П.Б. Струве
П.Б. Струве
Русская идейная интеллигенция на распутье
Русская идейная интеллигенция на распутье
Русская идейная интеллигенция на распутье, Струве Петр Бернгардович, Год: 1909
Время на прочтение: 4 минут(ы)
По страницам периодических изданий России конца XIX — начала XX веков: Хрестоматия по курсу ‘История российской печати конца XIX — начала XX веков’ для студентов вузов, обучающихся по специальности и направлению ‘Журналистика’
Томск: Учебно-производственная типография ТГУ, 2009.
Когда в стране, которая имеет свои духовные традиции и не имеет политического опыта свободной гражданской жизни, образуются впервые партии не литературные, а политические, — в их образовании неизбежно участвуют не только и не столько непосредственная нужда жизни и ее внушения, сколько унаследованные формулы и навыки теоретической мысли. Теоретическая мысль, если она лишена печати творчества, сама по себе всегда консервативнее мысли практической — это может показаться парадоксом, а между тем это так. Только тогда, когда теоретическая мысль, разрывая оковы теоретической же традиции, становится дерзанием, — она делается революционной, разрушает старые перегородки и творит новое дело. Практическая же мысль в политике всегда дерзает хотя бы слегка, всегда разрушает хотя бы немного, всегда делает хоть что-нибудь.
Вот почему мы в истории нашего освободительного движения так часто наблюдаем полнейшее бесплодие самых радикальных замыслов и поразительные результаты скромных, чисто ‘оппортунистических’ попыток. 9 января и роль Гапона тому яркое доказательство.
Интеллигенция наша еще не освоилась с этим реальным соотношением идеи и факта в политике, которое Маркс некогда уловил в словах: реальный шаг вперед стоит дюжины программ. Она еще слишком верит в программы, и она слишком плохо наблюдает и слишком низко ценит факты. Коллективная политическая мысль нашей интеллигенции находится еще в состоянии наивности, почти младенчества. И — как это ни странно — именно это младенчество интеллигентской политической мысли обусловливает собой столь часто болезненное расхождение ее с тоже младенческой политической мыслью широких народных масс. Таков, например, наивный республиканизм наших ‘крайних’ фракций, стоящий в режущем противоречии с наивным монархизмом масс.
Политическая мысль интеллигенции наивна еще в том отношении, что ей чужда идея политической ответственности. Идея эта опирается на строгий учет психологических действий известной проповеди. Кому не чужда политическая ответственность, тот не станет вкладывать в свою политическую проповедь все, что он лично считает правильным, независимо от того, как отразится в умах слушателей или читателей такая проповедь и какие реальные плоды она может дать. Идея и чувство политической ответственности создают особый вид ‘оппортунизма’, который, будучи некоторыми поверхностными чертами сходен с беспринципностью, на самом деле имеет глубокие моральные корни и полное нравственное оправдание. Сознание политической ответственности свидетельствует не о беспринципности, а, наоборот, о чрезвычайно строгом, принципиально-моральном отношении к политической деятельности. И если это сознание отсутствует у русской идейной, и в особенности у нашей ‘революционной’, интеллигенции, в общем и целом морально чрезвычайно чуткой, то это объясняется именно ее политической наивностью и неопытностью. В этом соотношении между политической безответственностью и политической наивностью обнаруживается глубокая и в то же время тонкая связь между политической моралью и политическим пониманием. Более высокая степень политического понимания обусловливает более высокую мораль политической деятельности.
Вопрос о политической ответственности ставится в России так резко именно потому, что народные массы до сих пор весьма нередко пребывают в состоянии политического младенчества и чрезвычайно наивно, детски доверчиво относятся ко всякой проповеди, идущей навстречу либо их нуждам и желаниям, либо их суевериям.
Вот почему тем русским политическим деятелям, у которых развито чувство политической ответственности, так трудно получить доступ кумам и сердцам народных масс. В то время как, с одной стороны, массам рисуют — в результате осуществления ‘захватного права’ — самые соблазнительные перспективы, а, с другой стороны, в тех же массах разжигают при помощи суеверий самые противокультурные страсти, политически зрелая и ответственная мысль морально обязана отстаивать до конца свою позицию, позицию суровой выдержки и последовательного созидания политической и социальной культуры страны культурными средствами.
В настоящий момент самая важная задача организованных демократических групп и их прессы заключается в том, чтобы убедить всю русскую идейную интеллигенцию стать на эту точку зрения и таким образом тактически дисциплинировать и организовать ее для организационной работы в народных массах.
‘Революционная’ тактика в деле воздействия на народные массы себя исчерпала, она обессилила и народ, и интеллигенцию и доставила только торжество отступившему на ‘заранее приготовленные позиции’ бюрократическому правительству. Тактика эта глубочайшим образом противоречила и истинному демократизму, и здравым началам политического воспитания и самовоспитания. Она хотела создать политическую культуру приказом и гипнозом свыше и извне. В основе этой тактики лежала политическая наивность, доходившая до веры в политические чудеса и стремившаяся двигать людьми, как автоматами, а не учить их двигаться.
Теперь неудачи этой тактики налицо и должно наступить отрезвление. В этот момент обязанность всех убежденных демократов — поддержать в интеллигенции политическое одушевление и, беспощадно вскрывая ошибки ‘революционных’ программ и ‘революционной’ тактики, всячески проповедовать неутомимую организационную работу в народных массах во имя идеалов демократии и социальной справедливости.
Такова основная задача конституционно-демократической партии, задача, на которой она должна объединить всю идейную интеллигенцию. И в осуществлении этой задачи к конституционно-демократической партии так или иначе должны будут примкнуть и все те элементы ‘крайних’ партий, которые способны учиться у событий и воспитываться неудачами.
Проникая в народные массы, созидая организационной работой в них несдвигаемые основы органической политической культуры в стране, конституционно-демократическая партия должна будет по своему социальному составу стать партией народной, т. е. крестьянско-рабочей. В создании широкого и глубокого народного демократического движения лежит великая задача русской идейной интеллигенции. И мы всегда думали, что осуществление этой задачи входит в закономерный ‘план’ русской истории. Многие читатели ‘Освобождения’, наверное, помнят, что ту же самую программную и тактическую точку зрения мы развивали и в нашей заграничной литературной деятельности. Как тогда, так и теперь мы твердо убеждены, что тактика ‘революционизма’ не совместима с широкой организационной и созидательной работой в народных массах.
Господство бюрократии и владельческого класса над народом можно победить не бунтами и не земельными захватами, не политическими забастовками и не вооруженными восстаниями, а лишь упорною созидательною работою. И как бы это ни казалось многим парадоксальным, мы полагаем, что революционная интеллигенция должна в настоящее время — во имя революции! — идти в народ с проповедью порядка. Она должна усвоить себе ту тактику, систематическое проведение которой дало германской социал-демократии возможность сломить исключительный закон о социалистах. Но она смогла бы провести эту тактику по существу еще глубже и еще искреннее. Крестьянские массы составляют такое огромное большинство в стране, что организованное и проведенное в полном порядке обнаружение их просветленной политическим и социальным сознанием воли будет означать полный переворот всех отношений в стране.
Трудная, но великая и единственная в своем роде задача стоит теперь перед идейной интеллигенцией страны. Ради нее стоит задуматься над ‘революционной’ традицией и начать переучиваться политическим приемам.
В огромной перестройке всего народного быта, происходящей в современной России, культурным победителем выйдет то политическое направление, которое соединит в себе революционный энтузиазм с мудрым уважением к самодеятельности народа, отрицающим творческую силу приказов и внушений.
Чем раньше вся русская идейная интеллигенция станет на эту точку зрения, тем кратковременнее будет торжество реакции и тем полнее и прочнее будет победа русской демократии.