Разбои и саморасправа на Кавказе, Туманов Георгий Михайлович, Год: 1885 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 33 минут(ы)

РАЗБОИ И САМОРАСПРАВА НА КАВКАЗ

У впечатлительнаго кавказскаго общества ‘злобы дня’ вообще очень быстро мняются: сегодня говорятъ о межеваніи и орошеніи, завтра о школахъ, затмъ опять о межеваніи и орошеніи, и т. д., все здсь не устроено, все ждетъ устройства. Но есть предметъ, который составляетъ, такъ сказать, вчную злобу дня Кавказа, и который вполн достоинъ серьезнаго вниманія, какъ мстнаго, такъ и вообще русскаго читателя, это — отсутствіе безопасности, безпрестанное, и нердко остающееся безнаказаннымъ, нарушеніе спокойствія мирныхъ жителей. Кавказъ прославился обиліемъ самыхъ возмутительныхъ преступленій, убійства, пораненія, разбои, составляютъ здсь обыденное явленіе не только въ горахъ и другихъ захолустьяхъ, но и въ наиболе бойкихъ пунктахъ, торговыхъ и административныхъ. Такъ наприм., въ то время, когда пишутся эти строки, кавказское общество сильно взволновано такимъ дерзкимъ преступленіемъ, какъ нападеніе шайки разбойниковъ на почту, всего въ 12 верстахъ отъ Тифлиса, а не задолго до того весь край былъ терроризованъ другой шайкой, ограбившею въ продолженіи одного дня боле ста человкъ прозжихъ по Эриванскому тракту.

Впрочемъ, понятіе о степени преступности на Кавказ читатель врне составитъ по слдующимъ статистическимъ даннымъ, извлекаемымъ нами изъ трудовъ мстнаго статистическаго комитета. Не будемъ здсь касаться общаго числа преступныхъ случаевъ, потому что число это на Кавказ едва ли больше, чмъ въ другихъ мстностяхъ Россіи, какъ то будетъ видно впослдствіи изъ настоящей же статьи. Гораздо важне квалификація крупныхъ преступленій, которыя на Кавказ гораздо значительне, чмъ гд бы то ни было въ остальной Россіи. На Кавказ преступленія наносятъ ущербъ въ одно и то же время и имуществу, и собственнику его, а иногда и совершенно постороннимъ имъ лицамъ. Посл такихъ разбойничьихъ подвиговъ, какъ посл сраженія, всегда насчитывается по нскольку человкъ убитыхъ, раненыхъ и контуженныхъ, не говоря уже о самой безпощадной реквизиціи. Изъ общаго числа крупныхъ преступленій, совершенныхъ въ елизаветпольской губерніи въ 1881 г.— 1842, было случаевъ смертоубійства — 429, т.-е. почти столько же, сколько кражъ (445), разбоевъ — 159, грабежей — 131, пораненій — 292. Въ слдующемъ же году, въ той же губерніи, число случаевъ каждаго вида преступленій, направленныхъ не столько противъ собственности, сколько противъ личности, или же противъ собственности и личности въ одно и то же время, а именно смертоубійствъ (519), пораненій (354), поджоговъ и иного уничтоженія имущества (362),— значительно превышало число кражъ (339). Въ эриванской же губерніи въ 1882 году грабежей, разбоевъ и поджоговъ (329) было почти столько же, сколько кражъ (392), въ слдующемъ году разницы здсь было еще мене: случаевъ смертоубійствъ и пораненій было 329, а случаевъ кражъ — 370.

Сравнивая между собой данныя по уголовной статистик Кавказа и другихъ мстностей Россіи, характеръ преступности на Кавказ еще боле иллюстрируется. Въ общемъ числ крупныхъ преступленій, совершаемыхъ за годъ въ судебныхъ округахъ внутреннихъ губерній, убійства составляютъ 4,8% (въ варшавскомъ судебномъ округ — 3,54%), а въ елисаветпольской губерніи — 23%, и въ эриванской губерніи — 12,1%. Разница, какъ видитъ читатель, въ этихъ цифрахъ громадная. Преступленія противъ тлесной неприкосновенности (пораненія и тяжкіе побои) въ центральныхъ судебныхъ округахъ составляютъ 5,1% (въ варшавскомъ округ — еще мене, 3,44%), а въ эриванской губерніи — 17,8% и въ елизаветпольской губерніи — 16%. Насильственное похищеніе имущества (разбои и грабежи) въ этой послдней губерніи составляютъ — 15,3%, въ эриванской — 17,5% между тмъ, какъ въ центральныхъ округахъ — 11% (въ варшавскокъ округ только 6,38%). Если взять численность преступленій, совершаемыхъ не только въ двухъ вышеназванныхъ закавказскихъ губерніяхъ, гд дйствительно особенно развита преступность противъ личности, но и во всемъ кавказскомъ кра вообще, то и здсь, при сравненіи съ другими мстностями Россіи, окажется большая разница. Такъ, наприм., одинъ случай убійства на Кавказ (въ 1877 г.) приходился на 8087 жителей, а въ варшавскомъ судебномъ округ (въ 1878 г.) — на 28.627, одинъ случай пораненія или тяжкихъ побоевъ въ первой мстности приходился на 8.106, въ варшавскомъ округ — на 29.429, одинъ случай грабежа или разбоя на Кавказ — на 9.374, въ привислянскихъ губерніяхъ — на 15.822 {Приведенныя здсь свденія могутъ считаться лишь приблизительно врными, въ виду крайней неполноты статистическихъ данныхъ, помщенныхъ въ ‘Кавказскомъ Календар’ и ‘Сборник свденій о Кавказ’ (т. VIII) изъ которыхъ и заимствуемъ вс вышеприведенныя цифры. Въ отношеніи же варшавскаго и центральныхъ судебныхъ округовъ мы пользовались недавно изданными сводами статистическимъ свденій по уголовнымъ дламъ, производившимся въ 1879 г.}.

Нужно ли говорить о тхъ, ничмъ не вознаградимыхъ потеряхъ, какія несетъ населеніе Кавказа при такой необезпеченности жизни и имущества? Торговля и промышленность страдаютъ отъ частыхъ нападеній на транспорты и отъ безпрестанныхъ поджоговъ. Земледлецъ не столько думаетъ здсь о плуг, сколько о кинжал и ружь, которые должны быть у него всегда наготов для отраженія многочисленныхъ шаекъ, оперирующихъ у него подъ носомъ. Вниманіе администраціи поглощено заботами объ охран жизни и имущества населенія, и вслдствіе этого отложено въ долгій ящикъ осуществленіе давно задуманныхъ и давно уже получившихъ примненіе въ другихъ мстностяхъ Россіи, реформъ — реформъ, отъ которыхъ зависитъ экономическое благосостояніе всего края. Разбои же и грабежи изъ Кавказа длаютъ для туриста какое-то пугало, между тмъ, какъ край этотъ, благодаря красот и богатству своей природы, при другихъ условіяхъ, могъ бы служить, подобно Швейцаріи, магнитомъ для путешественниковъ, и, подобно ей же, богатть отъ ихъ наплыва.

Имя въ виду такой важный ущербъ, наносимый населенію Кавказа отъ высокаго уровня въ немъ преступности, невольно является вопросъ о причинахъ развитія этого зла, разъдающаго красивйшую и богатйшую окраину Россіи, и о средствахъ, которыя могли бы служить въ данномъ случа противоядіемъ.

Ходячее мнніе объ этомъ предмет указывало до сихъ поръ на слабость полицейской власти и карательныхъ мръ, налагаемыхъ судомъ. Поэтому многіе были убждены, что усиленіе репрессалій приведетъ въ желанному результату. Такому мннію нкоторой части общества или, лучше сказать, бюрократіи, мстная администрація оказала въ послднее время большое вниманіе. Боле или мене крупныя уголовныя дла были переданы военному суду, который обыкновенно въ такихъ случаяхъ подсудимыхъ осуждалъ на смертную казнь. Административная ссылка была значительно усилена, причемъ подвергались ссылк не только предполагаемые преступники, но и ихъ семейства, до малолтнихъ дтей включительно, а также и родственники ихъ, какъ близкіе, такъ и дальше. Введена была въ сельскихъ обществахъ круговая порука, которою они обязывались вознаграждать потерпвшаго за всякое преступленіе, совершенное въ ихъ район. Кром того, въ общества эта на ихъ же счетъ наряжались экзекуціи, обязанныя оставаться тамъ впредь до полнаго водворенія въ нихъ порядка.

Люди, знакомые съ исторіею уголовныхъ законодательствъ, не ожидали, конечно, отъ этихъ мръ никакой пользы, помня ту аксіому, добытую вковымъ опытомъ, что строгость наказанія еще не влечетъ за собой ослабленія преступности. Извстно, напротивъ, что смертная казнь, напримръ, ожесточаетъ зрителей s усиливаетъ наклонность къ злодяніямъ. Такой же результатъ получается отъ всякой несправедливости, невольно допускаемой властью при чрезмрномъ стремленіи ея возможно скоре и во что бы то ни стало найти преступниковъ и наказать ихъ возможно сильне. Въ самомъ дл, на Кавказ ни строгости военнаго суда, ни усиленная административная высылка, ни взятіе въ плнъ родственниковъ и даже дтей, преслдуемыхъ полиціею разбойниковъ, ни, наконецъ, экзекуція и круговая порука сельскихъ обществъ,— не только не уменьшили числа преступленій, но, напротивъ, повидимому, даже увеличили его, какъ это видно изъ слдующихъ статистическихъ данныхъ, добытыхъ нами въ отношеніи трехъ закавказскихъ губерній, чуть не наиболе прославившихся хищническими подвигами своихъ шаекъ. Въ эриванской губерніи въ продолженіи 1881 г. было совершено крупныхъ преступленій 985, боле, чмъ въ предыдущемъ году, на 214, а затмъ въ 1882 году число преступленій увеличилось тамъ до 1.114, т.-е. на 129 боле, чмъ въ 1881 году, въ 1883 же году число это возрасло еще на 133, т.-е. достигло 1.247. Почтя такой же прогрессъ замчается и въ елизаветпольской губерніи, гд въ продолженіе 1881 года имло мсто 1.842 случая разныхъ злодяній, а въ слдующемъ году цифра эта возрасла до 2.251, т.-е. увеличилась на 409. Затмъ, въ 1883 году въ этой же губерніи хотя и замчаемъ нкоторое паденіе степени преступности, а именно съ 2.251 число крупныхъ преступленій падаетъ до 2.019, но все же эта послдняя цифра выше соотвтственной цифры 1981 года (1842). Въ тифлисский губерніи возрастаніе числа преступленій выражается въ слдующихъ цифрахъ:

	Въ 1877 г.:	Въ 1883 г.:
Убійства	62	107
Грабежи и разбои	82	121
Пораненія и тяжкіе побои	12 (?)	178 *)

*) Нельзя здсь не оговориться, что постоянное, изъ года въ годъ, величеніе числа преступленій на Кавказ замчалось и раньше, до принятія вышеперечисленныхъ репрессивныхъ мръ, что видно, наприм., изъ слдующей таблицы, извлеченной нами изъ ‘Сборника свденій о Кавказ’, т. IV.

Годы.	Убійства.	Пораненія и тяжкіе побои.	Грабежи и разбои.
І871 г.	419	548	479
1872 ‘	458	501	586
1878 ‘	545	838	542
1874 ‘	653	958	682
1876 ‘	642	775	574
1876 ‘	. 629	950	729

Конечно, этотъ быстрый ростъ численности преступленій нсколько противорчить историческимъ законамъ уголовной статистики, недопускающей такихъ сильныхъ скачковъ, да въ току же это не можетъ быть оправдано и особенно быстрымъ возрастаніемъ численности населенія, чего на Кавказ и нтъ. Но еще мене можетъ бить основанія выводить изъ вышепоказанныхъ цифръ заключеніе объ уменьшеніи преступности на Кавказ, какъ это длаетъ газета ‘Кавказъ’, очевидно для успокоенія мстнаго общества, не въ мру напуганнаго недавними подвигами двухъ-трехъ разбойничьихъ шаекъ. Впрочемъ, въ шагахъ случать длаются обыкновенно голословныя заявленія или же приводятся явно невроятныя свденія, добытыя полиціею, которая вообще заинтересована въ показаніи возможно меньшаго числа преступленій. Такъ, наприм., недавно въ названной газет указывалась разница между числами преступленій, совершенныхъ въ елизаветпольской губерніи въ 1883 и слдующемъ годахъ, и отношеніе это выразилось въ цифрахъ 1.413 и 602, т.-е. оказывалось, что въ этой губерніи въ продолженіе года преступность уменьшилась боле, чмъ вдвое, и все это благодаря строгимъ мрамъ администраціи, повидимому обладающей магическимъ жезломъ.

Безрезультатность вышеперечисленныхъ репрессивныхъ мръ засвидтельствована отчасти и оффиціально, такъ, напримръ, привлеченіе сельскихъ обществъ въ имущественной отвтственности за преступленіе, совершенное въ ихъ район, не принесло никакой, пользы, по заявленію одного изъ товарищей прокурора тифлисской судебной палаты (тифлисская газета ‘Новое Обозрніе’, No 381), и это подтверждено было въ отношеніи нкоторыхъ пограничныхъ деревень и оффиціальной карсской газетой (см. Новое Обозрніе’, No 580). Экзекуція же наносили населенію большій матеріальный ущербъ, чмъ т преступленія, для искорененія которыхъ он къ нему посылались.

Достойно, однако, вниманія, что, несмотря на вышеприведенныя цифры и оффиціальныя заявленія, находятся еще люди, не перестающіе вровать во всемогущество экзекуцій, такъ, еще недавно тифлисскій корреспондентъ ‘Московскихъ Вдомостей’ съ восторгомъ ссылался на Персію (No 235), какъ, на образецъ, достойный полнаго подражанія въ отношеніи умнія быстро и энергично возстановлять спокойствіе. Вотъ какъ, въ Персіи, разсказываетъ корреспондентъ, ловятъ и казнятъ разбойниковъ: ‘По караванной дорог на городъ Себзеваръ, по сообщенію одной персидской газеты, на караванъ съ дорогими товарами напали разбойники-кочевники, въ числ пятидесяти конновооруженныхъ, и разграбили весь товаръ на громадную сумму. Обь этомъ происшествіи доложили принцу Зилли-Султану (второй сынъ шаха), принцъ немедленно отправилъ къ ширазскому валію (губернатору) особаго уполномоченнаго чиновника съ приказаніемъ въ три дня доставить къ нему грабителей и все ими награбленное, въ противномъ случа,— голову самого валія. По прибытія посланнаго въ Ширазъ, вали просилъ по телеграфу отсрочки и получилъ ее, но съ подтвержденіемъ, что голова его останется у него на плечахъ лишь при успшномъ исполненіи приказанія. Тогда вали собралъ 300 всадниковъ и отправился въ кочевье грабителей, гд и произошло упорное сраженіе. Изъ грабителей трое убиты, а остальныхъ 47 заарестовали, затмъ взяли весь ограбленный товаръ, и вали лично представилъ его, равно и разбойниковъ, намстнику. Принцъ наградилъ валія подаркомъ, товары возвращены купцамъ, а изъ доставленныхъ разбойниковъ чрезъ каждые три дня казнятъ на площади но пять человкъ. Вотъ примръ быстраго исполненія, подъ вліяніемъ острастки!’ Какъ можно заключить по этому восклицанію корреспондента, онъ и не подозрваетъ, что сообщенія персидскихъ газетъ о сатрапской мудрости обыкновенно сильно смахиваютъ на арабскія сказки, и повидимому, убжденъ, что т пятьдесятъ человкъ, которыхъ поймалъ ширазскій губернаторъ въ три дня, къ боязни быть самому обезглавленнымъ, и которые были немедленно казнены, нужно полагать, безъ суда и слдствія,— что эти пятьдесятъ человкъ были дйствительно т самые разбойники, которые совершили вышеописанное преступленіе! Ничуть не бывало. Особенно кавказцы, хорошо знаютъ, по собственному опыту, что означаетъ такой, неразборчивый способъ розыска преступниковъ и ограбленнаго имущества, кавказцамъ хорошо извстно, что казнямъ и инымъ тяжкимъ наказаніямъ подвергаются иногда если не совершенно невинные люди, то нердко второстепенные участники преступленія, а за ограбленное или уворованное имущество выдается собственность чуть не самаго мирнаго изъ всхъ мирныхъ жителей околотка.

Обвиненіе въ слабости, ввводившееся на кавказскіе полицію и судъ, очень часто оказывалось совершенно неосновательнымъ, полиція кавказская, какъ я полиція вообще русская, конечно, не можетъ похвастаться ни образцовой своей организаціей, ни завиднымъ личнымъ составомъ, но обвинять ее, на основаніи нсколькихъ единичныхъ случаевъ, въ соучастіи въ тхъ злодяніяхъ, которыя терроризируютъ весь край — было бы крайнею несправедливостью. Кавказская полиція ведетъ съ мстными разбойничьими шайками правильно организованную войну и нердко въ стычкахъ съ ними теряетъ своихъ лучшихъ представителей. Точно также и судебныя установленія, которымъ подсудны вс крупныя преступленія, далеко не отличаются чрезмрною снисходительностью къ подсудимымъ. На Кавказ нтъ суда присяжныхъ, а то все зло приписали бы исключительно именно этому суду. Въ практик несуществующихъ тамъ коронныхъ судовъ, напротивъ, было не мало случаевъ, дававшихъ поводъ упрекнуть суды эти въ излишней суровости. Конечно, суровость эта происходила не отъ чего иного, какъ отъ невольнаго незнанія ими тхъ условій мстной жизни, которыя могли бы послужить подсудимому облегчающимъ вину его обстоятельствомъ. Но нельзя упускать изъ виду, что незнакомство кавказской бюрократіи съ мстнымъ бытомъ и нарчіями не составляетъ явленія случайнаго, а, напротивъ, зло это, къ сожалнію, пустило тамъ глубокіе корни, и вслдствіе этого, не только нтъ никакого основанія протестовать противъ излишней будто для ‘кавказскихъ дикарей’ гуманности мстнаго суда и полиціи, но, напротивъ, приходится нердко жаловаться на излишнюю строгость этихъ учрежденій. Не зная обычаевъ края, нельзя ихъ уважать, не зная языка населенія, нельзя донять его нуждъ, и въ такихъ условіяхъ мстная бюрократія, при всемъ ея доброжелательств, понятно, часто оказывается черезчуръ суровою.

Такая излишняя, хотя и_# невольная, суровость мстныхъ судебныхъ и полицейскихъ чиновниковъ не только не ослабляетъ склонности населенія къ преступленіямъ, но, напротивъ, вызываетъ ихъ. Такъ напримръ, все населеніе какого-нибудь селенія или даже цлаго узда считаетъ иногда своимъ святымъ долгомъ укрывать у себя явныхъ преступниковъ, будучи убждено, что, попадись въ руки полиціи и суда, они понесли бы чрезмрно-строгое наказаніе. И это убжденіе поселенія не есть слпое предубжденіе противъ начальства, а, напротивъ, оно основано на неоднократныхъ живыхъ примрахъ, на очевидныхъ фактахъ.

Достойно вниманія, что примръ ненужной жестокости, вслдствіе непониманія мстной жизни, подаютъ часто не одни закоренлые бюрократы, смотрящіе на живую дйствительность съ высоты птичьяго полета. Въ доказательство того, что лучшіе кавказскіе дятели, воодушевленные желаніемъ принести пользу краю, оказываются для него въ нкоторыхъ случаяхъ вредне завдомо вредныхъ дятелей, именно вслдствіе непониманія нуждъ населенія,— приводимъ слдующій характерный случай, изъ книги доктора Богуславскаго о кавказскихъ минеральныхъ водахъ, случай, хотя и изъ давно прошедшаго времени, но весьма возможной и сегодня: ‘Кисловодская казенная гостинница, въ которой теперь ежедневно собирается публика,— говорить д-ръ Богуславскій,— въ 150 году была свидтельницей страшной драмы, разыгравшейся среди благо дня. Въ то время начальникомъ края былъ князь Воронцовъ. Эпизодъ состоитъ въ слдующемъ: нкто шатенъ, изъ хорошей фамиліи, Шамхаловъ, увезъ дочь у генерала Туганова (тоже азіатецъ), находившагося въ русской служб. Сдлано это было потому, что, по ихъ обычаямъ, всякій порядочный человкъ иначе и не женится, но Тугановъ, какъ человкъ скупой, разсчитывалъ получить за свою дочь большой калымъ, а потому подалъ жалобу на похитителя мстному начальнику и, по приказанію послдняго, сдлано было распоряженіе о вызов Шамхалова для личныхъ объясненій. Шамхаловъ по первому зову не явился, говоря, что нтъ никому дла до ихъ обычаевъ. Спустя нсколько дней онъ прибылъ, однако, въ Кисловодскъ со своимъ братомъ и пятью нукерами въ полномъ вооруженіи. Одновременно явился съ нимъ и братъ его жены съ кунаками, которые, предвидя непріятность, во-время ухали и не принимали участія въ печальномъ происшествіи. Объясненіе Шамхалова происходило на двор у мстнаго начальника, князя Эристова, гд, по распоряженію послдняго, была уже собрана рота солдатъ изъ крпости и сотня донцевъ. Князь Эристовъ отдалъ приказъ предварительно обезоружить арестованнаго Шамхалова, на что послдній отвчалъ, что онъ скоре позволить снять съ себя голову, чмъ отдать оружіе, и съ крикомъ ‘шашки, вонъ!’ всадники вскочили на коней, что и было поводомъ къ общему переполоху. Горцы съ гикомъ бросились на Крестовую гору, но на дорог встрчены были залпомъ донскихъ казаковъ, причемъ былъ убитъ брать Шамхалова. Вскарабкавшись на верхушку горы, всадники засли за крестомъ ея, захвативъ съ собой убитаго товарища. Началась перестрлка, при чемъ трое изъ горцевъ боли убиты. Чтобъ покончить разомъ съ ними, по распоряженію князя Воронцова, наблюдавшаго за ходомъ дла со своего двора,— пошли на приступъ. Видя это, оставшіеся трое въ живыхъ бросились съ горы по направленію квартиры князя Воронцова, но изъ нихъ одинъ былъ убитъ на дорог, другой проколотъ вилами бывшимъ случайно на двор конюхомъ, а третій ворвался въ казенную гостинницу, ударомъ кинжала положилъ встртившагося буфетчика и бросился по узкой лстниц на хоры, гд и выжидалъ дальнйшаго нападенія. Не найдя въ-живыхъ никого на вершин Крестовой горы, рота отправилась въ гостинницу, гд начала штурмовать хоры. Одинъ изъ солдатъ, отправившійся на верхъ по лстниц, былъ зарзанъ засвшимъ въ углу горцемъ, той же участи подвергся и второй, пока высмотрвшій его унтеръ-офицеръ пулей не положилъ его на мст. Такъ кончилась эта кровавая драма, жертвой которой пали семь рыцарей, защищавшихъ свою честь и обычаи до послдней капли крови’. Описывая эту исторію, докторъ Богуславскій совершенно справедливо замчаетъ, что ‘ея могло бы и не случиться, еслибъ начальство относилось къ мстнымъ обычаямъ съ надлежащимъ уваженіемъ, а не такъ, какъ на самомъ дл бываетъ на Кавказ’ {Въ то время, когда уже писались эти строки, въ г. Баху случилось происшествіе, по своему характеру напоминающее вышеописанное. У мусульманъ, живущихъ въ этомъ город, существуетъ обычай, каждый годъ въ октябр праздновать такъ называемый ‘шахъ-сей, вахъ-сей’, трауръ по Гусейну. Этотъ трауръ заключается въ цломъ ряд мистерій, исполняемыхъ какъ въ мечети, такъ и на улицахъ, причемъ нкоторые фанатики наносятъ себ въ голову раны. Обычай этотъ очевидно изъ тхъ, которые желательно, чтобъ или вовсе вывелись, или же Исполнялись безъ какихъ бы то ни было кровавыхъ жертвъ, но достичь этого, конечно, нельзя тни мрами, какія приняла мстная полиція, безусловно воспретившая всякія уличныя процессія. Не смотря на это запрещеніе, на многихъ улицахъ города появились уличныя процессіи, встртившія появленіе полицейскихъ градомъ камней и выстрлами. Камни попали въ полиціймейстера и въ его помощника, а выстрлами ранены помощникъ пристава и два матроса, со стороны же мусульманъ оказалось десять человкъ раненыхъ.}. Читатель, вроятно, удивится, узнавъ, что иниціатива нарушенія въ данномъ случа мстнаго обычая принадлежитъ князю Эристову, уроженцу Кавказа. Но дло въ томъ, что участіе туземцевъ въ управленіи краемъ совершенно случайно, и неудачный выборъ изъ нихъ служебнаго персонала является слдствіемъ все того же незнакомства съ краемъ прізжаго чиновничества, отъ котораго и зависятъ всякое служебное назначеніе. Брон того, иные кавказскіе администраторы, при назначеніяхъ туземцевъ, держатся системы удаленія ихъ отъ мстностей, сколько-нибудь имъ знакомыхъ. Длается это съ благою цлью — поставить ихъ въ невозможность дйствовать въ знакомой мстности, по родству, кумовству или инымъ личнымъ побужденіямъ. Результатъ же отъ этой мры всегда получается плачевный, въ род вышеразсказаннаго: чиновника, склоннаго къ пристрастію, эта мра не удерживаетъ отъ незаконныхъ дйствій, а лицо, искренно желающее пользы краю, приносятъ ему одинъ лишь вредъ.

Вышеуказанное ненормальное положеніе суда и полиціи иногда равняется полному ихъ отсутствію, и этимъ обстоятельствомъ и слдуетъ объяснить, что до настоящаго времени кавказцы избгаютъ обращаться къ защит законной власти, и предпочитаютъ саморасправу. Обычай родовой мести обыкновенно въ правильно организованномъ государств съ теченіемъ времени исчезаетъ, по мр того, какъ населеніе начинаетъ питать все боле и боле доврія въ суду, къ которому и обращается для возстановлены своей чести. Такое же явленіе было замчено въ шестидесятыхъ годахъ въ Дагестанской области, гд правительство успло покончить миромъ значительное количество длъ, возникшихъ вслдствіе обычая кровавой мести. Говоря о саморасправ, мы не имемъ въ виду одну лишь родовую месть, это послднее преступленіе часто носить характеръ дуэли, которая, какъ извстно, не вывелась и въ Европ, несмотря на вс существующіе тамъ нын усовершенствованные судопроизводственные порядки. Саморасправа на Кавказ далеко не всегда возникаетъ по вопросамъ чести, она тамъ весьма часто является и при такихъ случаяхъ, при какихъ ей нтъ вовсе мста въ сколько-нибудь благоустроенномъ государств, а именно въ сфер имущественныхъ отношеній. Среда мусульманскаго населенія Закавказья, въ особенности въ эриванской и елизаветпольской губерніяхъ самое большое число грабежей иметъ въ своемъ основаніи месть {См. ‘Сборникъ свденій о Кавказ’. т. IV.}. То же, но только въ меньшей степени, повторяется и въ другихъ мстностяхъ Кавказа. Неразмежеванность имній, а, главнымъ образомъ, неопредленность правъ населенія на землю и на воду создаютъ массу поземельныхъ споровъ, требующихъ возможно скораго и справедливаго ршенія. Вс эти споры основаны обыкновенно не столько на документахъ, сколько на обыча и давностномъ владніи я требуютъ со стороны судьи не столько юридической учености, сколько знанія бытовыхъ условій мстной жизни и ея историческаго склада, а это-то знаніе и трудно найти въ коронномъ судь, въ член губернскаго крестьянскаго присутствія, и въ другихъ органахъ власти, замкнутыхъ въ канцелярскомъ формализм. Не имя же возможности добиться отъ нихъ скораго и справедливаго разршенія своихъ поземельныхъ вопросовъ, населеніе невольно прибгаетъ въ саморасправ. Изъ статистическаго обзора уголовныхъ преступленій за 1871—77 гг., помщеннаго въ ‘Сборник свденій о Кавказ’ (т. IV и VII), видно, что убійства на Кавказ, въ громадномъ большинств случаевъ, являются слдствіемъ ссоръ и дракъ, возникающихъ изъ такихъ пустыхъ причинъ, о которыхъ авторъ вышеупомянутаго обзора, неизбгающій вообще подробнаго изложенія мотивовъ преступленій, не считаетъ нужнымъ даже вскользь упоминать. Между тмъ, эти-то пустыя ссоры и драки имютъ своей подкладкой не столько пустыя любовныя шашни и врожденный кавказцамъ будто отъ природы буйный нравъ, какъ это любятъ доказывать нкоторые поверхностные наблюдатели, сколько, главнымъ образомъ, неудовлетворенное чувство справедливости, неудовлетворенныя имущественныя требованія, и вообще раздраженіе, вызываемое анархіею въ самыхъ кровныхъ интересахъ. Какъ ни скудны по этому предмету статистическія свденія, помщенныя въ помянутомъ ‘Сборник’, однако, и ихъ достаточно, чтобъ ими до извстной степени освтить указываемое нами явленіе. Такъ, на Сверномъ Кавказ и въ Закавказь, вслдствіе потравъ пахатныхъ и пастбищныхъ мстъ и вообще вслдствіе споровъ изъ-за земли и воды было случаевъ:

пораненій и тяжкихъ побоевъ:	убійствъ:
Въ 1873 г.	43	неизвстно.
‘ 1874 ‘	42	18
‘ 1876 ‘	37	71
‘ 1877 ‘	40	20

Но иногда бываетъ на Кавказ и нчто худшее, чмъ саморасправа, это — полнйшая безнаказанность преступника, что иметъ мсто тогда, когда шайка оказывается настолько изворотливой или могущественной, что съ нею не могутъ справиться полиція и судъ. Населеніе въ такихъ случаяхъ не только не оказываетъ властямъ содйствія при преслдованіи этой шайки, но нердко и укрываетъ ее отъ нихъ, изъ боязни, что непойманный членъ шайки жестоко и безнаказанно отомститъ всему населенію. А разъ шайка успетъ терроризовать какую-нибудь мстность,— дерзости и хищничеству ея нтъ уже предла.

Изъ всего вышесказаннаго явствуетъ, что не простое усиленіе репрессалій, а, главнымъ образомъ, боле близкое знакомство полиціи и суда съ условіями мстной жизни сдлаетъ борьбу законной власти съ разбойничьими шайками боле успшной, и возстановленіе порядка и спокойствія въ кра — боле возможнымъ. Совершенно справедливо замчаетъ Курселъ-Сенелль въ своемъ извстномъ ‘Трактат о политической экономіи’, что нтъ ни одного столь общедйствительнаго средства въ ускоренію прогресса покоренныхъ племенъ, какъ строгое, справедливое и выдержанное правосудіе.

Мечтать о возстановленіи на Кавказ дореформеннаго суда было бы большимъ заблужденіемъ. Безгласность этого суда еще боле увеличила бы ту пропасть, которая существуетъ между кавказскимъ населеніемъ и бюрократіею. При старомъ суд каждое крупное преступленіе возбуждало подозрніе, что оно — дло рукъ тхъ самыхъ лицъ, на которыхъ закономъ возложена охрана порядка и спокойствія. А подозрніе это являлось невольно, потопу что, при безгласности суда, народъ не имлъ возможности проврить т слухи, которые обвиняли судебно-полицейскихъ чиновниковъ въ своекорыстныхъ дйствіяхъ и которые отчасти подтверждались быстрымъ обогащеніемъ этихъ чиновниковъ. Такое недоврчивое отношеніе къ строну суду усиливалось еще его крайнимъ формализмомъ и медленностью.

Казалось бы, что реформу кавказскихъ судовъ, начатую въ 1868 г., согласно новымъ судебнымъ уставамъ, слдовало бы довести до конца и увнчать введеніемъ суда присяжныхъ. Такъ, вроятно, и случилось бы, еслибъ не убжденія вліятельной часта мстной бюрократіи, что на Кавказ населеніе слишкомъ мало сознаетъ преступность тхъ происшествій, которыя приводятъ въ ужасъ образованное общество, и что населеніе это, засдая въ судахъ, поголовно оправдывало бы всхъ закоренлыхъ преступниковъ. Этою же крайнею неразвитостью кавказскаго населенія многіе объясняютъ и обсуждаемое въ этой стать зло — высокую степень преступности на Кавказ. Поэтому намъ нельзя не остановиться на разбор доводовъ, приводимыхъ въ пользу такого, по нашему мннію, совершенно неправильнаго взгляда.

II.

Представленіи о добр и зл у народовъ первобытныхъ и цивилизованныхъ, конечно, не одинаковы. Среди германскихъ народовъ, въ древности, грабежъ былъ столь же непостыднымъ и небезчестящимъ поступкомъ, какъ и неумышленное убійство. Въ Шотландіи и Ирландіи еще въ XVII вк разбойничество не представляло ничего безчестнаго и нердко принимало даже нкоторое религіозное освященіе. Точно также крайне извращено у народовъ неразвитыхъ и понятіе о наказаніи. Изслдователь древняго русскаго права, Станиславскій, замчаетъ, что въ эпоху господства физической силы, при воинственности нравовъ гражданъ, открытое нападеніе на собственность вызывало боле энергически сильную защиту, чмъ въ наше время, и можно думать, что рдкій случай грабежа не оканчивался смертью кого-либо. Кавказскіе народы многимъ поверхностнымъ наблюдателямъ, какъ выше было упомянуто, кажутся именно въ такомъ первобытномъ состояніи. Кавказцы смотрятъ на преступленіе какъ на ремесло, или даже какъ удальство, предметъ хвастовства,— вотъ мнніе, которое приходится слышать часто, какъ только рчь заходитъ о высокой степени преступности на Кавказ.

Взглядъ этотъ достоинъ серьезнаго вниманія, но не потому, что онъ могъ бы быть признанъ въ дйствительности справедливымъ, а въ виду его распространенности, и въ виду того, что, благодаря этому взгляду на Кавказ, тормазятся вс сколько-нибудь благодтельныя, съ общечеловческой точки зрнія, реформы, предполагается, что дикіе кавказцы неспособны воспринять блага этихъ реформъ, а, напротивъ, могутъ ими лишь избаловаться. Достойно вниманія, что такіе взгляды находятъ себ мсто не только въ мстной кавказской бюрократіи, но и въ серьезныхъ, повидимому, изслдованіяхъ, въ которыхъ, казалось бы, кром научныхъ свденій и основанныхъ на нихъ выводовъ, ничего и не должно бы быть. Составитель, напримръ, статистическихъ свденій о преступленіяхъ на Кавказ, г. Сегаль Сборникъ свденій о Кавказ’, т. VII), приходитъ въ мысли, ‘что судебная реформа не только не содйствовала въ уменьшенію въ этомъ кра числа уголовныхъ преступленій, а, будучи въ принцип чрезвычайно гуманной, скоре содйствовала въ увеличенію числа таковыхъ, развязавъ дикарямъ руки’. Въ подтвержденіе же мысли, что гуманные законы лишь развращаютъ такихъ дикарей, какъ кавказцы, приводится при этомъ даже самъ Гербертъ Спенсеръ. Ученый статистикъ, ратуя противъ судебной реформы и гуманности вообще, повидимому, полагаетъ, что лучше наказать десять невинныхъ, чмъ оправдать одного виновнаго. Нчто въ этомъ род въ отношеніи Кавказа было высказано, къ нашему удивленію, даже въ одномъ спеціальномъ юридическомъ орган, чуждомъ, повидимому, какихъ-либо узкихъ тенденцій. Тотъ же взглядъ проводится и въ сообщеніяхъ, носящихъ оффиціозный характеръ, такъ еще недавно въ описаніи поздки главноначальствукицаго по югу Закавказья, помщенномъ въ газет ‘Кавказъ’, замчалось, что, при борьб съ разбоями, надо вообще ‘различать дв категоріи таковыхъ: преступленія, входящія, такъ сказать, въ самый бытъ населенія, вслдствіе существованія въ немъ цлаго класса людей, изъ поколнія въ поколніе привыкшихъ жить только одною преступною добычею,— и преступленія, хотя и возмутительныя по своей наглости и по своему зврству, но такія, которыя носятъ на себ случайный или исключительный характеръ. Эти исключительныя преступленія боле замтны, о нихъ боле говорятъ, но достаточно изловить какую-нибудь шайку въ 7—8 человкъ разбойниковъ, чтобы прекратились и ихъ преступленія, чтобы вскор забыло о нихъ и напуганное общество. Другое дло — разбои, грабежи, поджоги, убійства, похищенія женщинъ, которыя свирпствовали въ борчалинскомъ узд и въ другихъ мстностяхъ края. Они составляютъ какъ бы принадлежность самого быта, они совершаются изо-дня въ день,— объ нихъ даже и не говорятъ, такъ какъ населеніе привыкло смотрть на нихъ, какъ на повседневное явленіе’.

Въ доказательство же того, что кавказцы смотрятъ на всякое преступленіе съ легкимъ сердцемъ, обыкновенно указываютъ на слдующія обстоятельства: горцы и нкоторыя другія народности Кавказа нисколько не стремятся наказать преступника, а стараются лишь взыскать съ него извстное матеріальное вознагражденіе въ пользу потерпвшаго, какъ бы за самое обыкновенное имущественное правонарушеніе, когда же власти берутся за преслдованіе преступниковъ, то населеніе ничмъ не пренебрегаетъ для сокрытія слдовъ преступленія, причемъ на суд и слдствіи прибгаетъ даже къ лжесвидтельству. При этомъ щедро сыплются на несчастныхъ кавказцевъ упреки въ дикости нравовъ, въ фанатическомъ отношеніи къ иноврцамъ, и въ отсутствіи склонности къ мирной жизни. Но вс эти доводы, имющіе вншній видъ правдоподобія, при ближайшемъ разсмотрніи, вовсе не выдерживаютъ строгой критики. Въ самомъ дл, если и но настоящее время въ кавказскихъ горахъ существуетъ обычай денежной компенсаціи но уголовнымъ дламъ, то онъ не иметъ, да и не имлъ, кажется, раньше, значенія простого возстановленія нарушенныхъ имущественныхъ правъ, а игралъ роль штрафа, взыскиваемаго въ нсколько разъ большемъ размр противъ понесенныхъ отъ преступленія убытковъ. Такъ, напримръ, по осетинскимъ обычаямъ, обличенный въ воровств платилъ за уворованную вещь втрое и даже въ-семеро противъ того, что вещь уворованная стоила. Тотъ же принципъ прочно установленъ въ адатахъ (обычаяхъ) и у всхъ остальныхъ горцевъ. Эта усиленная матеріальная компенсація у послднихъ, вообще не отличающихся матеріальнымъ благосостояніемъ и обиліемъ денежныхъ знаковъ, является не мене сильнымъ для нихъ наказаніемъ, чмъ можетъ быть, нкоторыя установленныя европейскими кодексами наказанія, сопряженныя съ физическими страданіями (каторжныя работы и пр.), но не особенно трудно переносимыя людьми, такъ богато одаренными физически, какъ горцы. Кром того, у горцевъ существовало наказаніе и въ другой форм, такъ, напримръ, въ вид убійства изъ мести, въ вид ссылки, членовредительства, и пр.

Такою же вншнею правдоподобностью отличается и другая ссылка,— ссылка на лжесвидтельство, распространенность котораго будто доказываетъ отсутствіе у кавказцевъ пониманія преступности. Олухи объ этомъ, дйствительно существующемъ на Кавказ печальномъ явленіи — крайне преувеличены. Всякая ошибка переводчика (а ихъ бываетъ очень много, вслдствіе его невжества) считается намренно извращеннымъ свидтельскимъ показаніемъ, всякая неудачная догадка полиціи при разслдованіи преступленія даетъ поводъ подозрвать, что населеніе всякими способами способствуетъ ея неудач. Какъ свято почиталось населеніемъ всякое показаніе на суд, доказываетъ существованіе у него такъ-называемой очистительной присяги: достаточно было подсудимому присягнуть предъ судьями въ своей невиновности, чтобъ онъ былъ оправданъ, ложное свидтельство на суд наказывается, у горцевъ, напримръ, также строго, какъ воровство, и уличенный въ лжесвидтельств удовлетворяетъ потерпвшаго тмъ, чмъ долженъ бы былъ удовлетворить обвиненный имъ человкъ, или, по адатамъ горцевъ кумыкскаго округа, напримръ, уличенный въ лжеприсяг подвергался ссылк на одинъ годъ въ Георгіевскъ и, кром того, его имя оглашалось въ главныхъ мечетяхъ во всеуслышаніе народа и записывалось въ заведенные для этого дла списки, хранящіеся при мечетяхъ. Мы, однако, не думаемъ вовсе отрицать сильной распространенности на Кавказ лжесвидтельства. Но при этомъ не нужно забывать, во-первыхъ, о томъ общемъ всему человчеству явленіи, которое замчено Спенсеромъ въ отношеніи индусовъ, въ книг: ‘Развитіе политическихъ учрежденій’, а именно, что даже т народи, которые отличались особою правдивостью, нердко практиковали притворство относительно пришлаго элемента (европейцевъ), коль скоро вступали съ нимъ въ торговыя сношенія (стр. 7), и во-вторыхъ, что лжесвидтельство въ настоящее время въ кавказскихъ судахъ является часто, вслдствіе убжденія свидтеля въ несоотвтствіи мръ наказаній, находящихся въ распоряженія властей, со степенью преступности подсудимаго. Этой же послдней причиной можно объяснить и всякое иное стремленіе мстнаго населенія къ укрывательству преступниковъ. При большемъ согласованіи русскихъ уголовныхъ законовъ съ понятіями кавказскаго населенія о разныхъ видахъ преступленія и наказанія, при существованіи, наконецъ, на Кавказ суда присяжныхъ,— это печальное явленіе, вроятно, было бы распространено тамъ значительно мене.

Признавать мотивомъ крупныхъ преступленій на Кавказ фанатизмъ мусульманскаго населенія также не иметъ основанія. Центральный статистическій комитетъ въ своемъ орган ‘Кавказскій календарь’ (за 1885 г.) замчаетъ, что жертвами преступленій, совершаемыхъ мусульманами, являются, главнымъ образомъ сами же мусульмане. Кром того, мы не помнимъ случая въ кавказской уголовной хроник, чтобы какое-либо преступленіе было вызвано ненавистью мусульманъ къ христіанскому или другому иноврческому населенію {Мы это говоримъ не только на память, но и на основаніи свденій, помщенныхъ въ ‘Сборник свденій на Кавкав’, т. IV и въ ‘Обзор нечаянныхъ смертныхъ случаевъ, смертоубійствъ и уголовныхъ преступленій’, за 1871—77 гт.}. Если же въ ‘длахъ’, иногда оффиціально и заявлялось о такомъ мотив преступленія, то, при дальнйшемъ разслдованіи, оказывалось, что мотивъ этотъ служитъ лишь маской хищническимъ инстинктамъ преступниковъ, такъ было, напримръ, въ 1873 г., въ елизаветпольской губерніи, въ сел. Хачмазъ, гд при ограбленіи татарами евреевъ, послднихъ они неосновательно обвиняли въ похищеніи ихъ мальчика, съ цлью будто смшать его кровь съ тстомъ для праздничнаго хлба. Крупныя столкновенія русскихъ рабочихъ съ татарскими лавочниками, происходившія въ Баку, нсколько лтъ назадъ, во время праздниковъ, какъ свидтельствуютъ очевидца, которыхъ неоднократно приходилось лично разспрашивать пишущему эти строки, и какъ это хорошо извстно мстному обществу, были вызваны на религіозною нетерпимостью православныхъ къ ‘басурманамъ’, или обратно, а лишь циничными выходками двухъ-трехъ ловеласовъ изъ лавочниковъ противъ русскихъ женщинъ, пришедшихъ къ нимъ за покупками. Это-то и подало поводъ вмшаться въ дло праздной толп рабочихъ, находившихся въ то время, по случаю праздниковъ, подъ сильнымъ, вліяніемъ Бахуса. Да и откуда взяться мусульманскому фанатизму на Кавказ, когда мстное христіанское населеніе отличается традиціонною вротерпимостью, и въ томъ же дух дйствуютъ здсь оффиціальные представители господствующей, церкви.

Довольно краснорчивымъ опроверженіемъ вышеупомянутаго мннія относительно особенно сильной склонности кавказцевъ къ преступленіямъ могутъ служить нижеприводимыя цифры, заимствуемыя нами изъ оффиціальныхъ источниковъ (изъ ‘Кавк. календаря’ и ‘Сводовъ статистическихъ свденій по дламъ уголовнымъ, производившимся въ 1879 г.’), и свидтельствующія о незначительности разницы, существующей въ отношеніи численности преступленій между Кавказомъ и другими мстностями Россіи. Одно крупное преступленіе, подсудное окружному суду, въ ереванской губерніи, напримръ, приходится на 484 человка, въ дагестанской — на 423 чел., а въ округ петербургской судебной палаты одно такое же преступленіе приходится на 344 человка, въ одесскомъ округ — да 416 чел., въ казанскомъ — на 450. Судя по этимъ цифрамъ, въ Эриванской губерніи степень преступности въ населеніи ниже, чмъ въ округахъ: казанскомъ, одесскомъ и, въ особенности, петербургскомъ, а въ дагестанской области нравственность выше, чмъ въ одесскомъ и петербургскомъ округахъ {Необходимо оговорятся, то нижеприведеннымъ цифрамъ нужно придавать значеніе лишь приблизительной вроятности, такъ какъ здсь рчь идетъ о преступленіяхъ, подсудныхъ окружнымъ судамъ, и подсудность этихъ судовъ въ кавказскомъ округ немного ограниченне, чмъ въ другихъ округахъ, а именно, кавказскіе окружные суда разсматривать дла лишь по тмъ преступленіямъ, которыя влекутъ за собой лишеніе или ограниченіе правъ, между тмъ, какъ въ другихъ округахъ окружнымъ судамъ подсудны и нкоторыя, другія уголовныя преступленія, подсудныя на Кавказ только мировому суду.}. Лишь въ округахъ саратовской, московской и, харьковской судебныхъ палатъ преступность нсколько слабе, чмъ въ вышеозначенныхъ мстностяхъ Кавказа, а именно: въ нервомъ округ одно преступленіе въ годъ приходится на 486 человкъ, во второмъ — на 514, и въ третьемъ — на 558. Даже т мстности Кавказа, которыя отличаются наибольшею своею преступностью, какъ елизаветпольская и тифлисская губерніи, по численности преступленій, въ нихъ совершаемыхъ, не сильно превзошли петербургскій округъ, въ которомъ, калъ уже было выше сказано, въ годъ одно преступленіе приходится на 344 человка, въ губерніи же елизаветольской — на 315, и въ тифлисской — на 322 чед. Такимъ образомъ, степень вообще преступности, если о ней судить по числу крупныхъ происшествй, — въ тхъ мстностяхъ Россія, въ которыхъ живетъ безусловно мирное населеніе, и на воинственномъ Кавказ, оказывается почти одинаковой. Если же преступность на Кавказ боле, чмъ гд-либо, даетъ себя чувствовать, такъ это, какъ выше было упомянуто, вслдствіе обилія тамъ преступленій квалифицированныхъ, направленныхъ въ одно и тоже время и противъ собственности и противъ личности. Преступленія же, направленныя исключительно противъ собственности, напротивъ, значительно сильне распространены въ другихъ судебныхъ округахъ, чмъ въ кавказскомъ. Кражи въ елизаветпольской губерніи составляютъ лишь 15%, а въ центральныхъ округахъ — 57%, и въ варшавскомъ округ — 58%. Еще большая разница, въ томъ же направленія, замтна въ преступленіяхъ боле жди мене замысловатыхъ. Мошенничество въ елизаветпольской губерніи составляетъ лишь — 0,1%, между тмъ, какъ въ центральныхъ округахъ это же преступленіе составляетъ 1%, а въ варшавскомъ округ — 1,04%.

Это, впрочемъ, вполн понятно съ точка зрнія законовъ нравственной статистики. Въ сфер уголовныхъ правонарушеній законъ компенсаціи играетъ не малую роль. Съ теченіемъ времени преступленія, длаясь все мене тяжкими, увеличиваются въ числ, преступленія противъ личности встрчаются все рже и рже, преступленіи же противъ собственности усиливаются. Скученность населенія въ большихъ городахъ и дороговизна жизни, нтъ сомннія, создаютъ почву, особенно благопріятную для преступленій послдняго порядка. Съ другой стороны, усиленная заботливость о благосостояніи потомства предупреждаетъ переполненіе страны и экономическія бдствія, но увеличиваетъ въ то же время число преступленій противъ нравственности {См. Журналъ Гражданскаго и Уголовнаго Права. 1888 г. Книга 8.}. По наблюденіямъ профессора Ферри, за періодъ съ 1826 по 1876 годы, во Франція замчается антагонизмъ въ возрастаніи и уменьшеніи по годамъ между числомъ преступленій противъ нравственности, съ одной стороны и числомъ кражъ — съ другой. Вообще же образованіе — орудіе обоюдоострое, оно, открывая дорогу ко всему доброму, вмст съ тмъ даетъ возможность нравственно испорченнымъ личностямъ совершать ш тонкія преступленія, какъ, подлога, шантаж, которыя нердко, причиняютъ потерпвшему сильныя страданія и доводятъ его до самоубійства. Съ другой стороны, быстро распространившееся знаніе легко возбуждаетъ въ впечатлительныхъ личностяхъ несоразмрное стремленіе, потребности, удовлетворить которыя въ данной сред нтъ никакой возможности. Въ такихъ случаяхъ замчается особая наклонность къ самоубійству, явленіе, имющее характеръ преступности.

Какъ бы однако ни была мала разница въ численности преступленій, совершаемыхъ въ населеніи неразвитою, съ одной стороны, и въ населеніи, уже цивилизованномъ — съ другой, нельзя отрицать того положенія, что въ первомъ случа преступность проявляется съ большею жестокостью, чмъ во второмъ. Въ нервомъ случа преступная води выражается въ открытомъ насиліи, производимомъ крайне грубо, неразсчетливо, съ большею опасностью не только для цлости всего имущества находящагося на мст преступленія, но и для жизни всякаго случайнаго очевидца преступленія, будь онъ хозяинъ того имущества или совершенно постороннее лицо — все равно. Уменьшить это зло можно посредствомъ распространенія среди кавказцевъ образованія, что, казалось бы не особенно трудно, потому что ни въ стремленіи ихъ къ этому благу, ни въ способности ихъ къ достиженію его сомнваться ни въ какомъ случа нельзя. Но потому, несмотря на это, народныя массы остаются здсь до сихъ поръ въ невжеств,— вопросъ не исключительно кавказскій, а общерусскій, и мы поэтому, его здсь не будемъ касаться, тмъ боле, что онъ прямого отношенія въ предмету настоящей статью не иметъ, да эта и завело бы насъ слишкомъ далеко.

III.

На характеръ преступности, кром степени умственнаго развитія, иметъ большое вліяніе, какъ извстно, и матеріальное благосостояніе. Итальянскій профессоръ — криминалистъ Ферри, одинъ изъ самыхъ видныхъ представителей новой уголовно-антропологической школы, въ ряду факторовъ, вызывающихъ преступность, первое мсто отводитъ неудовлетворительному экономическому положенію народныхъ массъ, и какъ на средства, ‘способныя снасти общество отъ развитія преступности, указываетъ на такія мры, какъ напримръ, свободная эмиграція, уравненіе податей и налоговъ, публичныя работы въ годы экономическихъ бдствій, полная запва звонкой монетой кредитныхъ балетовъ (средство затруднить поддлку денегъ), разумное устройство фабрикъ, ограниченіе числа рабочихъ часовъ несовершеннолтнихъ (средство уменьшить преступленія противъ нравственности), сооруженіе дешевыхъ жилищъ для рабочихъ, общества взаимнаго страхованія и проч.

И на Кавказ неудовлетворенность нкоторыхъ экономическихъ интересовъ является единственнымъ мотивомъ многихъ и многихъ преступленій. Имущественная необезпеченность пограничныхъ съ Турціею и Персіею жителей пріучаетъ послднихъ быть всегда на готов для самообороны и саморасправы съ бродячими у границъ шайками. Неразмежеванность имній и неопредленность вообще поземельныхъ правъ, а также отсутствіе правильнаго орошенія, какъ выше было упомянуто, нердко являются поводомъ къ кровавымъ драмамъ, которымъ завязкой обыкновенно служитъ самый ординарный и иногда совершенно пустой поземельный споръ, а развязкой — драка, кончающаяся нердко убійствами и пораненіями. Такимъ-то образомъ, лица, вся прикосновенность которыхъ къ суду должна бы была ограничиваться лишь, подачею искового прошенія, попадаютъ нердко на скамью подсудимыхъ, въ качеств разбойниковъ и убійцъ.

Вліяніе экономическаго склада жизни на характеръ преступности на Кавказ выражается между прочимъ и въ особомъ развитіи въ этомъ кра конокрадства и скотокрадства вообще, а также въ склонности кочевыхъ обществъ къ разбоямъ и грабежамъ. Преступленія перваго рода на Кавказ распространены, вслдствіе особеннаго развитія тамъ скотоводства и вслдствіе той легкости, съ какой преступленія его вообще совершаются: скрыть скотину хозяину ея гораздо трудне, чмъ вору, хозяинъ не можетъ защитить ее съ такимъ же удобствомъ, какъ какое бы то ни было другое движимое имущество, а вору, напротивъ, скрыть краденое нердко помогаетъ самый же предметъ кражи: воръ скачетъ на краденой лошади за границу, въ Персію или Турцію, а вскор затмъ смло можетъ явиться домой съ нею же, съ лошадью, если она не иметъ какихъ-либо особыхъ признаковъ, по которымъ хозяинъ могъ бы доказать свое право на нее.

Скотоводство же пріучаетъ мирныхъ, осдлыхъ жителей Кавказа въ безпокойной кочевой жизни. Лтомъ они стада свои пасутъ на горнихъ высотахъ, чуть ли не у полосы вчнаго снга и въ тундрахъ, а осенью спускаются на равнину, гд остаются впредь до наступленія весны и затмъ снова поднимаются на горы, убгая отъ жаровъ и засухи низменныхъ мстностей. Лиц, живущихъ такою кочевою или полукочевою жизнью, вообще на Кавказ немного, такъ, въ эриванской губернія, гд кочевая жизнь наиболе развита, число кочующихъ еле достигаетъ 7.000 душъ обоего пола, что не составляетъ и 1 ¹/₂ % общей численности населенія губерніи. Не смотря однако на это, наиболе опаснымъ для спокойствія края, элементомъ являются именно кочевыя общества, преступность которыхъ поощряется какъ трудностью ихъ преслдованія со стороны мирныхъ жителей, такъ и тою злобою противъ осдлыхъ обществъ, которая возникаехъ вслдствіе того, что эти послднія безжалостно опустошаютъ ихъ зимовники, во время ихъ кочевки въ горы. Каковы бы однако ни были причины необузданности кочевникамъ, несомннно, что они являются настоящими enfants terribles мстнаго населенія, и какъ французъ ищетъ въ каждомъ преступленіи женщину, такъ кавказецъ при каждомъ разбойничьемъ, нападеніи вспоминаетъ кочевника. Вотъ въ какомъ вид представляются подвиги этого бродячаго населенія, по разсказу одного мстнаго изслдователя {См. издаваемые уполномоченными Министерства Государств. Имуществъ на Кавказ ‘Матеріалы для изученія экономическаго быта государств. крестьянъ Закавказскаго края’, т. I, вып. 1. Изсдованіе г. Зелинскаго.}.

‘Кочевняки безпощадно потравляютъ вс встрчающіеся имъ по дорог пастбища, выгоны и даже посвы мстныхъ крестьянъ. Этого мало: отличаясь хищническою натурою, кочевники безъ стсненія уносятъ скошенный хлбъ, уводятъ скотину изъ стадъ или изъ конюшенъ, воруютъ сно, домашнія вещи, однимъ словомъ, все, что попадается имъ подъ руку. Осдлые поселяне обыкновенно не косятъ хлбовъ до ухода кочевниковъ, иначе имъ пришлось бы свозить съ поля хлба въ самый день покоса, такъ какъ чобанкира (кочевокъ), пожалуй, не оставятъ вы одного снопа. При такомъ положеніи, хозяева не успваютъ до наступленія зимы убрать свои посвы, которые за частую пропадаютъ отъ непогоды или необмолоченные остаются въ скирдахъ подъ снгомъ до весны слдующаго года. Вообще чобанкяры и курды лежатъ тяжелымъ бременемъ на. судьб мстныхъ жителей, они настоящій бичъ посвовъ и пастбищъ поселянъ, не хуже саранчи иди полевыхъ мышей. Это цлая правильно организованная шайка самыхъ безсовстныхъ, отъявленныхъ разбойниковъ, которымъ осдлый житель не сметъ прекословить, изъ опасенія быть зарзаннымъ иди обворованнымъ до послдней нитки. Съ увренностью можно сказать, что чобанкяри и курды для каждаго селенія, находящагося на пути ихъ движенія, обходятся не мене 1000 рублей въ годъ.

‘Дло доходятъ нердко до открытаго грабежа. Нуженъ ли хлбъ, сно или что другое, кочевникъ идетъ въ какому-нибудь первому селянину и преспокойно проситъ датъ все нужное, не думая и заикаться о вознагражденіи за просяное. Положеніе крестьянъ, живущихъ на пути движенія кочевниковъ, настолько тяжело, что въ концу августа, когда ущелья мало-по-малу освобождаются, наконецъ, отъ огней и шатровъ кочевниковъ, поселяне поздравляютъ другъ друга ‘съ уходомъ чобанкяръ и курдовъ’, какъ поздравляютъ, обыкновенно, съ новымъ годомъ или свтлымъ праздникомъ’.

Но какъ уничтожить кочевое состояніе? Вотъ вопросъ, который, какъ видитъ читатель, иметъ весьма важное значеніе въ дл водворенія гражданственности на Кавказ. Если признать кочевую жизнь здсь признакомъ первобытнаго состоянія населенія, то, конечно, противъ этого зла бороться крайне трудно. Процессъ перехода отъ номадской жизни къ осдлой крайне труденъ, и искусственно его ускорить едва ли есть какая-нибудь возможность. Но дло въ томъ, что, зная умственный и нравственный уровень мстнаго населенія, въ особенности, христіанской ея части, зная историческіе памятники, свидтельствующіе о несомннной культурности его, легко можно заключить, что кочевая жизнь кавказца не вытекаетъ изъ свойства его быта, не составляетъ основной черты его характера, напротивъ, кто знакомъ съ кавказцемъ, тотъ легко замтилъ его отвращеніе въ такой жизни и стремленіе въ осдлости. Слдовательно, есть какія-либо вншнія причины, наталкивающія населеніе на несимпатичное ей бродяжничество.

Изъ вышеприведеннаго краткаго описанія кочевой жизни Кавказа, читатель долженъ заключитъ, что къ жизни этой располагаетъ не только скотоводство, но и невыносимые жары, распространяющіе разныя болзни и увеличивающіе смертность на низменности, а также засуха, опустошающая пастбищныя и снокосныя мста и тмъ лишающая населеніе возможности кормить свою чуть ли не единственную кормилицу — скотину. А засуха и жары — результатъ отсутствія правильнаго орошенія и безпощаднаго уничтоженія лсовъ. Когда-то, при персидскомъ владычеств, здсь существовали во множеств канавы и производилась правильная ирригація, но теперь противъ безводья не принимается никакихъ серьезныхъ мръ, и жители невольно бросаютъ свой домъ со всмъ обзаведеніемъ и ищутъ спасенія въ горахъ, въ лсной прохлад, у изобильно бьющихъ изъ горъ ключей. Слдовательно, развитіе орошенія и раціональное веденіе лсного хозяйства можетъ повести къ уменьшенію и даже полной ликвидаціи на Кавказ кочевокъ цлыми обществами.,

Но если даже предположить, что кочевая жизнь на Кавказ не есть случайное явленіе, вызываемое вышеуказываемыми вншними условіями, а составляетъ природную склонность населенія, то и въ томъ случа нельзя терять надежды на скорое упраздненіе общаго кочеванія. Намъ кажется, что именно сильная наклонность кавказскихъ кочевыхъ обществъ въ преступности и является признакомъ скораго, перехода ихъ въ земледльческое, осдлое состояніе. Мы приходимъ къ такому заключенію, судя по исторіи другихъ народовъ. Избытокъ населенія въ кочевыхъ племенахъ, неудовлетворяющійся находящимся въ ихъ распоряженіи пастбищами, обыкновенно прежде всего пробуетъ жить разбоями и грабежами, произведенными среди мирнаго, земледльческаго населенія, а въ послдствіи, будучи сильно отражаемъ этимъ населеніемъ, принуждается такимъ образомъ къ переходу въ земледльческое состояніе. Таковъ естественный ходъ развитія кочевыхъ народовъ, и нужно полагать, что та же участь ожидаетъ ихъ и на Кавказ, гд къ тому же земли, занимаемыя ими, большею частью вполн годны и для хлбопашества. Правительству остается лишь ускорить этотъ процессъ исчезновенія кочевки, посредствомъ развитія ирригаціи, въ которой сильно нуждаются богатйшія и плодороднйшія поля Кавказа, посредствомъ охраны лсовъ отъ безпощаднаго ихъ истребленія и правильно организованной полиціи и суда, для воспрепятствованія бродячимъ обществамъ-шайкамъ подвергать опасности жизнь и имущество мирнаго населенія.

Существуютъ на Кавказ еще полукочевыя общества, которыхъ числомъ больше, чмъ вполн кочевыхъ. Полукочевыя общества состоятъ изъ семействъ, нкоторые члены которыхъ кочуютъ вмст со стадами, предоставляя другимъ членамъ оставаться въ зимовникахъ и тамъ заниматься земледльческимъ хозяйствомъ. Изъ этого можетъ заключить читатель, что кавказское населеніе, въ силу привычекъ, пріобртенныхъ имъ сообразно роду _чсвоихъ занятій, должно быть признано вообще очень подвижнымъ и склоннымъ къ эмиграція, чмъ и можно объяснить, между прочимъ, и т частыя выселенія съ Кавказа его коренныхъ обитателей въ Персію и главнымъ образомъ въ Турцію, которыя начались преимущественно съ покоренія кавказскихъ горъ. Но мы этимъ, конечно, вовсе не хотимъ сказать, что у горцевъ и у другихъ народностей, эмигрирующихъ отъ насъ, не было бы уважительныхъ мотивовъ къ такимъ переселеніямъ, и что эмиграція составляла бы для нихъ природную потребности, такъ сказать, основное свойство ихъ быта. Напротивъ, необходимо замтить, что, какъ и выше было упомянуто, кавказцы вовсе не номады, а осдлый народъ, и лишь крайне тяжелыя экономическій условія жизни побуждаютъ ихъ иногда оставлять родной кровъ и родныя поля и бжать въ невдомую имъ даль, нердко на прямую свою гибель. Извстно, наприм., что горцы терской области, по умиротвореніи края, были надлены землею въ несравненно меньшей дол, чмъ рядомъ съ ними казаки. Наибольшее же выселеніе въ Турцію происходило изъ западнаго Кавказа (кубанской области), тамъ горцы выселены были изъ горъ и размщены на равнин, гд они терпли и терпятъ крайнюю нужду, и, понятно, ихъ никогда не покидаетъ надежда вернуть себ счастье, среди своихъ единоврцевъ, въ Турціи.

Мы остановились на этомъ обстоятельств, потому что крайняя нужда, гоняющая кавказцевъ съ ихъ родныхъ пепелищъ за границу сильно раздражаетъ ихъ противъ русскаго правительства и превращаетъ въ усердныхъ укрывателей всхъ шаекъ, бродящихъ на границ: Нтъ и не было на Кавказ сколько-нибудь значительной разбойничьей шайки, которая бы съ большимъ для себя удобствомъ не скрывалась отъ преслдованій нашей полиціи, у пограничныхъ жителей. О многочисленности этихъ хищниковъ можно судить по слдующему разсказу, приводимому нами изъ ‘Сборника свденій о Кавказ’ (т. VII): ‘Перебираясь черезъ границу цлыми массами, они не боятся даже отпора, могущаго встртиться со стороны жителей и кордонной стражи. Шайки, вторгающіяся въ наши пограничные узды, состоятъ всегда изъ нсколькихъ десятковъ человкъ, такъ что совмстныя усилія въ сопротивленію одновременно со стороны нсколькихъ деревень не въ состояніи оказывать никакого вліянія на уменьшеніе числа вторженій, и даже казаки кордонной линіи бываютъ иногда вынуждены пассовать предъ ними’. Приводя затмъ нсколько примровъ, авторъ изслдованія замчаетъ: ‘вс вышеприведенные примры не единственные въ своемъ род и не выбраны, какъ самые выдающіеся’. Впослдствіи, посл послдней восточной войны и присоединенія карсской и батумской областей, эти разбойничьи набги на наши границы еще боле усилились. Нтъ почти ни одного No газеты ‘Карсъ’, въ которомъ не упоминалось бы о грандіозныхъ похожденіяхъ мстныхъ Ринальдо-Ринальдиновъ, преспокойно свившихъ себ гнздо у нашихъ сосдей, въ двухъ шагахъ отъ границы, по увренію же названной газеты, въ набгахъ турецкихъ шаекъ принимаютъ участіе даже лица, состоящія на государственной служб.

Впрочемъ, это усиленіе преступности на нашихъ новыхъ границахъ станетъ вполн понятнымъ, если вспомнить, въ какихъ размрахъ совершилось выселеніе изъ названныхъ областей въ Турцію ихъ коренного населенія, немедленно по присоединеніи къ Россіи. По оффиціальнымъ даннымъ, изъ 18,500 дымовъ, населявшихъ карскую область при турецкомъ владычеств, эмигрировало изъ нея, по присоединеніи ея въ Россіи, до 10,000 дымовъ, что составляетъ почти 100,000 душъ обоего пола. Изъ батумской же области посл войны выселилось туда же около 20,000 человкъ. Что же заставило эти массы бросить родной домъ и землю, воздланную потомъ и кровью ихъ предковъ и идти на прямое разореніе? Конечно, не заманчивыя общанія турецкаго правительства, которымъ никто не врилъ, и не фанатизмъ отдльныхъ лицъ. Объявитъ это явленіе оффиціально констатированными причинами мы не имемъ возможности. Кавказскою администраціею того времени не были ни изслдованы дйствительныя причины такого важнаго явленія, ни приняты какія бы то ни было мры къ удержанію переселенцевъ на родин. Почему начальство не сочло нужнымъ привязать населеніе вновь завоеваннаго края къ его новому отечеству, а замнило это населеніе греками, молоканами и др., какъ боле будто благонадежнымъ въ политическомъ отношеніи элементомъ,— намъ, конечно, совершенно неизвстно. Неизвстно также, имла ли мстная полиція, отъ выдачи переселенцамъ увольнительныхъ билетовъ, т же выгоды, какія имла отъ этой статьи въ отношеніи переселяющихся горцевъ полиція кубанской области. Можемъ лишь безошибочно сказать, что отъ означенной эмиграціи больше всего выиграло назжее чиновничество и купечество, пріобрвшія за безцнокъ богатйшіе участки земли, оставленные эмигрантами. Извстно также, что администраціею, въ отношеніи упомянутаго края, были приняты мры, которыя свидтельствовали о ея желаніи поскоре раздлаться съ его кореннымъ населеніемъ. Въ числ такихъ мръ достойны особеннаго вниманія т, когорта принимались въ отношеніи поземельнаго устройства, мстное начальство стремилось, во что бы то ни стало, поскоре ввести общерусскіе гражданскіе законы, безъ соображенія съ мстными поземельными обычаями и порядками, русскіе порядки оказались для мстнаго населенія крайне стснительными (въ отношеніи, напр., безвозмезднаго пользованія лсомъ, бездокументальнаго владнія общественными пастбищами и пр.), и экономическое положеніе его сразу ухудшилось. А какъ ревниво преслдовала свои цли мстная администраціи, достаточно упомянуть, что бывшій помощникъ намстника счелъ нужнымъ разъяснить въ 1878 году карсскимъ властямъ, что, какова бы ни была важность цли (заселеніе края исключительно русскимъ населеніемъ), средства къ ея достиженію должны быть согласны съ достоинствомъ нашего правительства и законами справедливости, и что намъ не подобаетъ прибгать въ искусственнымъ мрамъ дли понужденія въ переселенію мусульманъ карсской области. Что упоминаемыя здсь выраженія: справедливость, достоинство и пр., ни къ чему опредленному не обязывали карсскихъ администраторовъ, это доказывалось, во-первыхъ, тмъ, что переселеніе въ Турцію не прекращалось и посл помянутаго разъясненія, а во-вторыхъ, что судьбами вновь присоединеннаго края посланы были распоряжаться т самые люди, дйствія которыхъ не задолго предъ тнь, во время послдней войны, какъ оказалось по послдующимъ оффиціальнымъ разслдованіямъ, были признаны дяніями уголовнаго свойства.

Указывая на жалкое экономическое положеніе, какъ на главную побудительную причину безпрестанныхъ выселеній съ Кавказа его коренныхъ жителей и слдующихъ затмъ самыхъ дерзкихъ набговъ послднихъ на наши границы, мы тмъ не мене не желаемъ присоединиться въ голосу тхъ, которые матеріальныя условія жизни кавказскаго населенія признаютъ чуть не единственнымъ источникомъ всхъ, такъ часто проявляющихся въ немъ, преступныхъ наклонностей. Существуетъ, напримръ, мнніе, что высшее мусульманское сословіе, лишенное при русскомъ владычеств всякой власти, неполучившее образованія и преданное бездлью, снабжаетъ закулисными руководителями всевозможныя разбойничьи шайка. Но дло въ томъ, что мнніе это построено скоре на предположеніи, чмъ на дйствительно существующій фактахъ. Въ дйствительности, высшее мусульманское сословіе, сплошь состоявшее изъ персидскихъ и турецкихъ чиновниковъ, хотя я потеряло свои должности при русскомъ правительств, но за то это же сословіе сохранило самыя существенныя права, предоставлявшіяся ему прежнею турецкою и персидскою службою, а именно, русскимъ правительствомъ пожалованы ему въ потомственное владніе казенныя земли, которыя прежде находились въ его владніи не на прав полной собственности, а лишь съ цлью получать съ нихъ нкоторую часть дохода, какъ вознагражденіе за трудъ по государственной служб. Кром того, русское правительство многимъ изъ потомковъ персидскихъ и турецкихъ правителей оказывало и оказываетъ то же довріе, какимъ они подшивались и при владычеств на Кавказ, ихъ единоврцевъ, туземцамъ на Кавказ, хотя и въ меньшей степени, сравнительно съ прізжимъ элементомъ, все же открытъ доступъ для занятія должностей въ арміи, въ суд, въ полиціи и въ другихъ сферахъ служебной дятельности.

Но если признаніе высшаго сословія собственникомъ находившихся въ его владніи казенныхъ земель, было благодтельно для этого сословія, то не пострадали ли отъ того поселяне, живущіе на тхъ земляхъ, превратившись фактически изъ государственныхъ поселянъ во владльческихъ. Многіе, дйствительно, такое распоряженіе кн. Воронцова, получившее законное утвержденіе, считаютъ равносильнымъ отдач населенія въ кабалу вновь созданнымъ помщикамъ, и этимъ объясняютъ, почему оно, подъ гнетомъ своихъ новыхъ господь, профессіональныхъ разбойниковъ, принуждено заниматься поголовно пристанодержательствомъ и иною боле активною преступною дятельностью. Этотъ взглядъ кажется намъ такимъ же основательнымъ, какъ и первый. Хотя государственные крестьяне вообще въ Россіи въ поземельномъ отношеніи лучше устроены, чмъ бывшіе помщичьи,— и поселяне мусульманскихъ провинцій Закавказья, оставаясь и при русскомъ правительств на казенной земл, можетъ быть, находились бы въ лучшемъ положеніи, чмъ находятся въ настоящее время, когда они отбываютъ повинности частнымъ лицамъ, во несомннно, что ихъ настоящее положеніе не хуже прежняго. Положенія 6 декабря 1846 г., а затмъ и 14 мая 1870 г., на основаніи которыхъ совершилось поземельное устройство этихъ поселянъ, сохранили въ ихъ пользованіи вс т земли, какія находились у низъ раньше, когда высшее сословіе не считалось еще собственниковъ этихъ земель. А послднее изъ вышеупомянутыхъ положеній, составленное примнительно къ положенію 19 феврали 1861 г., кром того, освободило поселянъ отъ тхъ личныхъ повинностей крпостническаго характера, какія они прежде, не смотря на отсутствіе у нихъ крпостного права, отбывали владльцахъ, какъ служилому сословію, и замнило повинности эти ничтожною денежною, подесятинною, платою. Во-вторыхъ, нужно имть въ виду какъ размръ, такъ и качество земельнаго надла названныхъ поселянъ. По размру, надлъ этотъ, дйствительно, уступаетъ надлу бывшихъ помщичьихъ крестьянъ во внутреннихъ губерніяхъ (первый надлъ состоитъ среднимъ числомъ изъ 1—1 ¹/₂ десят. на душу муж. пола), и не всегда превышаетъ земельную собственность даже западно европейскаго крестьянина. Но за то по богатству почвы съ надломъ закавказскихъ поселянъ едвали можетъ сравниться какой бы то ни было другой крестьянскій надлъ, участокъ закавказскаго поселянина нердко оказывается состоящимъ изъ такъ-называемой чалтычной земли, которая засвается ежегодно и, не смотря на это, даетъ весьма высокій урожай (самъ 12 и даже 15) сорочинскаго пшена, на поселянской земл здсь, кром того, произрастаютъ такія цнныя произведенія, какъ хлопокъ, кунжутъ и пр. Правда, выкупное дло у кавказскихъ поселянъ поставлено въ мене благопріятныя условіи, чмъ у временно-обязанныхъ крестьянъ вообще (въ томъ числ и у такихъ крестьянъ въ тифлисской и кутаисской губерніяхъ), а именно, оно предоставлено единственно собственнымъ силамъ самихъ поселянъ, безъ оказанія со стороны правительства денежной помощи, и вслдствіе этого дло выкупа въ мусульманскихъ губерніяхъ, можно сказать, и не начато еще, но, съ другой стороны, едва ли это обстоятельство можетъ особенно тревожить поселянъ названныхъ губерній, такъ какъ они, кром разныхъ преимуществъ предъ временно-обязанными крестьянами, имютъ, еще и то преимущество, что отбываютъ за надлы относительно незначительную повинность, а именно ¹/₁₀ или ⁴/₁₀ урожая (въ тифлисской и кутаисской губерніяхъ временно-обязанные крестьяне выдляютъ въ пользу помщика ¹/₄ урожая). Здсь, кром того, выкупъ можетъ совершаться и по одному требованію поселянина, хотя бы и противъ воли владльца.

Но, къ сожалнію, не везд, какъ выше было сказано, поземельное устройство кавказцевъ завершилось такъ выгодно для нихъ, и нкоторые горцы, равно какъ и населеніе вновь присоединенныхъ областей, покидая край, вслдствіе поземельной безурядицы, и унося съ собой злобу противъ русскихъ порядковъ, мстятъ намъ пристанодержательствомь и разбойничьими набгами и служатъ постоянной угрозой для порядка и спокойствія на нашихъ границахъ.

Еще боле достойно сожалнія, что въ будущемъ не только не общаетъ зло это уменьшиться, а, напротивъ, есть основаніе думать, что оно сильне разрастется. Опасеніе это является невольно въ виду того усердія, съ какимъ извстная часть статной печати пропагандируетъ въ послднее время мысль о колонизаціи Кавказа кореннымъ русскимъ населеніемъ. Извстно, что Закавказье и безъ того страдаетъ крестьянскимъ малоземельемъ, что еще боле усиливается стремленіемъ мстнаго чиновничества и купечества прибирать къ своимъ рукамъ земли, оставшіяся безъ хозяина при эмиграціи. А тутъ еще газеты приглашаютъ крестьянъ внутреннихъ губерній. Очевидно, что он или вовсе не думаютъ объ участи мстнаго населенія, которое въ такомъ, случа осталось бы вовсе безъ земли, или же убждены, что ему и не полагается вовсе существовать. Если читатель думаетъ, что такою жестокою для туземцевъ мрою предполагается улучшитъ экономическое положеніе русскаго мужика, то горько ошибается. Долголтній опытъ доказалъ, что русскій пришлецъ въ Закавказьи почти всегда погибаетъ или отъ того, что. не иметъ, да и не можетъ имть достаточно средствъ для заведенія въ незнакомой ему сред хозяйства, или же, главнымъ образомъ, отъ того, что не переноситъ чуждаго ему климата и другихъ природныхъ условій новой для него мстности. Наши публицисты рекомендуютъ замну на Кавказ мстнаго населенія исключительно русскимъ въ виду высшихъ государственныхъ соображеній. Туземцы, по мннію ихъ, не благонадежны въ политическомъ отношеніи, а на окраинахъ нужно имть населеніе, врноподданническія чувства котораго не подлежали бы никакому сомннію (см. напр. статьи Шаврова, въ ‘Руси’, 1885 г.). Мы не будемъ здсь доказывать всю неосновательность подобныхъ соображеній. Не будемъ напоминать, что мстное населеніе давало поводъ сомнніямъ въ политическомъ отношеніи лишь тогда, когда мстная бюрократія обнаруживала стремленіе къ его обезземеленію. Не будемъ доказывать, что вышеупомянутые публицисты своею мрою — выселеніемъ коренного кавказскаго населенія — могли бы достичь противуположныхъ результатовъ, а именно усиленія неблагопріятныхъ для государства элементовъ, а приведемъ лишь изъ газеты ‘Кавказъ’ одинъ оффиціально засвидтельствованный случай,— случай, по которому читатель, можетъ составить себ ясное понятіе о лицахъ, особенно сильно агитирующихъ въ извстной части столичной печати за названную мру: ‘Царицынскій купеческій сынъ Ащиновъ,— читаемъ въ ‘Кавказ’ (No 268),— человкъ предпріимчивый, бойкій, но весьма неразборчивый на средства для достиженія своихъ личныхъ цлей, подговоривъ боле ста семействъ черниговской и полтавской губерній къ переселенію на Кавказъ, явился въ начал 1884 года, въ С.-Петербургъ, въ главнокомандующему гражданскою частью на Кавказ съ заявленіемъ о намреніи поселить эти семейства за черноморской береговой линіи, образовавъ изъ нихъ какое-то особое казачье войско. Ащинову было объявлено, что правительство не иметъ, и не можетъ имть, въ виду создавать казачье войско на черноморскомъ побережьи, но что желающіе водвориться тамъ могутъ, по осмотр ходоками свободныхъ земель, водвориться на нихъ съ разршенія мстнаго начальства, на общихъ правахъ поселянъ. Ащиновскіе переселенцы, избравшіе землю около Ольгинскаго населенія, явилась безъ всякихъ средствъ къ водворенію, будучи введены въ заблужденіе своимъ предводителемъ о томъ, будто бы правительство снабжаетъ каждую русскую переселенческую семью шестью головами скота и 200—300 руб. пособія. Большая часть переселенцевъ, убдившись, вскор по прибытіи въ Сухумъ, въ томъ, что они обмануты Ащиновымъ, возвратилась обратно на родину, осталось же въ Сухумскомъ округ всего 44 семьи, которыя и водворились близъ Ольгинскаго, образовавъ поселокъ Полтавскій. Входя въ бдственное наложеніе этихъ поселянъ, главноначальствующій оказалъ имъ всевозможныя льготы отпускомъ казеннаго провіанта, двухъ тысячъ рублей на покупку скота и, кром того, денегъ на постройку дороги къ Ольгинскому. Между тмъ, Ащиновъ, выдавая себя передъ переселенцами за какого-то атамана новаго казачьяго войска, истратилъ часть полученныхъ имъ для нужды поселенцевъ денегъ и хлба, который онъ продалъ торговцамъ въ свою пользу, и продолжалъ заваливать начальство постоянными просьбами о пособіи и жалобами на притсненія мстныхъ властей. Когда же вс мошенничества его обнаружились, и администрація ршилась привлечь его къ уголовной отвтственности,— Ащиновъ внезапно скрылся изъ Сухума и появился въ Петербург. Тамъ онъ съумлъ втереться не только въ редакціи весьма почтенныхъ газетъ, но и къ нкоторымъ высокопоставленнымъ лицамъ. Своими разсказами о государственной польз учрежденія ‘вольнаго казачества’ на Черноморскомъ побережь, о подвигахъ какихъ-то казаковъ, состоящихъ на служб у махди, въ Судан, и у царя абиссинскаго, ему удалось возбудить въ себ участіе — пока, наконецъ, не обнаружилась вся наглая ложь его розсказней, и этотъ самозванный атаманъ несуществующаго казачества былъ привлеченъ къ уголовной отвтственности’.

——

Заканчивая настоящую статью, считаемъ нужнымъ оговориться, что мы не имли въ виду всесторонне изслдовать почву, на которой кавказскія уголовныя дла, все боле, безпрерывно изъ года въ годъ, разрастаются. Если читатель, пробжавъ шли замтки, скептически отнесется къ тмъ мрахъ, которыя предлагаются для уничтоженія этого зла извстною частью печати и которыя находятъ иногда примненія со стороны кавказскаго начальства,— то мы достигли вполн своей цли, такъ какъ мы здсь желали лишь показать, что мры строгости вообще, а тмъ боле строгости неразборчивой, несправедливой, несообразованной съ условіями мста и времени, не могутъ залечить одну изъ главнйшихъ ранъ Кавказа. Мы желали показать всю неосновательность мннія тхъ, которые утверждаютъ, что на окраин этой некогда думать о гражданственномъ развитіи населенія, и все вниманіе должно быть обращено на быстрое, энергичное уничтоженіе преступныхъ наклонностей населенія. Мы желали доказать, что преступныя наклонности эти составляютъ продуктъ гражданскаго неустройства края, и что бороться съ кавказской уголовной безурядицею нужно не военными строгостями, которыя своею неразборчивостью, напротивъ, еще боле могутъ увеличить эту безурядицу, а такими нешумными, но боле дйствительными, мрами, какъ упорядоченіе суда и администраціи, распространеніе народнаго образованія, безобидное для мстнаго населенія служебное его устройство, возможно скорое завершеніе межеваніи, улучшеніе ирригаціи, охрана лсовъ, и т. п.

Т.

Тифлись, 1885.

‘Встникъ Европы’, No 12, 1885

Читайте также: