Рассказ о том, как я убил медведя., Вернер Чарльз Дадли, Год: 1889 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 8 минут(ы)

АМЕРИКАНСКІЕ РАЗСКАЗЫ
СОБРАННЫЕ
МАРКОМЪ ТВЭНОМЪ

ПЕРЕВОДЪ СЪ АНГЛІЙСКАГО

С.-ПЕТЕРБУРГЪ ИЗДАНІЕ
А. С. СУВОРИНА

Разсказъ о томъ, какъ я убилъ медвдя.

Чарльза-Дедлея Вернера.

Столько ходило разнорчивыхъ толковъ и росказней о моей случайной встрч съ аднрондакскимъ медвдемъ прошлымъ лтомъ, что изъ чувства справедливости по отношенію къ публик, ко мн самому и къ медвдю, я считаю долгомъ разъяснить, какъ было дло. Кром того, мн такъ рдко случается убивать медвдей, что всякому покажется извинительнымъ мое невинное желаніе немного похвастаться своимъ подвигомъ.

Встрча была непредвиднная съ обихъ сторонъ. Я не охотился на медвдя и не имю причины предполагать, чтобы медвдь отыскивалъ именно мою персону. Дло въ томъ, что мы оба собирали черную смородину и встртились невзначай. Среди путешественниковъ, посщающихъ Аднрондакъ, частенько идутъ толки про медвдей, причемъ почти вс выражаютъ желаніе когда нибудь повидать живого медвдя въ лсу и разсуждаютъ о томъ, какъ кто поступитъ въ такомъ критическомъ случа. Но медвди рдки, застнчивы и показываются только немногимъ избраннымъ лицамъ.

Былъ теплый августовскій день, именно такой день, когда подобное приключеніе казалось бы просто невозможнымъ. Какъ разъ нашимъ экономкамъ — ихъ было цлыхъ четыре въ коттэдж — вздумалось послать меня за черной смородиной на полянку, лежащую на склон горы, позади дома. Врне сказать, тамъ было нсколько полянокъ на опушк лса, густо поросшихъ кустарникомъ, терновникомъ и не лишенныхъ поэтической прелести. Тамъ обыкновенно паслись коровы, лниво бродя съ одной полянки на другую и пощипывая сочную зелень. Хозяйки милостиво снабдили меня жестянымъ ведеркомъ и приказали не очень долго мшкать.

Не въ силу какого нибудь предчувствія, а просто для форсу, я захватилъ съ собою винтовку. Надо сознаться, что человкъ съ жестянымъ ведеркомъ иметъ гораздо боле мужественный видъ, если онъ несетъ вмст съ тмъ и ружье. Кто знаетъ — можетъ быть, мн попадется куропатка, думалъ я, хотя не могъ себ представить, какъ это я попаду въ нее, если она взлетитъ, вмсто того, чтобы сидть смирно на мст. Многіе употребляютъ простое охотничье ружье съ дробью на куропатокъ, но я предпочитаю винтовку: по крайней мр, она ужъ дйствуетъ начистоту, а не шпигуетъ птицу свинцовыми шариками. Винтовка была шарповская, съ крупными пулями (по десяти штукъ на фунтъ) — прекрасное оружіе, принадлежавшее одному моему пріятелю, который много лтъ тому назадъ охотился съ нимъ на красную дичь. Нечего и говорить, что я не былъ завзятымъ охотникомъ. Какъ-то давно случилось мн убить реполова, да и то при самыхъ унизительныхъ для меня условіяхъ. Птица спокойно сидла на низенькой вишн. Я набилъ дробью почти полное ружье, установилъ его половче на забор, такъ что дуло приходилось въ десяти футахъ отъ цли, зажмурилъ оба глаза и спустилъ курокъ. Когда я побжалъ посмотрть, что изъ этого вышло, несчастный реполовъ лежалъ подъ деревомъ, разстрлянный на тысячу мелкихъ клочковъ, такъ что ни одинъ натуралистъ не взялся бы опредлить, къ какому онъ принадлежитъ роду и виду. Посл этого мн опротивлъ спортъ. Упоминаю объ этомъ происшествіи для того, чтобы показать, что хотя я и отправился собирать смородину вооруженный, но между мной и медвдемъ существовало большое неравенство силъ.

На этихъ полянкахъ и прежде видывали медвдей. Не дале, какъ прошлымъ лтомъ наша кухарка, негритянка, въ сопровожденіи маленькой двочки собирала чернику, какъ вдругъ изъ чащи показался медвдь и пошелъ прямо на нихъ. Двчонка пустилась стремглавъ бжать и спаслась. А тетка Хлоя словно окаменла отъ страха. Вмсто того, чтобы удирать, она сла на земь и принялась вопить да причитывать, считая себя погибшей. Медвдь былъ изумленъ такимъ поведеніемъ: онъ подошелъ и уставился на нее, потомъ обошелъ кругомъ, дивясь, что бы это значило. Должно быть ему раньше не случалось видть черныхъ людей и онъ не зналъ наврное, понравится ли она ему на вкусъ: какъ бы то ни было, но, поглядвъ на негритянку нсколько минутъ, онъ повернулъ назадъ и скрылся въ лсу. Вотъ вамъ убдительный примръ деликатности чувствъ въ медвд: по моему, онъ гораздо замчательне, нежели великодушіе пресловутаго льва, по отношенію къ африканскому невольнику,— не забудьте, у медвдя не было занозы въ лап.

Взобравшись на холмъ, я прислонилъ ружье къ дереву и принялся собирать смородину, переходя отъ куста къ кусту, все дальше и дальше заманивали меня блестящія черныя ягоды (издали ихъ всегда кажется больше, чмъ оказывается на самомъ дл) и я незамтно забирался въ чащу по коровьимъ тропинкамъ, испещреннымъ тнью густой листвы, въ перемежку съ свтлыми бликами солнца. Со всхъ сторонъ доносилось позвякиванье колокольчиковъ, трескъ сучьевъ и топотанье скота, ютившагося въ чащ, спасаясь отъ мухъ. По временамъ, я встрчался лицомъ къ лицу съ добродушной коровой, которая смотрла на меня сонными глазами и тотчасъ же уходила въ гущу лса. Мало-помалу, я привыкъ къ этому безсловесному обществу и продолжалъ себ молчаливо собирать ягоды, приписывая вс лсные звуки стаду и нимало не помышляя о настоящемъ, заправскомъ медвд. Признаться, я-таки все время мечталъ о медвд, но объ особенномъ, миломъ, поэтическомъ звр, и даже сочинилъ себ цлую исторію о великодушной медвдиц, которая потеряла своего дтеныша и, встртивъ вотъ въ этомъ самомъ лсу маленькую двочку, нжно унесла ее къ себ въ берлогу и вскормила молокомъ и медомъ. Когда двочка подросла, то, повинуясь природнымъ инстинктамъ, она убжала въ ту долину, гд былъ домъ ея отца (эту часть исторіи придется хорошенько разработать, такъ, чтобы ребенокъ могъ узнать отца по извстнымъ примтамъ и объясняться съ нимъ на какомъ нибудь язык). И вотъ двочка разсказала отцу, гд живетъ медвдица. Отецъ взялъ ружье и, руководимый безсердечной дочерью, отправился въ лсъ, гд и застрлилъ медвдицу, та даже не защищалась, но, умирая, устремила глаза, полные упрека, на свою убійцу. Мораль этой исторіи та, что надо быть милосерднымъ къ животнымъ.

Я уже почти довелъ до конца эту фантастическую сказку, какъ вдругъ оглянулся на опушку полянки и что же я вижу — медвдь! Онъ стоялъ на заднихъ лапахъ и занимался какъ разъ тмъ же, чмъ и я — собиралъ черную смородину. Одной лапой онъ пригибалъ кустъ, а другой загребалъ ягоды горстями въ пасть, безъ разбора, съ незрлыми и съ мусоромъ. Сказать, что я былъ пораженъ — было бы слишкомъ мало для выраженія моихъ истинныхъ чувствъ! Я вдругъ убдился, что, въ сущности, вовсе не нуждаюсь въ встрч съ медвдемъ. Въ этотъ самый моментъ медвдь замтилъ меня, пересталъ сть ягоды и уставился мн въ лицо съ радостнымъ изумленіемъ. Хорошо вамъ соображать на досуг, какъ бы вы поступили въ такомъ случа, но каково мн-то было! Медвдь опустился на вс четыре лапы и медленно шелъ на меня. Взлзть на дерево было бы безполезно, медвдь мастеръ лазить по деревьямъ. Пустись я бжать, онъ непремнно бросился бы за мной въ догонку, и хотя медвдь не можетъ такъ быстро спускаться съ горы, какъ взбираться вверхъ, все же я сознавалъ, что ему легче будетъ, чмъ мн, пробираться по заросшей терновникомъ неровной почв.

Медвдь приближался… Вдругъ меня оснила мысль — какъ нибудь отвлечь его вниманіе, пока мн удастся найдти средство защиты. Мое ведерко было почти полно чудесныхъ, отборныхъ ягодъ — гораздо лучше тхъ, которыя медвдь могъ набрать самъ. Я поставилъ ведро на земь и тихонько попятился назадъ, не спуская глазъ съ медвдя, какъ это длаютъ укротители зврей. Хитрость моя удалась.

Медвдь подошелъ къ ягодамъ и остановился. Не привыкши сть изъ ведра, онъ опрокинулъ его и принялся уплетать черную смородину, какъ попало, съ листьями, втками и соромъ. Медвдь, извстное дло, не опрятне свиньи. Весною, когда ему случается напасть на улей, онъ опрокидываетъ его и не столько стъ медъ, сколько топчется безъ толку въ липкой, сладкой жидкости. Словомъ, медвжьи манеры крайне неизящны.

Какъ только мой врагъ опустилъ голову, я бросился бжать. Запыхавшись и дрожа всмъ тломъ, я достигъ того мста, гд стояло мое врное ружье. И какъ разъ во-время. Я услышалъ трескъ сучьевъ — медвдь пробирался прямехонько ко мн. Разъяренный моимъ лукавствомъ, онъ спшилъ на добычу съ налитыми кровью глазами. Ну, подумалъ я, дло совсмъ плохо… Извстно, съ какой быстротой работаетъ мысль въ минуты опасности. Я передумалъ цлые томы, иллюстрировалъ ихъ, издалъ свои сочиненія, продалъ ихъ въ количеств пятидесяти тысячъ экземпляровъ и усплъ отправиться въ Европу на вырученные барыши — и все это, покуда медвдь пробирался по прогалин. Прицливаясь изъ ружья, я усплъ сдлать торопливый и далеко не утшительный обзоръ всей моей жизни. Я замтилъ, что даже при такомъ бгломъ обзор почти невозможно вспомнить ни одного добраго поступка, сдланнаго вами. Зато грхи вс выступаютъ необыкновенно ярко. Между прочимъ, я вспомнилъ объ одной газетной подписк, которую я не выплачивалъ много, много лтъ, а тмъ временемъ скончались и издатель, и сама газета, такъ мой долгъ и канулъ въ вчность.

А медвдь все приближался…

Я пробовалъ припомнить все, что читалъ о встрчахъ людей съ медвдями. Я не могъ вспомнить ни одного случая, чтобы человкъ бжалъ отъ медвдя въ лсу и чтобы ему удавалось спастись, съ другой стороны, я припомнилъ пропасть случаевъ, когда медвдь убгалъ отъ человка и спасался. Я пробовалъ сообразить, какой лучшій способъ убить медвдя изъ ружья, когда вы не настолько близки отъ него, чтобы ударить его прикладомъ. Первая моя мысль была — выстрлить ему въ голову, всадить ему пулю между глазъ: но вдь это опасный экспериментъ. Медвжій мозгъ очень малъ, и если только вы не попадете прямо въ этотъ органъ, то медвдю нипочемъ пуля въ голов, по крайней мр, въ данную минуту. Вспомнилось мн, что пуля, всаженная медвдю какъ разъ между поредними лапами, въ сердце, причинитъ ему мгновенную смерть. Въ эту цль также трудненько попасть,— разв только медвдь станетъ на заднія лапы, обернувшись къ вамъ лицомъ, и будетъ стоять смирно, какъ мишень на стрльбищ. Въ конц-концовъ я ршилъ стрлять по немъ куда попало.

Медвдь подходилъ все ближе и ближе.

Дло казалось мн совершенно не такимъ, какимъ оно изображалось въ книгахъ и журналахъ. Я тщательно слдилъ за охотничьими отчетами,— но тутъ не легко было примнить на практик вычитанные мною методы, я колебался, какъ лучше стрлять,— лежа на живот, или же на спин, оперевъ ружье на оконечности ногъ. Ни въ томъ, ни въ другомъ случа, думалось мн, я не могу видть медвдя, покуда онъ не подступитъ ко мн почти вплотную. А медвдь не станетъ дожидаться, покуда я посмотрю на термометръ, или буду наблюдать направленіе втра. Слдовательно, Богъ съ ними, съ методами!

А медвдь уже близко…

Я старался сосредоточить послднія мысли на своей семь. А такъ какъ семья моя невелика, то это оказалось не труднымъ. Боязнь не угодить жен или оскорбить ея чувства поглощала вс мои помыслы. Какъ она будетъ тревожиться! Часы летятъ одинъ за другимъ, а я все не возвращаюсь! Что подумаютъ остальные домашніе — почти весь день прошелъ, а ягодъ нтъ, какъ нтъ! Каково будетъ смущеніе моей супруги, когда получится извстіе, что ея благоврный заденъ медвдемъ! Не могу себ представить ничего обидне, какъ имть мужа, заденнаго медвдемъ. Но этимъ еще не кончались мои заботы. Когда человкомъ овладлъ страхъ, ему приходятъ въ голову самыя нелпыя мысли. Я представилъ себ нашихъ друзей, оплакивающихъ мою кончину, и подумалъ, какого рода надгробную надпись изобразятъ на моей могил. Что нибудь въ род этого:

Здсь покоится прахъ
такого-то,
заденнаго медвдемъ
августа 20-го 18. . года.

Весьма не героическая и даже пренепріятная надпись! Эти слова ‘заденный медвдемъ’ просто нестерпимы! Заденъ, да еще медвдемъ, животнымъ, пользующимся такой незавидной репутаціей со временъ пророка Елисея!

Медвдь быстро настигалъ меня… даже совсмъ настигъ! Мн кажется, онъ могъ разглядть малйшіе прыщики на моемъ лиц. Вс послдующія мои размышленія перепутались окончательно. Я поднялъ ружье, намтилъ грудь звря и спустилъ курокъ. Затмъ повернулъ налво кругомъ и понесся съ быстротой лани. Медвдь что-то не преслдовалъ меня, по крайней мр, я не слыхалъ его топота. Осторожно оглянулся я назадъ… Медвдь остановился. Онъ лежалъ на земл. Тогда я вспомнилъ, что самое лучшее, что можно сдлать, выстрливъ изъ ружья — это зарядить его снова. Я поспшилъ это исполнить, не спуская глазъ съ медвдя. Онъ не шевелился. Я подозрительно отступилъ назадъ.

Заднія его лапы слегка подергивались, но скоро и это судорожное вздрагиваніе прекратилось. А что, если онъ притворяется — медвди на это мастера!.. Для пущей врности я подошелъ ближе и всадилъ ему пулю въ голову. Теперь ему было все равно. Смерть прихлопнула его съ удивительной неожиданностью. Онъ лежалъ совершенно спокойно. Чтобы ему не вздумалось встать, я развялъ по втру его мозги и отправился домой. Я убилъ медвдя.

Несмотря на возбужденное состояніе, я явился домой, какъ ни въ чемъ не бывало. Меня встртили цлымъ градомъ упрековъ и разспросовъ:

— Ну, гд же черная смородина?

— Чего ты такъ долго пропадалъ?

— Куда ты двалъ ведро?

— Я его тамъ оставилъ.

— Оставилъ ведро?! Это зачмъ же?

— Оно понадобилось медвдю.

— Ахъ, вздоръ какой!

— Право же, въ послдній разъ, какъ я видалъ ведро, изъ него кушалъ медвдь.

— Полно городить пустяки! Ужъ будто ты и въ самомъ дл видлъ настоящаго, живого медвдя?

— Ей-Богу, видлъ!

— Что же, онъ бжалъ за тобой?

— Бжалъ!

— Не врю ни одному словечку. А ты что же сдлалъ?

— Да ничего особеннаго: просто взялъ да и застрлилъ медвдя.

Тутъ раздались восклицанія: ‘Чистыя выдумки!’ ‘Все-то онъ вретъ!’ ‘Ну, гд же медвдь твой?’

— Если хотите видть медвдя, ступайте въ лсъ. Не могъ же я одинъ притащить его сюда.

Убдивъ мою домашнюю челядь, что дйствительно случилось нчто необыкновенное и возбудивъ нсколько запоздалую тревогу на счетъ моей собственной безопасности, я отправился въ долину за подмогой. Самый завзятый нашъ охотникъ, содержатель постоялаго двора, выслушалъ мой разсказъ съ нкоторой недоврчивостью, то же самое обнаружили и остальные обитатели дома, когда исторія распространилась. Тмъ не мене, такъ какъ я былъ трезвъ, серьезно стоялъ на своемъ и даже предлагалъ имъ сейчасъ же свести ихъ къ медвдю, то собралась толпа человкъ въ сорокъ и отправилась со мной за убитымъ медвдемъ. Въ сущности, никто не врилъ, что тутъ замшанъ медвдь, однако же, вс взяли съ собой ружья. И вотъ, мы пошли въ лсъ, вооруженные кто ружьемъ, кто пистолетомъ, кто вилами и дубинами на всякій случай, по пути, надо мною порядочно подтрунивали.

Но когда я привелъ всю компанію на роковое мсто и показалъ имъ на медвдя, мирно покоящагося непробуднымъ сномъ, тогда нчто въ род ужаса овладло всми присутствующими. Медвдь, настоящій медвдь, клянусь Джорджемъ! а герой подвига… впрочемъ, изъ скромности, не буду на этомъ останавливаться. И какая это была замчательная процессія, когда медвдя торжественно волокли домой! Какая толпа собралась въ долин поглазть на страшнаго звря! Нашему лучшему пастору никогда не удавалось привлечь такое стеченіе народа.

Я долженъ сказать, что мои ближайшіе друзья, отличные охотники, поступили въ этомъ случа очень благородно. Они не отрицали, что это былъ настоящій медвдь, хотя нкоторые и замчали, что онъ немного маловатъ. М-ръ Динъ, большой спортсменъ, сознался даже, что это былъ очень ловкій выстрлъ (онъ въ то же время лучшій рыболовъ въ Соединенныхъ Штатахъ). Мн кажется, нтъ въ цломъ мір человка, который бы такъ страстно мечталъ убить американскаго оленя, какъ м-ръ Динъ! Одно мн было нсколько обидно, осмотрвъ рану у медвдя, онъ замтилъ, что видывалъ такія раны, нанесенныя ни чмъ инымъ, какъ коровьимъ рогомъ.

Впрочемъ, эти намеки нимало не смущали меня. Засыпая въ эту ночь, я съ наслажденіемъ и гордостью думалъ про себя: ‘я убилъ медвдя!’

Разсказъ о томъ, какъ я убилъ медвдя.

Читайте также: