Ритуальные наветы в еврейском народном творчестве, Ан-Ский Семен Акимович, Год: 1912

Публицистика
Время на прочтение: 47 минут(ы)
Скачать в PDF

Ритуальные навты въ еврейскомъ народномъ творчеств.

Современное еврейское народное творчество представляетъ область, совершенно неизвстную не только широкимъ слоямъ общества, но и спеціалистамъ-этнографамъ. Сама еврейская интеллигенція (въ Россіи) лишь очень недавно заинтересовалась творчествомъ своего народа, и до сихъ поръ почти ничего не сдлала въ отношеніи систематическаго и научнаго собиранія и изданія произведеній этого творчества. Только въ самые послдніе мсяцы приступлено къ организаціи ‘Научной экспедиціи имени барона Горація Осиповича Гинцбурга для собиранія произведеній еврейскаго фольклора’. Пока-же весь печатный матеріалъ по современному народному творчеству почти исчерпывается двумя боле или мене значительными сборниками, обязанными своимъ появленіемъ иниціатив и труду единичныхъ собирателей: ‘Сборникъ народныхъ псенъ’ (около 500), составленный С. М. Гинзбургомъ и П. С. Марекомъ (1901 г.), и ‘Сборникъ еврейскихъ пословицъ и поговорокъ’ (около 4000), составленный Игнацомъ Беренштейномъ (1908 г.). Что-же касается другихъ областей фольклора, то по нимъ ршительно ничего не сдлано. Не издано даже ни одного сборника народныхъ сказокъ, сказаній, легендъ и притчъ, которыя положительно десятками тысячъ циркулируютъ въ народной сред и составляютъ, посл религіозной письменности, главную духовную пищу народной массы. Этимъ обширнымъ художественнымъ матеріаломъ широко воспользовалась одна лубочная литература {Въ послднее время и нкоторые еврейскіе писатели, въ особенности І. Л. Перецъ, стали заимствовать для своихъ произведеній мотивы изъ народныхъ сказокъ и сказаній.}, въ изданіяхъ которой мы находимъ множество сказокъ, легендъ и сказаній. Къ сожалнію, лишь немногія изъ нихъ переданы боле или мене точно, съ сохраненіемъ наивной простоты языка. Большинство же подверглось сильному искаженію со стороны лубочныхъ писакъ, а то и религіозныхъ проповдниковъ, старавшихся приноровить народныя сказки къ своимъ дидактическимъ цлямъ и связать въ именемъ и чудотворной дятельностью какого-нибудь раввина или цадика.

I.

Современное еврейское народное творчество по своимъ вншнимъ формамъ мало чмъ отличается отъ творчества другихъ культурныхъ народовъ. Мы находимъ здсь вс обычныя области фольклора,— псни и сказки, сказанія и легенды, пословицы и ‘оговорки, притчи, заговоры и проч.— мотивы которыхъ совпадаютъ въ мотивами соотвтственныхъ областей фольклора другихъ народовъ. Но за то со стороны внутренняго содержанія еврейское народное творчество отличается такими особенностями, которыхъ мы не встрчаемъ ни у какого другого народа.
Самая главная и характерная особенность еврейскаго фольклора заключается въ томъ, что, въ отличіе отъ христіанскаго фольклора, сохранившаго почти вс элементы языческой легенды съ ея культомъ героевъ-богатырей и преклоненіемъ передъ побдой сильнаго,— еврейскій фольклоръ не знаетъ богатырей физической силы, которые могли-бы ‘столбъ отъ земли до неба поворотить’. Но за то въ этомъ фольклор встрчаются столь-же и даже боле могучіе богатыри духовной мощи, которые могутъ однимъ взглядомъ испепелить цлые легіоны, словомъ разрушить государства, мыслью измнить весь порядокъ мірозданія, а усиліемъ воли заставить самого Бога измнять свои ршенія Въ еврейскомъ творчеств мы не находимъ ни единоборства богатырей, ни рыцарскихъ поединковъ,— зато тамъ имются не мене грандіозныя картины борьбы и единоборства орудіями духовной силы между цадикомъ (праведникомъ-чудотворцемъ) и колдуномъ, картины религіозныхъ диспутовъ между раввиномъ и ‘апипуромъ’ (папой), происходящихъ въ той же торжественной обстановк, что и рыцарскіе турниры: въ присутствіи короля, королевы и придворныхъ. Однимъ изъ излюбленныхъ героевъ европейскаго сказочнаго творчества является ‘простакъ’ (въ русскомъ творчеств — ‘дурачекъ’), который въ послднемъ счет оказывается умне, сильне и ловче всхъ умниковъ. Этотъ же мотивъ имется и въ еврейскомъ фольклор, нотамъ, вмсто ‘дурачка’, выступаетъ ‘сокрытый праведницъ’, одинъ изъ ’36-ти праведниковъ, безъ которыхъ міръ не могъ бы существовать’. Этотъ ‘сокрытый праведникъ’, какъ и сказочный ‘дурачекъ’, прикидывается грубымъ, невжественнымъ, глупымъ,— но въ ршительную минуту (особенно, когда надо спасать евреевъ изъ бды) онъ ‘открывается’, и тогда оказывается, что онъ мудре всхъ раввиновъ и цадиковъ, знаетъ не только вою Тору, но и ‘сокрытую мудрость’, доступную только ангеламъ, вс 70 языковъ, языки птицъ и зврей и т. д. Въ то время, какъ въ европейской сказк чудесныя передвиженія совершаются при помощи матеріальныхъ предметовъ (ковра-самолета, семимильныхъ сапогъ, сивки-бурки), въ еврейскомъ народномъ творчеств они происходятъ посредствомъ слова, мысли или усилія воли праведника, и передвигается не самъ герой сказки, а ‘земля подъ нимъ скачетъ’ въ обратную сторону. ‘Невидимкой’ праведникъ становится тоже не при помощи матеріальнаго предмета (шапки-невидимки), а посредствомъ постовъ, омовенія и произнесенія ‘таинственныхъ именъ Бога’. Чудотворцы ‘прикладываютъ ухо къ земл’, но слышатъ они не топотъ копытъ, а то, что происходитъ въ преисподней. Морской царь превращенъ въ Левіаана, ‘молодильныя яблоки’ взяты съ райскаго дерева и т. д.
Въ общемъ, въ произведеніяхъ еврейскаго сказочнаго творчества встрчаются вс основные элементы фольклора другихъ народовъ, только они перенесены съ почвы матеріальной на почву духовную {Подробное развитіе этого взгляда на еврейскій фольклоръ читатель можетъ найти въ моей стать ‘Еврейское народное творчество’. (‘Пережитое’ Сборн. I).}.

II.

Большинство еврейскихъ сказокъ, легендъ и сказаній созданы на фон внутренней, интимно-національной жизни еврейскаго народа, безъ всякаго отношенія къ другимъ національностямъ и врованіямъ. Однако, рядомъ съ этимъ, имется также обширный циклъ сказокъ и легендъ, построенныхъ на столкновеніи между евреями и другими народами, среди которыхъ они живутъ. Основнымъ мотивомъ большинства произведеній этого цикла является злой, жестокій указъ (имющій спеціальный терминъ: ‘гзойре’), изданный королемъ, по наущенію враждебныхъ евреямъ министровъ, вельможъ или духовенства. ‘Гзойре’ обыкновенно обрушивается неожиданно, въ вид національной катастрофы: издается указъ о запрещеніи евреямъ выполнять религіозные обряды, или изучать Тору, объ ихъ изгнаніи изъ страны или даже поголовномъ избіеніи. Евреи встрчаютъ это ‘гзойре’ плачемъ, постами, молитвами и покаяніемъ, чмъ имъ, обыкновенно, и удается умилостивить Господа, который въ послднюю минуту чудеснымъ образомъ отвращаетъ бду отъ своего народа.
Чудесное избавленіе евреевъ отъ угрожающихъ имъ бдствій происходитъ обыкновенно при помощи ангела, Ильи пророка или кого-нибудь изъ патріарховъ, являющагося во сн или на яву (въ вид грознаго старца въ сіяніи) къ королю или его совтчику, а то при посредств раввина-праведника, цадика-чудотворца или сокрытаго праведника, изыскивающихъ способъ, какъ заставить короля отмнить свой указъ. Но всего чаще спасителемъ евреевъ является ‘тайный совтчикъ’, ‘второй отъ царя’, ставшій классическимъ типомъ въ еврейскомъ фольклор. Это — еврейскій мудрецъ, большой бднякъ, живущій на окраин города въ полной неизвстности. Первый министръ случайно провдываетъ про мудреца, начинаетъ тайно прибгать къ его совтамъ по самымъ важнымъ государственнымъ дламъ и, конечно, преуспваетъ. Въ конц концовъ, король узнаетъ, что вс мудрые совты министра исходятъ отъ бднаго еврея, призываетъ его и назначаетъ ‘вторымъ отъ короля’. Слдуетъ еще отмтить, что еврейское сказочное творчество всегда изображаетъ папу, какъ друга и горячаго защитника евреевъ, и относится къ нему чуть ли не съ религіознымъ благоговніемъ. Объясняется это тмъ, что папы, на самомъ дл, часто выступали въ защиту евреевъ, и, вроятно, еще тмъ, что еврейство видло въ лиц папы высшаго представителя духовности христіанскихъ народовъ.
Среди этого, въ нкоторомъ род, ‘интернаціональнаго’ цикла сказочнаго фольклора большое мсто занимаютъ сказки и сказанія о ритуально-кровавыхъ навтахъ, имющихъ спеціальное названіе: ‘Alilath dam’ (навтъ крови), отъ которыхъ евреи такъ много терпли въ теченіе многихъ вковъ и которые, конечно, не могли не поразить воображенія народной массы. Характерной чертой этого рода произведеній является то, что почти вс они имютъ форму были, большей частью, съ точнымъ обозначеніемъ датъ, именъ дйствующихъ лицъ и указаніемъ мстности, гд событіе произошло, при чемъ подробно выясняются мотивы навта: религіозный фанатизмъ, расовая вражда, зависть по отношенію къ разбогатвшему еврею, личная месть, желаніе скрыть собственное преступленіе, стремленіе поживиться чужимъ добромъ или выслужиться передъ королемъ ловкимъ раскрытіемъ преступленія. Легенда изображаетъ навты всевозможныхъ видовъ: то евреевъ обвиняютъ, безо всякихъ доказательствъ, въ похищеніи пропавшаго христіанскаго ребенка, то какому-нибудь раввину или богачу подбрасываютъ вырытаго изъ могилы ребенка, то спеціально, въ цляхъ навта, убиваютъ (иногда сами родители) христіанскаго младенца, покрываютъ тло уколами, окутываютъ въ еврейское молитвенное облаченіе (‘талетъ’) и подбрасываютъ еврею, иногда подбрасываютъ не младенца, а наполненные кровью стклянки, на которыхъ наклеиваютъ бумажки съ еврейской надписью именъ извстныхъ евреевъ, для которыхъ эти стклянки будто предназначены. Обличителями евреевъ обыкновенно выступаютъ родители убитаго, сосди, якобы очевидцы преступленія, а чаще всего какой-нибудь епископъ. Иногда выкрестъ свидтельствуетъ,— что евреи употребляютъ христіанскую кровь, иногда самъ обвиняемый, подъ ныткей, признается въ своемъ мнимомъ преступленіи.
Оптимизмъ народнаго творчества, свидтельствующій о глубокой вр народной массы въ торжество правды и справедливости, требуетъ, чтобы навтъ былъ раскрытъ, невинные освобождены, а виновные понесли заслуженную кару. Сказочное творчество изобртаетъ совершенно исключительныя обстоятельства, при которыхъ истина проявляется въ особенно торжественной и особенно неопровержимой форм. Въ присутствіи короля и папы убитый младенецъ воскресаетъ и свидтельствуетъ противъ своихъ истинныхъ убійцъ. Во время суда надъ евреемъ является небесный ангелъ, въ вид грознаго старца съ мечемъ въ рук, и предъявляетъ королю и пан изображенную на бумаг точную картину подбрасыванія убитаго младенца еврею, съ портретами и подписями всхъ лицъ, принимавшихъ въ этомъ участіе. Но народное творчество пошло еще дальше: оно создало и ввело въ еврейскій фольклоръ спеціально для кровавыхъ навтовъ особое существо, незнакомое фольклору другихъ народовъ: человка, созданнаго изъ глины при помощи Святого Имени (‘Гойлемъ’). Этотъ Гойлемъ выше животнаго, но ниже черта, онъ не иметъ никакихъ страстей, лишенъ дара слова, свободенъ отъ религіозныхъ повелній. Онъ обладаетъ сверхчеловческой физической силой, способенъ, когда надо, стать невидимкой, видитъ на десять локтей подъ землей, не подверженъ ни мечу, ни болзнямъ, не горитъ въ огн, не тонетъ въ вод, автоматически повинуется всему, что ему приказываетъ его творецъ. Короче, Гойлемъ обладаетъ какъ разъ всми качествами, которыя нужны для предупрежденія и раскрытія кровавыхъ навтовъ. Сколько глубокаго отчаянія должно было накопиться въ душ народа, чтобы онъ могъ додуматься до такого Гойлема!..

III.

Большинство сказокъ и легендъ о кровавыхъ навтахъ приноровлено къ Праг съ ея древней синагогой и связано съ именемъ одного изъ пражскихъ раввиновъ Іегудо-Ливіа бенъ Бецалела, именуемаго (по начальнымъ буквамъ титула и имени) ‘Магариломъ изъ Праги’ а также ‘Гуръ-Арье’ (молодой левъ). Этотъ Магарилъ или Гуръ-Арье и создалъ Гойлема, который, выполнивъ то, для чего онъ былъ созданъ, снова обращенъ былъ въ комъ глины.
О ‘Магарил изъ Праги’ (Гуръ-Арье) сохранилось много легендъ. Но прежде всего онъ — борецъ противъ кровавыхъ навтовъ. Еврейское творчество обратило его въ главнаго героя такого рода легендъ, само рожденіе Магарила связывается съ чудеснымъ спасеніемъ евреевъ отъ кроваваго навта, чмъ какъ бы заране была предопредлена будущая дятельность великаго раввина.
Не словамъ легенды, Магарилъ родился въ ‘первую ночь Пасхи’, т. е. въ классическую дату навтовъ. Въ то время (‘въ первой четверти XVI вка) евреи Богеміи, Венгріи и Испаніи терпли очень много гоненій: не проходило Пасхи, чтобы какому нибудь еврею не подбрасывали мертваго или убитаго младенца. То же было и въ ночь рожденія Магарила, родители котораго жили въ Вормс. Христіанинъ, съ мертвымъ ребенкомъ въ мшк, потихоньку пробрался въ еврейскій кварталъ, намреваясь подбросить трупъ младенца въ погребъ раби Вецалела, отца Магарила. Но въ это время беременная жена раби Вецалела почувствовала родовыя схватки. Семейные, сидвшіе за пасхальной трапезой, съ шумомъ и криками побжали за бабкой. И когда несшій трупъ младенца увидалъ, что кричащіе люди бгутъ ему на встрчу, онъ подумалъ, что они провдали про его замыселъ и хотятъ его схватить, и пустился бжать обратно. Ночная же стража, увидавъ бгущаго человка съ мшкомъ за спиной, приняла его за вора, схватила, обыскала и нашла мертваго младенца. Тогда онъ признался, что намревался подбросить его раби Бецалелу. Когда объ этомъ узналъ раби Бецалелъ, онъ пророчески изрекъ, чти новорожденный принесетъ евреямъ спасеніе отъ кровавыхъ навтовъ.
Будучи ‘тайнымъ совтчикомъ’ короля, Магарилъ имлъ возможность бороться противъ обвиненія евреевъ въ употребленіи христіанской крови. Чтобы окончательно опровергнуть этотъ ужасный навтъ, Магарилъ,— по словамъ преданія, — предложилъ кардиналу Іоанну Сильвестру устроить публичный диспутъ по вопросу объ употребленіи евреями христіанской крови и общалъ неопровержимо доказать ложность этого обвиненія. Кардиналъ созвалъ 300 священниковъ для диспута съ Магариломъ. Послдній предложилъ назначить для диспута 30 дней и общалъ каждый день давать отвтъ на обвиненія десяти священниковъ. Кардиналъ на эте согласился. И когда диспутъ начался, вс евреи города Праги читали псалмы, постились и плакали. Диспутъ былъ очень горячій, и Магарилъ одержалъ побду надъ своими обвинителями, такъ что самъ кардиналъ оказалъ ему великія почести. Весь диспутъ былъ записанъ и отправленъ королю Рудольфу. Когда тотъ его прочелъ, онъ послалъ за Магариломъ свою царскую карету съ двумя царедворцами, принялъ его съ большимъ почетомъ и общалъ постановить, чтобы на будущее время дла по обвиненію евреевъ въ употребленіи христіанской крови были представляемы на его, королевское, усмотрніе. Евреи свободно вздохнули, ибо враги ихъ почуяли страхъ передъ силою и могуществомъ Магарила. Однако, одинъ ксендзъ по имени Тадеушъ, сильный колдунъ и заклятый врагъ евреевъ, продолжалъ по прежнему свои навты. Магарилъ тайно открылъ своимъ ученикамъ, что онъ боится ксендза Тадеуша, ибо его душа — отпрыскъ души ‘филистимлянина изъ Номви’ (Кн. Самуила), душа же Магарила, была отпрыскомъ души царя Давида, который, какъ извстно, тержль большія гоненія отъ этого филистимлянина. Поэтому Магарилъ ршилъ вызвать себ на помощь какую-нибудь могучую силу, которая была бы въ состояніи бороться противъ ксендза.

IV.
Какъ Магарилъ создалъ Гойлема *).

(Разсказъ Ицхока-бенъ-Шимшона).

*) Вс легенды о Гойлем и его подвигахъ заимствованы изъ древнееврейской книги ‘Nifloath Maharil im ha-goilem’, составленной по манускрипту 17 вка, хранящемуся въ публичной библіотек въ Майнц. Легенды о Гойлем очень распространены въ еврейской масс, и само имя Гойлема одлалось нарицательнымъ, вошло въ обиходъ рчи, въ пословицы и поговорки.

Магарилъ сотворилъ ‘сонный вопросъ’: какой силой бороться ему противъ ксендза? И пришелъ ему съ неба слдующій отвтъ въ алфавитномъ порядк: ‘Atho broi Goilem dewek ha-choimer w-tigsor sodim chawal toirfoi Jsroeil’ (ты создай слпокъ изъ глины и уничтожишь злонамренныхъ терзателей бднаго Израиля). Тогда Магарилъ тайно призвалъ меня, зятя своего, Ицхока бенъ Шимшона, коганита, и своего великаго ученика Якова бенъ Хаима Шошона, левита, и сообщилъ намъ отвтъ, полученный имъ въ неба въ сонномъ откровеніи, и сказалъ, что въ десяти словахъ небеснаго отвта сокрыты сочетанія такихъ именъ Божества, которыми можно во всякое время создать живого человка изъ праха. И передалъ онъ намъ тайну созиданія Гойлема. И сказалъ онъ намъ, что мы должны помочь ему создать Гойлема, ибо для этого необходимы силы четырехъ стихій: огня, воздуха, воды и земли. И о себ сказалъ Магарилъ, что ему сродна стихія воздуха, а обо мн онъ сказалъ, что мн сродна стихія огня, а о своемъ ученик, раби Яков Шошон, онъ сказалъ, что тому сродна стихія воды. И поэтому мы втроемъ можемъ завершить созиданіе человкоподобнаго Гойлема. И приказалъ онъ намъ не открывать тайны ни единому сыну человческому. И. указалъ намъ путь ‘исправленія души’ и далъ наставленія, какъ вести себя въ теченіе семи дней подготовительныхъ.
Въ 5340-мъ году (1580 г.), въ 20-ый день мсяца Одера, въ четыре часа посл полуночи отправились мы втроемъ за предлы города Праги, къ рк, именуемой Молдавой. У берега рки искали мы и нашли мсто глиняное. И начертили мы на глин изображеніе человка, длиною въ три локтя. И начертили мы его лицо, а также руки и ноги, какъ у человка, который лежитъ навзничь. Посл этого стали мы втроемъ у ногъ изображенія, лицомъ противъ его лица. И Магарилъ веллъ мн первому обойти семь разъ вокругъ изображенія съ ногъ до головы съ правой стороны, а отъ головы до ногъ — съ лвой стороны. И указалъ онъ мн сочетанія буквъ и словъ, какія я долженъ произносить во время обхожденія. И обошелъ я семь разъ. И когда я кончилъ обхожденіе, тло Гойдема покраснло, какъ пылающій уголь. Посл этого веллъ Магарилъ своему ученику Якову Шошону, чтобы онъ сдлалъ такія же семь обхожденій, и сообщилъ ему другія сочетанія буквъ и словъ. И когда тотъ кончилъ обхожденія, въ Гойлем потухъ огонь, ибо въ его тло вошла вода, и отъ тла началъ исходить паръ, и появились у него волосы, какъ у человка лтъ 80-ти. И также ногти появились на конц его пальцевъ. Тогда Магарилъ тоже совершилъ семь обхожденій. И когда кончились вс обхожденія, мы вс трое вмст произнесли стихъ: ‘И вдунулъ въ ноздри его дыханіе жизни и сталъ человкъ душою живою’ {Бытія. II, 7.}. И тогда Гойлемъ раскрылъ глаза и началъ смотрть на насъ, какъ человкъ удивляющійся. И посл этого Магарилъ изрекъ властнымъ голосомъ: ‘Стань на ноги’. И сталъ вдругъ Гойлемъ на ноги. Тогда мы одли его въ подобающую для судейскаго служки одежду, которую принесли съ собою. И также обули его въ башмаки. И сталъ онъ человкомъ, какъ одинъ изъ людей: видлъ, слышалъ, понималъ, но силы рчи не было въ устахъ его. И въ шестомъ часу утра, еще до разсвта, пошли мы домой, четверо человкъ. И когда мы шли по дорог, сказалъ Магарилъ Гойлему: ‘Знай, что мы создали тебя изъ праха для того, чтобы ты оберегалъ евреевъ отъ всхъ золъ и мученій, которыя они терпятъ отъ враговъ и гонителей. И будешь ты называться Іосифомъ, при мн будешь находиться, и мстомъ твоимъ будетъ судейская комната. И будешь ты служкою судейскимъ. И ты обязанъ слушаться меня во всемъ, что я теб прикажу, даже если бъ я веллъ теб идти въ огонь, кидаться въ пучину водъ или соскакивать съ верхушки башни. И не долженъ ты останавливаться, пока не выполнишь до конца всякое мое повелніе’. И Гойлемъ покачалъ головой на слова Магарила, какъ человкъ, который даетъ свое согласіе. И намъ сказалъ Магарилъ, что назвалъ Гойлема Іосифомъ, потому что переселилъ въ него духъ упоминаемаго въ талмуд Іосифа Шидо (дьявола), который былъ полу-человкомъ, полу-бсомъ, служилъ мудрецамъ талмуда и много разъ спасалъ ихъ отъ большихъ бдъ. И еще сказалъ Магарилъ Гойлему, что, если онъ Пойдетъ въ огонь, онъ не обожжется, и въ ркахъ онъ не утонетъ, и мечъ не сразитъ его. Своимъ же домашнимъ Магарилъ не открылъ тайны Гойлема, но сказалъ, что, идя рано утромъ совершать омовеніе, онъ встртилъ на улиц нмого нищаго и, угадавъ въ немъ простодушнаго человка, сжалился надъ нимъ и привелъ къ себ въ домъ, какъ помощника судейскаго служки. Однако Магарилъ строго приказалъ домашнимъ, чтобы они не пользовались Іоселемъ для услугъ и работъ по дому. И потому, что Гойлемъ сидлъ постоянно въ судейской комнат, въ углу, у края стола, опершись головой на об руки, какъ истуканъ, лишенный ума и понятія, не думая и не заботясь ни о чемъ въ мір,— вс прозвали его Іоселе Гойлемъ, но были и такіе, которые называли его ‘Іоселе нмой’.
Мой учитель и тесть, память праведника да будетъ благословенна, говорилъ:
1) Что Гойлемъ былъ свободенъ отъ исполненія всхъ религіозныхъ законовъ и обрядовъ, даже такихъ, которые обязательны для женщинъ и рабовъ. Но, дабы не было соблазна, Магарилъ приказалъ ему выполнять нкоторые обряды, публично совершаемые.
2) Въ Гойлем не было даже въ зачаточномъ состояніи ни порывовъ добродтели, ни силы искушенія. И все, что онъ длалъ, длалъ онъ по принужденію, изъ большой боязни быть, въ случа неповиновенія, тотчасъ уничтоженнымъ. И вс его дйствія были подобны дйствію машины.
3) До 10 локтей вглубь, подъ землею, и до 10 локтей вверхъ, надъ землей, не было для Гойлема ничего труднаго, что онъ не могъ бы выполнить. И на этомъ пространств ничто не могло препятствовать его дйствіямъ.
4) Гойлемъ имлъ способность видть предметы духовные въ низменномъ постиженіи. То есть, духовно онъ былъ нсколько выше скотовъ, зврей и птицъ и нсколько ниже чертей и духовъ. Человкъ же, обладающій душою и свободною волею, хотя бы онъ былъ праведникомъ, не иметъ возможности видть глазами духовные предметы, разв только если ему дана на это съ неба исключительная сила.
5) Гойлемъ былъ созданъ особенной силой, вслдствіе чего никакое оружіе не могло его поразить, онъ не горлъ въ огн и не тонулъ въ вод.
6) Магарилъ имлъ власть ввести въ Гойлема только малую частицу сознанія, соотвтственно степени его духа. Но изъ области мудрости и пониманія Гойлемъ не могъ воспріять ни малйшаго зачатка, ибо не былъ достоинъ и способенъ воспріять душу въ ея вншнемъ и внутреннемъ проявленіи.
7) По указанной выше причин Гойлемъ не могъ обладать даромъ рчи.
8) Гойлемъ, явившись на свтъ не рожденнымъ и не вслдствіе влеченія къ женщин, былъ совершенно лишенъ всякихъ страстей, даже въ той степени, въ какой он присущи животнымъ. Если бъ онъ имлъ влеченіе къ женщин, онъ могъ бы натворить много страшныхъ бдъ: ни одна женщина не могла бы спастись отъ него, ибо въ этомъ отношеніи сила его была бы очень велика.
9) Никакая болзнь не была властна надъ Гойлемимъ, ибо ему были чужды вс страсти искушенія, и поэтому вс потребности своего тла онъ удовлетворялъ въ должной мр, ни больше и ни меньше. И, если бъ люди умли вести себя такимъ же образомъ, они также не знали бы никакой болзни.
10) Гойлемъ всегда могъ отгадать часъ сутокъ безъ помощи часовъ. И происходило это вотъ отъ чего. Въ каждый часъ сутокъ дуетъ съ большой силой изъ ‘Нижняго Рая’ особый благоухающій втеръ, который распространяется по міру для того, чтобы очистить воздухъ отъ нарождающихся въ немъ опасныхъ для дыханія ядовитыхъ веществъ. Для этого существуютъ въ ‘Нижнемъ Ра’ двадцать четыре различныхъ благоуханій, заключающихъ въ себ всевозможныя цлебныя средства. Существуетъ множество травъ и кореньевъ, имющихъ исключительную способность впитывать въ себя вс эти благоуханія, и поэтому он способны исцлять различныя болзни. Такъ какъ только эти 24 благоуханія очищаютъ, какъ слдуетъ, воздухъ, то въ тхъ мстахъ, куда не доходитъ ихъ дуновеніе, бываютъ моръ и всякія болзни. Вслдствіе того, что Гойлемъ обладалъ совершеннымъ обоняніемъ, онъ могъ каждый часъ различать по благоуханію, присущему этому часу. Однако секундъ онъ не могъ различать. Эта ступень ощущенія доступна только праведнику, сумвшему уничтожить въ себ ощущеніе матеріальности тла.
11) Когда Магарилъ долженъ былъ ввести въ Гойлема живой духъ, передъ раввиномъ предстали два духа: одинъ — Іосифа Шидо, а другой — Іонафана Шидо. И избралъ Магарилъ духъ Іосифа Шидо, ибо тотъ уже и раньше помогалъ мудрецамъ Талмуда. И еще потому, что, какъ видно изъ Талмуда, Іонафанъ Шидо былъ болтливъ.
12) Посл смерти Гойлема его трупъ не осквернялъ, ибо онъ былъ не рожденъ, а сотворенъ.
13) Духъ Гойлема возродится при воскресеніи мертвыхъ, но не въ тл Іосифа Шидо и не въ тл Іосифа Гойлема, а въ третьемъ тл, рожденномъ отъ женщины.
14) Гойлему также предназначены блаженства въ будущей жизни. И не потому, что онъ выполнилъ какую-нибудь изъ 613 божественныхъ заповдей, а потому, что онъ много разъ спасалъ евреевъ отъ великихъ бдствій. И хотя онъ это длалъ безъ участія собственной воли, все же онъ заслужилъ награду.
15) Магарилъ говорилъ, что вс еврейскіе черти, упоминаемые въ книг ‘Загоръ’, будутъ очищены и исправлены посредствомъ многократнаго переселенія душъ. И исправленіе ихъ произойдетъ не черезъ изученіе Торы и выполненіе заповдей, ибо эти духи не находились на гор Сина при дач Торы, а посредствомъ того, что они будутъ творить добро евреямъ и спасать ихъ отъ бдъ и гоненій.

V.

Не смотря на строгое повелніе Магарила не пользоваться Гойлемомъ для домашнихъ услугъ, раввинша однажды приказала ему принести воды, но не сказала, сколько ведеръ. И вотъ Гойлемъ продолжалъ носить воду и лилъ въ переполненную бочку, стоявшую въ сняхъ, и залилъ весь домъ водою, пока ему не велли остановиться. Въ другой разъ самъ Магаридъ вынужденъ былъ послать Гойлема удить рыбу, такъ какъ нельзя было достать рыбы на субботу. Впопыхахъ ему дали, вмсто корзины, огромный мшокъ. Гойлемъ долго не возвращался. 3а, нимъ послали человка, и тотъ нашелъ его стоящимъ въ рк съ мшкомъ, на три четверти наполненнымъ рыбой. Когда посланецъ сталъ его звать домой, онъ жестами показалъ, что не можетъ идти, такъ какъ мшокъ еще не полонъ. Но, когда посланецъ крикнулъ ему: ‘Магарилъ прощаетъ теб рыбу’, онъ быстро вытряхнулъ изъ мшка въ воду всю науженную рыбу и побжалъ домой. Тогда Магарилъ шепнулъ своимъ приближеннымъ: ‘Теперь я вижу, что Гойлемъ годенъ только на то, чтобы спасать евреевъ отъ напастей’.
При посредств Гойлема Магарилъ совершилъ много чудесъ по раскрытію кровавыхъ навтовъ. Когда Магаридъ долженъ былъ послать его въ особенно опасное мсто, гд его присутствіе должно было оставаться незамченнымъ, онъ надвалъ ему на шею ‘камею’, писанную на оленьей кож, и посредствомъ нея Гойлемъ становился невидимкой. Каждый годъ, отъ Іомъ-Кипура до середины Пасхи, Гойлемъ долженъ былъ ночью расхаживать по городу, а въ особенности по еврейскому кварталу, обыскивать незамтно христіанъ и шарить въ ихъ подводахъ. И когда онъ находилъ у кого-нибудь трупъ младенца, онъ долженъ былъ тотчасъ схватить несущаго этотъ трупъ, связать этого человка веревкой, которой былъ опоясанъ, отвести въ городской совтъ и передать въ руки начальнику стражи.
Существуетъ множество легендъ, въ которыхъ изображается е-ыщицкая дятельность Гойлема по раскрытію навтовъ, возведенныхъ на евреевъ, главнымъ образомъ, ксендзомъ Тадеушемъ. Гойлемъ то находитъ запрятанный трупъ младенца, убитаго съ цлью навта, то отыскиваетъ и приводитъ въ судъ скрывшуюся отъ хозяевъ служанку, о которой крещеная еврейка, по наущенію ксендза, свидтельствуетъ, что она была убита евреями и кровь ея роздана на пасхальную мацу, то онъ раскрываетъ навтъ тмъ, что указываетъ на кладбищ могилу, изъ которой былъ вырытъ покойникъ, и устанавливаетъ, что этого именно покойника подбросили евреямъ, какъ убитаго ими для ритуальныхъ цлей. Угадываетъ Гойлемъ, что въ могил нтъ покойника потому, что въ теченіе года посл смерти человка надъ его могилой витаетъ душа его, не окончательно потерявшая еще связи съ тломъ. И вотъ Гойдемъ, обладающій способностью видть ‘духовные предметы’, замчаетъ, что надъ одной свжей могилой нтъ витающей души, и заключаетъ, что могила пуста.
Приведемъ одну изъ этихъ легендъ, въ которой изображена полная побда Магарила надъ его врагомъ Тадеушемъ.

Чудесная исторія съ ребенкомъ, подброшеннымъ въ пятибашенный теремъ.

Въ город Праг, противъ большой синагоги, находился въ прежнее время большой старинный теремъ, который назывался ‘пятибашеннымъ теремомъ’. Въ немъ было пять стнъ, выходившихъ на пять улицъ, передъ стнами стояло пять высокихъ колоннъ изъ тесаннаго камня. Между колоннами было по пята большихъ оконъ, а на крыш находилось пять высокихъ башенъ съ человческими фигурами, и поэтому знали, что теремъ былъ построенъ очень давно, когда люди еще поклонялись идоламъ и солнцу. И такъ какъ теремъ былъ совершенно заброшенъ, то въ немъ поселились бдняки и мелкіе ремесленники. Подъ теремомъ находилась длинная пещера. Но бдняки, жившіе въ терем, боялись входить въ эту пещеру, ибо шелъ слухъ, что тамъ прыгаютъ черти и наводятъ ужасъ на всякаго, кто туда сходитъ, а также кидаютъ камни или вызываютъ сильные вихри. И вотъ, однажды, наканун Пасхи, когда Магарилъ, какъ полагается по закону, искалъ по всему дому со свчей остатки хлба, чтобы уничтожить ихъ, и при этомъ читалъ установленную молитву, вдругъ потухла въ рук стараго служки синагоги, раби Авраамъ-Хаима, свча, которою онъ свтилъ Магарилу. Магарилъ же, имя обыкновеніе не произносить молитвъ наизусть, а читать ихъ изъ молитвенника, далъ знакъ служк, чтобы онъ зажегъ свчу, ибо считалъ это случайностью. Служка пытался нсколько разъ зажечь свчу, но она каждый разъ потухала, не желая горть. Магарилъ поблднлъ отъ испуга, ибо тотчасъ понялъ, что это не спроста. И вс бывшіе при этомъ тоже очень испугались. Тогда Магарилъ сказалъ служк, Авраамъ-Хаиму, чтобы онъ поднесъ молитвенникъ къ вчной лампад, зажженной у стны, и веллъ ему читать молитву у лампады изъ молитвенника громкимъ голосомъ. Магарилъ собирался повторять за нимъ слово въ слово. Служка сдлалъ, какъ ему велли, и, все еще испуганный случившимся, подошелъ къ лампад и началъ читать. Но когда онъ долженъ былъ произнести слова ‘de-iko birschti’ (находящійся (хлбъ) въ моемъ владніи), онъ прочелъ ‘de iko b’chumschi’ (находящійся въ пятерномъ). И служк казалось, что такъ написано въ молитвенник. Магарилъ остановился и знакомъ указалъ служк, что онъ ошибается. Но служка, испугавшись еще больше, во второй разъ повторилъ: ‘de-iko b’chumschi’. Тогда Магарилъ постучалъ большимъ пальцемъ, какъ онъ всегда длалъ, когда узнавалъ о чемъ-нибудь удивительномъ, и крикнулъ громко: ‘Теперь понимаю, что готовится несчастье для дома Якова и что враги собираются потушить свточъ Израиля! И ясенъ теперь мн сонъ, виднный мною въ ночь ‘Великой субботы’. Затмъ Магарилъ поспшно подошелъ къ лампад. И такъ какъ она висла высоко, то онъ сталъ на скамью съ молитвенникомъ въ рук и сталъ читать молитву и прочелъ ее, какъ слдуетъ. Потомъ онъ приказалъ всмъ, находившимся при немъ, отправиться домой, и остались съ нимъ только его зять, раби Ицхокъ бенъ Шимcонъ, котаитъ, и старый служка, раби Авраамъ-Хаимъ, и второй служка Іоселе Гойлемъ. Тогда Магарилъ разсказалъ имъ, что ему жрисвилось, что изъ ‘пятибашеннаго терема’ исходитъ сильный огонь, какъ при пожар. И вдругъ большое огненное пламя оторвалось отъ терема и кинулось въ окна большой синагоги, которая была полна молящимися. Онъ очень испугался и началъ громко кричать, и проснулся въ большомъ страх. И сказалъ Магарилъ, что теперь онъ понялъ, что въ ‘пятибашенномъ терем’ подготовленъ большой навтъ и великое бдствіе для евреевъ города Праги. И поэтому съ неба вложили въ уста раби Авраамъ-Хаима слово, означающее ‘пятерной’, чтобы этимъ дать понять, что необходимо уничтожить сть и западню, поставленныя въ ‘пятибашенномъ терем’. И началъ Магарилъ разспрашивать о терем и его обитателяхъ, и не оказалось тамъ ни одного, котораго можно было бы заподозрить въ злодйскомъ дл, такъ какъ вс обитатели терема были бдные евреи. Но Магарилъ узналъ, что въ незапамятныя времена жилъ въ этомъ терем царь, который никогда не показывался предъ людьми города. И когда онъ долженъ былъ идти въ церковь, то отправлялся туда черезъ пещеру, прорытую отъ погреба терема до погреба ‘зеленой церкви’, той самой, въ которой жилъ теперь ксендзъ Тадеушъ. И когда Магарилъ узналъ объ этомъ, онъ понялъ, что ксендзъ подготовилъ въ пещер навтъ на евреевъ.
Такъ оно и было на самомъ дл. За дв недли до Пасхи когда наступила весна и дти церковныхъ служителей стали играть въ саду, Тадеушъ однажды вечеромъ заманилъ ребенка къ себ въ домъ, повелъ его въ погребъ, зарзалъ и собралъ его кровь въ посуду. Потомъ онъ разлилъ кровь въ маленькія стклянки и наклеилъ на нихъ бумажки съ еврейскими надписями именъ почтенныхъ евреевъ города, а также съ именемъ Магарила, его сыновей и зятьевъ. Потомъ ксендзъ перенесъ изъ погреба своего въ погребъ ‘пятибашеннаго терема’ эти стклянки, а также трупъ зарзаннаго младенца. И положилъ все въ старый сундукъ, стоявшій въ погреб.
Когда родители убитаго ребенка хватились, что его нтъ, и не могли его найти, ксендзъ стадъ говорить имъ, что ребенка могли зарзать евреи, чтобы употребить его кровь для мацы. И посовтовалъ онъ имъ пойти къ начальнику стражи и попросить его обыскать еврейскіе дома. И еще посовтовалъ онъ матери ребенка, чтобы она сказала начальнику, что видла, какъ еврей несъ что-то по полю въ мшк и казалось, что въ мшк двигается живое существо. И совтовалъ ей громко плакать и пасть къ ногамъ начальника и просить его обыскать евреевъ, а также просить, чтобы начальникъ позвалъ съ собою ксендза Тадеуша. Несчастная мать побжала къ начальнику и сказала ему все, чему научилъ ее ксендзъ. Начальникъ общалъ исполнить ея просьбу.
Но не напрасно вдь сказано: ‘Не дремлетъ и не спитъ Стражъ Израиля’. Какъ только съ неба извстили Магарида о близкой опасности, онъ тотчасъ опоясалъ свои чресла мужествомъ и, хотя идти въ пещеру было очень опасно изъ за обитавшихъ тамъ чертей, отправился туда посл полуночи. И взялъ онъ три толстыхъ факела и все, что нужно для добыванія огня. И далъ въ руки двумъ служкамъ, раби Авраамъ-Хаиму и Іоселе Гойлему, по факелу и самъ тоже взялъ въ руку факелъ, а также взялъ свой посохъ, и вс направили свои стопы къ пятибашенному терему. И шли они очень тихо и съ большой осторожностью, чтобы никто ихъ не замтилъ. И, когда они подошли къ погребу, они зажгли вс три факела. но какъ только они открыли дверь, поднялся большой вихрь, и погребъ наполнился пылью, и факелы начали тухнуть. И послышался лай множества собакъ. И навалъ на Магарила и служекъ большой страхъ. И сказалъ Магарилъ служкамъ, чтобы они не боялись, но старались бы стоять на мст. И Магарилъ, а также раби Авраамъ-Хаимъ, прочли три раза соотвтственную молитву, и втеръ стихъ и пыль улеглась. Также смолкъ лай собакъ. Но когда Магарилъ и служки пошли по погребу, имъ на голову начали падать камни. Тогда они испугались, и Магарилъ сказалъ Іоселе Гойлему: ‘Пойди ты одинъ, ибо черта не властны надъ тобою, и ищи во всхъ углахъ погреба и, если найдешь что нибудь, имющее отношеніе къ кровавому навту, принеси мн’. Магарилъ съ раби Авраамъ-Хаимомъ отошли обратно къ двери, а Іоселе Гойлемъ одинъ пошелъ дальше съ зажженнымъ факеломъ и скоро нашелъ ящикъ, гд лежалъ зарзанный ребенокъ, завернутый въ молитвенное облаченіе (‘талетъ’), и другой ящикъ, въ которомъ находилось около тридцати стоянокъ съ кровью и съ приклеенными записками съ именами Магарила, его сыновей, зятьевъ и всхъ знатныхъ евреевъ города. Когда Іоселе Гойлемъ все это принесъ, Магарилъ веллъ ему взять зарзаннаго ребенка и отнести черезъ пещеру въ погребъ ксендза Тадеуша и, отыскавъ мсто, гд стоятъ вина ксендза, спрятать зарзаннаго ребенка между бочками такъ, чтобы не было замтно. И исполнилъ Гойлемъ въ точности все, что ему повеллъ Магарилъ, и скоро вернулся обратно. Потомъ Магарилъ веллъ вырыть яму въ погреб и разбить о камень вс стклянки съ кровью, и зарыть ихъ въ ям такъ, чтобы ничего не было замтно. И сдлали такъ. Потомъ вс трое вернулись домой веселые и радостные. И приказалъ Магарилъ служкамъ никому не говорить о томъ, что они видли собственными глазами.
Утромъ, въ день Пасхи, внезапно въ еврейскій кварталъ пришелъ начальникъ города, а съ нимъ много стражи и солдатъ, и былъ съ ними также ксендзъ Тадеушъ. Солдаты и стража стали тотчасъ обыскивать еврейскія жилища. Начальникъ съ Тадеушемъ искали сперва въ большой синагог, потомъ въ дом Магарила и въ домахъ именитыхъ евреевъ города. И, когда они проходили мимо ‘пятибашеннаго терема’, ксендзъ сказалъ начальнику, что слдуетъ искать и здсь, ибо евреи часто совершаютъ подобныя убійства въ развалинахъ. И искали также въ терем и въ погреб. Но ничего не нашли. И когда обыскивали дома, евреи были въ великомъ страх. Но Магарилъ веллъ сказать имъ, чтобы не боялись, ибо западня уничтожена и евреи спасены.
Когда подошла христіанская Пасха, ксендзъ веллъ своему слуг пойти въ погребъ и посмотрть, сколько тамъ всякихъ винъ, дабы знать, какія вина надо купить на праздникъ. И спустился слуга въ погребъ, а за нимъ побжала и его собака, и стала она бгать по погребу и обнюхивать вс мста, какъ это обыкновенно длаютъ собаки, когда чуютъ сильный запахъ. И пронюхала она то мсто, гд былъ спрятанъ убитый ребенокъ, и стада сильно лаять и прыгать у этого мста. И понялъ слуга, что это не проста, и началъ искать и нашелъ трупъ своего ребенка. И побжалъ слуга съ большой поспшностью къ начальнику и разсказалъ ему объ этомъ. И пришли начальникъ съ солдатами и спустились въ погребъ и увидали, что слова слуги врны. и сталъ слуга кричать, что не иначе, какъ только ксендзъ Тадеушъ убилъ ребенка, чтобы подбросить его евреямъ. И вс поняли, что правда въ устахъ слуги. Ксендзъ сперва отрекался, говоря, что ничего не знаетъ. Но, видя, что все раскрылось, признался. И его судили и наказали. Такъ да погибнутъ вс гонители Израиля.
Посл этого Магарилъ прославился во всемъ мір. Страхъ и трепетъ охватили враговъ Израиля. И въ другихъ царствахъ также погасъ огонь кровавыхъ навтовъ. Тогда Магарилъ пошелъ къ королю Рудольфу, упалъ къ его ногамъ и плакалъ и умолялъ его устранить козни враговъ Израиля. Король взялъ Магарила на руки и поднялъ его съ земли, и посадилъ рядомъ съ собою на золотой стулъ, и долго говорилъ съ нимъ. Потомъ отправилъ его домой съ большимъ почетомъ. А черезъ недлю король издалъ указъ, чтобы судьи больше не принимали длъ объ употребленіи евреями крови. И успокоилась земля.

VI.
Какъ Maгарилъ уничтожилъ Гойлема.

Когда король издалъ указъ, чтобы евреевъ не обвиняли больше въ употребленіи христіанской крови и когда прошелъ праздникъ Пасхи и во всхъ владніяхъ короля не было новыхъ навтовъ, Магарилъ призвалъ къ себ меня, зятя своего, Ицхока бенъ Шимшонъ, коганита, и его ученика, состоявшаго при немъ судьей, раби Якова бенъ Хаима Шошона, левита, насъ обоихъ, принимавшихъ участіе въ созданіи Гойлема. И сказалъ намъ Магарилъ, что съ этого дня и дальше нтъ больше надобности въ Гойлем, ибо кровавые навты больше не будутъ приниматься въ судахъ. И было это въ ночь на 33 день между Пасхой и пятидесятницей 5350 г. (1590). И приказалъ Магарилъ Іоселе Гойлему, чтобы онъ въ эту ночь легъ спать не на своемъ обычномъ мст въ судейской комнат, а чтобы онъ взялъ свою постель и понесъ ее въ коморку, надъ большой синагогой, и тамъ легъ бы спать. И Гойлемъ сдлалъ такъ. И было это около полуночи, такъ что ни одинъ человкъ не видлъ и не слышалъ, какъ Гойлемъ пошелъ въ синагогу. И когда прошелъ второй часъ посл полуночи, пришли мы къ Магарилу, я, зять его, Ицхокъ, коганитъ, и ученикъ его, судья, раби Яковъ Шошонъ, левитъ. И положилъ Магарилъ передъ нами на столъ ‘Вопросное разсужденіе’: оскверняетъ-ли мертвый Гойлемъ, какъ и другіе мертвецы, или нтъ? И Магарилъ тонкими разсужденіями доказалъ намъ, что если-бъ даже Гойлемъ остался посл смерти, какъ и вс люди, въ вид тла и костей, то и тогда къ нему нельзя было бы примнить понятіе объ оскверненіи. Тмъ боле, что (какъ Магарилъ уже раньше зналъ) Гойлемъ посл смерти превратится въ кучу глины и праха, чмъ онъ былъ и до своего созданія.
Посл этого повелъ насъ Магарилъ на вышку синагоги, дабы мы приняли участіе въ уничтоженіи Гойлема. И также служк, старику, раби Авраамъ-Хаиму, разршилъ Магарилъ пойти съ нами, дабы онъ держалъ дв зажженныя свчи, но приказалъ ему стоять въ отдаленіи.
Когда мы поднялись на вышку и зашли въ коморку, Іоселе Гойлемъ сналъ на своей постели. Мы втроемъ стали въ его изголовьи. И вс наши дйствія, которыя мы творили теперь, чтобы умертвить Гойлема, были обратны тмъ, какія мы творили, когда создавали его. И какъ тогда мы стали у его ногъ, лицомъ къ его лицу и обошли семь разъ вокругъ него справа налво,— стали мы теперь стали у его изголовья, лицомъ къ его ногамъ и обходили вокругъ него слва направо, дабы извлечь изъ него жизнь и духъ. И число нашихъ обхожденій было теперь тоже семь. И обхожденія были отъ головы до ногъ въ лвую сторону, а отъ ногъ до головы въ правую. И мы сотворили сочетаніе буквъ, какое намъ указалъ Магарилъ. И эти сочетанія были т же, какія мы творили при озданіи Гойлема, но въ обратномъ порядк. И всякій, кто свдущъ и опытенъ въ мудрости дйственной каббалы и изучалъ ‘Книгу творенія’, тотъ пойметъ тайну такого рода созданія. И также пойметъ тайну уничтоженія созданнаго. Посл семи обхожденій, Гойлемъ остался лежать на своей постели, какъ кусокъ глины, затвердвшей въ образ человка. Тогда позвалъ Магарилъ лужку, старика раби Авраамъ-Хаима, и веллъ ему приблизиться къ намъ. И Магарилъ взялъ у него изъ рукъ об свчи, и мы сняли съ Гойлема его платье, только оставили на немъ рубашку, и, такъ какъ на вышк не было недостатка въ старыхъ и порванныхъ молитвенныхъ облаченіяхъ (талетъ), то раби Авраамъ-Хаимъ принесъ намъ пару такихъ ‘талетовъ’ и мы окутали ими тло Гойлема. Посл этого взяли мы затвердвшее тло и, по повелнію Магарила, собственными руками зарыли подъ большой кучей листковъ отъ порванныхъ священныхъ книгъ, которыя лежали тамъ, такъ что тло Гойлема совершенно не видно была. Зачмъ Магарилъ веллъ раби Авраамъ-Хаиму снести съ вышки мостель и одежду Гойлема, сжечь по частямъ, такъ чтобы ни одинъ человкъ этого не замтилъ. Затмъ мы вс сошли съ вышки, умыли руки и пошли спать. На утро мы распустили слухъ, что служка Іоселе Гойлемъ разсердился и ночью исчезъ неизвстно куда. Простой народъ остался въ увренности, что такъ оно и было, только нсколько человкъ, достигшихъ ‘высшихъ ступеней’, знали истину. На второй недл посл исчезновенія Гойлема, Магаридъ объявилъ строгій запретъ всходить на вышку синагоги, а также запретилъ онъ класть туда листки порванныхъ священныхъ книгъ. И объяснилъ онъ это боязнью, чтобы случайно не возникъ пожаръ. Но люди, знавшіе тайну, поняли истинную причину запрета.

VII.

Магарилъ боролся противъ кровавыхъ навтовъ не только при помощи Гойлема. Легенда приписываетъ ему и другіе способы борьбы, но опять таки черезъ какое-нибудь другое лицо. Приведемъ одну изъ этихъ легендъ, по которой спасеніе евреевъ отъ навта происходитъ при помощи сверхъестественной силы сокрытаго праведника.

Исторія о Гуръ-Арье и скрытомъ праведник Лейбед-чулочник, какъ онъ спасъ невиннаго еврея отъ страшнаго навта *.

*) ‘Maasse Gur-Arie’.

Жилъ нкогда въ город Праг большой богачъ. И такъ какъ онъ былъ очень набоженъ, то самъ не занимался торговлей. Вс дла его вела жена, а самъ онъ день и ночь сидлъ надъ священной Торой. И былъ у богача единственный сынъ, и онъ тоже былъ очень набоженъ и тоже постоянно занимался изученіемъ Торы. Когда пришло время богачу умереть, онъ призвалъ своего дорогого сына и завщалъ ему, чтобы онъ изучалъ Тору, а жена его чтобы занималась всми длами. И сынъ общалъ. И богачъ умеръ. И сынъ слушался завта отца. И Господь помогалъ ему. Но вотъ однажды дла пошли плохо, и жена говоритъ мужу: ‘Дорогой мой мужъ, до сихъ поръ ты выполнялъ завщаніе отца, а теперь ты долженъ нарушить завщаніе и хоть бы два часа въ день заглядывать въ торговлю, ибо я сама не могу справиться и боюсь, избави Богъ, растратить чужія деньги’. Онъ не хотлъ слушать ее, но такъ какъ онъ тоже боялся, избави Богъ, растратить чужія деньги, то пошелъ къ отцу на могилу и сильно плакалъ передъ нимъ и разсказалъ, почему онъ долженъ нарушить завщаніе. И пошелъ домой очень опечаленный. Ночью отецъ явился къ нему во сн и сказалъ: ‘Любезный сынъ, я разршаю теб два часа въ день заглядывать въ торговлю, но не больше. Остальное время занимайся по прежнему изученіемъ Торы и службой Богу, и Господь теб поможетъ’. И такъ сдлалъ онъ, и дла его пошли въ гору.
И жилъ въ то время въ Праг великій дюкусъ (герцогъ) и былъ онъ очень богатъ. И узналъ про богача, что тотъ человкъ набожный и праведный, и пошелъ къ нему, чтобы увидть его. И пришелъ дюкусъ къ богачу и говорилъ съ нимъ. И видитъ, что онъ великій мудрецъ, и говоритъ: ‘Мое сердце прилипло къ теб отъ большой любви и совсмъ не могу отъ тебя уйти’. На второй день онъ опять пришелъ и опять говорилъ съ нимъ. И на третій день тоже пришелъ, ибо уже не могъ жить безъ него. И говоритъ ему: ‘Я назначаю тебя главнымъ управителемъ надъ всми моими помстьями, ибо городъ Прага со всми деревнями принадлежитъ мн. И я вижу, что ты человкъ мудрый и праведный и будешь честно и преданно вести мои дла’. И выстроилъ дюкусъ богачу большой дворецъ и прислалъ много провизіи для ды и много денегъ на расходы. И устроилъ ему большую винную торговлю. А богачъ все выполняетъ завщаніе отца: цлый день изучаетъ Тору, а два часа наблюдаетъ за длами дюкуса. И все длаетъ честно и съ большой преданностью.
Однажды приходитъ довренный виноторговца и говоритъ: ‘Господинъ мой, у меня не хватаетъ тысячи дукатовъ, и я ихъ наврное не укралъ, но я подвелъ счета и вижу, что недостаетъ, и не знаю, что это значитъ’. Тогда говоритъ богачъ: ‘Можетъ, кто-нибудь теб долженъ?’ И говоритъ довренный: ‘Я не помню, чтобы кто-нибудь мн былъ долженъ тысячу дукатовъ за вино. Это совсмъ не можетъ быть’. И богачъ очень гнвается на довреннаго и удивляется, ибо знаетъ, что тотъ честный человкъ и наврное не украдетъ. Довренный уходитъ домой очень опечаленный. Въ это время онъ получаетъ записку отъ бишофа (епископа), тотъ пишетъ: ‘Такъ какъ я теб уже долженъ тысячу дукатовъ и у меня нтъ денегъ, а завтра я собираюсь устроить большой балъ, поэтому ты долженъ мн отпустить въ долгъ еще вино, а черезъ короткое время я теб уплачу’. Какъ только повренный прочитываетъ записку, онъ очень радуется и бжитъ къ хозяину и разсказываетъ ему, что тысяча дукатовъ нашлась. И показываетъ записку. Хозяинъ очень разгнвался и говоритъ: ‘Не давай ему больше вина. Когда онъ уплатитъ эта тысячу дукатовъ, тогда можешь опять дать въ долгъ’. Повренный говоритъ это человку отъ бишофа, посланецъ идетъ и разсказываетъ бшпофу. И тотчасъ бишофъ очень гнвается на виноторговца, ибо онъ осрамилъ его передъ многими людьми. И то, что не хочетъ дать вина на завтра, когда бишофъ долженъ сдлать балъ, и денегъ у него нтъ, тоже осрамитъ его передъ всми вельможами. Виноторговецъ всегда давалъ ему въ долгъ, и онъ уплачивалъ, а теперь не хочетъ дать. Это означаетъ, что онъ нарочно такъ длаетъ, чтобы осрамить его завтра. Поэтому о въ идетъ къ комиссару города, разсказываетъ ему всю исторію и пробить, чтобы онъ наказалъ виноторговца за то, что тотъ нарочно хотлъ его обидть. И тотчасъ комиссаръ посылаетъ за виноторговцемъ. Посланецъ приходитъ и говоритъ виноторговцу: ‘Коммиссаръ тебя зоветъ и сильно гнвается’. Виноторговецъ очень сердится на коммиссара и говоритъ посланцу: ‘Иди, скажи коммиссару, что я къ нему не пойду, но если онъ хочетъ о чемъ-нибудь со мною говорить,— пусть придетъ ко мн’. И посланецъ говоритъ коммиссару эти слова и коммиссаръ приходитъ въ большой гнвъ, и говоритъ слугамъ: ‘Идите и приведите его насильно. Я его закую въ цпи, ибо онъ меня обидлъ’. Какъ только слугк приходятъ къ виноторговцу и говорятъ, что пришли взять его силой и что коммиссаръ закуетъ его въ цпи, виноторговецъ сильно смется и говоритъ слугамъ: ‘Идите и скажите коммиссару, чтобы онъ сейчасъ пришелъ ко мн, я требую, чтобы онъ мн далъ отчетъ по всмъ дламъ дюкуса, ибо я имю бумагу отъ дюкуса, чтобы вс коммиссары отдавали мн отчетъ’. Какъ только слуги пришли и ‘казали это комиссару, его охватила большая дрожь. Онъ бжитъ тотчасъ къ виноторговцу и просятъ прощеніе и общаетъ всегда обходиться съ нимъ почтительно. Домой онъ пришелъ очень пристыженный и говоритъ бишофу: ‘Я не могу ничего подлать, ибо боюсь его’. Бишофъ уходитъ въ сильномъ гнв противъ виноторговца и говоритъ: ‘Я долженъ отомстить ему’. А это было незадолго передъ Пасхой. Тогда бишофъ уговаривается съ однимъ христіаниномъ, чтобы онъ подбросилъ виноторговцу въ погребъ заколотаго христіанскаго ребенка. И потомъ обложатъ домъ, найдутъ ребенка, я скажутъ, что виноторговецъ закололъ его, такъ какъ ему нужна кровь на Пасху,— ибо когда то христіане говорили, что евреямъ нужна кровь на Пасху,— и такъ мы ему отомстимъ, и ты за это получишь награду въ будущей жизни. Христіанинъ послушался бишофа и пошелъ домой, и, такъ какъ у него былъ ребенокъ боленъ, то онъ его тотчасъ закололъ и подбросилъ виноторговцу въ открытый погребъ. Когда настала первая ночь Пасхи и виноторговецъ возлежалъ веселый за пасхальной трапезой, пришелъ бишофъ со многими людьми и обложили домъ, чтобы иска,хубитаго христіанскаго ребенка, и нашли его въ погреб. Тотчасъ бишофъ хотлъ схватить виноторговца и заковать въ цпи, но дюкусъ узналъ про это и послалъ сказать бишофу, чтобы не трогали виноторговца, ибо онъ за него ручается, и представитъ его, когда понадобится, къ суду. Дюкусъ не полагается ни на кого, кром, какъ на короля и папу, и хочетъ, чтобы они судили еврея, ибо дюкусъ знаетъ, что все это навтъ и что виноторговецъ — честный человкъ и не украдетъ ребенка. Бишофъ не сажаетъ виноторговца въ тюрьму, только ставитъ стражу у его дома, чтобы не убжалъ, и посылаютъ звать короля и папу, чтобы они пріхали судить еврея. И весь городъ молится за богача, ибо вс его очень любятъ, потому, что онъ очень богобоязненъ и очень щедръ на милостыню и длаетъ народу много добра. Раввинъ пражскій, Гуръ-Арье, тоже очень огорченъ и молить Бога помочь богачу и много дней творитъ посты, чтобы получить съ неба совтъ. Однажды, когда Гуръ-Арье легъ спать и во сн сильно огорчался изъ-за навта, его извстили въ сонномъ откровеніи такими словами: ‘Перестань поститься и огорчаться, только позжай въ такой-то городъ. Тамъ живетъ нкій, по имени раби Лейбъ, и зовутъ его Лейбеле-чулочникъ. Онъ вяжетъ чулки, продаетъ ихъ и этимъ добываетъ себ пропитаніе. Одинъ только этотъ Лейбеле можетъ здсь помочь, больше никто’. Тотчасъ встаетъ Гуръ-Арье и въ то же утро берегъ подводу и детъ прямо въ тотъ городъ и спрашиваетъ про Лейбеде-чулочника. И говорятъ ему со смхомъ: ‘Зачмъ вамъ Лейбеле-чулочникъ? вдь онъ простой человкъ и бднякъ’. И онъ говоритъ: ‘Какое вамъ дло, зачмъ онъ мн? Покажите мн только, гд живетъ’. И показываютъ ему, что Лейбеле живетъ за городомъ въ маленькой избушк. И Гуръ-Арье идетъ къ нему. И Лейбеле даетъ ему ‘шоломъ-алойхемъ’ и спрашиваетъ: ‘Что вы здсь длаете?’ И говоритъ Гуръ-Арье ‘Имю къ вамъ дло’. И говоритъ Лейбеле: ‘Можетъ-быть, вамъ нужно пару чулокъ?’ Говоритъ Гуръ-Арье: ‘Нтъ’. И разсказываетъ ему, зачмъ пріхалъ. И Лейбеле очень смется надъ этимъ и говоритъ: ‘Я умю только чулки вязать, куда мн говорить съ королемъ и папой?’ Но Гуръ-Арье говоритъ ему: ‘Тутъ вамъ никакія отоворки не помогутъ, ибо вы должны спасти великаго праведника. Меня освдомили, что вы можете ему помочь, вы сдлаете богоугодное дло, если окажете ему вашу помощь. А если не хотите, то я приказываю вамъ: ибо я Гуръ-Арье, раввинъ города Праги’. Тогда говоритъ Лейбеле: ‘Рабби, позжайте домой, а я уже тамъ буду. Я пойду пшкомъ, ибо судъ будетъ только въ праздникъ Пятидесятницы, а наканун Пятидесятницы я буду въ Праг. И, съ Божьей помощью, еврей будетъ оправданъ, ибо онъ невиненъ’. Гуръ-Арье прощается съ нимъ и детъ домой и сообщаетъ всмъ радостную всть, что богачъ, съ Божьей помощью, будетъ спасенъ, но не говоритъ, какимъ образомъ это случится.
Наканун Пятидесятницы Лейбеле отправляется въ путь и идетъ пшкомъ. Недалеко отъ Праги нагоняетъ его папа, который детъ въ богатой карет въ Прагу на судъ. И когда папа видитъ бдняка, онъ велитъ остановиться и спрашиваетъ: ‘Кто ты и куда дешь?’ И отвчаетъ Лейбеле: ‘Я — еврей и иду въ Прагу на Пятидесятницу’. Тогда говоритъ ему папа: ‘Садись со мною,— скоре будешь въ Праг’. Ибо такое ужъ обыкновеніе, что папы бываютъ по горды, очень смиренны и жалостливы. И Лейбеле бднякъ садится съ папой. По-пути они начинаютъ разговаривать. Папа спрашиваетъ бдняка: ‘что теб нало въ Праг?’ Говоритъ бднякъ: ‘У меня тамъ маленькое дло’. И спрашиваетъ нану: ‘А ты зачмъ дешь въ Прагу?’ И папа говоритъ: ‘Я ду по длу бишофа съ евреемъ. Передъ Пасхой еврей убилъ христіанскаго ребенка и взялъ отъ него кровь на Пасху, и бишофъ его изловилъ, и вотъ я съ королемъ должны судить еврея, ибо онъ въ большомъ почет у дюкуса и дюкусъ полагается только на насъ, ибо считаетъ, что это — навтъ’. Говоритъ бднякъ: ‘Я тоже ду по поводу этого же навта’. И сильно проситъ папу не идти на судъ безъ него. Папа общаетъ. И прізжаютъ въ городъ и расходятся: папа зазжаетъ на большую станцію, а Лейбеле идетъ къ Гуръ-Арье и говоритъ: ‘Не бойтесь, все, съ Божьей помощью, хорошо будетъ’. На завтра утромъ поставили на площади висдицу и посылаютъ звать короля и папу. Но папа говоритъ: ‘Я еще не могу идти’. Ибо онъ общалъ бдняку не идти безъ него. И, когда бднякъ пришелъ на площадь, то слъ вмст съ королемъ я папой. Дюкусъ съ бишофомъ тоже пришли, и бишофъ кричитъ передъ судьями: ‘Слыханое ли дло: потому что онъ въ почет у дюкуса, чтобы онъ имлъ право убивать христіанина, ибо это онъ убилъ ребенка’. Тогда папа обращается къ бдняку и говоритъ: ‘Что скажешь?’. И говоритъ бднякъ: ‘А если я докажу теб, что не еврей убилъ, а бишофъ веллъ убить и подбросить ребенка еврею, что ему будетъ?’ И тотчасъ говоритъ Лейбеле: ‘Идите за мною’. Лейбеле ведетъ ихъ, и множество народа идетъ за нимъ, чтобы видть удивительныя дла бдняка. Лейбеле ведетъ ихъ туда, гд убитый ребенокъ похороненъ, и велитъ вынуть его изъ гроба. Тогда его вынимаютъ. Лейбеле велитъ ребенку ссть и говоритъ: ‘Ты видишь, кто стоитъ передъ тобою? садись!’ Тогда ребенокъ садится. И Лейбеле говоритъ ему: ‘Чего же ты молчишь? Говори, кто тебя закололъ?’ Тогда ребенокъ начинаетъ разсказывать все, какъ было: ‘Когда я заболлъ, бишофъ пришелъ къ моему отцу и сказалъ ему: ‘Общаю теб блаженство въ будущей жизни, если ты заколешь своего ребенка и подбросишь виноторговцу, ибо онъ обидлъ меня. А твой ребенокъ все равно умретъ, ибо онъ очень слабъ’. Посл многихъ рчей уговорилъ отца. И я началъ сильно плакать и кричать: ‘Что вы хотите отъ меня? Чмъ я виновать?’ Но мой плачъ и мои просьбы не помогли. Отецъ наточилъ большой ножъ, а я лежалъ въ сильномъ жару и не могъ тронуться съ мста. И отецъ подошелъ ко мн съ ножемъ и закололъ меня. А что дальше было со мною, я уже не знаю’. Тогда говоритъ ему Лейбеле: ‘Ну теперь ложись обратно, мн больше тебя спрашивать не надо’. Ребенокъ ложится и опять становится мертвымъ. Тогда Лейбеле велитъ положить его въ гробъ и похоронить, какъ раньше. И говоритъ королю и пап: ‘Ну, что вы теперь скажете о бишоф? Недостаточно, что самъ веллъ убить ребенка, онъ еще хотлъ еврея погубить’. Тотчасъ король и папа велли епископа и отца ребенка повсить на той же вислиц. И вс удивляются чуду, что Лейбеле показалъ. И посл этого король очень приближаетъ къ себ Лейбеле и вс оказываютъ ему большой почетъ. Хвала Богу Аминь!

VIII.

Легенды о кровавыхъ навтахъ связываются въ народномъ воображеніи съ личностью не только Магарила, но и другого, гораздо боле легендарнаго и популярнаго чудотворца, основателя хасидизма, Израиля Валъ-шемъ-това (добраго заклинателя именемъ Бога), именуемаго Бештомъ (жилъ въ XVIII в.) о чудесахъ котораго въ народ сложилось множество легендъ. Однако легендывъ которыхъ раскрытіе навта приписывается Бешту, носятъ совершенно иной характеръ, чмъ легенды о Магарил. Въ то время, когда въ послднихъ навтъ является центральнымъ пунктомъ, въ первыхъ онъ играетъ второстепенную роль, и легенда останавливается на немъ лишь на столько, на сколько это нужно для прославленія чудодйственной силы, пророческаго предвиднія и духовнаго могущества Бешта. Приводимъ нкоторыя изъ этихъ легендъ.

Страшная исторія о богач и пап *).

*) ‘Mewascheir jeischuo’ Варшава 1900 г.

Въ нкоторой стран, въ нкоторомъ город жилъ одинъ изъ приближенныхъ Бешта. И былъ онъ большой богачъ, большой хасидъ и очень щедрый и милосердный человкъ, такъ что слава его гремла по всей стран.
Вотъ, однажды пришелъ къ этому богачу какой то баринъ изъ далекой страны и попросилъ одолжить ему 1000 дукатовъ. Такъ какъ богачъ имлъ мягкое сердце и былъ деликатенъ по натур, то онъ не обидлъ барина и не оттолкнулъ его сейчасъ обими руками, но сказалъ мягко: ‘Какъ могу я одолжить такую большую сумму человку, котораго не знаю?’ И отвтилъ ему баринъ: ‘Не могу теб сказать, кто я, но знай, что я большой вельможа. Удовлетвори мою просьбу и выполнишь завтъ мудраго царя (Соломона): ‘Бросай свой хлбъ по вод, черезъ много дней найдешь его’. И впало богачу въ мысль: не отъ Бога ли это послано ему?
И попросилъ онъ барина дать ему три дня на размышленіе, а въ это время похалъ къ Бешту за совтомъ. И веллъ ему Бештъ одолжить барину тысячу дукатовъ. Когда, по истеченіи трехъ дней, пришелъ баринъ, богачъ сейчасъ далъ ему тысячу дукатовъ, и онъ ухалъ. И не зналъ богачъ, кто онъ и откуда. Прошло много лтъ, и богачъ пересталъ надяться подучить свой долгъ.
И случилось въ т времена, что враги евреевъ возвели на одну еврейскую общину навтъ въ употребленіи христіанской крови.
И настало бдственное время для евреевъ. Многихъ засадили въ тюрьму и подвергали тяжелымъ истязаніямъ. И былъ объявленъ указъ, чтобы въ шесть мсяцевъ евреи были изгнаны изъ страны. Слухъ объ этомъ прошелъ по всей стран, и великій ужасъ охватилъ евреевъ, и стали они каяться передъ Богомъ въ грхахъ, поститься и плакать, И была услышана ихъ мольба на неб. Собрали евреи той общины сходъ и ршили послать упомянутаго богача къ Бешту. И такъ какъ богачъ былъ изъ приближенныхъ Бешта и отличался большой мудростью и ученостью, то ему было наказано не отступать отъ Бешта, пока онъ не общаетъ умолить Бога, чтобы Онъ отстранилъ великое бдствіе отъ евреевъ. Богачъ согласился и поспшно похалъ къ Бешту и разсказалъ ему про навтъ, который враги возвели на евреевъ. Когда Бештъ услышалъ разсказъ, онъ отвтилъ такими словами: ‘На мой взглядъ, нтъ иного средства, какъ только, чтобы ты сейчасъ направилъ свои стопы къ пап. И, съ Божьей помощью, обртешь его благосклонность и онъ словами устъ своихъ отстранитъ злой навтъ’. Въ т времена все зависло отъ паны (который зовется на нашемъ нарчіи ‘апипуромъ’), ибо даже самъ король преклоняетъ передъ нимъ колни. И было, когда богачъ услышалъ слова Бешта, онъ страшно испугался и весь задрожалъ, ибо въ т времена еврей не могъ видть папы, и если ступалъ ногой на дворъ папы, то подвергался лютой смерти. И отвтилъ богачъ Бешту, ‘Вдь раньше, чмъ я приду къ пап во внутренніе покои, меня убьютъ’. И сказалъ Бештъ: ‘Не опасайся и не бойся. Я приказываю теб хать, и Господь благословитъ твой путь’. Богачъ похалъ домой и веллъ сшить себ дорогое платье, какое носятъ знатные господа изъ христіанъ, и веллъ купить хорошую карету и хорошихъ лошадей, чтобы хать, какъ вельможа и начальникъ, дабы враги не узнали, что онъ еврей. И похалъ по дорог въ Римъ. Но въ каждой деревн, которую прозжалъ, тотчасъ узнавали, что онъ еврей, и бросали камнями. А когда богачъ пріхалъ въ одну деревню по близости Рима, тотчасъ окружили жители деревни карету и хотли убить богача и возницу. Когда богачъ увидлъ, что между нимъ и смертью всего одинъ шагъ, то изъ глазъ его полились слезы. Онъ поднялъ руки къ небу а горько закричалъ: ‘Молю Тебя, Господи, помоги мн!’ И тотчасъ предсталъ передъ нимъ ликъ Бешта — и сердце его укрпилось. Узналъ баринъ той деревни, что схватили еврея, ибо услышалъ шумъ. И захотлъ онъ самъ наказать еврея, что дерзнулъ ступить ногой на его землю. Но, когда подошелъ къ коляск, тотчасъ узналъ богача, ибо это былъ тотъ самый баринъ, который занялъ у богача тысячу дукатовъ. Онъ сдлалъ видъ, что не узналъ его, и крикнулъ окружающимъ властнымъ голосомъ: ‘Ступайте къ своимъ работамъ. Я хозяинъ деревни, и ма, а не вамъ совершать расправу надъ этимъ человкомъ’. Онъ приказалъ хать къ нему во дворецъ и веллъ ввести еврея въ свои покои. Не зналъ богачъ, что съ нимъ будетъ, но сейчасъ вспомнилъ ликъ Бешта, сердце его укрпилось, и онъ проникся весь упованіемъ на Бога. На завтра къ нему пришелъ баринъ и спросилъ: ‘Какъ ты ршился похать по такимъ мстамъ, гд вс дороги очень опасны для евреевъ, особенно, какъ ты ршился хать въ городъ Римъ?’ И отвтилъ богачъ съ радостнымъ сердцемъ: ‘Истинно такъ, знаю, господинъ мой, что опасно для еврея ступить ногою на эту землю, но что такое я и что значитъ моя жизнь въ сравненіи съ тмъ дломъ, для котораго ду и отъ котораго зависитъ жизнь тысячъ евреевъ?’. И разсказалъ барину, зачмъ детъ къ пап. Баринъ увидлъ, что богачъ говоритъ съ радостнымъ сердцемъ и увренъ, что дойдетъ до папы. Онъ очень удивился, что въ такой бдственный часъ лицо богача сіяетъ и у него нтъ боязни, и подумалъ онъ, что богачъ его узналъ. И спросилъ: ‘Узнаешь меня?’ Богачъ сказалъ:
‘Нтъ’. И сказалъ баринъ: ‘Вдь я тотъ человкъ, которому ты одолжилъ тысячу дукатовъ. И теперь я отплачу теб за твое добро. Вотъ теб твоя тысяча дукатовъ. А на счетъ поздки въ Римъ я теб тоже помогу, ибо я изъ приближенныхъ папы и пользуюсь у него большимъ почетомъ. Я буду стараться ввести тебя къ нему, но ты долженъ оставаться у меня нкоторое время, чтобы научиться уставамъ и обычаямъ, какъ слдуетъ вести себя передъ папой и какое благословеніе ты долженъ будешь ему сказать, когда ступишь ногою на порогъ его покоевъ’. И научилъ баринъ богача всмъ уставамъ и обычаямъ, а также благословенію, когда-же богачъ всему научился, баринъ похалъ вмст съ нимъ въ Римъ. И было, когда богачъ переступилъ порогъ дворца папы и увидалъ все богатство и величіе папы, онъ очень испугался и съ дрожащими колнями подошелъ къ пап и произнесъ длинное благословеніе на самомъ чистомъ язык Рима, ибо онъ былъ ученъ и зналъ множество языковъ. Папа очень удивился, что еврей знаетъ вс обычаи и такъ чисто говоритъ на чужомъ язык. И проникся къ нему милостью, и подалъ ему стулъ, и оказалъ ему почетъ, и спросилъ, какая у него просьба. И разсказалъ богачъ пап всю исторію съ навтомъ и изобразилъ положеніе евреевъ, которыхъ хотятъ проглотить живьемъ. Тогда папа преисполнился жалостью, ибо слова еврея шли изъ глубины сердца и проникли въ душу папы. И сказалъ папа, что до него это дло уже дошло: ему прислали бумагу, чтобы онъ положилъ на нее свою печать. И сказалъ, что теперь уже трудно помочь, ибо самые высшіе вельможи и начальники подписали бумагу, и осталось только ему подписать. И, когда богачъ сталъ плакать и просить папу сжалиться, сердце папы растаяло, какъ воскъ, и онъ сказалъ: ‘Есть одно средство помочь теб. Такъ какъ у меня находится ‘Книга лтописей’, гд записаны вс дла, которыя случились во времена всхъ папъ, и между записями находятся разсказы о навтахъ, которые потомъ оказались ложными, то я прикажу начальникамъ принести эту ‘Книгу лтописей’ и открою ее, и, если на томъ мст окажется исторія объ употребленіи крови, которая впослдствіи оказалась навтомъ, тогда я сдлаю все, что ты пожелаешь. Если ты человкъ съ сильной душой, то надйся на Бога, и Онъ теб поможетъ’. Богачъ поклонился пап и благодарилъ его, и сказалъ: ‘Пусть будетъ, какъ ты сказалъ’. Папа собралъ всхъ бишофовъ и кардиналовъ и разсказалъ имъ про разговоръ съ евреемъ, и вс согласились на предложеніе папы. И собрались вс духовныя лица и принесли ‘Книгу лтописей’. И раскрылъ папа книгу и нашелъ тамъ слдующую запись:
‘Недалеко отъ города Рима жили однажды два брата еврея, портныхъ. Въ деревн, гд они жили, былъ чистый воздухъ, и много народу здило туда на лто дышать чистымъ воздухомъ, и вс отдавали шить платье портнымъ. И, такъ какъ портные шили очень хорошо, то слухъ о нихъ прошелъ и въ Рим, и вс начали имъ давать работу, и они сильно разбогатли. И стали они близки со многими вельможами и добились, что имъ позволили жить въ Рим. Они устроили большую торговлю и все больше богатли. Жилъ въ Рим большой и очень богатый вельможа, которому портные шили платье. Онъ очень полюбилъ обоихъ братьевъ, ибо узналъ ихъ за правдивыхъ людей. У того вельможи было много сотенъ милліоновъ, которые онъ давалъ на проценты. У него не было дтей, и онъ постоянно сидлъ у братьевъ. И открылъ имъ вс свои тайны, и водилъ по своему дворцу и показалъ свое богатство, и повелъ ихъ по всмъ комнатамъ, когда они подошли къ послдней комнат, онъ открылъ въ стн потайную дверь, которая была сдлана съ такою мудростью, что чужой глазъ ее не могъ замтить. И открылась дверь. И увидли портные глубокую пещеру. Вельможа вводъ ихъ туда и показалъ, что тамъ собраны вс его несмтныя богатства, — множество драгоцнныхъ камней и жемчуга неописуемой величины. И сказалъ: ‘Прошу васъ не открывать ни одному человку о моихъ сокровищахъ, ибо хочу, что-бы они хранились втайн. Даже жена моя ничего не знаетъ о нихъ. И хочу, чтобы вы наслдовали эти сокровища, ибо дтей у меня нтъ’. И общали ему братья, что не откроютъ тайны. Однажды магнатъ заболлъ и умеръ, а такъ какъ жена его была взята не изъ Рима, а изъ Англійской страны и дтей не имла, то ршила вернуться на родину, къ семь своей. И послала за братьями-портными, чтобы посовтоваться съ ними, какъ продать дворецъ со всми землями. И братья посовтовали ей все, какъ слдуетъ. И вотъ, когда насталъ день продажи, собрались вс знатные господа, и вельможи, и принцы, и графы, чтобы купить дворецъ, который былъ очень красивъ. Тогда братья портные тоже стали думать объ этомъ. И когда провдали, что вдова ничего не знаетъ о пещер съ сокровищами, ршили купить дворецъ, хотя бы пришлось заплатить вдвое. И ршили не обращать вниманія на зависть и гнвъ знатныхъ господъ, хотя знали, что, если они купятъ дворецъ, то возбудятъ противъ себя большую ненависть. Ибо жадность къ дорогимъ сокровищамъ ослпила ихъ глаза, и они не знали, что большое несчастье стоитъ на ихъ спиной. Знатные господа набавляли цну, ибо имъ было очень досадно, что евреи дерзаютъ покупать такой прекрасный дворецъ, но ничего не могли подлать, такъ какъ братья набавили въ тысячу разъ больше, и дворецъ остался за ними. Тогда вельможи ршили отомстить портнымъ. Но братья знали, что возбудили противъ себя гнвъ господъ, и стали думать, что длать, и ршили взять изъ сокровищъ самый большой драгоцнный камень и подарить его пап, чтобы онъ ихъ спасъ отъ злой руки господъ. Папа, увидя камень, испугался, ибо въ жизни не видалъ такого большого драгоцннаго камня. И восхищался имъ, и спросилъ братьевъ: ‘Что хотите за этотъ камень?’. Братья сказали: ‘Сохрани насъ Богъ брать плату отъ властелина папы, но мы имемъ просьбу. Противъ насъ возстаютъ злые люди, знатные господа, которые завидуютъ намъ и хотятъ насъ истребить за то, что мы купили дворецъ, и мы просимъ властелина защитить насъ’. Папа говорилъ имъ ласковыя слова и общалъ защищать ихъ отъ гнва возставшихъ противъ нихъ господъ. Но господа длали свое, и каждый день возводили на братьевъ новую клевету. Но никто ихъ не слушалъ, ибо папа опровергалъ вс ихъ клеветы. И было, когда господа увидли, что папа защищаетъ евреевъ, то стали держать совтъ и ршили возвести на братьевъ кровавый навтъ, чтобы возбудить противъ нихъ гнвъ народа. И въ тотъ же день вынули мертвеца изъ гроба, и шесть человкъ отнесли его къ дворцу и тамъ, возл дворца, положили его въ погребъ. А на завтра подняли шумъ среди народа, что евреи убили христіанина, чтобы взять его кровь на Пасху. И стали искать въ разныхъ мстахъ, пока нашли мертвеца въ погреб возл дворца. Тотчасъ въ толп пошелъ слухъ, что братья-портные убили и спрятали въ погреб христіанина. Толпа начала шумть, и хотла ихъ поглотить живьемъ, но начальники спасли ихъ, посадили братьевъ въ темницу. И сидли они тамъ недли и мсяцы, и никто не облегчалъ ихъ судьбы, ибо съ каждымъ днемъ прибавлялись лжесвидтели, показывавшіе, что братья убили христіанина. И вышло ршеніе суда, чтобы въ такой то день такого то мсяца братьевъ повсить. Братья сидли въ темниц, несчастные и убитые горемъ, и плакали, ибо узнали что ихъ повсятъ на дерев. И вотъ, однажды ночью, одному изъ братьевъ снился сонъ, что старикъ благообразнаго вида, съ ликомъ Господняго ангела, сталъ возл него и сказалъ: ‘Не бойся и не опасайся навта злыхъ людей, желающихъ погубить васъ. Крпитесь, надйтесь на Бога, и онъ вамъ поможетъ’. Когда портной пробудился отъ сна, старикъ исчезъ. И вспомнилъ онъ сонъ и разбудилъ брата и разсказалъ ему. Но братъ закричалъ на него: ‘Можетъ быть, придетъ спасеніе, но не посредствомъ сновъ и мечтаній. Лучше станемъ молиться’. Братья быстро встали, умыли руки и съ большимъ плачемъ молились всю ночь и весь день, пока у нихъ не пересохло въ горл. На вторую ночь, когда братья заснули снова, явился старикъ къ первому брату и сказалъ ему: ‘Я принесъ вамъ добрую всть: Господь услышалъ вашу молитву. Въ знакъ того, что слова мои истинны, быстро встань съ твоего ложа и или къ двери! Ты найдешь ее открытой и выйдешь на улицу, и найдешь тамъ лошадь съ сдломъ на спин. И сядешь верхомъ, и будешь хать, пока лошадь сама не остановится. Тогда увидишь въ лсу избушку и войдешь туда, и найдешь тамъ старика. Онъ будетъ говорить съ тобою и скажетъ теб все, что надо’. Портной проснулся, и старикъ исчезъ. Портной вспомнилъ сонъ, и душа его затрепетала. Пошелъ онъ къ двери и нашелъ ее открытой. Вышелъ наружу и нашелъ лошадь, стоитъ и ждетъ его, и слъ верхомъ, и похалъ, пока пріхалъ въ густой лсъ. Вдругъ лошадь остановилась. Портной слзъ съ лошади и увидалъ избушку, какъ сказалъ ему старикъ во сн. И вошелъ въ избушку, и тамъ нашелъ сдого старца, окутаннаго свтомъ, и лицо его сіяетъ, какъ факелъ, и видъ его грозенъ. И испугался очень портной. Но старикъ заговорилъ съ нимъ мягко, и такъ сказалъ: ‘Крпись, ибо Господь услышалъ вашу молитву. Не бойтесь, ибо въ день, когда васъ поведутъ вшать, я выступлю за васъ и защищу васъ, въ возданіе за милостыню, которую вы щедрой рукой раздавали изъ вашего добра. И теперь поспши въ темницу и ложись спать, и сонъ твой будетъ сладокъ. Надйся на Бога, и узришь чудеса’. Старикъ внесъ радость въ сердце портного. Портной поклонился ему и вышелъ. И нашелъ лошадь, стоитъ и ждетъ его. И похалъ обратно, и вошелъ въ темницу, и легъ на свое ложе, и сердце его сильно билось отъ большей радости, которую внесъ въ него старикъ. Второй братъ, какъ только проснулся, началъ плакать и молиться, и плачъ его былъ горькій, ибо онъ видлъ, что конецъ его пришелъ. Другой братъ, сновидецъ, услышавъ плачъ брата, не могъ спать, и всталъ съ ложа своего и разсказалъ брату съ радостнымъ сердцемъ обо всемъ, что ночью произошло. Братъ смялся отъ сердечной боли надъ его снами и словами, и сказалъ: ‘Что за сонъ теб снился? Кто теб откроетъ двери и желзные засовы темницы? И гд лошадь, на которой ты здилъ верхомъ? Все это только пустой сонъ’. И закричалъ на него сновидецъ и сказалъ, ‘До какихъ поръ ты не будешь врить моимъ снамъ? Посмотри на дверь, и увидишь, что она открыта и убдишься, что сонъ мой истинный’. И когда братья подошли къ двери, они нашли ее запертой. Тогда удивился братъ-сновидецъ и палъ духомъ. И стали оба брата молиться, одинъ въ одномъ углу, другой въ другомъ. И укрпились ихъ сердца, и прониклись они врой, что Богъ поможетъ имъ и спасетъ ихъ. И, когда прошла ночь и насталъ разсвтъ, пришелъ темничный стражъ и извстилъ братьевъ, что ихъ послдній день насталъ, и спросилъ,— какое ихъ желаніе, и все будетъ исполнено. Ибо тогда былъ обычай, что человкъ, осужденный на казнь, могъ передъ казнью требовать все, что хочетъ Братья сказали, что ничего не требуютъ, только попросили, чтобы имъ принесли хорошаго и крпкаго вина. Стражъ принесъ имъ вина. Братья прочли утреннюю молитву. Можно представить себ, какая она была удивительно ясная и чистая, ибо братья знали, что это послдняя ихъ молитва. И, когда кончили молитву, выпили вина и высказали другъ другу пожеланія. И тотчасъ вошелъ въ нихъ духъ сильной радости. И удивлялись они другъ другу, откуда взялась такая радость. Тогда они сказали себ, что Богъ послалъ имъ въ душу эту радость, чтобы ихъ надежда была сильне. И отъ этого еще боле усилилась ихъ радость. И велли они стражу темницы, чтобы онъ привелъ въ тюрьму ихъ женъ и всхъ родственниковъ, ибо они хотятъ ихъ видть передъ смертью. Стражъ исполнилъ ихъ желаніе и привелъ всхъ родныхъ въ тюрьму. Т пришли и очень удивились, когда увидли на лицахъ братьевъ покровъ радости, я на ихъ рсницахъ свтъ, вмсто тни смерти. Братья очень радовались и утшали женъ и родныхъ, но жены, поднявъ голосъ, сильно плакали. Но мужья открыли имъ тайну сна, и тогда въ сердца женъ тоже проникла радость и надежда на Бога. И вотъ, когда насталъ полдень,— послышался звонъ колоколовъ во всемъ город. И собрались вс, отъ первенца царя до первенца служанки, на площадь, гд стояли вислицы для братьевъ. Папа тоже пришелъ на площадь, хотя ему было очень досадно, ибо онъ питалъ къ братьямъ истинную дружбу, которую общалъ имъ за подарокъ. Но и онъ не былъ въ силахъ помочь имъ, ибо боялся толпы (вдь папа тоже только человкъ, а не Богъ). Когда вывели братьевъ для повшенія и солдаты съ пніемъ шли впереди ихъ, какъ это обычно водится, выступили братья съ высоко поднятой головой и съ радостнымъ сердцемъ, и незамтно было на ихъ лицахъ никакой заботы, и шли они, какъ идутъ подъ свирль. Народъ удивлялся, видя это. И вдругъ послышался страшный шумъ въ толп и достигъ онъ слуха короля и папы. И спросили они въ испуг: ‘Что это за шумъ, который мы слышимъ?’ И сказали имъ, что старикъ проталкивается въ толп, требуетъ, чтобы ему дали свободно пройти. Но по причин большой тсноты ему не могли дать свободной дороги, и онъ съ обнаженнымъ мечемъ поражаетъ всхъ кругомъ, и никто не можетъ подойти, чтобы отнять у него мечъ. Тогда велли король и папа, чтобы этому человку дали свободно пройти. Вс разступились, такъ что король и папа увидали издали старика. Когда они подняли глаза, чтобы посмотрть на него, старикъ подошелъ къ нимъ, ибо страхъ его палъ на всю толпу, и вс убгали отъ него, какъ убгаютъ отъ меча. И закричалъ старикъ громкимъ голосомъ передъ королемъ и папой: ‘Молю! властелинъ мой король и властелинъ мой папа, помогите! Ложно наклеветали на братьевъ!’ И, говоря это, онъ вынулъ изъ-за пазухи картину, нарисованную красками съ очень удивительнымъ изображеніемъ и показалъ ее королю и пап. И на картин были портреты всхъ шести человкъ, которые вытащили мертвеца, и подъ каждымъ портретомъ начертано было имя того человка. И была изображена съ большой красотою вся картина, какъ въ такой-то день и въ такой то часъ эти люди вынули мертвеца изъ гроба, и какъ они идутъ и несутъ его въ погребъ возл дворца. Все было изображено съ удивительной точностью. Тогда папа крикнулъ громко и веллъ схватить изъ толпы этихъ шестерыхъ человкъ. Показалъ онъ имъ изображеніе, и увидли они свои портреты, и страшно испугались. Сердца ихъ ослабли, и они упали на колни передъ королемъ и папой и признались въ своей вин. Тогда сейчасъ сняли съ братьевъ кандалы, и вс внятные господа пали передъ ними ницъ. И было большое прославленіе имени Господня. И вошли братья въ свой дворецъ съ пляской и литаврами. И роздали много милостыни и устроили большой пиръ’.
Когда папа прочелъ въ ‘Книг лтописей’ эту исторію, онъ закончилъ чтеніе- хвалой Богу и сказалъ: ‘Перстъ божій, что я открылъ лтопись на этой исторіи. Поэтому я велю сейчасъ отмнить злой указъ объ изгнаніи евреевъ и строго наказать тхъ, которые возвели навтъ на евреевъ’. И потребовалъ, чтобы вс знатные господа подписали его указъ. Они согласились, ибо тоже видли, что это отъ Бога. Папа передалъ указъ на руки богачу, и богачъ похалъ домой веселый и радостный. Весь городъ встртилъ его съ ликованіемъ, и для евреевъ насталъ праздникъ и веселье. Посл этого богачъ похалъ къ Бешту. И, когда онъ ступилъ на порогъ его дома, вышелъ Бештъ ему навстрчу и принялъ его съ привтливымъ видомъ. Раньше, чмъ богачъ усплъ ему слово сказать, Бештъ воскликнулъ: ‘Однако, хорошую исторію вписалъ я въ книгу лтописей’. И удивился богачъ святому провиднію Бешта, его заслуги да защитятъ насъ и весь народъ Израиля. Аминь.

IX.
Исторія съ Бештомъ и невинно-погибшими изъ-за навта*).

*) ‘Seifer Sipnrel maassieith’, Варшава. 1881.

Въ Павловичахъ былъ возведенъ навтъ на евреевъ, и праведники были, по нашимъ великимъ грхамъ, убиты. Изо всхъ городовъ вокругъ Павловичъ вс евреи разбжались, ибо это былъ очень острый навтъ. И раввинъ, раби Довидъ изъ Карачева, собирался бжать въ Валахію, но раньше похалъ онъ въ Меджибожъ къ Бешту. Бештъ удерживалъ его и уврялъ, что праведники спасутся. Потомъ, когда они были убиты, пришло раби Довиду письмо объ этомъ. Въ письм было написано, что праведниковъ убили и что раньше ихъ подвергли страшнымъ мученіямъ. И сказалъ объ этомъ раби Довидъ Бешту, а было это въ пятницу. Бештъ очень опечалился и, совершивъ омовеніе, пришелъ въ домъ свой и сильно плакалъ. И сталъ на молитву Минхе съ большимъ трепетомъ. Вс приближенные думали, что къ ‘встрч субботы’ онъ возрадуется, но и ‘встрчу субботы’ совершилъ съ трепетомъ. И справлялъ ‘освященіе субботы’ надъ виномъ съ плачемъ. И остался у стола одинъ мигъ, и ушелъ въ комнату, гд спалъ, и легъ на полъ. И лежалъ долго. И много времени ждали его у стола гости и семейные. Жена его зашла въ комнату и говоритъ: ‘Свчи выгорятъ’. А онъ ей говоритъ: ‘Пусть вс поужинаютъ и уходятъ’. И продолжалъ лежать на полу лицомъ внизъ съ распростертыми руками. Пришелъ раби Довидъ Карачевскій и сталъ у дверей, чтобы видть, чмъ это кончится, ибо въ дверяхъ была щель. Усталъ онъ отъ долгаго стоянія и взялъ скамейку, и поставилъ у дверей, и слъ, чтобы видть, что произойдетъ. Когда настала полночь, раби Довидъ услышалъ, что Бештъ говоритъ жен: ‘Закрой себ лицо’. И черезъ секунду комната освтилась, и свтъ проникъ сквозь щель въ дверяхъ. И услышалъ раби Довидъ, какъ Бештъ говоритъ: ‘Благословенъ пришедшій раби Акива’. И привтствовалъ онъ по имени всхъ невинно-погибшихъ. И сказалъ онъ имъ: ‘Я вамъ повелваю, чтобы Вы пошли и совершили месть надъ злодемъ сенаторомъ!’ Невинно-погибшіе стали его молить: ‘Пусть эти слова больше не сходятъ съ вашихъ устъ. И то, что вы изрекли, вы должны отмнить, ибо вы совершенно не знаете вашей силы. Когда вы совершили ‘замшательство субботы’, поднялся великій шумъ во всхъ мірахъ, и вс разбжались изъ небесныхъ чертоговъ. И мы не знали, что это означаетъ, пока не пришли въ Высшій Чертогъ, и тамъ намъ сказали: ‘Идите скоре и утишьте слезы раби Израиля Бадъ-шемъ-това’. И теперь мы разскажемъ, дабы вы знали, о всхъ мученіяхъ, какія мы претерпли для прославленія имени Господня. Искуситель смущалъ нашу мысль, и мы отталкивали его обими руками, но онъ все-таки оставилъ слдъ въ мысляхъ нашихъ. Поэтому мы должны были пойти на полчаса въ адъ на муки. И вс величайшія страданія, которыя мы перетерпли передъ смертью, совершенно ничто въ сравненіи съ тми муками, которыя мы испытали за полчаса въ аду. И когда мы вступили въ рай, мы сказали: ‘Мы совер шимъ месть надъ нашимъ врагомъ’. И намъ отвтили: ‘Еще его часъ не пришелъ’. А если хотите совершать месть, вы должны вернуться въ міръ въ новомъ воплощеніи’. И сказали мы: ‘Мы хвалимъ и благодаримъ Господа, что сподобились отдать жизнь для прославленія Его имени и претерпли въ теченіе получаса величайшія муки ада. А теперь, если вернемся въ міръ въ новомъ воплощеніи, мы можемъ быть боле гршными, чмъ раньше. И горька будетъ наша участь. Лучше не будемъ совершать мести и не будемъ принимать новаго воплощенія. И поэтому просимъ васъ уничтожить ваше повелніе о мести’. И спросилъ ихъ Бештъ: ‘Почему меня не извстили съ неба, что вы будете убиты?’ И отвтили они: ‘Въ верховномъ совт боялись, что, если васъ извстятъ объ этомъ, вы сильною молитвою уничтожите то, что было постановлено, и тогда произошли бы еще большія бдствія. Поэтому васъ не извстили’.

Чудесная исторія про Бешта и медвдя *).

*) Тамъ же.

Однажды, въ субботу, наканун Пасхи, Бештъ стоялъ въ синагог на утренней молитв. Посреди молитвы онъ вдругъ снялъ молитвенное облаченіе и вышелъ изъ синагоги. Въ это время по улиц провели медвдя, и мальчики бжали за нимъ, какъ это обыкновенно бываетъ. И пошелъ Бештъ за медвдемъ. Медвдя повели на базаръ, и Бештъ тоже идетъ туда. Весь народъ удивился этому. И повели медвдя мимо дома судьи. Вдругъ медвдь порвалъ веревку, и началъ бсноваться. Вс разбжались изъ боязни, что медвдь нападетъ на нихъ. Только Бештъ остался на мст. Медвдь подбжалъ къ дому судьи, сильнымъ ударомъ лапы открылъ дверь и вбжалъ въ домъ. Бештъ сталъ у окна, чтобы видть, что медвдь сдлаетъ. И сейчасъ медвдь сдвинулъ столъ съ мста и поднялъ половицу и рылъ землю, пока не нашелъ трупа младенца, запрятаннаго въ земл. И взялъ трупъ передними лапами и поднялъ, чтобы вс его видли. И закричалъ Бештъ всему народу: ‘Будьте свидтелями!’ И прибавилъ по польски: ‘Протестъ! Ребенокъ былъ запрятанъ съ цлью возвести навтъ на евреевъ’.
Посл этого Бештъ вернулся въ синагогу доканчивать молитву.

X.

Существуютъ легенды о навтахъ, не связанныя ни съ какимъ чудотворцемъ. Спасителемъ невинно оклеветанныхъ является въ нихъ или обыкновенный смертный, или же ангелъ. Вотъ нкоторыя произведенія этого рода.

Страшная исторія съ графиномъ вина*).

*) ‘Sipurei leruscholaim’. Вильно 1900 г.

Въ Іерусалим существуетъ обычай, что въ пятницу вечеромъ, посл того, какъ служка прочитываетъ въ синагог субботнее благословеніе надъ виномъ, онъ убираетъ бутылку съ оставшимся виномъ къ себ домой, а въ субботу ночью онъ ее приноситъ обратно въ синагогу, чтобы совершать надъ виномъ молитву раздленія субботы отъ буденъ.
Въ прежнія же времена бутылка съ виномъ оставлялась на всю недлю въ священномъ кивот возл свитковъ завта. Ввели новый обычай посл того, какъ случилась слдующая исторія.
Однажды, въ четвергъ, когда служка синагоги легъ спать и крпко уснулъ, къ нему вдругъ явился человкъ, котораго онъ въ жизни не видалъ, разбудилъ его и сталъ кричать: ‘Скоре встань и бги въ синагогу, ибо огненное пламя, красное, какъ кровь, горитъ въ святомъ кивот, и отъ этого синагога можетъ загорться, и весь городъ можетъ, Боже избави, сгорть. Иди скорй, иначе будетъ поздно’. И говорившій исчезъ. Служка сильно испугался, побжалъ въ синагогу, поспшно подошелъ къ священному кивоту, открылъ его и увидлъ, что нтъ тамъ никакого пламени. Служка не зналъ, чтобы это могло означать, и подумалъ, что ему снился пустой сонъ. Вдругъ онъ замтилъ, что графинчикъ съ виномъ стоитъ въ кивот не на своемъ обычномъ мст. Онъ взялъ графинчикъ, осмотрлъ его при свт луны и увидлъ, что графинчикъ не тотъ. Тогда онъ взялъ рюмку, налилъ въ нее изъ графинчика и увидлъ, что это не вино, а кровь Тогда онъ вспомнилъ сонъ: что весь городъ можетъ сгорть. Онъ взялъ графинчикъ, отнесъ его далеко отъ синагоги, разбилъ и засыпалъ кровь землей. И взялъ другой графинчикъ и налилъ въ него хорошее вино и поставилъ въ кивот на обычное мсто. И пошелъ домой и опять легъ спать, никому ничего не сказавъ.
На завтра утромъ, въ то время, когда народъ молился, пришелъ въ синагогу князь со многими вельможами, со множествомъ священниковъ и солдатами съ обнаженными мечами. Евреи сильно испугались, и липа ихъ стали блдны, какъ млъ, ибо никто не зналъ, что это означаетъ. Только служка не испугался, но онъ сдлалъ видъ, будто ничего не знаетъ. Князь веллъ тотчасъ искать по всей синагог. Искали всюду, во всхъ углахъ и щеляхъ, но ничего не нашли. Тогда одинъ человкъ отозвался: ‘Пусть откроютъ священный кивотъ и поищутъ тамъ’. И тотчасъ его открыли и нашли графинчикъ. Тогда вс начали кричать: ‘Смотрите, графинчикъ наполненъ кровью нашего ребенка, котораго евреи закололи для мацы на Пасху, какъ они всегда длаютъ’. Тогда подходитъ старшій священникъ къ раввину и спрашиваетъ: ‘Что здсь въ графинчик?’. И раввинъ отвчаетъ, что тамъ ничто иное, какъ вино для освященія субботы.
Тогда священникъ налилъ изъ графинчика въ рюмку и увидлъ, что это вино. И далъ князю въ руки рюмку, и князь передалъ ее другому и такъ дальше, пока вс увидли, что въ рюмк только вино. Старшій священникъ попросилъ у раввина прощеніе, что прервали молитву, и сказалъ, что во всемъ виноватъ злой человкъ, который возвелъ навтъ на евреевъ, дабы ихъ всхъ истребить безъ вины. Тогда князь очень разгнвался и выхватилъ мечъ и хотлъ того злого человка убить посреди синагоги, но старшій священникъ схватилъ князя за руку и сказалъ: ‘Нельзя проливать человческую кровь въ святомъ мст’. Какъ только вс вышли изъ синагоги, злой человкъ тотчасъ признался, что онъ въ эту же ночь самъ поставилъ графинчикъ съ кровью въ священный кивотъ. Сдлалъ онъ это для того, чтобы заслужить почетъ отъ князя. Но вышло иначе: князь очень разгнвался и возл синагоги убилъ его. Съ тхъ поръ раввинъ постановилъ, чтобы графинчикъ съ виномъ не оставляли въ священномъ кивот, ибо не всегда случаются такія чудеса.

Чудесная исторія о французскомъ цар, заключившемъ евреевъ въ бочки съ гвоздями*).

*) ‘Zidkath iemimim’. Варшава 1900.

Однажды пришли два злыхъ человка къ французскому царю и сказали ему, что видли, какъ еврей тащилъ христіанина къ себ въ домъ и наврно зарзалъ, чтобы взять его кровь, ибо теперь у евреевъ Пасха, и имъ нужна христіанская кровь. Но царь прогналъ злыхъ людей. Увидли они, что стали въ глазахъ царя лжесвидтелями, и очень разгнвались, и пошли, и собрали много народу, и поклялись, что сами видли, какъ христіанинъ вошелъ къ еврею и не вышелъ. Тогда народъ очень разгнвался, и вс стали думать, что длать. Нашлись два свидтелей, которые сказали царю, что шли къ этому еврею занимать деньги, и онъ вышелъ къ нимъ съ окровавленнымъ ножемъ въ рук. Тогда царь послалъ за евреемъ и спросилъ, зачмъ у него былъ окровавленный ножъ въ рук? И сказалъ еврей: ‘Я рзалъ птицу на праздникъ’. И сказали вельможи: ‘Разв птицу ржутъ въ комнат?’ И просили, чтобы еврея подвергли сильнымъ истязаніямъ, и онъ признается. И били еврея, и мучили его. И онъ признался, что убилъ христіанина и что еще 50 евреевъ изъ самыхъ знатныхъ были съ нимъ въ совт. И веллъ царь схватить всхъ 50 евреевъ. Евреи плакали и говорили царю: ‘Существуетъ законъ отъ прежнихъ царей, что кто признается подъ пыткою, тому врятъ только относительно его самого, а не относительно другихъ’. Но народъ кричалъ царю: ‘Соверши судъ, ибо, если возгорится гнвъ народный, теб трудно будетъ его потушить’. Царь веллъ принести пятьдесятъ бочекъ и посадить туда обвиненныхъ евреевъ, и задлай бочки, и набить въ нихъ кругомъ колючіе гвозди остріями внутрь, и катить бочки по улицамъ. И вышелъ тогда первый начальникъ (это былъ ангелъ, принявшій видъ начальника) и сказалъ: ‘Властелинъ нашъ, государь. По уставу прежнихъ царей французской земли полагается, что, когда совершается казнь надъ 50-го людьми и больше, самъ царь начинаетъ казнь первый, а за нимъ весь народъ. Поэтому долженъ ты, властелинъ, государь, первый толкнуть бочку, а мы за тобою покатимъ другія’. И царь сказалъ: ‘Я такъ и сдлаю’. И подошелъ, и поднялъ ногу, и хотлъ толкнуть бочку. Но сейчасъ-же нога его омертвла, и онъ упалъ на землю и лишился чувствъ. Когда царь пришелъ въ себя, то сейчасъ веллъ освободить евреевъ изъ бочекъ, ибо видлъ, что Богъ заступился за нихъ. И отвели царя домой, а евреевъ просиди, чтобы они молили Бога, объ исцленіи царя. И они молились, и царь выздоровлъ. И пришелъ народъ къ царю и сказалъ: ‘Чудо случилось вдь для тхъ 50-ти евреевъ, которые невинны, но тотъ, кто убилъ христіанина, вдь заслужилъ, чтобы его казнили’. Тогда царь сдлалъ строгое слдствіе, и явились свидтели, которые показали, что сами видли человка, подбросившаго убитаго въ домъ еврея. Царь веллъ строго наказать виновнаго,— и съ тхъ поръ наступилъ покой для евреевъ, жившихъ подъ его властью.
Благословеніе Богу. Аминь.

XI.

Приведенныя здсь легенды составляютъ лишь незначительную часть того цикла произведеній народнаго творчества, который иметъ своей темой кровавые навты. Но, и помимо этихъ произведеній, въ еврейской народной масс циркулируетъ множество сказокъ, легендъ и сказаній, сложенныхъ подъ впечатлніемъ такихъ же кошмарныхъ ужасовъ и гоненій. Характерно, что среди этихъ произведеній часто встрчаются сказки и легенды объ избіеніи еврейскихъ дтей христіанами. Одна такая легенда повствуетъ, что въ какомъ-то нмецкомъ город студенты (!) хватали еврейскихъ дтей и топили ихъ въ рк. Прозжій праведникъ-чудотворецъ приказалъ рк выбрасывать дтей невредимыми и поглощать топителей. Рка повиновалась. Но, когда однажды брошенный въ нее ребенокъ утонулъ, разгнванный чудотворецъ проклялъ рку, и она тотчасъ же ‘была вырвана изъ своего русла и брошена по другому направленію’. Въ другой легенд, очень популярной среди народа, разсказывается про польскаго пана, колдуна, который оборачивался въ черную кошку и душилъ новорожденныхъ дтей своего корчмаря наканун ихъ обрзанія. Бештъ, узнавъ про это, веллъ ученикамъ бодрствовать всю ночь у колыбели новорожденнаго и, когда явилась кошка-оборотень, они захватили ее въ мшокъ и избили до полусмерти. Посл этого колдунъ вызвалъ Бешта на поединокъ, но былъ побжденъ и ослпленъ. Еще въ одной сказк повствуется о какомъ то народ, который поклоняется отрубленной голов еврейскаго юноши, непремнно коганита, первенца, потомка первенцовъ до седьмого колна. Подъ языкомъ отрубленной головы подкладываютъ написанное ‘выраженное Божье имя’,— и голова пророчествуетъ, предвщаетъ и служитъ божествомъ въ теченіе 80 лтъ. И т. д., и т. д.
Въ другихъ, аналогичныхъ по настроенію, сказкахъ описываются сверхчеловческія усилія и самоотверженные подвиги праведниковъ ‘произвести плненіе князя тьмы, Асмодея и воинствъ его’ и ‘вызвать приходъ Мессіи’, попытки оканчиваются страшнымъ пораженіемъ праведниковъ отъ руки всесильнаго Асмодея. Существуютъ мистическія и символическія сказки. Въ нихъ повствуется то о какомъ то давно умершемъ зломъ цар (въ одномъ варіант онъ назвалъ Нерономъ), который каждую ночь является въ сопровожденіи войска и свиты въ роскошный дворецъ, воздвигнутый гд то въ лсу, садится на тронъ, творитъ судъ — и вс съ трепетомъ исполняютъ его повелнія, но, когда наступаетъ полночь, войска и свита бросаются на него, стаскиваютъ съ трона и разрываютъ на части. То о ящик съ неувядающей травой, много тысячъ лтъ тому назадъ поставленномъ въ таинственномъ, посл этого наглухо замкнутомъ, терем въ Рим. Съ этими травами связана судьба еврейскаго народа. Пока травы остаются свжими и душистыми, евреи будутъ непобдимы. Одинъ изъ царей, проникшій въ замокъ и нашедшій ящикъ, узнаетъ отъ волхва, что, если-бы еврей справилъ у этого ящика пасхальную вечерю, травы тотчасъ завяли бы, и еврейскій народъ, вмст съ его Мессіей, погибъ бы. Царь обманомъ заставляетъ раввина справлять пасхальную вечерю у ящика, но ‘небесный гласъ’ во время предупреждаетъ раввина объ опасности. Раввинъ открываетъ ящикъ, и оттуда выскакиваетъ чудовище въ образ тельца, но раввинъ уничтожаетъ его, надписавъ на его лбу, груди и ногахъ ‘выраженное божье имя’. Сказка заканчивается словами: ‘Благословенъ избавитель и хранитель Израиля, освободившій его десницей своей изъ Египта и оказывающій ему до днесь свои великія милости. Аминь!’.
Вс эти легенды и сказки вводятъ насъ въ совершенно новую, незнакомую другимъ народамъ, область фольклора. Это — фольклоръ смятенія и ужаса, раскрывающій передъ нами душевное состояніе цлаго народа, затравленнаго, потрясеннаго, и безпомощнаго. Правда, вс эти легенды и сказки заканчиваются торжествомъ справедливости, ликованіемъ евреевъ и хвалою Богу, но этотъ оптимизмъ весь проникнутъ отчаяньемъ. Если, для раскрытія навтовъ, для торжества правды и справедливости, народное воображеніе должно прибгать къ созиданію Гойлема, къ сверхъестественной помощи ангеловъ, небеснаго гласа, соннаго откровенія, сокрытыхъ праведниковъ и чудотворцевъ,— то это свидтельствуетъ, что народъ изврился въ обычномъ, земномъ правосудіи. И, право, трудно сказать, гд больше трагизма: въ скорбныхъ ли лтописяхъ гоненій еврейскаго народа, или въ этихъ ликующихъ сказкахъ о ‘чудесномъ’ избавленіи…

С. Ан — скій.

‘Русское Богатство’, No 1, 1912

Ан-Ский Семен Акимович
Прочитали? Поделиться с друзьями:

Читайте также:

  1. Что такое анархизм?, Ан-Ский Семен Акимович, Год: 1907
  2. Рабочий праздник в Швейцарии, Ан-Ский Семен Акимович, Год: 1902
  3. Книги, книги…, Зайцев Борис Константинович, Год: 1966
  4. Путникам в Россию, Зайцев Борис Константинович, Год: 1961
  5. О современной драме и современном театре, Стриндберг Август, Год: 1889
  6. Изгнание, Зайцев Борис Константинович, Год: 1958
  7. Зеленый холм, Зайцев Борис Константинович, Год: 1947
  8. Пословица, Ан-Ский Семен Акимович, Год: 1905
Электронная библиотека