По поводу правительственнаго совщанія съ земскими свдущими людьми.
По поводу правительственнаго совщанія съ земскими свдущими людьми.
‘Русь’, 3 октября 1881 г.
По поводу правительственного совещания с земскими сведущими людьми, Аксаков Иван Сергеевич, Год: 1881
Время на прочтение: 8 минут(ы)
Сочиненія И. С. Аксакова.
Общественные вопросы по церковнымъ дламъ. Свобода слова. Судебный вопросъ. Общественное воспитаніе. 1860—1886
Томъ четвертый.
Москва. Типографія М. Г. Волчанинова (бывшая М. Н. Лаврова и Ко.) 1886
Безъ блеска и треска, безъ фальшфейеровъ и трубныхъ глассовъ, безъ театральныхъ эффектовъ и сценической ‘либеральной’ обстановки, совершается теперь въ Петербург хорошее, полезное, давно не бывалое у насъ дло. Слишкомъ тридцать человкъ, въ качеств ‘свдущихъ людей’, вызванныхъ правительствомъ изъ разныхъ концовъ Россіи, изъ разныхъ слоевъ общества, трудятся теперь, на виду всей Русской земли, надъ ршеніемъ задачъ великой государственной и земской важности. Министръ внутреннихъ длъ назвалъ ихъ ‘зел’скими людьми’, и это названіе — врно, вполн врно по существу, хотя съ извстной формальной точки зрнія, пожалуй, можетъ быть и оспариваемо. Что вызванные ‘свдущіе’ не чиновники, а люди съ самостоятельнымъ, независимымъ образомъ мыслей, вс боле или мене извстные своею дятельностью въ разныхъ отрасляхъ областнаго самоуправленія, земскаго и городскаго,— что они въ данномъ случа являются, хотя и безъ оффиціальнаго уполномочія, представителями общественной и народной мысли въ ея разныхъ оттнкахъ, что они ‘люди земскіе’ — въ этомъ никто, по совсти, и не сомнвается. Большая часть изъ нихъ указана общественнымъ мнніемъ, и по всей вроятности была бы даже избрана въ эксперты, депутаты или представители (дло не въ кличк) земскими и городскими собраніями, еслибы послднимъ было предложено выбрать, для извстной законодательной работы, своихъ уполномоченныхъ. Мы сказали ‘по всей вроятности’, не боле, мы не станемъ отрицать возможности, по крайней мр для нкоторыхъ мстностей, явленія и обратнаго, благодаря интригамъ партій и случайностямъ баллотировки. Что приглашеніе свдущихъ земскихъ людей не по назначенію отъ правительства, а по выбору самихъ мстныхъ представительныхъ учрежденій, т. е. городскихъ думъ и земскихъ собраній, боле согласно съ требованіями ‘теоріи’, или ‘принципа представительства’,— это, конечно, не подлежитъ и спору, но еще вопросъ вполн ли, въ настоящее время, эти требованія теоріи и отвлеченнаго принципа соотвтствуютъ у насъ условіямъ практики и дйствительномъ требованіямъ жизни. Наши земства представляютъ слишкомъ мало внутренняго единства и солидарности между своими членами,— это не ‘партіи’, но и не органы цльнаго, выработаннаго направленія. Еслибы вемскія собранія, по приглашенію правительства, и избрали изъ себя уполномоченнаго для участія въ петербургскихъ совщаніяхъ, то едвали бы кто изъ уполномоченныхъ согласился связать свою личную свободу тмъ, что на Запад называется mandat imperatif, т. е. подавать голосъ непремнно въ томъ смысл, какъ предршили гг. избиратели. Если бы даже такое предршеніе и отвчало его собственнымъ убжденіямъ въ моментъ избранія, то впослдствіи, въ виду новыхъ раскрывшихся данныхъ, онъ вдь можетъ и измнить свою точку зрнія, и конечно станетъ подавать голосъ по совсти, въ интерес истины, какъ онъ ее понимаетъ. Несмотря на вс усилія нашихъ лжелибераловъ, едвали мы когда довоспитаемся до того, чтобъ интересы ‘партіи’, въ силу политическаго принципа, предпочитать интересу самаго дла: къ такой нравственной дрессировк Русскій человкъ, къ чести его будь сказано, мало способенъ. Съ другой стороны, едвали кто изъ зрячихъ, не ослпленныхъ доктринерскимъ фанатизмомъ земцевъ, отважится утверждать, что вемскія учрежденія въ торъ вид, въ какомъ они теперь существуютъ, исчерпываютъ у насъ всю задачу, всю идею народнаго представительства, такъ что каждый обыватель даннаго земскаго округа въ самомъ дл готовъ воображать себя ‘представленнымъ’ въ Петербург въ лиц уполномоченнаго гласнаго, а голосъ, поданный тамъ этимъ гласнымъ, признавать для себя нравственно обязательнымъ, считать какъ бы за свой… Не станутъ же эти господа уврять, будто весь сельскій народъ даннаго узда или даже всякій землевладлецъ, не состоящій самъ въ гласныхъ, проникнутъ внутреннимъ убжденіемъ, что ‘уздное земское собраніе — это-де я самъ’,— поэтому и ‘губернское собраніе’, изъ уздныхъ гласныхъ составленное,— это я же самъ, и наконецъ Иванъ Ивановичъ Ивановъ, посланный Губернскимъ Земскимъ Собраніемъ, какъ ‘представитель’ губернскаго земства въ Петербургъ,— это все я же, тотъ же я въ третичной формаціи, и устами Ивана Ивановича глаголю!’… Мы думаемъ, что такого рода формальная и именно при настоящемъ устройств нашихъ выборовъ и самихъ земскихъ учрежденій, лишена для массы людей, такимъ образомъ ‘представляемыхъ’, не только нравственно обязательной, но даже вообще какой-либо убдительной силы, напротивъ, участіе извстнаго своимъ умомъ, опытностью и безкорыстіемъ, популярнаго въ народ лица, будь оно выбрано или приглашено, способно внушить населенію довріе, и побудить его отнестись къ мннію этого лица, къ его добросовстному участію въ разработк законодательнаго вопроса — съ уваженіемъ и вниманіемъ. Тмъ не мене, мы не предполагаемъ возможнымъ упразднить или даже миновать въ ближайшемъ будущемъ форму вызова свдущихъ людей по избранію самого земства: желательно только, чтобъ къ этому времени самый способъ выборовъ въ гласные былъ уже видоизмненъ, вмст съ преобразованіемъ всего узднаго самоуправленія. Пускай на спросъ правительства о свдущихъ въ узд или въ губерніи людяхъ, земства указываютъ своихъ кандидатовъ, по этимъ, по нашему мннію, не отнимается у правительства право прививать для совщанія — лицъ тоже земскихъ, хотя бы и не изъ числа оффиціальныхъ земскихъ представителей.
Во всякомъ случа остается только искренно радоваться тмъ опытамъ правительственнаго совщанія съ свдущими людьми изъ среды общественной и даже, отчасти, въ тсномъ смысл слова народной, которые производятся теперь въ Петербург и пожелать, чтобъ эти опыты удались вполн. Они сами собою постепенно раскроютъ и выгодныя, и невнгодх ныя стороны настоящей формы призыва и земскаго содйствія правительству, сами укажутъ какого рода видоизмненія необходимы. Пуще же всего желательно, чтобъ эти совщанія сохранили тотъ характеръ серьезной истинной дловитости, который имъ приданъ высшею властью съ самаго начала, и избгали, какъ чумы или провазы, всякой фальшивой, театральной обстановки, способной лишить ихъ надлежащей простоты, искренности и свободы. Всякая попытка придать этому създу ‘земскихъ свдущихъ людей’ ложное освщеніе въ смысл робкаго (на первыхъ порахъ) подражанія западно-европейскимъ порядкамъ, можетъ лишь повредить длу въ глазахъ Россіи и извратить его истинный смыслъ. Нкоторыя газеты, съ наивнымъ самодовольствомъ дтей играющихъ ‘въ большіе’, отдавая отчетъ о засданіяхъ вызванныхъ ‘земскихъ людей’, употребляютъ такія выраженія: ‘не вс ораторы успли высказаться’, ‘ораторы, записавшіеся въ книгу’, и т. д. Именно ‘ораторовъ’-то тутъ и не нужно. Все испортите, если заведете ‘ораторовъ’,— подорвете довріе общества къ совщаніямъ, если окрасите ихъ такого рода ‘парламентскою’ окраской. Мы знаемъ нкоторыхъ изъ числа свдущихъ людей, которые, получивъ приглашеніе, очень смущались именно этою перспективою ораторствованія или говорильни, сознавая свое полное неискусство въ ораторскихъ пріемахъ. Въ числ свдущихъ есть крестьяне, которыхъ умное, дльное слово можетъ быть полезне многихъ ‘рчей’, во которые замолчатъ, пожалуй, если, благодаря нкоторымъ неумстнымъ вншнимъ пріемамъ, вытснится изъ совщаній та простота и искренность бесды, при которой и у неумлаго, непривычнаго, застнчиваго, но дльнаго человка свободно развязывается языкъ. Намъ кажется, что и печать, которой разршено теперь имть въ ‘совщательной гал’ своихъ репортеровъ, должна аечатать рефераты съ особеннымъ тактомъ, чтобъ не производить никакого давленія на совщающихся и не стснять свободу личныхъ мнній малодушнымъ, конечно, но для нкоторыхъ не лишеннымъ силы соображеніемъ: ‘осмютъ-де и пропечатаютъ!’
Настоящее участіе свдущихъ земскихъ людей въ законодательныхъ государственныхъ работахъ, даже независимо отъ формы назначенія или избранія, иметъ существенное отличіе отъ такого же участія какихъ-либо представительныхъ собраній Западной Европы. Мы искренно дорожимъ этимъ отличіемъ и желали бы, чтобъ оно упрочилось и сохранилось. Намъ передавали изъ источника достоврнаго, что когда лтомъ, во время перваго, въ числ 12, призыва экспертовъ для разсмотрнія правительственнаго проекта по вопросу о выкупныхъ платежахъ, назначено было совмстное засданіе съ этими 12 экспертами трехъ министровъ, то одинъ изъ посланниковъ дружественнаго намъ двора съ чистосердечнымъ соболзнованіемъ выразилъ, въ пріятельской бесд съ русскимъ ‘высокопоставленнымъ’ лицомъ, такое недоумніе: ‘какъ ршается Русское правительство, на первыхъ хе порахъ, при этомъ первомъ опыт общественнаго участія въ труд государственномъ, рисковать своимъ авторитетомъ, своимъ ‘престижемъ’ и добровольно осуждать себя на меньшинство: три министра противъ двнадцати?!’ Но никому изъ русскихъ министровъ, къ счастію, и не въ домкъ было такое, чисто иностранное соображеніе. Наши эксперты — не оппозиція, не фуркулы Кандинскія, сквозь которыя приходится иному заграничному министерству проводить въ представительномъ собранія свой проектъ, и для защиты его заране обезпечивать себя потребнымъ числомъ голосовъ, подкупая ихъ деньгами, лестью, общаніями, даже обманомъ. Наши эксперты не только не оппозиція въ томъ смысл систематической враждебности, какой придается этому слову, даже не что-либо, по существу противополагающее себя власти, а напротивъ: они свободные, независимые, но искренніе сотрудники власти и приносятъ ей въ помощь свой жизненный опытъ, знаніе, общественную, земскую мысль. Правительство, съ своей стороны, вовсе и не думаетъ связывать своего авторитета и ‘престижа’ съ заготовленнымъ въ его канцеляріяхъ проектомъ, потому что не иметъ, не должно и не можетъ имть, по самому духу истиннаго русскаго государственнаго строя, какихъ-либо своихъ интересовъ (династіи или партіи), отдльныхъ отъ интересовъ самой Русской земли. И у правительства, и у свдущихъ земскихъ людей задачи и цли общія: об стороны стоятъ на разныхъ, но не враждебныхъ другъ другу точкахъ зрнія,— одна на высот общихъ государственныхъ интересовъ, другая — на высот лучше ей вдомыхъ интересовъ мстныхъ, интересовъ населенія, и об стороны, сближая об точки зрнія, изыскиваютъ сообща ршеніе удовлетворяющее всмъ интересамъ, равно дорогимъ имъ обимъ. Вотъ единственно правильное, честное, нравственное отношеніе къ длу русскаго земскаго участія въ разршеніи государственно-земскихъ вопросовъ, устраняющее, разумется, всякую мысль объ обязательности для государства мннія земскихъ людей, хотя бы и выраженнаго большинствомъ голосовъ. Допустите только эту формальную обязательность,— вы нарушите искренность отношеній между властью и землею, вы создадите эту, истинно недостойную, подлую охоту за голосами. Никакого другаго авторитета мнніи земскихъ людей не должны имть, кром нравственнаго, и конечно только особенно важныя соображеніи могутъ побудить правительство пренебречь искреннимъ. добросовстно выработаннымъ мнніемъ людей земскихъ, если къ тому же это мнніе пользуется всеобщимъ сочувствіемъ.
Намъ теперь уже извстно, что какъ при призыв свдущихъ людей по длу о выкупныхъ платежахъ, такъ и при настоящемъ призыв для участія по длу о питейной торговл и объ организаціи переселеніи, правительство не связывало съ сохраненіемъ заготовленныхъ имъ законопроектовъ какого-либо вопроса личной чести или достоинства. ‘Ни къ одному изъ этихъ двухъ проектовъ не слдуетъ относиться какъ къ чему-либо законченному’,— сказалъ министръ внутреннихъ ‘длъ въ своей рчи, которою онъ открылъ первое засданіе ‘свдущихъ земскихъ людей’ 24-го сентября. ‘Вамъ (т. е. приглашеннымъ свдущимъ людямъ),— прибавилъ графъ Игнатьевъ,— скоре слдуетъ смотрть на нихъ какъ на точку отправленія при вашихъ обсужденіяхъ’. А г. управляющій Министерствомъ финансовъ, съ своей стороны, въ томъ же первомъ засданіи,— изложивъ вкратц программу проекта, составленнаго особымъ ‘Совщаніемъ’, образованнымъ при Министерств финансовъ изъ представителей разныхъ вдомствъ и министерствъ,— также заявилъ, обращаясь къ вызваннымъ экспертамъ, что ‘мры предлагаемыя Совщаніемъ не выражаютъ собою окончательно установленнаго взгляда правительства, которое ожидаетъ еще вашего совта относительно избранія лучшаго пути для достиженія нашей общей цли’. Тмъ не мене H. X. Бунге рекомендовалъ ‘трудъ Совщанія какъ плодъ наблюденія значительнаго числа лицъ, имвшихъ возможность близко ознакомиться съ питейною торговлею’. До какой степени серьезно, съ какимъ знаменательнымъ довріемъ относится настоящее правительство къ труду этихъ земскихъ свдущихъ людей, доказываютъ слдующія, обращенныя къ нимъ слова г. управляющаго Министерствомъ финансовъ:
‘Вы можете много облегчить дальнйшую по составленію законопроекта работу, если признаете возможнымъ’ (при обсужденіи мръ предлагаемыхъ Совщаніемъ) ‘изложить собственныя ваши предложенія въ томъ вид, въ какомъ бы они могли войти въ проектъ, подлежащаго внесенію
въ Государственный Совтъ. Ускореніе работы необходимо въ настоящемъ случа потому, что если новый законъ не будетъ изданъ до выдачи патентовъ, т. е. до 1 ноября, то дло придется отложить на цлый годъ’.
Нельзя, конечно, не пожалть о томъ, что въ виду такого близкаго срока приходится нсколько спшить важною и сложною работой,— но это обстоятельство случайное. Главное, въ нашихъ глазахъ, въ томъ, что свдущіе люди приглашены къ дйствительной, серьезной работ — въ буквальномъ смысл слова, къ работ усиленной, тяжелой, а не къ ‘говоренію’ однхъ красивыхъ, многословныхъ рчей,— не къ одной критик только, боле или мене не трудной, а къ изысканію положительныхъ мръ,— къ выраженію ихъ въ точной законодательной формул, а не въ вид только ‘общихъ началъ’. Это добрая школа. Она излчитъ многихъ нашихъ ‘ораторовъ’ отъ охоты къ ‘общимъ мстамъ’, съ фейерверкамъ доктринерскаго либерализма, къ теоретическимъ отвлеченностямъ. Не только для пользы настоящаго, порученнаго вызваннымъ земскимъ людямъ дла, но и для нашей общественной пользы, для дальнйшаго правильнаго развитія нашей государственной и общественной жизни, надобно желать, чтобъ совщанія русской высшей власти съ русскими земскими людьми уберегли этотъ своеобразный характеръ дловитости, дйствительнаго сотрудничества, который имъ приданъ нын довріемъ Государя, и не опошливались фальшивою окраскою подражательнаго парламентаризма.
Если само правительство, устами г. управляющаго Министерствомъ финансовъ, заявило земскимъ людямъ, что ‘интересы Государственнаго Кавначейства въ данную минуту не должны заслонять нравственныхъ задачъ и выгодъ будущаго отъ поднятія уровня народной нравственности и народнаго благосостоянія’, то тмъ боле отъ земскихъ людей въ прав надяться Русскій народъ обезпеченія именно интересовъ народной нравственности и благосостоянія. Поэтому и нтъ основанія опасаться, какъ предсказываютъ нкоторые неисправимые, зловщіе пессимисты, будто вс эти совмстные труды правительства и свдущихъ людей разршатся лишь полумрами, жалкими попытками найти компромиссъ, сдлку между фискальною и нравственною стороною задачи,— преизобиліемъ вниманія къ частнымъ соображеніямъ и къ отдлк деталей въ ущербъ основной задач, основной потребности данной минуты… Такимъ именно характеромъ отличается невидимому проектъ, изготовленный въ ‘Совщаніи’ образованномъ при Министерств финансовъ, который, напримръ, не представляетъ никакого серьезнаго огражденія Русскаго населенія отъ одного изъ самыхъ ужасныхъ видовъ еврейской эксплуатаціи (корчмарства и шинкарства), опасаясь стать на (узкое съ доктринерской точки зрнія) ‘основаніе національности!!’ къ счастію, въ числ свдущихъ людей, вызванныхъ изъ Малороссіи, есть люди съ мене робкимъ духомъ и съ боле здравымъ взглядомъ на дло…
Пусть знаютъ ‘свдущіе земскіе люди’, что на нихъ устремлены взоры всей Россіи, что не только общество, но и весь простой народъ слдитъ съ напряженнымъ вниманіемъ за ходомъ ихъ совщаній и нетерпливо ждетъ результатовъ ихъ работы, особенно и почти исключительно по вопросу о питейной торговл.