Радость душиньки, Богданович Ипполит Федорович, Год: 1786 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 11 минут(ы)

РОССІЙСКІЙ ЕАТРЪ
ИЛИ
Полное собраніе всхъ
Россійскихъ еатральныхъ
сочиненій.

Часть XXIV.

ВЪ САНКТПЕТЕРБУРГ,
при Императорской Академіи Наукъ,
1788 года.

РАДОСТЬ ДУШИНЬКИ,
ЛИРИЧЕСКАЯ КОМЕДІЯ,
ПОСЛДУЕМАЯ БАЛЕТОМЪ, ВЪ ОДНОМЪ ДЙСТВІИ.

Представлена въ первый разъ, въ присудствіи ЕЯ ИМПЕРАТОРСКАГО ВЕЛИЧЕСТВА, на придворномъ театр,
Октября 12 дня 1786 года.

ДЙСТВУЮЩІЯ ЛИЦА.

АМУРЪ.

ДУШИНЬКА.

МОМЪ.

БАХУСЪ.

СИЛЕНЪ.

МИДАСЪ.

ЗЕФИРЪ.

ХОРЪ Зефировъ и хоръ Нимфъ.

Дйствіе въ зал волшебныхъ чертоговъ Амуровыхъ.

ЯВЛЕНІЕ I.

МОМЪ, БАХУСЪ.

МОМЪ.

Уфъ!- — — усталъ — — съ ногъ сбился — — — Кром Амура ни для ково бы тово не сдлалъ. Не льзя отказать ему. До нево всякому случается нуждица.

БАХУСЪ.

Я здсь новопрізжій. Ничево не знаю. Обо всемъ долженъ спрашивать. Что у васъ за хлопоты?

МОМЪ.

Видишь домъ: знаешь чей. Ней у насъ было порядочно, пока не загрустилась въ дом Душинька. Ужъ третій день, какъ ни кто не видалъ улыбки на лиц ей. Амуръ отъ печали съ ума сходитъ. Ни чмъ не можетъ развеселить Душиньку. Просто теб сказать: она здсь вдругъ сдлалась какъ Несмяна Царевна: ни чмъ забавляться не хочетъ.

БАХУСЪ.

А чево хочетъ, сама не вдаетъ?

МОМЪ.

И! братецъ, какую ты пустошь городишь! у ней чево нибудь не достаіотъ. Она хочетъ быть довольна: тово и хочетъ.

БАХУСЪ [пожимая плечами.]

У нее недостатокъ! безсмертные и смертные со всево свта собраны забавлять ее.

МОМЪ.

Не забавляется она великолпными собраніями.

БАХУСЪ.

Чтожъ она говоритъ?

МОМЪ.

Говоритъ, что ей скучно.

БАХУСЪ.

Я бы сшилъ ей модное платьице: увидлъ бы ты какъ бы она и смялась и радовалась.

МОМЪ.

Представляли ей, братецъ, прізжую изъ дальнихъ краевъ славную портниху, съ разными платьями.

БАХУСЪ.

Не ужъ-ли-то не улыбнулась Душинька?

МОМЪ.

Нтъ.

БАХУСЪ.

Чтожъ она сказала?

МОМЪ.

Сказала что съ лишкомъ много труда для нее принимаютъ, и надла прежнее свое платьице.

БАХУСЪ.

Дура, братецъ! ни въ чемъ толку не знаетъ.

МОМЪ.

Ну что ты сдлаешь? Таковъ вкусъ у Амура: выбралъ себ такую, что не ней ей угодно бываетъ.

ЯВЛЕНІЕ II.

МОМЪ, БАХУСЪ, АМУРЪ.

АМУРЪ [въ печальной задумчивости никово не видя и говоря съ собою.]

Вотъ божество! вотъ владычество! люди думаютъ, что я всхъ щастливе: а я всхъ нещастне — — — Третій день не видалъ я улыбки на лиц ей — — — не потребляю къ еіо удовольствію, а она стала еще грусне.

АРІЯ.

АМУРЪ.

Пускай кто хочетъ ищетъ славы,

Въ заботахъ пышности пустой,

А я ищу моей забавы,

Плняясь Душинькой одной,

Ея прискорбностью смущаюсь,

Ея весельемъ наслаждаюсь,

Ея печаль мои духъ томитъ,

Усмшка щастье мн даритъ.

Пускай кто хочетъ ищетъ славы

Въ заботахъ пышности пустой,

А я ищу моей забавы

Плняясь Душинькой одной.

АМУРЪ [увидя Мома и Бахуса.]

Другъ мой Момъ! не ошибся ли я въ слов, когда просилъ тебя развеселить Душиньку? можетъ быть я забывшись, сказалъ вмсто развеселить, опечалить.

МОМЪ.

Нтъ. Ты такъ часто всмъ твердилъ стараться развеселить ее, что мы ни какъ не могли разумть худо, хотя бы ты и промолвился. И намъ всмъ было бы веселе, когда бы вы съ нею были веселы.

АМУРЪ.

Какъ вы ей забавляли?

МОМЪ.

Да мы чево не длали? Марсъ передъ нею скакалъ сорокою.

АМУРЪ.

Это подлинно смшно, какъ Марсъ скакалъ сорокою, и она не улыбнулась?

МОМЪ.

Нтъ.

АМУРЪ.

Чтожъ она сказала?

МОМЪ.

Сказала ему: вть ты не сорока, и по томъ отвернулась.

АМУРЪ.

А другіе боги?

МОМЪ.

Сказала: смотришь грусно. Мы по томъ и новыя театральныя представленія выдумывали.

АМУРЪ.

Чтожъ она сказала?

МОМЪ.

Крпко звать стала. Мы было и разныя игры затяли.

АМУРЪ.

Чтожъ она сказала?

МОМЪ.

Просила освободить еіо отъ игоръ нашихъ.

АМУРЪ.

Старой Силенъ явился такъ же показать свое усердіе. Авосьлибо, говоритъ, увидя фигуру мою улыбніотся Душинька.

БАХУСЪ.

О! о! онъ старой шутникъ и забавникъ. У нево на пиру вс бывали веселы.

ЯВЛЕНIЕ III.

СИЛЕНЪ и Т ЖЕ.

СИЛЕНЪ.

Амуръ, Амуръ! я и позабылъ у тебя спросить, какъ бишь титулуютъ Душиньку? вть она не богиня: что она Принцеса ли, Дюшеса ли, Княгиня ли, Графиня ли, Сіятельство ли, Превосходительство ли, или просто ея благородіе? какъ величать не знаю.

АМУРЪ.

Ни Принцеса, ни Дюшеса, ни Княгиня, ни Графиня, пожалуй называй ее сколько можно просте.

СИЛЕНЪ.

Какъ же величать ее не знаю право.

АРІЯ.

МОМЪ.

Ни Принцеса,

Ни Дюшеса,

СИЛЕНЪ.

Ни Принцеса!

Ни Дюшеса!

МОМЪ.

Ни Княгиня,

Ни Графиня,

СИЛЕНЪ.

Ни Княгиня!

Ни Графиня,

МОМЪ [вмст] БАХУСЪ.

То-то чудо! Что за чудо!

СИЛ. МОМ. БАХ. АМУРЪ.

[вс четверо]

Ни Принцеса! Всіо ей грустно,

Ни Дюшеса! &nbsp, Всіо не вкусно,

Ни Княгиня! Всіо не нравно,

Ни Графиня! Не забавно.

Что за чудо! Всіоль здсь худо?

Что за чудо! Что за чудо!

Что за чудо! Что за чудо!

Что за чудо! &nbsp, Что за чудо!

АМУРЪ.

Подумайте и посовтуйте хорошенько: я васъ однихъ оставлю.

СИЛЕНЪ.

Прикажитка принесши сюда столъ, да напитки. За столомъ всякое дло веселе начинается. Не худо кабы и она сударушка, какъ ею назвать не знаю, къ намъ пожаловала, хватила бы добрую чару, такъ вотъ бы и заплясала.

АМУРЪ.

Братцы! до вина она не охотница. Не льзя ли придумать какъ развеселить еіо просто? Вы себ лутче одни на свобод празднуйте, и сами себ, чево хотите, спрашивайте. [Уходитъ.]

ЯВЛЕНІЕ IV.

ТЖЪ [кром Амура.]

СИЛЕНЪ

Столъ! напитковъ! [тотчасъ является является столъ съ напитками.] Вть намъ не умереть съ печали, для тово что Душинька запечалилась — — сядемъ ка — — да попьіоомъ за столомъ лутче посовтуемъ, [садятся.] Нальіомка по бакалу, да старинную псню затянемъ. [Поютъ вс между тмъ какъ наливаютъ.]

ПСНЯ.

Другъ за другомъ

Вс мы кругомъ,

За досугомъ,

Станемъ лить,

Лить да пить.

[Выпиваютъ по бакалу, начинаютъ опять туже псню и опять наливаютъ и пьютъ.]

БАХУСЪ.

Какъ бы, чмъ бы развеселишь Душиньку?

СИЛЕНЪ.

У насъ въ старину бывало не долго развеселить компанію. Бывало мы такія штуки выдумывали, что отъ смху животики надсаживали, ха-ха-ха-ха. [вс трое хахочутъ.]

БАХУСЪ.

Бывало ради смху женили и за мужъ выдавали, ха-ха-ха-ха [вс трое хахочутъ.]

СИЛЕНЪ.

Ужъ какъ же это было весело! ха-ха-ха-ха. [вс трое хахочутъ.]

МОМЪ.

Бывало на свадьбахъ чево не сдлали! ха-ха-ха-ха. [вс трое хахочутъ.]

СИЛЕНЪ.

Бывало дураковъ дурачили, ха-ха-ха-ха. [вс трое хахочутъ.]

БАХУСЪ.

Бывало и умнымъ тутъ же доставалось, ха-ха-ха-ха. [вс трое хахочутъ.]

СИЛЕНЪ.

Ужъ какъ же ето было весело! ха-ха-ха-ха. [вс трое хахочутъ.]

МОМЪ.

Бывало и малые ребята тутъ же хахотали, ха-ха-ха-ха. [вс трое хахочутъ.]

СИЛЕНЪ.

Ужъ какъ же ето было весело! ха-ха-ха-ха. [вс трое хахочутъ.]

БАХУСЪ.

Бывало стариковъ нянюшки въ люлькахъ качали, ха-ха-ха-ха. [вс трое хахочутъ.]

СИЛЕНЪ.

Ужъ какъ же ето было весело! ха-ха-ха-ха. [вс трое хахочутъ.]

МОМЪ

Бывало и Мидасъ съ нами балагуривалъ, ха-ха-ха-ха. [вс трое хахочутъ.]

ЯВЛЕНІЕ V.

Т ЖЪ и МИДАСЪ. [Послдній съ долгими ослиными ушами.]

МИДАСЪ [подслушавъ послднія слова]

Ужъ какъ же ето было весело! и ги-ги-ги-ги-го-го-го-го. [вс четверо хохочутъ долго.]

АРІЯ

МИДАСЪ.

Ужъ какъ же было то смшно!

и ги-ги-ги-го-го-го-го.

МОМЪ, СИЛЕНЪ, БАХУСЪ.

Ужъ какъ смялись мы тогда!

ха-ха-ха-ха, ха-ха-ха -ха.

МИДАСЪ. МОМЪ, СИЛ. БАХ.
[вс вмст]

Ужъ какъ же было то смшно! Ужъ какъ смялись мы тогда!

и ги ги ги, го го го го! ха-ха-ха-ха, ха-ха-ха -ха.

СИЛЕНЪ.

Мидасъ! садись, наливай бакалъ, да пей да пой [между тмъ какъ Мидасъ піотъ, другіе вновь зачинаютъ пть застольную псню, Мидасъ пристаетъ тутъ же, и нескладнымъ голосомъ всхъ замшиваетъ. Момъ и Бахусъ трясутъ головами съ досадою, и вс вдругъ унимаются.]

МИДАСЪ.

У васъ очень весело: что у васъ праздникъ что ли?

БАХУСЪ.

Праздновали бы мы лутче, когда бы Душинька была веселе: да то худо, что она загрустилась.

МИДАСЪ.

Вотъ теб хлопоты, что Душинька загрустилась! а мн что до тово нужды? было-бы мн хорошо да весело.

МОМЪ.

Поврь мн, Мидасъ, что ни кто одинъ собою щастливъ не бываешь, благополучіе наше всегда другъ отъ друга мы заимствуемъ.

[Силенъ и Бахусъ между разговорами Мома съ Мидасомъ часто наливаютъ и пьютъ. Силенъ по временамъ затягиваетъ псню піянымъ голосомъ.]

МИДАСЪ.

Я не тшить еіо сюда явился, а лутче было бы, для политическихъ резоновъ и благоприличностей между богами, когда бы — —

МОМЪ [перерывая].

Когда бы Мидасъ объ нихъ не разсуждалъ, было бы гораздо благоприличне. Да кто тебя вмшалъ въ разборъ резоновъ и благоприличностей?

МИДАСЪ.

Я самъ вмшался.

МОМЪ.

Показать, что ты судишь о томъ криво.

МИДАСЪ.

Я вть не одинъ моево мннія.

МОМЪ.

То есть, множествомъ легковрныхъ головъ хочешь прикрыть стыдъ твоихъ бредней, какъ будто сто иль тысяча бредней могутъ составить что нибудь разсудительное. Да что теб Душинька сдлала?

МИДАСЪ.

Разумю я, какъ она говорила съ насмшкою о глупыхъ и худыхъ обычаяхъ.

МОМЪ.

То есть ты думаешь, что она не могла говорить о глупыхъ обычаяхъ кром какъ о твоихъ. Врь мн, что ихъ на свт много. А естьли бы и подлинно о твоихъ говорила, врь, что вс другіе говорили объ нихъ больше.

МИДАСЪ.

Пускай другіе говорятъ, да она не должна ни кому доносить объ моихъ обычаяхъ.

МОМЪ.

Пустое говоришь. Нын боги и смертные вс такъ свободны и откровенны, что никому ни чево доносить не остается. Каждый самъ ремесло свое выказываетъ. Душинька разсуждаетъ объ обычаяхъ съ тми, кто объ нихъ разсуждать любитъ, а такимъ только, а не другимъ она охотно сообщаетъ свои разсужденія, ни кому вреда не длая.

МИДАСЪ.

Да она уже и тмъ безпокойна, что за нее вступаются.

МОМЪ.

‘Она и сама за себя первая вступится. Каждый иметъ свою свободу. Ты беріошь себ волю осуждать другихъ неправильно, а они пользуются волею то примтить.

МИДАСЪ

Да, да! дайка ей здсь всякую волю! увидишь — — —

МОМЪ.

По чему теб такъ страшна ей’ воля? и кто теб такой вздоръ сказывалъ, чтоона всякую волю здсь брать хочетъ?

МИДАСЪ.

Есть люди, которые то смекнули.

МОМЪ.

Разумю что есть люди, которые бреднями и ложными страхами легко наполняютъ себ и другимъ головы.

МИДАСЪ

Каковожъ намъ сносить, корда почитаютъ насъ бредней слагателями?

МОМЪ.

Отъ васъ зависитъ не слагать бредней, тогда ни кто и не будетъ почитать васъ бредней слагателями.

МИДАСЪ.

Да это всіо она выводитъ, что ты говоришь, ето она и что ты думаешь, ето всіо она.

МОМЪ.

Чтожъ бы ты думалъ съ нею сдлать надобно?

МИДАСЪ.

Сурово поступишь, жалко, а довольно не сообщаться съ нею, не приписывать ей ни передъ кмъ достоинства, не смотрть ни на какія ее желанія и нужды, и по томъ — — еіо ни чмъ баловать не надобно.

МОМЪ.

То есть, что ты стыдясь показать надъ нею низкое жестокосердіе, у великодушно опредляешь ее къ ничтожности, и оставляешь ей въ награду общее презрніе?

МИДАСЪ.

А что она за высочайшая рдкость въ свт?

МОМЪ.

Не будучи высочайшею рдкостью, наряду съ другими каждый иметъ какое ни будь принадлежащее ему право.

МИДАСЪ.

Такъ толкуешь, какъ будто ты съ Амуромъ вмст влюбліонъ въ нее безъ памяти.

МОМЪ.

А ты такъ толкуешь, какъ будто кто ни будь на смхъ вложилъ теб въ голову объ ней самыя странныя понятія. Да говаривалъ ли ты когда нибудь съ Душинькою?

МИДАСЪ.

И не желалъ говорить съ нею.

МОМЪ.

По крайней мр видалъ ли ты еіо?

МИДАСЪ.

Что въ томъ нужды, что видалъ или не видалъ? я еіо знаю.

МОМЪ.

Да по чемужъ ты еіо знаешь?

МИДАСЪ [вынимая изъ кармана портретъ.]

А вотъ портретъ еіо мн дали. [Показываетъ портретъ съ ослиными ушами.] Посмотри самъ хороша ли? и подписано портретъ Душинькинъ.

МОГЪ.

Мидасъ, Мидасъ! по этому портрету ты самъ Душенька, ето твой портретъ. [Даетъ посмотрть Силану.] Посмотрите ха-ха-ха-ха.

БАХУСЪ.

Ето ево портретъ, и уши точь въ точь ха-ха-ха-ха.

СИЛЕНЪ.

Кто ни будь тебя дурачилъ, и на смхъ дурацкой портретъ далъ теб вмсто портрета Душинькина — — ха-ха-ха-ха.

МИДАСЪ.

Ба! ба! ба! ба! то не Душинькинъ портретъ, надо мною подшутили.

МОМЪ, БАХУСЪ, СИЛЕНЪ, [вмст.]

Точно, точно подшутили ха-ха-ха-ха. [вс трое хахочутъ.]

АРІЯ.

Ба! ба! ба! ба! подшутили:

То не Душинькинъ портретъ.

МОМЪ, БАХУСЪ, СИЛЕНЪ, [вмст.]

Точно точно подшутили,

То не Душинькинъ портретъ.

МИДАСЪ.

И насмхъ меня взмутили.

У меня съ ней ссоры нтъ.

МОМЪ, БАХУСЪ, СИЛЕНЪ, [вмст.]

И на смхъ тебя взмутили,

У меня съ ней ссоры нтъ.

МИДАСЪ,	МОМЪ, БАХ. СИЛ.
[вс вмст]
Ба! ба! ба! ба! подшутили, То не душинькинъ портретъ. И на смхъ меня взмутили, У меня съ ней ссоры нтъ.	Точно точно подшутили, То, не Душинькинъ портретъ, И на смхъ тебя взмутили, И теб съ ней ссоры нтъ.

МОМЪ.

Что бъ ты вдалъ объ Душиньк, я теб прочту надпись къ ее портрету.

[Вынимаетъ изъ кармана и читаетъ.]

Во всхъ ты Душинька нарядахъ хороша

Пастушкоюль сидишь ты возл шалаша,

По образулъ какой Царицы ты одта,

Везд ты Душннька, чудо свта.

И только ты одна прекрасне портрета.

МИДАСЪ.

А слыхалъ что добродушіе такъ описываютъ, не ужъ то Душинька тоже что добродушіе?

МОМЪ.

Не знаю, только знаю, что Амуръ любятъ Душиньку не меньше какъ и добродушіе.

МИДАСЪ.

А! а! Ну такъ выпьемъ по бакалу, да заправду подумаемъ чмъ развеселить Душиньку.

БАХУСЪ.

Вс мы поохмелли — — — лутче намъ — — — проспаться, и въ трезвомъ ум посовтовать.

СИЛЕНЪ.

А я такъ безъ вина не могу порядочно мыслить: мн-то какъ же-быть?

МОМЪ.

Да и намъ какъ же быть? мы пьяные не можемъ порядочно мыслить.

МИДАСЪ.

А всево покойне ни пьянымъ ни трезвымъ не мыслить.

МОМЪ.

Какъ же согласить васъ можно? иной любитъ мыслить пьяной, другой любитъ мыслить трезвой, а третій никогда не любитъ мыслить.

АРІЯ.