РЭДЖИНАЛЬДЪ БЛЭКЪ.
РЭДЖИНАЛЬДЪ БЛЭКЪ.
Разсказъ Джерома К. Джерома.
Переводъ съ англійскаго В. И. Погодиной.
‘Встникъ Иностранной Литературы’, No 11, 1897
Рэджинальд Блэк, Джером Джером Клапка, Год: 1897
Время на прочтение: 10 минут(ы)
Литература иметъ то преимущество передъ жизнью, что въ ней вс характеры очерчены ясне и дйствуютъ съ большей послдовательностью. Природа, плохая художница, забавляется, создавая невозможное. Рэджинальдъ Блэкъ былъ типичнымъ образчикомъ благовоспитаннаго безнравственнаго человка, какого только можно встртить между циркомъ Пиккадили и Гайдъ-Паркомъ. Порочный безъ увлеченія, безъ царя въ голов, онъ не задумывался надъ трудностями жизни, тмъ боле что его удовольствія не стоили ему ни малйшаго труда. Вся его нравственность заключалась въ заботливомъ выполненіи предписаній доктора и судьи, и въ сорокъ пять лтъ онъ еще сохранилъ здоровье, хотя и отличался нкоторой тучностью, къ этому времени онъ уже усплъ скопить состояніе, конечно, не безъ усилія, но и безъ особеннаго риска. Онъ и его жена Эдита (рожденная Эппингтонъ) представляли самую неподходящую пару, какую только могъ изобразить писатель, ищущій сюжета для драмы. Стоя передъ алтаремъ въ день свадьбы, они напоминали сатира и святую. Она была моложе его на двадцать лтъ и прекрасна, какъ Мадонна Рафаэля, каждое его прикосновеніе къ ней казалось святотатствомъ. Но былъ случай въ ихъ супружеской жизни, когда мистеръ Блэкъ выказалъ себя настоящимъ джентльмэномъ, а она въ это время удовольствовалась самой низкой ролью, низкою даже для женщины, охваченной страстью.
Разумется, это былъ бракъ по разсчету. Надо отдать справедливость Блэку: онъ претендовалъ только на восхищеніе и уваженіе. Ничто на свт такъ не прідается, какъ безпорядочная жизнь. Его пресыщенный вкусъ не находилъ ни въ чемъ больше удовлетворенія, и ему захотлось добиться уваженія въ обществ и ради разнообразія сойтись съ хорошей женщиной. Ему понравилось лицо двушки: оно притягивало его къ себ, какъ свтъ луны притягиваетъ человка, утомленнаго шумомъ и духотой въ комнат и прижавшагося лбомъ къ оконной рам. Привыкнувъ достигать задуманнаго, онъ предложилъ свою цну. Семья Эппингтонъ была бдна и многочисленна. Двушка, воспитанная въ ложномъ пониманіи долга и условныхъ приличій, плненная ореоломъ мученичества, чисто по-женски предоставила отцу заключить сдлку по самой высокой цн и… продала себя.
Для драмы по этому рецепту необходимъ любовникъ, чтобы вс ея перепитіи получили всеобщій интересъ. Гарри Сеннетъ, молодой человкъ довольно привлекательной наружности, если не считать его черевчуръ длиннаго подбородка, обладалъ въ гораздо большей степени добрыми намреніями, чмъ чувствомъ. Подъ вліяніемъ боле ршительнаго характера Эдиты онъ очень скоро согласился вступить въ предполагавшуюся сдлку. Обоимъ удалось убдить себя, что они поступали благородно. Общій тонъ ихъ прощальнаго свиданія наканун свадьбы былъ бы умстенъ въ томъ случа, если бы Эдита была современной Іоанной д’Аркъ, готовой пожертвовать своимъ счастіемъ ради какого-нибудь великаго дла, но такъ какъ двушка просто-на просто продавала себя изъ любви въ роскоши и удовольствіямъ, не руководствуясь боле высокимъ мотивомъ помочь наиболе достойнымъ изъ своихъ родственниковъ продолжать жить выше своихъ средствъ, то чувства, выраженныя на этомъ свиданіи, были, вроятно, преувеличены. Было пролито много слезъ и произнесено много прощальныхъ словъ, хотя, въ виду того, что новый домъ Эдиты былъ всего черезъ нсколько улицъ и ихъ положеніе въ обществ не измнялось, люди, боле опытные, посовтовали имъ не терять надежды. Черезъ три мсяца посл свадьбы они встртились снова за тмъ же самымъ обденнымъ столомъ, и посл небольшого мелодраматическаго сопротивленія тому, что имъ было пріятно считать ‘судьбой’, они отлично приспособились къ своему новому положенію.
Блэкъ прекрасно зналъ, что Эдита любила Сеннета. То же могло случиться съ дюжиной другихъ мужчинъ старше или моложе его. Встрчаясь съ ними, онъ чувствовалъ смущенія не больше, чмъ при встрч у воротъ Биржи съ маклерами, все состояніе которыхъ перешло въ одинъ знаменательный день въ его руки. Сеннета же онъ особенно любилъ и поощрялъ. Вся наша система общественныхъ отношеній, являющаяся загадкой для философа, обязана своимъ существованіемъ тому факту, что очень немногіе мужчины и женщины обладаютъ достаточнымъ умомъ, чтобы интересовать другъ друга. Блэкъ любилъ общество, но общество не симпатизировало ему. Что касается до молодого Сеннета, то можно было всегда разсчитывать, что онъ охотно явится нарушить скуку домашняго діалога… Общая любовь къ спорту соединяла обоихъ мужчинъ. Многіе изъ насъ выигрываютъ при ближайшемъ знакомств, и скоро оба пришли къ тому, что стали находить достоинства другъ въ друг.
— Вотъ за кого ты должна была выдти замужъ,— сказалъ однажды вечеромъ Блэкъ, полушутливымъ, полусерьезнымъ тономъ, когда они сидли вдвоемъ, прислушиваясь къ шуму удалявшихся шаговъ Сеннета, который шелъ по опуствшему тротуару.— Славный малый, не то, что я, какая-то машина для загребанія денегъ!
Недлю спустя Сеннетъ, оставшись наедин съ Эдитой, неожиданно заявилъ:
— Онъ лучше меня, несмотря на вс мои высокопарныя рчи, и, клянусь моей душой, онъ любитъ тебя. Ухать мн?
— Какъ хочешь,— былъ отвтъ.
— А что будетъ съ тобой?
— Я покончу съ собой,— со смхомъ отвчала она,— или убгу съ первымъ встрчнымъ, который захочетъ взять меня.
Такимъ образомъ Сеннетъ остался.
Блэкъ самъ пришелъ къ нимъ на помощь. Имъ совершенно не для чего было чего-нибудь бояться, или принимать какія-нибудь предосторожности. Надо было только побольше смлости, и они воспользовались этимъ. Двери дома были всегда открыты для Сеннета, а Блэкъ даже уговаривалъ молодого человка замнять его, когда онъ почему-либо не могъ самъ сопровождать свою жену. Клубные друзья пожимали плечами. Неужели онъ былъ совершенно въ рукахъ жены, или же она такъ надола ему, что съ его стороны это была только дьявольская игра? Большинство знакомыхъ находило послднюю догадку наиболе правдоподобной.
Въ силу общаго порядка вещей, сплетня достигла, наконецъ, дверей родительскаго дома. Мистриссъ Эппингтонъ излила всю свою ярость на голову зятя. Отецъ, какъ человкъ осторожный, былъ боле склоненъ обвинить дочь въ недостатк предусмотрительности.
— Она испортитъ все дло,— сказалъ онъ.— Почему, чортъ возьми, не могла быть она благоразумне!
— Я думаю, что онъ уже составилъ планъ, какъ избавиться отъ нея,— возразила мистриссъ Эппингтонъ.— Я скажу ему все, что думаю…
— Ты дура, Анна,— остановилъ ее мужъ, позволяя себ нкоторую вольность въ своемъ семейномъ кругу.— Если ты права, то ты только ускоришь развязку, если же ошибаешься, то откроешь, что ему вовсе не полагается знать. Предоставь все дло мн. Я заставлю его говорить, не выдавъ ему нашего секрета, а ты въ это же время переговори съ Эдитой.
Такимъ образомъ дло было улажено, но бесда между матерью и дочерью мало выяснила положеніе. Мистриссъ Эппингтонъ была условно нравственна, Эдита же имла свои воззрнія и притомъ довольно низменнаго характера. Безчувственность молодой женщины разсердила мать.
— Неужели у тебя нтъ ни капли стыда?— вскричала она.
— Когда-то былъ,— отвчала Эдита,— но это было еще до того времени, когда я поселилась здсь. Разв вы не знаете, что для меня этотъ домъ съ его раззолоченными зеркалами, диванами и мягкими коврами? Разв вы не знаете, что я теперь, и что я была два года тому назадъ?
Мать поднялась съ мста и взглянула на дочь испуганными и умоляющими глазами, та замолкла и отвернулась къ окну.
— Мы вдь хотли добра,— кротко продолжала мистриссъ Эппингтонъ.
Дочь отвчала упавшимъ голосомъ, не оборачиваясь къ матери:
— Какую бы глупость ни длали люди, они всегда воображаютъ, что это къ лучшему. Я сама хотла только добра. И все могло бы совершиться такъ просто, если бы только мы не были живыми людьми… Ну, не будемъ больше говорить. Я заране готова признать справедливымъ все, что вы скажете.
Нкоторое время длилось молчаніе, и только дрезденскіе фарфоровые часы стучали все громче и громче, какъ бы желая сказать: ‘Я, время, здсь. Не забывайте меня при составленіи вашихъ плановъ, вы — жалкіе смертные. Я мняю ваши мысли и желанія. Вы только мои маріонетки’.
— Что же ты думаешь сдлать?— спросила, наконецъ, мистриссъ Эппингтонъ.
— Что думаю сдлать? О, конечно, то, что слдуетъ. Мы всегда такъ думаемъ. Я позову Гарри и, сказавъ ему нсколько теплыхъ прощалиныхъ словъ, велю ухать и оставить меня, затмъ я стану учиться любить мужа и приспособляться къ блаженству спокойной, семейной жизни. О, это такъ легко говорить!
Ея лицо искривилось смхомъ, который сразу состарилъ ее. Оно приняло жесткое, злое выраженіе, и мать съ горечью вспомнила о другомъ лиц, такъ похожемъ и въ то же время совершенно непохожемъ на это: о нжномъ, невинномъ личик двушки, которая внесла бы благородство въ самый презрнный домъ. Подобно тому, какъ при блеск молніи становится видимымъ весь горизонтъ, такъ и этотъ смхъ сразу открылъ мистриссъ Эппингтонъ всю жизнь ея дочери. Разомъ исчезла изъ ея глазъ раззолоченная, заставленная роскошной мебелью комната, и она увидла себя въ полусвт маленькой комнатки, играющей въ чудесныя игры съ двочкой съ большими глазами и красивыми волосами, единственной изъ своихъ дтей, которую она всегда понимала. Вотъ она изображаетъ волка, который пожираетъ поцлуями Красную Шапочку, Эдиту. А вотъ принцы Сандрильоны, вотъ дв ея злыя сестры. Но самой любимой была игра, въ которой мистриссъ Эппингтонъ изображала прекрасную принцессу, заколдованную злымъ дракономъ, превратившимъ ее въ морщинистую старуху, но кудрявая Эдита побждаетъ дракона, представляемаго трехногою лошадью-качалкой, и съ крикомъ восторга закалываетъ его вилкой для поджариванія тартинокъ. Посл этого мистриссъ Эппингтонъ снова превращается въ принцессу и возвращается вмст съ Эдитой къ своему народу.
Игры кончились. Маленькая кудрявая головка прижимается къ ея груди въ порыв ‘минутной любви’ и безпокойный маленькій мозгъ задаетъ все тотъ же вопросъ, который въ тысяч разнообразныхъ формъ предлагаютъ вс дти:
— Что такое жизнь, мама? Я еще такая маленькая, но я все думаю, думаю, пока мн не станетъ страшно… Скажи же, мама, что такое жизнь?
Сумла ли она дать разумный отвтъ на этотъ вопросъ? Не слдовало ли отнестись къ нему боле серьезно и могла ли въ конц концовъ жизнь управляться какими-то правилами изъ прочитанной книжки? Она отвчала такъ же, какъ отвчали ей въ давно прошедшія времена ея дтства. Не лучше ли было бы, если бы она сказала ей то, что сама обдумала?..
Внезапно Эдита опустилась на колни подл нея.
— Я постараюсь быть лучше, мама!
То былъ прежній крикъ ребенка, крикъ всхъ насъ, дтей — до самой смерти.
Он крпко обнялись, и такъ нашли ихъ незамтно подкравшіяся сумерки, такъ часто застававшія ихъ вмст въ маленькой комнатк ихъ прежней квартиры.
Разговоръ мужчинъ имлъ лучшіе результаты, хотя и не былъ веденъ съ той тонкостью, какую предполагалъ мистеръ Эппингтонъ, очень гордившійся своей дипломатіей. Дйствительно, когда подошла ршительная минута, этотъ джентльмэнъ почувствовалъ себя крайне неловко, а его безцльныя замчанія такъ явно выдавали его усилія подольше не касаться непріятнаго предмета, что Блэкъ, во всемъ любившій прямоту, спросилъ его довольно рзко, хотя безъ гнва:
— Сколько вамъ нужно?
Мистеръ Эппингтонъ смутился.
— Не въ этомъ дло, по крайней мр, я пришелъ совсмъ не за этимъ,— отвтилъ онъ въ замшательств.
— Зачмъ же вы пришли?
Мысленно мистеръ Эппингтонъ обозвалъ себя дуракомъ и, можетъ быть, дйствительно онъ былъ отчасти правъ. Онъ разсчитывалъ дйствовать, какъ умный совтникъ, который уметъ все выпытать и ничего не выдать. По собственной вин онъ оказался въ свидтеляхъ.
— Нтъ, нтъ, ничего,— былъ нершительный отвтъ,— я только хотлъ узнать, какъ здоровье Эдиты.
— Не хуже, чмъ вчера за обдомъ, когда вы были здсь,— отвчалъ Блэкъ.— Ну, выкладывайте.— Это былъ самый удобный случай, и мистеръ Эппингтонъ ршился высказаться.
— Не думаете ли вы,— началъ онъ, машинально оглядываясь вокругъ, чтобы убдиться, что ихъ никто не подслушиваетъ,— не думаете ли вы, что молодой Сеннетъ немножко слишкомъ часто бываетъ въ вашемъ дом?
Блэкъ пристально поглядлъ на него.
— Разумется, мы знаемъ, что тутъ нтъ ничего дурного… такой прекрасный молодой человкъ… и потомъ Эдита и все прочее… Конечно, это нелпо, но…
— Но что?
— Могутъ пойти сплетни.
— Ну, что же будутъ говорить?
Тотъ пожалъ плечами.
Блэкъ поднялся. Когда онъ сердился, лицо его длалось безобразнымъ, а языкъ становился грубымъ.
— Скажите имъ, чтобы они не совали своего носа въ чужія дла и оставили насъ съ женой въ поко.
Таковъ былъ смыслъ его отвта, но онъ выразилъ его въ еще боле грубой форм и боле пространно.
— Дорогой Блэкъ,— убдительно произнесъ мистеръ Эппингтонъ,— ради васъ самихъ, подумайте, умно ли это. Между ними была простая дтская привязанность, никогда ничего больше, но и этого довольно для сплетенъ. Простите меня, но вдь я отецъ ея, и я не хочу, чтобы осуждали мое дитя.
— Тогда не развшивайте вашихъ ушей на болтовню глупцовъ,— сурово возразилъ зять, но въ слдующую минуту лицо его приняло боле мягкое выраженіе, и онъ прибавилъ, положивъ свою руку на руку старика.
— Можетъ быть, было что-нибудь и побольше, но на свт есть только одна хорошая женщина, и эта женщина ваша дочь. Ну, разскажите-ка мн теперь объ ожидающемся крах англійскаго банка, а я послушаю.
Но чмъ сильне была вра, тмъ глубже пускаетъ корни подозрніе. Блэкъ не заговаривалъ больше объ этомъ, и Сеннета принимали попрежнему. Но иногда Эдита, нечаянно взглянувъ на мужа, встрчалась съ его глазами, устремленными на нее съ выраженіемъ нмого безпокойства и тревоги, и часто вечеромъ онъ уходилъ изъ дома и возвращался поздно ночью, утомленный и забрызганный грязью.
Онъ старался выразить ей свою любовь, но это было самой роковой ошибкой, какую онъ только могъ сдлать. Дурное расположеніе духа, даже дурное обращеніе съ женою — все это она могла вынести, но его неуклюжія ласки, его безсвязныя влюбленныя рчи наводили на нее ужасъ. Она недоумвала, что ей длать: смяться или прибить его. Его неумстная преданность создавала вокругъ нея какую-то больную атмосферу, въ которой она задыхалась. Если бы еще она могла остаться на нкоторое время одна, чтобы обдумать свое положеніе, но онъ всегда былъ съ нею, и днемъ, и ночью. Иногда, приближаясь къ ней, онъ казался ей какой-то безформенной массой, давившей ее со всхъ сторонъ, чудовищемъ, котораго дти пугаются во сн. Она плотно сжимала губы и обими руками цплялась за стулъ, чтобы не вскочить и съ крикомъ не убжать изъ комнаты.
Ея единственной мыслью было избавиться отъ него. Однажды она поспшно собрала немногія необходимыя вещи и, уложивъ ихъ въ ручной саквояжъ, выскользнула, никмъ не замченная, изъ дому. Она похала въ Чарингъ-Кроссъ, но экстренный поздъ уходилъ только черезъ часъ, и у нея было довольно времени, чтобы обдумать.
Какая польза въ томъ, что она удетъ? Ея скудныя средства скоро истощатся, а то.гда на что же она будетъ жить? Онъ все равно отыщетъ ее. Она не видла никакого исхода…
Внезапно ее охватила страстная жажда жизни, вся ея молодая кровь возмущалась противъ такого отчаянія. Какъ могла она умереть, не узнавъ, что такое жизнь? Зачмъ она добровольно предстанетъ передъ судомъ, котораго такъ боятся вс люди? Счастье звало ее къ себ. Только одно малодушіе останавливало ее протянуть руки и схватить его. Она вернулась домой совсмъ другой женщиной: къ ней возвратилась надежда.
Недлю спустя дворецкій вошелъ въ столовую и подалъ Блэку письмо, написанное рукою его жены. Онъ молча взялъ его, какъ будто ожидалъ этого. Въ письм просто сообщалось, что она уходитъ отъ него навсегда.
Свтъ невеликъ, а деньги имютъ большую силу. Сеннетъ вышелъ по какимъ-то дламъ, а Эдита сидла одна въ маленькой гостиной ихъ номера въ Фекамп. Это было на третій день ихъ прізда въ городъ. Дверь отворилась и снова закрылась: передъ ней стоялъ Блэкъ. Она испуганно поднялась, но онъ однимъ движеніемъ успокоилъ ее. Въ немъ было какое-то спокойное достоинство, еще незнакомое ей.
— Зачмъ вы пріхали сюда?— спросила, она.
— Я хочу, чтобы вы вернулись домой.
— Домой?!— вскричала она.— Вы сошли съ ума!.. Разв вы не знаете…
Онъ запальчиво прервалъ ее:
— Я не знаю ничего, я не хочу ничего знать. Вернемтесь сейчасъ же въ Лондонъ, я уже все устроилъ, никто ничего не подозрваетъ. Я не буду съ вами, вы меня никогда не увидите, и я дамъ вамъ возможность исправить вашу ошибку — нашу ошибку.
Она слушала. Натура у нея была не изъ возвышенныхъ, и желаніе получить счастіе, ничмъ не платя за него, овладло ею со всею силою. Что касается его добраго имени, что ей было до него? Онъ самъ предлагалъ. Люди только скажутъ, что онъ снова вернулся въ своей прежней жизни, и никто не будетъ удивленъ. Онъ будетъ жить, какъ жилъ прежде, а ее можно будетъ только пожалть.
Она отлично поняла его планъ. Было низко съ ея стороны принять его предложеніе, и она слабо сопротивлялась, но онъ разбилъ вс ея возраженія. Онъ уврилъ ее, что даже ради себя самого предпочтетъ, чтобы скандалъ скоре былъ связанъ съ его именемъ, чмъ съ именемъ жены. По мр того, какъ онъ развивалъ свой планъ, въ ней поднималось сознаніе, что, принимая его предложеніе, она тмъ оказывала ему милость. Уже не въ первый разъ ему удавалось провести общество и, казалось, онъ самъ былъ въ восторг отъ своей ловкости. Она даже невольно разсмялась, когда онъ изобразилъ ей въ лицахъ, что будутъ говорить по этому поводу ихъ общіе знакомые. Она воспрянула духомъ: игра, грозившая перейти въ драму, кончалась веселой комедіей.
Когда все было переговорено, онъ поднялся, чтобы уйти и протянулъ ей руку. Она взглянула ему въ лицо, и что-то странное въ линіи его губъ поразило ее.
— Вы будете рады освободиться отъ меня,— сказала она.— Я вамъ доставила только безпокойство.
— О, если бы только это! Что это значитъ для мужчины!
— Что же еще?— спросила она.
Его глаза безцльно блуждали по комнат.
— Когда я былъ мальчикомъ, моя мать и другіе учили меня многому, что считали добромъ, когда же я выросъ, то понялъ, что все это была ложь, я убдился, что добра нтъ на свт, а что все и вс въ немъ зло, и тогда…
Его блуждающій взглядъ остановился на лиц жены, и онъ внезапно прервалъ себя.
— Прощайте,— сказалъ онъ, и вышелъ изъ комнаты.
Она сидла нкоторое время, раздумывая надъ тмъ, что онъ сказалъ. Но потомъ вернулся Сеннетъ, и слова вылетли изъ ея головы.
Вс отнеслись съ глубокимъ сочувствіемъ къ мистриссъ Блэкъ. Чего надо было ея мужу? Она была очаровательная жена, которой онъ могъ вполн довриться, но, какъ говорили его друзья, вдь Блэкъ всегда былъ порядочнымъ негодяемъ.