Религія и Философія.
(Руское сочиненіе.)
В. И.
‘Встникъ Европы’, No 17, 1814
Религия и Философия, Измайлов Владимир Васильевич, Год: 1814
Время на прочтение: 7 минут(ы)
Религія и Философія имютъ небесное произхожденіе. Одна низпослана на землю подъ божественною печатью откровенія, другая родилась на земл отъ божественнаго дара разума. Когда человкъ не имлъ еще святой Вры, онъ слдовалъ только человческой мудрости: Зеноны, Аристиппы, Эпикуры, Лукрецій и другіе языческіе мудрецы основывали ихъ нравоученія на слабомъ разумъ и впадали въ заблужденіе, столь свойственное человку, т самыя мудрецы, которые въ наше время совтовались боле съ отвлеченными понятіями разсудка, нежели съ положительными законами вры, равно удалились отъ Философіи и Религіи. Но высочайшее торжество сихъ дщерей Неба есть, такъ сказать, ихъ взаимное обрученіе на земл для блага человческаго рода. Вра предполагаетъ мудрость, а мудрость Вру. Изъ того слдуетъ, что не льзя быть врагомъ Религіи, не бывъ врагомъ Философіи, также какъ не льзя быть ненавистникомъ мудрости, бывъ послдователемъ Вры.
Но участь обихъ — быть на земл гонимой. Въ древности Гомеръ, ведя людей къ мудрости по цвтамъ поэзіи, скитался на земл нищимъ, Сократъ, мудрйшій изъ мудрыхъ, выпилъ чашу отравы, рукою неблагодарныхъ Аинянъ ему поднесенную, Пиагоръ, отрекшійся отъ имени мудраго и принявшій скромное имя Философа {Любителя мудрости.}, погибъ въ глубокой старости отъ злобы Кротонійцевъ, имъ просвщенныхъ. Сколько другихъ безсмертныхъ мудрецовъ въ новйшія времена сдлались жертвами ихъ любви къ истин! Религія имла ту же участь. Кром великаго Искупителя рода человческаго, Апостолы, Мученики и другіе праведные Мужи страдали и погабли за Вру. Истина, существенное начало Религіи и Философіи, подобна солнцу въ полномъ его сіяніи, на которое слабые глаза наши не могутъ смотрть безъ чувствительной боли, человческая слабость не терпитъ яркаго ея блеска, и въ отчаянномъ безсиліи своемъ досадуетъ на источники того свта, который озаряетъ землю Своими Божественными лучами. Отсюда проистекаетъ жестокое гоненіе.
Главнымъ предлогомъ въ сему гоненію служитъ злоупотребленіе Религіи и Философіи. Отъ высочайшей мудрости до самой обыкновенной добродтели, отъ первой способности разума до послдней склонности сердца, отъ науки до природы, человкъ все употребляетъ во зло, и лтописи разума представляютъ Исторію тхъ бдствій, которыя онъ извлекаетъ изъ прекраснйшихъ даровъ творенія. На семъ печальномъ опыт основываются Скептики, чтобы отчаяваться въ успхахъ разума, и въ царств добродтели, но что гораздо важне, они выводятъ изъ видимаго злоупотребленія вещей причины не врить существенному ихъ достоинству. Одни распространяютъ сомннія и жалобы на Религію, другіе на Философію. Отъ жалобы родились предубжденія, а отъ предубжденія ненависть: такъ произошли враги Религіи и враги Философіи.
Т и другіе несправедливы. Злоупотребленіе вещи не опровергаетъ ни мало ея достоинства, и кто судитъ и великихъ предметахъ божественныхъ и человческихъ по наружнымъ и временнымъ ихъ измненіямъ, тотъ не можетъ никогда опредлить истинную цну и мру ихъ. Что заключить о путешественник, который, не восходя до начала ручья, орошающаго луга и долины, выведетъ неблагопріятное заключеніе о водахъ его, по тому только, что случайныя обстоятельства возмутили чистый лотокъ его, засорили свтлый его источникъ? Мы удивимся тому легкомыслію, или пристрастію, на которомъ основывается несправедливое его мнніе. Такъ судятъ т люди, которые относятъ къ Религіи и Философіи зло, имъ несвойственное, Суевріе, лицемріе, распри и гоненія за вру чужды Религіи, а безбожіе, вольнодумство, любовь къ безначалію, развратность въ нравахъ, преступленіе всхъ законовъ нравственности чужды Философіи. Но зло творится ихъ именемъ? Въ такомъ случа оно обвиняетъ конечно тхъ людей, которые его позволяютъ себ, а не т преимущественные дары Неба, которыхъ имя служитъ только предлогомъ зла, но которыхъ существо заключаетъ въ себ источники добра. Сама добродтель иметъ своихъ лицемровъ и своихъ измнниковъ. Справедливо ли и разсудительно ли будетъ возненавидть ее? Нтъ, будемъ только сожалть о слабостяхъ ума человческаго. Вки передаютъ вкамъ и народы народамъ вчное наслдство заблужденій. Ни одинъ не можетъ гордишься исключительнымъ преимуществомъ и всеобщимъ согласіемъ на чистыя мннія разсудка. Истина, не смотря на вс заблужденія, остается торжествующею подобно тмъ вчнымъ стихіямъ міра, которыя переживаютъ разрушенія земныхъ тлъ.
Когда Христіанская Религія, на развалинахъ капищъ и кумировъ, вознесла храмы единому и предвчному Богу, ревностные Апостелы ея старались любовію и кротостію разпространить повсюду таинства Христіанской Вры, но завоеватели новаго свта осмлились, со крестомъ въ рукъ и съ мечемъ въ другой, проповдывать непросвщеннымъ народамъ Бога кротости и законъ человколюбія. Вмсто того, чтобы подражать великому учителю Христианства, Который приводилъ людей къ вр не силою, а убжденіемъ, они обращались съ неврными какъ съ преступниками, достойными послдней казни, и съ совстію подлежащею суду одного Бога, какъ бы съ волею, зависящею отъ ихъ расположенія. Надобно просветить разумъ, чтобы побдишь мнніе, и убдить сердце, чтобы впечатлть въ него Вру. Чмъ мене новые распространителя Христіанской Вры смягчали свои усилія для обращенія умовъ въ истин, тмъ боле послдніе упорствовали противъ сего обращенія, заключая о дух Евангельскаго ученія по насильственнымъ и несправедливымъ поступкамъ учителей. Гд они дйствовали съ кротостію, тамъ сердца и умы покорились безъ всякаго сопротивленія, и Ласъ-Казасъ обратилъ боле дикихъ простымъ Словомъ Евангелія, нежели Кортецы и Пизарры, вооруженныя всми орудіями Смерти. Но въ самое то время, когда лживое усердіе вредило польз Христіанства, возносилась, къ нещастію, другая сила въ мір, которая хотла такимъ же несправедливымъ образомъ повелвать мнніями, и подъ обманчивымъ именемъ Философіи спорить съ Христіанской Религіей въ ея преимущественномъ вліяніи на щастіе человческаго рода. Опровергая таинства откровенія доводами слабаго разсудка, замняя силу Божественнаго закона властію человческихъ правилъ, смшивая Зло суеврія съ благомъ чистой Вры, она распространила до того свою дерзость, что задумала одна царствовать на развалинахъ олтарей и троновъ. Не того требовали наука мудрости и польза человчества. Оружіе просвщеннаго ума должно истреблять вредные предразсудки, но защищать полезныя истины, и когда Философы другихъ предшествующихъ вковъ научали людей великимъ истинамъ, они не потрясали ни того зданія, котораго священныя столпы связываютъ небо съ землею, ни тхъ властей, которыя повелваютъ народами, какъ старшины семействами для общаго спокойствія. Въ томъ самомъ вк истинные Философы, какъ Неккеръ, Вовенаргъ и Бернарденъ де Сен-Пьеръ, были, защитниками Христіанской Религіи. Ж. Ж. Руссо терплъ гоненіе новыхъ Философовъ за то, что онъ хвалилъ Евангельсксе ученіе. Таково зло суеврія и лжемудрія, но не таковы чистыя блага, приносимыя Религіей и Философіей.
Философія отъ колыбели міра присутствуетъ въ совтъ великихъ умовъ, что бы изслдовать причины золъ и образовать науку добра. Ею руководствовались въ нравоученіи Сократы и Плутархи, въ законодательствъ Платоны и Беккаріи, въ наукъ царствовать Маркъ Авреліи и Екатерины. Въ Исторіи Тациты и Юмы, въ Поэзіи Гомеры, Гораціи, Попіи, Корнеліи, Виланды, Державины, въ самыхъ басняхъ и романахъ Эзопы и Ричардсоны. Ей обязано общество первыми своими началами, и младенчество народовъ первыми надежными шагами въ ходъ гражданскаго просвщенія. Среди нравовъ, клонящихся къ пороку, она удерживаетъ перевсъ добродтели и возстановляетъ порядокъ общества. Стоя непоколебимою ногою на земл, волнуемой бурями страстей, отражая искушенія богатства, роскоши и разврата, не ужасаясь ни власти, ни силы, она возноситъ величавую главу свою выше хижинъ и троновъ, чтобы говорить истину Царямъ и народамъ. Т и другіе изъ непорочныхъ устъ ея внимаютъ великимъ наставленіямъ разума и священнымъ обязанностямъ человка. Чтобы имть понятіе о ея вліяніи на человка, надобно видть жизнь истиннаго сына мудрости, укрываясь въ безвстности отъ свта, вызывающаго его на обширный путь честолюбія, онъ довольствуется тми немногими благами, которыя приносятъ ему сердце и природа, мирный отеческій кровъ, освященный домашними добродтелями, небольшій участокъ земли засянной плодами, источникъ напоявающій его чистою водою, ограничиваютъ вс его надежды и удовольствія, и естьлибы владыки міра высыпали передъ нимъ ихъ сокровища и короны, чтобы увлечь его въ искушеніе земнаго величія, то онъ предпочелъ бы и царству вселенной тотъ простый соломенный кровъ, который питаетъ въ немъ миролюбивыя добродтели. Тамъ онъ стоитъ у пристани, смотритъ на бури, свирпствующія въ мір, и научаясь любить еще боле тишину уединенной жизни, научается сожалть о человчеств. Страждущій иметъ всегда право на его сердце и помощь. Естьли сильный притсняетъ слабаго, или гордый оскорбляетъ смиреннаго, то онъ возвышаетъ голосъ, чтобы защитить права невинности, и тотъ, который бжалъ отъ взоровъ людей подъ тнь безвстности, идетъ передъ лицемъ свта сражаться съ человческой несправедливостію и грозитъ ей мщеніемъ вчнаго правосудія. Сей другъ человчества или со славою гибнетъ жертвою великодушія, или съ торжествомъ возвращается подъ кровъ свой. Свидтельство чистой совсти проважаетъ его до предла жизни. Придвигаясь мало по малу къ тихому своему западу, онъ еще наслаждается съ одной стороны послднимъ сіяніемъ добродтельнаго дня, а съ другой восходящею, зарею безсмертія.
Сколькожъ Религія и еще благотворне! Сія великая наперсница Божества сноситъ на землю законъ Его мудрости и щитъ Его правосудія. Она покрываетъ колыбели наши благодатью Вры и гробы отцевъ нашихъ надеждами воскресенія. Между сими двумя предлами жизни, въ трудномъ странствіи отъ одного къ другому, она простираетъ руку слабому человку, чтобы онъ могъ на нее опираться, какъ на десницу самаго Бога и среди въ той брани со страстями утшаться присутствіемъ вездсущаго Свидтеля, Котраго око опредляетъ цну его побды надъ самимъ собою. Она представляетъ жизнь, какъ опытъ искушенія, зло, какъ источникъ блага, труды добродтели, какъ дорогу къ блаженной вчности. Нтъ жребія въ мір, котораго бы она не облегчала и не услаждала. Для невиннаго общаетъ защиту, отчаянному открываетъ упованія, преступника зоветъ къ раскаянію, возноситъ духъ кроткаго, обращая его къ Богу, и смиряетъ сердце гордаго, показывая ничтожность его величія. Отъ хижинъ до чертоговъ ея ученіе соединяетъ людей въ одно семейство ближнихъ, одушевленныхъ братскою любовію и всегда примиренныхъ сердечною кротостію. Законы ея просты, награды небесныя. Горе тмъ, которые отвергаютъ боговдохновенные совты ея! Естьли бы вс народы приняли и соблюдали ихъ, то рай царствовалъ бы на земл, и никогда кровавые раздоры не возмутили бы спокойствія человческихъ обществъ! Чтобы увриться въ томъ, взглянемъ на жизнь Христіанина. Будучи щастливе того несовершеннаго Философа, который дйствуетъ только по законамъ ограниченнаго разума и повинуется побужденіямъ человческой выгоды, онъ удаляется отъ суеты міра во глубину безмолвныхъ пустынь, не изъ ненависти къ людямъ, но изъ любви къ Богу, бжитъ усмирять пылкія страсти, бесдовать съ Творцемъ своимъ и богоугодными длами заслужить великое наслдіе вчности. Но и среди мятежнаго свта онъ стоитъ всегда передъ лицемъ Бога, всегда дйствуетъ передъ Его очами. Не изъ суетной гордости, которая ожидаетъ себ внцовъ мірской славы, говоритъ онъ добродтель, а изъ любви къ ближнему, въ угожденіе Небу, и по наставленію своего Спасителя разсыпая одною рукою щедрые дары человколюбія, другою покрываетъ тайныя дла свои, чтобы имть только свидтелемъ Бога и совсть. Но сколько бы другіе ни творили ему зла, онъ прощаетъ ихъ, любитъ враговъ своихъ, молится за самыхъ злодевъ, какъ за людей склонныхъ къ заблужденію и достойныхъ сожалнія. Какія сладкія минуты вкушаетъ онъ въ жизни, когда у подножія олтаря отдаетъ врный отчетъ въ тайнахъ совсти, когда въ слезахъ раскаянія повдаетъ слабости человка Существу, всегда готовому принять его истинное покаяніе, когда во дни горести и страданія проситъ съ умиленіемъ отрады и милости у Того, Кто не оставляетъ никогда усердной молитвы безъ исполненія! На высот земнаго благоденствія онъ является только смиреннымъ, въ бездн человческихъ мукъ побждаетъ ихъ терпніемъ, и сей духъ кротости: не измняетъ ему до послдняго дня его. О дивное торжество Христіанской Религіи! Стоя на краю гроба, онъ видитъ разтворенныя передъ нимъ небеса не слабымъ окомъ мудраго, но острыми очами врующаго, и на крылахъ безсмертной радости отлетаетъ въ небесныя селенія, общанныя праведнымъ.
Сіи слабыя, но врныя изображенія, опредляютъ отношенія Философа къ Христіанину и Христіанина къ Философу. Преимущество на сторон Христіанина, ибо законъ его есть откровеніе, а Вра вдохновеніе самаго Неба. Но какъ божественная Вра не противорчитъ человческой мудрости, ни человческая мудрость Божественной Вры, то любовь къ обимъ на земл открываетъ прекрасное поле для добродтелей, и Философъ-Христіанинъ, достойный сего имени, достоинъ конечно взоровъ Существа, великаго премудростію.