‘РЕВИЗОРЪ’ НА СЦЕН ПЕРМСКАГО ТЕАТРА.
‘РЕВИЗОРЪ’ НА СЦЕН ПЕРМСКАГО ТЕАТРА.
(9-го Сентября 1851 года).
Е. Вер—ской.
‘Москвитянинъ’, No 22, 1851
‘Ревизор’ на сцене Пермского театра, Вердеревский Евграф Алексеевич, Год: 1851
Время на прочтение: 6 минут(ы)
Съ тхъ поръ, какъ добросовстная труппа г. Соколова заняла подмостки Пермскаго театра (построеинаго въ 1849 году), знаменитая комедія Гоголя была разъиграна только два раза. Мы не знаемъ, почему именно г. содержатель труппы, богатый опытными артистами, и, потому, не могшій встртить недостатка въ исполителяхъ этой комедіи, — пренебрегъ ею. Мало-ли надялся онъ на силы своей труппы, думалъ-ли, что не оцнитъ Ревизора Пермская публика, или, наконецъ, бояіся, ‘раздразнивъ гусей’,— уменьшить сборъ своей кассы,— мы не беремся объ этомъ догадываться, но, во всякомъ, случа, намъ кажется, что г. антрепренеръ ошибался, представленіе Ревизора на Пермской сцен (9-го Сентября) фактически доказало наше мнніе. Мы видли, что вс мста въ креслахъ и на балкон были заняты представителями всхъ слоевъ Пермскаго общества, мы видли между зрителями и столичныхъ гостей, и съ удовольствіемъ замчали признаки всеобщаго глубокаго вниманія публики къ пьес, и апплодисменты, выражавшіе живость пріятнаго впечатлнія, везд и неминуемо производимаго высокой комедіей Гоголя, даже и при самомъ посредственномъ представленіи ея посредственными артистами.
Но игра артистовъ Пермской сцены была (9 Сентября) далеко выше посредственности, и, слдовательно, всеобщее, и, скажемъ боле, разумное вниманіе публики,— было возбуждено столько же исполненіемъ комедіи, сколько и юморическимъ содержаніемъ ея…. Честь была воздана и автору и исполнителямъ….
Итакъ, едва-ли могъ г. Соколовъ основательно предполагать, чтобы артисты его труипы не могли удовлетворительно разъиграть Ревизора…. Если же онъ слишкомъ долго оставлялъ въ забвеніи эту комедію, не надясь на добрый пріемъ ея публикою, то противъ этого, кром самыхъ фактовъ, только-что высказанныхъ нами, можно и еще прибавить кое-что въ пользу мстной публики и въ тоже время въ пользу общедоступности Ревизора.
Возможно ли намъ, провинціаламъ, не понять Ревизора, эту высокую сатиру повседневной и попреимуществу провинціальной пошлости, это зеркало будничной, черной стороны нашей жизни?… Или, взявши вопросъ съ другой стороны,— возможно-ли обижаться обличеніемъ ‘изнанки’ нашего быта, и сердиться за то, что намъ ее показываютъ?..
Мы ршительно не допускаемъ ни того, ни другаго,— и для подкрпленія нашихъ убжденій, постараемся развить ихъ’
Басня (la fable), или, какъ это принято называть, ‘завязка’ Ревизора чрезвычайно проста, и гд же, какъ не у васъ, въ да. декой провинціи, встрчается комическое явленіе, послужившее предметомъ ‘Ревизору’?… Гд же, какъ не въ вашихъ маленькихъ городкахъ, можно видть въ дйствительности этотъ испугъ,— эту переполоху мстныхъ чиновниковъ при появленіи неожиданной грозы въ лиц министерскаго агента, нагрянувшаго еще въ загадочномъ incognito? Наконецъ, гд-же, какъ не у васъ — являются Хлестаковы?… Э, Боже мой! Да мы видимъ ихъ каждый день!… Мы ежедневно привтствуемъ появленіе этихъ петербугскихъ или московскихъ свтилъ, горящихъ блескомъ сомнительной, по чрезвычайно надутой самозначительности. Мы доврчиво признаемъ за ними достоинства учености или талантливости, на которыя, въ сущности, ни одинъ изъ этихъ господъ не иметъ права. Мы любуемся на покрой ихъ платья, сшитаго, можетъ быть, вдолгъ у столичнаго портнаго, съ цлію отуманить наши провинціальные взоры новизной и изяществомъ…. Мы слушаемъ ихъ разсказы о столичныхъ подвигахъ, о связяхъ съ князьями и графами, которыхъ намъ разсказчики именуютъ безъ церемонія Гришами, Сашами и Serge’ами. Мы слушаемъ, качая головами, и вримъ до тхъ поръ, пока время, всеобличительное время, не сниметъ маски съ нашихъ Хлестаковыхъ и не покажетъ ихъ намъ въ настоящемъ ихъ свт…. А это случается очень скоро, много, если одинъ годъ пробудемъ мы, доврчивые провинціалы, въ простодушномъ заблужденіи. Черезъ годъ — непремнно, по износк столичнаго платья, прізжее свтило перемелется, и запутается въ противорчіяхъ языкъ его,— и выйдетъ изъ вры поблднвшее свтило, и будетъ счастливо оно, если у него найдется лакей, который бы посовтовалъ ему, какъ Хлестакову смтливый его Осипъ,— поскоре убираться отъ насъ на новые подвиги въ другомъ город!…
Всего этого нтъ ни въ Петербург, ни въ Москв,— и все это не столько доступно столичной публик, сколько понятно и близко намъ. А ходъ пьесы, а подробности, отдльные эпизоды, а второстепенные персонажи? Все это наше, отъ васъ и у васъ взятое…. Слдовательно, какъ же не понять намъ всего этого? Правда, можно, съ Веневитиновымъ, спросить?
…. Мы вс равно читаемъ въ ней,
Но вс ль, читая, понимаютъ?…
Но на это, не запинаясь, отвчаемъ, ‘вс, ршительно вс’, хотя, разумется, каждый по своему….
Другая сторона вопроса: не обидитъ ли нашего самолюбія, не раздражитъ ли насъ эта рзкая выставка нашей ‘изнанки’?…
Э! поврьте намъ — нисколько!… Кто же изъ насъ приметъ что нибудь на свой счетъ изъ остроумной сатиры? Посмотрите, какъ вс мы добродушно смемся, неужели же этотъ смхъ не объясняетъ, что мы и не думаемъ видть въ комедіи самихъ себя?..’ Смясь, мы киваемъ на сосда, — и вс довольны!… А притомъ, разв нтъ у насъ въ запас такого аргумента: ‘Комедія написана давно: въ то время, можетъ быть, существовали въ обществ вс эти лица, а теперь — какъ это можно! , не то время! мы вовсе не похожи на всхъ этихъ чудаковъ!…’ И вс правы! И, между тмъ, вс посмялись,— а такъ какъ, по старому изреченію, ‘Ridendo castigat mores’,— то будьте уврены, что и мы не совсмъ безполезно смотрли ‘Ревизора’,— и мы унесли изъ театра нсколько поучительныхъ впечатлній.
Итакъ поспшимъ высказать нашу благодарность г. Соколову за Ревизора, попросимъ его почаще давать намъ, русскимъ, такія, прямо русскія зрлища,— и не замнять ихъ передлками съ Французскихъ нравовъ, которыя чужды намъ, и если занимаютъ насъ своимъ легкимъ содержаніемъ, то занимаютъ безъ всякой прочной пользы, и скоро нами забываются! А Ревизора мы не забудемъ!.. Попробуйте же показать намъ и прочія сценическія пьесы Гоголя: ‘женитьбу’, ‘Игроковъ’, ‘Тяжбу’, сцены изъ ‘Мертвыхъ Душъ’,— не бойтесь испытать силы вашихъ артистовъ въ безсмертномъ твореніи Грибодова.
Въ заключеніе почитаемъ себя обязанными сказать кое-что объ игр артистовъ. Замчанія наши, основанныя на отголоск ‘разсуждающей’ части вашего общества,— на мнніяхъ, подслушанныхъ нами посреди его, и, наконецъ, на сравненіи ‘Пермскаго’ Ревизора, съ игрою этой комедіи на Петербургской и Московской сценахъ,— будутъ столько же кратки, сколько и искренны…. Роль Городничаго, разыгранную здсь г. Соколовымъ (содержателемъ труппы) исполняютъ — въ Москв Щепкинъ, въ Петербург — Сосницкій. Поставить на одну доску этихъ артистовъ значило бы быть несправедливымъ и пристрастнымъ въ пользу ‘нашего’ и во вредъ всми признаннаго превосходства ‘не нашихъ’ артистовъ…. Въ г. Соколов нтъ того спокойствія игры, той самоувренности, которыя происходятъ лишь отъ глубокаго изученія и разумнія роли,— я которыми вполн обладаютъ Щепкинъ, а за нимъ и Сосницкій. Г. Соколовъ увлекается Эффектными мстами своей роли, во не выдерживаетъ себя тамъ, гд, по его мннію, роль его не исключительно къ нему приковываетъ вниманіе зрителей. Въ этихъ послднихъ мстахъ мы даже замтили въ г. Соколов не твердое знаніе роли, и потребность въ помощи суффлра…. отъ этого дйствіе какъ бы тянется, а нейдетъ съ должною быстротою и движеніемъ. Такова въ особенности была сцена 3-го акта, когда Городничій задариваетъ Осипа, слугу Хлестакова, и хочетъ вывдать у него свднія о привычкахъ его барина, а между-тмъ Городничиха съ своей дочкой поручаютъ Осипу передать столько наивныхъ любезностей на счетъ интересной особы знатнаго гостя… Подобныхъ сценъ мы замтили нсколько…. Но замтивъ ихъ, мы также не пропустили безъ вниманія и лучшихъ минутъ г. Соколова: въ первомъ акт — монологъ, начинающійся словами: ‘Гршенъ, гршенъ’…. былъ переданъ прекрасно. Сцена съ купцами, гд Городничій, почти породнившійся съ Хлестаковымъ, караетъ бдныхъ бородачей всми стрлами гнвнаго Юпитера, выношена еще удовлетворительне. Тонъ покровительства, съ которымъ Городничій принимаетъ своихъ гостей по отъзд Хлестакова, понятъ и выдержанъ г. Соколовымъ съ особенной талантливостью а пониманіемъ роли, но что во всей піес особенно отличаетъ игру г. Соколова отъ игры столичныхъ корифеевъ комедіи, и, можетъ быть, даетъ ему предъ ними нкоторое преимущество,— такъ это совершенство въ усвоеніи себ вншней стороны роли Городничаго: фигура, пріемы, походка и дикція — схвачены г. Соколовымъ съ натуры,— и немудрено,— потому-что г. Соколовъ, постоянно живя въ провинціи, могъ ближе познакомиться съ типомъ, который онъ представляетъ на сцен…. Въ роли Городничаго — и Щепкинъ и Сосницкій — ничто иное, какъ опростоволосившіеся пройдохи,— но такіе пройдохи, какими могутъ быть и не городничіе… А г. Сокодовъ, выполняя роль одураченнаго гршника — надувалу, въ тоже время — и Городничій, настоящій, чистокровный Городничій…. Въ Петербург и Москв роль Сквозника-Дмухановскаго облагорожена нсколько боле, чмъ бы слдовало, на нашей сцен она такова, какова должна быть, подражая натур: ни лучше, ни хуже….
Тоже самое замчаніе, въ похвалу ‘нашихъ’ артистовъ, можно сказать и объ исполненіи другихъ ролей Вс второстепенныя роли — у васъ выходятъ ‘провинціальне’, и слдовательно врне.
Конечно, это происходитъ отъ близкаго сношенія артистовъ съ типами, представляемыми ими, съ типами, разсянными преимущественно въ провинціальныхъ обществахъ,— но, какъ бы то ни было, нельзя не поблагодарить за это или артистовъ или случай, приготовившій ихъ къ пониманію оттнковъ исключительно-провинціальной жизни. Анна Андреевна (г-жа Романовская) и Марья Антоновна (г-жа Надежина) были ни боле, ни мене,— ни хуже, ни изящне — какъ слдовало быть жен и дочери Городничаго….
Г. Деклеру въ роли Хлестакова, кром несомнительныхъ признаковъ таланта, и кром добросовстнаго изученія роли, кажется, весьма помогло тоже близкое знакомство его съ провинціальною жизнью, въ которой онъ вращается…. Г. Максимовъ (на Петербургской сцен) — боле Петербургскій чиновникъ, а г. Деклеръ именно такой Петербургскій чиновникъ, который чувствуетъ, что онъ въ провинціи, и что ему привольно и хорошо, давъ полную свободу своей пошлой натур, надувать этихъ простосердечныхъ людей. Относительно игры г. Деклера, впрочемъ, весьма удовлетворительной, нельзя однако же ме замтить, что въ объясненіи чувствъ любви Хлестакова къ Анн Андреевн и ея дочери, въ той сцен, гд онъ стоитъ передъ ними на колняхъ,— г. Деклеръ рчен слабъ….Вся эта сцена какъ-то растянута, неуклюжа, и изъ смешной вышла скучною, несмотря даже на громогласную помощь суфлра.
Гг. Садовскій и Левашевъ въ роляхъ Добчинскаго и Бобчинскаго не поняли ни одной ‘разы: все — отъ игры ихъ до костюмовъ — было уродливо-карикатурно, и смшило только ‘верхнюю» часть публики.
Осипъ былъ слишкомъ молодъ для своей роли молодаго лакея-резонра.
Г. Пермь.
10 Сентября 1851 г.