А. Волынскій.
‘Сверный Встникъ‘, No 11, 1895
Русские символисты. Лето 1895 г.- Валерий Брюсов. Chefs d’oeure. Сборник стихотворений.- Граф Алексис Жасминов. Голубые звуки и белые поэмы, Волынский Аким Львович, Год: 1895
Время на прочтение: 4 минут(ы)
Русскіе символисты. Лто 1895 г. Москва.
Валерій Брюсовъ. Chefs d’Oeuvre. Сборникъ стихотвореній (осень 1894—весна 1895). Москва. 1895 г.
Графъ Алексисъ Жасминовъ. Голубые звуки и блыя поэмы. С.-Петербургъ. 1895 г.
Мы уже отмтили въ одной изъ предыдущихъ книжекъ е Свернаго Встника’ нкоторыя явленія изъ области поэзіи новйшаго типа — въ томъ числ и два сборника стихотвореній, принадлежащихъ русскимъ подражателямъ европейскаго символизма. Въ нашей замтк мы говорили, что эти попытки ‘московскихъ’ и ‘петербургскихъ’ символистовъ не представляютъ настоящаго литературнаго явленія. При скудости таланта, при безсиліи духовныхъ стремленій, молодые писатели, выступающіе передъ обществомъ съ широкими претензіями, не могутъ завоевать для себя ни одного сочувственнаго голоса въ печати. Мы ничего не говоримъ здсь о самомъ символизм, который, какъ сознательное философское движеніе въ области поэзіи, существуетъ съ тхъ поръ, какъ мистическое начало вошло въ сознаніе людей на правахъ научнаго элемента, расширяющаго человческій кругозоръ и противополагаемаго грубому опыту вншнихъ чувствъ. Весь Новый Завтъ — религіозно-мистическая книга въ лучшемъ смысл этого слова. Въ немъ вс частныя явленія вырисовываются на фон вчныхъ міровыхъ законовъ, образы — конкретные, ясные, простые — освщены высшей идейной правдой, вс событія и факты, проникнутые глубокимъ внутреннимъ содержаніемъ, совершаются какъ-бы на границ двухъ міровъ — видимаго и невидимаго, реальнаго и идеальнаго, и кажутся какими-то загадочными тнями основныхъ творящихъ идей, отраженными на земной поверхности. Образъ самого Христа, пригвожденнаго къ кресту, является вчнымъ символомъ человческихъ страданій за ту истину, законы которой скрыты за горизонтомъ видимаго міра. Въ произведеніяхъ Платона, въ древне-греческой трагедіи,— какъ это указано, между прочимъ, въ геніальномъ сочиненіи одного изъ самыхъ могущественныхъ протестантовъ нашихъдней — въ ‘Gebnrtder Tragdie’, главныя идеи выступаютъ въ настоящихъ символическихъ формахъ, при всемъ ужасающемъ реализм легендарныхъ подробностей. Переходя отъ древнихъ временъ къ боле новымъ, посл нсколькихъ вковъ культурнаго мрака, почти передъ зарею Возрожденія, мы находимъ одно изъ самыхъ высокихъ созданій символическаго искусства — ‘Божественную комедію’ Данте, эту поэтическую, нжную мистерію любви посреди сложной и мрачной драмы, съ чисто религіознымъ освщеніемъ соціальныхъ и нравственныхъ вопросовъ. Наконецъ, чтобы не говорить о множеств другихъ примровъ, которыми переполнена новая литература всхъ народовъ, упомянемъ еще о второй части ‘Фауста’, объ этомъ вдохновеннйшемъ произведеніи свтлаго генія германской расы. Символическій элементъ никогда не замиралъ даже въ самыя реалистическія эпохи искусства. Поэтому нтъ ничего удивительнаго въ томъ, что вмст съ идеалистическими стремленіями, отличающими настоящій историческій моментъ, въ поэзію стала проникать потребность въ утонченныхъ, прозрачныхъ образахъ и формахъ, оживляемыхъ глубокой внутренней правдой, недоступной ни чувственному воспріятію, ни сухому разсудочному анализу. Идеалистическое вяніе, все боле и боле захватывающее европейскіе и русскіе таланты, не могло не повліять на самыя типичныя произведенія современнаго искусства. Никогда еще въ обществ не было такъ живо стремленіе къ психологической разработк наиболе жгучихъ жизненныхъ темъ, съ яркимъ противопоставленіемъ различныхъ началъ, борющихся въ человческой душ. Искусство переживаетъ переходную эпоху и, еще не оторвавшись отъ устарвшихъ, грубо-реалистическихъ традицій, но уже предчувствуя поэтическій экстазъ будущаго времени, когда новая идеалистическая красота найдетъ себ совершенное выраженіе, даетъ какія-то смшанныя, туманныя и сбивчивыя произведенія. Въ европейской литератур даннаго момента можно отмтить нсколько истинно талантливыхъ писателей, съ Ибсеномъ во глав. Въ русской литератур тоже происходитъ какое-то броженіе, еще до сихъ поръ, какъ мы говорили, не нашедшее для себя смлаго представителя въ какомъ-нибудь истинно яркомъ и оригинальномъ талант. Нельзя упредить событія времени. Настоящіе таланты вырабатываются слолшыми жизненными и умственными процессами, для которыхъ въ современной русской исторіи не накопилось еще достаточно силъ, достаточно духовныхъ элементовъ.
Но съ этимъ серьезнымъ символизмомъ, который, конечно, проложитъ себ дорогу въ литератур, тоненькія брошюрки московскихъ и петербургскихъ символистовъ имютъ очень мало общаго. Новыя попытки Валерія Брюсова, Заронина, Мартова, Хрисопопуло и др. должны быть признаны столь-же неудачными, какъ и попытки петербургскихъ символистовъ. Въ двухъ лежащихъ передъ нами книжкахъ поэтическія нелпости наивнаго, часто даже холоднаго воображенія громоздятся другъ на друг, не сообщая читателю никакихъ настроеній, не открывая передъ нимъ никакой ни эстетической, ни психологической правды. Усердные поборники идей, которыхъ они, очевидно, не понимаютъ или понимаютъ очень плохо, защитники теченій, на поверхности которыхъ они несутся, какъ сухіе листья, оторванные порывистымъ втромъ отъ стараго дерева литературы, эти молодые стихотворцы, въ сущности, представляютъ изъ себя невинную и жалкую ассоціацію бездарныхъ тружениковъ, неспособныхъ возбудить въ серьезныхъ и чуткихъ людяхъ никакого принципіальнаго протеста. Но по обыкновенію нашихъ критиковъ, которые никогда не находятъ себ надлежащаго предмета, достойнаго внимательнаго разбора, надъ этими петербургскими и московскими сборниками журналисты всхъ оттнковъ поспшили произвести шумную, жизнерадостную экзекуцію. Этотъ сатирическій спектакль открылъ злой, нервически придирчивый, по собственному представленію — грозный, какъ крокодилъ, графъ Алексисъ Жасминовъ. Въ небольшой книжечк подъ юмористическимъ заглавіемъ ‘Голубые звуки и блыя поэмы’ онъ старается ехидно вышутить новйшія теченія въ современной литератур, но, увлекаемый своимъ природнымъ версификаторскимъ даромъ, порою сбивается съ намченнаго пути литературной пародіи и сочиняетъ отдльныя стихотворенія и цлыя поэмы, въ которыхъ пропадаетъ разъдающая соль критической насмшки, а мстами проглядываетъ даже недурной и неглупый поэтъ декадентскаго стиля. За Алексисомъ Жасминовымъ потянулись, отчасти подражая ему, отчасти удовлетворяя собственному обличительному инстинкту, разные фельетонисты и критиканы боле мелкаго пошиба. Намъ попадались на глаза гнвныя, иногда грубо-ругательскія замтки во всхъ видныхъ русскихъ журналахъ и газетахъ. Наконецъ, новымъ движеніемъ въ поэзіи занялись и такіе публицисты, какъ гг. Михайловскій и Вл. Соловьевъ. Г. Михайловскій, въ качеств призваннаго охранителя умственной трезвенности молодыхъ поколній, не перестаетъ въ своихъ выцвтшихъ литературныхъ фельетонахъ резонерски вышучивать всхъ современныхъ писателей, сколько-нибудь погршившихъ опаснымъ литературнымъ новшествомъ. Г. Вл. Соловьевъ, почему-то предпочитающій въ послднее время подвизаться на несвойственномъ ему поприщ литературной критики, вмсто того, чтобы въ прежнемъ уже старомъ для него стил, давать ходъ своему несомннному публицистическому дарованію, тоже занялся московскими символистами. Съ аппетитомъ человка, имющаго собственный опытъ въ длахъ стихотворнаго искусства и даже написавшаго какую-то запутанную и циническую сатиру, онъ игриво сцпился съ московскими символистами на страницахъ солиднаго ‘Встника Европы’. Попробовавъ донять ихъ критической насмшкой въ проз и получивъ огы нихъ краткій полемическій отвтъ съ намекомъ на то, что онъ самъ преуспваетъ въ символическомъ стихосложеніи, онъ двинулся на нихъ съ легкимъ юмористическимъ канканомъ по пути, проторенному Буренинымъ. Къ обличительной проз онъ прибавилъ стихотворную пародію, которая, при отсутствіи у него самобытнаго и дкаго дарованія и при основномъ, нсколько распущенномъ добродушіи, переходящемъ — въ его замткахъ послдняго времени — въ безплодное балагурство, не можетъ достигнуть никакой цли…
Такъ разсматривается въ современной печати вопросъ о новыхъ литературныхъ теченіяхъ вообще и тхъ наивныхъ и, при всей своей умственной дикости, по существу блдныхъ явленіяхъ, какими представляются новыя и новйшія книжки московскихъ и петербургскихъ символистовъ.