Проказники. Юмористические очерки, сценки, картинки и фотографические снимки с натуры. Добродушного Юмориста. Москва. 1880, Протопопов Михаил Алексеевич, Год: 1879

Время на прочтение: 3 минут(ы)

Проказники. Юмористическіе очерки, сценки, картинки и фотографическіе снимки съ натуры. Добродушнаго Юмориста. Москва. 1880.

И Москва не лыкомъ шита. Если у насъ, въ Петербург, имется г. Лейкинъ, ‘знаменитый писатель’, какъ нсколько лтъ тому назадъ совершенно серьёзно назвала его одна изъ газетъ, у Москвы проявился ‘добродушный юмористъ’, который если еще и не знаменитъ, подобно г. Лейкину, то, наврное достигнетъ знаменитости. Pourquoi pas? Онъ иметъ для этого вс данныя и его талантъ ни на волосъ не слабе таланта г. Лейкина. Боле того: комизмъ ‘очерковъ’ Добродушнаго Юмориста гораздо мене поверхностенъ, нежели комизмъ г. Лейкина. Московскій юмористъ далеко не въ такой степени, какъ г. Лейкинъ, злоупотребляетъ смшными словечками, на которыхъ послдній, какъ извстно, главнымъ образомъ, и вызжаетъ. Еслибы на основаніи изображеній этихъ писателей можно было строить какіе-нибудь практическіе выводы, мы должны были бы заключить, что московскіе купцы, мщане, мелкіе чиновники, мастеровые и т. д. боле человчны и отесаны, нежели соотвтственный петербургскій людъ. Но, въ конц-концовъ, г. Лейкинъ и Добродушный Юмористъ — родные братья и даже близнецы: тотъ же жанръ, та же манера, т же типы и, въ общемъ, тотъ же языкъ. Конечная цль ихъ произведеній тоже одинакова: во что бы то ни стало надорвать читателю животики.
Мы ничего не имемъ противъ смха въ литератур и вообще въ искуств. ‘Смяться, право, не гршно надъ тмъ, что кажется смшно’, противъ этого никто и не споритъ. Но есть смхъ и смхъ. Мичманъ Дырка смялся даже тогда, когда ему показывали палецъ, и это обстоятельство весьма дурно рекомендовало его умственныя способности. Откровенно говоря, наши юмористы, прохаживающіеся на счетъ ‘фонталовъ’ и ‘купоросныхъ ассенизацій’, смющіеся и на похоронахъ, и на свадьб, у постели больного и въ трактир съ арфистками, очень живо напоминаютъ собою гоголевскаго мичмана. Ужь слишкомъ что-то имъ весело живется на свт, ужь слишкомъ беззаботенъ и весело-раскатистъ ихъ смхъ, чтобы имть какую нибудь серьёзную подкладку. Они, повидимому, смются для смха, а такой смхъ именно и есть смхъ Дырки. Оно, конечно-на здоровье: кому мшаетъ безпричинная веселость бднаго мичмана? Пока она безпритязательна и неназойлива — ршительно никому. Тмъ не мене, даже въ этомъ наилучшемъ случа критика все-таки обязана обозначить, sine ira, совершенно спокойно, что — вотъ, молъ, это литераторы, а это только мичманы. Если же мичманъ внезапно возмнитъ, что онъ не мичманъ Дырка, а какой-нибудь капитанъ Кукъ, и потребуетъ къ себ соотвтственнаго вниманія и уваженія, тогда критика и подавно должна вмшаться для разъясненія недоразумнія. Одно дло — кукишъ читателю на страницахъ какой-нибудь развеселой газетки, у которой и свой кругъ читатей, и свои цли, и съ которой взять критик нечего, и другое дло полное собраніе такихъ кукишей, претендующее на вниманіе не однихъ только кучеровъ и буфетчиковъ. Мы искренно пожалемъ Добродушнаго Юмориста, если онъ не разъяснитъ себ на будущее время этого пункта и, увлекаясь лаврами г. Лейкина, извлечетъ, по его примру, изъ забытыхъ газетныхъ листовъ вс свои писанія. Ни авторъ, ни литература, ни сама публика не выиграютъ отъ этого ровно ничего. За авторомъ упрочится репутація мичмана, литература засорится новымъ вкладомъ мусора, а публика… относительно публики мы въ особенности недоумваемъ и печалимся. Въ самомъ дл, для какой собственно публики пишутся эти soi disant юмористическіе очерки, сценки и т. д.? Если для интеллигентной, для той, которая знаетъ и понимаетъ настоящій смхъ, единственно приличный литератур, тотъ смхъ, въ которомъ слышатся горькія ноты, ‘невидимыя слезы’ и видна опредленная идея, такъ ей безцльное хихиканье можетъ только претить. Если наши авторы предназначаютъ свои произведенія именно для тхъ общественныхъ классовъ, которые и изображаются ими, тогда возникаетъ недоумніе другого рода. Намъ, знающимъ, что нельзя говоритъ вмсто ‘фонтанъ’ — ‘фонталъ’, вмсто ‘драка’ — ‘оккупація’ и вмсто ‘выпивка’ — ‘мобилизація’ — намъ можетъ казаться забавнымъ этотъ вольный переводъ разныхъ хитрыхъ терминовъ. Но что останется ‘юмористическаго’ въ разсказахъ г. Лейкина и Ко для меня въ томъ случа, если я и дйствительно, ‘въ серьёзъ’ говорю на томъ самомъ жаргон, которымъ говорятъ персонажи этихъ разсказовъ? А вдь, повторяемъ, въ смхотворномъ жаргон и заключается вся соль нашихъ ‘проказниковъ’, ‘забавниковъ’, ‘гороховыхъ, шутовъ’ и какъ тамъ ихъ еще зовутъ.

‘Отечественныя Записки’, No 11, 1879

Прочитали? Поделиться с друзьями:
Электронная библиотека