Путешествия и приключения барона Мюнхгаузена, Распе Рудольф Эрих, Год: 1785 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 3 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

Рудольфъ Эрихъ Распе

Путешествія и приключенія барона Мюнхгаузена

[титул]

ПУТЕШЕСТВІЯ
— и —
ПРИКЛЮЧЕНІЯ
Барона Мюнхгаузена.

Съ многочисленными иллюстраціями.

ПЕРЕВОДЪ СЪ НМЕЦКАГО.

ПЕРЕРАБОТАНО ДЛЯ ЮНОШЕСТВА.

Южно-Русское Книгоиздательство ‘Ф. А. Іогансонъ’
владлецъ П. И. БОНАДУРЕРЪ.
Кіевъ. — Петербургъ. — Одесса.

Содержание:

I. Путешествіе в Россію.

II. Охотничьи разсказы.

III. Любымые собаки и лошади барона Мюнхгаузена.

IV. Приключенія барона Мюнхгаузена на войн противъ турокъ.

V. Приключенія барона Мюнхгаузена въ плну у турокъ и возвращеніе на родину.

VI. Приключенія на мор въ первое путешествіе.

VII. Пребываніе барона на остров Цейлон.

VIII. Приключенія на мор по дорог въ Америку.

IX. Приключеніе съ барономъ въ Средиземномъ мор.

X. Приключеніе съ воздушнымъ шаромъ.

XI. Вторая поздка барона въ Константинополь.

XII. Пари съ султаномъ и бгство изъ Константинополя.

XIII. Приключеніе съ пушкой.

XIV. Осада Гибралтара.

XV. Приключеніе съ блыми медвдями.

XVI. Приключеніе съ собакой.

XVII. Второе путешествіе на луну.

XVIII. Путешествіе подъ землею.

I.
Путешествіе въ Россію.

По описаніямъ путешественниковъ дороги къ сверу отъ Германіи, — а именно: въ Польш, Курляндіи и Лифляндіи, — бываютъ хуже и затруднительнй, чмъ путешествіе въ храмъ добродтели. А потому я выбралъ временемъ своего путешествія по Россіи — средину зимы, когда вслдствіе морозовъ и холодовъ, правительству не приходится о нихъ безпокоиться и он сносны.

Выхалъ я верхомъ, такъ какъ такой способъ передвиженія обезпечиваетъ пріятное и, до нкоторой степени, скорое путешествіе, при одномъ, конечно, условіи — если и лошадь и всадникъ хороши.

Еще потому я выбралъ верховой способъ передвиженія, что онъ исключаетъ возможностъ быть запутаннымъ въ какое-нибудь дло съ содержателемъ почтовой станціи, а также исключаетъ необходимость, вслдствіе склонности къ жажд почтоваго ямщика, заворачивать и задерживаться въ каждомъ придорожномъ кабак.

Я, признаться, былъ легко одтъ, о чемъ мн приходилось призадумываться довольно серьезно, чмъ ближе я подвигался къ сверо-востоку.

И вотъ, вообразите себ, что въ такомъ суровомъ климат, при несносной, почти ужасной погод, я нашелъ старика-нищаго, дрожащаго всмъ своимъ худымъ изможденнымъ тломъ, лежащимъ на обнаженномъ грунт одной изъ польскихъ большихъ дорогъ. Тло его, обнаженное, среди висвшихъ на немъ лоскутьевъ одежды, было предоставлено неумолимому суровому зимнему втру.

Лицо старика, едва я взглянулъ на него, до того сжало мн сердце, что я, не смотря на то, что самъ весь продрогъ, чуть не до замерзанія, бросилъ ему свой плащъ, чмъ прикрылъ его отъ отъ втра и согрлъ.

И вотъ, въ ту-же секунду, я услышалъ голосъ обращенный ко мн съ неба: — Клянусь теб солнцемъ, сынъ мой, что твой добрый, великодушный поступокъ не останется невознагражденнымъ….

Затмъ я похалъ дальше, пока ночь и гнетущая темнота окутали меня всего.

* * *

Ни огонька, ни звука человческаго голоса, что свидтельствовало-бы о близости жилья. Вся окружность, которую я могъ обнять взлядомъ — во всю ширину и длину — была какъ-бы погребена въ снгу, такъ что не видно было ни пути, ни дороженьки.

Но усталость моя взяла верхъ надъ неизвстностью положенія и я ршилъ остановиться. Я сошелъ съ коня, привязалъ его къ еле замтному выступу, показавшемуся мн верхушкой дерева. Затмъ, для собственнаго спокойствія и безопасности, взялъ подъ мышку одинъ изъ своихъ пистолетовъ и, растянувшись на снгу, такъ заснулъ, что когда открылъ свои глаза то, былъ уже глубокій день.

Какъ было велико мое удивленіе, когда оказалось, что я лежу посреди деревни, на церковномъ двор.

Лошади своей я вблизи себя не видлъ, что меня озадачило. Но вдругъ я услышалъ ея ржаніе и, поднявъ глаза, увидлъ, что мое доброе незамнимое животное висло на крест церковной колокольни.

Тогда-то мн все ясно стало, какъ это случилось: я набрелъ на деревню, погребенную въ снгу и заснулъ. Но за ночь погода рзко измнилась, подулъ теплый втеръ, снгъ началъ таять, а я, по мр таянія снга, опускался все ниже, и ниже, пока не очутился на голой обнаженной земл. А то, что я въ темнот ночи принялъ за верхушку дерева, къ которому и привязалъ свою лошадь, было не боле и не мене какъ верхушка-крестъ церковной колокольни.

Но задумываться надъ этимъ я не могъ — предстоялъ большой путь, и вотъ взялъ я свой пистолетъ, прицлился въ веревку, къ которой была привязана лошадь, перескъ ее выстрломъ и мое доброе животное опять очутилось со мной.

* * *

Я слъ на лошадь и похалъ дальше.

хать было хорошо. Дорога благопріятствовала.

Ничего со мной не приключилось до възда моего въ Россію, гд не существуетъ обычая здить зимой верхомъ на лошадяхъ. А такъ какъ мое обыкновеніе — придерживаться обычаевъ той страны и народа, гд я въ данную минуту пребываю, то я и взялъ одноконныя санки, впрягъ свою лошадь и въ бодромъ состояніи духа отправился дальше, по дорог въ С.-Петербургъ.

И вотъ взялъ я свой пистолетъ.

Я не могу съ точностью сказать, было-ли это въ Эстляндіи, или въ Ингерманландіи, но помню ясно, что очутившись вдругъ въ непроницаемой темнот густого лса, я замтилъ, что за мной гонится во весь духъ страшный, голодный волкъ. Волкъ все быстре и быстре мчался, разстояніе между нами все уменьшалось, такъ что не было никакой возможности избгнуть столкновенія съ нимъ.

Невольно прилегъ я пластомъ въ своихъ санкахъ, такъ, что почти весь ушелъ въ нихъ, предоставивъ лошадь самой себ…

И то, что я смутно предвидлъ, то, на что я едва надялся, случилось, къ великой моей радости. Волкъ, съ разбгу, не обращая на мою ничтожную фигуру вниманія, или, не замтивъ меня, перескочилъ черезъ мою голову, и въ одну секунду разорвалъ заднюю часть моего бднаго животнаго, которое, отъ ощущенія ужасной боли и смертельнаго страха, продолжало бжать еще быстре.

Я былъ спасенъ.

Поднявши голову, я увидлъ, къ своему великому удивленію, что волкъ весь ушелъ во внутрь моей лошади.

Это обстоятельство было до того благопріятнымъ, что я ршилъ имъ воспользоваться и, не долго думая, взялъ я свой кнутъ, и изо всхъ силъ своихъ началъ имъ стегать волка.

Столь неожиданная для него закуска, посл вкусной свжей лошади, до того сильно испугала его, что онъ рванулся изо всей силы своей впередъ, трупъ моей лошади свалился на землю, и — о, неслыханное чудо! — волкъ оказался впряженнымъ вмсто лошади. Я же, съ своей стороны, стегалъ его съ такой злобой, сильне и сильне, что волкъ все ускорялъ свой бгъ и мы, въ незначительно короткій промежутокъ времени, къ немалому удивленію попадавшихся намъ но пути, прибыли въ Петербургъ.

* * *

Я не хочу, дорогіе читатели, утомлять васъ пустословіемъ о манерахъ, обычаяхъ, искусствахъ и другихъ характерныхъ мелочахъ этой пышной столицы русскаго государства, еще меньше имю я намренія обременять васъ повствованіемъ о тхъ интригахъ и авантюрахъ, которыя въ томъ высшемъ свт встрчаются, также и о прочихъ интимныхъ сторонахъ жизни большого свта. Я намренъ лучше склонить ваше вниманіе на боле важные и боле благородные, достойные вниманія, предметы, какъ напримръ на лошадей и собакъ, къ которымъ я, признаться откровенно, имю особое пристрастіе. Въ особенности я думаю обратитъ ваше благосклонное вниманіе на лисицъ, волковъ, медвдей и другихъ животныхъ, которыми такъ изобилуетъ Россія, какъ никакая страна.

Наконецъ, я не прочь-бы поговорить съ вами объ увеселеніяхъ, рыцарскихъ пышныхъ турнирахъ, которые больше украшаютъ дворянина, чмъ пара отрывковъ греческихъ и латинскихъ классиковъ, съ трудомъ заучиваемые, или французская фраза, надушенная гримасами французскаго остроумія.

Пока я поступилъ на службу въ армію прошло нкоторое время и я имлъ нсколько мсяцевъ свободныхъ, въ которые я могъ свои деньги и время благороднйшимъ образомъ употребить. Нкоторыя ночи я проводилъ за игрой въ карты, а нкоторыя — за пвучимъ звономъ хрустальныхъ стакановъ и пнящейся искристой влагой вина.

Суровость климата, нравы и обычаи страны имютъ связь съ бутылкой ‘отечественной’, которая пріобрла немаловажное соціальное значеніе, какого въ нашей разсудительной Германіи она не иметъ. И я зналъ въ Россіи людей, которые въ искусств умнія пить были настоящими виртуозами.

Но вс они были буквально ничто, въ сравненіи съ однимъ старымъ генераломъ, съ сдой бородой, съ угреватымъ мднокраснымъ носомъ, который съ нами обдалъ за общимъ столомъ. Этотъ храбрый мужъ въ одномъ сраженіи съ турками лишился верхней части своего черепа. Такъ что, когда ему за обдомъ представляли новаго иностранца, онъ вжливйшимъ образомъ извинялся, что вынужденъ остаться за столомъ въ шляп.

Генералъ этотъ имлъ привычку, во время ды выпивать нсколько бутылокъ киршвассера, а въ заключеніе высушивалъ бутылку арака, при этомъ, въ особо-торжественныхъ случаяхъ онъ эту дозу удваивалъ. Но на его наружности никакихъ слдовъ, изобличающихъ пристрастіе къ спиртнымъ напиткамъ, не замчалось.

Это обстоятельство показалось мн долгое время невозможнымъ, и не мало часовъ я думалъ надъ этимъ, пока, какъ-то случайно, не пришла мн счастливая мысль въ голову и я напалъ на слдъ, для выясненія этой загадки.

Въ одинъ прекрасный день ключъ загадки былъ у меня въ рукахъ. Дло было въ слдующемъ: добрый генералъ имлъ обыкновеніе, отъ времени до времени, поднимать свою шляпу. Это я неоднократно замчалъ.

Но никакого значенія я этому не придавалъ. Ничего удивительнаго въ томъ, что ему могло быть жарко, и еще меньше, что его голова нуждалась въ свжемъ воздух. Но вотъ разъ, во время своихъ наблюденій, я замтилъ, что какъ только онъ приподнимаетъ свою шляпу, то вмст съ ней приподнимается и серебрянная пластинка, которая служила ему вмсто верхней части черепа. И изъ образовавшагося отверстія виходили парами т крпкіе напитки, которые онъ поглощалъ во время обда.

Загадка была разгадана.

Я разсказалъ объ этомъ открытіи двумъ своимъ друзьямъ и они попросили меня показать имъ свои наблюденія. И вотъ, въ конц одного обда, я сталъ со своей трубкой позади генерала и въ ту секунду, когда онъ поднялъ свою шляпу я поднесъ кусочекъ зажженной бумаги къ парамъ выходящимъ изъ отверстія его головы и мы увидли восхитительное, новое для всхъ насъ, чудесное зрлище. Я превратилъ въ огонь табачный дымъ, который поднимался надъ генераломъ, а спиртные пары которые были задержаны въ сдыхъ волосахъ генерала — въ голубоватый дымокъ, окружившій голову генерала ореоломъ, божественнй, красивй и восхитительнй котораго я никогда не видлъ.

Мой опытъ не могъ ускользнуть отъ вниманія генерала, но онъ на это ничуть не разсердился и даже нсколько разъ разршилъ мн повторить свой опытъ, который придавалъ его вншности почтенную таинственность.

…Какъ только онъ приподнимаетъ шляпу…

И какъ только за столомъ появлялся новый человкъ, я былъ увренъ, что опытъ будетъ возобновленъ. А для того, чтобы эти представленія имли больше интереса, чтобъ выполненіе было боле блестяще, многія держали пари на лишнюю бутылку арака, которая предоставлялась въ распоряженіе генерала.

Въ конц концовъ это сіяніе стало такимъ большимъ, что онъ сталъ угоднымъ небу, и перемстился къ святымъ, гд я и думаю съ нимъ опять встртиться когда нибудь.

II.
Охотничьи разсказы.

Я обхожу молчаніемъ различныя потшныя явленія, въ которыхъ мы, смотря по обстоятельствамъ, являемся либо дйствующими лицами, либо зрителями, такъ какъ подобныя явленія повсюду встрчаются, а потому довольно шаблонны.

Я имю разсказать вамъ кое-что такое, что будетъ гораздо интересне, далеко удивительне, а именно — охотничьи разсказы.

Я нахожу излишнимъ уврять васъ, дорогіе читатели, что моя любимая компанія всегда состояла изъ людей, которые питали особое пристрастіе къ такимъ тонкимъ, хотя не лишеннымъ извстной остроты, удовольствіямъ, какъ къ охот.

Здсь я долженъ прервать начало разсказа введеніемъ и предупредить, что мн приходилось замчать, что вс мои приключенія чрезвычайно оригинальны. А отличительныя свойства обстоятельствъ, которыми сопровождались вс мои приключенія, это — счастье, которымъ я пользовался при всхъ своихъ предпріятіяхъ. Эти-то пріятныя воспоминанія обо всхъ этихъ встрчахъ и курьезахъ, придаютъ моей жизни особую непривычную привлекательность.

* * *

Въ одно утро увидлъ я изъ окна моей спальной комнаты, что прудъ, который находился по сосдству, былъ весь усянъ дикими утками. Я наскоро одлся, боясь пропустить такой благопріятный случай, досталъ изъ угла свое ружье и съ такой стремительной поспшностью бросился внизъ по лстниц, что по дорог ударился о наличникъ дверей. Ударъ былъ такъ силенъ что изъ глазъ посыпались искры. Но мн нельзя было терять ни минуты времени, — утро все пробуждалось, и утки могли улетть. И я, не обращая вниманія на сильную боль въ лиц отъ удара, все быстре подвигался къ пруду. Я уже приблизился на разстояніе ружейнаго выстрла, но тутъ-то, къ своему великому огорченію, я, поднимая ружье, увидлъ, что вслдствіе поспшности, при столкновеніи, не замтилъ какъ, выскочилъ пистонъ.

Но времени терять нельзя было. И вотъ, къ счастью, я вспомнилъ, что за нсколько минутъ до того замтилъ, какъ при удар, который я получилъ въ глазъ, посыпались искры. Я открылъ затравку, поднялъ свое ружье, прицлился по настоящему въ дикихъ утокъ, затмъ такъ сильно ударилъ кулакомъ по одному глазу, что посыпались искры. Грянулъ выстрлъ и въ добычу мн попали: пять паръ дикихъ утокъ, четыре куропатки и одна пара лысокъ.

Какъ видитъ читатель, здсь много помогло мн именно присутствіе духа. Не будь его я растерялся бы съ перваго момента, когда ушибся, затмъ — когда замтилъ отсутствіе пистона. И въ конечномъ итог не получилъ-бы такой цнной и вкусной добычи.

* * *

Читатель долженъ помнить, что самое главное въ человческихъ длахъ — это присутствіе духа. Доказательство — случай со мной. И если солдаты и моряки этому самому очень часто обязаны своимъ спасеньемъ, то и охотники не мене часто пользовались успхомъ, только благодаря присутствію духа.

Я еще вспоминаю одинъ случай, имвшій мсто со мной-же. Было это такъ. Въ одинъ изъ дней своего путешествія попалъ я на берегъ одного озера. Смотрю — а тамъ нсколько дюжинъ дикихъ утокъ спокойно плывутъ, купаются и ищутъ пищи. Но утки были разсяны на большомъ пространств — почти не было парочекъ, а только въ одиночку — такъ что я не могъ разсчитывать однимъ выстрломъ достать больше нсколькихъ паръ.

А тутъ еще, къ несчастью, въ моемъ ружь находился послдній, единственный зарядъ. Мн-же нужно было принести домой порядочное количество, этихъ утокъ такъ какъ я созвалъ множество гостей къ сегодняшнему обду. Но тутъ-то я вспомнилъ, что въ моей охотничьей сумк лежитъ еще остатокъ сала, которое я взялъ съ собой изъ дому, чтобъ перекусить посл охоты. Я взялъ это сало, прикрпилъ къ веревк, которая служила, собачьимъ поводомъ, а самую веревку расплелъ такъ, что она удлинилась вдвое. Затмъ, спрятавшись за камышъ, который росъ у берега, я бросилъ свою приманку въ рчку.

И не прошло нсколько минутъ, какъ я, къ великому своему удовольствію замтилъ, что одна дикая утка, бродившая возл, погналась за саломъ и, поймавъ — проглотила. Но сало было скользкое, почему оно, пропутешествовавъ, по всей длин внутренности утки, опять выскочило. Другая же утка, завидя, что первая проглотила что-то, приплыла за ней-же и въ тотъ моментъ, когда сало выскочило съ другого конца, она его мигомъ проглотила. Такъ продолжалось безъ конца, пока вс утки не оказались нанизанными на веревку, къ которой было привязано сало, точно жемчугъ.

Съ полнымъ удовлетвореніемъ вытащилъ я ихъ изъ пруда, обвязался остаткомъ веревки пять или шесть разъ вокругъ тла и шеи, и весело направился домой.

Но путь до моего дома былъ слишкомъ далекъ и утомителенъ, а тяжесть множества наловленныхъ мною утокъ была настолько внушительна, что я готовъ былъ, уже на половин пути раскаяться о столь удачной охот. Но то, что случилось вскор, доказало мн, что никогда нельзя предвидть того, что съ нами можетъ приключиться. И то обстоятельство, которое меня только что обезпокоило, послужило въ мою-же пользу.

А случилось вотъ что:

Утки, какъ оказалось, были еще вс живы, но, какъ видно, находились въ обморочномъ состояніи. И лишь только он отдлались отъ своего перваго испуга, какъ взмахнули своими крыльями, такъ, что не усплъ я оглянуться, какъ они подняли меня на воздухъ вмст съ собой.

…вытащилъ я ихъ изъ пруда.

Каждый другой, кром меня, былъ-бы весьма основательно испуганъ этимъ. Я же не обратилъ на этотъ случай никакого вниманія, такъ какъ хорошо могъ оріентироваться и использовать этотъ моментъ въ свою же пользу. Спокойно развернулъ я полы своего сюртука сдлавъ ихъ на подобіе парусовъ и направилъ такимъ образомъ полетъ дикихъ утокъ прямо къ своему дому. Когда же я находился уже надъ крышей своего дома и захотлъ спуститься на землю, то началъ постепенно скручивать головы у токъ — одну за другой, — что, между прочимъ, представляло не мало затрудненій. Но вслдствіе умнія моего свободно опрокидываться и плавать по воздуху и вслдствіе навыка, который я пріобрлъ тутъ-же, такъ какъ приходилось этотъ маневръ повторить столько разъ, сколько было утокъ, — а ихъ было немало, — то мн это удалось съ большимъ успхомъ.

Когда я свернулъ голову послдней утк, то находился какъ разъ надъ дымовой трубой моего дома, и такъ какъ утки, лишившись головъ, не могли летать, то и я медленно началъ спускаться, и черезъ дымовую трубу попалъ прямо въ свой каминъ. Здсь я, къ большому испугу моего повара, вышелъ изъ камина на землю, такъ какъ онъ только собирался развести огонь. И опоздай я еще на пять минутъ, попалъ въ горящій огонь. Испугъ повара вскор превратился въ радость, едва только онъ увидлъ кром своего хозяина, еще богатый подарокъ для его сковороды — дикія утки.

Подобный же странный случай повторился со мной съ цпью куропатокъ.

Разъ отправился я со своимъ новымъ ружьемъ испробовать силу удара и прицлъ, и весь свой запасъ дроби разстрлялъ. Какъ то неожиданно поднялъ я голову и увидлъ, къ своей радости, цлую цпь куропатокъ, летящихъ какъ разъ надо мной. Желаніе имть ихъ нсколько штукъ сегодня вечеромъ за своимъ столомъ было велико. Дроби-жъ, къ моему огорченію, у меня не было.

Но тутъ пришла мн въ голову восхитительная мысль, которую я могу посовтовать, со спокойной совстью и вамъ, дорогой читатель, и всмъ добрымъ и честнымъ людямъ, поступать также. Какъ только я увидлъ, что дичь начала плавно спускаться, я быстро на ходу-же зарядилъ свое ружье вмсто дроби — шомполомъ ружья. Затмъ подошелъ я къ куропаткамъ и выстрлилъ въ нихъ въ тотъ моментъ, когда он, испугавшись меня, взлетли.

И что-же бы вы подумали? Когда шомполъ ружья упалъ на землю, всего въ нсколькихъ шагахъ отъ меня, то на него были густо нанизаны семь штукъ куропатокъ, которыя, въ свою очередь, также не мало удивлялись, что такъ неожиданно оказались проткнутыми вертеломъ.

Изъ этого случая видно, что не даромъ говорится въ нашей пословиц: на Бога надйся, да самъ не плошай.

Но этимъ не окончилось еще это удивительное происшествіе. Какъ только я сталъ снимать съ шомпола этихъ проткнутыхъ куропатокъ и захотлъ ихъ положить въ свой ягдташъ, то оказалось, что он, вслдствіе раскаленности шомпола, были вс зажарены. Перья обсыпались, а кожица была такъ восхитительно подрумянена, что осталось только положить ихъ на блюдо и подать къ столу. А изжарившіяся внутренности имли вкусъ внутренностей бекаса.

* * *

А одинъ разъ былъ такой случай. Бродилъ я по лсу, въ Россіи, и думалъ поохотиться. Какъ вдругъ смотрю — на встрчу попадается мн голубая лисица. Мн было жаль испортить ея драгоцнную шкурку дробью, или пробить ее пулей. А она спокойно продолжала стоять подъ деревомъ, какъ видно, не замчая меня.

Въ одно многовенье вынулъ я изъ ружья пулю, а вмсто нея вставилъ хорошую шпиковальную иглу. Затмъ я выстрлилъ и такъ удачно, что хвостъ лисицы оказался пригвожденнымъ къ стволу дерева. Посл чего я подошелъ къ ней, вынулъ свой охотничій ножъ, сдлалъ имъ поперечный разрзъ на лиц лисицы и началъ хлестать ее своей охотничьей нагайкой, по ея прекрасной драгоцнной шкурк, да такъ сильно, что она въ нсколько минутъ выскочила изъ нея.

Это доставило мн истинное удовольствіе.

* * *

Какой нибудь непредвиднный случай, или сопутствующая намъ счастливая звзда, часто превращаютъ наши промахи, къ нашему великому удовольствію, въ нашу же пользу. Что это правда — я имлъ случай убдиться. Это было

надъ вечеръ въ густомъ лиственномъ лсу, столтніе дубы были усяны зрлыми желудями.

Вдругъ я замтилъ огромныхъ размровъ дикую свинью, которая шла за поросенкомъ. Я выстрлилъ. Свинья остановилась, какъ вкопанная, а поросенокъ съ визгомъ бросился бжать. Я подошелъ и увидлъ въ зубахъ свиньи кончикъ хвоста поросенка. Оказалось, что свинья была слпая и не могла передвигаться самостоятельно. Она слдовала за поросенкомъ, держась за кончикъ его хвоста. Пуля моя оторвала кусочекъ хвоста поросенка и онъ остался въ зубахъ свиньи. Я хотлъ доставить домой свинью живою, и потому взялся за оторванный кончикъ хвоста и повелъ ее за собой. Старое безпомощное животное ничего не подозрвая безъ всякаго сопротивленія пошло за мной.

Дикія свиньи, а въ особенности вепри, бываютъ очень опасны, когда они чмъ либо раздражены. Черезъ нсколько дней посл приключенія со слпой свиньей, я возвращался съ охоты, разстрлявъ вс имвшіеся у меня заряды. Вдругъ изъ за кустовъ бросается на меня дикій кабанъ. Вы можете себ представить, каково было мое положеніе. Я совершенно не подготовленъ былъ къ подобной встрч. Малйшее промедленіе могло бы стать мн жизни, но я, не теряя самообладанія моментально взобрался на ближайшее дерево. Оно гнулось подо мною и могло обломаться, но другого исхода не было, и я продолжалъ взбираться все выше. Раздраженный кабанъ ринулся за мной и ударилъ клыками о стволъ дерева съ такой силой, что они глубоко впились въ дерево и концы ихъ прошли насквозь. Онъ началъ метаться во вс стороны, стараясь освободить свои клыки. Я проворно соскочилъ на землю камнемъ загнулъ концы клыковъ и вколотилъ ихъ въ стволъ. Въ такомъ положеніи я оставилъ его въ лсу, а самъ отправился домой въ полной надежд, что кабанъ никуда не уйдетъ. Дома я хорошо поужиналъ и легъ спать. На другой день, утромъ, взялъ съ собой заряженное ружье, людей, повозку и отправился въ лсъ разыскивать кабана. Скоро мы отыскали вепря. Я подошелъ къ нему и выстрломъ въ голову уложилъ кабана на мст. Когда привезли его домой и взвсили, то оказалось, что онъ всилъ боле 50 пудовъ. Вс были поражены такимъ громаднымъ всомъ.

Мн, какъ охотнику, была небезызвстна очень старая легенда о покровител охотниковъ, св. Геберт, и явившемся ему въ темномъ лсу олен съ крестомъ между рогами. Лучшіе охотники, въ томъ числ и я, служили каждый годъ, св. Геберту молебны. Я очень часто видлъ этого оленя нарисованнымъ въ церквяхъ, въ кабинетахъ охотниковъ, а также вышитымъ на одежд рыцарей. Не могу вамъ сказать, были-ли такіе олени только въ старину, или существуютъ еще и теперь. Шелъ я какъ то по лсу и лъ сплыя вишни. Дичи перестрлялъ много и не обращалъ уже вниманія на зайцевъ или подобную мелкую дичь, какъ вдругъ, на встрчу мн прекрасный олень! Стоитъ не шелохнется и смло смотритъ на меня своими умными глазами, какъ будто знаетъ, что у меня не заряжено ружье. Меня даже зло взяло! Подошелъ я ближе, стоитъ олень, точно смется надо мной. ‘Постой-же, думаю, я тебя сейчасъ угощу!’ Я зарядилъ ружье порохомъ, но дроби у меня уже не было и вмсто дроби я положилъ горсть вишневыхъ косточекъ. Олень стоитъ себ и смотритъ! Я выстрлилъ. Мой зарядъ попалъ ему прямо въ середину лба, между втвистыхъ роговъ. Онъ покачалъ головой, подпрыгнулъ немного и, повернувшись, медленно пошелъ въ лсъ.

— ‘Ну, думаю, вишневыми косточками оленя съ ногъ не свалишь!’

Все-же я остался доволенъ, что и тутъ не сплошалъ. Придя домой, я какъ-то разсказалъ объ этомъ происшествіи своимъ товарищамъ. Они подняли меня на смхъ и долго надодали мн своими остротами. То одинъ, то другой, при удобномъ случа, подносилъ мн горсть абрикосовыхъ или вишневыхъ косточекъ съ дкими словами: ‘для будущей охоты’. Приходилось отдлываться шутками чтобы не оставаться въ глупомъ положеніи.

Олень съ вишневымъ деревомъ между рогами.

Черезъ два года мн пришлось опять охотиться въ тхъ же лсахъ. — Вдругъ вижу бжитъ прямо на меня красивый олень съ вишневымъ деревомъ между рогъ у него. Невольно я вспомнилъ о своемъ прежнемъ приключеніи. Мой зарядъ изъ вишневыхъ косточекъ не пропалъ даромъ, какъ видно одна изъ нихъ пустила ростки въ голову оленя, и изъ нея выросло прекрасное вишневое деревцо. Однимъ выстрломъ въ голову я уложилъ оленя на мст, получивъ сразу жаркое и вишневый соусъ. Представьте себ, на вткахъ висли сплыя, крупной величины вишни. Вкусомъ он превосходили вс т фрукты, какія мн приходилось когда либо сть.

Охотнику часто приходится сталкиваться съ неожиданностями и опасностями. Каждый опытный охотникъ старается не упустить благопріятныхъ моментовъ.

Подтвердить сказанное можетъ слдующій случай со мною. Дло было въ осеннюю темную ночь. Я былъ въ то время въ глухомъ и мало мн знакомомъ лсу. Въ теченіе дня я разстрлялъ вс свои заряды. Сначала я подумалъ взобраться на высокое дерево и провести на немъ ночь, но потомъ намреніе свое измнилъ и направился домой. Не усплъ я пройти двадцати шаговъ, какъ передо мной точно выросъ большой разъяренный медвдь. Его громадная пасть была открыта, казалось, что онъ хочетъ проглотить меня. Своимъ громаднымъ тломъ онъ преградилъ мн путь. У меня, какъ на зло, ничего не было, кром двухъ кремней, которые я всегда носилъ изъ предосторожности съ собой. Въ такую критическую минуту я былъ радъ имъ, какъ самому наилучшему огнестрльному оружію. Одинъ изъ нихъ я съ такой силой бросилъ въ пасть великану, что онъ прошелъ чрезъ весь ротъ и остановился глубоко въ горл. Медвдь отъ боли сильно зарычалъ и быстро началъ бжать. Въ это время въ моей голов блеснула счастливая мысль: я бросилъ второй кремень въ животнаго. Мн это удалось. Второй камень пронзилъ животное и столкнулся съ первымъ съ такой силой, что выкресанный кремнями огонь сжегъ вс внутренности медвдя, и онъ лопнулъ съ оглушительнымъ трескомъ. Клочки его мяса разнесло по всему лсу. Такимъ чудеснымъ образомъ я былъ спасенъ.

Не знаю, чмъ это объяснить, что самые страшные зври всегда попадались мн въ т критическіе моменты, когда, почему либо, я не былъ подготовленъ къ ихъ встрч. Не могу допуститъ, чтобы инстинктъ ихъ подсказывалъ имъ о моей беззащитности. Въ одинъ, очень холодный зимній день я отвинтилъ кремень отъ своего ружья, для того, чтобы немного отточить его. (Нужно замтить, мои молодые друзья, что тогда еще не было такихъ усовершенствованныхъ винтовокъ, какъ теперь, а стрляли мы кремневыми ружьями). Не усплъ я этого сдлать, какъ на меня бросился съ оглушительнымъ ревомъ большой медвдь. Мн ничего не оставалось длать, какъ взобраться на дерево и приготовиться къ защит. Но, къ несчастью, тутъ мн не повезло, когда я взбирался на дерево у меня вылетлъ охотничій ножъ, и у меня ничего не осталось, кром голыхъ пальцевъ, которыми я, конечно, не могъ отточить кремень отъ ружья. А медвдь сталъ на дыбы подъ самымъ деревомъ на заднія лапы и выжидалъ свою жертву, мысленно я приговорилъ уже себя къ смерти. Страшно было подумать, что черезъ минуту меня можетъ разорвать это страшное животное! Я уже подумывалъ объ искрахъ, хранящихся въ моихъ глазахъ, при помощи которыхъ я когда то стрлялъ утокъ, но я не ршился, даже въ такую опасную минуту воспользоваться этимъ средствомъ, такъ какъ еще до сихъ поръ я не могъ излчить глаза отъ болзни, причиненной мн во время охоты на утокъ. Я боялся совершенно потерять глаза. Съ втки дерева съ отчаяніемъ смотрлъ я на землю, гд лежалъ въ снгу мой охотничій ножъ. Въ конц концовъ пришла мн въ голову счастливая, и въ тоже время, чрезвычайно своеобразная мысль, которая вывела меня и изъ этого опаснаго положенія. Дло въ томъ, что настоящій охотникъ всегда носитъ, подобно истинному философу вс свои вещи при себ. Моя охотничья сумка всегда была наполнена нужными и ненужными вещами.

Немного порывшись въ ней, я нашелъ небольшой свертокъ шнурка, какой то кусокъ стараго изогнутаго желза и, наконецъ, банку съ горохомъ. Все это я длалъ очень осторожно, чтобы врагъ не понялъ моихъ плановъ. Отъ крпкаго мороза горохъ сдлался совершенно твердымъ, даже обледенлъ, недолго думая, я приложилъ его къ своей груди, чтобы дать ему оттаять подъ вліяніемъ теплоты своего тла. Затмъ привязалъ къ шнурку желзо, а къ желзу прилпилъ оттаявшій горохъ и быстро бросилъ его на землю, оставивъ у себя въ рукахъ кончикъ веревки. Кусокъ желза, облпленный горохомъ сильно присталъ къ рукоятк моего ножа, потому что охладившійся уже отъ холода горохъ примерзъ къ ножу. Мн удалось такимъ остроумнымъ способомъ притянуть къ себ на дерево ножъ. Доставши свой ножъ, я быстро сталъ оттачивать кремень, чтобы можно было приступить къ серьезной оборон. Едва я усплъ заложить его въ ружье, какъ косолапый Мишка тоже ползъ на дерево.

— Поздно, Мишенька, поздно! — подумалъ я.

И дйствительно, вдь нужно быть только медвдемъ, чтобы не воспользоватся удобными, моментомъ!

Я засмялся и угостилъ его хорошимъ зарядомъ, посл чего онъ, бдняжка, потерялъ, не только охоту, но и всякую способность снова когда либо лазить на деревья.

А вотъ еще одинъ случай, о которомъ нельзя не упомянуть. Я былъ еще тогда здоровымъ, крпкимъ и во всхъ отношеніяхъ ловкимъ человкомъ. Охота меня тогда больше всего интересовала, и я могъ безъ отдыха проводить нсколько дней подъ рядъ на охот. Одинъ разъ, посл такой продолжительной охоты я возвращался съ полной сумкой дичи, но усталость моя дошла до того, что я едва держался на сдл. Мой конь тоже еле-еле двигалъ ногами. Скучно было такъ хать, но ничего не подлаешь. Отъ усталости я задремалъ въ сдл, а мой конь, почуявъ свободу избралъ кратчайшій путь, свернувъ съ большой дороги, прошелъ версты дв по узенькой тропинк и… остановился. Я протеръ глаза, посмотрлъ вокругъ себя и представьте себ мою досаду: мы стояли на краю огромнаго болота! Видно было, что тропинка шла дальше за болотомъ, но какъ туда попасть? Мн припомнилось, что управляющій нсколько разъ говорилъ объ этомъ болот. Онъ совтовалъ сдлать мостъ черезъ него, такъ какъ весною, въ половодье всегда размывало и сносило греблю, служившую подобіемъ моста, но я все откладывалъ починку, и все собирался лично осмотрть испорченную плотину. Теперь же мн представился случай осмотрть ее, но я охотно отказался бы отъ этого удовольствія и безпрестанно думалъ только объ одномъ, какъ бы скоре добратся домой, не возвращаясь назадъ. Я прикрикнулъ и пр

Рудольфъ Эрихъ Распе

Путешествія и приключенія барона Мюнхгаузена

I.Путешествіе въ Россію.

II.Охотничьи разсказы.

Читайте также:

I.
Путешествіе въ Россію.

II.
Охотничьи разсказы.