Римскій вопросъ какъ вопросъ Итальянскій.
Римскій вопросъ какъ вопросъ Итальянскій.
‘Москва’, 12-го октября 1867 г.
Римский вопрос как вопрос Итальянский, Аксаков Иван Сергеевич, Год: 1867
Время на прочтение: 6 минут(ы)
Сочиненія И. С. Аксакова
Томъ седьмой. Общеевропейская политика. Статьи разнаго содержанія
Изъ ‘Дня’, ‘Москвы’, ‘Руси’ и другихъ изданій, и нкоторыя небывшія въ печати. 1860—1886
Москва. Типографія М. Г. Волчанинова, (бывшая М. Н. Лаврова и Ко) Леонтьевскій переулокъ, домъ Лаврова. 1887.
Событія въ Италіи властительно приковываютъ къ себ взоры Востока. Дрожатъ основы Латинскаго міра, его духовныя, историческія основы, встаетъ великій споръ,— грозный, какъ Божій судъ, для римской церкви и папства. Не объ Италіи только споръ и не о Рим только какъ италіянской столиц, но о Рим какъ вроисповдномъ принцип европейскаго Запада, о Рим какъ столиц вселенной, какъ символ вселенскаго главенства папы, какъ живомъ воплощеніи идеи католицизма. Поэтому и римскій вопросъ — будучи съ одной стороны вопросомъ мстнымъ и италіянскимъ, подлежащимъ, по праву, ршенію самой Италіи, а съ другой стороны — вопросомъ общимъ латинской церкви, — близокъ судьбамъ всего христіанскаго міра, слдовательно близокъ и православному Востоку, близокъ Россіи. Пробилъ ли уже часъ разршенія, или же, устрашись разршенія и его необъятныхъ послдствій, латинскій Западъ отсрочитъ его снова? снова ли невріе, врующее въ силу лжи, и вра, не врующая, въ духовную силу истины, вступятъ между собой въ постыдную сдлку и наложатъ на совсть цивилизованнаго Запада гнетъ новаго сознательнаго обмана?— Не знаемъ, отвтить на эти запросы могутъ только событія, и вотъ почему извстія изъ Италіи полны теперь такой животрепещущей важности.
Эти извстія, по крайней мр въ томъ вид, какъ они переданы намъ телеграфомъ, склоняются, кажется, къ отвту, что часъ еще не пробилъ и что ршеніе задачи отложено. Если оно и отложено, то не надолго. Положеніе длъ похоже на положеніе двухъ враждебныхъ становъ наканун битвы, — а потому и изученіе ихъ, такъ-сказать стратегическихъ, въ смысл политическомъ и нравственномъ, позицій не можетъ не представлять высокаго интереса.
Взглянемъ теперь на римскій вопросъ какъ на вопросъ италіянскій,— съ той его стороны, съ которой готовится ему практическое ршеніе. Историческая идея, отживая свой вкъ, не можетъ умереть только отвлеченнымъ процессомъ сознанія, ей нуженъ для смерти также и вншній историческій процессъ, воплощенный въ явленіяхъ и фактахъ, со всею ихъ видимою историческою случайностью. Такимъ вншнимъ орудіемъ смерти для исторической идеи папства является теперь стремленіе Италіи къ политическому единству, — стремленіе законное, истекающее изъ единства народнаго, основанное на возникшей недавно новой исторической иде современнаго міра, иде національности, но задержанное на пути своемъ останками свтской власти римскаго папы. Благодаря ли еще живучести этихъ останковъ, или сил, придаваемой имъ извн,— какъ бы то ни было, Италія, объединившаяся въ одно цлое съ юга и съ свера, остается разровненною въ самомъ своемъ центр. Между Неаполемъ и границей Тосканскою лежитъ пространство земли, гд государемъ папа и главнымъ городомъ Римъ. Пока Италія распадалась на отдльныя независимыя государства разныхъ наименованій — республики, герцогства, королевства, самостоятельные города, — пока преобладалъ въ ней духъ розни — муниципальной, областной, племенной и государственной,— папское владычество въ такъ-называемой Церковной Области представлялось или вопросомъ всемірнымъ о свтской власти папы, или вопросомъ мстнымъ, областнымъ, но во всякомъ случа не общимъ вопросомъ Италіи, ибо не было еще и самой мысли о политически-единой Италіи. Такъ и при Наполеон I, причислившемъ Римъ къ своимъ владніямъ,— такъ и въ 1848 году, когда вспыхнула революція въ Рим и папа бжалъ изъ Ватикана, а потомъ вновь возвратился туда съ помощью Наполеона III, котораго войска простояли потомъ въ Рим гарнизономъ 15 лтъ,— судьбы Рима не были еще судьбами Италіи. Но когда мысль объ италіянскомъ единств созрла, когда въ 1859 году совершилось первое начало ея воплощенія, — быстро исчезли тогда различныя именованія италіянскихъ владній, лопнули политическія и племенныя перегородки, и сложилось одно Италія не кое Королевство, обхватившее со всхъ сторонъ, кром моря, Папскую Область.
Римъ сталъ необходимостью, условіемъ жизни для новой Италіи. Вся задача ея, весь историческій raison d’tre — въ достиженіи политическаго и народнаго единства, а безъ Рима нтъ для Италіи объединенія. Только Римъ можетъ вознестись надъ ревнивымъ соперничествомъ италіянскихъ городовъ, только предъ нимъ могутъ умолкнуть эгоизмъ и зависть племенъ и поникнуть главой историческія областныя воспоминанія,— только въ немъ одномъ — начало и сила объединенія. Безъ Рима, какъ безъ сердца, невозможно кровообращеніе вновь образующагося организма единой Италіи. Для Италіянскаго королевства сложилась такая дилемма: или обладать Римомъ, или же перестать быть политически-единой Италіей, обречь себя на паденіе и распаденіе.
Но эта дилемма выходитъ дилеммой и для римскаго первосвященника, и об ея стороны могутъ быть выражены такъ: быть единой Италіи — не быть свтской власти папы, быть свтской власти папы — не быть единой Италіи. А такъ какъ съ понятіемъ о свтской власти неразлучно понятіе и о папств въ томъ значеніи, въ какомъ оно явилось и дйствовало въ исторіи, какъ зиждительное, духовно-историческое начало всего латинскаго Запада, — то ‘не быть свтской власти папы’ въ сущности равнозначительно смертному приговору самой иде папства, живнеянымъ основаніямъ католицизма, тмъ самымъ, въ силу которыхъ разорвано были вселенское единство Церкви. Таковъ логическій выводъ наступающихъ событій. Нужно ли говорить, что сочувствіе Россіи можетъ быть только на сторон Италіи? Какъ православные, мы не можемъ не преклоняться съ признательностью предъ Божіимъ судомъ, постигающимъ наконецъ ученіе лжи и гордыни съ его царствомъ не отъ міра сего, обращеннымъ въ земное царство, съ самозваннымъ главою церкви — взамнъ главы — Христа… Какъ Русскіе, какъ Славяне, мы не можемъ не сочувствовать иде народности и стремленію Италіи къ національной свобод, независимости и объединенію. Наконецъ, какъ европейской держав, въ видахъ обезпеченія европейскаго мира, позволительно ли Россіи не выразить мннія, что необходимымъ условіемъ этого мира можетъ быть только признаніе за Италіей ея историческаго права — довершить свое объединеніе въ Рим? Если многія данныя нашего недавняго прошлаго свидтельствуютъ о томъ, что во главу угла нашей политики легли теперь основныя начала русской народности, что только русскіе народные интересы принимаются ею въ соображеніе, то и въ вопрос объ Италіи, мы смемъ надяться, она не отступитъ отъ своего направленія и явится политикой достойною Русской державы, представительницы православнаго Востока.
Но обратимся къ Италіи… Что же останавливаетъ ее на полдорог, что мшаетъ ей довершить свое объединеніе? Veto императора Наполеона, тягостный для Италіи гнетъ его благодяній, его покровительства, его союза!… Онъ самъ первый способствовалъ пробужденію въ Италіи идеи италіянской національности и стремленій къ единству, онъ и, благодаря ему, весь Французскій народъ далъ торжественную санкцію этимъ стремленіямъ, освятивъ ихъ французскою кровью на поляхъ Ломбардіи. И теперь онъ же, возбудивъ жажду, лишаетъ Италію средствъ утолить ее. Пятнадцать лтъ сряду держалъ императоръ Французовъ свои войска гарнизономъ въ Рим, ради охраненія владычества папы, и въ это самое время, охраняя папу въ Рим, онъ допустилъ италіянское правительство приблизиться чуть не къ воротамъ Рима, отнять у папы дв провинціи, пододвинуть границу королевства за сто верстъ отъ резиденціи папы, и довелъ самый фактъ папской свтской власти чуть не до безсилія призрака, чуть не до значенія символа. Но этимъ символомъ былъ Римъ… Такимъ образомъ дйствій Наполеонъ III не стяжалъ благодарности ни Италіи, ни самого папы, тяготившагося покровителемъ, который, какъ тюремщикъ, стерегъ его въ Рим. Наконецъ, императоръ выводитъ французскій гарнизонъ изъ Рима, ‘продержавъ его тамъ пятнадцать лтъ, — какъ будто съ умысломъ вплоть до самого того времени, когда Италія сложилась, укрпилась и стала способною вершить задачу безъ содйствія Франціи. Уходя изъ Рима, онъ заставилъ италіянское правительство заключить съ нимъ знаменитую сентябрскую конвенцію, которая обязываетъ это правительство не нападать на владнія Святаго Отца и препятствовать даже силою всякому нападенію извн (de l’exterieur). Въ какой степени вритъ самъ императоръ въ состоятельность этой конвенціи, есть ли это одинъ изъ тхъ хитрыхъ изворотовъ слова, на которые Наполеонъ III такой великій мастеръ и которыми онъ надется — и обыкновенно въ надежд ошибается — удовлетворить противоположныя стороны и примирить разнородные интересы,— ршить трудно. Какъ бы то ни было, но для италіянскаго правительства, какъ при Кавур, такъ и при Ратацци, оставался одинъ законный изъ этой конвенціи исходъ: не допускать, повидимому, нападенія извн, но допустить это нападеніе внутри, въ самой Папской Области, въ вид мстной революціи, и черезъ то получить право, не нарушая конвенціи, а напротивъ какъ бы ради соблюденія конвенціи, ради охраненія папы и подавленія революціи, вступить съ войсками въ папскую резиденцію — на обтованную почву Рима! Можетъ-быть первоначальное движеніе гарибальдійцевъ къ Риму возникло и не по программ италіянскаго министерства, можетъ-быть событія предупредили министра Ратацци, — на тмъ не мене, еслибы правительство и ршилось дйствовать, оно не могло бы, опутанное конвенціею, избрать себ другаго плана. Во всякомъ случа, италіянскій кабинетъ является передъ Франціей правымъ: онъ далъ торжественное свидтельство своей врности сентябрскому обязательству, арестовавъ Гарибальди и рискуя своею популярностью. Италіанскій министръ хотлъ и обязанъ былъ воспользоваться своимъ положеніемъ — для блага Италіи и уступая требованіямъ народа. Нужно было найдти только формулу, которая бы развязывала ему руки для дйствія, связанныя сентябрскою конвенціей: ‘не его вина, если, несмотря на бдительность его войскъ, толпы гарибальдійцевъ проникнутъ въ Папскую Область, Гарибальди уйдетъ съ Капреры, и въ самомъ Рим вспыхнетъ возстаніе. Въ послднемъ случа — не ради даже объединенія Италіи, но ради самихъ католическихъ, монархическихъ и вообще консервативныхъ принциповъ, вступленіе италіянскихъ войскъ (войскъ короля, отлученнаго отъ церкви папою) для огражденія же самого папы является необходимостью’. Въ этомъ смысл Ратацци готовился разсылать, а можетъ-быть уже и разослалъ, свои дипломатическія ноты. Вотъ къ какимъ изворотамъ приходится несчастной Италіи прибгать въ правомъ дл, но такія подпорки гнилы для битвы съ такимъ врагомъ, какъ папство… Вступленіе италіянскихъ войскъ въ Римъ дйствительно является необходимостью для италіянской державы, конечно не ради выставленныхъ италіянскимъ министромъ причинъ, но ради довершенія единства Италіи и ради самосохраненія. Допустить подавленіе возстанія папскими войсками, и еще боле: допустить это подавленіе войсками императора Французовъ — значило бы для Италіи признать торжественно свое безсиліе и несостоятельность своихъ политическихъ стремленій, а для короля Виктора-Эммануила покрыться стыдомъ и безславіемъ, и можетъ-быть лишиться короны. Но если однакожъ императоръ Наполеонъ ршится двинуть войско въ Италію,— отважилась ли бы Италія вступить съ нимъ въ войну?… И въ томъ и другомъ случа Италія поставила бы свое существованіе на карту.
Такими представляются вопросы, но способы ршенія у исторіи неистощимы. По новйшимъ извстіямъ по телеграфу, предварившимъ газетныя свднія, вмшательство Франціи было ршено, войска ея были готовы къ отплытію, — но вслдъ затмъ министерство Ратацци съ его двуличневою политикой пало (конечно по настоянію Наполеона), и отправка французскихъ войскъ въ Италію пріостановлена… Какая новая сдлка изыскана императоромъ Французовъ? Долго ли можетъ продолжаться такое лживое и непрочное состояніе длъ? Долго ли будетъ для мысли объ единой Италіи граница Папской Области предломъ,— ‘его же не прейдеши’? Но не можетъ не перейдти его эта идея, не отрекшись отъ самой себя, не признавъ себя ложью. Если императоръ Наполеонъ считаетъ себя въ прав вмшиваться въ дла Италіи, насиловать логику событій, ставить весь народъ въ унизительное противорчіе съ самимъ собою и держать такимъ образомъ судьбы Италіи въ своей рук, угрожая ея внутреннему миру,— то гд найдетъ себ опору Италія? Долго ли же будетъ она влачить цпь, наложенную на нее Франціей, и для того ли купила она себ свободу отъ бурбонскаго и австрійскаго ига, чтобы впасть въ новое рабство?… Или же и въ самомъ дл еще внутренно живуча идея папства, еще не вымерла ея сила въ совсти и сознаніи латинскаго Запада?
Мы изложили римскій вопросъ какъ вопросъ италіянскій, посмотримъ на него и съ другой стороны, съ точки зрнія папа и самого императора Французовъ.