‘Отечественныя Записки’, No 12, 1879
Русская начальная школа. Руководство для земских гласных и учителей сельских школ. Составил барон Н. А. Корф, Корф Николай Александрович, Год: 1879
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Русская начальная школа. Руководство для земскихъ гласныхъ и учителей сельскихъ школъ. Составилъ баронъ Н. А. Корфъ. Изданіе шестое, вновь исправленное и дополненное. Съ портретомъ и біографіей автора. Спб. 1879.
Книга барона Корфа отличается строго практическимъ характеромъ. Авторъ не касается принципіально ни одного вопроса по длу образованія, а представляетъ лишь систематическій сводъ всхъ тхъ наблюденій, замчаній и опытовъ, которые онъ вынесъ изъ своей педагогической дятельности. Ближайшіе идеалы г. Корфа очень скромны, именно потому-что вполн практичны. Одну изъ глазъ своей книги авторъ начинаетъ даже прямымъ заявленіемъ, что ‘будетъ говорить не о томъ, какія свднія ученики народной школы должны бы выносить изъ училища по окончаніи ими курса, но только о томъ, что можетъ состояться въ виду тхъ обстоятельствъ, которыя обусловливаютъ начальное обученіе въ сел въ настоящее время‘ (62).
Этотъ принципъ возможности, а не желательности проведенъ барономъ Корфомъ съ неуклонною послдовательностью во всхъ частяхъ его книги. Указанія опыта дороже всего для барона Корфа. Такъ, напримръ, онъ даетъ совершенно ненаучное опредленіе ‘единицы’ (‘все то, что считается по одному, называется единицею’), но стоитъ за него потому, что ‘сотни разъ испытывалъ совершенную доступность его дтскому пониманію’ (155). Въ рекомендуемыхъ имъ тэмахъ для письменныхъ упражненій учениковъ (‘письмо къ брату, сданному въ солдаты’, ‘выгодне ли волъ въ хозяйств или лошадь?’, ‘долговой документъ на занятые 8 рубли’ и т. д.), въ проэктируемомъ имъ распредленіи школьныхъ занятій, въ план самой школы и т. п.— везд авторъ является наблюдательнымъ практикомъ, вооруженнымъ большимъ запасомъ личнаго опыта.
Но баронъ Корфъ нетолько опытный, но и просвщенный педагогъ. Онъ горячо любитъ свое дло и, сталкиваясь съ тми идеями или фактами, которые давно уже осуждены въ теоріи и, тмъ не мене, упорно держатся на практик, онъ борется съ ними со страстностью настоящаго борца, которому дорого и близко защищаемое имъ дло. Разсуждая, напримръ, о школьной дисциплин, онъ, между прочимъ, говоритъ: ‘Неужели, не говоря уже о чувствахъ къ ближнему, учитель самъ себ врагъ и не желаетъ видть передъ собой веселыхъ дтей, къ нему привязанныхъ, предпочитая имъ какое-то запуганное стадо, тупо бросающееся изъ стороны въ сторону при первомъ движеніи пастуха? Пора, пора одуматься, пора разстаться съ палочною дисциплиною и перейти къ школьной дисциплин, т. е. къ такому обращенію съ дтьми, которое водворяетъ въ школ бодрость духа и привязанность къ школ и учителю. Если учитель чувствуетъ себя неспособнымъ на такое отношеніе къ дтямъ, то лучше поступитъ онъ, избравъ себ иной родъ жизни, а учителемъ онъ оставаться не можетъ: онъ будетъ истязать дтей, онъ будетъ истязать самого себя. Такого мученика не нужно въ школ!’ (76). Такихъ филиппикъ въ книг г. Еорфа не мало и он, не говоря уже о ихъ внутреннемъ, спеціальномъ значеніи, придаютъ ей характеръ не простого ‘руководства’, а характеръ горячей и убжденной рчи.
Мы бы хотли, но, къ сожалнію, не можемъ ограничиться этими нашими замчаніями о книг г. Корфа. Г. Корфъ счелъ нужнымъ приложить къ своей книг свою біографію и свой портретъ. Въ извстныхъ случаяхъ, біографіи даже вовсе не замчательныхъ людей могутъ, конечно, имть общій интересъ. Барону Корфу, въ своей земско-педагогической дятельности, зачастую приходилось наталкиваться на препятствія, которыя очень важны для характеристики условій нашей жизни. Но біографія г. Корфа, составленная нкіимъ г. Соловьевымъ-Несмловымъ, отличается инымъ, чисто личнымъ, можно сказать, интимнымъ характеромъ. Мы очень затрудняемся объяснить это обстоятельство. г. Корфъ, безспорно, полезный дятель, но изъ этого не слдуетъ, чтобы намъ, людямъ, не имющимъ чести знать лично автора ‘Руководства’, было необходимо знать, что г. Корфъ ‘родился 2-го іюля 1834 года, въ Харьков’, что онъ воспитывался въ Александровскомъ лице, что ’22 лтъ отъ роду онъ женился на М. М. Клевцовой’, что ‘послднія шесть лтъ баронъ находится въ Женев’ и что — такъ спшитъ составитель біографіи успокоить опечаленное отечество — ‘лтомъ будущаго года баронъ Корфъ вернется въ Россію’. Для того, чтобы претендовать на такое вниманіе въ своей особ со стороны общества, надо сдлать нчто большее и лучшее, нежели сдлалъ баронъ Корфъ. Да и въ этомъ случа, со стороны общественнаго дятеля было бы не тактично, смемъ сказать, просто неприлично аффинировать себя передъ публикою. Истинное достоинство всегда скромно. Эту истину г. Корфъ можетъ помстить въ свои прописи и буквари.
Біографія снабжена такимъ эпиграфомъ: ‘Придетъ время, когда самъ Наполеонъ будетъ боле извстенъ своими законами, чмъ побдами, а Ватерлооская битва будетъ не такъ важна, какъ важно открытіе первой ремесленной школы’. Карлейлъ, которому принадлежатъ эти слова, принципіально, конечно, правъ: школы важне, полезне сраженій. Тмъ не мене, усердный не по разуму г. Соловьевъ-Несмловъ оказалъ очень плохую услугу своему патрону, сопоставивши его съ Наполеономъ. Что остается посл этого сдлать другимъ нашимъ извстнымъ педагогамъ? Г. Евтушевскій будетъ сравнивать себя съ Аттиллою, а г. Миропольскій съ какимъ-нибудь Карломъ Мартеломъ. Робкій читатель, можетъ быть, склонитъ голову передъ этимъ внезапнымъ наплывомъ разнообразнаго величія, а читатель посмлй, пожалуй, вдь расхохочется смхомъ, для г. Корфа очень мало лестнымъ. Приложеніе барономъ Корфомъ къ книг своего портрета окончательно выясняетъ мотивы, побудившіе его выступить съ своей біографіей: слишкомъ понятно, что созерцаніе изображенія мужчины среднихъ лтъ, барской наружности, въ пиджак домашняго покроя не можетъ навести читателя ни на какія соображенія общаго свойства. Преувеличивая значеніе своей дятельности, баронъ Корфъ, очевидно, считаетъ себя человкомъ близкимъ и дорогимъ для каждаго изъ членовъ русскаго общества, и намъ ничего не остается, какъ только пожалть объ этомъ его печальномъ заблужденіи.