‘Отечественныя Записки’, No 12, 1847
Путешествие к Семи Церквам, упоминаемым в Апокалипсисе. Авраама Норова, Норов Авраам Сергеевич, Год: 1847
Время на прочтение: 9 минут(ы)
Путешествіе къ Семи Церквамъ, упоминаемымъ въ Апокалипсис. Авраама Норова. Изданіе П. Крашенинникова и Ко. Санктпетербургъ. Въ тип. III Отдл. Собств. Е. И. В. Канц. 1847. Въ 8-ю д. л. 302 стр.
Г. Норовъ извстенъ уже читающей русской публик двумя прежними своими сочиненіями: ‘Путешествіемъ по Святой Земл’ и ‘Путешествіемъ по Египту и Нубіи’. Оба эти сочиненія пользовались заслуженнымъ успхомъ. Изданное нын ‘Путешествіе къ Семи Церквамъ’ написано ршительно съ тми же цлями и въ томъ же полномъ христіанскаго смиренія дух, какъ и прежнія. Святая Земля, спеціальность г. Норова, ни одинъ замчательный камень, ни одинъ историческій памятникъ, ни одна развалина не укрылись отъ испытующаго его взора. А такая спеціальность, какъ Палестина — немаловажное дло! Здсь каждый шагъ есть уже историческое воспоминаніе, здсь родилось христіанство, здсь страдали первые мученики, здсь протекла полная непрестанной борьбы и духовныхъ подвиговъ жизнь распространителей ученія Христова, здсь все говоритъ путешественнику о прошедшемъ, потому-что все носитъ на себ печать мысли и дятельности человка…. Правда, дятельность эта миновалась теперь, правда, въ настоящее время все мертво и глухо въ этой, по истин, классической стран христіанства, правда, по-большей-части, исчезли даже самые слды этой мысли, которая полнымъ потокомъ кипла въ былое время въ Палестин, по у человка есть воображеніе, котораго обязанность именно въ томъ и состоитъ, чтобъ воскресить эту оцепенвшую и тмъ не мене все еще роскошную страну, и заставить говорить эти мертвыя развалины въ пользу и назиданіе погрязшей въ суетахъ и прелестяхъ міра душ человка.
И душа человка несомннно очищается, и длается онъ самъ способнымъ къ величайшимъ духовнымъ подвигамъ, и начинаетъ дйствительно понимать всю суетность своего мелкаго эгоистическаго существованія, потому-что передъ нимъ возстаютъ грандіозныя воспоминанія о тхъ великихъ людяхъ, которыхъ вся жизнь была постоянная любовь, постоянное самоотверженіе. Въ этомъ-то результат именно и состоитъ глубоко-практическая польза подобныхъ путешествій.
Воображеніе г. Норова не измнило ему и на этотъ разъ. Онъ съ удивительнымъ искусствомъ уметъ найдти въ вещи самую сущность ея, отличить временное и преходящее отъ вчнаго и непреложнаго. Вчно и непреложно въ мір только одно — истина, заключающаяся въ христіанскомъ ученіи, она одна свтитъ только тмъ чистымъ свтомъ, который, по счастливому выраженію автора ‘проникаетъ душу невыразимою слабостью, преисполняетъ ее величіемъ Божіимъ, и растворяетъ ее любовію Сына Божія къ человкамъ, простирающеюся за предлы вчности’. Все же прочее есть не что иное, какъ бренная оболочка, соблазнительный, но суетный миражъ, имющій значеніе въ той же мр, на сколько выражаетъ собою самую сущность, причину причинъ, ‘простирающуюся за предлы вчности’…
Именно съ этой Точки зрнія разсказываетъ намъ г. Норовъ свои путешествія. Вы не найдете въ его сочиненіяхъ ни статистики описываемой имъ земли, ни нравовъ и обычаевъ ея жителей — настоящему нтъ мста въ его книг: настоящее бдно и грустно, настоящее холодно и безотрадно, настоящее мелко и ничтожно, такъ ничтожно, что все стерлось подъ тяжестью громаднаго, величественнаго прошедшаго.
Вотъ мысли, на которыя навело насъ ‘Путешествіе къ Семи Церквамъ, упоминаемымъ въ Апокалипсис’. И эти мысли совершенно натуральны, ибо всякій изъ насъ еще смолоду обращался воображеніемъ къ этой чудной земл, откуда впервые устремился на омраченное невдніемъ человчество тотъ свтъ, о которомъ мы упоминали выше, ибо если всякая мстность, освященная мыслью и дятельностью человка, должна быть дорога намъ, то тмъ боле должна возбуждать все наше сочувствіе мстность, носящая на себ печать такой мысли, отъ которой зависитъ и настоящая и будущая (загробная) жизнь наша…
Приступимъ, однакожь, къ разбору самаго труда г. Норова, потому-что, еслибъ мы хотли высказать здсь вс мысли, которыя онъ породилъ въ насъ, то для этого нужно было бы цлые томы.
Семь церквей, о которыхъ упоминается въ Апокалипсис, основаны самымъ любимымъ ученикомъ Христа, евангелистомъ Іоанномъ, онъ самъ рукополагалъ въ нихъ епископовъ, самъ правилъ ими. Церкви эти суть: Ефесъ, Лаодикія, Сардисъ, Пергамъ, іатира, Смирна, Филадельфія. Вс он, въ-послдствіи, подпали подъ иго Турковъ, и совершенно нын разрушены, такъ-что даже о существованіи этихъ городовъ, нкогда изумлявшихъ своимъ великолпіемъ, свидтельствуютъ только ихъ развалины. Одна Филадельфія спаслась черезъ свою твердость, граждане ея защищали свою вру и свободу почти въ-продолженіе цлаго столтія и исторгли отъ предводителя Оттомановъ, Орхана, достославную капитуляцію. Историческое обозрніе этихъ церквей и составляетъ собственно предметъ путешествія г. Норова.
Ученый авторъ начинаетъ свое сочиненіе описаніемъ плаванія изъ Байрута въ Кипръ, въ чел описанія находится слдующій эпиграфъ, взятый изъ Дяній Апостольскихъ: ‘пристахомъ въ Ciдон… и оттуду отвезшеся въ Кипръ, зане втры бяху противны’. Здсь онъ разсматриваетъ мимоходомъ вопросъ объ Атлантид и предлагаетъ свое собственное, весьма-обдуманное и основанное на несомннныхъ данныхъ изслдованіе по этому темному длу. Ссылаясь, между прочимъ, на свидтельство языческаго мудреца.Платона, авторъ показываетъ рдкій примръ терпимости — отзывается объ немъ съ похвалою, не смотря на то, что Платонъ язычникъ. ‘Читатель, конечно, замтилъ’ говоритъ г. Норовъ: ‘во многихъ мстахъ ‘этого разсказа (объ Атлантик,— приведеннаго изъ платонова ‘Тимея’) ‘проблески библейской первобытной ‘исторіи. Извстно, что язычники исказили многія мста Священнаго Писанія и еврейскіе обряды, приноровивъ ихъ къ баснословной исторіи и ‘идолопоклонничеству’. Совершенно-врная мысль! Въ твореніяхъ нкоторыхъ знаменитыхъ языческихъ писателей встрчаются мысли истины поразительной, тмъ боле поразительной, что они весьма-сходны съ истина, мы, заключающимися въ священномъ писаніи. Поэтому, первые отцы церкви никогда не запрещали читать Платона, а напротивъ, поощряли къ тому… У древнихъ философовъ мы даже находимъ весьма-удовлетворительныа понятія о безсмертіи души, о наказаніи и наградахъ въ будущей жизни, о троичности въ Бог и т. п. Достаточно привести здсь слдующіе стихи Виргилія, изъ четвертой книги ‘Георгикъ’:
Deum namque ire per omnes
Terrasque, tractusque maris, coelumque profundum.
Hine pecudes, armenta, viros, genus omne ferarum,
Quemque sibi tenues nascentem arcessere vitas.
Scilicet hue reddi deinde, ac resoluta,referri
Omnia, nec morti esse locum, sed viva volare
Sideris in numerum, atque alto succedere clo.
(T. е. Богъ объемлетъ всю землю, вс моря, все небо. Въ немъ начало всхъ животныхъ, всхъ людей, всего, однимъ словомъ, что призвано къ жизни. Къ нему же все и возвращается, въ немъ же и разршается все. Ничто не умираетъ, все полное жизни возлетаетъ къ звздамъ, и возвращается на небо.)
Здсь ясное указаніе на догматъ безсмертія души, и такихъ намековъ множество на каждомъ шагу въ ‘Энеид’, ‘Буколикахъ’ и ‘Георгинахъ’. Но еще опредленне выражалъ эти мысли Платонъ. Его ‘Федонъ’ весь написанъ въ подтвержденіе этой практической мысли. Разумется, не смотря на встрчающіяся у нихъ свтлыя мысли, мудрецы эти все-таки были язычники и не могли не затемнить своего ученія ложными мудрованіями, ибо смотрли на него глазами, отуманенными языческою гордынею, но тмъ не мене мысль о существованіи у нихъ нкоторыхъ догматовъ, составляющихъ неотъемлемую собственность христіанской религіи, не подлежитъ никакому сомннію, и просвщенный путешественникъ очень-хорошо сдлалъ, что воздалъ каждому свое.
Скажемъ еще боле: у язычниковъ встрчаемъ мы даже мстами указанія на Искупителя. Тацитъ, въ пятой книг своей исторіи, между-прочимъ, говоритъ: ‘многіе у насъ совершенно той вры, что въ древнихъ священныхъ книгахъ заключается предсказаніе, что наступитъ наконецъ время, когда Востокъ превозможетъ, и прійдутъ изъ Іудеи люди, которые возобладаютъ міромъ.’ Вообще, ученіе о палингенезіи, всеобщемъ перерожденіи, сдлалось передъ наступленіемъ христіанской эры какъ-бы всеобщимъ врованіемъ, и римскій міръ, въ нкоторомъ смысл, точно такъ же ожидалъ Мессію, какъ и Евреи. Конечно, и тутъ, какъ и везд, представленіе язычниковъ о перерожденіи являлось въ грубыхъ, плотскихъ образахъ и было совершенно лишено всякой религіозной, духовной стороны. Большая часть смотрла на эту палингенезію съ совершенно-вншней, матеріальной точки, т. е. полагали, что умереть и вновь возродиться должны солнце, звзды, земля и вообще вся видимая природа, и не соединяли съ мыслью перерожденія мысли о собственномъ своемъ возрожденіи. Все это происходитъ именно отъ плотскаго воззрнія древнихъ на міръ, отъ-того, что, какъ мы выше сказали, они не могли отличить бренной и ничтожной оболочки безотрадной матеріи отъ самой сущности вещей, а въ сущности-то, конечно, вся и загадка, и ее-то съ такимъ успхомъ разъяснила вамъ единственная истинная на земл религія, религія христіанская… Но обратимся вновь къ сочиненію г. Норова.
Посвятивъ дв главы описанію Аталіи и Бурдура, гд мы узнаёмъ, что Аталія очень не гостепріимный городъ, г-нъ Норовъ останавливается на развалинахъ древняго города Колоссы, извстнаго тмъ, что жителямъ его апостолъ Павелъ написалъ одно изъ замчательнйшихъ своихъ посланій. Въ этомъ посланіи, апостолъ укоряетъ Колоссянъ въ ереси, которой предметомъ было проповдываніе необходимости обрзанія и еще той мысли, будто бы, по чувству смиренія, должно прибгать съ молитвами непосредственно къ Богу, а не иначе, какъ черезъ посредство ангеловъ. Черезъ три года посл предостереженія апостола Павла, городъ Колоссы былъ почти до основанія ниспровергнутъ землетрясеніемъ, и такимъ-образомъ Колоссяне окончательно убдились, что они совращены съ пути истиннаго. Сверхъ-того, въ Колоссахъ совершилось и другое чудо: вода, направленная язычниками на храмъ св. архистратига Михаила, была поглощена разсвшеюся, по молитвамъ св. Архиппа, землею, отъ чего и произошло названіе мста — Хоне, т. е. погруженіе.
Приступая къ описанію Лаодикіи, авторъ краснорчиво выражаетъ горестныя чувства, которыя возбудилъ въ немъ видъ этого города, гд находилась одна изъ семи церквей. ‘Но многіе (говоритъ онъ) изъ сихъ свтильниковъ уже сдвинулись съ мста гнвомъ Іеговы, и Ангелы церквей Азійскихъ прекратили свое служеніе между ими и небомъ. Но звзды сихъ церквей, возгораясь каждую ночь надъ ними, не перестаютъ ожидать ихъ возрожденія. Когда опять настанетъ часъ ихъ свтнія?’… Не вдаваясь въ дальнйшія разъисканія, авторъ разсказываетъ очень-подробно исторію Лаодикіи, ея прошедшее величіе, и тутъ же приводитъ нсколько стихотвореній, принадлежащихъ къ неизданному собранію духовныхъ стихотвореній брата его. Выписываемъ одно изъ нихъ:
Ты говоришь: Я изобиленъ,
Разбогатлъ, и здравъ, и силенъ,
Но ты и слпъ, и нищъ, и нагъ.
Совтую теб купить бы
Живаго злата у Меня,
Очищеннаго отъ огня,
И ризой блою прикрыть бы
Твою нагую срамоту
И мазью жолчи исцлить бы
Очей отверстыхъ слпоту.
Кого люблю, тхъ испытую.
Встань! полубратій не хочу,
Ревнивъ будь, какъ Я самъ ревную,
Стою за дверью и стучу!..
Чья дверь чутка на стукъ всегдашній,
Къ тому войду, какъ другъ домашній
И вечерять мы сядемъ съ нимъ.
Стихи эти проникнуты первобытною простотою, и желательно былобы, чтобъ почтенный авторъ поспшилъ изданіемъ ихъ: наврное найдутся люди, которые воспользуются его благими и полезными совтами.
По случаю пребыванія своего въ Іераполис, авторъ разсказываетъ истинное происшествіе, случившееся съ римскимъ императоромъ, маркомъ-Авреліемъ, во время войны его съ Маркоманаміги Кавдами. Армія его изнемогала отъ зноя и жажды и постепенно упадала духомъ,въ это время милитійскій легіонъ, составленный изъ христіанъ, преклонивъ колни, вознесъ свои молитвы къ Богу въ виду всей арміи. Внезапно тучи спустились, разразился громъ, заблистали молніи и полился проливной дождь, который утолилъ жажду римскихъ воиновъ…
Вторая церковь, которую постилъ г. Норовъ, была Филадельфія: это единственная церковь, сохранившаяся и донын въ первобытной чистот своей. Пужула разсказываетъ, что очень-недавно, въ 1836 г., протестантскіе библисты, прибывъ въ Филадельфію, предложили тамошнимъ греческимъ священникамъ значительную сумму денегъ съ тмъ, чтобъ они не предубждали противъ нихъ христіанъ филадельфійскихъ. Но деньги были отвергнуты, и распространители протестантизма не нашли ни одного приверженца въ Филадельфіи. Про этотъ именно городъ сказаны слдующія замчательныя слова въ Апокалипсис: ‘Яко малу имашу силу и соблюлъ ecu свое слово, и не отверглся ecu имене моего… ‘
Не можемъ мы также не указать здсь на приведенный г. Норовымъ отрывокъ изъ слова о сокровенномъ во Христ дланіи, принадлежащаго знаменитому филадельфійскому епископу еолепту.
Вотъ онъ:
‘Умъ, удаляясь отъ вншняго и собираясь во внутренняя3 возвращается къ себ, то есть соединяется съ своимъ словомъ, находящимся въ мысли по естесству, черезъ оное слово совокупляется съ молитвою: и молитвою восходитъ въ разумъ Божій со всею любительною силою я усердіемъ. Тогда похоть плоти погасаетъ, всякое чувственное желаніе сладости исчезаетъ, и вс красоты земныя являются непріятными.
Вотъ какое понятіе имли знаменитые пастыри церкви объ удовольствіяхъ міра!
На мст, гд стоялъ великолпный нкогда Сардисъ, ученый путешественникъ вашъ нашелъ только развалины. Между ними особенно-замчательны развалины храма Гавелы, матери боговъ, по чудному выраженію Софокла, земли-кормилицы всхъ веществъ, обитающей на берегахъ златоноснаго Пактола. По поводу Сардиса, передъ умственными очами автора возсталъ изнженный и истомленный роскошью образъ Креза, и онъ вспомнилъ поучительный разговоръ его съ глубокомысленнымъ философомъ Солономъ, и знаменитыя слова: ‘о Солонъ, Солонъ!’ Полный этихъ грустныхъ размышленій, авторъ не безъ основанія заключаетъ свое описаніе Сардиса слдующими замчательными словами: ‘гробницы царей Сардиса, надобно какъ и пирамиды Е(е)гипетскія, пережили царства, которыхъ давноминувшій блескъ отражается только на этихъ гигантскихъ могилахъ,— смерть сдлалась мриломъ славы земныхъ державъ.’
Слды іатиры, четвертой изъ се, мы церквей, упоминаемыхъ въ Апокалипсис, едва совсмъ не исчезли съ лица земли. Только въ конц семнадцатаго столтія, англійскій консулъ въ Смирн, Рико, наведенъ былъ изъисканіями своими на Ак-Гиссарь, гд довольно-большое количество древнихъ надписей съ именемъ іатиры обнаруживало ея прошедшее существованіе на этомъ мст. Авторъ подробно разсказываетъ въ своемъ сочиненіи судьбы еіатирской церкви.
По вотъ путешественникъ достигъ Мелеса, ‘вспоившаго своими струями несравненнаго Омира’. Г. Норовъ черпаетъ изъ струй поэтическаго потока, и тутъ же припоминаетъ слова Бартелемй (Voyage du jeune Anacharsis) о томъ, что онъ. Скиъ, и гармонія стиховъ Омира ‘часто ускользаетъ отъ его грубыхъ органовъ’. Пріхавъ въ Смирну, авторъ съ такою же ученою, но неутомляющею, впрочемъ, подробностью, какъ и везд, разсказываетъ исторію смирнской церкви. Особенно замчательна показалась намъ твердость одного изъ пастырей, Піонія. Выписываемъ въ отрывкахъ этотъ трогательный разсказъ:
‘Тмъ, которые старались устрашить Піонія смертію и приманить къ сладостямъ жизни, онъ отвтствовалъ: ‘И я считаю жизнь сію временную сладкою, но несравненно сладчае для насъ христіанъ та, которую мы получить же’ лаемъ. Свтлость міра сего я признаю ‘отрадною и веселою, но несравненно веселе и отрадне для насъ тотъ свтъ ‘истинный, который мы увидть надемся. Мы не говоримъ, чтобы все, что ‘мы видимъ тлесными очами, не было ‘прекрасно, мы не ненавидимъ творенія ‘Божія, но есть міръ иной, невидимый, ‘который превосходитъ красотою все найми видимое’. Такъ, борясь оружіемъ духовныхъ увщеній противу своихъ враговъ, Піонія съ собратьями былъ приведенъ въ темницу, гд нашелъ обремененныхъ узами, пребывшихъ въ вр, пресвитера Липа и жену, называемую Македонія.’ (Стр. 203).
Дале:
‘Привлеченный среди поруганій въ темницу, скорбь святаго мученика была невыразима (оборотъ не русскій), когда ему показали на епископа, отступника Евктимона, поклонившагося идоламъ. Преданному истязаніямъ, ему (?) сказалъ нкто (оборотъ латинскій): ‘Почто, Піоній, ты спшишь къ смерти?’ ‘Не къ смерти, но къ животу поспшаю’, отвчалъ страдалецъ, котораго тло было строгаемо желзомъ. Пригвождаемому ко кресту, ему говорили (опять лнійнискій оборотъ): ‘Отрекись, Піопій, мы измемъ гвозди и врачи исцлятъ тебя’, Святой же, помолчавъ, отвчалъ: ‘уснуть желаю, да лучшій возстану въ общее воскресеніе!’ Распятый на крест мученикъ былъ ирода въ огню, но повствуютъ, что усопшее тло обрлось нетлннымъ.’ (Стр. 204).
Твердость, по истин, геройская! тмъ боле, что тутъ движителемъ былъ вовсе не матеріальный и близкій интересъ, а интересъ чисто духовный и по самой природ своей отдаленный!
Въ Пергам особенно замчательна церковь во имя св. Іоанна. Мусульмане нсколько разъ пытались обратить ее въ мечеть, но Господь, видимо покровительствующій пергамской церкви, не допустилъ ихъ выполнить это намреніе.
Но всего боле вниманіе автора обратилъ на себя Эфесъ. Тутъ онъ вспомнилъ, какимъ-образомъ чароди эфесскіе, завидуя слав апостола Павла, стали, подобно ему, ‘заклинать злыхъ духовъ именемъ Господа Іисуса, но злой духъ сказалъ имъ въ отвтъ: Іисуса я знаю и Павелъ мн извстенъ, а вы кто? И человкъ, въ которомъ былъ злой духъ, бросился на нихъ, и они, обнаженные и избитые, выбжали изъ дома. Не тотъ ли самый злой духъ’ (восклицаетъ авторъ) ‘разбилъ и разметалъ здсь такъ, по горамъ и по долинамъ, этотъ славный Эфесъ?’ (стр. 234).
Въ одномъ мст, описывая Эфесъ авторъ столь же краснорчиво, какъ и въ начал своего путешествія, восклицаетъ: ‘Долго ли еще будетъ належать на земл апостольской, и еще боле, на земл христовой, столь тяжело ложащееся подъ мое перо: порабощеніе?.. Отвта нтъ! Отвта ‘нтъ!’ И мы въ свою очередь скажемъ: время крестовыхъ походовъ ужь миновалось!
Г. Порокъ заключаетъ свое путешествіе островомъ Патмосомъ, въ которомъ св. евангелистъ Іоаннъ, по повелнію нечестиваго Домиціана, находился въ заточеніи въ-продолженіе восьмнадцати мсяцевъ, и въ которомъ, по выраженію автора, онъ ‘прозрвалъ въ вчность’. И досел сохранилась еще пещера, въ которой, по существующему преданію, божественный Іоаннъ начерталъ Апокалипсисъ.
Этимъ кончается новый трудъ г. Норова — трудъ пріятный, составляющій одно изъ тхъ отрадныхъ явленій, которыя, къ истинному прискорбію всхъ смиренномудрыхъ христіанъ, такъ рдко являются въ наше время. Книга написана чрезвычайно хорошо, рчь ея всегда идетъ въ уровень съ высокимъ своимъ предметомъ, порою она простодушна и безъискусственна, какъ сама истина, порою негодуетъ и изливаетъ справедливый свой гнвъ на похоти и соблазны міра, порою меланхолична…
Но вмст съ тмъ встрчаются иногда и недостатки, да и гд ихъ нтъ! Мы указывали на нихъ въ приведенныхъ нами примрахъ, и читатели видли, что они состоятъ, по-большой части, въ употребленіи латинизмовъ.
Въ заключеніе, отъ всей души просимъ у автора извиненія, что не могли указать на вс красоты его сочиненія: предлы библіографической статьи не дозволили намъ сдлать это.
Книга издана великолпно.