Рассуждение о лаже, Белинский Виссарион Григорьевич, Год: 1839
Время на прочтение: 4 минут(ы)
В. Г. Белинский. Полное собрание сочинений.
Том третий. Статьи и рецензии (1839-1840). Пятидесятилетний дядюшка
М., Издательство Академии Наук СССР, 1953
98. Рассуждение о лаже, (.) Сочинение действительного статского советника Н. Демидова. Москва. В тип. С. Селивановского. 1839. В 8-ю д. л. 13 стр.1
Современный великий переворот в русской монетской системе, вследствие которого вместо ассигнаций серебро сделалось мерилом ценности вещей, — и волею просвещенного и благодетельного правительства прекращено и навсегда уничтожено злоупотребление лажа, — составляет предмет брошюрки г. Демидова. Причиною возвышения лажа было возвышение ценности ассигнаций, курс которых, в отношении к ценности серебра, мог и возвышаться и упадать. Упадок их продолжался до 1814 и 1815 годов, но с того времени, когда заграничный курс стал поправляться, так что от 8 р. на 100 лаж возвысился в последнее время до 25 с лишком на 100, и, бог знает, до какой бы степени дошло это мечтательное наращение, если бы правительство не решилось пресечь зло одним разом. Причина возвышения ассигнаций заключалась в том, что не было серебряного рубля, который был бы принят в монетной системе за единицу: этою единицею был мечтательный ассигнационный рубль. Так как деньги от частных лиц принимались в казну исключительно ассигнациями и так как все коммерческие обороты производились на ассигнации, как мерило ценности товаров,— то это естественно придало особенную ценность ассигнациям, потому что всякий, нуждавшийся в большой сумме ассигнаций, брал их у менял за столько, за сколько те давали их ему, и в частных сделках сам сбывал их за то, за что получал. Удобство десятичного счета, который вначале представляли ассигнации, равно как и удобство их при пересылке через почту, также должны считаться в числе причин их ‘озвышения. Так как мерилом ценности были ассигнации, ценность вещей и труда должна была не изменяться на ассигнации, а возрастать против серебра, но вышло напротив, потому что за то же количество товара или труда брали 100 р. не ассигнационных, а мыслительных, т. е. 100 ассигнациями за вычетом лажа. Поэтому в сущности дело не изменилось, потому что ценность вещей и труда на серебро не увеличивалась и не понижалась, но вследствие той же причины, т. е. отсутствия монетного рубля (рубль серебром ходил за 4 р.), начал изменяться и курс серебра, золота и даже меди параллельно с возвышением ассигнаций, чрез что необходимо и ценность внутренних произведений всё более и более упадала.
Постепенное понижение лажа могло бы произойти медленно и продолжить зло: нужен был решительный удар. Пока от этого необходимо должны произойти замешательства при уравнении ценности вещей и работы с однажды навсегда установленною ценностию серебряной монеты, сверх того, необходимые потери со стороны частных лиц, особенно небогатых, но это зло частное, временное, преходящее, из которого должно выйти благо общее, твердое и постоянное. Так больной охотно подвергается заключению в комнате, диэте, приему горьких лекарств, чтобы временным лишением и страданием приобрести долговременное здоровье и благосостояние. Частное должно жертвовать общему, чтобы потом самому же воспользоваться своею жертвою в общем, благоденствие частных лиц в государстве проистекает из благосостояния целого государства. Так должны думать все благомыслящие люди, и, действительно, все благомыслящие и образованные люди охотно подвергаются временной неприятности и благословляют мудрое правительство за благодетельную меру, ропщут и жалуются одни невежды, которые по своей ограниченности не могут видеть своих выгод вне настоящей минуты. Странно было бы обращать внимание на часть такого народа и из-за него заставлять страдать целое общество. У невежды болит голова, ему кладут к шее мушку — он кричит и воет, но когда болезнь пройдет, он сам же благодарит за благодетельное насилие, которое сделали его невежеству. Низший рабочий класс народа теперь, конечно, терпит от потери своего воображаемого прибытка, пока ценность вещей и работы не сравнялась с ценностию монеты, но он еще более терпел и страдал от лажа. Получая за работу 12 р. 65к., он отдавал их в казну для уплаты, подушного за 10 р., следовательно, лишался 2 р. 65 к. ни за что. А какие потери терпели купцы от беспрестанного, почти ежедневного возвышения лажа! Здесь потери считались уже не десятками рублей, а тысячами. Вексель в 100000 ассигнациями дан был в то время, когда на монету эта сумма составляла 115 000, а платить приходится в то время, когда эта сумма стоит на монету 136 000, следовательно, в потере 21000 — шутка ли!.. Вчера было куплено товара на 100000 р. ассигнациями или на 120000 монетою, а завтра эта сумма стоит уже 125 000 на монету: что остается делать? Возвысить цену на товар? — он не пойдет с рук. Продавать из предположенного, обыкновенного прибытка? — себе в убыток… опять пропали 5000 рублей!.. Неужели это зло должно было оставить или позволить ему еще продолжиться, из уважения к мнимому благосостоянию частных лиц? Нет, уничтожения его требовало общее сознание, и правительство пресечением зла удовлетворило общему желанию. Что же касается до временного зла, вышедшего из благого действия,— то не много надобно ума для уразумения, что такой великий переворот необходимо и неизбежно должен был на время родить новые затруднения и неудобства. И правительство не удовольствовалось одним переворотом: оно деятельно и неутомимо старается об устранении этих затруднений и неудобств, призывая благомыслящих к добровольному споспешествованию своим благодетельным целям и понуждая к нему невежд. Пройдет год, много два — ценность вещей и труда уравновесится с ценностию монеты, о вреде забудут, видя пользу, и те самые, которые громче всех роптали, будут благословлять меру правительства, возбудившую их ропот… Против одного можно сказать: это неудобство в счете по причине отсутствия серебряного рубля, равного сту медным копейкам, или десяти гривнам, который навсегда останется монетною единицею и мерилом ценности вещей, потому что к нему уже привык народ и потому что десятичная система монеты есть самая удобная, самая разумная, и потому еще, что монетная единица во всей Европе близка к нашему медному или ассигнационному рублю, роль которого играл у нас четвертак, или 25 коп. серебром. Целковый никогда не сделается единицею и навсегда останется монетою в 3 р. 50 к. Но разве счет по лажу, когда четвертак был то 1 р. 5 к., то 1 р. 10, 15, 20, 25 к.,— разве прежний счет был удобнее? Переменилась форма, а не сущность вещи.
1. ‘Отеч. записки’ 1839, т. VI, No 10 (ценз. разр. 14/Х), отд. VII, стр. 53—56. Без подписи.
Лаж или ажио (ит. l’aggio) — экономический термин, обозначающий повышение курса денежных знаков, векселей и ценных бумаг (акций и облигаций) против их номинальной стоимости.