Рапорт о трагедиях Е. Ф. Розена ‘Царевич’ и ‘Князья Курбские’
Рапорт о трагедиях Е. Ф. Розена ‘Царевич’ и ‘Князья Курбские’
26 апреля 1857 г.
И. Гончаров.
Ценсор И. Гончаров.а
ПРИМЕЧАНИЯ
ПРИМЕЧАНИЯ
Рапорт о трагедиях Е. Ф. Розена ‘Царевич’ и ‘Князья Курбские’, Гончаров Иван Александрович, Год: 1857
Время на прочтение: 7 минут(ы)
И. А. Гончаров. Полное собрание сочинений и писем в двадцати томах
Том десятый. Материалы цензорской деятельности
СПб, ‘НАУКА’, 2013
‘Царевич. Трагедия в пяти действиях, с прологом ‘Злодей Бомелий». Сочин<,ение>, барона Розена.
‘Князья Курбские. Трагедия в пяти действиях’. Его же.
Основой первой драмы служит обращение сына Иоанна Грозного, царевича Иоанна, от порочной жизни к добру и противодействие отцу. Царь опасается войны с Литвою и склоняется не совсем к выгодному для России миру. Царевич, напротив, побуждает его к геройскому отпору Литвы, раздражает отца твердостию, спокойствием и упреками в жестокостях, и Иоанн Грозный в припадке гнева, желая наказать, убивает его.
Автор строго держался Карамзина, и все события взяты из ‘Истории’ последнего. Местами, например в последней сцене царя с царевичем (стр<,аницы>, 80, 81, 82), автор старается пролить более благоприятный свет на жестокости Иоанна, вообще в целой драме нигде не нарушена святость отношений подданных к государю.
Однако же автор в одном случае, и именно в изображении характера Богдана Вельского, приближенного к Иоанну, совершенно разнствует с мнением Карамзина, который изображает Вельского как гнусное орудие жестокостей Иоанна. У барона Розена, напротив, Вельский выведен как человек с умом и характером возвышенным, который не только не потворствовал Иоанну, но, напротив, отклонял от жестокостей. В предисловии автор приводит исторические свидетельства и свои соображения в пользу характера Вельского и обвиняет Карамзина в неверном изображении этого царедворца.
Сомнительными в цензурном отношении могут показаться, во-1-х, некоторые выражения в предисловии, во-2-х, места, встречающиеся на страницах 5, 6, 7, 8, 9, 12, 13, 17, в прологе. Далее в драме: 30, 31, 34, 37, 45, 77, 78, 79, 81, 82, 86.
Здесь встречаются резкие выражения, смелые сентенции или же подробности жестокостей Иоанна, хотя всё это не только не противоречит ‘Истории’ Карамзина, но на всем лежит мягкий поэтический тон. Впрочем, в прологе к драме следует, кажется, исключить гимн ‘Боже, Царя храни’, неуместно перенесенный в те времена и обстоятельства, среди толков и сцен о казнях и пред публичным сожжением врача Бомелия <,страницы>, 12 и 13), также изменить или уничтожить изъявления радости и благодарности народа царю по поводу сожжения злодея (стр<,аницы>, 16, 17).
Вторая драма ‘Князья Курбские’ представляет менее сомнений в цензурном отношении. Предметом для нее избрана судьба знаменитого беглеца и противника Иоанна Грозного, князя Андрея Курбского, а катастрофой служит встреча его, при осаде Литвою Пскова, с сыном его, Юрием Курбским (лицом не существующим в истории и вымышленным под именем князя Прозоровского). При этой встрече отец и сын, не зная друг друга, вступают в бой, но, по случаю объявленного мира, прекращают поединок, узнают друг друга и расходятся с намерением идти в монахи, отец — чтоб искупить свою измену России, а сын — из благодарности Богу за недопущение убить отца. Цензура встречает сомнения в некоторых резких, характеризующих, впрочем, то время и согласных с историей сценах, отдельных выражениях и словах, отмеченных на следующих страницах: 15, 16, 17, 19, 20, 25, 26, 29, 30, 31, 38, 39, 47, 49, 54, 55.
Самым сомнительным местом можно признать сцену (с 49 по 52 стр<,аницу>,), где Стефан Баторий, склоняя русских пленников перейти на его сторону, тонким софизмом оправдывает измену и приводит в пример между прочим Св. Довмонта, патрона Пскова. Но это выкупается стойкостью и благородным чувством русских, характер которых представлен с самой блистательной стороны.
Так как характер Иоанна Грозного, дух его века, лица и обстоятельства его царствования всем известны с кафедр, из ‘Истории’ Карамзина и других источников и эпоха эта отдалена от нас несколькими веками и ничего общего с нашим временем не имеет, то я полагал бы возможным, с изменением некоторых указанных мною мест, одобрить обе драмы в печать, на что имею честь испрашивать разрешения Цензурного комитета.
Доложено 26 апр<,еля>, 1857 <,года>,, определено предложить автору сделать изменения, из числа показанных в рапорте страниц, на стр<,аницах>, 5, 6, 7, 9, 12—13 в прологе и на стр<,аницах>, 30, 31, 32, 77, 78, 81 в драме ‘Царевич’, а в драме ‘Князья Курбские’ — на страницах 17, 19, 29, 30, 39, 47, 50, а по изменении одобрить в печать.
а Текст: Доложено ~ И. Гончаров. — вписан на полях.
Автограф: РГИА, ф. 777, оп. 2, No 79, 1857, л. 1-2 об.
Впервые опубликовано: Котельников 1991. С. 30—31.
В собрание сочинений включается впервые.
Печатается по автографу.
Датируется 26 апреля 1857 г. по времени заседания Петербургского цензурного комитета.
Документ относится к цензурному прохождению пьес Е. Ф. Розена ‘Царевич’ и ‘Князья Курбские’. Факт публикации первой пьесы не установлен, вторая (представлявшая собой позднюю редакцию трагедии Розена ‘Осада Пскова’, 1834) вышла в Петербурге в 1857 г.
Поэт, драматург, литературный критик Егор (Георгий) Федорович Розен (1800—1860) в 1859 г. в силу житейских обстоятельств и, возможно, по соображениям литературно-общественного характера пытался получить место цензора в Петербурге. Он ходатайствовал об этом в письме к товарищу министра народного просвещения Н. А. Муханову (см.: РГИА, ф. 772, оп. 1, No 4878, л. 5) и обращался с письмом к Гончарову, который 19 ноября 1859 г. уклончиво отвечал, что ‘он не первый стоит в списке кандидатов’, а после следующего письма Розена от 28 ноября (см.: Mazon. С. 475—476) вынужден был высказаться откровенно о просителе в письме (к тому же Муханову) от 6 января 1860 г. Назвав Розена ‘человеком совершенно полоумным, каким, впрочем, он давно слывет между всеми сколько-нибудь знающими его людьми’, Гончаров передавал письмо Розена адресату с просьбой показать его министру Евгр. П. Ковалевскому, ‘чтобы дать понятие о характере и уме человека, который, как слухи носятся, ищет место цензора. Трудно представить себе, какое впечатление должно произвести появление подобного лица в кругу литературной и ценсурной деятельности и чего можно ожидать от столкновений его с разными лицами по службе, если только справедлив слух, что он ищет цензорского места’ (РГИА, ф. 772, оп. 1, No 4878, л. 18). Тем не менее в феврале 1860 г. Розен получил должность чиновника особых поручений при Главном управлении цензуры.
С. 29. Автор строго держался Карамзина, и все события взяты из ‘Истории’ последнего. — Имеется в виду труд Н. M. Карамзина ‘История государства Российского’ (1816—1829). Поскольку в нем давалось официально санкционированное изложение истории России, то следование этому изложению в литературных произведениях на исторические темы служило залогом благонамеренности автора и отводило возможные упреки цензуры в нарушении узаконенной трактовки исторических событий и лиц.
С. 29. …Богдана Вельского… — Богдан Яковлевич Вельский (ум. в 1611 г.) — наиболее известный представитель дворянского рода Вельских (который необходимо отличать от княжеского рода Вельских Гедиминовичей), выдвинувшегося в период опричнины благодаря Малюте Скуратову, участник Ливонской войны, был оружничим Ивана Грозного, позднее его фаворитом.
С. 29. …гимн ‘Боже, Царя храни’… — Стихотворение В. А. Жуковского ‘Молитва русского народа’ (‘Боже, Царя храни!..’, 1813) было впервые исполнено как песня 12 декабря 1815 г. в Дерптском клубе, а уже 18 сентября 1816 г. по приказу Великого князя Константина Павловича войска встречали Александра I в Варшаве пением ‘Боже, Царя храни!’ на мелодию английского гимна ‘God save the King’. Исполнявшееся с этой мелодией стихотворение имело статус государственного гимна вплоть до 1833 г.
Летом 1816 г., как вспоминал М. А. Корф, лицеисты, когда знали, что Александр I неподалеку, ‘начинали петь ‘Боже, Царя храни!’ по тогдашнему тексту и тогдашней английской мелодии’ (Грот Я. К. Пушкин, его лицейские товарищи и наставники: Статьи и материалы. СПб., 1899. С. 247). А. С. Пушкин приписал к стихотворению Жуковского две строфы, и этот текст пелся в день торжеств по случаю годовщины основания Лицея 14 октября 1816 г. (см.: Пушкин А. С. Полн. собр. соч.: В 20 т. СПб., 1999. Т. 1. С. 306, 412, 784).
В ходе становления при Николае I новой государственной идеологии возникла необходимость к двум официальным атрибутам Российской империи — гербу и флагу — присоединить полноценный гимн вместо использовавшегося до сих пор в сущности иностранного гимна. Император изъявил желание, чтобы был создан русский гимн, и это было передано через А. X. Бенкендорфа композитору Алексею Федоровичу Львову (1798—1870), который вскоре и написал музыку на те же слова Жуковского. Первое исполнение гимна оркестром и хором певчих состоялось в Певческой капелле в присутствии императорской семьи 23 ноября 1833 г. По словам мачехи композитора Львова, выслушав ‘Боже, Царя храни!’, ‘Государь сказал: ‘Еще’. В другой, в третий и, наконец, в четвертый раз прослушав эту музыку, государь подошел к А. Ф. Львову, обнял его и, крепко поцеловав, сказал: ‘Спасибо, спасибо, прелестно, ты совершенно понял меня» (PC. 1889. No 3. С. 639).
Первое публичное исполнение гимна произошло в Москве в Большом театре 11 декабря 1833 г. Московская публика встретила его, как уверяют современники, восторженно, и по ее требованию он был повторен трижды. Наконец, 25 декабря, в день годовщины освобождения России от наполеоновского нашествия, гимн прозвучал в залах Зимнего дворца после рождественской службы и благодарственного молебна в присутствии всей царской фамилии, двора, гвардии, ветеранов войны 1812 г. С этого дня гимн, или, как называл его Николай I, ‘русская народная песня’, начал свою самостоятельную жизнь и исполнялся как в официальной, так и в неофициальной обстановке.
С. 29. …врача Бомелия… — Елисей Бомелий (ок. 1530—1579) — авантюрист из Вестфалии, сын лютеранского проповедника Генриха Бомелиуса. Еще в 1569 г. был заключен в тюрьму по обвинению в ведении медицинской практики без лицензии и в применении черной магии. В конце лета 1570 г. он переехал в Россию и приобрел большое влияние на Ивана Грозного, став впоследствии его любимцем. Летопись под 1570 г. говорит, что литовцы и немцы, боясь конечного разорения от московского царя, подослали к последнему этого ‘лютого волхва’ и ‘злого еретика’, который сделал то, что ‘на русских людей царь возложил свирепство, а к немцам на любовь преложи’. Пользуясь своим положением при дворе, Бомелий скопил большой капитал, часть которого переправил на свою родину — в город Везель. Иван Грозный доверял ему и даже советовался с ним по личным и некоторым важным государственным вопросам. Вследствие доносов на него Бомелий в 1579 г. был арестован и подвергнут пыткам, Иван Грозный, пораженный его вероломством, приказал зажарить его живьем, но вскоре после пыток тот умер в тюрьме.
С. 29. …’Князья Курбские’… — Князь Андрей Михайлович Курбский (ок. 1528—1583) — политический и военный деятель, писатель-публицист, переводчик. Происходил из рода смоленско-ярославских князей и по материнской линии был в родстве с царицей Анастасией. Некоторое время был близок к Ивану Грозному и занимал высшие посты в государстве, в 1556 г. был пожалован в бояре. Отличился как военачальник при взятии Казани и в сражениях Ливонской войны. Вскоре, однако, недовольный своим положением в России, вступил в тайные сношения с польскими и литовскими властями, получил приглашение переселиться в Литву. Узнав в апреле 1564 г. о готовящейся расправе над ним, бежал за границу, в г. Воль-мар, тогда занятый литовцами, получил земельные пожалования в Литве и на Волыни, возглавил польское войско в войне против России, сохраняя при этом верность православию и ведя борьбу против католической экспансии и реформационно-гуманистического движения. В 1564 г. Курбский направил послание Ивану Грозному, обвиняя его в жестокости и неоправданных казнях, послание положило начало переписке между ним и царем (см.: Переписка с Иваном Грозным: Сказания князя Курбского / Изд. Н. Г. Устрялова. 2-е изд. СПб., 1842. Ч. 1—2, Иванишев Н. Д. Жизнь князя Курбского в Литве и на Волыни. Киев, 1849. Т. 1—2). Он не имел сына Юрия, этот персонаж в драме не является историческим лицом.
С. 30. …Стефан Баторий… — Стефан Баторий (1533—1586), став польским королем в 1576 г., в ходе Ливонской войны в 1579—1581 гг. возглавил военные действия против Московского государства. Героическая оборона Пскова в 1581 г. остановила наступление войск Баторий. 15 января 1582 г. в Запольском Яме было заключено перемирие на десять лет, по которому Иван Грозный вынужден был отказаться от всех своих приобретений в Прибалтике.
С. 30. …Св. Довмонта, патрона Пскова. — Довмонт (Даумантас, ум. в 1299 г.), псковский князь с 1266 г., тогда же принял христианство (с именем Тимофея), вступил в брак с дочерью князя Дмитрия, сына Александра Невского, неоднократно отстаивал Псков в борьбе с рыцарями Ливонского ордена и литовскими феодалами, в его правление началось обособление Пскова от Новгорода. Религиозность Довмонта, строительство по его распоряжению многих храмов и монастыря способствовали почитанию его после смерти как покровителя Пскова и затем его церковной канонизации.