София Парнок

Розы Пиерии

(Антологические стихи)

Оригинал здесь — http://www.ipmce.su/~tsvet/WIN/silverage/parnok/rose.html

‘Цвет вдохновения! Розы Пиерии!..’ Лира ‘Срок настал. Что несешь…’ ‘Всю меня обвил воспоминаний хмель…’ Сны Сафо 1. ‘Снилось мне, — взываю к подругам милым…’ 2. ‘Вспомнит со временем кто-нибудь, верь, и нас…’ ‘Ты дремлешь, подруга моя’ ‘Так на других берегах, у другого певучего моря…’ Пенфесилея Вызов Поединок Возвращение Мудрая венера 1. ‘Гибели не призывай: нелюбезна богам безнадежность…’ 2. ‘Не всегда под ветром пылает ярче…’ 3. ‘Где его стрелы, — спроси у стрелка своего, о богиня!..’ 4. ‘Зеркало держит Эрот перед ней, и в стекле его хрупком…’ 5. ‘Аттида, стебель нежный из дальних Сард…’

========== Цвет вдохновения! Розы Пиерии! Сафо, сестра моя! Духов роднит Через столетия — единоверие. Пусть собирали мы в разные дни Наши кошницы, — те же они, Нас обольстившие розы Пиерии!

ЛИРА Первая лира, поэт, создана первоприхотью бога: Из колыбели — на луг, и к черепахе — прыжок, Панцирь прозрачный ее шаловливый срывает младенец, Гибкие ветви сама ива склоняет к нему, Вот изогнулись они над щитом полукружием плавным, Вот уже струны Гермес сладостные натянул, С первою лирой в руках он тайком пробирается к гроту, Прячет игрушку, а сам, новой рассеян игрой, Вихреподобный полет устремляет к Пиерии дальней, Где в первозданной тени Музы ведут хоровод, — В сад Пиерийский, куда ты, десятою музою, Сафо, Через столетья придешь вечные розы срывать.

========== Розы Пиерии лень тебе собирать! Сафо Срок настал. Что несешь Грозным богам, Жнец нерадивый? Выдаст колос пустой, Как же ты был Беден слезами. Розы скажут, — для нас Он пожалел Капельку крови. Боги, только вздохнут, Вот уже — прах Вся твоя жатва.

========== Всю меня обвил воспоминаний хмель, Говорю, от счастия слабея: ‘Лесбос! Песнопенья колыбель На последней пристани Орфея!’ Дивной жадностью душа была жадна, Музам не давали мы досуга. В том краю была я не одна, О, великолепная подруга! Под рукой моей, окрепшей не вполне, Ты прощала лиры звук неполный, Ты, чье имя томное во мне, Как луна, притягивает волны.

СНЫ САФО Рассказала свой сон Сафо Киприде… Сафо 1 Снилось мне, — взываю к подругам милым: ‘Долго ль бегать мне? Баловницы, где вы?’ И напрасным криком бужу я только Сонное эхо. А в златых сандальях заря восходит, Но не наше там розовеет море, И земля другая в росе дымится, — Где же ты, Сафо? В благовоньи трав незнакомый привкус Горькой сладости. На лугах родимых Ни анис, ни роза, ни медуница Так не дышали. Я ступаю тяжко, как будто стопа Мягкоструйная — не по мне, и лира, Лира — щит мой верный — томит мне руку Тяжестью новой… И к ручью склоняюсь — о, злое чудо!- В ясном зеркале отраженным ликом И разгневана и любуюсь, плача, — Кто же там, Сафо?

Вспомнит со временем кто-нибудь, верь, и нас. Сафо 2 ‘Вспомнит со временем кто-нибудь, верь, и нас…’ Вымолвила, — и на перси к подруге сникла, Сон ли объял меня странный, но вот вокруг Все оживилось: над ложем моим, над лирой Стрекот, жужжанье, как будто пчелиный рой В струнах запутался, или трещат цикады. ‘Сафо!’ я слышу — на все голоса мое Суетно перепевается имя — ‘Сафо!..’ Вижу: снуют озабоченно, взад-вперед, С лиры — на ложе и с ложа — на лиру, мыши. Что им до Сафо?.. И вдруг озарилось все (Те и не видели!) — Ты предо мной, Киприда! Твой улыбается мне несказанный лик. Голос божественный: ‘Вот она слава, Сафо: Спорят, кому твои вечные — хмель богов! — Песни любовные — юношам или девам?’

========== На персях подруги усни. На персях усни сладострастных. Сафо Ты дремлешь, подруга моя, — Дитя на груди материнской! — Как сладко: тебе — засыпать, А мне пробудиться не мочь, Затем, что не сон ли, скажи, И это блаженное ложе, И сумрак певучий, и ты, И ты в моих тихих руках? О, ласковые завитки На влажном виске!.. О, фиалки! Такие, бывало, цвели У нас на родимых лугах. Венки мы свивали с тобой, А там, где венки, там и песни, Где песни — там неги… Ты спишь, Последний мой, сладостный сон?.. Плыви надо мною, плыви, Мое Эолийскос небо, Пылай, мой последний закат, Доигрывай, древний мой хмель!

========== Так на других берегах, у другого певучего моря, Тысячелетья спустя, юной такой же весной, Древнее детство свое эолийское припоминая, Дева в задумчивый день перебирала струну. Ветром из-за моря к ней доструилось дыханье Эллады, Ветер, неявный другим, сердце ее шевелит: Чудится деве — она домечтает мечты твои, Сафо, Недозвучавшие к нам песни твои допоет.

ПЕНФЕСИЛЕЯ Триптих ВЫЗОВ Сердце на лад сладострастный не строю, Томную лиру разбила в щепья, — Время мне петь роковую Трою, Битвы смертельной великолепье. Был и пребудешь навек иноверцем (Бог твой мужской злых Эриний злее!), И суждено с обагренным сердцем Падать в сраженья Пенфесилее. Друг перед другом мы снова предстали. Тупо копье твое? Меч не звонок? Иль не почетна на бранной стали Неукротимая кровь амазонок?

ПОЕДИНОК На вызов дерзкий единый ответ — копье! Метнул, но первый не рассчитал удар: Отпрянуло от звонкой меди, Не проломив боевых доспехов. Сверкнуло снова. Ветер пресек полет, — Летит и снова не долетела смерть… В герое неуспех нежданный Лишь горячит вековую ярость. И в третий раз безумный метнул копье. От сердца дева тихо отводит щит, — Он видит: острие лихое В латы вошло роковой занозой.

ВОЗВРАЩЕНИЕ Не копьем смертельным, — нетленной розой Я вооруженная вышла в битву. Древле по-иному моя праматерь Шла на Ахилла. Тот же он в убийственном ратоборстве, — Ненавистлив сердцем, а я тоскую: Ненависти древней до этой жизни Не донесла я… Тихо возвращается с поля брани И клянет воительниц злую долю, Руки прижимает к груди, — и плачет Пенфесилея.

МУДРАЯ ВЕНЕРА 1 Гибели не призывай: нелюбезна богам безнадежность. Юноша мой! Встрепенись. Мудрой Венере внемли. — Друга милее иным несговорчивым девам — подруга. Женской рукой отопрешь то, что закрыто тебе. Поясом тесным стяни — гордость мужа — могучие чресла, Змеиным запястьем завей выпуклость славную мышц. Долго б Ахилл пребывал между дев Ионийских не узнан, Если б при виде копья в нем не проснулся герой. Да не зажжется твой взор при знакомом воинственном кличе, — Только приметой одной выдать себя не страшись: Перед суровой твоей не утаивай томного вздоха, — Не на мужские сердца стрелы ей точит Эрот.

2 Не всегда под ветром пылает ярче, О, мой друг, подчас потухает факел. Не всегда волна кораблям попутней Тихого моря. Ты торопишь негу, нетерпеливей, Укоряешь деву в ленивой страсти, — Иль забыл, что многим милее молний Медленный пламень? Не того дарит дивной песней лира, Чья рука безумно цепляет струны, — Много правил есть (вот одно — запомни!) В нежной науке: С плавных плеч сползая лобзаньем длинным, Не спеши туда, где в дремотной лени Две голубки белых, два милых чуда Сладостно дышат.

3 ‘Где его стрелы, — спроси у стрелка своего, о богиня! Пуст Купидонов колчан: все они в сердце моем! Он не сберег ни одной для надменной моей Гермионы, — Тщетно у милых колен слезы любовные лью. Хищников лютых Орфей укрощает своим песнопеньем, — Женское сердце, клянусь, сердца звериного злей: Тщетно кифара моя ей поет самым сладостным звуком… Непобедимую как мне победить? Научи…’ — Вспомни: дождем золотым Громовержец сошел на Данаю… Все я сказала тебе. Если понятлив, поймешь.

4 Зеркало держит Эрот перед ней, и в стекле его хрупком Вечное золото кос, вечное небо очей. А на ковре, у колен, у разымчивых этих и сильных, В руки лицо уронив, скорбная дева сидит. ‘Горе мне! Горе мне! Где, где ночей моих гордая хладность?’ — Что с ней? — подруги вокруг шепчут, лукаво смеясь. — ‘Только и было, что раз — это под вечер было, у храма — Мимо идя, на меня ветреник этот взглянул. Только и было всего… Да еще в состязании лирном… Слышу, — подруги ко мне: ‘Твой, Мнаседика, черед’. Вышла, и к струнам едва я певучей рукой прикоснулась, Как раскалились они: он в этот миг подходил. Глаз не спуская с меня, затемняемых мраком желанья, Розу поднес он зачем смуглую к самым губам? Как я запела? О чем? О, соперница — роза! О, губы! Сафо нахмурила бровь. Что мне до гнева ее! О, как, должно быть, жесток этот рот и горячий и влажный… Разум во мне помути! Дай мне его позабыть! Жжет меня ложе в ночи. Лишь глаза я закрою, я вижу Губы и розу, и вновь розу и губы его… Что же мне делать, скажи, чтобы их, неотвязных, не видеть?’ — Мудрая словом одним ей отвечает: ‘Целуй’.

5 ‘Аттида, стебель нежный из дальних Сард, С проворной Геро вместе не ходят в храм, — Презрев обычай твой, богиня, Дразнят мужей красотой напрасной. Гостит в приюте их беззаконных нег Стрелок, забывший службу стрелка и честь. Богиня, отзови Эрота! Долго ль терпеть? Накажи отступниц’. — Караю карой страшной: припав к краям Бездонной чаши, до смерти будут пить, Крича от жажды. Утоленья Не было, нет им и век не будет!

Комментарии

Публикуется по изданию: Парнок С. ‘Розы Пиерии’ М., Пг., 1922 (где пять стихотворений были перепечатаны из ‘Стихотворений’, см. комментарии к ‘Стихотворениям’).

Рецензия: Брюсов В. Среди стихов//Печать и революция. М., 1923, кн. 4, Барков А.//Там же, кн. 5.

Пиерия — область в Македонии, в греческой мифологии считавшаяся родиной муз.

Лира — Вариант Чт.: ст. 1 — ‘Первая лира, поэт, рождена…’ Гермес — в греческой мифологии сын Зевса и Майи, вестник богов, покровитель путников, проводник душ умерших. Атрибуты этого бога — ‘бессмертные’ золотые крылатые сандалии и золотой жезл — средоточие магической силы. Именно Гермес из панциря черепахи впервые изготовил семиструнную лиру и пел под ее аккомпанемент.

‘Срок настал. Что несешь…’ — Перепечатано: Лоза, где вариант ст. 1 — ‘Час настал…’.

Сны Сафо. 1. ‘Снилось мне, — взываю к подругам милым…’ — Ст. 7 — публикуется по правке автора из экземпляра сборника О. Н. Цубербиллер: см. изд. Поляковой, с. 331. Киприда — богиня любви Афродита, в мифе о которой сказано, что она родилась из морской пены у острова Киферы и ветер принес ее на остров Кипр. Кипр поэтому считался родиной Афродиты.

‘Так на других берегах, у другого певучего моря…’ — Камена.

Пенфесилея. — Северные записки. 1916, сентябрь. В журнале озаглавлено ‘Сафические строфы’. Пенфесилея — дочь бога войны Ареса, предводительница отряда амазонок, пришедших на помощь троянцам в войне с греками. Была смертельно ранена в битве греческим героем Ахиллом, однако, убив Пенфесилею, Ахилл влюбился в нее. Эринии — в греческой мифологии богини мщения за пролитую родственную кровь, обитающие в подземном царстве (в римской мифологии — фурии).

Мудрая Венера (1 — 5). 1. ‘Гибели не призывай: нелюбезна богам безнадежность…’ — Вариант Зт.: ст. 8 — ‘в нем не сказался герой’.

3. ‘Где его стрелы, — спроси у стрелка своего, о богиня!..’ — Вариант Зт: ст. 3 — ‘для надменной моей Родоклеи’. Замечание С. В. Поляковой: ‘В греческом окружении у Парнок неожиданно возникает Купидон’ (изд. Поляковой, с. 331). Купидон (или Амур) — у римлян бог любви, сын богини Венеры, в греческой же мифологии — Эрот (сын богини Афродиты). Орфей — в греческой мифологии сын фракийского речного бога Эагра (или Аполлона) и музы Каллиопы. Славился как певец и музыкант, наделенный магической силой искусства, которой покорялись не только люди, но и боги, и даже природа. Орфей не почитал Диониса, за что разгневанный Дионис наслал на него менад (вакханок), которые растерзали Орфея и разбросали повсюду части его тела, собранные затем и погребенные музами. Голова Орфея приплыла по реке Гебр к острову Лесбос, где ее принял Аполлон. Там, на Лесбосе, голова Орфея пророчествовала и творила чудеса.

4. ‘Зеркало держит Эрот перед ней, и в стекле его хрупком…’ — Варианты Зт: ст. 13 — ‘Не отводя от меня смелых глаз, затемненных желаньем’, ст. 14 — ‘Розу зачем он поднес’, ст. 20 — ‘Темные губы его, душные губы его’. Замечание С. В. Поляковой: ‘Здесь… автор не выдерживает античный колорит — зеркало у него мыслится стеклянным, хотя в древности знали только металлические зеркала’ (изд. Поляковой, с. 331).

(источник — ‘Sub rosa’: А. Герцык, С. Парнок, П. Соловьева, Черубина де Габриак’,
М., ‘Эллис Лак’, 1999 г.)