Салли Доус, Брет-Гарт Фрэнсис, Год: 1893 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 80 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

СОБРАНІЕ СОЧИНЕНІЙ
БРЭТЪ-ГАРТА.

Книга VI.

РОМАНЫ. ПОВСТИ. РАЗСКАЗЫ.

Изданіе т-ва И. Д. Сытина.

Салли Доусъ.

(Повсть. Перев. кн. Е. С. Кудашевой).

ПРОЛОГЪ.
Послдній залпъ у Зминой Рки.

Не дале, какъ на разсвт прохладнаго лтняго утра, здсь еще пролегалъ росистый деревенскій проселокъ, изрзанный лишь рдкими слдами колесъ, не задвавшихъ его дерновыхъ краевъ, и испещренный слдами звриныхъ лапокъ. Къ полудню не осталось и слда прежней зеленой дорожки, все было раздавлено, истоптано и изрыто до неузнаваемости. Грузные, ковыляющіе орудійные станки и повозки глубоко врзались въ колею, копыта конницы смяли и измолотили придорожные кусты и лозы, а короткій, поспшный шагъ пхоты обратилъ все это уродливое разрушеніе въ сплошной хаосъ пыли. Вдоль грубо раздвинутой дороги валялись попорченыя ружья, рваное снаряженіе, ранцы, фуражки и части одежды, а тамъ и сямъ боле объемистыя развалины, въ вид обломавшихся повозокъ, наскоро опрокинутыхъ въ канаву, чтобы освободить путь для живого потока. Въ теченіе двухъ часовъ, здсь безпрерывно передвигались взадъ и впередъ части чуть не цлаго армейскаго корпуса, и куда бы ни шли эти люди, вс глаза неизмнно были устремлены вправо, къ открытому склону, расположенному параллельно проселку. А между тмъ тамъ ничего не было видно. Въ теченіе двухъ часовъ взглядъ ничего не встрчалъ, кром изсиня-сраго облака, то и дло прорзавшагося выстрлами, но снова смыкавшагося и еще боле густвшаго посл каждаго взрыва. Тмъ не мене въ этомъ зловщемъ облак утонули съ утра живыя, движущіяся массы людей въ синемъ и сромъ, а если иныя и возникали снова изъ него, то только въ вид разсянныхъ обломковъ, которые ползли, бжали или льнули другъ къ другу, для того только, чтобы быть настигнутыми смертью въ клубахъ густого дыма.

Но за послдніе полчаса унылый путь тянулся опуствшимъ и безлюднымъ. Въ то время, какъ на роковомъ склон за нимъ не прекращался трескъ и грохотъ пальбы, дорога оставалась безмолвной. Раза два надъ ней промелькнули робкія торопливыя крылья, или испуганныя, колеблющіяся ножки, а немного погодя появились и отставшіе отъ главной колонны солдаты, возникая то тамъ то сямъ изъ кустовъ и и изгородей, въ которыхъ ползли и скрывались до тхъ поръ. Донесшійся со скрытаго отъ нихъ склона внезапный вопль — ближайшій звукъ, долетвшій до сихъ поръ изъ рокового отдаленія — снова спугнулъ ихъ подъ прикрытіе. Какъ бы въ отвтъ на вопль, послышался яростный топотъ, и на дорогу вылетлъ красивый молодой офицеръ въ красной фуражк въ сопровожденіи денщика, онъ круто повернулъ лошадь, перескочилъ черезъ изгородь, выхалъ на склонъ и остановился въ ожиданіи. Минуту спустя, вслдъ за нимъ по дорог прокатилось густое облако пыли. Изъ ея клубовъ выступили грузныя плечи и натянутыя цпныя постромки шести лошадей, а за ними тяжелое орудіе, остававшееся въ этомъ вихр движенія пассивнымъ и неподвижнымъ, словно бы съ грознымъ провидніемъ своего могущества. Въ то время какъ по знаку офицера орудіе съ трескомъ прорвалось сквозь изгородь слдомъ за нимъ, внезапный толчокъ сбросилъ одного изъ людей съ передка подъ колеса. Погонщикъ нершительно оглянулся на туго натянутую цпь. ‘Впередъ!’ заревлъ упавшій, и колесо прокатилось по его тлу. Изъ тучи пыли возникло еще одно орудіе, за нимъ еще иГеще, пока на склон не развернулась цлая батарея. Не успло облако пыли окончательно улечься, когда пыхтящія лошади съ сдоками нсколько отшатнулись назадъ, открывъ на мигъ ближайшую пушку, уже готовую къ стрльб, и четыре выпрямившаяся рядомъ съ ней фигуры. Снова прозвучалъ — и на этотъ разъ ближе — тотъ самый вопль, который, казалось, вызвалъ это внезапное видніе, изъ жерла орудія вырвался ослпительный блескъ, и снова оно скрылось за сомкнувшимися вокругъ него людьми, въ то время, какъ вдоль дороги пронесся оглушительный трескъ звенящаго металла. Снова мелькнулъ блескъ, и рядомъ съ нимъ поднялся столбъ благо волокнистаго дыма. Блеснула еще новая молнія, за нею еще и еще, снова отозвалась первая пушка, и вскор весь склонъ сотрясся и загремлъ отъ пальбы. И дымъ, теперь уже больше не блый, а волокнистый, но все темнющій, и какъ бы насыщенный порохомъ, превратился въ плотный пологъ зловщаго тумана и, хлынувъ вдоль дороги, затопилъ собой весь склонъ.

Вопли прекратились, но звучавшій сквозь пальбу трескъ и скрежетъ все приближались, и вдругъ съ нижнихъ сучьевъ каштановаго дерева у проломанной изгороди посыпался цлый дождь листьевъ и мелкихъ втокъ, сквозь пордвшій на мигъ дымъ показалось смшеніе махающихъ шапокъ, кивающихъ лошадиныхъ головъ и сверкающей стали, и весь этотъ хаосъ бурной волной ринулся вверхъ по склону. Но дв ближайшія пушки пронизали видніе своимъ огнемъ и смели его въ мор дыма и рев звука. Залпъ былъ такъ точенъ и выпущенъ на такомъ близкомъ разстояніи, что на первый взглядъ показалось, будто между двумя сторонами разверзлась пустота, въ которой явственно виднлся круговоротъ разбитыхъ остатковъ наступавшей конницы, и можно было отчетливо разобрать крики и проклятія массы, сплотившейся въ отчаянной борьб. Вдругъ стоявшій у ближайшаго орудія канониръ поспшно схватился за ружье, ибо отъ круговорота впереди отдлился одинокій всадникъ, помчавшійся къ орудію въ бшеной скачк.

Офицеръ въ красной фуражк выхалъ навстрчу и вышибъ саблей оружіе изъ руки канонира. Дло въ томъ, что, окинувъ всадника быстрымъ взглядомъ, онъ замтилъ, что поводъ вольно лежитъ на ше лошади, все еще продолжавшей стремительно мчаться по инерціи, и что юношеская фигура сдока въ форм лейтенанта хотя и держится прямо въ сдл, однако боле не управляетъ лошадью.

Лицо было ребячески молодо, бло и мертвенно, глаза — неподвижны, какъ стекло. Казалось, будто въ атаку на орудіе двинулась сама смерть.

Въ нсколькихъ шагахъ отъ орудія лошадь отшатнулась передъ взмахнувшимъ передъ ней банникомъ и, наткнувшись на оглобли, сбросила всадника на пушку. Горячая кровь убитаго задымилась на еще боле горячей мди, брызнула на руки канонира, машинально продолжавшаго длать свое дло. Въ то время, какъ снимали тло съ орудія, вышелъ приказъ прекратить стрльбу. Вопли внизу также прекратились, грохотъ и скрежетъ вмст съ дымомъ отходили все дальше влво. Зловщее среднее облако на мигъ разсялось и изъ-за него неожиданно выглянуло солнце, освтивъ склонъ и мирно протекавшую у его подножія рку.

Тмъ временемъ молодой артиллерійскій офицеръ спшился и осторожно осматривалъ убитаго. Грудь была размозжена осколкомъ снаряда, и смерть, очевидно, послдовала мгновенно. Тотъ же осколокъ разрзалъ цпочку медальона, выскользнувшаго изъ-за распахнутаго мундира. Офицеръ взялъ его въ руку со страннымъ чувствомъ — быть-можетъ, потому, что у самого на груди скрывался такой же медальонъ, быть-можетъ, также въ надежд дознаться съ его помощью о личности покойнаго. Въ медальон оказалось всего только фотографическая карточка красивой двушки и прядь блокурыхъ волосъ, съ надписью ‘Салли’. Во внутреннемъ карман нашлось еще запечатанное письмо, адресованное: ‘Миссъ Салли Доусъ. Доставить ей лично, если я паду отъ руки непріятеля’. По лицу офицера пробжала легкая улыбка, онъ намревался было передать вещи унтеръ офицеру, но раздумалъ и опустилъ ихъ въ карманъ.

Между тмъ дорога и окружающій лсъ, и даже отдаленный склонъ, кишли дожидающимися войсками. Собственная его батарея стояла еще въ боевомъ порядк, дожидаясь приказаній. Внезапно вдоль проселка прошло легкое движеніе.

— Прекрасно, капитанъ! Лихо захватили и молодцомъ отстояли!

Это былъ голосъ прозжавшаго съ своимъ штабомъ генерала. Въ тон слышалось радостное облегченіе, и пожилое, измученное лицо освтилось отеческой улыбкой. Молодой человкъ вспыхнулъ отъ удовольствія.

— Видно доходило даже до рукопашной, — добавилъ генералъ, указывая на убитаго.

Офицеръ поспшно объяснилъ въ чемъ дло. Генералъ кивнулъ, отдалъ честь и прохалъ дальше. Но юный адъютантъ замшкался позади.

— Старикашка въ дух, Кортлэндъ,— замтилъ онъ.— Мы смели ихъ по всей линіи. Теперь все кончено. Въ сущности говоря, нашъ залпъ былъ послднимъ въ этомъ братоубійственномъ столкновеніи.

Послдній залпъ! Кортлэндъ молчалъ, задумчиво глядя на распростертаго у его ногъ человка, уничтоженнаго и раздавленнаго этимъ залпомъ.

— Я не удивлюсь, если вы получите отличіе за это дло. Но кто такой вашъ пріятель, сынъ жгучаго Юга?— добавилъ онъ, слдя за взглядомъ товарища.

Кортлэндъ повторилъ свой разсказъ серьезнымъ тономъ, чмъ, однако, не угомонилъ легкомыслія адъютанта.

— Такимъ образомъ онъ ршилъ остаться здсь,— весело перебилъ онъ.— Однако постойте,— прибавилъ онъ, разглядывая письмо и фотографію,— что это тутъ у васъ? Салли Доусъ? Да не дальше какъ вчера подобрали другого человка съ письмомъ къ этой самой двушк. Оно сейчасъ у Дока Мерфи. И та же карточка!— нечего сказать! Салли, должно-быть, сгребала себ молодцовъ цлыми кучами! Послушайте-ка, Карти! Чтобы вамъ взять также письмо у Дока Мерфи и разыскать ее, когда кончится эта жестокая война? Скажете, что исполняете ‘священную миссію’. Поняли? Мысль недурная вдь, — а, старина? Всего хорошаго!— и онъ быстрой рысью пустился вдогонку за начальникомъ.

Кортлэндъ разсянно смотрлъ ему вслдъ, продолжая держать письмо и карточку въ рук. На поляхъ слва дымъ совсмъ уже разсялся, но вислъ еще пеленой на юг, по пятамъ у бгущей кавалеріи. Снизу донесся протяжный музыкальный сигналъ горниста. Освобожденное солнце упало на блые флаги двухъ притаившихся въ лсу полевыхъ лазаретовъ и тихо глянуло на окаймленную кипарисами лнивую, жестокую, но прекрасную южную рку, которая змилась утромъ съ этой самой улыбкой сквозь самое сердце боя.

ГЛАВА I.

Двухчасовой курьерскій поздъ изъ Редлэндса въ Форествиллъ, въ штат Георгіи, огибалъ въ теченіе двухъ часовъ мирную рку, подражая ея лнивой медлительности. Вдобавокъ, не въ примръ рк, онъ часто останавливался — иногда у опредленныхъ станцій и деревень, а иной разъ и попросту при появленіи мстныхъ жителей въ соломенныхъ шляпахъ и полотняныхъ одеждахъ, при чемъ, посл дружелюбной бесды съ кондукторомъ и машинистомъ, человка либо брали съ собой, либо освобождали отъ имвшагося у него свертка, письма или корзины, не исключая даже словесныхъ порученій. Путь пролегалъ частью болотистыми, никогда не прочищавшимися лсами, частью разрушенными или пришедшими въ упадокъ поселками и деревнями, оставшимися въ томъ же вид со времени междоусобной войны, посл которой минуло уже три года. Слды военной оккупаціи сохранились и по сю пору: тамъ и сямъ виднлись обугленные желзнодорожные мосты, а по линіи одного знаменательнаго перехода еще сохранились кое-гд рельсы, сорванные съ полотна, раскаленные на кострахъ и загнутые вокругъ древесныхъ стволовъ. Эти памятники пораженія, повидимому, не возбуждали ни чувства мстительности, ни желанія ихъ уничтожить, еще не разсялась вялая апатія, воцарившаяся слдомъ за днями судорогъ и истерическихъ страстей, даже немногія усовершенствованія отмчались томной медлительностью выздоровленія. Всюду бросалась въ глаза безпомощность расы, до сихъ поръ опиравшейся на варварскія условія или политическія преимущества,— расы, не особенно сильной въ изобртательности и внезапно поставленной лицомъ къ лицу съ необходимостью личнаго труда. Глаза, со злобой смотрвшіе на сверъ какихъ-нибудь три года назадъ, теперь просительно обращались къ нему за руководствомъ и помощью. Они жадно всматривались въ лица энергичныхъ и преуспвающихъ сосдей — своихъ вчерашнихъ враговъ — когда встрчались съ ними на верандахъ южныхъ гостиницъ и палубахъ южныхъ пароходовъ. Даже и теперь стоящая въ лсу группа зорко наблюдала за окнами остановившагося позда, за которыми виднлись два лица совершенно различнаго типа, но, тмъ не мене, одинаково чуждыхъ стран по платью, чертамъ лица и нарчію.

Два негра медленно нагружали тендеръ паровоза дровами съ нагроможденной у полотна полнницы. Густой коричневый дымъ смолистаго дерева наполнялъ поздъ дкимъ ароматомъ. Старшій изъ двухъ сверныхъ пассажировъ, съ угловатымъ лицомъ, выдававшимъ уроженца Новой Англіи, нетерпливо взглянулъ на часы.

— Ну, видалъ ли кто-либо такихъ безтолковыхъ ротозевъ! Почему мы не могли забрать достаточно дровъ для остальныхъ десяти миль на послдней станціи? и почему, скажите, пожалуйста, мы не можемъ подвигаться скоре?

Младшій пассажиръ, спокойное, благородное лицо котораго указывало на привычку къ сдержанности, слегка улыбнулся въ отвтъ.

— Если вамъ дйствительно желательно знать, и въ виду того, что намъ осталось всего десять миль пути — извольте, я покажу вамъ почему. Ступайте со мной.

Онъ вышелъ на площадку вагона, соскочилъ на землю и многозначительно указалъ своему спутнику на рельсы. Тотъ вздрогнулъ. Металлъ тонкими полосками отслаивался отъ рельсовъ, толщина которыхъ мстами уже уменьшилась на четверть дюйма, между тмъ какъ въ другихъ мстахъ выступающіе края были оторваны и висли желзными обрывками, такъ что колеса буквально опирались на одну только узкую среднюю полосу. Представлялось чудомъ, что поздъ могъ еще при такихъ условіяхъ удерживаться на рельсахъ

— Теперь вы знаете, почему мы не длаемъ боле пяти миль въ часъ, и благодарите Бога за эту медленность — спокойно замтилъ молодой пассажиръ.

— Но вдь это возмутительно! преступно!— заволновался тотъ.

— Не при такой скорости,— возразилъ его собесдникъ.— Преступленіе заключалось бы именно въ быстрой зд. А теперь вамъ понятно, почему всякій прогрессъ иного рода подвигается столь медленно въ этомъ штат, вс основы котораго одинаково проржавли и истлли. Здсь нельзя итти на всхъ парахъ, какъ мы это длаемъ на Свер.

Второй пассажиръ пожалъ плечами. Оба взобрались обратно на площадку, и поздъ медленно двинулся въ путь. Разногласіе въ мнніяхъ случалось у нихъ не впервые, несмотря на то, что ихъ объединяла общая миссія. Первый изъ нихъ, Сирусъ Дреммондъ, занималъ постъ вице-предсдателя въ большомъ сверномъ земельномъ и мукомольномъ обществ, пріобрвшемъ большіе участки земли въ Георгіи. Второй, полковникъ Кортлэндъ, служилъ въ томъ же обществ инспекторомъ и инженеромъ. Взгляды Дреммонда сильно были окрашены расовыми предразсудками и самодовольнымъ незнаніемъ истинныхъ условій и ограниченій населенія, съ которымъ ему приходилось имть дло, между тмъ, какъ боле молодой его сослуживецъ, доблестно сражавшійся все время войны съ Югомъ, сохранилъ къ прежнимъ своимъ противникамъ уваженіе солдата, основанное на внимательномъ и добросовстномъ изученіи ихъ національнаго характера. Хотя теперь онъ боле и не служилъ въ арміи, однако тотъ фактъ, что онъ смолоду блестяще кончилъ университетъ, заслужилъ ему предпочтеніе въ данномъ назначеніи, знаніе же страны и населенія длало изъ него цннаго совтника. И такъ или иначе, мстные жители, несомннно, предпочитали солдата, съ которымъ когда-то сходились въ бою, неизвстному раньше капиталисту.

Поздъ медленно катился по лсамъ, такъ медленно, что ароматный смолистый дымъ паровоза продолжалъ виснуть у оконъ вагоновъ. Мало-по-малу проски становились обширне, показалась колоннада плантаторскаго дома, сохранившаго гордый и пышный видъ, несмотря на то, что изгородь была мстами проломана, а ворота болтались на единственной петл.

Дреммондъ презрительно фыркнулъ при вид уличающихъ доказательствъ небрежности и нераднія.— Допустимъ даже, что они разорены, все же можно было потратить нсколько центовъ на гвозди и доски, чтобы соблюсти приличія и не выставлять своей бдности напоказъ передъ сосдями,— замтилъ онъ.

— Но именно въ этомъ вы ихъ не понимаете, Дреммондъ,— съ улыбкой возразилъ Кортлэндъ.— Имъ вовсе не приходится соблюдать приличій передъ сосдями, продолжающими знать ихъ какъ ‘сквайра’ такого-то, ‘полковника’ такого-то, или ‘судью’,— какъ владльцевъ обширныхъ, хотя и запущенныхъ помстій. Они не стыдятся бдности, которая не что иное, какъ случайность.

— Но они стыдятся работы, и это уже преднамренность,— перебилъ Дреммондъ.— Имъ стыдно самимъ чинить свои заборы, а рабовъ уже нтъ.

— Если на то пошло, сильно сомнваюсь, чтобы кто-либо изъ нихъ даже сумлъ вбить гвоздь,— съ прежнимъ добродушіемъ продолжалъ Кортлэндъ,— но тому виной система, боле старая, чмъ они сами, и сохраненная основателями республики. Мы не можемъ дать имъ опытъ новыхъ условій въ одинъ день, и — говоря короче, Дреммондъ, боюсь, что для нашихъ цлей, а также для ихъ пользы, намъ слдуетъ помочь имъ пока остаться такими, какими они были до сихъ поръ.

— Быть-можетъ,— саркастически замтилъ Дреммондъ,— вы также желали бы возстановить рабовладльчество?

— Нтъ, этого бы я не желалъ. Но я желалъ бы возстановить хозяина. И не только ради его выгоды, но ради свободы и ради насъ самихъ. Я буду говорить просто: съ тхъ поръ, какъ я взялъ на себя настоящія свои обязанности, я убдился изъ личнаго опыта, что негръ — еще меньше, чмъ его хозяинъ, способенъ справляться съ новыми условіями. Онъ привыкъ къ своему традиціонному понукателю, и сомнваюсь, чтобы онъ сталъ добросовстно работать на кого-либо другого,— въ особенности на людей, которые его не понимаютъ. Не поймите меня превратно: я вовсе не предлагаю возвратиться къ бичу, или къ этому варварскому учрежденію — безотвтственному надсмотрщику, къ купл и продаж, къ раздленію семей, или вообще къ какому-либо иному ихъ старыхъ беззаконій, но я предлагаю сдлать стараго хозяина нашимъ надсмотрщикомъ, и отвтственнымъ передъ нами. Онъ не дуракъ, и понялъ уже, что выгодне платить жалованье своимъ прежнимъ невольникамъ и имть власть увольнять ихъ, какъ всякій иной работодатель, вмсто того, чтобы расходоваться на содержаніе лнивыхъ и неспособныхъ, какъ это было при старой систем насильственнаго труда и пожизненнаго рабства. Старое чувство рабовладльчества исчезло передъ естественнымъ здравымъ смысломъ и эгоизмомъ. Я убжденъ, что путемъ использованія стараго хозяина и новой свободы мы добьемся лучшей обработки земли, нежели скупаніемъ владній, у старыхъ владльцевъ: этимъ мы только пустимъ по-міру цлый новый классъ праздныхъ, неудовлетворенныхъ людей, которые пойдутъ вередить старыя политическія язвы, создавать новыя теченія, а быть-можетъ, еще противопоставятъ намъ опасную оппозицію.

— Ужъ не хотите ли вы сказать, что эти окаянные негры оказали бы предпочтеніе своимъ прежнимъ притснителямъ?

— При условіи полученія того же количества долларовъ — несомннно! И почему бы нтъ? Старые хозяева лучше понимаютъ ихъ, и въ общемъ лучше обращаются съ ними. Имъ извстно, что наше сочувствіе къ нимъ не боле какъ отвлеченное понятіе, а вовсе не искреннее влеченіе. Мы доказываемъ это на каждомъ шагу. Однако мы приближаемся къ Редлэндсу, и маіоръ Ридъ, я въ томъ увренъ, подтвердитъ мои впечатлнія. Онъ настаиваетъ на томъ, чтобы мы остановились у него, хотя я боюсь, что бдному старику не по средствамъ угощать гостей. Но онъ будетъ очень оскорбленъ, если мы откажемъ ему.

— Стало-быть, вы съ нимъ пріятели?— спросилъ Дреммондъ.

— Я сражался противъ его дивизіи у Каменистаго Ручья — съ усмшкой отвчалъ Кортлэндъ.— Ему никогда не надодаетъ вспоминать объ этомъ — изъ чего, вроятно, слдуетъ заключить, что мы съ нимъ пріятели.

Нсколько минутъ спустя поздъ подкатилъ къ платформ Редлэндса. Не успли два путешественника выйти изъ вагона, какъ на плечо Кортлэнда опустилась чья-то рука, и толстая фигура въ чернйшей и безконечно блестящей альпаковой куртк, и блйшей и широчайшей панам горячо привтствовала его.

— Радъ васъ видть, полковникъ. Я ршилъ самъ добжать и прихватить съ собой слугу, — сказала супруга указывая на раскланивающагося передъ ними сдовласаго негра лтъ шестидесяти,— чтобы дотащить ваши вещи, вмсто того, чтобы нанимать лошадь. Не очень-то у меня жирно насчетъ лошадей посл войны — ха, ха, ха! То, что осталось посл ремонтера, проглотилъ, должно-быть, вашъ комиссаръ вмст съ прочимъ живымъ инвентаремъ — такъ вдь, а? Онъ добродушно расхохотался, какъ если бы дло шло о чисто юмористическихъ воспоминаніяхъ, и снова похлопалъ Кортлэнда по спин.

— Позвольте васъ познакомить господа — мистеръ Дрммондъ, маіоръ Ридъ,— съ улыбкой сказалъ Кортлэндъ.

— Были на войн, сэръ?

— Нтъ, я…— началъ Дрммондъ, колеблясь, самъ не зная почему и досадуя на собственное смущеніе.

— Вице-предсдатель нашего общества м-ръ Дреммондъ,— развязно вставилъ Кортлэндъ,— занятъ былъ изысканіемъ средствъ, чтобы снабжать насъ ‘нервомъ войны’.

Маіоръ Ридъ отвсилъ боле офиціальный поклонъ.

— Большинство изъ насъ, сэръ, участвовали въ воин такъ или иначе, и если вы, джентльмены, окажете мн честь распить дружескій кубокъ въ гостиниц черезъ дорогу, то я познакомлю васъ съ капитаномъ Прендергастомъ, который оставилъ одну ногу у Красивыхъ Дубковъ.

Дреммондъ хотлъ было отказаться, но уступилъ многозначительному пожатію локтя. Пришлось отправиться къ безногому воину (оказавшемуся содержателемъ гостиницы и буфета), которому маіоръ Ридъ шутливо представилъ Кортлэнда, какъ того человка, ‘который добрыхъ три часа молотилъ мою дивизію у Каменнаго Ручья!’

Усадьба маіора Рида находилась всего въ нсколькихъ минутахъ ходьбы по пыльному проселку, вскор о ней возвстилъ лай нсколькихъ гончихъ, и въ то же время они увидли полуразрушенную изгородь и обвалившійся гипсовый фронтонъ. Послдній поддерживали традиціонныя деревянныя дорическія колонны южной усадьбы, смутно проглядывая сквозь густую листву каштановъ. На веранд и около дома слонялись обычныя вялыя черныя тни — бывшіе невольники, оставшіеся служить на жалованьи. Вс они неподвижно замерли, какъ ящерицы, при звук незнакомыхъ шаговъ, продолжая держать щетку, тряпку или иной предметъ домашняго обихода, съ помощью котораго лниво совершали свое дло. На порог кухни, соединявшейся галлереей съ крыломъ дома, стояла кухарка, ‘тетка Марта’, также созерцая пришедшихъ съ прижатой къ груди сковородой, при чемъ рука съ тряпкой какъ бы оцпенла въ середин послдней.

Дрммондъ втайн киплъ при вид общей безпечности и безнадежной вялости, и улучшенію его настроенія мало способствовало появленіе м-съ Ридъ,— кислой, разочарованной сорокалтней женщины, въ маленькихъ темныхъ глазахъ и красивыхъ тонкихъ губахъ которой еще виднлись остатки горечи и антагонизма типичной поборницы ‘правъ юга’. Не боле пріятны были и ея дв дочери, Октавія и Августа, съ ихъ лнивой дкостью, составлявшей какъ бы неразрывное цлое съ еще не снятымъ трауромъ. Оптимистическая любезность и добродушіе маіора поражали еще больше вслдствіе контраста съ кипарисоподобными членами его семьи и съ ихъ ядовитой подоплекой. Возможно, что въ эту веселость входила чуточка южной неискренности.

— Папа единственный ‘перестроенный’ изъ всей семьи,— сказала миссъ Октавія Кортлэнду съ мрачной откровенностью, но съ красивой гримаской унаслдованныхъ отъ матери хорошенькихъ губокъ.— У насъ они тутъ не слишкомъ въ ходу. Однако совтую вашему пріятелю, м-ру Дреммонду, если онъ явился сюда по части политики, не слишкомъ-то довряться его ‘перестроенію’. Ему не долго и полинять. Кортлэндъ поспшилъ заврить ее, что Дреммондъ не только чуждъ всякой политики, но представляетъ собой попросту богатаго свернаго капиталиста, ищущаго помщенія для своихъ капиталовъ. Тмъ не мене тонъ двицы оставался безнадежнымъ.

— Ужъ не собирается ли онъ уплатить намъ за тхъ негровъ, которыхъ вы у насъ украли?— спросила юна съ мрачной ироніей.

— Нтъ,— съ улыбкой возразилъ Кортлэндъ,— но что, если бы онъ намревался платить этимъ неграмъ за то, чтобы они работали на вашего отца и на него?

— Если папа намренъ завязать съ нимъ дла, если точно маіоръ Ридъ — южный джентльменъ — согласенъ открыть лавочку, то онъ все же не такъ глупъ, чтобы вообразить, что негры будутъ работать, если ихъ не будутъ къ тому принуждать. Видли мы уже такого рода зати у Миранды Доусъ, за пять миль отсюда, и ея негры половину времени околачиваются безъ дла у насъ на усадьб. Понастроила она имъ новыхъ помщеній, да вздумала кормить ихъ вмст за большимъ столомъ, какъ это водится у безродныхъ сверянъ, уничтожила ихъ хижины и огороды,— увряла, что это помшаетъ имъ слоняться безъ дла, да еще хотла убдить ихъ работать въ сверхурочное время и получать добавочную плату. А въ результат вышло, что она и ея племянница, да куча блыхъ бдняковъ-ирландцевъ тамъ и шотландцевъ — которыхъ ей пришлось подбирать ‘вдоль по рк’, исполняютъ вс работы. А вдь ея племянница Салли была чуть-что не уніонисткой во время войны, превзошла вс ихъ тамъ сверныя штуки и ухищренія, ими только и бредила: да только нтъ, ничего не подлаешь — дло не выгорло.

— Но не въ этомъ ли самомъ надо искать причины? Не зависитъ ли въ большой мр ея неудача отъ несочувствія сосдей? Недовольство посять не трудно, а негръ до сихъ поръ еще порабощенъ суевріемъ: пятнадцатая поправка разбила не вс его узы.

— Возможно, но что ей до того! Если былъ когда на свт человкъ, воображающій себя рожденнымъ, чтобы управлять всмъ и всми, такъ это именно Салли Доусъ!

— Салли Доусъ!— вздрогнувъ, повторилъ Кортлэндъ.

— Да, Салли Доусъ изъ Пайнвплля.

— Вы говорите, что она почти уніонистка, но не было ли у нея родственниковъ, или… или… знакомыхъ… на вашей сторон? И не былъ ли кто изъ нихъ убитъ въ бою?

— Вс они, думается мн, были убиты,— смутно отвчала миссъ Ридъ.— Была у нея кузина, Юлія Джефкортъ, которую застрлили на кладбищ вмст съ ея поклонникомъ, а онъ, какъ говорятъ, былъ въ то же время поклонникомъ Салли, были еще Четъ Бруксъ и Джойсъ Мастертонъ,— оба безъ ума отъ нея и оба убиты, да даже самъ старый капитанъ Доусъ, и тотъ никакъ не могъ оправиться посл паденія Ричмонда и спился до смерти. Въ т дни считалось вреднымъ для здоровья быть близкимъ человкомъ миссъ Салли, или даже пытаться имъ сдлаться.

Полковникъ Кортлэндъ не отвчалъ. Передъ нимъ стояло лицо молодого офицера, выступившее къ нему навстрчу изъ синяго дыма, и видніе это было такъ же живо, какъ и въ тотъ знаменательный день. Карточка и письмо, взятые съ груди убитаго и сохраненные имъ до сего дня, романтическіе и безполезные поиски прекраснаго оригинала портрета въ минувшіе дни, наконецъ странный и роковой интересъ къ ней, выросшій съ тхъ поръ въ его душ — все это, онъ теперь чувствовалъ, замерло лишь временно подъ вліяніемъ лихорадочной дятельности послдняго полугодія, и все нахлынуло теперь на него съ удвоенной силой. Настоящая его миссія и ея практическія цли, добросовстное усердіе къ длу, осторожное умніе и опытъ, примняемые имъ до сихъ поръ,— все отодвинулось, отошло на задній планъ, чтобы уступить мсто романтической, неестественной фантазіи. Какъ это ни странно, но эта фантазія представлялась ему теперь единственной реальностью его жизни, все остальное было несвязнымъ, безцльнымъ сновидніемъ.

— Скажите, миссъ Салли не замужемъ?— спросилъ онъ, съ усиліемъ собираясь съ мыслями.

— Замужемъ? Да, замужемъ за фермой тетки. Думается мн, что это единственное, что она любитъ.

Кортлэндъ поднялъ голову. Къ нему вернулась присущая ему бодрость.

— Ну-съ, я думаю, что посл завтрака пойду представиться семейству Доусъ. Судя по тому, что вы говорите, ферма представляетъ собой достойное изученія явленіе. Полагаю, что вашъ отецъ не откажется дать мн рекомендательное письмо къ миссъ Доусъ?

ГЛАВА II.

Тмъ не мене, направляясь къ ‘Владжи Доусъ’,— какъ прозвали усадьбу въ околотк,— полковникъ Кортлэндъ втайн радовался тому, что у него нашелся практическій предлогъ для своего посщенія, хотя романтическій пылъ его и оставался неизмннымъ. Было нсколько поздно являться къ миссъ Салли Доусъ съ открытой цлью вручить ей письмо отъ поклонника, умершаго три года назадъ, и, вроятно, давно уже забытаго ею. Вдобавокъ, едва ли было тактично напоминать ей о чувств, которое, быть-можетъ, казалось ей теперь недостойной слабостью. А между тмъ какъ ни былъ уравновшенъ и логиченъ Кортлэндъ въ своихъ повседневныхъ длахъ, онъ, тмъ не мене, не вполн былъ свободенъ отъ суеврнаго чувства, когда дло касалось какого бы то ни было сердечнаго увлеченія. Онъ врилъ, что стеченіе обстоятельствъ, такъ неожиданно благопріятствующее его сближенію съ ней, является не простой только случайностью. Что касается остального — если только будетъ остальное — онъ ршилъ все предоставить судьб. Итакъ, воображая себя холоднымъ и мудрымъ резонеромъ, но будучи на самомъ дл — поскольку это касалось миссъ Доусъ — не мене ослпленнымъ и безразсуднымъ, чмъ любой изъ ея прежнихъ вздыхателей, онъ самодовольно продолжалъ свой путь, пока не достигъ дорожки, ведущей прямо къ плантаціи Доусъ.

Исправная дорога и тщательно содержимая изгородь, видъ которой привелъ бы Дрммонда въ восторгъ, общали много хорошаго. Вскор даже старомодный мстный рисунокъ забора — косой зигзагъ — смнился боле прямолинейнымъ расположеніемъ столбовъ и перекладинъ на сверный ладъ. Дале показались фасады низкихъ современныхъ зданій, оказавшихся, къ изумленію Кортлэнда, совершенно новыми по плану и постройк. Не было и помина о вчномъ южномъ подъзд съ портикомъ, ни о веранд съ колоннадой. Однако, то не былъ также и стиль свера. Фабричная простота фасада смягчалась прикрывавшими ею розами и жасминомъ.

Строенія сообщались между собой длинной крытой галлереей, служившей верандой одному изъ нихъ. Отъ открытыхъ воротъ къ новйшему изъ зданій, повидимому контор, вела широкая, аккуратно усыпанная щебнемъ аллея, отъ нея сворачивала боле узкая дорожка, ведя къ угловому дому, боле походившему на господское помщеніе, невзирая на свою строгую простоту. Здсь не было видно вокругъ слоняющихся слугъ или рабочихъ, какъ около дома Рида, вс были очевидно заняты своимъ дломъ. Спшившись, Кортлэндъ привязалъ лошадь къ столбу у двери конторы и направился по меньшей изъ дорожекъ къ угловому дому.

Двери были распахнуты настежь, впуская въ домъ втерокъ, напоенный розой и жасминомъ. Кром того, была также открыта и боковая дверь, ведущая изъ прихожей въ длинную гостиную, занимавшую всю ширину дома. Кортлэндъ вошелъ въ нее. Комната была красиво меблирована, но все въ ней казалось съ иголочки новымъ. Въ ней не было никого, но съ задней стороны дома слышался слабый стукъ молотка, доносившійся въ дв открытыя стеклянныя двери, завшанныя виноградомъ и выходящія въ залитой солнцемъ дворъ. Кортлэндъ подошелъ къ одной изъ дверей. Какъ разъ подъ нею на земл стояла небольшая переносная лстница, которую онъ осторожно сдвинулъ, чтобы лучше разсмотрть дверь, и, надвъ шляпу, переступилъ черезъ порогъ.

Вдругъ онъ почувствовалъ, что у него валится съ головы шляпа, почти немедленно вслдъ за ней пролетла туфелька, и онъ ясно почувствовалъ прикосновеніе очень маленькой ножки къ его макушк. Невыразимое ощущеніе дрожью пробжало по его тлу. Онъ поспшилъ отступить обратно въ комнату, но усплъ увидать, какъ маленькая ножка въ полосатомъ чулк столь же поспшно отдернулась кверху, при темъ женскій голосъ воскликнулъ: ‘Господи Боже мой!’

Задержавшись на мигъ, для того, чтобы убдиться, что прекрасная обладательница ножки сохранила равновсіе и больше не рискуетъ упасть, Кортлэндъ подхватилъ шляпу, къ его счастью, скатившуюся въ комнату, и постыдно отретировался въ дальній уголъ гостиной. Снова въ окно послышался тотъ же голосъ, показавшійся ему необычайно нжнымъ и звонкимъ.

— Софи, это ты?

Кортлэндъ скромно отступилъ въ прихожую. Къ великому его облегченію, голосъ изъ дома отвчалъ: ‘Гд, миссъ Салли?’

— Зачмъ ты сдвинула лстницу? Ты могла бы убить меня!

— Господь съ вами, миссъ Салли, я и не трогала лстницы!

— Разсказывай еще! лучше ступай, достань мн мою туфлю. Да принеси еще гвоздей.

Кортлэндъ молча сталъ дожидаться въ прихожей. Черезъ нсколько минутъ, у задняго окна послышались тяжелые шаги. Надо было воспользоваться случаемъ. Стараясь шагать какъ можно громче, онъ возвратился въ гостиную, гд встртился съ рослой негритянкой, державшей маленькую туфельку въ рук.

— Извините меня,— вжливо началъ онъ, — но я не встртилъ никого, кто могъ бы обо мн доложить. Дома миссъ Доусъ?

Двушка мгновенно спрятала туфлю за спиной.

— Кого вамъ надо,— спросила она съ величайшей важностью:— миссъ Миранду Доусъ, или миссъ Салли, ея племянницу? Миссъ Миранда ухала въ Аталанту на всю недлю.

— У меня имется письмо для миссъ Миранды, но я буду очень счастливъ, если миссъ Салли Доусъ согласится меня принять,— сказалъ Кортлэндъ, подавая ей письмо и визитную карточку.

Она взяла то и другое съ сугубой важностью и степеннымъ достоинствомъ.

— У меня совсмъ изъ головы вылетло, сэръ, принимаетъ ли Миссъ Салли гостей въ эти часы. По правд говоря, сэръ, — продолжала она, съ усиленной важностью и напускнымъ глубокомысліемъ, въ то время какъ стукъ молотка миссъ Салли безстыдно разносился въ воздух,— я не знаю въ точности, занята ли она игрой на арф, или изученіемъ иностранныхъ языковъ, или живописью масляными и водяными красками, или пріемомъ чиновниковъ изъ присутственныхъ мстъ. Возможно, что теперь какъ разъ время для одного изъ этихъ занятій. Но я доложу ей, сэръ, въ будуаръ на верхнемъ этаж.

Продолжая прятать туфлю за спиной, она попятилась проворно, но безъ умаленія достоинства, въ боковую дверь. Минуту спустя стукъ молотка прекратился и послышался поспшный шопотъ, нсколько мелкихъ вточекъ и листьевъ съ медленнымъ шорохомъ спустились на землю, посл чего наступило полное молчаніе. Тогда онъ снова отважился подойти къ роковой стеклянной двери.

Немного погодя онъ услыхалъ слабый шорохъ въ противоположномъ конц комнаты и оглянулся. По жиламъ его пробжалъ внезапный трепетъ, посл чего кровь въ нихъ какъ будто остановилась, онъ глубоко перевелъ дыханіе, почти подобное вздоху, и остался неподвижнымъ.

У него не было никакого предвзятаго намренія влюбиться въ миссъ Салли съ перваго взгляда: онъ даже не считалъ это возможнымъ. Двичье лицо въ медальон, хотя и взволновавшее его страннымъ чувствомъ, однако не предвщало ничего подобнаго. И измышленный на его основаніи идеалъ никогда не имлъ большой надъ нимъ власти. Но представшія передъ нимъ очаровательное личико и фигурка, хотя и походили въ его мечты, все же являлись чмъ-то большимъ и неожиданнымъ. Ничто не подготовило его къ лицезрнію такой красоты. Объясненіе, что миссъ Салли была старше своего портрета на четыре, на пять лтъ, что боле обширный житейскій опытъ и новыя стремленія наложили на ея юношеское лицо отпечатокъ утонченной впечатлительности — казалось чрезмрно скуднымъ. Онъ также отогналъ жуткую мысль, что кровь умершихъ за нее сообщила ей таинственнымъ путемъ особое очарованіе. Но даже самый привычный зритель, какъ, напримръ, Софи, могъ видть, что личико миссъ Салли переливало нжнйшимъ румянцемъ, что ея шелковистые волосы напоминали нжныя волокна кукурузы, если бы только послднія могли быть завитыми, или на матеріализованныя золотыя нити паутины, что глаза ея составляли съ остальнымъ ясную срую гармонію, что платьице изъ индйской кисеи, хотя и сшитое дома, сидло безукоризненно, начиная съ голубыхъ бантовъ на плечахъ и кончая лентой вокругъ таліи, и что изъ-подъ края воздушной юбки выступала ножка, считавшаяся самой маленькой ножкой во всей стран, отъ линіи Мэсона и Диксона! {Старая пограничная линія между свободнымъ штатомъ Пенсильваніей и рабовладльческими штатами Мэрилендомъ и Виргиніей, бывшая одно время лозунгомъ политическихъ разногласій.} Однако то, что лишило Кортлэнда дыханія и рчи, было нчто мене осязаемое.

— Я не миссъ Миранда Доусъ, — объявило видніе съ полудтской, полупрактичной прямолинейностью, протягивая постителю маленькую ручку, — но могу толковать съ вами о хозяйств не хуже тетушки, а изъ того, что говоритъ здсь майоръ Ридъ,— она подняла письмо кверху,— я могу заключить, что вамъ важно получить яблоки, а не то, какого рода палкой вы ихъ собьете съ дерева.

Голосъ, произносившій эти слова, звучалъ такъ нжно и звонко, что Кортлэндъ поневол оставилъ безъ вниманія нкоторую грубоватость и недостаточную условность содержанія. Съ другой стороны, ея рчь вернула ему самообладаніе.

— Не знаю, миссъ Доусъ, что заключается въ этой записк, но мн не врится, что бы майоръ Ридъ въ точности употребилъ подобные термины для выраженія теперешняго моего счастья.

Миссъ Салли засмялась. Затмъ, съ очаровательной напыщенностью, указала рукой на диванъ.

— Садитесь, пожалуйста! Понятно, что вамъ требовался просторъ для вашего комплимента, полковникъ, но теперь, разъ вы отъ него отдлались,— и по правд говоря, онъ вышелъ преудачнымъ,— думается, что вамъ можно и приссть.

Съ этими словами она опустилась на одинъ конецъ дивана, граціозно подобрала блыя оборки платья, чтобы освободить для гостя противоположный, и скрестивъ пальцы на колняхъ, приняла скромно-выжидательный видъ.

— Надюсь, что я не слишкомъ вамъ мшаю, — началъ Кортлэндъ, подмтивъ роковую туфельку у края юбки и вспомнивъ объ окн.— Я такъ былъ поглощенъ желаніемъ представиться вашей тетушк, какъ управительниц имніемъ, что совершенно позабылъ, что и у нея, какъ у всякой дамы, могутъ быть пріемные часы.

— Нтъ, у насъ не полагается никакихъ свтскихъ пріемовъ, — сказала миссъ Салли, — а сейчасъ даже нтъ и слугъ для свтскихъ церемоній, такъ какъ не хватаетъ рабочихъ для полей и амбаровъ. Когда вы пришли, я приколачивала ршетины для винограда, потому что заводскимъ плотникамъ некогда этимъ заняться. Но вы, кажется — въ ея голос прозвучала лукавая нотка — пріхали переговорить о хозяйств?

— Совершенно врно, — сказалъ Кортлэндъ вставая,— но вовсе не для того, чтобы мшать хозяйственнымъ занятіямъ. Не позволите ли мн помочь вамъ приколачивать ршетины? Я имю нкоторый опытъ въ этой области, и мы могли бы разговаривать за работой. Пожалуйста, сдлайте одолженіе!

Двушка весело взглянула на него.

— Что мило, то мило! Вы уврены, что говорите серьезно?

— Безусловно. Иначе, меня мучила бы совсть, что я пользуюсь вашимъ обществомъ на незаконномъ основаніи.

— Когда такъ, подождите здсь.

Она спрыгнула съ дивана, выбжала изъ комнаты и вскор возвратилась, завязывая на ходу за спиной полосатую ситцевую блузу, вроятно, принадлежавшую Софи. Воротъ блузы собирался у овальнаго подбородка на тесемк, также завязанной сзади, тогда какъ золотистые волосы скрывались подъ традиціоннымъ краснымъ платкомъ чернокожей служанки. Нечего и говорить, что эффектъ получался потрясающій.

— Но какъ же тутъ быть!— замтила миссъ Салли, оглядывая щегольской сюртукъ своего гостя, — вы вдь испортите свое нарядное платье! Снимите сюртукъ, не обращайте на меня вниманія, такъ будетъ лучше!

Кортлэндъ послушно сбросилъ сюртукъ и послдовалъ за дятельной хозяйкой на веранду. Надъ ихъ головами проходилъ деревянный карнизъ въ нсколько дюймовъ ширины, тянувшійся во всю ширину зданія. Здсь-то, очевидно, помщалась миссъ Салли, когда приколачивала трельяжъ между нимъ и окнами второго этажа. Кортлэндъ разыскалъ лстницу и взобрался на карнизъ, молодая двушка послдовала за нимъ, съ улыбкой отклонивъ протянутую руку, и оба серьезнйшимъ образомъ принялись за работу. Но въ промежуткахъ между приколачиваніемъ и подвязываніемъ плетей, языкъ миссъ Салли не оставался празднымъ. Разговоръ ея былъ не мене самобытенъ и оригиналенъ, чмъ она сама, а въ то же время такъ практиченъ и содержателенъ, что восторгъ полковника отъ ея рчей и ея плнительной близости былъ вполн понятенъ. Что бы она ни длала: останавливалась ли вынуть гвоздь изъ хорошенькаго ротика, чтобы отвчать ему, или придерживалась одной рукой за карнизъ, размахивая въ то же время другой, чтобы указать молоткомъ на различные участки плантаціи,— онъ не могъ не думать, чгго она одинаково же убдительна для разсудка, какъ и упоительна для чувства.

Она разсказала ему о томъ, какъ война разстроила ихъ старое гнздо въ Пайнвилл, когда отецъ отправился служить въ конфедератскій совтъ въ Ричмонд, и он остались вдвоемъ съ теткой присматривать за имніемъ, какъ помстья были опустошены, домъ разрушенъ, и сами он едва успли вывезти кое-что изъ цнныхъ вещей, какъ, несмотря на то, что она лично всегда была противъ отдленія отъ сверныхъ штатовъ и противъ войны, она все-таки не перехала на Сверъ, предпочитая остаться съ родными, и раздлить съ ними кару за предвиднное ею безуміе. Какъ посл войны и смерти отца, он съ теткой ршили ‘перестроить себя’ на свой собственный ладъ на этомъ клочк земли, пережившемъ ихъ разореніе благодаря тому, что его всегда считали непроизводительнымъ. Какъ имъ вначал пришлось бороться съ серьезными затрудненіями, вслдствіе неспособности и невжества освобожденныхъ рабовъ, и не мене сильныхъ предразсудковъ и апатіи сосдей. Какъ мало-по-малу имъ удалось привить нкоторыя нововведенія, изобртенныя ею самой, и которыя она изложила теперь въ нсколькихъ словахъ.

Кортлэндъ слушалъ съ задыхающимся, почти суеврнымъ интересомъ: вдь это его собственныя теоріи — усовершенствованныя и примненныя на дл!

— Но вдь для этого вамъ нуженъ былъ капиталъ?

Ахъ! да! здсь имъ дйствительно повезло. Французскіе родственники, у которыхъ она когда-то гостила въ Париж, ссудили ихъ достаточной суммой для оборудованія хозяйства. Также нашлись и англійскіе знакомые отца, которые взяли паи, раздобыли еще денегъ и ввезли нсколько ученыхъ земледльцевъ, а кром того агента или управляющаго, который служитъ для нихъ представителемъ. Теперь дло уже начало налаживаться, и для ихъ репутаціи среди сосдей, быть-можетъ, лучше, что имъ не пришлось обязываться Сверу. Видя, что по лицу Кортлэнда пробжала тнь, она добавила съ жеманнымъ вздохомъ и съ первымъ оттнкомъ женскаго кокетства, нарушившимъ до сихъ поръ ихъ здоровое товарищество:

— Вамъ слдовало разыскать насъ раньше, полковникъ!

Въ минутномъ порыв, Кортлэндъ готовъ былъ тутъ же выложить ей исторію своей романической миссіи: его остановила мысль, что узкій карнизъ не оставлялъ мста для волнующихъ впечатлній, и что миссъ Салли только что сунула гвоздь въ ротъ, при чемъ всякое рзкое движеніе могло оказаться опаснымъ. Сюда же примшалось чувство ревности къ ея прежнимъ переживаніямъ, котораго онъ не испытывалъ раньше. Тмъ не мене ему удалось сказать съ нкоторой горячностью:

— Я все же надюсь, что мы не опоздали и теперь. Я увренъ, что мои директора вполн готовы и способны выкупить дло у всякаго англійскаго или французскаго акціонера, настоящаго и будущаго.

— Можете попытать счастья на этомъ вотъ,— замтила миссъ Салли, указывая на молодого человка, только что вышедшаго во дворъ изъ конторы.— Это нашъ англійскій агентъ.

Агентъ обладалъ широкими плечами и круглой головой, онъ имлъ очень свжій и чистый видъ въ своемъ бломъ фланелевомъ костюм, но казался совершенно чуждымъ всему окружающему, мало того, нравственно и умственно непримиримымъ съ нимъ. Проходя мимо дома, онъ застнчиво взглянулъ кверху, глаза его блеснули при вид молодой двушки, но пріятное смущеніе угасло, какъ только онъ замтилъ ея спутника. Кортлэндъ также испытывалъ нкоторую неловкость, одно дло помогать миссъ Салли наедин, другое дло заниматься этимъ на глазахъ у посторонняго лица, боюсь, поэтому, что онъ встртилъ каменный взглядъ англичанина одинаково ледянымъ выраженіемъ лица. Одна только миссъ Салли сохранила прежнюю небрежную увренность.

— Погодите минутку, м-ръ Чампней!— воскликнула она, легко соскользнула внизъ и, поставивъ ножку на нижнюю перекладину, прислонилась къ лстниц спиной и осталась въ этой поз дожидаться его приближенія.

— Я такъ и думала, что вы пройдете мимо,— сказала она, когда онъ подошелъ.— Полковникъ Кортлэндъ,— съ пояснительнымъ взмахомъ молотка по направленію къ полковнику, выпрямившемуся и слегка окаменвшему на своемъ карниз,— полковникъ Кортлэндъ вовсе не родственникъ — какъ можно бы подумать — тмъ каріатидамъ, что красуются на фриз Редлэндскихъ Присутственныхъ Мстъ, а сверный офицеръ, пріятель майора Рида, пріхавшій присмотрть южныя земли для сверныхъ капиталистовъ. М-ръ Чампней,— продолжала она, поднимая глаза на Кортлэнда и указывая на Чампнея молоткомъ,— пытается продлывать то же самое для своихъ соотечественниковъ, въ т промежутки времени, когда не говоритъ по-англійски, не смотритъ по-англійски, не думаетъ по-англійски, не одвается по-англійски, и не удивляется почему это Богъ не создалъ всхъ англичанами. М-ръ Чампней, полковникъ Кортлэндъ.— Оба церемонно раскланялись.

— А теперь, полковникъ, если вы спуститесь внизъ, м-ръ Чампней покажетъ вамъ ферму. Когда покончите, вы застанете меня здсь, за работой.

Кортлэндъ разсчитывалъ на ея общество и сужденія во время осмотра, но скрылъ свое разочарованіе по мр силъ. Ему не очень понравилось, что Чампней показался облегченнымъ и видимо принялъ его за вполн постороннее лицо, безсильное повліять на его дружескія отношенія съ миссъ Салли. Тмъ не мене, онъ принялъ предложеніе англичанина сопровождать его съ учтивой благодарностью, и оба отправились вмст въ обходъ.

Вернулись они мене чмъ черезъ часъ. Кортлэнду не понадобилось и столько времени, чтобы убдиться, что вс подлинныя усовершенствованія и нововведенія исходятъ отъ миссъ Салли, что она-то собственно и является здсь верховной властью, и что ей скоре мшаетъ, чмъ содйствуетъ, старомодный консерватизмъ общества, котораго Чампней былъ повреннымъ. Было одинаково очевидно, что и самъ молодой человкъ смутно это понимаетъ и откровенно высказывается по этому поводу.

— Понимаете ли, тамъ они дйствуютъ совсмъ по-иному, и, клянусь Юпитеромъ, не могутъ даже понять, что существуютъ другіе пріемы. Я получаю отъ нихъ вчныя взбучки, какъ будто моя въ томъ вина, хотя я и пытался объяснить имъ негрскій вопросъ и все такое, понимаете ли? Они хотятъ, чтобы миссъ Доусъ излагала мн свои планы, а я чтобы докладывалъ имъ о нихъ, посл чего они внесутъ ихъ въ совтъ и будутъ ждать его ршенія. Такъ и будетъ миссъ Доусъ это длать! Но, клянусь Юпитеромъ! тамъ за моремъ они и понять не могутъ, что такое миссъ Доусъ! Вы понимаете?

— О которой миссъ Доусъ вы говорите?— сухо спросилъ Кортлэндъ.

— О миссъ Салли, разумется,— развязно отозвался молодой человкъ.— Она-то и управляетъ здсь всмъ, включая тетушку. Одна она можетъ заставить негровъ работать, когда имъ не хочется: для этого достаточно одного ея слова или улыбки. Она заключаетъ условія съ подрядчиками, да еще угодныя ей условія, когда они не хотятъ и смотрть на мои цифры. Клянусь Юпитеромъ, она даже извлекаетъ выгоду изъ странствующихъ агентовъ и изобртателей, изъ тхъ знаете, которые разъзжаютъ взадъ и впередъ съ патентами и образчиками. Вдь заставила же она одного изъ этихъ молодцовъ съ громоотводами и проволочными изгородями устроить ей бесдку для вьющихся розъ! Да когда я увидалъ васъ на карниз, мн такъ и подумалось, что это опять одинъ изъ этихъ господъ, котораго она попросила, понимаете ли, то-есть, въ первую минуту, разумется!— вы вдь понимаете, что я хочу сказать?— ха! клянусь Юпитеромъ!— до того какъ она познакомила насъ, знаете ли?

— Помнится, что это я самъ предложилъ-помочь миссъ Доусъ,— вставилъ Кортлэндъ съ живостью, о которой тутъ же пожаллъ.

— Такъ вдь и т такъ же длали, знаете ли? Миссъ Салли вдь не таковская, чтобы просить кого-нибудь. Понимаете ли, человку непріятно стоять и смотрть, какъ такая барышня длаетъ такую работу, — смутно сознавая, что не совсмъ удачно выразился, онъ неуклюже перемнилъ разговоръ.— Думаю, что самъ не долго останусь здсь.

— Намреваетесь возвратиться въ Англію?— спросилъ Кортлэндъ.

— О, нтъ! Но мн хочется бросить службу въ обществ и попытать счастья самостоятельно. Въ трехъ миляхъ отсюда продается хорошій участокъ земли, и я думаю, что могъ бы кое-что изъ него сдлать. Надо человку прочно основаться и быть самому себ хозяиномъ,— добавилъ онъ вопросительно,— а?— вы какъ думаете?

— Но сможетъ ли миссъ Доусъ обойтись безъ васъ?— опросилъ Кортлэндъ, съ неловкимъ сознаніемъ, что напускаетъ на себя кажущееся равнодушіе.

— О, я мало приношу ей пользы, знаете ли, по крайней мр здсь. Но могъ бы быть ей полезнымъ, если бы имлъ свою собственную землю и мы стали бы сосдями. Я уже сказалъ вамъ, что всмъ заправляетъ она, нужды нтъ, чьи бы ни были вложены деньги, и кто бы ни былъ здсь агентомъ.

— Полагаю, что вы и теперь говорите о младшей миссъ Доусъ?— сухо спросилъ Кортлэндъ.

— О миссъ Салли, разумется,— просто отвтилъ Чампней,— вдь она ведетъ всю лавочку.

— Но разв нтъ также и французскихъ вкладчиковъ, родственниковъ миссъ Доусъ? Разв нтъ представителя съ ихъ стороны?— настойчиво спросилъ Кортлэндъ.

Онъ не вполн былъ подготовленъ къ наивной перемн въ выраженіи собесдника.

— Нтъ. Водился здсь одно время французскій кузенъ,— очень онъ ужъ былъ на первомъ план, понимаете ли? Да только сдается мн, что присматривалъ онъ не за имуществомъ,— добавилъ Чампней съ отрывистымъ смхомъ.— Должно-быть, тетка написала его семь, но дло въ томъ, что его ‘отозвали обратно’, — и не думаю, чтобы сердце миссъ Салли разбилось отъ горя. Не таковская она, а? Могла бы выбирать среди лучшихъ жениховъ штата, была бы только охота, а?

Несмотря на то, что Кортлэндъ въ точности раздлялъ это мнніе, ему заблагоразсудилось принять разсянный видъ.

— Да, да, безъ сомннія,— промолвилъ онъ, видимо, снова погружаясь въ дловыя соображенія.

— Я думаю, что мн не зачмъ входить, — продолжалъ Чампней, когда они подошли къ дому.— Вамъ, вроятно, есть еще о чемъ поговорить съ миссъ Доусъ. Если же вамъ понадобится что отъ меня, приходите въ контору. Впрочемъ, она-то все знаетъ. А еще… гмъ… если… гмъ… если вы пробудете нкоторое время по сосдству, зазжайте ко мн,— знаете ли?— выкурить трубку и выпить стаканчикъ пунша. Мой ‘бой’ уметъ его приготовлять, а у меня въ запас старое брэнди, присланное изъ-за моря. До свиданія.

Боле неловкій въ своемъ добросердечномъ порыв, чмъ въ простой дловой бесд, но одинаково прямодушный въ томъ и другомъ, онъ пожалъ Кортлэнду руку и зашагалъ прочь. Кортлэндъ повернулъ къ дому. Онъ осмотрлъ ферму съ ея усовершенствованіями, увидалъ нкоторыя изъ собственныхъ идей въ практическомъ примненіи: ясно было, что ему только и остается поблагодарить хозяйку дома и откланяться. Между тмъ онъ чувствовалъ себя гораздо больше не въ своей тарелк, чмъ при прізд, его посщеніе оставило ему странное чувство незаконченности, котораго онъ не могъ себ объяснить. Разговоръ съ Чампнеемъ осложнилъ — онъ самъ не зналъ почему — прежнее его понятіе о миссъ Доусъ, и хотя онъ прекрасно зналъ, что это нисколько не касается того дла, за которымъ онъ сюда пріхалъ, онъ старался убдить себя въ противномъ.

— Право,— разсуждалъ онъ, если миссъ Салли дйствительно является какъ бы смущающимъ элементомъ для соприкасающагося съ нею человчества, то это не можетъ не оказать вліянія на дла, въ которыхъ она иметъ ршающую роль. Правда, Чампней сказалъ, что она ‘не таковская’, но вдь это не боле какъ показаніе явно предубжденнаго человка.

Онъ вошелъ въ домъ черезъ открытую стеклянную дверь. Гостиная была пуста. Онъ прошелъ въ прихожую, вышелъ на подъздъ — здсь также не было никого. Съ минуту онъ простоялъ въ нершимости, при чемъ къ прежней неловкости началъ примшиваться оттнокъ печали. Могла бы она дождаться его! Вдь не можетъ быть, чтобы ни она ни Софи не замтили его возвращенія. Ну, что же! Придется позвонить Софи и передать съ ней свою благодарность и извиненіе ея хозяйк. Онъ отыскалъ звонокъ, позвонилъ, но, увидавъ Софи, передумалъ и выразилъ желаніе видть миссъ Доусъ. Въ промежутк между ея уходомъ и появленіемъ миссъ Салли, онъ внезапно ршилъ сдлать то самое, что призналъ часъ тому назадъ несвоевременной безтактностью. Фотографія и письмо были у него въ карман: пускай же они послужатъ ему предлогомъ для личнаго прощанія съ ней.

Она вошла съ приподнятыми въ миломъ удивленіи бровями.

— А я-то была уврена, что вы ухали къ красному амбару, а оттуда домой. Съ виноградомъ я покончила раньше, чмъ разсчитывала. Одинъ изъ племянниковъ судьи Гаррета во-время подвернулся, чтобы помочь мн додлать послдній рядъ. Не стоило вамъ трудиться посылать за мной ради свтскихъ церемоній. Впрочемъ, Софи увряетъ, что вы показались ‘въ род какъ бы встревоженнымъ и какимъ-то особеннымъ’, когда меня спрашивали,— поэтому я подумала, что вамъ надо о чемъ-нибудь меня спросить.

Мысленно проклиная Софи и уже досадуя на незнакомаго сосда, помогавшаго вмсто него миссъ Салли, онъ, тмъ не мене, попытался превозмочь себя.

— Не знаю, что мое лицо внушило Софи,— сказалъ онъ съ улыбкой, — но надюсь, что то, что я имю вамъ сказать, достаточно интересно, чтобы оправдать мое вторичное вторженіе.— Онъ помолчалъ немного, затмъ продолжалъ все еще улыбаясь.— вотъ уже боле трехъ лтъ, миссъ Доусъ, что вы боле или мене владете моими мыслями, и хотя мы по настоящему встртились сегодня въ первый разъ, я, тмъ не мене, все это время не разставался съ вашимъ изображеніемъ. Въ теченіе трехъ лтъ, я искалъ этого свиданія, хотя оно и явилось, въ конц-концовъ, результатомъ случайности. Здсь я застаю васъ подъ мирной снью виноградной лозы и смоковницы, а между тмъ три года назадъ вы предстали мн въ грозовой туч боя.

— Скажите на милость!— замтила миссъ Салли.

До сихъ поръ она сидла, обхвативъ колно сплетенными пальцами, но тутъ развела ихъ и откинулась на спинку дивана съ притворнымъ ужасомъ, хотя въ блестящихъ глазахъ загорлись веселыя искорки. Кортлэндъ понялъ, что выбралъ не тотъ тонъ, какой слдовало, но теперь было слишкомъ поздно мнять. Онъ протянулъ ей медальонъ и письмо и вкратц, нсколько боле серьезнымъ тономъ, изложилъ случай, доставившій ихъ ему въ руки. Однако онъ цликомъ исключилъ наиболе драматическія и отталкивающія подробности, умолчавъ также и о собственныхъ суеврныхъ впечатлніяхъ и странномъ влеченіи къ ней.

Миссъ Салли взяла поданные ей предметы безъ содроганія, нжный румянецъ ея щекъ даже нимало не поблднлъ и не усилился. Просмотрвъ письмо, очевидно, оказавшееся короткимъ, она сказала съ полуулыбающимся, полужалостливымъ спокойствіемъ:

— Да! это именно и былъ бдняжка Четъ Бруксъ! Я слыхала, что онъ былъ убитъ на рк Зминой. Такъ похоже на него: лзть впередъ и пасть отъ перваго выстрла. И все задаромъ! изъ-за чистйшихъ пустяковъ!

Покоробленный, хотя и утшенный, и чувствуя въ то же время двойную неловкость отъ этихъ противорчивыхъ впечатлній, Кортлэндъ продолжалъ, очертя голову:

— И онъ былъ не одинъ, миссъ Доусъ. На пол сраженія подобрали второго убитаго, на которомъ также оказалась ваша карточка.

— Да, это былъ Джойсъ Мастертонъ. Мн прислали ее. Неужели вы убили также и этого?

— Едва ли я лично убилъ кого бы то ни было изъ нихъ, — нсколько холодно сказалъ онъ.— Наступило молчаніе, посл котораго онъ продолжалъ съ серьезностью, которую самъ не могъ не найти немножко смшной:— Это были храбрые люди, миссъ Доусъ.

— Потому что отважились носить на себ мою карточку?

— Потому что, вря, что имютъ изъ-за чего жить, добровольно отдали жизнь за то, что считали правымъ дломъ.

— Ужъ не для того ли вы разыскивали меня цлыхъ три года, чтобы сказать мн, южанк, что южане умютъ сражаться?— возразила она, чуть-чуть закинувъ голову и опустивъ испещренныя синими жилками вки съ божественнымъ высокомріемъ.— Они всегда были готовы лзть въ драку, даже между собой. Бднымъ мальчикамъ всегда было легче разршить вопросъ рукопашной, нежели размышленіемъ или трудомъ. Вы, сверные люди, научились длать и то, и другое, и третье, вотъ почему вы и взяли верхъ надъ нами. Вы кажетесь удивленнымъ, полковникъ?

— Я не ожидалъ, чтобы вы приняли это вполн въ такомъ дух,— неловко замтилъ Кортлэндъ.

— Очень сожалю, что разочаровала васъ посл столькихъ хлопотъ,— возразила молодая двушка съ напускнымъ смиреніемъ, и вставъ съ мста оправила на себ юбки,— но я не могла въ точности знать, чего вы ждете отъ меня по прошествіи трехъ лтъ. Если бы знала, я могла бы надть трауръ.— Она пріостановилась и поправила капризную прядь волосъ угломъ письма убитаго.— Но все-таки я очень благодарна вамъ, полковникъ. Было прямо-таки мило съ вашей стороны позаботиться привезти мн эти вещи.— И она открыто протянула ему руку.

Кортлэндъ взялъ ее съ досаднымъ сознаніемъ, что въ теченіе послднихъ пяти минутъ былъ невыразимымъ осломъ. Онъ не могъ доле продолжать свиданія, посл того, какъ она такъ многозначительно встала съ мста. Ну, что бы стоило ему просто откланяться и сохранить медальонъ и письмо до другого визита, когда они ближе бы познакомились. Но было слишкомъ поздно. Онъ низко наклонился надъ ея рукой, еще разъ поблагодарилъ за гостепріимство и удалился. Минуту спустя она услыхала удаляющійся топотъ калошъ по дорог.

Тогда она выдвинула ящикъ бюро съ мдными ручками, и, окинувъ критическимъ взглядомъ свой портретъ въ медальон убитаго, бросила его и письмо въ ящикъ. Затмъ остановилась, скинула туфельку съ ноги, задумчиво оглядла также и послднюю и кликнула:

— Софи!

— Миссъ Салли?— отозвалась та, показываясь у дверей.

— Ты уврена, что не сдвигала лстницы?

— Клянусь всми святыми, миссъ Салли, я даже не дотрогивалась до нея!

Миссъ Салли остановила критическій взглядъ на голов своей прислужницы.

— Нтъ,— тихо промолвила она про себя, — это было во всякомъ случа гораздо мягче, чмъ эта шерсть!

ГЛАВА III.

Несмотря на неудачное окончаніе своего визита,— а можетъ-быть, даже и вслдствіе его,— Кортлэндъ снова постилъ плантацію до истеченія недли. На этотъ разъ, однако, это было въ сопровожденіи Дрммонда, и принимала его миссъ Миранда Доусъ, высокая, горбоносая двица лтъ пятидесяти, старосвтская учтивость которой казалась нсколько жеманной, а старыя врованія смнились полу-ироническимъ признаніемъ новыхъ реальностей. М-ръ Дрммондъ, восхищенный фермой и ея управленіемъ, не мене былъ очарованъ и миссъ Салли, въ то время какъ Кортлэндъ былъ на этотъ разъ настолько благоразуменъ, чтобы раздлить свои любезности между теткой и племянницей, съ тмъ результатомъ, что миссъ Миранда вовсе не показалась ему такой незначительной, какъ уврялъ Чампней. Въ представленіи освобожденныхъ рабовъ, она все еще оставалась прежней неумолимой властительницей, и суеврные негры были уврены, что она донын обладаетъ властью нарушить четырнадцатую поправку, при чемъ единственнымъ средствомъ обуздать ее является вмшательство добродушной и разсудительной миссъ Салли. Кортлэндъ живо оцнилъ важность подобнаго вліянія въ переходной стадіи свободы, и указалъ на него своему начальнику. Послднія скептическія сомннія Дрммонда, уже ослабленныя чарами миссъ Салли, окончательно разсялись въ надежд благотворно использовать отголоски вымирающаго рабовладльчества. Онъ былъ не только убжденъ, онъ былъ въ полномъ восторг. Прежде всего надо откупиться отъ иностранныхъ вкладчиковъ, посл чего общество займется расширеніемъ и усовершенствованіемъ помстья, оставивъ прекрасныхъ владлицъ во глав управленія. Какъ это бываетъ вообще съ предубжденными людьми, обращеніе Дрммонда было внезапнымъ и преувеличеннымъ, будучи практическимъ человкомъ, онъ, не теряя времени, приступилъ къ длу. Второе и третье свиданія были посвящены переговорамъ, три недли спустя посл перваго визита Кортлэнда, плантація Доусъ и часть плантаціи майора Рида уже слились въ ‘Дрммондскій Синдикатъ’ и сдлались недоступными для всякихъ финансовыхъ превратностей. Кортлэндъ остался представителемъ общества въ Редлэндс, а съ передачей англійскихъ вкладовъ Чампней перебрался на собственную небольшую плантацію, которой обществу не удалось пріобрсти.

За это время Кортлэндъ часто видался съ миссъ Салли, имя къ ней вполн свободный доступъ. Онъ ни разу боле не впадалъ въ грхъ сантиментальности, ни разу боле не намекалъ на злополучное письмо или карточку, и хотя и не былъ обязанъ строго придерживаться дловыхъ вопросовъ, однако неизмнно соблюдалъ ровный, спокойный, добрососдскій тонъ. Въ этомъ ему много помогала военная выдержка и самообладаніе, благодаря которымъ онъ ничмъ не выдавалъ скрывавшагося въ глубин боле серьезнаго чувства. Временами онъ улавливалъ взглядъ молодой двушки, устремленный на него съ плутовскимъ любопытствомъ. По нему пробгалъ тогда странный трепетъ. Нтъ боле щекотливаго и опаснаго положенія, чмъ конфиденціальныя отношенія двухъ молодыхъ людей разнаго пола, даже хотя бы вопросы чувства и оставались пока подъ спудомъ. Кортлэндъ зналъ, что миссъ Салли помнитъ о черезчуръ серьезномъ его отношеніи къ ея прошлому. Она могла смяться надъ нимъ, даже сердиться, но она это знала, помнила, знала, что и онъ помнитъ, и это драгоцнное знаніе ограничивалось ими двумя. Оно вставало у нихъ въ памяти во время перерывовъ въ дловомъ разговор, и обнаруживалось даже въ чрезмрномъ стараніи миссъ Салли во время отвести лукаво смющіеся глаза. Однажды она даже зашла дальше. Кортлэндъ только что кончилъ излагать проектъ замны огородныхъ участковъ для негровъ небольшими фермерскими постройками и положилъ чертежи на столъ конторы, когда молодая двушка, прислонившись къ послднему съ заложенными за спину руками, остановила блестящіе срые глаза на серьезномъ лиц своего собесдника.

— Клянусь и завряю полковника,— начала она, впадая въ старомодную фразеологію своихъ земляковъ,— что никогда бы не вообразила васъ способнымъ отдаться дламъ душой и тломъ, когда мы встртились съ вами въ тотъ первый день.

— За что же вы тогда приняли меня?— живо переспросилъ онъ.

Миссъ Салли, какъ южанка, обладала большой способностью жестикулировать. Она выпростала руку изъ-за спины, взмахнула ею надъ головой, какъ бы пуская какую-нибудь бездлку по втру съ мнимо мужскимъ пошибомъ, и отвчала:— Вотъ за что.

— Боюсь, если такъ, что я не произвелъ на васъ впечатлнія практическаго человка,— замтилъ онъ красня.

— Мн показалось, что вы свили гнздо слишкомъ высоко, чтобы собирать много червей поутру. Зато, — добавила она съ ослпительной улыбкой,— если судить по тому, что вы говорили о фотографіи, вы нашли, что и я не совсмъ та, чмъ мн слдовало бы быть.

Ему хотлось тутъ же сказать ей, что съ него было бы довольно, если бы эти прекрасные глаза ничмъ не свтились кром любви и женской нжности, если бы этотъ лнивый ласковый голосъ никогда не раздавался вн предловъ домашняго очага, если бы солнечные вьющіеся волосы и розовыя ушки склонялись только для того, чтобы слушать влюбленный шопотъ, если бы граціозная, стройная, прямая фигурка, такая увренная и независимая, согласилась не искать иной опоры кром его руки. Онъ чувствовалъ, что это сознаніе смутно возникло въ его ум при первой же встрч, чувствовалъ, что въ настоящей своей недосягаемой практичности, она представляется ему еще плнительне, чмъ когда-либо.

— Признаюсь,— сказалъ онъ, взглянувъ ей въ глаза съ нершительной улыбкой,— что не ожидалъ увидать такую забывчивость по отношенію къ любившему васъ человку.

— То-есть къ Чету Бруксу, или Джойсу Мастертону, или къ обоимъ. Вс вы мужчины на одинъ ладъ, полковникъ. Потому что двушка вамъ нравится, вы считаете, что она должна быть благодарна вамъ всю свою жизнь, да еще всю вашу жизнь, въ придачу! Теперь вы перемнили мнніе. Но все-таки не слдуетъ вамъ пересаливать въ новой роли.

Онъ сдлалъ легкій жестъ рукой, какъ бы предотвращая возможную любезность.

— Я не о себ говорю, полковникъ. Мы съ вами добрые пріятели. Но здшнія двицы находятъ, что вы черезчуръ поглощены рисомъ и неграми. Даже и съ вашей точки зрнія, полковникъ, это не дло. Если хотите быть въ ладахъ съ майоромъ Ридомъ, надо вамъ задобрить его женскій полъ. Тэви и Гсси Ридъ вовсе не зловредныя барышни, и не лишнее было бы вамъ проводить одну изъ нихъ изъ церкви въ будущее воскресенье. А въ слдующее, для того только, чтобы показать, что вы безпристрастны и ршили сдлаться форменнымъ дамскимъ кавалеромъ, можете пройтись вмст со мной. Не пугайтесь, у меня есть платье получше этого. Новенькое, только что полученное изъ Луизвилля. Я обновлю его ради такого случая.

Онъ не посмлъ сказать, что ситцевое платье въ крапинкахъ, съ бантиками на изящныхъ кармашкахъ, сдлалось частью ея красоты. Онъ объ этомъ только подумалъ, потому что имъ овладла безнадежная увренность, что она одинаково обворожительна во всхъ нарядахъ, и что признаніе готово сорваться у него съ языка. Онъ отблагодарилъ ее съ полной серьезностью, безъ намека на волокитство, и имлъ удовольствіе видть, какъ насмшливый глазъ разгорался по мр того, какъ серьезность его усиливалась. Въ довершеніе она воскликнула съ притворной заботливостью:— Мужайтесь, полковникъ! не разстраивайтесь до времени!— и они разстались.

Въ слдующее воскресенье онъ постилъ Редлэндскую епископальную церковь, и по окончаніи службы сталъ съ вншнимъ спокойствіемъ, но внутреннимъ раздраженіемъ, въ ряды молодежи, выстроившейся, по мстному обычаю, у выхода. Къ своему удивленію, среди выжидающихъ поклонниковъ онъ увидалъ Чампнея, очевидно, бывшаго столь же не на своемъ мст, какъ и онъ, но мене искусно это скрывавшаго. Убжденный, что молодой англичанинъ явился исключительно ради миссъ Салли, онъ, тмъ не мене, былъ радъ раздлить свое неловкое одиночество съ другимъ иностранцемъ, и привтливо поздоровался съ нимъ. Скамья Доусъ находилась ближе къ выходу, почему ея обладательницы первыми показались у дверей. Полковникъ Кортлэндъ удовольствовался тмъ, что снялъ шляпу, въ то время, какъ Чампней выступилъ впередъ и пошелъ рядомъ съ миссъ Мирандой и ея племянницей. Миссъ Салли встртилась взглядомъ съ Кортлэндомъ и закатила глаза, указывая ему съ шаловливой многозначительностью на шествовавшихъ сзади Ридовъ. Когда они подоспли, Кортлэндъ присоединился къ нимъ и, оказавшись около миссъ Октавіи, вступилъ съ нею въ бесду. Подавленная страстность и ироническая меланхолія черноглазой двицы подзадоривали его къ легкомысленному тону въ той же мр, какъ добродушное вольнодумство и беззаботный реализмъ миссъ Салли всегда нагоняли на него сугубую серьезность. Вскор они отстали отъ остальныхъ и оказались вдвоемъ.

Нсколько высокомрная, но стройная и прямая въ черномъ гренадиновомъ плать, придававшемъ ей сходство съ молодой, но неумолимой вдовой, миссъ Ридъ заявила, что не видалась съ полковникомъ цлый вкъ и, конечно, не разсчитывала на эту честь, пока еще существуютъ негры, которыхъ надо воспитывать или перекрашивать въ блое! Ну, что же! остается только надяться, что онъ и папа и Салли Доусъ довольны! Правда, они еще не дошли до того, чтобы сунуть негра-проповдника на мсто ихъ ректора, м-ра Саймса, но до нея дошелъ слухъ, что идетъ рчь о кандидатур Ганнибала Дженсона, кучера миссъ Доусъ на должность судьи графства на будущій годъ! Какъ? въ самомъ дл? Нтъ, она не слыхала, чтобы самъ полковникъ помышлялъ объ этомъ пост для себя! Онъ можетъ смяться надъ ней сколько угодно, повидимому, онъ теперь въ лучшемъ настроеніи духа, чмъ когда они впервые познакомились, только ей хотлось бы знать, принято ли на свер смяться, возвращаясь изъ церкви? Если-да, то ей, разумется, придется принять, это правило за одно съ четырнадцатой поправкой. Однако въ данную минуту она замчаетъ, что на нихъ смотрятъ, и миссъ Салли обернулась взглянуть въ чемъ дло. Тмъ не мене обращенная къ полковнику смуглая щека миссъ Октавіи слегка зардлась и уголки гордыхъ губъ вздернулись кверху.

— Но право же, откровенно говоря, миссъ Ридъ, неужели вы не предпочли бы имть судьей стараго Ганнибала, котораго вы знаете, вмсто незнакомца и сверянина, какъ я?

Темные глаза миссъ Ридъ искоса глянули на красивое лицо и изящную фигуру ея спутника. Что-то въ род плутовской усмшки раздвинуло ея тонкія губы.

— Возможно, что тутъ не изъ чего выбирать, полковникъ.

— Вполн согласенъ съ вами. Мы оба были бы какъ воскъ въ рукахъ своей повелительницы.

— Вамъ слдовало бы сохранить эти комплименты для Салли Доусъ, кто же, какъ не она, обычно всмъ повелваетъ здсь? Однако,— добавила она, внезапно обернувшись къ нему,— какъ это случилось, что не вы провожаете ее вмсто этого англичанина? Вдь ясно какъ день, что онъ взялъ эту землю только для того, чтобы остаться поблизости къ ней, когда пересталъ быть агентомъ.

Но Кортлэндъ всегда сохранялъ полное самообладаніе относительно миссъ Салли, когда эта особа находилась въ отсутствіи.

— Вы забываете,— сказалъ онъ съ улыбкой,— что я здсь новый человкъ и плохо разбираюсь въ мстныхъ сплетняхъ, но если бы даже я и былъ съ ними знакомъ, боюсь что наше общество не предполагало пріобрсти вмст съ землей также и личный интересъ м-ра Чампнея въ землевладльц.

— Вамъ въ этомъ случа было бы не мало хлопотъ, такъ какъ на ней уже имется много закладныхъ,— возразила миссъ Ридъ, однако боле шутливо чмъ ядовито.— Уже м-ру Чампнею приходилось круто отъ ея французскаго кузена, когда онъ находился здсь. Кстати, полковникъ, не можете ли вы снабдить меня французскими книжками? Папа говоритъ, что вы много читали по-французски, а мн очень трудно упражняться въ французскомъ язык съ тхъ поръ, какъ я вышла изъ монастыря въ Сенъ-Луи: папа вдь не знаетъ, какія книги выписывать, и иной разъ страшно попадаетъ впросакъ.

Разговоръ перешелъ на литературу, при чемъ выяснилось, что кругъ французскаго чтенія миссъ Октавіи черезчуръ обширенъ и недостаточно условенъ для молодой двушки, чему способствовали ея гордая невинность и незнаніе грховныхъ тонкостей языка. Кортлэндъ общалъ прислать ей нсколько книгъ, и даже отважился предложить кое-какіе англійскіе и американскіе романы, не слишкомъ ‘сверные’ или ‘метафизическіе’ — по ея южнымъ понятіямъ. Онъ почувствовалъ неожиданное уваженіе и интересъ къ угрюмой одинокой двушк, связанной традиціями и скоре израненной, нежели просвщенной опытомъ. Вскор у него завязался самый непринужденный разговоръ съ поднятой головой, выгнутыми бровями и горбатымъ носомъ, шествовавшими рядомъ съ нимъ, при чемъ ему даже пришло въ голову, какимъ красивымъ, благовоспитаннымъ братомъ она могла бы быть кому-нибудь! Когда они достигли дома, онъ, повинуясь обычаю, прислъ на нижней ступеньк веранды, въ то время, какъ она, отряхнувъ юбку, поднялась ступеньки на дв выше Это позволило ему, согласно мстной небрежной мод, опереться на локоть и взирать въ глаза молодой двушк, которая съ одинаковой томностью смотрла на него сверху внизъ. Но вдругъ миссъ Ридъ наклонилась впередъ и, пронзая его своимъ быстрымъ взглядомъ, неожиданно спросила:

— Итакъ, вы хотите сказать, полковникъ, что между вами и Салли Доусъ ничего нтъ?

Кортлэндъ не покраснлъ, не вздрогнулъ, не смутился, даже не уклонился отъ истины.

— Мы, кажется, съ ней добрые пріятели.— отвтилъ онъ спокойно, безъ обиняковъ и безъ всякаго колебанія.

Миссъ Ридъ задумчиво всмотрлась въ его лицо.

— Думается, что оно дйствительно такъ — и не боле. И вотъ почему вамъ такъ повезло во всемъ, — медленно добавила она.

— Я, кажется, не вполн понимаю,— съ улыбкой замтилъ Кортлэндъ.— Что это — парадоксъ, или утшеніе?

— Это правда,— серьезно отвчала миссъ Ридъ.— Всякій, кто пытается быть чмъ-нибудь побольше для Салли Доусъ, лишается удачи и счастья.

— Другими словами: бываетъ отвергнутъ ею. Неужели она и впрямь такъ неумолима?— весело подхватилъ Кортлэндъ.

— Я хочу сказать, что тому человку ни въ чемъ не везетъ. Что-нибудь съ нимъ да случится недоброе. И безъ всякой вины съ ея стороны.

— Что это — прорицаніе сивиллы, миссъ Ридъ?

— Нтъ, это негритянское повріе. Исходитъ оно отъ Мамми Джуди, старой нянюшки Салли. Она приворожила миссъ Салли въ младенчеств, такъ что вс, кто любитъ ее, прикованы къ ней, въ то время, какъ сама она ни съ кмъ не связана. Все ихъ счастье переходитъ къ ней, какъ только они подпадутъ подъ чары,— мрачно добавила она.

— Остальное мн, кажется, извстно,— отвтилъ Кортлэндъ, съ еще большей торжественностью.— Надо собрать почки оршника въ полнолуніе въ апрл. Потомъ выдернуть три волоска изъ правой брови прекрасной двицы, когда она не смотритъ…

— Вамъ можно смяться, полковникъ,— вы счастливы, потому что свободны.

— Я не вполн въ этомъ увренъ,— сказалъ онъ любезно,— вдь въ эту самую минуту мн надо бы хать въ больницу, навстить своихъ воскресныхъ больныхъ. Если колдовство заключается въ томъ, чтобы заставлять человка забывать о времени и долг, то я полагаю, что чары Мамми Джуди не ограничились одной только прекрасной южанкой.

На дорожк внезапно раздались быстрые шаги, и оба оглянулись. Къ нимъ приближался угрюмый съ виду молодой человкъ въ высокихъ сапогахъ со шпорами, съ тяжелымъ хлыстомъ въ рук. Сознательно, но съ грубоватой неловкостью, игнорируя присутствіе Кортлэнда, онъ отрывисто кивнулъ миссъ Ридъ, просунулся мимо нихъ не останавливаясь и вошелъ въ домъ.

— Это что за манеры, м-ръ Томъ?— крикнула молодая двушка ему вслдъ, и смуглыя щеки ея слегка вспыхнули. Тотъ что-то буркнулъ въ отвтъ изъ прихожей, но Кортлэндъ не разслышалъ его словъ.— Это кузенъ Томъ Гигби,— объяснила она полупрезрительно.— У него, кажется, вышла непріятность съ лошадью, но все равно, надо чтобы папа научилъ это вести себя прилично. Онъ… онъ не любитъ сверянъ,— добавила она серьезнымъ тономъ.

Кортлэндъ, однако, нисколько не разсердился, оцнивъ по достоинству поведеніе незнакомца. Онъ улыбнулся и взялъ на прощаніе руку миссъ Ридъ.

— Этого объясненія вполн достаточно,— сказалъ онъ,— оно можетъ даже служить извиненіемъ.

Онъ зашагалъ обратно къ Редлэндсу, не придавая значенія инциденту. Ему далеко не впервые приходилось расхлебывать остатки прежней партійной ненависти, выражавшейся въ угрюмой невжливости, но пока это не исходило отъ прежнихъ его личныхъ противниковъ, военныхъ, а ограничивалось военной молодежью и политиками, онъ могъ легко относиться къ ихъ непріязни. Въ теченіе всей послдующей недли онъ не видался съ миссъ Салли.

ГЛАВА IV.

Въ слдующее воскресенье онъ спозаранку отправился въ церковь. Возможно, что онъ также слегка подчеркнулъ исключительную важность дня, прибывъ къ богослуженію въ легкомъ кабріолет, запряженномъ быстроходной породистой лошадью, боле подходящей для щеголеватаго кавалерійскаго офицера, чмъ для сельскохозяйственнаго дятеля. Онъ усплъ уже помститься на боковой скамейк, задумчиво устремивъ глаза на подставку для молитвенника, когда въ дверяхъ послышался легкій шорохъ и по выжидающему собранію пробжалъ трепетъ любопытства и восхищенія. Вошли дамы Доусъ, миссъ Салли впереди. Она была въ новомъ плать, по послдней Луизвильской мод, отстававшей всего только на два года противъ Нью-Іорка и Парижа.

Дло было двадцать лтъ тому назадъ. Я не стану подвергать критик прелестное видніе, воскрешая вчерашнія моды въ глазахъ сегодняшняго дня. Довольно будетъ вамъ сказать, что ея нжное лицо и пушистые золотые волосы обрамлялись гирляндой цвтовъ, а овальный подбородокъ выступалъ изъ умопомрачительной дымки воздушнаго тюля. Легкій полонезъ не скрывалъ очертаній ея прелестной фигуры. Даже т, кто считалъ себя обязаннымъ шептать другъ другу, что миссъ Салли, должно-быть, пошелъ ужъ двадцать пятый годъ, длали это только потому, что она донын сохранила всю воздушную грацію семнадцати лтъ. Органъ громче загремлъ, какъ бы привтствуя ее, когда же она сла на мсто, по розовымъ ея щечкамъ скользнулъ лучъ солнца, оказавшійся бы вреднымъ для всякаго другого цвта лица, и, пріютившись въ ея туманныхъ волосахъ, и самъ преобразился. Даже фигуры Добродтелей на цвтныхъ стеклахъ вышли мене побдоносными изъ испытанія, и нтъ ничего удивительнаго, что набожные глаза прихожанъ нердко отворачивались отъ нихъ, чтобы поглядть на Салли Доусъ.

Когда богослуженіе кончилось и прихожане медленно потянулись къ выходу, Кортлэндъ молча занялъ мсто за нею. Выходя на паперть, онъ сказалъ вполголоса:— У меня здсь съ собой лошадь и кабріолетъ. Я надялся, что вы, быть-можетъ, позволите мн отвезти… Его остановили нахмуренные золотистыя брови.— Нтъ,— сказала она живо, но твердо,— не надо — не годится это.— Видя, что Кортлэндъ остановился въ минутномъ смущеніи, она мило улыбнулась:— Мы можемъ пройти кладбищемъ, если хотите. Это будетъ такъ же долго какъ если бы мы похали.— Кортлэндъ исчезъ, отдалъ поспшное приказаніе и долларъ праздно слонявшемуся негру и возвратился къ миссъ Салли, въ то время, какъ вольноотпущенникъ съ горделивой радостью выкатывалъ мимо нихъ изъ воротъ. Миссъ Салли проводила нарядный экипажъ легкимъ вздохомъ.

— Кабріолетъ хоть куда, полковникъ, и я бы съ восторгомъ прокатилась, да только ужъ очень было бы обидно для другихъ. И Риды, и Максвелли, и Робертсоны слишкомъ бдны, чтобы держать кровныхъ лошадей, и слишкомъ горды, чтобы здить на кое-какихъ. Не годится намъ катить мимо нихъ и засыпать ихъ пылью.— Было нчто тонко заманчивое въ этомъ предполагаемомъ раздленіи отвтственности, и Кортлэндъ, уже позабывъ о рзкомъ отказ, любовался только причинившимъ его тактомъ. Тмъ не мене что-то связало его обычно словоохотливый языкъ. Теперь что они въ первый разъ очутились вдвоемъ въ опредленно свтскихъ условіяхъ, онъ впалъ въ безсмысленное молчаніе, довольствуясь тмъ, что движется рядомъ съ очаровательнымъ, солнечнымъ видніемъ, обвянный его воздушной одеждой, вдыхая его свжую близость. Наконецъ оно заговорило:

— Для того, чтобы починить скотный дворъ за Мозолейскимъ пастбищемъ, понадобится не меньше тысячи футовъ бревенъ, тогда какъ на совершенно новую постройку съ усовершенствованной молочной потребуется только на дв тысячи больше. Весь старый матеріалъ пригодится для забора, а столбы можно поставить новые. Не думаете ли вы, что лучше построить совсмъ новое зданіе?

— Да, разумется,— отвчалъ Кортлэндъ въ недоумніи. Онъ не подготовился къ дловому разговору, и тмъ боле смутился, что они какъ разъ поравнялись съ другими парочками, нарочно замшкавшимися, чтобы подслушать ихъ.

— Еще вотъ что,— оживленно продолжала молодая двушка,— вопросъ о тариф общаетъ сдлаться довольно важнымъ. У тетушки Миранды имется нсколько паевъ въ Бригсвильскій втк и ей думается, что можно бы добиться новаго тарифа, если оказать давленіе на директоровъ, Тайлеръ говоритъ, что шла рчь о пониженіи тарифа на одну шестнадцатую процента, до окончанія уборки урожая.

Кортлэндъ быстро взглянулъ въ лицо своей спутниц. Оно было серьезно, но уголокъ ближайшаго къ нему вка чуть чуть вздрагивалъ.

— Не лучше ли намъ будетъ оставить серьезныя дла до завтра?— спросилъ онъ съ улыбкой.

Миссъ Салли широко раскрыла глаза.

— О, вы были такой тихонькій, я и подумала, что вы сегодня утромъ цликомъ погрузились въ дла, но если вы предпочитаете свтскій разговоръ, можно перемнить тему. Говорятъ, что вы съ миссъ Ридъ безъ труда нашли о чемъ говорить въ прошлое воскресенье. Обыкновенно она большая охотница разговаривать, но зато Богъ знаетъ сколько думаетъ. Я бы сказала,— добавила она, внезапно устремивъ на него критическій взоръ,— что у васъ съ ней, должно-быть, много есть о чемъ поговорить. Она вдь въ вашемъ вкус, полковникъ, она ничего не забываетъ, хотя,— произнесла она съ разстановкой,— я не вполн уврена, что это было бы для васъ полезно!

Кортлэндъ вскинулъ на нее глазами въ притворномъ ужас.

— Если это новое таинственное предостереженіе, миссъ Доусъ, то предупреждаю васъ, что мой разсудокъ уже поколебался отъ нихъ. Прошлое воскресенье миссъ Ридъ цлый часъ держала меня въ трепет, толкуя о суевріяхъ и изрекая пророчества въ дух Кассандры. Неужели здсь никогда ничего не случается спроста, безъ предостереженій?

— Я хочу сказать,— отвчала миссъ Салли со свойственной ей практической ршимостью,— что Тэви Ридъ помнитъ много ужаснаго о войн, что ей слдовало бы позабыть. Кстати,— продолжала она, взглянувъ на него съ любопытствомъ,— она сознается, что страшно была раздосадована обращеніемъ ея кузена съ вами.

— Боюсь, что миссъ Ридъ боле разстроилась, чмъ я самъ,— сказалъ Кортлэндъ. Меня очень огорчило бы, если бы она придала значеніе этимъ пустякамъ,— добавилъ онъ серьезно.

— А вы этого не длаете?— спросила миссъ Салли.

— Нтъ. Съ какой стати?— Она замтила, однако, что онъ слегка выпрямился, и улыбнулась, когда онъ продолжалъ:— Вроятно, я испытывалъ бы то же самое на его мст.

— Только вы не стали бы ничего длать исподтишка,— спокойно замтила она. Въ отвтъ на его быстрый взглядъ, она колко продолжала:— Не воображайте, что вс люди поступаютъ такъ же, какъ вы, полковникъ. И не преувеличивайте, но и не преуменьшайте значенія того, что вамъ приходится здсь слышать. Вы какъ разъ изъ тхъ людей, у которыхъ много глупыхъ враговъ и столько же глупыхъ друзей. И не знаю, кто изъ двухъ причинитъ вамъ больше хлопотъ. Только не цните слишкомъ низко ни тхъ ни другихъ, и не поднимайте головы такъ высоко, чтобы не видть того, что ползаетъ вокругъ. Вотъ почему лошадь всегда бываетъ укушена чаще, чмъ кабанъ, на болот, гд много мдныхъ головокъ {Ядовитая змя южныхъ штатовъ (Trigonocephalus contortrix).}.

Хотя это было сказано съ улыбкой, но брови ея были сдвинуты и лицо выражало столько милой заботы о немъ, что онъ внезапно собрался съ духомъ.

— Хотлось бы мн имть одного друга, котораго я могъ бы назвать своимъ собственнымъ,— сказалъ онъ смло, прямо глядя ей въ глаза — Я мало забочусь о прочихъ друзьяхъ и не боюсь никакихъ враговъ.

— Вы правы, полковникъ,— сказала она, съ аффектаціей заслоняясь зонтикомъ, какъ бы скрывая мнимую краску на щекахъ, сохранившихъ, однако, дтски безмятежный румянецъ,— комплименты гораздо красиве того, о чемъ мы сейчасъ съ вами толковали. Что же касается меня, то я полагаю, что вы не стали бы говорить это одной двушк про другую, чмъ же я провинилась?

Онъ не могъ не улыбнуться, хотя все еще колебался.

— Ничмъ, но другіе обманулись въ своихъ надеждахъ.

— И это безпокоитъ васъ?

— Я хочу сказать, что я до сихъ поръ не имлъ права испытывать ваши чувства, тогда какъ…

— Бдный Четъ имлъ на то право, хотите вы сказать! Ну-съ, вотъ мы и на кладбищ! Чуяло мое сердце, что вы таки упомянете о покойникахъ, поэтому я и ршила заглянуть по дорог на кладбище. Можетъ-быть, оно настроитъ меня больше вамъ по вкусу.

Кортлэндъ поднялъ глаза и невольно вздрогнулъ. Онъ не замтилъ, что, свернувъ съ большой дороги, они прошли въ небольшія ворота, и совершенно не ожидалъ очутиться на краю покатаго склона, спускавшагося къ живописной долин, и испещреннаго блыми памятниками и крестами, осненными кипарисомъ и виноградными лозами. Нкоторыя плети свалились и перекинулись длинными фестонами отъ сучка къ сучку, подобно погребальнымъ гирляндамъ, и тамъ и сямъ группы пальметто поднимали пушистыя головы, напоминавшія пучки перьевъ на катафалк. Но, несмотря на преобладаніе мрачныхъ, хотя и изящныхъ тоновъ, на ниспадающую нжность темной листвы и втвистой бахромы, на кивающій флеръ срыхъ, прозрачныхъ мховъ,— всюду, какъ бы сквозь слезы, сквозило и переливалось смющееся, жаркое, живительное солнце юга. Вдоль по длиннымъ аллеямъ вялъ ароматъ букса, божьяго дерева, сосны и жасмина, каждый втерокъ приносилъ дыханіе душистыхъ розъ, а въ низкихъ лощинахъ стоялъ боле густой запахъ жимолости и померанцевыхъ цвтовъ.

Въ этой картин Кортлэнду чудились траурныя одежды прекрасной молодой вдовы, соблазнительной даже въ обманчивой личин горя, которая какъ бы еще боле подзадоривала именно своимъ контрастомъ съ обиліемъ жизненной силы въ самой женщин. Всюду росла густая, роскошная трава, дятельная земля спшила оплодотвориться прозябающими внизу мертвецами.

Они медленно подвигались бокъ о бокъ, бесдуя только о красот мста и великолпіи лтняго дня, который, казалось только здсь достигъ полнаго своего совершенства. Отъ жары ли, отъ подавляющихъ ли ароматовъ, или отъ какого-либо невысказаннаго чувства, но только спутница Кортлэнда вскор сдлалась такой же молчаливой и озабоченной, какъ и онъ самъ. Она начала отставать, припадая, какъ бабочка къ цвтущимъ кустамъ или группамъ лилій, напоминая въ своей разввающейся одежд слишкомъ раннее и непомрно привлекательное привидніе. Ему показалось также, что ея блестящіе глаза затуманились кроткой мечтательностью. Онъ двинулся къ ней съ внезапнымъ порывомъ нжности, но она быстро повернулась и со словомъ:— Идемъ!— двинулась ускореннымъ шагомъ по боковой дорожк. Кортлэндъ послдовалъ за нею. Онъ вскор же замтилъ, что могилы начали выстраиваться правильными рядами, въ то время, какъ памятники становились боле заурядными и дешевыя деревянныя плиты замнили рзной гранитъ или мраморъ, и онъ понялъ, что они достигли мста упокоенія павшихъ во время войны. Длинныя линіи, начертанныя съ военной точностью, перерзали долину и поднимались по противоположному склону въ странномъ подобіи карре, рядовъ и колоннъ. Въ памяти его встала смутная картина роковаго склона на Зминой рк. Впечатлніе усилилось, когда миссъ Салли шедшая впереди, внезапно остановилась передъ уединенной могилой со сломанной мраморной колонной и пьедесталомъ съ надписью: Честеръ Бруксъ. У подножія лежало нсколько внковъ изъ увядшихъ цвтовъ и иммортелей, но на разбитой колонн вислъ отдльный совершенно свжій внокъ.

— Какъ это вы до сихъ поръ мн не сказали, что онъ похороненъ здсь?— воскликнулъ Кортлэндъ, не совсмъ пріятно удивленный неожиданнымъ открытіемъ.— Разв онъ былъ родомъ изъ этого штата?

— Нтъ, но полкъ его былъ здшній,— сказала миссъ Салли, критически разглядывая внокъ.

— И этотъ внокъ отъ васъ?— ласково спросилъ Кортлэндъ.

— Да, мн думалось, что вамъ пріятно будетъ увидать свжіе цвты вмсто этого стараго хлама.

— А т также были отъ васъ?— спросилъ онъ еще ласкове.

— О, Боже мой, нтъ! Ихъ оставили какіе-то ветераны на прошлой годовщин. Это единственный, который я возложила на могилу, то-есть велла м-ру Чампнею оставить здсь по пути. Онъ вдь живетъ сейчасъ за кладбищемъ.

Невозможно было устоять передъ этой непобдимой наивностью. Кортлэндъ прикусилъ губу, представляя себ картину, какъ еще боле наивный вздыхатель приноситъ на кладбище, по требованію миссъ Салли, внокъ, который ей вздумалось возложить на могилу прежняго поклонника въ угоду третьему. Тмъ временемъ она заложила руки за спину, въ поз ‘пай-двочки’ и обратилась къ нему съ улыбкой и даже съ примсью просительнаго выраженія:

— Довольны вы?

— Совершенно!

— Тогда пойдемте отсюда, ужъ очень здсь жарко.

Они повернули обратно и, спустившись со склона, снова вступили въ тнистую среднюю аллею. Здсь ликъ смерти казался не такимъ суровымъ. Они подвигались медленно, воздухъ былъ насыщенъ жаркимъ ароматомъ цвтовъ, дорога углублялась, оставляя, съ одной стороны, зеленый склонъ. Здсь миссъ Салли остановилась и лниво сла на траву, сдлавъ знакъ Кортлэнду послдовать ея примру. Онъ съ готовностью повиновался. Случай съ внкомъ смутилъ его, взволновавъ его, однако, разнорчивыми чувствами. Она возложила этотъ внокъ чтобы угодить ему, съ какой — же стати ему критиковать ея поступокъ, или мучить себя мыслями о прошломъ? Онъ далъ бы все на свт, чтобы обратить это въ шутку или предлогъ для комплиментовъ — и такъ бы и сдлалъ со всякой другой двушкой, но теперь онъ чувствовалъ себя на волосокъ отъ страстнаго признанія: ставка была слишкомъ велика, чтобы отважиться на легкій тонъ, которымъ она вдобавокъ владла гораздо лучше, чмъ онъ. Съ другой стороны, онъ зналъ, что чувствительностью ея тоже не проймешь. Гордость не позволяла ему играть на ея своеобразной практической жилк, хотя онъ усплъ примириться съ послдней, и даже считалъ ее одной изъ причинъ ея власти надъ нимъ. Но какъ бы то ни было, Кортлэндъ не былъ малодушнымъ человкомъ, ни слабымъ, колеблющимся идеалистомъ. Когда онъ ршительно занялъ мсто рядомъ съ нею, онъ столь же ршительно постановилъ въ ум, что безпрекословно покорится ея приговору, каковымъ бы ни оказался послдній.

Возможно, что эти чувства отчасти отразились на его лиц.— Мн показалось, что вы немножко поблднли, полковникъ,— спокойно сказала она,— поэтому я и ршила посидть немножко, а потомъ неспша отправиться домой. Вы не привыкли къ южному солнцу, а въ лощин къ тому же мсто болотистое.

Въ отвтъ на его отрицательный жестъ, она продолжала тономъ старшей сестры:

— Вс вы таковы, сверяне. Воображаете, что все можете одолть, какъ если бы привыкли ко всему съ дтства, и ни за что не хотите считаться съ разницей климата, крови и обычаевъ. Тутъ-то вы и спотыкаетесь.

Но онъ уже наклонился къ ней, и взглядъ его серьезныхъ темныхъ глазъ не оставлялъ мста сомннію.

Рискуя опять ‘споткнуться’, онъ сказалъ съ нжностью въ голос:

— Миссъ Доусъ, я хочу васъ просить взяться учить меня всему, что вамъ угодно, сдлать изъ меня все, что вы отъ меня потребуете. Это было бы лучше всего. Вы сказали, что мы съ вами пріятели, позвольте мн надяться сдлаться для васъ чмъ-нибудь больше. Я хочу, чтобы вы закрыли глаза на мои недочеты и разницу расы и позволили мн встртиться съ вами на единой почв, на которой я могу быть равнымъ вашимъ соотечественникамъ, на почв любви къ вамъ. Дайте мн только то же право, которое вы дали спящему тамъ вонъ бдняг и боле счастливому человку, отнесшему отъ васъ внокъ на его могилу.

Она выслушала его съ слегка нахмуренными бровями и чуть-чуть усиленнымъ румянцемъ, съ полунасмшливымъ, полувысокомрнымъ неодобреніемъ. Когда онъ кончилъ, она испустила жалобный вздохъ.

— Не слдовало вамъ говорить это, полковникъ, но мы съ вами слишкомъ добрые пріятели, чтобы даже и это могло насъ разссорить. Въ доказательство я тотчасъ же забуду ваши слова и вы сдлаете тоже.

— Но я не могу!— живо сказалъ онъ,— если бы я могъ, то оказался бы недостойнымъ даже вашей дружбы. Если вамъ должно отвергнуть меня, избавьте меня хотя бы отъ стыда думать, что вы считаете меня способнымъ играть такими вопросами. Знаю, что мое признаніе для васъ неожиданно, для меня же нтъ. Вы знаете меня всего три мсяца, но эти три мсяца явились для меня осуществленіемъ трехлтнихъ мечтаній!

Она продолжала смотрть на него блестящими любопытными глазами, но все еще огорченно потряхивая головой, онъ придвинулся поближе и схватилъ ручку въ маленькой блднолиловой нитяной перчатк, слишкомъ просторной, однако, для тонкихъ пальчиковъ, и сказалъ съ мольбой:

— Но почему же вы должны позабыть о моихъ словахъ? Почему моя любовь должна быть запретной темой? Въ чемъ преграда? Или вы больше не свободны? Говорите, миссъ Доусъ — подайте мн надежду. Миссъ Доусъ, Салли!

Она отодвинулась отъ него, растерянная и смущенная, отвернувъ золотистую головку, пока, наконецъ, ей не удалось высвободить руку, оставивъ ему перчатку.

— Вотъ! можете оставить у себя перчатку,— выговорила она, быстро переводя дыханіе.— Садитесь! Не мсто здсь для ухаживанія, да еще въ такую погоду. Ну-съ! вамъ угодно знать, почему вамъ не слдуетъ такъ говорить со мной? Сидите смирно, и я вамъ объясню.

Она расправила складки платья, присвъ на откос бокомъ и прикасаясь одной ножкой къ дорог.

— Вы не должны такъ говорить со мной,— медленно продолжала она, потому что платой за ваши слова можетъ оказаться ваше общество, наше имніе, самая ваша жизнь! Не щетиньтесь, полковникъ, если вамъ это безразлично, то другимъ вовсе нтъ. Говорю вамъ, сидите смирно! Итакъ, вы явились сюда съ свера, чтобы завдывать этимъ имніемъ за деньги — это вполн правильно и законно, и всякому дураку понятно: такое дло совершенно въ сверномъ дух, и всякій это признаетъ. Такая сдлка не касается семейныхъ длъ этихъ болвановъ, не оскверняетъ ихъ родовъ примсью сверной крови, не раздляетъ отца съ сыномъ, брата съ сестрой, и даже хотя бы вамъ удалось утвердиться здсь, они отлично знаютъ, что всегда могутъ забаллотировать васъ пятью голосами противъ одного! Но пусть эти самые болваны узнаютъ, что вы ищете руки двушки-южанки, прослывшей ‘уніонитской’ во время войны, двушки, смявшейся надъ ихъ безуміемъ, пусть они только вообразятъ, что эта двушка способна внести ради васъ путаницу въ семью, расу и имущество, и нтъ ни одного глупца, стараго и молодого, видящаго спасеніе юга въ его отдленіи отъ свера, который не ополчился бы противъ васъ! Нтъ ни единаго, который не пустилъ бы по втру вашъ синдикатъ и капиталъ и благополучіе Редлэндса, считая при этомъ что исполняетъ свой священный долгъ! Васъ стали подозрвать съ самаго начала, потому что вы нигд не бывали, а только и знали, что ферму и меня. Вотъ почему мн хотлось, чтобы васъ видли съ другими двушками, они бы не прочь, чтобы вы изнывали отъ несчастной любви къ Тэви Ридъ или Лимпи Норрисъ. Вдь они очень глупы и считаютъ, что отказъ южной двушки сверянину можетъ вознаградить ихъ за проигранное сраженіе или разоренную плантацію.

Впервые Салли пришлось увидть, какъ обычно спокойная кровь Кортлэнда бросилась ему въ голову и загорлась гнвомъ въ его глазахъ.

— Не можете же вы ожидать, чтобы я сталъ терпть это слпое и наглое вмшательство!— сказалъ онъ, вставая.

Она предостерегающе подняла руку.

— Сидите смирно, полковникъ. Вы были солдатомъ, и знаете, что такое долгъ. Ну-съ! что требуетъ вашъ долгъ передъ вашимъ обществомъ?

— Онъ не касается моихъ личныхъ длъ, и не управляетъ біеніемъ моего сердца. Я подамъ въ отставку.

— И покинете насъ съ тетей Мирандой и плантаціей?

— Нтъ! Общество найдетъ другого завдующаго, чтобы наблюдать за длами вашей тетушки и выполнять ваши проекты. А вы, Салли, вы позволите мн найти вамъ домъ и богатство на свер? Тамъ найдется для меня дло, а для васъ мсто среди моихъ близкихъ.

Она тихо покачала головой, съ ласковой, но серьезной улыбкой.

— Нтъ, полковникъ! Я не врила въ войну, но не могла не остаться среди своихъ, чтобы раздлить съ ними возмездіе, котораго ожидала отъ нея. Всю эту глупость я презираю не меньше васъ, но не могу бжать отъ нея. Послушайте, полковникъ, я не требую, чтобы вы забыли объ этомъ, мало того, я даже согласна врить, что вы говорили искренно, общайте только, что вы не возобновите этого разговора, пока состоите въ дловыхъ сношеніяхъ съ обществомъ и тетей Мирандой и мной. Ничего большаго — даже видимости ничего большаго — не должно быть между нами.

— Но потомъ мн можно будетъ надяться?— сказалъ онъ, горячо стиснувъ ея руку.

— Я ничего не общаю, вы не должны имть ни малйшаго предлога, чтобы снова заводить объ этомъ разговоръ, что бы я ни длала, или что бы вамъ ни показалось, что я длаю.

Она помолчала, высвободила руку, внезапно начавъ всматриваться въ даль. Затмъ добавила съ улыбкой, но безъ тни смущенія:

— Вотъ идетъ м-ръ Чампней. Должно-быть, пришелъ заглянуть, цлъ ли внокъ.

Кортлэндъ быстро поднялъ голову. Надъ миртовыми кустами на перескающей аллею дорожк виднлась соломенная шляпа молодого англичанина. По лицу полковника пробжала тнь.

— Еще одно,— поспшно сказалъ онъ.— Я знаю, что не въ прав задавать этотъ вопросъ, но не иметъ ли м-ръ Чампней какой-либо связи съ вашимъ ршеніемъ?

Она широко улыбнулась.

— Вы только что просили о равныхъ шансахъ съ нимъ и Четомъ Бруксомъ. Ну, бдный Четъ умеръ, а м-ръ Чампней — да вотъ погодите и увидите.— Она возвысила голосъ:— М-ръ Чампней!

Молодой человкъ быстро зашагалъ къ нимъ, когда онъ узналъ ея спутника, на лиц его выразилось нкоторое изумленіе, но безъ примси разочарованія,

— Ахъ, м-ръ Чампней, — жалобно проговорила миссъ Салли,— я обронила перчатку гд-то около могилы бднаго Брукса въ лощин. Не можете ли сходить разыскать ее, а потомъ вернуться проводить меня домой? Полковнику надо навстить своихъ больныхъ негровъ въ больниц.

Чампней приподнялъ шляпу, дружески кивнулъ Кортлэнду и затерялся за кипарисами на склон.

— Не выходите изъ себя, — сказала она въ поясненіе своему спутнику,— но мы и такъ слишкомъ долго пробыли вдвоемъ, и лучше, чтобы меня теперь увидали съ нимъ, а не съ вами.

— Стало-быть, національное предубжденіе его не касается,— съ горечью замтилъ Кортлэндъ.

— Нтъ. Вдь онъ англичанинъ, отецъ его былъ извстнымъ сторонникомъ конфедератовъ и покупалъ ихъ хлопковыя акціи.

Она помолчала, глядя въ лицо Кортлэнду, надувъ губки.

— Полковникъ!

— Миссъ Салли!

— Вы говорите, что знали меня три года раньше, чмъ увидли меня. А я вамъ скажу, что мы встртились съ вами еще до знакомства, не обмнявшись при этомъ ни единымъ словомъ.

Кортлэндъ смотрлъ въ смющіеся глаза съ восторженнымъ недоразумніемъ.

— Когда?— спросилъ онъ.

— Въ первый разъ, какъ только вы пріхали. Вы сдвинули лстницу, когда я была на карниз, и я прошлась по вашей голов. Какъ истый джентльменъ, вы и не заикнулись объ этомъ. Думается, что я минутъ съ пять простояла у васъ на голов.

— Не такъ долго, — со смхомъ сказалъ Кортлэндъ,— если только память мн не измняетъ.

— Да,— повторила миссъ Салли, весело сверкая глазами.— Я, южная двушка, такъ-таки попрала ногами голову свернаго героя — полковника. Шутка сказать!

— Да послужитъ это удовольствіемъ вашимъ соотечественникамъ.

— Нтъ! Но я желаю извиниться. Садитесь, полковникъ.

— Но, миссъ Салли…

— Садитесь, живо!

Онъ послушался, присвъ бокомъ на склон. Миссъ Салли стала рядомъ съ нимъ.

— Снимите шляпу, милостивый государь.

Онъ съ улыбкой повиновался. Миссъ Салли внезапно проскользнула за его спину. Онъ почувствовалъ легкое прикосновеніе ея ручекъ къ его плечамъ, горячее дыханіе всколыхнуло его волосы, а потомъ — къ его макушк на мигъ прильнули губы, нжныя, какъ губы ребенка.

Онъ вскочилъ на ноги, но прежде чмъ онъ усплъ обернуться — затрудненіе, очевидно учтенное молодой двушкой — было уже слишкомъ поздно! Разввающіяся одежды хитроумной и беззастнчивой миссъ Салли уже исчезали среди могилъ по направленію къ лощин.

ГЛАВА V.

Квартира повреннаго Дрммондскаго синдиката въ Редлэндс помщалась въ бывшемъ дом мстнаго мирового судьи,— хотя и небольшомъ, но украшенномъ съ улицы внушительнымъ фронтономъ съ деревянными дорическими колоннами, доходившими до самой крыши. Колонны сплошь были увиты неизбжнымъ, всюду растущимъ дикимъ виноградомъ, а пролегавшая передъ подъздомъ дорожка затнялась рядомъ широколистныхъ эйлантовъ. Передняя комната выходила стеклянными дверьми на подъздъ и служила полковнику Кортлэнду конторой, дале шла столовая, съ видомъ на старомодный садъ, съ отдльной кухней и неизбжной негрской хижиной.

Былъ жаркій, удушливый вечеръ, надъ дорогой плыли темныя тучи, но листья эйланта висли тяжко и неподвижно въ предгрозовомъ затишь. Огоньки лниво сновавшихъ въ воздух свтящихся мухъ тихо вспыхивали и гасли въ мрак черной листвы и въ темныхъ ндрахъ конторы, двери и окна которой настежь были открыты. Кортлэндъ потушилъ свтъ и вынесъ кресло на подъздъ, ища прохлады. Одна изъ искръ за ршеткой, хотя поперемнно вспыхивала и разгоралась, тмъ не мене показалась Кортлэнду такъ странно неподвижной, что онъ наклонился, чтобы получше ее разсмотрть. Въ тотъ же мигъ она погасла, и голосъ съ улицы сказалъ:

— Это вы, Кортлэндъ?

— Я. Заходите ко мн.

Голосъ былъ Чампнея, а огонекъ былъ отъ сигары. Онъ распахнулъ калитку и медленно поднялся по ступенькамъ крыльца. Обычная его нершительность, казалось, еще усилилась. Долгій вздохъ всколыхнулъ поникшіе листы Эйланта и затихъ. Нсколько крупныхъ капель грузно, какъ расплавленный свинецъ, зашлепали по листв.

— Вы какъ разъ успли уйти отъ ливня,— привтливо замтилъ Кортлэндъ.

Онъ не видалъ Чампнея съ тхъ поръ, какъ разстался съ нимъ на кладбищ, шесть недль назадъ.

— Мн бы хотлось поговорить съ вами, Кортлэндъ,— сказалъ Чампней.

Съ минуту онъ въ нершимости постоялъ передъ предложеннымъ ему стуломъ, затмъ, опасливо взглянувъ на улицу, добавилъ:

— Не лучше-ли намъ войти въ домъ?

— Какъ вамъ угодно. Только внутри страшная духота. Здсь мы совсмъ одни. Въ дом никого нтъ, а ливень разгонитъ съ улицы всхъ праздношатающихся. Онъ говорилъ вполн непринужденно, несмотря на то, что неопредленность ихъ взаимныхъ отношеній по вопросу о миссъ Салли собственно не располагала къ большой откровенности.

Какъ бы то ни было, Чампней ршился принять стулъ и принесенный ему Кортлэндомъ стаканъ прохладительнаго питья.

— Помните, я какъ-то говорилъ вамъ о Дюмон,— началъ онъ съ колебаніемъ. Это, знаете ли, тотъ французскій кузенъ миссъ Доусъ? Ну-съ, онъ прізжаетъ сюда, у него здсь есть собственность,— т три дома, что напротивъ присутственныхъ мстъ. Судя по тому, что мн пришлось слыхать, онъ набрался всякихъ новомодныхъ французскихъ идей насчетъ негрскаго вопроса,— знаете, всевозможныя тамъ бредни о равенств и братств, о допущеніи негровъ къ высшему образованію и высшимъ должностямъ и такъ дале. Вамъ вдь извстно, какое здсь и безъ того царитъ настроеніе? Вы знаете, что случилось на послднихъ выборахъ въ Кулиджвилл — когда блые ршили не допускать негровъ къ урнамъ, и какая тутъ разыгралась потасовка? Ну-съ, такъ похоже на то, что и здсь можетъ повториться та же исторія, если миссъ Доусъ усвоитъ его идеи.

— Но я имю основаніе думать,— я хочу сказать,— неторопливо поправился Кортлэндъ,— что всякому, знакомому съ взглядами миссъ Доусъ, извстно, что она не раздляетъ этихъ убжденій. Почему бы ей присваивать ихъ себ?

— Потому что у нея съ нимъ большая короткость,— поспшно пояснилъ Чампней,— и даже если она и не согласна съ его воззрніями, ей волей-неволей придется раздлить съ нимъ отвтственность въ глазахъ всякаго ‘неперестроеннаго’ мужлана, какъ Томъ Гигби и ему подобные. Какъ бы то ни было, они живо расправятся съ ея неграми.

— Но я не вижу, почему бы возлагать на нее отвтственность за взгляды ея кузена, а также не вполн понимаю, что означаетъ ‘большая короткость’,— спокойно возразилъ Кортлэндъ.

Чампней смочилъ пересохшія губы питьемъ и продолжалъ съ нервнымъ смхомъ.

— Скажемъ тогда не кузена, а мужа, — вдь къ этому собственно и сводится его возвращеніе сюда. И всякій это знаетъ: знали бы и вы, если бы только говорили съ ней о чемъ-либо иномъ, кром длъ.

Внезапный блескъ молніи освтилъ разгорвшееся лицо Чампнея и поблднвшія черты Кортлэнда, но они не смотрли другъ на друга. Вдобавокъ продолжительный раскатъ грома помшалъ отвту Кортлэнда и помогъ ему скрыть свое волненіе.

Не принимая безусловно заключеній Чампнея, онъ тмъ не мене жестоко былъ потрясенъ сказаннымъ. Самъ онъ добросовстно подчинился желаніямъ миссъ Салли и, не теряя, однако, надежды, воздерживался отъ всякихъ намековъ на свою любовь посл ихъ разговора на кладбищ. Въ то же время, хотя прирожденное чистосердечіе и чувство чести не позволяли ему осуждать кажущуюся неискренность ея отношеній къ Чампнею, онъ не могъ извинить собственнаго въ томъ участія. Ему претило скрывать собственныя притязанія отъ возможнаго соперника. Правда, она запретила ему открыто вступить въ ряды ея поклонниковъ, но наивная увренность Чампнея въ его равнодушіи и истекающія изъ нея разоблаченія черезчуръ были мучительны. Ему казалось, что выйти изъ создавшагося положенія возможно только путемъ ссоры. Врилъ ли онъ, не врилъ ли разсказу Чампнея, слдовало ли смотрть на этотъ разсказъ какъ на простое преувеличеніе ревниваго соперника, или миссъ Салли дйствительно обманывала обоихъ? Но такъ или иначе положеніе становилось нестерпимымъ.

— Долженъ напомнить вамъ, Чампней,— сказалъ онъ съ ледянымъ спокойствіемъ, что миссъ Миранда Доусъ и ея племянница представляютъ теперь Дрммондское общество наравн со мной, и что я не могу выслушивать никакой критики ихъ способа веденія длъ, въ настоящемъ или будущемъ. Тмъ мене мн желательно обсуждать праздныя сплетни, касающіяся частныхъ интересовъ этихъ дамъ, въ которыя ни вы ни я не имемъ права вмшиваться.

Но наивность молодого англичанина равнялась наивности миссъ Салли, и столь же пагубно отозвалась она на важности Кортлэнда.

— Никакого права я, разумется, не имю,— сказалъ онъ, спокойно игнорируя строгое вступленіе собесдника да только, чортъ возьми! даже хотя бы у самого человка и не было никакихъ шансовъ, но не очень-то пріятно быть свидтелемъ, какъ двушка губитъ себя и свое состояніе ради такого человка.

— Минутку, Чампней,— вставилъ Кортлэндъ, отказываясь, подъ вліяніемъ простодушія гостя, отъ взятаго имъ тона превосходства.— Вы сказали, что не имете шансовъ. Долженъ-ли я понять, что вы являетесь формальнымъ искателемъ руки миссъ Доусъ?

— Да-а-а,— отвчалъ тотъ, при чемъ его колебаніе скоре происходило отъ преувеличенной добросовстности, нежели отъ желанія увильнуть.— Врне сказать — я былъ имъ, знаете ли? Только, видите ли, дло не выгорло. Не годится оно, понимаете ли? Стоило бы ея партійнымъ сосдямъ — знаете, этимъ вонъ завзятымъ южанамъ — заподозрть, что за миссъ Салли ухаживаетъ англичанинъ,— такъ сказать, браконьеръ на ихъ заповдныхъ поляхъ,— чтобы ея положеніе въ околотк и все ея вліяніе надъ ними прахомъ пошло. Такъ и быть ужъ, скажу вамъ, что по этой самой причин я и оставилъ службу и основался на другой плантаціи. Но даже и это не помогло: они, оказывается, успли уже всполошиться.

— И миссъ Доусъ выставила это доводомъ для отклоненія вашего сватовства?— медленно проговорилъ Кортлэндъ.

— Именно. Вы знаете, какая она прямолинейная. Она не стала, какъ другія, нести всякую околесину въ род того, что ‘ничего подобнаго не ожидала’, или ‘хочетъ быть мн сестрой’, и все такое,— нтъ, клянусь Юпитеромъ! потому что и безъ того она всегда держитъ себя съ нашимъ братомъ скоре какъ сестра, чмъ какъ предметъ поклоненія. Не легко мн это было, конечно, но полагаю, что она права. Онъ помолчалъ, затмъ добавилъ съ какой-то кроткой настойчивостью: Вы конечно находите, что она права, не правда ли?

Принимая во вниманіе то, что происходило у Кортлэнда на душ, вопросъ звучалъ такой горькой ироніей, что въ первую минуту онъ гнвно наклонился впередъ, безсознательно стараясь прочесть выраженіе лица собесдника въ темнот.

— Я не возьму на себя высказываться по этому вопросу,— сказалъ онъ, помолчавъ,— отношенія миссъ Доусъ съ сосдями такъ своеобразны, судя же по тому, что вы говорите о ея кузен, едва ли она всегда руководствуется желаніемъ ихъ задобрить.

— Я, понимаете ли, не думаю критиковать ея дйствій,— поспшно вставилъ Чампней — не настолько же я негодяй! Я бы и вовсе не сталъ поминать о своихъ длахъ, когда бы не вы сами спросили о нихъ. Просто я боюсь, какъ бы она не ввязалась въ непріятную исторію изъ-за этого француза,— вотъ мн и подумалось, что вы могли бы попытаться уговорить ее. Васъ она можетъ послушаться, потому что знаетъ, что вами руководятъ одни только практическія соображенія. Да въ сущности это и на самомъ дл практическія соображенія. Знаю, полковникъ, что вы не очень-то высокаго мннія о моихъ дловыхъ способностяхъ и не стали бы полагаться на мои сужденія — въ особенности теперь, но не забывайте, что я прожилъ здсь дольше васъ, и скажу вамъ — онъ понизилъ голосъ и придвинулся ближе къ Кортлэнду — не нравится мн, чмъ тутъ пахнетъ. Помяните мое слово, эти бездльники стряпаютъ что-то недоброе. Они выжидаютъ только удобнаго случая: достаточно малйшей вспышки, чтобы загорлся всеобщій пожаръ, даже если бы огонь не тллъ уже втайн, какъ искра въ кип хлопка. Самъ я давно бы махнулъ на все рукой и ухалъ отсюда, когда бы не боялся, что будетъ хуже для миссъ Доусъ, если она останется беззащитной.

— Вы хорошій человкъ, Чампней,— сказалъ Кортлэндъ, съ внезапнымъ порывомъ положивъ ему руку на плечо. Такъ и быть ужъ, прощаю вамъ ваше невниманіе къ возможнымъ моимъ интересамъ въ данномъ вопрос. Впрочемъ, добавилъ онъ со странной серьезностью и полувздохомъ, это нисколько не удивительно. Напомню вамъ, однако, что Доусы являются въ строгомъ смысл агентами и арендаторшами представляемаго мною общества, и что, пока я здсь, я не потерплю чьего-либо посягательства на ихъ права и собственность въ предлахъ этой аренды. Тмъ не мене, я не имю никакого права помшать миссъ Доусъ подвергать свои интересы опасности путемъ личныхъ ея отношеній.

Чампней всталъ съ мста и неловко пожалъ ему руку.

— Дождь какъ будто пересталъ,— замтилъ онъ,— попытаюсь добраться домой до новаго ливня. Покойной ночи… Но слушайте-ка, вдь вы же не въ претензіи за то, что я вломился къ вамъ съ этими длами? Мн сразу показалось, что вы какъ будто топорщитесь. Но теперь вы поняли, чего я хотлъ?

— Превосходно,— и отъ души благодарю васъ.— Они еще разъ обмнялись рукопожатіемъ. Чампней спустился съ подъзда, достигъ ршетки и снова канулъ въ темноту, какъ незадолго до того возникъ изъ нея.

Гроза не вполн еще разошлась, снова стало невыносимо душно. Кортлэндъ продолжалъ сидть въ кресл, погруженный въ угрюмую думу. Онъ еще не зналъ принимать ли на вру разоблаченія Чампнея или нтъ, но такъ или иначе, этой неопредленности необходимо немедленно положить конецъ. Виноватое сознаніе, что онъ боле озабоченъ собственной страстью, нежели интересами общества, придавало еще больше горечи его размышленіямъ. Въ то же время, нельзя сказать, чтобы онъ былъ возмущенъ своеобразной этикой миссъ Салли, несмотря на явное противорчіе между ея заявленіемъ, будто ея соотечественники безразлично относятся къ ухаживанію Чампнея, и тмъ, что она сказала послднему при отказ. Влюбленный рдко осуждаетъ свою возлюбленную за обманъ соперника, и столь же мало склоненъ къ логическому выводу, что она можетъ обмануть и его въ свою очередь.

Внезапно Кортлэндъ оторвался отъ угрюмыхъ размышленій и сталъ прислушиваться.

— Катонъ!

— Я здсь, сэръ.

Позади дома послышались грузные шаги, и въ темномъ отверстіи дверей вскор показалась боле темная фигура. Это былъ главный его надзиратель — сильный и толковый негръ, выбранный вольноотпущенными товарищами изъ своей среды согласно установленному Кортлэндомъ новому порядку.

— Ты пришелъ сюда съ плантаціи или изъ города?

— Изъ города, сэръ.

— Думаю, что теб на будущее время лучше избгать города по вечерамъ,— сказалъ Кортлэндъ спокойнымъ, но властнымъ тономъ.

— А что, разв опять заводятся старые патрули {‘Патруль’ — мстная полиція, которой прежде былъ порученъ надзоръ надъ невольниками.}?— спросилъ тотъ съ глумливой ноткой въ голос.

— Не знаю,— невозмутимо продолжалъ Кортлэндъ, не подавая вида, что замчаетъ тонъ своего подчиненнаго,— но если бы даже и такъ, придется подчиняться мстнымъ правиламъ, поскольку они не противоречатъ федеральнымъ законамъ, а тогда уже можно будетъ обратиться къ федеральнымъ властямъ. Я предпочитаю, чтобы вы избгали всякихъ столкновеній, пока не удостовритесь, въ чемъ дло.

— Сдается мн, что со мной они не станутъ связываться,— замтилъ негръ съ отрывистомъ смхомъ.

Кортлэндъ пристально посмотрлъ на него.

— Я такъ и думалъ! Ты вооруженъ, Катонъ! Сейчасъ же отдай мн оружіе!

Посл минутнаго колебанія, надзиратель отстегнулъ отъ пояса револьверъ, передалъ его Кортлэнду.

— А теперь скажи, многіе ли изъ васъ расхаживаютъ по городу съ оружіемъ?

— Только т, кого оскорбили, сэръ.

— А какимъ образомъ былъ ты оскорбленъ?

— Мастеръ Томъ Гигби толковалъ тамъ на рынк, что давно пора загнать всхъ вольноотпущенныхъ негровъ въ болото, а я сказалъ на это, что лучше бы нищимъ и бродягамъ держаться подальше отъ рабочихъ людей, а мастеръ Томъ объявилъ, что выржетъ у меня сердце.

— И ты воображаешь, что твой револьверъ помшаетъ его единомышленникамъ совершить эту операцію, если бы ты чмъ-нибудь ихъ задлъ?

— Вы сами говорили, что мы должны охранять себя, сэръ, мрачно возразилъ негръ.— Для чего же бы иначе учили насъ управляться съ винтовками въ оружейномъ склад?

— Для того, чтобы отбиваться отъ нихъ вмст и по команд, въ случа нападенія, а ужъ, конечно, не затмъ, чтобы ввязываться въ уличныя потасовки! Вмст, вы имете кое-какіе шансы противъ своихъ противниковъ, въ одиночку — они съдятъ васъ безъ остатка.

— Не сталъ бы я, сэръ, слишкомъ довряться этимъ неграмъ,— продолжалъ Катонъ тмъ же тономъ.— Мало кто изъ нихъ будетъ держаться другъ друга. Побгутъ они передъ старыми хозяевами — если только не побгутъ обратно къ нимъ. Врно я говорю!

Подобное опасеніе уже и раньше приходило на умъ Кортлэнду, однако онъ объ этомъ умолчалъ.

— Я нашелъ вчера дв винтовки изъ склада въ хижинахъ, — спокойно замтилъ онъ.— Смотри же, чтобъ этого больше не было! Брать изъ склада разршается исключительно только для его же обороны.

— Слушаю, сэръ.

Наступило минутное молчаніе. Его нарушилъ внезапный порывъ втра, пронесшійся между колоннами и всколыхнувшій плети лозъ. Въ широкихъ листьяхъ эйланта поднялся шелестъ, забарабанили капли: снова начинался дождь. Когда же Кортлэндъ всталъ и подошелъ къ открытой двери, ея темный пролетъ и внутренность конторы внезапно освтились сверкнувшей молніей.

Онъ вошелъ въ контору, приказавъ Катону итти за нимъ и зажечь лампу надъ письменнымъ столомъ. Негръ остался стоять у окна, въ мрачной, но почтительной поз.

— Катонъ, знаешь ли ты что-нибудь о Дюмон — родственник миссъ Доусъ?

Блые зубы негра внезапно блеснули при свт лампы.— Ха, ха! еще бы не знать, сэръ!

— Стало-быть, онъ большой другъ вашего народа?

— Объ этомъ не знаю, сэръ. А только онъ большой врагъ Ридовъ и Гигби!

— Конечно, изъ-за разногласія въ мнніяхъ?

— Какое тамъ!— возразилъ Катонъ съ изумленіемъ.— Просто-напросто изъ-за вендетты.

— Вендетты?

— Такъ, сэръ. Старой кровной семейной вражды. Она ужъ лтъ пятьдесятъ какъ длится, и больше того. Ддъ, отецъ и братъ Дюмоны убили дда, отца и брата Гигби. Риды тоже ввязались, когда Гигби пришлось плохо — они вдь имъ сродни,— но ихъ прикрутили Доусы, близкіе родственники Дюмоновъ.

— Какъ? и Доусы также замшаны въ этой вендетт?

— Нтъ, сэръ. Больше нтъ. Когда померъ отецъ миссъ Салли, въ семь не стало мужчинъ — такъ что Доусы навсегда вышли изъ вендетты. Послдній выстрлъ выпустилъ мастеръ Жоржъ Дюмонъ: онъ тогда искалчилъ брата мастера Тома Гигли, Джо, а потомъ удралъ въ Европу. Увряютъ, будто онъ теперь вернулся и скрывается въ Атанат. Ну, ужъ и пойдетъ потха, если онъ прідетъ повидаться съ миссъ Салли.

— Но могло случиться, что онъ перемнилъ взгляды во время пребыванія въ Европ, гд такого рода продлки считаются простымъ убійствомъ.

Негръ сурово тряхнулъ головой.— Когда бы такъ, то онъ бы не пріхалъ, сэръ. Нтъ, сэръ. Онъ знаетъ, что Томъ Гигби долженъ либо посчитаться съ нимъ, либо скрыться съ глазъ долой. А мастеръ Жоржъ не прочь покончить бы и съ нимъ такъ же, какъ съ братомъ, такъ какъ они еще не совсмъ квиты. Вдь мастеръ Жоржъ не дуракъ управляться съ ружьемъ.

Во всякое другое время, на Кортлэнда произвело бы сильное впечатлніе это возрожденіе незаконнаго варварства, о которомъ ему такъ много приходилось слышать, теперь же оно интересовало его только въ виду невроятнаго положенія, въ которомъ оказывалась миссъ Салли. Дйствительно ли она участвовала въ возвращеніи рокового кузена, или же, наоборотъ, ей предстоитъ быть лишь безпомощной его жертвой?.. Какъ знать?

Блый ослпительный свтъ молніи внезапно освтилъ комнату, крыльцо, мокрые листья эйланта и затопленную улицу. За ней послдовалъ ударъ грома, затмъ какъ бы боле слабая молнія, врне, казалось, точно первая вспышка подожгла какое-либо воспламенительное вещество. Домъ еще не пересталъ дрожать отъ долгихъ раскатовъ, какъ вдругъ Кортлэндъ поспшно вышелъ во дворъ и прошелся до самыхъ воротъ,

— Попало куда-нибудь, сэръ?— спросилъ попуганный негръ по возвращеніи хозяина.

— Какъ будто нтъ,— коротко сказалъ тотъ.— Ступай за Зоей и ея дочерью и вели имъ перейти изъ хижины въ прихожую. Дождись моего возвращенія. Ступай! Я самъ запру окна.

— Не безъ того, чтобъ гд-нибудь ударило, сэръ, помяните мое слово! Очень ужъ срой отзывается,— замтилъ негръ, выходя изъ комнаты.

Кортлэндъ былъ того же мннія,— да только сра эта была особаго рода: та самая, которую онъ вдыхалъ на пол битвы! Вотъ почему, когда дверь закрылась за негромъ, онъ поднесъ лампу къ противоположной стн и тщательно осмотрлъ ее. Да, вотъ она, дыра отъ пули, пролетвшей въ открытое окно всего на какой-нибудь дюймъ отъ головы Катона!

ГЛАВА VI.

Минуту спустя, Кортлэндъ усплъ уже вполн овладть собой. Разсялась одурманившая его страсть — теперь только онъ постигъ, насколько она поистин была одурманивающей! Ясное сознаніе, боле не затуманенное чувствомъ, снова оказалось во всеоружіи, все представлялось ему теперь въ подлинныхъ размрахъ и соотношеніяхъ: его домъ, плантація, безпомощный вольноотпущенникъ подъ угрозой беззаконной ярости, дв женщины,— теперь уже боле не одна, не обольстившее его видніе,— но об женщины, составлявшія лишь одну изъ подробностей въ предстоящей ему работ. Онъ видлъ ихъ не сквозь смущающій туманъ пристрастія и личнаго интереса, но съ прямолинейной простотой человка дла.

Очевидно, что выстрлъ предназначался для Катона. Даже допуская, что тутъ былъ простой актъ личной мести, смлость и самоувренность преступника указывали на организованный планъ и сообщничество. Онъ воспользовался грозой, вспышкой молніи и раскатами грома, чтобы временно сбить съ толку противниковъ,— довольно распространенная уловка пограничной засадной борьбы. Тмъ не мене, нападеніе могло оказаться единичнымъ, но могло оно также явиться сигналомъ къ общему походу противъ вольноотпущенниковъ синдиката. Въ первомъ случа онъ можетъ оградить Катона отъ вторичнаго покушенія, задержавъ его въ контор до тхъ поръ, пока удастся перевести его въ боле надежное мсто, въ послднемъ — слдуетъ немедленно собрать всхъ негровъ въ ихъ казармахъ и взять Катона съ собой. Онъ остановился на второмъ план. Казармы отстояли въ четверти мили отъ усадьбы Доусовъ, и въ двухъ миляхъ отъ усадьбы Кортлэнда.

Онъ слъ и написалъ нсколько строкъ миссъ Доусъ, извщая ее, что въ виду ожидаемыхъ безпорядковъ въ город, считаетъ цлесообразнымъ задержать негровъ въ казармахъ, куда сейчасъ отправляется самъ. Свою экономку съ двочкой онъ отправляетъ къ ней, такъ какъ имъ обимъ лучше пробыть въ безопасномъ мст, пока онъ не вернется въ городъ. Эту записку онъ вручилъ Зо, съ приказаніемъ отправляться, не теряя времени, заднимъ садомъ и полями. Посл этого обратился къ Катону.

— Мы съ тобой сейчасъ идемъ въ казармы,— спокойно сказалъ онъ,— и ты можешь самъ отнести револьверъ въ оружейный складъ.— Съ этими словами онъ передалъ ему оружіе. Негръ съ благодарностью принялъ его, но вдругъ бросилъ пытливый взглядъ на хозяина. Лицо Кортлэнда осталось невозмутимымъ. Посл ухода Зои онъ спокойно продолжалъ:— Мы пойдемъ задней дорогой черезъ лсъ.— Негръ слегка вздрогнулъ, но Кортлэндъ продолжалъ тмъ же тономъ:— Та сра, которую ты сейчасъ почуялъ, Катонъ, происходила отъ ружейнаго выстрла, выпущеннаго въ тебя съ улицы. Я не желаю, чтобы покушеніе повторилось въ тхъ же, благопріятныхъ для преступника, условіяхъ.

На лиц негра выразилось жестокое волненіе.

— Это все тотъ низкій песъ, Томъ Гигби,— хрипло сказалъ онъ.

Кортлэндъ зорко взглянулъ на него.

— Стало-быть, между нимъ и тобой были не одни только слова. Что случилось? Говори!

— Онъ стегнулъ меня хлыстомъ, а я далъ ему въ ухо и сшибъ его съ ногъ,— сказалъ Катонъ, которому злоба, возбужденная воспоминаніемъ, вернула долю мужества.— Я былъ въ прав защищаться, сэръ!

— Да, и надюсь, что сможешь сдлать этой теперь,— замтилъ Кортлэндъ, ничмъ не выдавая увренности, что Катонъ этимъ единственнымъ ударомъ подписалъ свой смертный приговоръ.— Но теб безопасне быть въ казармахъ.

Онъ прошелъ въ спальню, досталъ револьверъ, засунулъ его за застегнутую куртку и возвратился къ негру.

— Когда мы будемъ въ пол, держись вплотную ко мн, и старайся даже ступать со мной въ ногу. Что имешь сказать, говори теперь, намъ не годится выдавать свое присутствіе разговорами — надо двигаться неслышно и настораживать глаза и уши. Я постою за тебя въ случа нападенія, но требую, чтобы ты безпрекословно повиновался моимъ приказаніямъ.

Онъ открылъ заднюю дверь, сдлалъ знакъ Катону выйти, послдовалъ за нимъ, заперъ за собой дверь и, взявъ негра подъ руку, прошелъ съ нимъ вдоль низкой загородки до конца сада. Здсь они перелзли на другую сторону и очутились въ открытомъ пол.

Къ несчастью, грозовыя тучи разсялись и стало свтле. Прихотливые лунные лучи гонялись другъ за другомъ по полю, или зажигали минутный блескъ на дождевыхъ лужахъ между буграми. Ближайшимъ путемъ къ казармамъ было открытое поле, за которымъ тянулась лсная опушка, но этотъ путь былъ также и наиболе опаснымъ, было надежне пройти вдоль плетня до конца поля, гд проходила пограничная ограда и завернуть въ тни ея подъ прямымъ угломъ, но на это ушло бы драгоцнное время. Не сомнваясь, что мстительный противникъ Катона все еще таится гд-нибудь поблизости со своими сообщниками, Кортлэндъ метнулъ быстрый взглядъ вдоль туманной линіи плетня. Въ ту же минуту Катонъ схватилъ его за руку и указалъ въ томъ же направленіи, гуда, гд поле перескалось упомянутой пограничной оградой, состоявшей изъ грубо сколоченной изгороди. Освщенная сзади низкой луной, она виднлась лишь въ вид чернаго силуэта, прерывавшагося время отъ времени серебристыми просвтами на залитое луннымъ свтомъ поле позади. Сперва Кортлэндъ не замтилъ ничего другого. Но въ ту же минуту его поразило, что эти просвты постепенно и регулярно заслоняются проходящими за ними земными предметами. Это было не что иное, какъ вереница людей, проходившихъ по ту сторону изгороди и направлявшихся къ его дому. Насколько можно было разсчитать, ихъ было всего десять или двнадцать человкъ.

Теперь не оставалось мста сомннію относительно ихъ намреній,— не приходилось также колебаться по поводу того, какъ отвчать на нихъ. Необходимо было тотчасъ же спшить въ казармы съ Катономъ, даже хотя бы пришлось итти прямо черезъ поле. Онъ зналъ, что ему лично побоятся вредить, изъ страха возможныхъ федеральныхъ и политическихъ осложненій, и ршилъ использовать этотъ страхъ для безопасности Катона. Положивъ руки негру на плечи, онъ сталъ подвигать его впередъ, шагая съ нимъ въ ногу и держась такъ близко, что даже самый искусный стрлокъ не могъ бы выстрлить, въ одного, не подвергнувъ опасности другого. На полпути черезъ поле онъ замтилъ, что тни за изгородью остановились. Засада, повидимому, увидла двухъ людей, поняла, въ чемъ дло, и, какъ онъ и разсчитывалъ, не ршалась стрлять. Имъ удалось безнаказанно достигнуть конца поля, но къ этому времени зловщія тни успли снова двинуться съ мста, на этотъ разъ, направляясь уже къ Кортлэнду съ Катономъ. Явно было, что они ршили гнаться за ними. Однако Кортлэндъ зналъ, что когда они доберутся до лса, то шансы уравняются. Онъ началъ уже дышать свободне. Катонъ также нсколько успокоился. Къ нему даже отчасти возвратился прежній воинственный пылъ, укрощенный было, Кортлэндомъ. Плохо разсчитывая вообще на находчивость своего подчиненнаго, Кортлэндъ тмъ не мене начиналъ надяться, что удастся доставить его въ казармы.

Приходилось также полагаться на его превосходное знаніе лса и мстныхъ условій, поэтому Кортлэндъ позволилъ ему показывать путь, продолжая тмъ временемъ итти между нимъ и погоней и прикрывая его отступленіе. Почва начинала постепенно понижаться, кустарникъ смнился упругимъ мхомъ, мракъ еще больше сгущался отъ темныхъ стволовъ кипарисовъ. Лица ихъ обмахивали плети вьющихся растеній, надъ землей потянула струя влажнаго воздуха, и ноги передвигались медленно, словно ступая въ стоячей вод. До сихъ поръ не было замтно признаковъ погони. Но Кортлэндъ чувствовалъ, что противники отъ нея не отказались. И точно, онъ едва усплъ остановить тревожный крикъ негра, когда въ свою очередь ясно услыхалъ то, что испугало послдняго,— глухой конскій топотъ впереди. Явно было, что это второй отрядъ ихъ преслдователей, отряженный верхомъ, чтобы отрзать имъ выходъ изъ лса, въ то время какъ т, отъ которыхъ они у скользну ли, медленно и безмолвно слдуютъ за ними пшкомъ, Они попали между двухъ огней!

— Что такое отъ насъ налво?— быстро шепнулъ Кортлэндъ.

— Болото.

Кортлэндъ стиснулъ зубы. Тупоумный спутникъ, очевидно, затесалъ ихъ обоихъ въ западню! Тмъ не мене, онъ живо принялъ ршеніе. Сквозь рдющую бахрому лса уже виднлись при лунномъ свт очертанія всадниковъ.

— Здсь должно быть граница нашей плантаціи? Поле рядомъ съ нами вдь наше?— сказалъ онъ вопросительно.

— Да,— отозвался негръ, — но казармы еще на милю дальше.

— Отлично! Оставайся здсь, пока я не вернусь или не позову тебя, я пойду переговорить съ этими людьми. Но ты, если дорожишь жизнью, не говори и не двигайся.

Онъ быстро выступилъ изъ-за деревьевъ на освщенную луной поляну. Его привтствовалъ подавленный кликъ, и съ полдюжины всадниковъ, замаскированныхъ и вооруженныхъ винтовками, двинулись къ нему навстрчу. Онъ спокойно дождался, чтобы первый приблизился къ нему, тогда сдлалъ шагъ впередъ и крикнулъ: ‘Стой!’

Люди машинально остановились на властный, по-военному прозвучавшій, окликъ.

— Что вы тутъ длаете?— спросилъ Кортлэндъ.

— Сдается намъ, что это наше дло, полковникъ.

— Нтъ, мое, когда вы находитесь въ управляемыхъ мною владніяхъ.

Говорившій нершительно оглянулся на своихъ спутниковъ.

— Признаюсь, что мы тутъ пасуемъ передъ вами, полковникъ,— произнесъ онъ, наконецъ, съ лнивой наглостью человка, сознающаго, что за нимъ сила,— но такъ и быть ужъ, скажу вамъ, что намъ нуженъ негръ — въ род какъ бы вашъ Катонъ. Мы ничего не имемъ противъ васъ, полковникъ, мы не собираемся покушаться на ваше имущество и ваши привычки, но не желаемъ также, чтобы чужеземцы трогали наши обычаи. Подавайте сюда вашего негра — вы вдь, сверяне, не признаете это имуществомъ, и мы тогда очистимъ вашу землю.

— А могу ли я спросить, что вамъ нужно отъ Катона?— спокойно сказалъ Кортлэндъ.

— Мы хотимъ показать ему, что вс федеральные законы въ аду не могутъ защитить его, когда онъ ударилъ благо человка!— порывисто воскликнулъ одинъ изъ замаскированныхъ, вызжая впередъ.

— Этимъ вы вынуждаете меня,— невозмутимо отозвался Кортлэндъ,— показать вамъ, на что иметъ право каждый федеральный гражданинъ въ защиту федеральныхъ законовъ. Ибо я убью перваго, кто осмлится наложить на него руки на моей земл. Съ иными изъ васъ уже, попытавшихся застрлить его изъ-за угла, я встрчался раньше въ боле почтенной борьб, и они знаютъ, что я умю держать слово.

Наступило минутное молчаніе, стволъ его револьвера блеснулъ на мигъ въ лунномъ свт, но самъ онъ не шевелился. Два человка подъхали къ тому, который говорилъ первымъ, и обмнялись съ нимъ нсколькими словами. Раздался легкій смхъ, посл чего тотъ съ насмшливой учтивостью обратился къ Кортлэнду.

— Прекрасно, полковникъ. Если таково ваше мнніе, и если вы считаете, что мы не можемъ гоняться за своей добычей по вашимъ владніямъ, то придется намъ уступить мсто тмъ, кто это можетъ. Извиняемся, что обезпокоили васъ. Покойной ночи!

Онъ иронически поднялъ шляпу, махнулъ ею своимъ сообщникамъ, и минуту спустя весь отрядъ уже несся бшенымъ галопомъ къ большой дорог.

Впервые за весь вечеръ по нервамъ Кортлэнда пробжала дрожь тревожнаго ожиданія. Возможность невдомой опасности всегда страшне для смлаго человка, чмъ подавляющее даже превосходство противника, но видимое и осязаемое. Онъ инстинктивно чувствовалъ, что слова ихъ не были пустой похвальбой для прикрытія пораженія, у нихъ, очевидно, имлось еще нчто въ запас, на что они возлагали большія надежды,— но что именно? Была ли это всего только ссылка на вторую партію преслдователей? Онъ поспшно возвратился къ Катону, блые зубы глупо доврчиваго негра сверкнули въ темнот, уже торжествуя воображаемую побду хозяина. Сердце Кортлэнда болзненно сжалось.

— Мы еще не вышли изъ лса, Катонъ,— сказалъ онъ сухо,— да и они также. Сколько времени можно продержаться подъ прикрытіемъ лса, продолжая въ то же время продвигаться къ казармамъ?

— Можно пробраться по окраин болота, сэръ, но придется долго итти обратно, чтобы разыскать тропинку.

— Ступай!

— Да еще на тропинк попадаются мокассины и мдныя головки! {Ядовитыя зми.} Насъ он рдко трогаютъ, но… добавилъ онъ съ колебаніемъ,— блымъ людямъ приходится плохо.

— Отлично! Стало-быть, опасность не меньше для нашихъ преслдователей, чмъ для меня. Ступай впередъ.

Они начали осторожно возвращаться вспять, пока негръ не свернулъ на боле освщенную тропинку. Подъ ногами стали чмокать намокшіе листья и мхи, издавая ядовитый запахъ. Въ теченіе нсколькихъ минутъ, они продолжали подвигаться молча, малорослыя вербы и кипарисы все больше раздвигались, и все чаще стали попадаться открытыя пространства съ пучками осоки. Кортлэндъ началъ бояться недостатка прикрытія для своего спутника и поравнялся съ нимъ, какъ вдругъ негръ схватилъ его за руку, дрожа всмъ тломъ. Зубы его оскалились, блки вытаращенныхъ глазъ сверкали въ темнот, онъ, видимо, задыхался и онмлъ отъ страха.

— Въ чемъ дло, Катонъ?— спросилъ Кортлэндъ, инстинктивно взглянувъ на землю. Да говори же! Ты укушенъ?

Послднее слово, казалось, вырвало отчаянный крикъ у несчастнаго.

— Укушенъ! Нтъ, нтъ! Но разв вы ихъ не слышите, сэръ? Господь Всемогущій! не слышите?..

— Да что же?

— Собаки! гончія — ищейки! Они спустили ихъ на меня!..

Онъ говорилъ правду. Теперь уже и Кортлэндъ явственно разобралъ слабый лай въ отдаленіи. Ему сталъ понятенъ весь жестокій смыслъ словъ вожака. Т, что могутъ всюду пройти, уже выслдили жертву и гнались за ней.

Всякое подобіе мужества оставило негра, корчившагося отъ страха. Кортлэндъ положилъ ему руку на плечо — ободряюще просительно — подъ конецъ яростно.

— Да полно же! довольно этого! Я здсь и постою за тебя, что бы ни случилось. Эти псы не страшне тхъ. Приди въ себя, стряхнись! хоть мн-то помоги помряться съ ними.

— Нтъ, нтъ!— въ ужас взвизгнулъ несчастный. Пустите меня! Пустите меня обратно къ господамъ! Скажите имъ, что я приду! Велите имъ отозвать собакъ, и я добровольно вернусь! Пустите меня!— Онъ отчаянно вырывался изъ рукъ спутника.

При всей выдержк Кортлэнда, при всей его привычк къ самообладанію и дисциплин, въ немъ, однако, не угасла искра прежняго боевого закала. Лицо его поблло какъ полотно, глаза метали искры въ темнот, одинъ только голосъ сохранилъ невозмутимую и ровную внятность, показавшуюся въ этотъ мигъ грозне даже лая собакъ оробвшему негру.

— Катонъ, — сказалъ онъ, — попытайся только убжать теперь, и — клянусь Богомъ!— я избавлю собакъ отъ труда обратить тебя въ безжизненный трупъ! Ступай сюда! Ползай на дерево — онъ указалъ на болотную магнолію — не шевелись, пока я стою здсь, если же меня свалятъ съ ногъ,— но не раньше — спасайся, какъ умешь.

Онъ подтащилъ не сопротивлявшагося боле африканца къ одинокому дереву, лай одной изъ собакъ послышался ближе, и Катонъ съ судорожной поспшностью вскорабкался съ колна и плеча Кортлэнда на развтвленіе, отстоявшее футовъ на двнадцать отъ земли. Кортлэндъ вынулъ револьверъ и, обойдя на нсколько шаговъ отъ дерева, сталъ дожидаться нападенія.

Послднее неожиданно явилось съ тыла. Внезапно за спиной Кортлэнда раздалось жадное, нетерпливо-свирпое щелканье зубами. Онъ мгновенно обернулся, успвъ увидать обнаженные клыки и змеподобную шею зловщей срой тни, быстро промелькнувшей мимо него. Съ ужаснымъ, сверхъестественнымъ инстинктомъ, ищейки направлялись по прямой линіи къ дереву. Но въ этой грозной непогршимости чутья и таился главный шансъ Кортлэнда. Сверкнулъ выстрлъ не мене безошибочный въ своемъ прицл.

Пораженное въ затылокъ и мозгъ животное ударилось съ размаху о древесный стволъ, затмъ покатилось въ предсмертныхъ судорогахъ. Опять повторился лай въ томъ же направленіи, извщая Кортлэнда, что погоня обогнула его, и вся свора несется теперь поперекъ болота. Но онъ держался на-готов, снова на открытую поляну вылетла зловщая тнь, призрачная и чудовищная, какъ сновиднье, но на этотъ разъ она была остановлена на полпути изъ корчахъ свалилась на землю. Весь разгорвшись, съ огнемъ борьбы въ крови, Кортлэндъ яростно отвернулся отъ валявшихся у его ногъ собакъ навстрчу къ боле гнуснымъ охотникамъ, слдовавшимъ, какъ онъ зналъ, по пятамъ за ними. Плохо пришлось бы въ эту минуту первому изъ нихъ. Расчетливаго управителя и хладнокровнаго примирителя противоположныхъ интересовъ какъ не бывало: онъ готовъ былъ встртить ихъ не только съ неустрашимостью солдата, но и съ партійной яростью, которая равнялась ихъ собственной. Къ его изумленію, никто не появлялся, раздавшійся, было, лай третьей собаки вдругъ оборвался, точно ее отозвали, молчаніе нарушалось только отдаленными, какъ бы спорящими голосами и безпокойнымъ конскимъ топотомъ. Послдовало два или три ружейныхъ выстрла, хотя по направленію не къ казармамъ и не къ усадьб Доусъ. Явно было, что погоня прервана — произошла какая-то диверсія — но какая именно, оставалось для него непонятнымъ. Онъ не могъ припомнить ни одного человка, который могъ бы вступиться за него, притомъ же, насколько ему было слышно, въ спор участвовали одни только члены погони. Кортлэндъ осторожно позвалъ Катона. Негръ не откликнулся. Онъ подошелъ къ дереву и нетерпливо тряхнулъ его: на сучьяхъ никого не было,— Катонъ улизнулъ! Очевидно несчастный воспользовался первымъ благопріятнымъ случаемъ чтобы бжать. Но куда и какъ, на этотъ счетъ не имлось ни малйшихъ указаній.

Кортлэндъ пришелъ сюда слдомъ за Катономъ, не присматриваясь къ тропинк, и не имлъ никакого представленія о томъ, куда попалъ. Онъ зналъ только, что надо возвратиться къ кипарисовой опушк, чтобы имть возможность пройти черезъ поле и добраться до казармъ негровъ, гд онъ не терялъ еще надежды застать Катона. Взявъ общее направленіе съ помощью немногихъ видимыхъ надъ проской звздъ, онъ двинулся обратно. Но при немъ недоставало негра съ его чутьемъ, чтобы направлять его. Временами ноги его путались въ ползучихъ растеніяхъ, зловще обвивавшихся вокругъ нихъ, временами почва подавалась подъ ногами, указывая на предательскую близость болота, а также на то, что онъ началъ склоняться къ пагубному круженію, свойственному всякому сбившемуся съ пути человку. Къ счастью, на окраин болота мсто было боле открыто, и онъ надялся, что здсьему удастся выправить потерянное имъ направленіе по положенію звздъ. Между тмъ, онъ начиналъ чувствовать себя озябшимъ и утомленнымъ безплодными усиліями, и, наконецъ, посл боле извилистаго и продолжительнаго круга, снова вернувшаго его къ болоту, ршилъ слдовать по его окраин въ поискахъ за другимъ выходомъ. Впереди свтъ казался ярче, предвщая боле просторное открытое пространство или проску, и въ конц самаго болота виднлся даже поверхностный блескъ, какъ бы отъ какого либо ignis fatuus {Блудящій огонь.} или мерцанія водной поверхности. Еще нсколько шаговъ, и онъ увидлъ открытое пространство на всемъ его протяженіи. Впереди, далеко за болотомъ, виднлся залитой луннымъ свтомъ склонъ, расчерченный симметричными линіями блыхъ точекъ, спускавшимися въ долину, въ которой блли безчисленные памятники, колонны и пирамиды. Это было кладбище, а блыя пятна на склон — солдатскія могилы. И среди нихъ, даже на этомъ разстояніи, торжественно возвышаясь укоризненнымъ призракомъ, виднлась разбитая колонна надъ прахомъ Честера Брукса.

При вид рокового мста, котораго онъ не видалъ посл свиданія здсь съ Салли Доусъ, на него нахлынула волна воспоминаній. Въ бломъ туман, низко нависшемъ надъ дальнимъ краемъ болота, ему мерещился дымъ орудій, сквозь который призрачная фигура мертваго всадника ринулась въ атаку на его пушку три года назадъ, въ воздушныхъ блыхъ втвяхъ траурнаго дерева на длинной алле чуди лисъ свтлыя одежды миссъ Салли на послднемъ свиданіи. Еще минута, и онъ былъ уже готовъ, въ овладвшемъ имъ оцпенніи, предаться томнымъ мечтамъ объ ея чарахъ, но тутъ же онъ грубо отбросилъ ихъ, внезапно уколотый горькимъ воспоминаніемъ о ея предательств и собственной слабости. Повернувшись спиной къ кладбищу съ суеврнымъ трепетомъ, онъ снова погрузился съ болотную поросль. Однако онъ чувствовалъ, что зрніе его слабетъ, и силы начинаютъ ему измнять. Время отъ времени приходилось останавливаться и будить дремавшія чувства, какъ бы усыпленныя окружавшими его смертоносными испареніями. Ему начали даже чудиться знакомые голоса — но это былъ, несомннно обманъ чувствъ. Наконецъ онъ споткнулся. Протянувъ инстинктивно руку, онъ грузно свалился въ илъ, причемъ ударился о гладкій, упругій корень. Корень зашевелился — конечно, и это также не что иное какъ обманъ чувствъ — и даже, такъ сильно было овладвшее имъ оцпенніе, что Кортлэнду почудилось, будто онъ злобно ударилъ его по вытянутой рук. Острая боль пронизала ее отъ плеча до локтя, на мигъ вернувъ ему полное сознаніе. Да, теперь уже явственно, слышны голоса — это его преслдователи! Если они хотятъ отомстить ему за бгство Катона, онъ готовъ ихъ встртить. Онъ взвелъ курокъ револьвера и выпрямился. За стволами деревьевъ блеснулъ факелъ. Но въ тотъ же мигъ глаза его застлались туманомъ: онъ пошатнулся и упалъ на землю.

Въ послдовавшемъ затмъ полусознательномъ состояніи онъ чувствовалъ, какъ его подняли сильныя руки и понесли, съ безпомощно болтающейся съ боку рукою. Вскор спертый воздухъ болотной чащи смнился свжимъ дыханіемъ полей, пылающіе еловые факелы были потушены, замнившись яркимъ свтомъ луны. Вокругъ тснились люди, но все было такъ неясно, что онъ не могъ ихъ распознать: казалось, что все его сознаніе сосредоточилось на жгучей дергающей боли въ рук. Онъ почувствовалъ, какъ его опустили на щебень дорожки и отрзали отъ плечъ рукавъ, какъ къ пылающей кож прикоснулся прохладный ночной воздухъ, потомъ что-то нжное, свжее, невыразимое, прильнуло къ ран, которой онъ до сихъ поръ не чувствовалъ. Послышался голосъ, визгливый, лниво-сварливый и хорошо ему извстный, хотя онъ тщетно пытался припомнить, кому онъ принадлежитъ.

— Спаси насъ Господь Всевышній, миссъ Салли! Что же вы это задумали? Дитя! Дитя! Охъ, убьете вы себя!

Давленіе продолжалось еще нкоторое время — онъ чувствовалъ странную его силу даже сквозь боль — потомъ вдругъ прекратилось. И голосъ, трепетомъ пронизавшій все его существо, произнесъ:

— Это единственное, что можетъ его спасти. Молчи, старая болтливая ворона! Пророни хоть одно слово живой душ, и я велю тебя высчь! А теперь, живо подавай сюда фляжку, вливай въ него виски!

ГЛАВА VII.

Когда Кортлэндъ открылъ глаза, онъ оказался въ своей спальн въ Редлэндс. Яркое утреннее солнце освщало стны, каждый разъ, какъ свжвшій втерокъ слегка раздвигалъ спущенныя занавски. Событія ночи могли бы быть сномъ, когда бы не невыносимая вялость, сковывавшая его чувства, и лежавшая поверхъ одяла на подушк рука,— опухшая, посинлая и безжизненная. Къ ней было приложено полотенце, смоченное въ ледяной вод, и туго выжатое. Время отъ времени, его смняла экономка миссъ Доусъ, Софи, сидвшая у изголовья кровати и лниво обмахивавшая его веромъ. Глаза ихъ встртились.

— Сломана?— спросилъ онъ съ оттнкомъ прежняго ршительнаго тона, взглянувъ на безпомощную руку..

— Ничего подобнаго, полковникъ! Укушена змей,— отвчала негритянка.

— Укушена змей?— повторилъ Кортлэндъ со слабымъ любопытствомъ.— Какой змей?

— Мокассиномъ или мдной головкой, если сами не знаете, которой,— отвчала она.— Но теперь ужъ опасности нтъ, медовый мой! Весь ядъ вышелъ безъ остатка. Что вы теперь чувствуете, такъ это виски. Виски остается, сэръ. Оно входитъ въ кожу и должно разсосаться.

Своеобразныя выраженія двушки коснулись какой-то слабой струны въ его памяти.

— Постойте,— быстро сказалъ Кортлэндъ,— вы Софи, служанка миссъ Доусъ. Значитъ, вы можете мн сказать…

— Ничего, сэръ! ровно ничего!— перебила двушка, крутя головой съ внушительнымъ офиціальнымъ достоинствомъ.— Докторъ запретилъ наотрзъ! Надо вамъ тихонько лежать и закрыть глазки, медовый мой,— добавила она, инстинктивно возвращаясь къ прирожденной материнской нжности своего племени,— и не тревожиться о томъ, опоздали вы въ школу или нтъ. Врачъ опредленно сказалъ, сэръ!— заключила она, снова сурово вспомнивъ о долг:— никакихъ разговоровъ съ паціентомъ!

Но Кортлэндъ обладалъ умньемъ покорять сердца подчиненныхъ.— Все же вы отвтите мн на одинъ только вопросъ, Софи, и я не стану задавать другихъ. Спасся ли,— онъ замялся, все еще не увренный въ реальности своихъ приключеній,— спасся ли Катонъ?

— Если вы говорите о своемъ негодномъ надсмотрщик, черномъ бык въ вид негра, онъ-то въ безопасности, будьте покойны!— рзко отозвалась Софи.— Сперва былъ въ безопасности въ казармахъ, гд спрятался позапрошлой ночью, нахваставши всласть объ убитыхъ имъ ищейкахъ, а вчера утромъ очутился въ безопасности по ту сторону границы графства, посл того какъ поднялъ тутъ всю эту кутерьму. Если только существуетъ на свт дрянной, заносчивый негръ, котораго я отъ души презираю — такъ это вашъ черный негръ Катонъ! А теперь,— смягчилась она,— закройте глазки, медовый, да бросьте думать объ этомъ черномъ хлам, усните маленько. А изъ Софи вамъ не выжать больше ни словечка такъ вы и знайте!

Какъ бы повинуясь ей, Кортлэндъ закрылъ глаза. Но, несмотря на всю свою слабость, онъ чувствовалъ, что краска залила ему щеки при безпощадной критик человка, ради котораго онъ рисковалъ жизнью и положеніемъ. Многое въ словахъ Софи, онъ это чувствовалъ, было врно: но въ какой степени онъ попалъ впросакъ въ своемъ донъ-кихотскомъ заступничеств за вздорнаго хвастуна и трусливаго мужлана? Ттъ не мене, нельзя же было отрицать выстрла, хладнокровнаго покушенія на убійство Катона! А ищейки, натравленныя на несчастнаго? Это уже не сонъ — а грубая, непростительная дйствительность!

Ему припомнился редлэндскій докторъ — старомодный, консервативный дипломатъ по характеру. Однако военный опытъ нсколько расширилъ его симпатіи, и Кортлэндъ надялся услыхать отъ него прямодушный отзывъ военнаго человка. Тмъ не мене, оказалось, что докторъ Мэйнардъ прежде всего цлитель, а потому профессіонально остороженъ не меньше самой Софи. Полковнику лучше пока не говорить объ этомъ. Прошло уже два дня, полковникъ провелъ почти сорокъ восемь часовъ въ постели. Случай разумется прискорбный, но это не боле, какъ естественное завершеніе продолжительнаго политическаго и расоваго раздраженія — притомъ, послдовавшее не безъ серьезнаго вызова. Убійство?.. немножко громкое слово, можетъ ли полковникъ Кортлэндъ присягнуть, что въ Катона, дйствительно, цлились, и что это не было простой демонстраціей, чтобы попугать зазнавшагося негра? Возможно, что онъ заслужилъ, чтобы его проучили,— а учить эти низшія расы можно однимъ только страхомъ, въ чемъ полковникъ долженъ бы успть убдиться къ этому времени. Ищейки!— ахъ, да!— не что же, ищейки, вроятно, являлись частью этого полезнаго урока. Неужели же полковникъ Кортлэндъ настолько легковренъ, что воображаетъ, что даже въ старые рабовладльческіе дни плантаторы натравляли собакъ на бглыхъ негровъ, съ цлью уничтожать и портить свое же имущество. Проще было бы тогда давать имъ убжать. Нтъ, сэръ! Ищейки пускались въ ходъ для того, чтобы выгонять негровъ изъ болотъ и другихъ потайныхъ убжищъ,— такъ какъ ни одинъ негръ никогда не посмлъ бы встртиться съ ними лицомъ къ лицу. Катонъ можетъ лгать, сколько угодно, но всмъ извстно, кто убилъ собакъ майора Рида. Никто не осуждаетъ за это полковника — ни даже самъ майоръ,— но если бы полковникъ прожилъ подольше на юг, онъ зналъ бы, что это вовсе не требовалось самозащитой, такъ какъ ищейки никогда не трогаютъ благо человка. Но теперь полковнику больше не приходится заботиться объ этомъ. Дло пошло на поправку: онъ проспалъ около тридцати часовъ, жара нтъ,— ему надо теперь докончить высыпаться посл сильнаго возбуждающаго средства. Онъ же, докторъ, еще навститъ его передъ вечеромъ.

Возможно, что слабость не позволяла ему вполн вникнуть въ смыслъ сказаннаго докторомъ, возможно также, что физическое отупніе мозга превозмогало всякое умственное возбужденіе, но какъ бы то ни было, онъ снова уснулъ и проспалъ до возвращенія доктора.

— Теперь вы достаточно окрпли, полковникъ,— сказалъ тотъ посл краткаго осмотра,— чтобы можно было позволить вамъ проснуться и даже ворочать рукой. Вы дешевле отдлались, чмъ бдняга Джо Гигби, которому не раньше трехъ недль можно будетъ ступать ногою. Я еще не вынулъ всю дробь, всаженную въ нее въ ту ночь Жоржемъ Дюмономъ.

Кортлэндъ слегка вздрогнулъ. Жоржъ Дюмонъ! Имя того кузена Салли Доусъ, о которомъ говоритъ Чампней! Пусть онъ ршительно изгналъ изъ оживающей памяти туманное воспоминаніе о голос двушки — послднемъ звук, услышанномъ имъ въ ту ночь,— вмст съ окутывавшей его тайной. Но вдь это уже не обманъ чувствъ — этотъ кузенъ, его соперникъ, а также соперникъ одинаково обманутаго Чампнея!.. Онъ сдержался и холодно переспросилъ:

— Жоржъ Дюмонъ?

— Да. Но вы, разумется, ничего не знали обо всемъ этомъ, пока скитались тамъ по болоту. А между тмъ, чортъ возьми, если вамъ и удалось сплавить своего негра, то горадзо больше благодаря тому, что Дюмонъ подстрлилъ Гигби, чмъ благодаря тому, что сами вы подстрлили собакъ!

— Не понимаю,— холодно отозвался Кортлэндъ.

— Видите ли, прошлой ночью прибылъ сюда Дюмонъ. Онъ навязалъ себ сверныя идеи, скоре для того, чтобы досаждать Гигби и угождать Салли Доусъ, чмъ изъ какихъ-либо убжденій. Заподозрилъ ли онъ что-нибудь, или вздумалось ему задть Джо Гигби ради потхи, или же просто онъ увивался около миссъ Салли,— это никому не извстно. Но дло въ томъ, что онъ врзался прямо въ компанію Гигби и крикнулъ: ‘Если вы вышли на охоту, Джо, то вотъ вамъ случай поквитаться со мной!— подразумвая старую вендетту,— да вскинулъ ружье на плечо. Гигби не посплъ за нимъ, Дюмонъ спустилъ курокъ, сшибъ Гигби и вскачь спустился обратно: за нимъ слдомъ Риды, чтобы отомстить за Гигби, а за ними вся толпа, чтобы присутствовать при потх,— позанятне вдь будетъ, чмъ охота на негра! И вотъ что освободило васъ съ Катономъ, полковникъ.

— А Дюмонъ?

— Тотъ удралъ на станцію Фоксборо, оставивъ Гигби и Ридамъ новый долгъ, съ которымъ имъ придется расплачиваться какъ сумютъ. Вы, сверяне, не знаете толку въ такихъ вещахъ, полковникъ, но скажу вамъ, что въ смысл мткаго выстрла и удалого набга лихо это вышло у Дюмона?

Кортлэндъ съ трудомъ овладлъ собой. Докторъ сказалъ правду. Героемъ жалкаго происшествія оказался ея родственникъ, его соперникъ! И ему-то,— ему, быть-можетъ, подвигнутому на то жалостливымъ словомъ миссъ Салли въ пользу обманутаго ею человка — онъ, Кортлэндъ, обязанъ жизнью! Невольно онъ рзко перевелъ дыханіе.

— Вамъ больно?

— Ничуть. Когда мн можно будетъ встать?

— Можетъ-быть, и завтра.

— А рука?

— Лучше не тревожить ее еще недльку — другую.

Онъ помолчалъ и, бросивъ отеческій взглядъ на молодого человка, продолжалъ внушительно, но ласково.

— Если вы согласитесь принять отъ меня непрофессіональный совтъ, полковникъ Кортлэндъ, то вотъ что: дайте этому длу улечься. Ни вамъ, ни вашимъ дламъ не повредитъ, что люди здсь узнали, какого вы пошиба человкъ, а, съ другой стороны, неграмъ пойдетъ на пользу урокъ, полученный ихъ товарищемъ.

— Благодарю васъ,— холодно замтилъ Кортлэндъ,— но мн кажется, что я и безъ того знаю свой долгъ передъ обществомъ, коего являюсь представителемъ, и передъ правительствомъ, которому служилъ.

— Весьма возможно, полковникъ,— спокойно отозвался докторъ,— но позвольте старику напомнить вамъ и правительству, что нельзя измнить въ нсколько лтъ нравы и взаимоотношенія двухъ различныхъ расъ. Ваша знакомая, миссъ Салли Доусъ,— хотя я не вполн раздляю ея взглядовъ — даже и та никогда не покушалась это длать.

— Нисколько не сомнваюсь, что миссъ Доусъ обладаетъ дипломатическимъ искусствомъ и очарованіемъ, съ которыми я не могу соперничать,— съ горечью возразилъ Кортлэндъ.

Докторъ слегка поднялъ брови и перемнилъ разговоръ.

Посл его ухода Кортлэндъ потребовалъ себ письменныя принадлежности. Онъ усплъ принять ршеніе: одинъ только исходъ представлялся ему возможнымъ. Онъ написалъ представителю общества, изложивъ недавнія происшествія, при чемъ признавалъ вызывающій образъ дйствій своего надсмотрщика, но подчеркивалъ терроризмъ беззаконнаго порядка вещей, длающаго невозможнымъ проведеніе его собственной дисциплины. Онъ просилъ, чтобы о случившемся было доложено въ Вашингтон, дабы могли быть приняты мры въ защиту вольноотпущенниковъ. Въ то же время, онъ ходатайствовалъ о разршеніи подать въ отставку, общая, однако, не покидать своего поста до прибытія замстителя и пока не будетъ обезпечена безопасность его подчиненныхъ. До тхъ поръ онъ будетъ дйствовать за свой страхъ, согласно тому, что укажетъ ему здравый смыслъ. Онъ не взводилъ ни на кого личныхъ обвиненій, не называлъ именъ, не требовалъ суда надъ виновными, но просилъ только защиты противъ повторенія подобныхъ нападеній. Гораздо трудне было написать второе письмо, хотя и не такое офиціальное. Оно было адресовано коменданту ближайшихъ федеральныхъ казармъ, старому его другу и бывшему соратнику. Въ немъ Кортлэндъ упоминалъ о предложеніи коменданта, въ свое время дипломатически отклоненномъ имъ, расквартировать въ Редлэндс небольшой отрядъ войскъ на время выборовъ. Теперь онъ, наоборотъ, указывалъ на эту мру, какъ на необходимую для общественной безопасности. Когда оба письма были запечатаны, онъ не пожелалъ подвергать ихъ шпіонству мстнаго почтмейстера или собственныхъ слугъ, поручилъ ихъ одному изъ довренныхъ слугъ миссъ Салли, съ наставленіемъ отправить ихъ въ слдующую почтовую контору, отстоявшую въ десяти миляхъ отъ Редлэндса, у станціи Горькій-Ручей.

Къ несчастью, не усплъ онъ покончить съ этимъ обязательнымъ дломъ, какъ наступила неизбжная при его слабости реакція, неудержимо предавшая его во власть воспоминаній. До сихъ поръ, онъ ршительно отказывался думать о миссъ Салли, ему удалось даже бороться съ соблазномъ, въ присутствіи присланной ею наперсницы, считавшейся опытной въ уход за больными и въ знаніи цлебныхъ травъ, на запросы о его здоровь онъ отвчалъ формально-вжливой благодарностью. Кортлэндъ ршилъ избгать, по возможности, личныхъ сношеній до тхъ поръ, когда будетъ освобожденъ отъ своихъ обязанностей, предлогомъ могли служить дловыя осложненія, вызванныя послдними событіями. Пусть она увидитъ, что онъ только подчиняется доводамъ, которыми она встртила его прежнія исканія. Однимъ словомъ, онъ прибгалъ къ той безнадежной логик, съ помощью которой мужчина доказываетъ самому себ, что не иметъ основаній любить данную женщину, и столь же неопровержимо убждается тмъ же процессомъ, что долженъ любить ее. И въ разгар этихъ разсужденій онъ уснулъ и увидалъ сонъ, будто бродитъ съ миссъ Салли по кладбищу. Вдругъ изъ группы лилій, надъ которыми склонилась молодая двушка, высунулась треугольная голова зми, готовясь укусить ее. Онъ схватилъ ее за шею, боролся съ ней до изнеможенія, какъ вдругъ она поникла и съежилась, оставивъ въ его рук измятую и нжно надушенную перчатку, нкогда, онъ это помнилъ, сдернутую имъ съ ручки миссъ Салли.

Когда онъ проснулся, въ воздух все еще стоялъ тотъ же ароматъ, замтно выдляясь среди вкрадывавшихся въ окно боле обыденныхъ, хотя и свжихъ запаховъ сада. Вечерній втерокъ дышалъ плнительной свжестью и тихо подрагивалъ косыми полосами шторы, издававшими сонное жужжаніе, подобное жужжанію пчелъ. Золотое зарево заходящаго солнца рисовало перистые листья и пылающія арабески на дешевыхъ стнныхъ обояхъ. Но помимо всего этого, онъ ощущалъ умиротворяющее вліяніе невидимой силы, которое боялся нарушить малйшимъ движеніемъ. Стулъ въ ногахъ постели былъ пустъ. Софи вышла. Онъ не сталъ искать дальше и не повернулъ головы. Усталый взглядъ безучастно скользнулъ по ковру, и глаза внезапно расширились: на ковр передъ ними явилась ‘самая маленькая ножка въ штат!’

Кортлэндъ быстро поднялся на локоть, но на его плечо легла нжная, хотя и сильная рука, послышался легкій шелестъ кисейныхъ юбокъ, и миссъ Салли, поднявшись съ невидимаго стула за изголовьемъ кровати, встала передъ нимъ.

— Не двигайтесь, полковникъ, я сла тамъ, откуда мн не видно было вашего лица, чтобы васъ не разбудить. Но теперь я пересяду.

Она взяла стулъ, оставленный Софи, слегка придвинула его къ кровати и сла.

— Какъ вы добры, что пришли, — съ запинкою началъ Кортлэндъ, съ усиліемъ оторвавшись отъ чарующаго виднія, благодаря чему къ нему вернулась доля обычнаго холоднаго самообладанія, но боюсь, что мое нездоровье сильно преувеличено. Право, я вполн въ состояніи быть на ногахъ и заниматься длами, когда бы только позволилъ докторъ. Но завтра я уже непремнно приступлю къ исполненію своихъ обязанностей, и надюсь быть въ полномъ вашемъ распоряженіи.

— Это значитъ, что вамъ не угодно видть меня теперь, полковникъ,— сказала она, съ мимолетной искоркой въ нжныхъ разумныхъ глазахъ.— Я подумала объ этомъ, но такъ какъ мое дло не терпитъ отлагательства, то я все же пришла съ нимъ къ вамъ.— Она вынула изъ кармана письмо. Къ полному его ошеломленію, оно оказалось тмъ, которое онъ утромъ веллъ отправить коменданту. Изумленіе смнилось негодованіемъ, когда онъ увидалъ, что печать сломана.

— Кто осмлился?— спросилъ онъ, приподымаясь.

Маленькая ручка протянулась впередъ съ почти извиняющимся жестомъ.

— Никто, съ кмъ бы вы могли подраться, полковникъ, только я. Обыкновенно я не вскрываю чужихъ писемъ, и не сдлала бы этого для себя, но сдлала для васъ.

— Для меня?

— Для васъ. Я заране смекнула, что вамъ можетъ взбрести на умъ, и потому велла Саму сперва приносить вс письма ко мн. До того, что вы пишете обществу, мн нтъ дла,— оно о васъ позаботится, благо у васъ одни и т же интересы. То письмо я не стала вскрывать, но это вскрыла, когда увидала адресъ. Оказалось, какъ я и думала, что вы выдали себя головой. Вдь если бы только солдаты пришли сюда, нечего и говорить, что вышелъ бы величайшій скандалъ. Потише, полковникъ, для васъ это, конечно, пустяки, обычное дло! Но люди скажутъ, что войска вызваны не для предупрежденія безпорядка, а потому, что полковнику Кортлэнду удобно воспользоваться своими старыми товарищами, чтобы охранять порядокъ въ своихъ владніяхъ за счетъ правительства. Тише, тише, полковникъ!— и маленькая фигурка, вскочивъ, замахала руками въ шаловливой комедіи страха.— Не стрляйте въ меня! Разумется, у васъ этого не было въ мысляхъ, но такъ объяснятъ дло южане вашему правительству. Вдь если бы вы, дйствительно, находили, что негры нуждаются въ федеральномъ покровительств,— продолжала она боле мягко, но съ лукавйшей искоркой въ срыхъ глазахъ,— вы дали бы мн написать коменданту, и тотъ прислалъ бы конвой — не для васъ, а для Катона,— чтобы онъ могъ возвратиться въ безопасности. Вы получили бы своихъ солдатъ, а я — своего негра, о чемъ (съ кроткимъ ехидствомъ) вы, кажется, не особенно заботились, полковникъ: и нтъ ни одного южанина, который могъ бы претендовать на это. Впрочемъ,— съ еще большимъ смиреніемъ, жеманно разглаживая пышныя юбки обими ручками,— вы за послднее время не слишкомъ-то утруждали меня своими совтами.

Внезапно Кортлэнда оснило совершенно новое откровеніе. Впервые за все время знакомства съ ней онъ неожиданно проникъ въ то, что являлось сутью ея характера. Глядя на нее прозрвшими глазами, онъ уразумлъ смыслъ этой гибкой прелести, такой непритворной, а между тмъ всегда контролируемой разсужденіемъ безпристрастнаго ума, оцнилъ ея прямодушныя рчи, ея убдительные доводы. Передъ нимъ стояла подлинная дочь долголтняго рода политиковъ! Все, что онъ слыхалъ объ ихъ находчивости, такт и сообразительности, встало теперь воочію передъ нимъ, съ добавленіемъ женской прелести. Въ душ его шевельнулось чувство облегченія,— быть-можетъ, даже лучъ возрождающейся надежды.

— Но какимъ образомъ это обезпечитъ дальнйшую безопасность Катона или оградитъ остальныхъ?— спросилъ онъ, остановивъ на ней глаза.

— Будущее не очень-то васъ касается, полковникъ, разъ что вы подаете въ отставку и вамъ назначаютъ замстителя,— возразила она, съ большей серьезностью, нежели выказывала до сихъ поръ.

— Не думаете ли вы, что я покину васъ въ такомъ неопредленномъ положеніи!— страстно воскликнулъ онъ. Но тутъ же внезапно оборвалъ, лицо его омрачилось.— Я забылъ,— холодно добавилъ онъ,— что вы обезпечены боле надежнымъ покровительствомъ. Отъ вашего кузена вы получите родственные совты и боле тсныя узы…

Къ его безконечному удивленію, миссъ Салли нагнулась впередъ и закрыла смющееся лицо руками. Когда ея ямочки снова выступили на свтъ Божій, она произнесла съ усиліемъ:

— Не находите ли вы, полковникъ, что въ роли миротворца мой кузенъ оказался еще большимъ неудачникомъ, чмъ вы?

— Я васъ не понимаю,— пробормоталъ Кортлэндъ.

— Какъ вамъ кажется, полковникъ,— продолжала она, скромно опуская глаза:— что, если бы молодой женщин въ род меня опротивли вс эти толки на вашъ счетъ, потому только, что вы сверянинъ и возитесь съ неграми, что если бы этой женщин вздумалось показать своимъ соотечественникамъ, какого пошиба радикалъ и аболиціонистъ можетъ выйти изъ подобнаго имъ южанина,— не думаете ли вы, что она выписала бы Жоржа Дюмона въ вид образца? Только, могу васъ заврить, мн и въ голову не пришло, что онъ и Гигби вспомнятъ эту глупую вендетту и съ мста примутся палить другъ въ друга.

— Стало-быть, когда вы вызвали своего кузена, это была лишь уловка, чтобы защитить меня?— слабо проговорилъ Кортлэндъ.

— Возможно, что даже и не пришлось его вызывать, полковникъ,— сказала она съ оттнкомъ кокетства.— Допустимъ, что я позволила ему пріхать. Онъ околачивался бы тутъ поблизости, такъ какъ иметъ здсь землю, и хотлъ также присоединиться къ синдикату. Я имла понятіе о его новыхъ идеяхъ, и ршила посовтоваться съ Чампнеемъ, который вполн нейтраленъ, въ качеств иностранца и боле давняго жителя, чмъ вы. Не говорилъ ли онъ самъ объ этомъ чего-нибудь?— добавила она съ серьезнымъ выраженіемъ на губахъ, но съ невыразимымъ лукавствомъ въ глазахъ.

Лицо Кортлэнда омрачилось.

— Говорилъ, — и еще сказалъ мн, миссъ Доусъ, что самъ искалъ вашей руки, но что вы отказали ему, повинуясь желаніямъ своихъ родственниковъ.

Она быстро вскинула на него глазами, и тотчасъ потупилась.

— А вы находите, что мн слдовало согласиться?— медленно проговорила она.

— Нтъ! Но — вы вдь знаете — вы говорили мн…— началъ онъ поспшно. Но она уже поднялась съ мста, отряхивая складки платья.

— Мы не о длахъ говоримъ, полковникъ, а дла были единственнымъ моимъ оправданіемъ, чтобы притти сюда и занять мсто Софи. Я сейчасъ пришлю ее къ вамъ.

— Но, миссъ Доусъ! миссъ Салли!..

Она остановилась, замялась — необычная слабость для рзкой сдержанной натуры — затмъ медленно вытащила изъ кармана второе письмо,— то, которое Кортлэндъ написалъ правленію общества.

— Какъ я уже вамъ сказала, полковникъ, этого письма я не прочла, такъ какъ и безъ того знаю, что въ немъ, но ршила прихватить и его съ собой, на тотъ случай, если вы передумаете.

Онъ приподнялся на подушк, глядя вслдъ быстро удалявшейся фигур, но въ это короткое мгновеніе усплъ увидать то, чего ни онъ, ни кто-либо другой не видалъ до сихъ поръ, именно жаркій румянецъ на щекахъ Салли Доусъ!

— Миссъ Салли!— Онъ чуть не выпрыгнулъ изъ кровати, но она уже исчезла. Въ дверяхъ послышался новый шорохъ — это вошла Софи.

— Верните ее, Софи, живо!— сказалъ онъ.

Негритянка тряхнула повязанной головой.

— Ну, нтъ, медовый мой! Если миссъ Салли сказала, что уходитъ, то такъ вы и знайте, что ея и слдъ простылъ!

— Но, Софи!..— Быть-можетъ, его соблазнило нчто въ многозначительномъ выраженіи ея лица, быть-можетъ, это былъ просто порывъ забытой юности.— Софи!— проговорилъ онъ съ мольбой,— скажите мн! Не помолвлена ли миссъ Салли со своимъ кузеномъ?

— Это что еще?— изрекла Софи съ презрительнымъ негодованіемъ.— Миссъ Салли помолвлена съ тмъ Дюмономъ? Чего ради? Что вы съ ума сошли? Конечно, нтъ!

— И съ Чампнеемъ не помолвлена? Скажите мн, Софи, есть у нея возлюбленный?

Блки Софи подкатились кверху съ выраженіемъ безмолвнаго презрнія.

— И вы это спрашиваете? Лежите здсь съ укушенной змей рукой! Лежите здсь, и миссъ Салли — кому стоитъ только свистнуть, чтобы вокругъ нея собралась вся знать штата,— хлопочетъ взадъ и впередъ у васъ на побгушкахъ,— и вы это спрашиваете? Есть, есть у нея возлюбленный, — мало того, она ничего противъ того не можетъ подлать: и возлюбленный ея вы, и мало того, вы также ничего противъ того не подлаете! И не можете ужъ теперь на попятный, ни тотъ ни другой! Потому что вы ея, а она ваша, во вки вковъ. Потому что она высосала вашу кровь!

— Что?— захлебнулся Кортлэндъ, ошеломленный тмъ, что онъ принялъ за внезапное помшательство негритянки.

— Ну, да! Гд ваши глаза? гд ваши уши? Кто же вы такой, что ничего не видите и не слышите? Когда васъ утащили съ болота, въ ту ночь не бросилось ли къ вамъ это бдное дитя — эта самая миссъ Салли, и не приложила ли своего младенческаго ротика къ ран, и не высосала ли изъ васъ ядъ, а съ нимъ — какъ знать?— пожалуй, и смерть, рискуя собственной жизнью? Слышите? И если только есть правда, въ словахъ стариковъ, вы теперь одна кровь и одна душа! Подите вы прочь, блый человкъ. Тошно смотрть на васъ! Не двигайтесь! Лежите смирно! Тихонько, полковникъ — ради нея, ради госпожи! Ну, хорошо, ужъ я позову ее! Я верну ее!..

Такъ она и сдлала.

* * *

— Послушайте-ка, знаете ли — это было такъ для меня неожиданно, — говорилъ Чампней нсколько дней спустя, добродушно пожимая здоровую руку полковника,— да только я вовсе не въ претензіи, старина, и, клянусь Юпитеромъ! это такой благоразумный, практичный для нея выборъ, что нечего удивляться, что никому изъ насъ онъ и въ голову не пришелъ. Понимаете ли, вс были такъ уврены, что такой двушк долженъ непремнно приглянуться кто-нибудь изъ рукъ вонъ несуразный и не дловитый, хотя бы въ род этого ея кузена, или Гигби, или даже меня! Потому-то мы ничего и не видли дальше носа, не подумали о дловой сторон! А вы къ тому же все время держались такъ холодно и равнодушно. Но какъ бы то ни было, поздравляю васъ! Теперь дло поставлено у васъ на прочную ногу, и, что еще того больше вы заполучили единственную женщину, способную его вести.

Говорятъ, что онъ оказался врнымъ пророкомъ. По крайней мр, дла синдиката процвтали, и съ теченіемъ времени даже Риды и Гигби начали получать свою долю прибыли. Партійныхъ столкновеній больше не случалось, только на слдующихъ выборахъ округъ далъ боле миролюбивое большинство. Не было, конечно, недостатка въ злыхъ языкахъ, утверждавшихъ, что полковникъ Кортлэндъ сдлался просто-напросто управляющимъ своей жены, что она поглотила его безъ остатка, какъ длала это со всякимъ, попавшимъ въ сферу ея вліянія, и что она до тхъ поръ не успокоится, пока не сдлаетъ изъ него сенатора, чтобы имть своего собственнаго представителя въ народномъ совт. Тмъ не мене, когда я обдалъ у нихъ въ Вашингтон, десять лтъ тому назадъ, они оба казались весьма счастливыми и благополучными, и помнится мн, что сужденія м-съ Кортлэндъ о длахъ всей республики и объ интересахъ штата, о воспитаніи молодыхъ двушекъ и семейномъ стро отличались большимъ благоразуміемъ и практичностью.