В.В. Розанов
В.В. Розанов
Сегодня мы похоронили ‘Эль-Эса’
Сегодня мы похоронили ‘Эль-Эса’
Сегодня мы похоронили ‘Эль-Эса’, Розанов Василий Васильевич, Год: 1915
Время на прочтение: 2 минут(ы)
…Так хочется сказать в безмерной журнальной и житейской суете хоть несколько слов о безвременно погибшем сотоварище по перу Леониде Захаровиче Соловьеве — ‘Эль-Эсе’, как я его знавал долго и принимал (т.е. ‘Эль-Эса’) за иностранца, никак не подозревая, что это твой ‘собеседник с красивыми усами, серыми смеющимися глазами’, а по имени и отчеству — черт знает как. Всегда бывало на редком ужине или редких именинах постараешься сесть vis-a-vis с ним, — ибо тогда минуты быстро бегут, а всякое невкусное кушанье или неприятное вино становится вкусным ‘вприкуску’ с его умом, изяществом и непрерывным остроумием… Он был превосходное перо. Он был превосходно образованный человек, с всесторонними интересами, пылкостью, жадностью умственного к самым разнообразным темам и предметам… Он умел сказать железное слово: так в пору 1905-6 годов, когда нас хватали за горло грязные ‘левые руки’, он сказал им в лицо слова, которые я вот десять лет не могу забыть… Он сказал им о возможной будущей минуте, когда гидра изовьется в муках, почувствовав у своего горла такие же стальные пальцы Кесаря, которые будут плотью от плоти ее и кровью от крови ее. Слава Богу, обошлось тише и ничего подобного не случилось. Также с глубоким волнением читались его изящные обозрения нашего военного положения или состояния наших морских сил. Везде за строками слышался крепкий и умный человек, равно владеющий словом, пером и саблей. Глядя на него, я всегда внутренно думал: ‘Ну, люди мундира и светлых пуговиц, о которых распространяют столько сплетен, еще поспорят, поговорят и покажут себя’.
Эль-Эс был идейный человек, — глубоко и разнообразно идейный…
И так молод… О нем хочется сказать с Офелией:
Моего ль вы знали друга?
Он был бравый молодец:
В белых перьях статный воин,
Первый Дании боец…
Так мысль о любви, молодости, о каких-то цветах вокруг него сейчас и в близком будущем — соединялась с ‘Эль-Эсом’…
‘Эль-Эс’ умер… Не верю, не понимаю. Не мог умереть!.. Ведь он весь был как чеканный, и словом он был ‘победитель’, а не ‘мертвец’… Бог знает… смешались законы природы, и естество пошло куда-то вспять… ‘Гроб, отдай нам его’. Но зев его не раскроется за тем, кому раз открылся и закрылся. И только сможешь еще раз прошептать песенку Офелии.
Печально. Страшно. ‘Если Эль-Эс помер, значит, я могу рассыпаться в порошок’. И не рассыпаюсь, живу. И не он мне говорит надгробное слово, а я ему.
Я уже давно читал ‘Эль-Эса’, любил ‘Эль-Эса’, уважал ‘Эль-Эса’ тогда еще, когда несносная мысль, что это иностранец и сотрудничает откуда-нибудь из Англии, все перепутала. ‘Вот он самый, протягивает руку, чокается и оканчивает остроумную параллель или сравнение’…
Мир его милому и благородному праху.
Прощай, дорогой друг: вся редакция горячо оплакивает тебя, вся жалеет, все жалеют…
И военные друзья его, — какого вы товарища потеряли!..
Впервые опубликовано: Новое Время. 1915. 28 марта. No 14024.