лиза, Викторъ.

едоръ. (Не замчая Кандеева). Раньше, передъ волей, какъ прошелъ слухъ про нее, люди не врили. Говорили: ‘Быть того не можетъ, чтобъ у помщиковъ людей отобрали’. А вышло, что отобрали. Говорили и договорились. Тоже и съ чугункой. Какъ прошелъ слухъ, смялись. ‘Быть того не можетъ, чтобъ возъ самъ безъ коней бжалъ’. А вотъ и вышло, что можетъ. И бжитъ. Тоже теперь съ землей. Тоже вотъ сметесь, быть того не можетъ, чтобы ее дали. А какъ люди говорятъ — и договорятся.

Кандеевъ. А землю кто мужикамъ дастъ?

едоръ (оглядываясь). Кто? Царь дастъ! Вотъ кто.

Кандеевъ. А скоро дастъ?

едоръ. Баютъ, что скоро.

Кандеевъ. А если не скоро, тогда что?

едоръ. Тогда, къ примру… (Чешетъ затылокъ). Ничего не подлаешь.

Кандеевъ. Какъ ничего не подлаешь? А сть надо? Дтей кормить надо? Какъ же ихъ безъ земли кормить то? Съ голоду дать имъ помереть?

едоръ. И дашь, коли средствя никакого нтъ, и помираютъ!

Кандеевъ. А средства никакого, говоришь, нтъ! А ты искалъ разв средства?

едоръ. Какъ не искать! Искали во какъ!

Кандеевъ. И — искали! Э-эхъ ты! Ну, вотъ, дай поищемъ вмст. Ты мн, перво на перво, вотъ что скажи. Что мужику дороже: курица или земля?

едоръ. (Разсмявшись). Ска-азалъ!

Кандеевъ. Нтъ ты отвчай, что тебя спрашиваютъ: Что мужику дороже, курица или земля?

едоръ. Ну, загадку загинаешь — скажу!.. Мужику земля дороже.

Кандеевъ. А я говорю: курица дороже.

едоръ. А я говорю: земля.

Кандеевъ. Ну такъ слушай. Скажи мн вотъ что: Бгала у тебя по двору курка. Прошелъ человкъ лихой, схватилъ курку и унесъ. Ты что длалъ бы? Отвчай.

едоръ. Что длалъ бы? Погнался бы за нимъ. Сталъ бы отбирать.

Кандеевъ. А еслибъ не далъ?

едоръ. Драку бы съ нимъ началъ.

Кандеевъ. А еслибъ онъ сильне тебя оказался?

едоръ. Сосдей скликалъ бы.

Кандеевъ. Такъ. Ладно. Да ты хорошенько подумай: можетъ быть, вмсто того, чтобы погнаться за лихимъ человкомъ, ты легъ бы на печь и сталъ бы ждать пока староста придетъ и расправу учинитъ?

едоръ. (Улыбаясь). Нтъ, на печь не легъ бы, ждать бы не сталъ.

Кандеевъ. Ну, ладно. А теперь скажи мн вотъ что: Земля чья будетъ? Помщика или мужика? Кому она принадлежать должна?

едоръ. По нашему, по мужицкому разсужденю, какъ земля, значитъ, божья, она должна принадлежать тому, кто по-надъ-нею трудится.

Кандеевъ. Какъ же она попала къ помщикамъ? Богъ имъ ее подарилъ или силкомъ захватили?

едоръ. Силкомъ захватили, это врно.

Кандеевъ. Примромъ, значитъ, какъ тотъ лихой человкъ, что курицу утащилъ?

едоръ. Похоже, что такъ.

Кандеевъ. Ладно. Ну, а теперь, и разберемъ. Какъ бы у тебя курицу захватили — ты погнался бы за лихимъ человкомъ, драку бы завелъ, сосдей скликалъ бы, а какъ у тебя землю захватили — ты на печи лежишь, ждешь, пока придутъ и отдадутъ теб землю. На другихъ надешься. Вотъ и скажи: что теб дороже, курица или земля?

едоръ. (Пораженъ) А-ахъ! Ну-у! (Ударяетъ по бокамъ). И подвелъ же ты меня, братецъ ты мой! Ну-у, ловко-жъ ты!

Кандеевъ. Не подвелъ я тебя, братецъ, а правду сказалъ. Сущую правду. Самъ я изъ мужиковъ — и знаю эти дла. Не на другихъ надяться надо, а на себя. (Слышенъ звонокъ).

Лиза. Папа пришелъ!

едоръ. Пойду открыть. (Уходитъ).

ЯВЛЕНЕ XIII.

Викторъ, Лиза, Кандеевъ.

Викторъ. Вы намъ дали урокъ, какъ говорить съ крестьяниномъ. Я съ нимъ много разъ говорилъ и не зналъ какъ приступить къ этой цитадели.

Кандеевъ. Нтъ ничего легче, какъ разбить эту гнилую цитадель. Надо только знать какъ подступить къ ней.

Лиза. Отецъ пришелъ. Онъ можетъ зайти сюда. Вы лучше зайдите ко мн въ комнату.

Кандеевъ. А кто вашъ отецъ? Я и не спросилъ. Какъ ваша фамиля?

Викторъ. Ершовы.

Кандеевъ. Знакомая фамиля. Когда-то зналъ Ершова.

Викторъ. Да вы отца могли знать. Онъ тоже былъ въ революци когда-то. Въ тюрьм сидлъ.

Кандеевъ. По какому длу.

Викторъ. По процессу 193…

Кандеевъ (Вскакиваетъ). Чтобы! Какъ зовутъ отца? Не Михаилъ-ли?

Викторъ. Михаилъ Егоровичъ.

Кандеевъ. Братцы мои! Да вдь старый товарищъ, другъ, вмст въ народъ ходили, вмст пропаганду вели, вмст въ тюрьм сидли. Гд онъ? Я долженъ его видть! (Стукъ въ двери). Это онъ? (Входитъ Ершовъ).

ЯВЛЕНЕ XIV.

Ершовъ, Кандеевъ, Викторъ, Лиза.

Ершовъ (не замчая Кандеева, протягиваетъ Виктору ‘Освобождене’). Вотъ, Викторъ… (Замчаетъ Кандеева, который глядитъ на нею въ упоръ. Останавливается, глядитъ на него съ удивленемъ. Длаетъ къ нему шагъ).

Кандеевъ. Узнаешь?

Ершовъ. Боже мой!.. Неужели?.. Андрей?..

Кандеевъ. Андрей. (Протягиваетъ руку). Ну, здравствуй Миша!

Ершовъ. Господи! Вотъ не ожидалъ! (Обнимаются). Какъ? Откуда?

Кандеевъ. Съ того свта!

Ершовъ. Когда тебя освободили?

Кандеевъ. Еще не освобождали. Самъ себя освободилъ.

Ершовъ (шепотомъ). Бжалъ?

Кандеевъ. Бжалъ. Уже шестой годъ, какъ мечусь по Росси на нелегальномъ положени. Привели меня вотъ къ твоимъ ребятамъ прятать.

Ершовъ. Такъ, такъ! Ну, вотъ не ожидалъ!

Кандеевъ. Ну, ладно! Давай, братъ, съ тобой разговаривать. Только съ тобою у меня разговоръ долженъ быть съ глазу на глазъ.

Лиза. Мы уйдемъ. (Уходитъ съ Викторомъ).

ЯВЛЕНЕ XV.

Ершовъ, Кандеевъ.

Ершовъ. Ну, разсказывай, другъ, какъ? что? Какъ жилъ? Какъ несъ свой крестъ? Вдь почти 30 лтъ, какъ не видались!

Кандеевъ. Что разсказывать. Мой разсказъ кратокъ…

Ершовъ. Здоровье какъ? Выглядишь молодцомъ еще.

Кандеевъ. Чего здоровье! На казенныхъ хлбахъ 25 лтъ прожилъ.

Ершовъ. Какъ же теб удалось бжать?

Кандеевъ. Это не трудная штука теперь. Взялъ да и ушелъ. А вотъ ты о себ разскажи. Какъ живешь? Что длаешь?

Ершовъ. Что я! Тоже повсть не длинная. Какъ видишь. Облегалился. Живу бариномъ. Была жена, умерла… Двое дтей… Воспиталъ… Кажется славныя ребята…

Кандеевъ. Что ты мн о нихъ разсказываешь! Я о теб самомъ спрашиваю. Что длаешь?

Ершовъ. Вотъ въ земств служу…

Кандеевъ. Ну? И дальше?..

Ершовъ. Чего дальше? Дальше, ничего… Обывательствую. Либеральную фронду время отъ времени пускаю…

Кандеевъ. Та-акъ! (Пауза). Маловато… Большаго ждалъ отъ тебя…

Ершовъ. Да и я, братъ, большаго отъ себя ждалъ, да не дождался…. Ничего не подлаешь?

Кандеевъ. Какъ?! Ничего не подлаешь?! Это говоришь ты, Михаилъ?!

Ершовъ. Да! Я!

Кандеевъ. Стыдно!

Ершовъ. Э-эхъ, братъ, не стыди! Теб легко говорить! Ты сидлъ вн времени и пространства 25 лтъ — и сохранился. А пожилъ бы ты здсь, въ нашей трущоб эти 15—20 лтъ безвременья, ты бы иначе говорилъ! Да знаешь-ли ты, что это за время было? Вдь капля за каплей жизнь высасывалась. Кругомъ — мракъ, бездуше, безвре, предательство. Легко было въ это время хранить завты? Приходилось войти, влзть въ скорлупу, сокращать и сокращать себя, довольствоваться микроскопическимъ дломъ, да еще въ тиши творить это маленькое дло, приходилось идти на уступки, прессовать свою душу… И если мы, переживше здсь это безвременье, сохранили хоть искру одну,— такъ и въ этомъ много геройства есть! Да!

Кандеевъ. (Кланяется) Поклонъ теб до земли, герой маленькаго дла! Слушай! И мы тамъ не вн времени и пространства жили. Мы тоже чувствовали безвременье. И многе изъ насъ тоже ушли. Одни юкагировъ стали изучать, друге якутовъ, третьи еще кое кого. Въ науку ушли — и ушли! Дошли даже до чиновъ и орденовъ. Но не вс! Старая гвардя не шла на уступки! Мы ждали. Мы врили. Мы каждый день, каждый часъ были готовы, мы прислушивались нтъ-ли зова. И когда зовъ раздался — мы пошли, со старымъ дорогимъ знаменемъ, со старой врой. И мы встртили молодежь, которая откликнулась на нашъ зовъ, мы встртили новое крестьянство, новаго рабочаго… Ну, а ты, старикъ, что ты сдлалъ, когда безвременье прошло? Дай отвтъ!!

Ершовъ. (Стоитъ понуро). Нтъ отвта… Теперь новыя времена, новыя потребности… Насъ не понимаютъ, и мы не понимаемъ.

Кдидеевъ. Неправда! Понимаютъ! (Пауза). Э—хъ, старикъ, погляди на себя! Сколько еще осталось жить? Вдь умрешь въ своей постели, какъ собака въ своей конур. Стыдно, стыдно, во время войны умирать въ собственной постели! На пол битвы умирать надо! А вдь ты солдатъ старой революцонной гварди!

Ершовъ. (Кладетъ ему руку на плечо). Слушай другъ. Ты затронулъ самую больную, мучительную струну души… Не стыди меня… Я… не измнилъ… Видитъ Богъ, я сохранилъ въ душ все старое, все дорогое… На душу легъ осадокъ, гнилой, гадкй, мелкй, трусливый. Но душа не задта — и я еще не умеръ… Я еще способенъ стряхнуть съ себя все, что налегло на душу и… и опять стать въ ряды, если рожокъ затрубитъ.

Кандеевъ. Онъ уже затрубилъ на сборъ. Старикамъ теперь дло есть и дло большое.

Ершовъ. (Обнимаетъ его). Андрей! Чувствую, что четверть вка съ плечъ спадаетъ! Чувствую, что въ груди старое сердце начинаетъ биться… Если и для стариковъ дло есть, такъ и мы, старики, покажемъ себя!. Постой, я пойду къ дтямъ. (Поспшно выходитъ).

ЯВЛЕНЕ XVI.

Кандеевъ, (потомъ) едоръ.

Кандеевъ. (Стоитъ задумавшись. Тронутъ). Сказался солдатъ старой гварди! (Входитъ едоръ).

едоръ. (Подходитъ осторожно къ Кандееву, таинственно толкаетъ его локтемъ). Слухай!

Кандеевъ. Что!

едоръ. Ты изъ какихъ будешь?

Кандеевъ. Изъ мужиковъ, братъ. Поэтому и знаю мужицкую нужду.

едоръ. (Шепотомъ). Такъ говоришь, что не на другихъ надяться надо, а на себя. А про полтавщину слыхалъ?

Кандеевъ. Не только слыхалъ, но и самъ тамъ былъ. Хочешь, я разскажу теб, какъ полтавцы орудовали. Садись.

едоръ. А ну, разскажи… (Садится. Входитъ поспшно Ершовъ.)

ЯВЛЕНЕ XVII.

Ершовъ, едоръ, Кандеевъ.

Ершовъ. (Въ волнени). Андрей, домъ окруженъ жандармами! Что длать!

Кандеевъ. Уже!… Бокового выхода въ сосднй домъ нтъ никакого?

Викторъ. Нтъ.

Кандеевъ. (Посл нкотораго размышленя едору ршительно). Слушай, братъ! Видишь ты меня? Знай, что я врой и правдой служилъ крестьянскому народу 30 лтъ. За это меня гнали и мучили, гноили въ тюрьм и на каторг. Теперь вотъ жандармы опять пришли меня взять. Послужи теперь мн, братъ. Выручи.

едоръ. (Растерянно). Чего?.. Давай!.. Чего не выручить, ежели ты мрской человкъ…

Кандеевъ. Скидывай скорй полушубокъ, валенки, шапку — дай мн — а самъ лягъ на печь. Я за старшого дворника представлюсь, а ты, если спросятъ, скажи, что младшй дворникъ, и отвчай, что ничего не знаешь. (Рзкй звонокъ). Ну, скорй!

едоръ. (Лаетъ ему размашисто руку). Инъ быть такъ! Получай! (Быстро скидываетъ полушубокъ, валенки, шапку и подаетъ Кандееву).

Кандеевъ. (Одваетъ. Беретъ свчу, идетъ къ дверямъ. Ершову). Чуръ, братъ, держаться спокойно. Гд дти? Дома?

едоръ. Ушли. (Кандеевъ уходитъ со свчей, за нимъ едоръ. Вторичный звонокъ. Ершовъ садится къ столу и углубляется въ книгу. Длинная пауза. Входятъ жандармскй капитанъ, два жандарма, за ними Кандеевъ со свчей).

ЯВЛЕНЕ XVIII.

Жанд. кап., Ершовъ, Кандеевъ, жандармы.

Жанд. кап. Здсь живетъ Михаилъ Егоровичъ Ершовъ?

Ершовъ. Это я. Что вамъ угодно?

Жанд. кап. Я имю предписане произвести у васъ обыскъ. У васъ въ дом скрывается политическй преступникъ, бжавшй съ каторги.

Ершовъ. Ошибаетесь. Въ дом у меня никто не скрывается.

Жанд. кап. Позвольте вамъ замтить, что я не ошибаюсь. Часъ тому назадъ онъ зашелъ къ вамъ вмст со студентомъ Ловцовымъ, который вышелъ одинъ и теперь арестованъ…

Ершовъ. Повторяю вамъ, что ошибаетесь… Впрочемъ, ищите.

Жанд. кап. Поищемъ, поищемъ! (Оглядываетъ комнату. Кандееву). Ты дворникъ здшнй?

Кандеевъ. (Вытягивается, отдаетъ честь). Такъ точно, ваше высокоблагороде!

Жанд. кап. Заходилъ сюда кто нибудь?

Кандеевъ. Не могу знать, ваше высокоблагороде!

Жанд. кап. Какъ это, не можешь знать? Вдь ты же открывалъ двери?

Кандеевъ. Такъ точно, ваше высокоблагороде!

Жанд. кап. Такъ заходилъ сюда кто нибудь?

Кандеевъ. Не могу знать, ваше высокоблагороде!

Жанд. кап. Вотъ болванъ! (Подумавъ). Впрочемъ! (Ершову). Прошу васъ удалиться въ сосднюю комнату. (Жандарму). Ступай за нимъ! (Ершовъ и жандармъ уходятъ).

ЯВЛЕНЕ XIX.

Жанд. кап., Кандеевъ.

Жанд. кап. (Подходитъ ближе къ Кандееву). Ты, какъ видно, изъ солдатъ?

Кандеевъ. Такъ точно, ваше высокоблагороде. При трехъ государяхъ служилъ.

Жанд. кап. Былъ въ сраженяхъ?

Кандеевъ. Такъ точно, ваше высокоблагороде! На туретчину ходилъ. Дв раны въ битвахъ получилъ.

Жанд. кап. Молодецъ! Хвалю!

Кандеевъ. Рады стараться, ваше высокоблагороде!

Жанд. кап. Такъ вотъ слушай, служивый. Завелись, знаешь, теперь таке люди, которые смуту длаютъ, понимаешь? Которые подкуплены врагами, поляками, жидами и другими — и идутъ противъ Государя Императора. Понимаешь?

Кандеевъ. Такъ точно, ваше высокоблагороде! Врод унутренняго врага!

Жанд. кап. Вотъ — вотъ! А за поимку ихъ назначается большая награда и благодарность отъ начальства.

Кандеевъ. Рады стараться, ваше высокоблагороде!

Жанд. кап. Ну, вотъ! А теперь скажи, заходилъ сюда вечеромъ старикъ одинъ? Этотъ старикъ и есть внутреннй врагъ…

Кандеевъ. Не могу знать, ваше высокоблагороде! Какъ я весь вечеръ у сосдскаго дворника сидлъ и въ карты игралъ, я и не знаю, приходилъ сюда кто или нтъ… Только вы, ваше высокоблагороде, безъ сумленя будьте. Ежели этотъ унутреннй врагъ сюда зашелъ — мы его изъ подъ земли выроемъ, разыщемъ! (Входитъ въ азартъ). И хоть бы здсь не найдемъ — все равно въ сусдскомъ дом разыщемъ! Енъ, ваше высокоблагороде, нутряной то врагъ хи-итеръ! Онъ и къ сосду залзти могъ! Какъ я у дворника сидлъ, я и видлъ, какъ по колидору шмыганули двое, одинъ щуплый, а другой въ башлык… Только шалишь! Не спрятаться имъ и тамъ. Изъ подъ земли разыщемъ!

Жанд. кап. Ты самъ видлъ, какъ туда, къ сосду заходили двое?

Кандеевъ. Такъ точно, ваше высокоблагороде. Вотъ какъ васъ вижу. Только уже вы не сумлевайтесь…

Жанд. кап. Это въ какомъ дом?

Кандеевъ. Въ 3-мъ номер, ваше высокоблагороде.

Жанд. кап. (Размышляетъ. Жандарму). Ивановъ! Ступай вотъ съ нимъ къ 3-му номеру и останься тамъ, пока не придемъ туда. Никого не выпускай. (Кандееву) А ты поди съ нимъ, укажи ему куда они прошли и вернись сюда вмст съ дворникомъ изъ 3-го номера. Слышишь? Полагаюсь на тебя!

Кандеевъ. (Отдаетъ честь). Рады стараться, ваше высокоблагороде! (Уходитъ вмст съ жандармомъ).

Занавсъ.

С. А. Ан—скй.

1906.

Читайте также: