Рассказ покойного барона Мюнхгаузена о бомбардировании Одессы, Толстой Феофил Матвеевич, Год: 1853 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 9 минут(ы)

Три возраста.
Дневникъ наблюденій и воспоминаній
музыканта-литератора
. Толстаго.

Капитанъ Тольди.
Разсказъ.

Современныя статьи — и Смсь
Статьи музыкальныя.
Ростислава.

Санктпетербургъ.
Издатель, книгопродавецъ В. Исаковъ, на Невскомъ проспекте, противъ Католической церкви, въ дом Кудряшева.
1855.

http://az.lib.ru/

Разсказъ* покойнаго барона Мюнхгаузена** о бомбардированіи Одессы.

* Разсказъ этотъ составленъ изъ отзывовъ иностранныхъ газетъ и донесеній французскихъ и англійскихъ адмираловъ.

** Баронъ Мюнхгаузенъ, служившій въ войн Россіи съ Турціею въ девяностыхъ годахъ прошлаго столтія, поселился затмъ въ Германіи, гд и прославился своими вымышленными разсказами и анекдотами, давшими поводъ къ составленію всмъ извстной книги: ‘Не любо не слушай, а лгать не мшай’. Ред. Св. Пч.

‘Я не усплъ еще оправиться отъ трудной переправы чрезъ страшный Ахеронъ, какъ услышалъ уже въ толп, собравшейся привтствовать меня съ благополучнымъ прибытіемъ въ царство Плутона, что на Земномъ Шар съ тхъ поръ, какъ я его покинулъ, произошли самые странные и неожиданные политическіе перевороты.

‘Не удивляйтесь, говорили, привтливые мои новые сограждане, что мы спшимъ увдомить васъ о переворотахъ, происшедшихъ на Земномъ Шар во время вашего странствованія. Мы знаемъ по опыту, какъ сильно интересуетъ всхъ смертныхъ мірская суета. Вы, можетъ быть, полагаете, что земныя обстоятельства извстны вамъ лучше нашего? Разуврьтесь! Прошли многіе и многіе годы съ тхъ поръ, какъ преданы земл бренные ваши останки, и во время долгаго вашего странствованія, вы не могли имть ни какихъ извстій о земныхъ происшествіяхъ, намъ же здсь все извстно!’

По свойственной мн осторожности, узнавъ изъ собственнаго опыта, какъ сильно увлекаешься желаніемъ прикрасить свою рчь, я слушалъ моихъ товарищей съ нкоторымъ недовріемъ, но мн поразсказали такія вещи и съ такими доводами, что я принужденъ былъ убдиться, что, со времени моей переправы чрезъ Ахеронъ, дйствительно на Земномъ Шар произошли неожиданные-чудные перевороты. Посл множества росказней, одинъ изъ призраковъ, котораго я тотчасъ призвалъ, по произношенію, за истаго Парижанина, обратился ко мн съ слдующими словами: ‘Вотъ вы, напримръ, полагаете, что вы все еще въ вражд съ Англичанами. Отвчай, my dear, продолжалъ онъ, ласково и дружески опираясь на руку стоящаго подл него призрака: вдь мы теперь врные союзники? закадычные друзья?

— О yes! отвчалъ призракъ, пріятно улыбаясь.

Въ изумленіи я быстро отступилъ, и едва не свалился обратно въ Ахеронъ.

‘Васъ это удивляетъ, продолжалъ Французъ, протягивая мн руку, и удерживая меня отъ паденія, но выслушайте, какъ было дло, и согласитесь, что другаго результата и ожидать было невозможно. Вамъ, конечно, извстно, какое дятельное участіе нація наша всегда принимала въ крестовыхъ походахъ.

‘И такъ весьма естественно, что одинъ изъ нашихъ, движимый похвальнымъ усердіемъ, выхлопоталъ себ ключъ отъ іерусалимскаго храма и еще кой-какія права и привилегіи для своихъ единоврцевъ {Г. Лавалеттъ, Французскій посланникъ въ 1852 г.}.

‘Въ длахъ политическихъ стоитъ только показать примръ. Нмцы, увидвъ, что домогательство нашего соотечественника увнчалось успхомъ, разсудили довольно благоразумно: зачмъ же и намъ не отвдать счастія? Вотъ они и отправили въ Константинополь ршительнаго человка, который развелъ пары на своемъ пароход предъ самымъ дворцемъ Султана, да и сказалъ: Отвчайте, да или нтъ: или я сейчасъ же получу т же права, которыя дарованы Французамъ, или войска наши немедленно займутъ Турецкія провинціи, смежныя съ нашими предлами {Цль миссіи графа Лейвингена.}! Согласитесь, что это было уже нсколько обидно для нашего правительства. Однакожъ нечего было длать: Султанъ согласился. Но вотъ бда! грозный сверный сосдъ, узнавъ объ этихъ продлкахъ, пришелъ въ негодованіе, онъ напомнилъ о прежнихъ трактатахъ, и потребовалъ для своихъ единоврцевъ тхъ же правъ. Согласитесь, продолжалъ Французъ съ жаромъ, что подобное требованіе уже совершенно нарушаетъ международное право: у Россіи боле одиннадцати милліоновъ единоврцевъ въ Турціи, а у насъ какихъ нибудь полтора или два милліона, это большая разница!’

— Но мн кажется, отвчалъ я нсколько запинаясь, что именно по этой-то причин Россія и иметъ боле правъ чмъ кто либо, заботиться о безопасности своихъ многочисленныхъ единоврцевъ.

‘Это вамъ только такъ кажется, возразилъ призракъ. Дло въ томъ, что изъ этого непонятнаго притязанія, возникъ самый сложный вопросъ, извстный подъ названіемъ восточнаго вопроса. Четыре державы предложили свое содйствіе, предваривъ Турцію, чтобъ она не вмшивалась въ дло, и положилась совершенно на нихъ. Турція согласилась. Начались переговоры, долго судили, рядили и наконецъ подписали въ Вн ноту или конвенцію, которую Россія приняла безъ малйшаго измненія. Дло казалось конченнымъ, но не тутъ-то было. Турція наотрзъ отказалась подписать конвенцію, призванную и одобренную заступающимися за нее державами. Вотъ тутъ подивитесь необычайнымъ успхамъ человческихъ мышленій! По прежнимъ законамъ логики, слдовало бы державамъ, предложившимъ свое посредничество, вооружиться противъ Турціи, или, по крайней мр, пугнуть ее порядкомъ за то, что она отвергаетъ предложенную ей конвенцію, согласившись предварительно принять ихъ содйствіе. Но, по выводамъ усовершенствованной логики, державы, напротивъ, одобрили упорство Турціи, и дв изъ нихъ тотчасъ же вооружились на Россію, принявшую ихъ предложеніе!’

Я хотлъ возражать: ‘Милостивый государь, г. призракъ,’ началъ было я, нахмуривъ брови…. но призракъ прервалъ мою рчь.

‘Дослушайте и потомъ судите. Виданное ли дло, сказала Франція (все таки подъ вліяніемъ усовершенствованной логики), чтобы сильная держава могла заступаться за одиннадцать милліоновъ единоврцевъ, находящихся подъ притснительнымъ владычествомъ слабйшей державы! Невозможно допустить вмшательства Россіи: такимъ образомъ, чего добраго, вся Европа можетъ со временемъ сдлаться православною. Не бывать тому! закричали Французы. Goddam! не бывать тому, отвчали Англичане. Страшно! Вотъ Франція и Англія сблизились, подружились и вошли въ тсный союзъ съ Турціею. Составимъ, говорятъ, новый неслыханный крестовый походъ въ защиту исламизма, и сотремъ православныхъ съ лица земли. Ново, неожиданно, славно!’ заключилъ призракъ, нжно пожимая руку вновь пріобртенному имъ союзнику.

— М. г., г. призракъ, сказалъ я наконецъ съ негодованіемъ! вы издваетесь надо мною. Правда, что въ бытность мою на земл, я написалъ книгу водъ заглавіемъ Не любо не слушай, а лгать не мшай, но это не подаетъ вамъ ни малйшаго права, въ ныншнемъ моемъ положеніи, насмхаться надъ прежними моими проступками, и выдумывать совершенно невроятныя небылицы.

‘Какія тутъ небылицы? возразилъ обиженный призракъ: я говорю вамъ сущую правду, впрочемъ, продолжалъ онъ съ пріятною улыбкою, понятно, что вы сохранили еще нкоторые предразсудки, но мн легко будетъ убдить васъ въ справедливости моихъ словъ. Пойдемте со мною, у насъ здсь есть удивительная обсерваторія, съ которой видно какъ на ладони все, что длается на Земномъ Шар.’

Мною еще боле овладло недовріе, однако же я почти машинально послдовалъ за своимъ проводникомъ. Вскор очутились мы предъ большимъ отверзтіемъ, въ которое вставлена была гигантская зрительная труба особаго какого-то устройства.

‘Посмотрите, сказалъ мн проводникъ, усаживая меня передъ трубою: я васъ мигомъ научу, какъ пользоваться этимъ дивнымъ инструментомъ.’

Приставивъ глазъ къ труб, я вскрикнулъ отъ удивленія. Никогда, въ теченіе жизни моей, мн и въ голову не приходили подобныя чудеса. Я увидлъ море волнующагося расплавленнаго золота, громадныя скалы разноцвтныхъ алмазовъ, озеро наполненное чистымъ серебромъ, и пр. и пр.

‘Вы увлекаетесь зрлищемъ солнца, звздъ и луны, сказалъ мн мой проводникъ, слдившій за моими движеніями. Всмотритесь хорошенько въ самыя отдаленныя туманныя пятна: между ими вы отыщете и Земной Шаръ.’

Не хотлось мн отводить глазъ отъ великолпнаго, свтозарнаго зрлища, впервые представшаго моимъ взорамъ, но я какъ-то невольно взглянулъ по указанному направленію, и тотчасъ же увидлъ небольшое пятнышко, окруженное густымъ туманомъ, и странно: съ той же минуты вс мои помыслы устремились единственно къ этой точк, которая стала мало по малу расти, увеличиваться, и наконецъ приняла столь знакомые и увы! столь еще милые моему сердцу очерки земнаго нашего обиталища!

Намъ пока еще недоступно созерцаніе высшихъ чудесъ мірозданія: земные помыслы тяготютъ еще надъ нами и приковываютъ наше вниманіе исключительно къ колыбели человческихъ страстей.’ Слова эти произнесены были моимъ проводникомъ съ нсколько восторженною и измнившеюся интонаціею, во, посл минутнаго молчанія, онъ заговорилъ съ прежнею безпечностью сильно ударяя на нкоторыя гласныя буквы, и какъ бы кичась своимъ парижскимъ произношеніемъ:

‘Вотъ вамъ и доказательство справедливости моихъ словъ. Посмотрите на эту зеркальную поверхность, окаймленную съ свера и съ запада гористыми берегами. Это древній Понтъ Эвксинскій, по-ныншнему Черное море, а блый красивый городокъ, который виднется на сверномъ его берегу, это такъ называемая житница Европы, русскій городъ Одесса. Замтьте, что къ нему подходитъ англійскій фрегатъ подъ парламентернымъ флагомъ. Флагъ этотъ ясно доказываетъ, что Англія въ войн съ Россіею, а присутствіе англійскаго военнаго корабля въ Черномъ мор служитъ доказательствомъ, что если Англія не совсмъ еще завладла непроходимымъ Геллеспонтомъ, или Дарданельскимъ проливомъ, то по крайней мр, пользуется уже сильнымъ вліяніемъ въ Константинопол. Attention! Фрегатъ спустилъ шестерку (шлюпку), также подъ парламентернымъ флагомъ: ее подпускаютъ къ пристани, принимаютъ отъ нея, депешу и даютъ отвтъ. Все это въ порядк. — По военно-морскимъ законамъ, фрегатъ долженъ ожидать возвращенія посланнаго, не трогаясь съ мста. Но вотъ онъ пошелъ впередъ, приближается къ пристани: чтобы это значило?’

— Мн кажется замтилъ я, слдя съ лихорадочнымъ вниманіемъ за происходившимъ, что новые ваши пріятели просто длаютъ промръ, и желаютъ поближе разсмотрть оборонительные способы гавани’

‘Ого! да вотъ и выстрлъ!’ вскрикнулъ проводникъ мой, стиснувъ зубы.

— Это только предостереженіе, чтобъ фрегатъ не продолжалъ противузаконныхъ своихъ занятій.

‘Ого! да вотъ и другой!’

На томъ же основаніи, отвчалъ я хладнокровно.

‘Уфъ! вотъ и третій. Боже мой! варвары! безбожники! злоди попали, попали! Каково вамъ это покажется? стрлять въ корабль подъ парламентернымъ флагомъ! Да это неслыханное, варварское дло!’ возопилъ мой проводникъ въ припадк негодованія. {См. Донесеніе адмираловъ.}

‘— Помилуйте, не сами ли вы говорили, что, по военноморскимъ законамъ, фрегату слдовало, не трогаясь съ мста, ожидать возвращенія посланнаго, а онъ сталъ приближаться къ пристани, не смотря на предостереженіе двумя холостыми зарядами.

‘Все равно! кричалъ французскій призракъ: все равно! Русскіе кругомъ виноваты, вотъ увидите, какое получитъ возмездіе этотъ недостойный, беззащитный городишка.’

Не успли мы, что называется мигнуть глазомъ, какъ въ небольшомъ разстояніи отъ Одессы показалась эскадра англійскихъ и французскихъ судовъ различнаго размра.

‘О трогательный союзъ просвщенныхъ державъ противъ варварскаго народа! воскликнулъ мой проводникъ: привтствую васъ, о славные флаги дружескихъ народовъ, привтствую васъ, о громоносныя суда, и васъ, храбрые воины, подвизающіеся за святое дло! {См. Пастырское письмо парижскаго архіепископа.}. Просвщеніе погибало, но вы, свтильники міра земнаго, Франція, Англія…..’

— И Турція, подсказалъ я невольно.

‘И Турція, повторилъ машинально мой восторженный проводникъ. Вы спасли его отъ погибели, и, водрузивъ знамя, прославившееся еще въ крестовыхъ походахъ, вы содлались поборниками…’

— Исламизма, добавилъ я лукаво.

Проводникъ мой сталъ въ тупикъ.

‘Помилуйте, м. г., сказалъ онъ запальчиво: что вы меня путаете! Не подлежитъ ни малйшему сомннію, что дло наше правое, и мы докажемъ это нашимъ врагамъ.’

Не усплъ еще проводникъ мой кончить своей фразы, какъ разразился громъ орудій, и на беззащитный городъ, какъ самъ Французъ называлъ Одессу, посыпались градомъ ядра, бомбы и гранаты. Въ это мгновеніе въ выраженіи лица проводника моего совершилась быстрая перемна: онъ видимо смутился , и, обратившись ко мн, сказалъ не совсмъ твердымъ голосомъ:

‘Не воображайте, пожалуйте, чтобы французская эскадра могла имть гнусное намреніе разгромить беззащитный городъ. — Слдуетъ наказать его за нарушеніе международнаго права, но частныя жилища, частная собственность не потерпитъ, поврьте мн, отъ огня союзныхъ кораблей.’

— Мн кажется, замтилъ я, что беззащитный городъ не такъ-то худо защищается. Посмотрите на эту четырехъ-пушечную батарею: на ней, повидимому, только 24-фунтовыя орудія, однако жъ отъ все порядкомъ достается союзнымъ пароходамъ.

‘Какая это батарея? возразилъ съ жаромъ вновь раздосадованный мой собесдникъ: это цлая цитадель, ваши разгромятъ ее и сроютъ до тла. — О какихъ двадцати-четырехъ-фунтовыхъ орудіяхъ вы говорите? Цитадель вооружена сороко-осьми-фунтовыми пушками!! (донесеніе адмирала Ганелена.) Эти варвары приковываютъ артиллеристовъ своихъ къ пушкамъ, а то они давно бы уже вс разбжались отъ адскаго огня побдоносныхъ вашихъ орудій.’

— Вы правду говорите, замтилъ я: Русскіе, дйствительно, прикованы къ пушкамъ, только не цпями, а долгомъ и честью.

‘Вотъ еще выдумали! сердито возразилъ вспыльчивый мой собесдникъ. Посмотрите, какъ наши исполняютъ свой долгъ, и подивитесь, до чего доводитъ человка истинное просвщеніе, раціональное изученіе военнаго дла и мткость стрльбы. {См. Indpendance Belge, 7-го Мая, Correspondance No 2-й.} Я убжденъ, что нашимъ артиллеристамъ приказано будетъ стрлять только по укрпленіямъ, по арсеналу, по безчисленнымъ батареямъ….’

— Да гд же вы все это видите? спросилъ я съ недоумніемъ — вдь Одесса, говорили вы городъ беззащитный.

‘Ахъ, Боже мой! Неужели вы не замчаете, что способы защиты ежеминутно увеличиваются, и вырастаютъ какъ бы изъ земли!’

— Право не вижу!

‘Нужды нтъ! я вижу — поврьте же мн. Дло въ томъ, что если наши будутъ стрлять по городу, въ домы коренныхъ русскихъ жителей, а до жилищъ иностранцевъ и не дотронутся.’

— Но какъ же они могутъ знать, который домъ принадлежитъ иностранцу, и который Русскому?

‘А вотъ увидите! Науки, искусство, просвщеніе великое дло!’

Не знаю, отуманилъ ли меня проводникъ, но хотъ я и увидлъ диво дивное, чудо неслыханное. Девять большихъ пароходовъ, тщетно истощивъ свои усилія противъ цитадели (т. е. противъ Щеголевской батареи), въ припадк безсильной злости направили выстрлы свои противъ города, хотя Французъ и говорилъ еще недавно: ‘C’est sur la partie militaire de la ville (?), sur ses tablissements de guerre que nos marins ont concentr leur feu, et l’Europe remarquera avec quels scrupules, d’humanit, avec quelle prcision de mouvement ils ont maintenu la lutte en dehors de la vilre marchande et pargn toute atteinte aux btiments de commerce ainsi qu’ la proprit des neutres.’ {Наши моряки сосредоточивали свой огонь на военной части города (?), на ея военныхъ укрпленіяхъ, и Европа увидитъ съ какимъ человколюбіемъ и съ какою точностью въ дйствіи они поддерживали битву вн коммерческаго города, и отстранили всякое покушеніе на купеческія суда и на нейтральную собственность (Монитеръ, 6-го Мая).} Какъ бы то ни было, но въ городъ стали стрлять и стрлять не на шутку, вотъ при этомъ-то случа я убдился, что искусство союзниковъ Магомета доведено до высочайшаго совершенства. Вообразите себ мое удивленіе, когда я увидлъ, что летитъ, напримръ, бомба, подлетая къ дому, она всматривается въ надпись и, убдившись, что домъ принадлежитъ иностранцу, а не Русскому, вдругъ отскакиваетъ назадъ, и перемняетъ направленіе. Я не врилъ своимъ глазамъ, но принужденъ былъ наконецъ убдиться и поврить собесднику, моему, Французу, который не переставалъ восхвалять чудеса военнаго искусства своей благороднйшей націи.

Однако же справедливость требуетъ упомянуть, что промежду англійскихъ и французскихъ бомбъ точно такъ же, какъ и промежду людей, есть ученыя и недоученыя. Иныя не узнавали иностранной и нейтральной собственности, и громили ее безъ пощады, другія (и значительное число) лнились, и не разрывались вовремя, или даже вовсе не лопались. Одна изъ нихъ, по свойственной Французамъ заносчивости, залетла далеко отъ берега, въ двичій институтъ, другая попала въ подвалъ архіепископскаго дома, третья рухнулась на площадь базара въ самомъ центр города. Во всхъ этихъ случаяхъ Французъ хмурилъ брови, и бормоталъ сквозь зубы ‘Fi la mal-apprise (неученая!). Дло въ томъ, что вс эти недоученыя бомбы, не смотря на страшное ожесточеніе грознаго, побдоноснаго союзнаго воинства, не произвели большаго вреда. Будучи безпристрастнымъ свидтелемъ, я могу вполн засвидтельствовать, что ни одного дома не разрушено до основанія, (какъ это показалось Французу, пришедшему въ то время въ совершенное бшенство), что цитадель, о которой онъ упоминалъ, никогда и не существовала. Скажу наконецъ, что вообще разсказы собесдника моего, коего земное имя я узналъ въ послдствіи (онъ величалъ себя Franois Moniteur dit l’Universel {Т. е. Франсуа ле Монитеръ, по прозвищу Всеобщій.}, ее заслуживаютъ ни малйшаго доврія. Въ доказательство приведу небольшую размолвку, случившуюся между нами во время бомбардированія. Союзники, желая дйствовать съ большимъ удобствомъ конгреновыми ракетами (съ очевиднымъ намреніемъ сжечь городъ), отправили нсколько лодокъ съ значительнымъ числомъ людей для высадки ихъ на мст, называемомъ Пересыпью.

Voyez cette poigne de braves! (т. е. полюбуйтесь на эту горсть храбрецовъ), воскликнулъ мой собесдникъ,

‘Ну! эту горсточку и въ подолъ не уберешь, отвчалъ я улыбаясь. Посмотримъ, какъ-то еще ее встртятъ.’

— У васъ двоится въ глазахъ, возразилъ съ сердцемъ Французъ: вы плохо видите, храбрецы наши въ маломъ числ, но ничто не устоитъ противъ ихъ натиска, никто не посметъ даже воспротивиться ихъ высадк!

Однако же храбрецовъ встртили дружнымъ картечнымъ огнемъ, произошла ужасная суматоха, и лодки пустились поспшно въ обратный путь.

— Видите, видите, кричалъ Французъ: а наши все впередъ лзутъ!

‘Да нтъ! назадъ утекаютъ.’

— Не бывать этому никогда, м. г., возопилъ раздраженный мой собесдникъ: Французы не обратятся вспять! Французы не откажутся ни за что отъ своего предпріятія. Смотрите, они выходятъ на берегъ! Гонятъ, рубятъ, истребляютъ несмтныя непріятельскія полчища! Vivat! Они захватываютъ сотни орудій и тащатъ ихъ по морю, аки по суху, на побдоносные корабли славныхъ союзниковъ. — Vivat!

Французъ мой видимо обезумлъ, и возражать ему я почелъ излишнимъ.

Ростиславъ.

Читайте также: