Семенъ Розенталь.
‘Современникъ’, кн. VI, 1913 г. 21
С. Сергеев-Ценский. Собрание сочинений. T. VI. Рассказы. К-во писателей в Москве, М. 1913 г, Сергеев-Ценский Сергей Николаевич, Год: 1913
Время на прочтение: 2 минут(ы)
С. Сергевъ-Ценскій. Собраніе сочиненій. T. VI. Разсказы. К-во писателей въ Москв, М. 1913 г.
Широкая публика мало знаетъ Сергева-Ценскаго. Было время, когда пародисты усиленно изощрялись надъ ‘Бабаевымъ’, ‘Печалью полей’ и ‘Береговымъ’, подчеркивая неудачныя сравненія. Публика мило смялась и… не читала талантливыхъ, неожиданныхъ и смлыхъ разсказовъ и романовъ ‘писателя.
Но уже ‘Движенія’ заставили переоцнить цнности, открыли новыя потенціи творческой личности С.-Ценскаго. Почуялась влюбленность въ бытъ, въ штришки и намеки. С.-Ценскій мало-по-малу эмансипировался отъ вліяній извн и прежде всего отъ манеры писать ‘подъ Андреева’.
Шестой томъ разсказовъ, лежащій предъ нами, даетъ возможность отмтить кое-что достигнутое’, намтить основныя стремленія писателя о радости и нжности жизни.
Нуженъ геній Льва Толстого для того, чтобы придать сценамъ зловщаго насилія эпическую законченность, чтобы сдлать изъ кошмара произведеніе искусства. Нужна интеллектуальная мягкость и полузрячесть для того, чтобы увидть и понять все, примирить и оправдать даже безсиліе жизни. Въ разсказ ‘Приставъ Дерябинъ’ у автора нашлись краски, онъ обнаружилъ умніе: комбинировать цвта, познавая бытъ, убить случайность и конкретизировать типъ.
Въ пристав Дерябин чувствуются большія возможности, онъ хочетъ ‘обокрасть воровъ’, людей, убивающихъ радость и смхъ, разбавляющихъ красочность жизни теплой ‘водицей приспособляемости. Приставъ Дерябинъ — сила, но сила, дурно направленная.
Понимая художественное произведеніе, какъ органическое цлое, какъ нкую систему элементовъ, которые находятся въ тснйшей связи друга съ другомъ, нужно сказать, что, съ точки зрнія пластичности и законченности, разсказы С.-Ценскаго чрезвычайно выпуклы. Мы считаемъ ‘Пристава Дерябина’ наиболе удачнымъ разсказомъ изъ эпохи ‘динамическихъ возможностей’ русскаго общества.
Самымъ характернымъ для С.-Ценскаго разсказомъ, въ шестомъ том является ‘Ндра’ — повсть о рождающейся свтлой жизни, о тихомъ благословеніи умирающей на весеннюю любовь и борьбу въ мір. ‘Ндра’ разсказали о молодости не сюсюкающимъ, старческимъ языкомъ, а ‘наливнымъ’, какъ яблочко… Постепенное пробужденіе молодого чувства и тихой радости первой любви намченно смло и просто.
Основное настроеніе шестого тома: ясность, увренность въ правот. Везд четкій пейзажъ, большой, здоровый человкъ. Пейзажъ: ‘Между звздъ теплыхъ и ласковыхъ, два облачка, и у нихъ иззелена-свтлые края. Черепичныя крыши небольшихъ домовъ кажутся теперь такими легкими, невсомыми, кое-гд не спятъ еще, и такъ созвучно свтитъ издали каждое желтое окошко. Тротуаровъ тутъ нтъ,— песочекъ, шаги тихи, собаки лаютъ вяло, садами пахнетъ’. Въ этомъ пейзаж чуется контактъ человка и міра. Человка С.-Ценскій описываетъ такъ: ‘Приставъ былъ громаденъ. Когда онъ, представляясь, просто сказалъ свою фамилію:— Дерябинъ, то какъ будто нажалъ на басы церковнаго органа и рука его, въ которую попала рука Кашневіа, оказалась такимъ большимъ, теплымъ, мягкимъ, вмстилищемъ, точно сталъ Кашневъ дитя и погрузилъ дтскіе пальцы въ песчаный рчной берегъ, сильно нагртый іюльскимъ солнцемъ’.
Отъ безплоднаго и неврастеничнаго ‘Бабаева’, отъ растянутой и неумной философіи ‘Берегового’ С.-Ценскій пришелъ къ влюбленности въ міръ, въ красоту, разлитую въ природ, къ живому человку, крпкому и сильному. Теперь нтъ уже плохого и хорошаго, есть только сплошная ‘прелесть’ міра, та ‘прелесть’, отъ которой бжали пустынники и анахореты, которой боялись одинокіе отщепенцы. Поэтъ вошелъ въ жизнь, его разсказы полны деталей, провинціализмовъ и неологизмовъ. Отъ ‘Медвженка’ пахнетъ просторами Сибири, сочными верхушками кедровъ, палой хвоей. Словно нарочно ввелъ С.-Ценскій, въ VI томъ, миніатюру ‘Полубогъ’, помченную 1898-мъ годомъ, словно хотлъ оттнить, что ушелъ онъ отъ безплоднаго пессимизма и пришелъ къ радостному привту жизни.
Несомннно, мы переживаемъ періодъ синтеза, нарождается синтетическая поэзія, появляются поэты, вкусившіе отраву модернизма, но еще не испившіе до конца хмльной браги жизни. С.-Ценскій иметъ право на синтезъ, онъ пришелъ къ ‘нерализму’ путемъ долгимъ и кружнымъ: въ поискахъ формы и сюжета, ихъ адэкватности. Оттого симптоматиченъ сборникъ С.-Ценскаго, что намчаетъ новыя дали и въ творчеств писателя, и въ русской литератур современности.