Э.
‘Міръ Божій’, No 4, 1894
С. Н. Южаков. Доброволец. ‘Петербург’ — дважды вокруг Азии. Путевые впечатления, Эфруси Борис Осипович, Год: 1894
Время на прочтение: 5 минут(ы)
С. Н. Южаковъ. Доброволецъ. ‘Петербургъ’ — дважды вокругъ Азіи. Путевыя впечатлнія. Изданіе редакціи журнала ‘Русское Богатство’. 1894 г. Ц. 1 руб. 50 коп.
Книг г. Южакова должно быть отведено особое мсто въ той масс путевыхъ очерковъ и замтокъ, которыми богата наша литература. Описаніе путешествій, вообще, составляетъ одно изъ любимыхъ чтеній и приносить ту пользу, что будитъ любознательность читателя и расширяетъ кругъ его знаній свдніями о чуждыхъ ему странахъ и народностяхъ. Но эта непосредственная польза, приносимая такого рода чтеніемъ, еще увеличивается, если авторъ путевыхъ очерковъ не ограничивается только поэтическими описаніями природы и сообщеніемъ подробныхъ свдній о той или другой мстности и народ, а вкладываетъ въ свои описанія извстную идею, и не относится къ передаваемымъ имъ фактамъ съ объективностью простого наблюдателя, а освщая ихъ соотвтствующимъ образомъ, уметъ затронуть лучшія струны, лучшія чувства въ душ читателя. Этимъ именно свойствомъ книга г. Южакова обладаетъ въ высокой степени. Для насъ, русскихъ читателей, книга, г. Южакова представляетъ спеціальный интересъ, такъ какъ въ ней описывается тотъ ‘край свта’, какъ выражается авторъ, съ которымъ мы такъ необыкновенно мало знакомы, хотя онъ и составляетъ часть нашего обширнаго отечества и долженъ имть широкую будущность. Край этотъ — наша уссурійская колонія, которая въ недалекомъ уже будущемъ должна лишиться своего изолированнаго положенія и, благодаря проведенію сибирской желзной дороги, примкнуть къ культурнымъ странамъ. Отдаленность и изолированность кладетъ свой отпечатокъ на бытъ страны, ея нравы, обычаи. ‘Не велика и наша культурность,— восклицаетъ г. Южаковъ,— но надо прикоснуться къ одичалости колоній, для того, чтобы съ признательностью вспомнить и то малое, чмъ мы обладаемъ’. Но авторъ надется, что приливъ европейской волны, все шире и глубже заливающей этотъ край, смоетъ эту дикость, которая составляетъ какъ бы принадлежность колоніальныхъ нравовъ.
Г. Южаковъ совершенно справедливо замчаетъ, что о Владивосток въ Европейской Россіи господствуютъ самыя смутныя представленія. То этотъ край рисуется какимъ-то земнымъ раемъ, въ виду того, что онъ находится на широт Средней Италіи, то про него распространяются самые изумительные разсказы, въ род того, напримръ, что тигры расхаживаютъ, не стсняясь, по улицамъ Владивостока и т. п. Во всхъ этихъ разсказахъ, разумется, много преувеличеній. Тигры, также какъ и хунхузы, отступили передъ европейцами, заселившими этотъ край, и если еще напоминаютъ о себ, послдніе, т.-е. хунхузы, пожалуй, даже чаще, чмъ тигры, то все же далеко не съ прежнею наглостью и смлостью. Что же касается представленія о земномъ ра, то оно слишкомъ далеко отъ дйствительности. Ни климатъ, ни природа, ни условія общественной жизни въ нашей уссурійской колоніи не заключаютъ въ себ ничего райскаго. Напротивъ того: г. Южаковъ рисуетъ намъ неприглядную картину того ‘края свта’, который нкоторые называютъ ‘Восточною Америкою’, онъ же предлагаетъ назвать ‘блой хунхузіей’, такъ какъ хищничество составляетъ главный элементъ гражданской жизни Владивостока и является чуть не культомъ. Авторъ объясняетъ это тмъ, что во Владивосток нтъ ни общества, ни народа, поэтому не можетъ существовать ни общественныхъ интересовъ, ни самостоятельнаго общественнаго почина. Общество — это чиновники, офицеры, иностранцы: народъ — солдаты, матросы, ссыльные, да инородцы. Одни служатъ, другіе торгуютъ и услуживаютъ служащимъ. Все это населеніе временное, которое думаетъ только объ одномъ: какъ бы отслужить свой срокъ, да побольше заработать, или даже по просту урвать, и затмъ поскоре убраться восвояси. Авторъ приводитъ нсколько примровъ, обрисовывающихъ беззастнчивость владивостокскихъ обывателей въ этомъ отношеніи. Ни о какихъ общественныхъ или народныхъ интересахъ, земледльческихъ, торговыхъ, культурныхъ и промышленныхъ пока еще не можетъ быть и рчи во Владивосток, такъ какъ все его населеніе либо защитники, либо правители, или же люди, привлеченные въ эту мстность интересами защитниковъ и правителей, которые правятъ и защищаютъ только одно — удобную бухту, которая можетъ служить базисомъ для военно-морскихъ операцій. Интересы обороны этого пункта, однако, вызвали потребность въ заселеніи края и въ проложеніи путей сообщенія. Отсюда появленіе народа, экономическихъ интересовъ и культуры, которая понемногу создается въ кра. Съ проведеніемъ желзной дороги Европа вступитъ въ свои права въ этой непріютной, суровой стран. Выростутъ новыя поколнія, которыя будутъ любить свой край и которыя не будутъ думать только о томъ, какъ бы урвать изъ него что можно, а будутъ вкладывать въ него свою энергію, трудъ и знаніе. Однако, пока наступитъ это свтлое будущее, жизнь во Владивосток будетъ тяжела для всякаго свжаго человка, не явившагося туда исключительно съ цлями наживы.
Весь интересъ общественной жизни этихъ далекихъ окраинъ сосредоточенъ въ настоящее время на постройк того великаго рельсоваго пути, который долженъ связать ихъ съ Европой. Авторъ сообщаетъ весьма интересныя свднія объ организаціи работъ по проведенію сибирской желзной дороги, о систем труда, существующей тамъ, и объ условіяхъ жизни желзнодорожныхъ рабочихъ. Между прочимъ, въ высшей степени любопытенъ разсказъ автора о томъ, какое вліяніе имло гуманное и добросовстное отношеніе къ каторжникамъ на успшность ихъ работы и отсутствіе побговъ, буйства и преступленій. Извстно, что принудительный трудъ всегда малоуспшенъ, трудъ же, налагаемый какъ наказаніе, конечно, еще боле ненавистенъ человку — отсюда экономическая невыгодность труда ссыльно-каторжныхъ. Однако, первое время казалось возможнымъ достигнуть иныхъ, боле благопріятныхъ результатовъ этого труда. Подъ управленіемъ въ высшей степени гуманнаго старика инженера Стоянова, армія преступниковъ работала одушевленно и весело. Ни одного побга, ни одного буйства и преступленія за это время не произошло, хотя условія для побговъ были въ это время очень благопріятны. Рвеніе арестантовъ при производств работъ, конечно, не мало способствовало тому, что торжество закладки сибирской желзной дороги состоялось въ назначенное время. Но такое положеніе продолжалось не долго. Стояновъ былъ уволенъ, начались побги, взысканія. Наступила, острая реакція, каторга напомнила о себ и вызвала настоящую панику во Владивосток, такъ какъ начались повальныя воровства, грабежи, убійства, и городъ былъ оцпленъ военными постами, и военные патрули расхаживали по улицамъ. Переворотъ совершился какъ разъ тогда, когда измнилась система обращенія съ каторжными рабочими. Ршительныя мры и наступленіе холодовъ, прекратившее побги арестантовъ, положило конецъ острой реакціи, затмъ все вошло въ свою колею, т.-е. наступилъ обыкновенный каторжный режимъ, малая успшностъ труда, побги и глухая борьба. Все пошло опять обычнымъ путемъ по систем установившейся рутины, и гуманныя теоріи, на время-было одержавшія верхъ и возбудившія надежды на свое осуществленіе въ дйствительной жизни, снова перешли въ область утопическихъ мечтаній.
Къ сожалнію, размры этой замтки не позволяютъ намъ изложить боле подробно содержаніе интересной книги г. Южакова, къ которой отсылаемъ нашего читателя, особенно если одъ интересуется бытомъ нашихъ далекихъ окраинъ. Вторая часть книги г. Южакова посвящена описанію тхъ мстностей (Перимъ, Цейлонъ, Малайскій архипелагъ, Сингапуръ, Японія), которыя онъ постилъ на пути изъ Одессы во Владивостокъ и обратно. И здсь г. Южаковъ не ограничивается только описаніемъ достопримчательностей и передачею только личныхъ впечатлній. Въ каждой строк его очерковъ вы чувствуете писателя-публициста, который не можетъ пройти мимо какихъ бы то ни было явленій общественной жизни, не постаравшись разъяснить себ ихъ значенія и условія ихъ происхожденія. Рядомъ съ этимъ, мы находимъ въ очеркахъ очень поэтичныя и интересныя описанія тропической природы, восхожденія на Адамовъ пикъ, эту святыню буддистовъ, и т. д. Описаніе урагана въ Индйскомъ океан прелестно. Тропическая природа произвела на автора впечатлніе могущества и торжества старости. Со старческимъ постоянствомъ, безъ молодыхъ весеннихъ порывовъ сверной природы, говоритъ авторъ, безъ напряженія силъ въ ихъ полномъ разцвт свернаго лта, тропическая природа повторяетъ изо дня въ день одно и то же, поражая своею неувядающею мощью и неистощимыми силами. Въ этой мощи тропической природы авторъ видитъ ея главное обаяніе и источникъ ея власти надъ человчествомъ. ‘Несмняемость безъ перерыва, пробужденія и напряженія, воспитываетъ въ тхъ же свойствахъ и тропическаго человка. Сингалезы и малайцы — симпатичный, интеллигентный и нравственный народъ (особенно сингалезы), но они, подобно своей природ, застыли въ незыблемыхъ, низмнныхъ процессахъ жизни, не зная весенняго возбужденія силъ, обновляющаго и тло, и душу человка, ни лтняго напряженія, заставляющаго превзойти самого себя и служащаго залогомъ развитія человческихъ силъ и способностей, ни зимняго досуга для отдыха и размышленія. Молчитъ и дремлетъ въ своей неувядаемой красот могучая старость, молчитъ и не отзывается и наше сверное сердце на красоты этой природы, равнодушной и холодной, хотя я облитой горячими лучами полуденнаго солнца’.
Путевые очерки г. Южакова печатались первоначально въ вид отдльныхъ статей въ журналахъ ‘Русское Богатство’ и ‘Міръ Божій’. Г. Южаковъ собралъ ихъ и дополнилъ, а нкоторыя главы написалъ даже вновь, ршившись издать эти очерки въ отдльной книг. Мы, читатели, можемъ быть ему только благодарны за то, что онъ взялъ на себя трудъ представить намъ въ объединенномъ вид свои, въ высшей степени интересныя и содержательныя, путевыя впечатлнія.