‘Русская мысль’, No VII, 1886
Ревизор. Комедия в пяти действиях, сочинение H. В. Гоголя. Первоначальный сценический текст, извлеченный из рукописей Николаем Тихонравовым, Гоголь Николай Васильевич, Год: 1886
Время на прочтение: 4 минут(ы)
Ревизоръ. Комедія въ пяти дйствіяхъ, сочиненіе H. В. Гоголя. Первоначальный сценическій текстъ, извлеченный изъ рукописей Николаемъ Тихонравовымъ. Изданіе книжнаго магазина насл. бр. Салаевыхъ. Москвй, 1886 г. ‘Печатный’ текстъ знаменитой комедіи Гоголя издавна извстенъ всмъ русскимъ еще со школьной скамьи, сценическій же ея текстъ появляется въ печати въ первый разъ, до сихъ поръ знали его только актеры, о самомъ существованіи его, т.-е. о томъ, что Ревизоръ играется на сцен иначе, чмъ онъ читается въ печатномъ изданіи, знали сравнительно очень немногіе изъ публики. Разница между обоими текстами произошла отчасти вслдствіе различія цензурныхъ требованій, предъявляемыхъ къ произведеніямъ печати и къ драматическимъ произведеніямъ, предназначаемымъ для сцены. Цензура для сцены была у насъ всегда нсколько строже, чмъ для печати. Вотъ что, между прочимъ, сообщается по этому поводу въ Очерк исторіи текста комедіи Гоголя ‘Ревизоръ‘, составленномъ профессоромъ Тихонравовымъ и составляющемъ какъ бы предисловіе къ комедіи въ лежащемъ передъ нами изданіи: ‘Цензурныя условія печатнаго текста, по понятіямъ Гоголя, были гораздо свободне и легче, нежели условія сценическаго. Въ бумагахъ Гоголя нашлась слдующая замтка, которую онъ предполагалъ включить въ свои объяснительныя замчанія къ Ревизору. ‘Точно также, какъ драматическій писатель, сочиняя драму, взятую изъ жизни, долженъ помышлять о томъ, (чтобы) изобразить въ ней природу нсколько благороднй и чище, чмъ какъ она есть въ дйствительности, также точно должны стараться актеры о томъ, (чтобы) представить имъ созданныя лица какъ бы благороднй и чище, чмъ они есть. Иначе зачмъ и представлять пьесу? Она будетъ всегда пріятнй въ чтеніи. Никакъ не нужно позабывать того, что всякая рзкость становится еще рзче и очевиднй въ представленіи. Поэтому-то самому и цензура театральная бываетъ строже той, какая бываетъ для цригъ, назначаемыхъ для простаго чтенія’. Такимъ образомъ, помимо требованій цензуры, Гоголь, ‘полный убжденія, что драма живетъ на сцен, гораздо боле придавалъ значенія совершенствованію сценическаго текста Ревизора, нежели печатнаго’, и продолжалъ исправлять его урзками, вставками и измненіями до самаго дня перваго представленія, когда комедія была уже отпечатана. Вслдствіе вышеизложенныхъ причинъ,— говоритъ H. С. Тихонравовъ въ своемъ съ перваго представленія Ревизора на столичныхъ сценахъ обнаружилась значительная разница между текстомъ комедіи сценическимъ и печатнымъ, хотя оба текста получили окончательную отдлку въ одно и то же время’.
Очеркъ исторіи текста ‘Ревизора‘ передаетъ въ высокой степени любопытныя подробности созданія великой комедіи. Посл полутора годовъ неудачнаго профессорства Гоголь разстался въ 1835 г. съ петербургскимъ университетомъ. ‘Въ эти полтора года безславія профессора,— говоритъ г. Тихонравовъ,— выросталъ въ Гогол славный писатель, въ эти полтора года созрло въ немъ сознаніе своего призванія: для него началась новая жизнь’. ‘Я увидлъ, — вспоминаетъ Гоголь въ Авторской исповди,— что въ сочиненіяхъ моихъ я смюсь даромъ, напрасно, самъ не зная, зачмъ. Если смяться, такъ уже лучше смяться сильно и надъ тмъ, что дйствительно достойно осмянья всеобщаго. Въ Ревизор я ршился собрать въ кучу все дурное въ Россіи, какое я тогда зналъ, вс несправедливости, какія длаются въ тхъ мстахъ и въ тхъ случаяхъ, гд больше всего требуется отъ человка справедливости, и за одинъ разъ посмяться надо всмъ. Но это, какъ извстно, произвело потрясающее дйствіе. Сквозь смхъ, который никогда еще во мн не появлялся въ такой сил, читатель услышалъ грусть. Я самъ почувствовалъ, что уже смхъ мой не тотъ, что былъ прежде’… Пятьдесятъ лтъ миновало съ тхъ поръ, какъ публика смялась въ первый разъ, слушая Ревизора со сцены, и недоумвала, слдуетъ ли тутъ въ самомъ дл смяться, или надо разсердиться. И многіе дйствительно разсердились. Съ теченіемъ времени смхъ превозмогъ и заглушилъ злобу, но, въ конц-концовъ, самый смхъ какъ бы утратилъ свое отрезвляющее значеніе, и публика, хохочущая надъ городничимъ и узднымъ судьей, надъ смотрителемъ богоугодныхъ заведеній и надъ смотрителемъ училищъ, безъ смха читаетъ разсужденія о томъ, какъ бы хорошо было вернуться опять къ блаженнымъ временамъ ‘властной руки’ Сквозника-Дмухановскаго и ‘правосудія’ узднаго суда съ Ляпкинымъ-Тяпкинымъ во глав, въ хозяйничанью Земляники и къ педагогическимъ пріемамъ Хлопова. Публика какъ бы утратила способность понимать, что въ Ревизор проходитъ передъ нею сама жизнь такою, какою она была въ дйствительности и какою не замедлила бы стать снова при первыхъ появленіяхъ благопріятныхъ для того условій. Публика забываетъ, что Сквозники-Дмухановскіе, Ляпкины-Тяпкины и вс остальные не могутъ умереть,— они безсмертны, какъ Ревизоръ, какъ Чичиковъ, Маниловъ, Собакевичъ, что вс они могутъ только притаиться на время и при первомъ удобномъ случа зассть на свои мста и съ торжествомъ заявить, что ‘это уже такъ самимъ Богомъ устроено, и волтеріанцы напрасно противъ этого говорятъ’.
Сценическій текстъ, какъ боле обработанный, чмъ находившійся до сихъ поръ въ обращенія печатный текстъ 1842 года, и въ особенности текстъ, при которомъ приложены вс дошедшіе до насъ варіанты, даетъ возможность читателямъ прослдить мысль автора иногда съ самаго перваго ея возникновенія. Этому еще очень много помогаетъ помщенное въ новомъ изданіи Ревизора: Предувдомленіе для тхъ, которые пожелали бы сыграть, какъ слдуетъ, ‘Ревизора’. Кто бы не пожелалъ сыграть его ‘какъ слдуетъ’! Къ сожалнію, посл Щепкина и Шумскаго никто не игралъ Ревизора ‘какъ слдуетъ’,— ни даже Сосницкій и Самаринъ. Предувдомленіе было, по всей вроятности, извстно Щепкину и другимъ артистамъ, игравшимъ съ нимъ въ Ревизор, но со смерти М. С. Щепкина оно, кажется, было забыто, судя потому, что о немъ заговорили по случаю пятидесятилтія Ревизора, какъ о вновь открытомъ документ. Удивительное ‘забвеніе’! Имъ очень ярко характеризуется отношеніе актеровъ и сценическихъ заправителей нашихъ театровъ къ своему длу. Впрочемъ, за послднее время на нашихъ сценахъ не считали нужнымъ строго руководствоваться даже замчаніями для гг. актеровъ составленными самимъ Гоголемъ и напечатанными во всхъ изданіяхъ
О числ варіантовъ, приложенныхъ въ изданію, о которомъ мы говоримъ, читатель посудить по тому, что текстъ комедіи занимаетъ 148 страницъ, а варіанты — 86 стр. Цна за эту книжку назначена очень высокая — 3 руб., причемъ на имющемся у насъ экземпляр наклеено заявленіе, что ‘съ каждаго экземпляра отчисляется на сооруженіе памятнику H. В. Гоголю 50 коп.’ Прекрасно, что ‘отчисляется’ 50 коп., но еще прекрасне было бы, если бы вся книжка въ 9 1/2 печатныхъ листовъ продавалась за рубль, съ ‘отчисленіемъ’ полтинника на памятникъ, который давно-давно слдовало поставить творцу Мертвыхъ душъ и Ревизора. Издателямъ каждый экземпляръ обошелся отъ 20 до 30 коп., считая самою дорогою цной, такъ ужь съ публики-то не слдовало бы брать по 3 рубля… Слишкомъ ужь велико выходитъ ‘отчисленіе’ въ карманъ книгопродавцевъ.