Проект ‘Правил о премиях дирекции императорских театров за драматические произведения’, Островский Александр Николаевич, Год: 1884

Публицистика
Время на прочтение: 11 минут(ы)
Скачать в PDF

А. Н. Островский

Проект ‘Правил о премиях дирекции императорских театров за драматические произведения’

Речи 1859-1886
ГИХЛ, М., 1952
Составитель тома Г. И. Владыкин
Подготовка текста и комментарии К. Д. Муратовой
В настоящем проекте правил о премиях много недостатков. 1-е, нет определенности и точности в терминах в самых основных положениях, 2-е, многие статьи редактированы неясно и неудобопонятно, 3-е, смешаны два рода премий, что порождает значительную запутанность и ненужные формальности, 4-е, некоторые статьи не соображены с целью учреждения премий, т. е. не представляют ни поощрения для авторов, ни выгод для дирекции, а, напротив, обещают авторам лучших произведений лишние стеснения и материальный ущерб.
Предлагаю разбор статей по порядку.
В статье 1-й слово ‘за наилучшие’ очень неопределенно и слишком требовательно. Наилучшей пьесы написать нельзя, какую ни напишешь, все найдется лучше. Это первый и самый главный пункт, он должен быть изложен яснее.
Статья 2-я. Премии учреждаются ‘с целью обогащения и улучшения репертуара императорских театров посредством возвышения художественно-литературного и сценического достоинства пьес и привлечения новых литературных сил и пр.’ Выходит, что улучшение репертуара достигается посредством возвышения и пр., т. е. улучшение посредством улучшения. Возвышение художественно-литературно-сценического (?) достоинства — все это отдаленные и гадательные цели при учреждении премий, все это еще как бог даст, надо было указать ближайшую цель. Премии учреждаются с целью поощрения талантливых писателей к серьезному труду над их произведениями. Дирекция, обещанием известных материальных выгод, желает побудить писателей к занятию драматической работой более тщательному, чем было доселе, т. е. к старательному изучению техники драматических произведений, к правильной и стройной обработке избранных ими сюжетов и к художественной отделке подробностей, чтобы таким образом русские писатели достигали в своих произведениях возможного и достижимого для их талантов совершенства, чем, конечно, достигается и обогащение репертуара русской сцены. Что же касается до ‘привлечения новых сил’, то это праздные слова, не имеющие никакого значения, потому что привлекать силы неоткуда. Поспектакльная плата, увеличенная более чем вдвое против прежней, уж привлекла очень довольно новых сил к занятию драматической литературой. В настоящее время в Обществе русских драматических писателей состоит 320 членов, и, судя по ежегодному и ежемесячному приросту, в недалеком будущем число их дойдет до 400. Это очень солидная цифра, больше-то, пожалуй, и не надо.
Статья 4-п редактирована сбивчиво, ее нужно изложить яснее, примерно таким образом: ‘Премии, по приговору особой комиссии судей, выдаются ежегодно по окончании сезона за оригинальные пьесы, поступившие в дирекцию императорских театров в том сезоне, как поставленные, так и непоставленные, но уже одобренные цензурою и Театрально-литературным комитетом’.
Статья 6-я — лишняя и противоречит 1-й. К чему ведет особое представление на премии и как это вяжется с целью улучшения репертуара? Разбору комиссии судей должны подлежать все пьесы, представленные в дирекцию, одобренные цензурой и Комитетом. Иначе может случиться, что молодой, робкий и не доверяющий себе автор пьесу свою не представит на премию, а просто отдаст в дирекцию, а между тем пьеса будет иметь успех, окажется лучшей в сезоне, и автор за нее премии не получит, потому что не соблюдена была им формальность при отдаче пьесы в дирекцию. Какое же это поощрение талантов? Премия должна выдаваться за хорошие произведения, а не за соблюдение разных формальностей.
Статья 7-я — совершенно лишняя. Порядок представления пьес в дирекцию и без того давно известен всем авторам, и объяснять его еще раз нет никакой надобности. Примечание же к 7-й статье является в правилах о премии не только неуместным, но и в высшей степени бестактным и неделикатным. Дирекция нуждается в хороших пьесах, прибегает для этого к чрезвычайным мерам, дирекция желает привлечь и поощрить авторов, так следует ли обращаться к ним с такими любезностями? ‘Какие вы шедевры ни пишите, но если они переписаны нечетко или неразборчиво, или представлены в одном экземпляре, то пьеса дирекцией принята не будет и возвращена не будет, и дирекция ни в какие объяснения с вами входить не станет’. Как можно написавшего отличную пьесу автора лишать премии за то, что пьеса нечетко переписана? Ведь премии назначаются за хорошие, талантливые произведения, а не за чистописание. Как можно в правилах о премии извещать авторов, что с ними не будут входить в сношения? Пусть правила о порядке представления пьес в дирекцию и остаются там, где они были, а в правилах о премии повторять их более чем неуместно. Отличные пьесы и авторы их очень редки, дирекция должна искать их и привлекать, а не запугивать, без нужды, стеснительными формальностями.
Статья 8-я изложена сбивчиво и в приложении не исполнима. Спутанность произошла от того, что смешаны два рода присуждения премий. Один, так сказать, академический, где цель идеальная: поднятие художественного уровня литературы, где премия присуждается за безусловные литературные достоинства и где дальнейшая судьба и сценический успех пьесы не интересуют учреждение, выдающее премии. Там девизы уместны, потому что все дело ограничивается присуждением и выдачею премии, потом пьеса возвращается автору, что он хочет, то с ней и делает. Другой род — премии театральные, цель их более практическая: театр учреждает премии как средство приобретения лучших пьес для своего исключительного пользования. Результат выходит один: поднятие достоинства пьес, но порядки в присуждении разные. Для театра важно как можно скорее поставить хорошую пьесу, чтобы делать сборы, как можно скорее выдать за нее премию, чтобы тем показать меру своих требований и привлечь автора к новому труду. При допущении же девизов постановка должна затянуться по крайней мере, хотя в этой 8-й статье и сделана оговорка, что ‘необъявление автором своего имени не лишает дирекцию права ставить его пьесу на сцене без его участия и предварительного соглашения’, но эта оговорка ровно ничего не значит. Правила о премии не могут отменить существующего закона, 1684 статья Уложения о наказаниях постановку драматических произведений без соглашения с авторами считает уголовным преступлением. Тут есть и еще преступление, хотя и неуголовное: это постановка пьесы без участия автора. При совершенном отсутствии в настоящее время умелых режиссеров и специалистов распорядителей только те пьесы и идут удовлетворительно, которые поставлены их авторами. При театральных премиях девизы допускаемы быть не должны. Если автор, для большего беспристрастия при обсуждении его пьесы в Комитете, желает скрыть свое имя, то он может взять псевдоним, объявив свою настоящую фамилию и адрес директору. Когда пьеса пройдет в Комитете и будет ставиться на сцену, автору уже незачем скрываться, напротив, собственная выгода заставит его явиться и участвовать в постановке.
Примечание к 8-й статье лишнее. Как уже сказано, ни девизов, ни постановки без участия автора допускать не следует, напротив, весьма полезно будет во всех отношениях предоставлять талантливым авторам самое широкое участие в постановке их пьес.
Статья 9-я редактирована неудачно, в первой половине ее опять без нужды речь идет о Комитете, а вторая неясна. Выходит, что дирекция может ставить и не ставить пьесу, но пьеса, рекомендованная комиссией судей, может получить премию. Тут хотя и постановлено ‘но’, но прямой противоположности между частями предложения нет. И притом не ясно выражение ‘в текущем году’. Какой год считать текущим, — тот ли, в котором пьеса представлена в Комитет, или следующий, в котором присуждена премия? В первом случае 9-я статья будет лишнею, она будет повторением того, что сказано в 4-й статье. Во втором случае отличная пьеса должна будет лежать в дирекции даром два сезона. Такого правила никак нельзя допустить, оно прямо противоречит цели учреждения премии, т. е. обогащению репертуара. Какие пьесы дирекция должна ставить, пока отличные произведения лежат у ней в библиотеке, и какими другими соображениями может руководствоваться дирекция при постановке пьес, кроме их качества? Авторов, получивших премии, следует утешить постановкой их пьес и в этом случае дать им некоторое преимущество перед другими. Это мнение до того справедливо и до того ясно, что против него никакого разговора не может быть.
10-я статья (опять о Комитете) даже и при допущении пьес под девизами представляет излишнюю формальность.
Примечание к 10-й статье тоже лишнее. Если автор представленной в дирекцию пьесы состоит членом Комитета, то в обсуждении ее он все равно принимать участия не должен, представлена ли она на премию, или просто для постановки. Это и всегда так делается, потому что никто в своем деле судьею быть не должен.
Здесь я позволю себе привести мнение, которое я многократно предлагал дирекции убедительно и настойчиво. ‘Не следует приглашать в члены Театрально-литературного комитета литераторов, пишущих для сцены, особенно среднего таланта’. Посредственные писатели не так вредны в Комитете, когда они судят свои произведения, как тогда, когда они определяют достоинство чужих пьес. Пьесам, имеющим большие достоинства, они, конечно, повредить не могут, боясь общественного мнения, но зато к пьесам средним, равным по достоинству с их пьесами, они всегда будут относиться придирчиво и пристрастно. Обеспеченные в том, что пьесы их, как членов Комитета, получат одобрение, они будут, из боязни соперничества, ревниво охранять сцену от пьес авторов начинающих и авторов, равных с ними по таланту. Мелочное самолюбие и дух соперничества, со всеми его неприглядными проявлениями, всегда присущи посредственностям. Не надо быть большим психологом, чтоб утверждать подобные истины, в этом убеждает история всех искусств. Великодушия и справедливости можно ждать только от крупных талантов. Мои убеждения не подействовали, в Комитет были рекомендованы драматические писатели, и наперед предсказанные мною скандалы долго ждать себя не заставили. Положим, можно надеяться, что подобные скандалы будут повторяться не часто, но ж с уверенностью можно сказать, что такой состав членов Театрально-литературного комитета всегда будет возбуждать неудовольствие и ропот во всех, пишущих для сцены. Поэтому я еще раз повторяю, что для полного беспристрастия при суждении о пьесах лучше освободить совсем Комитет от членов, пишущих для сцены, чем в правилах о премии придумывать статьи, парализующие их пристрастие.
В 11-й статье уж нет той предусмотрительности относительно беспристрастия, которая замечается в примечании к 10-й статье. Членам Комитета, пишущим для сцены, дается право участвовать в выборе пьес, заслуживающих рассмотрения комиссии, присуждающей премии, хотя бы в числе пьес, из которых производится выбор, были их произведения. Из сопоставления 10-й и 11-й статей выходит следующее: 1) член Комитета, пишущий для сцены, не может присутствовать в заседании, в котором обсуждается, заслуживает ли его пьеса постановки на сцену. Да ему незачем там и быть, он и без того знает, что его пьеса будет одобрена, потому что он член Комитета. Еще не было примера, чтобы пьесы членов Комитета не одобрялись, да это и невозможно, иначе дирекция подвергнется справедливым упрекам, что вручает судьбу пьес таким судьям, которые сами порядочной пьесы написать не умеют. 2) В то же время член Комитета, пишущий для сцены, допускается до выбора пьес, предназначенных на премию, и, таким образом, может содействовать выбору своей пьесы и препятствовать выбору чужих. Какая же тут гарантия против пристрастия, и зачем вводить посредственных литераторов в соблазн, давая им столь заманчивую возможность оскорблять самолюбие писателей, равных им по таланту. В одной статье нет доверия к членам Комитета, в другой — полное доверие, надо остановиться на чем-нибудь одном.
В 15-й статье к словам ‘по безусловному достоинству’ надо прибавить какое-нибудь дополнение, иначе они будут приняты как требование абсолютного совершенства, которое недостижимо. Не лучше ли редактировать эту статью так: ‘Члены комиссии рассматривают пьесы преимущественно з художественном и литературном отношении, не по относительному, а по безусловному их достоинству и присуждают премии за пьесы, составляющие ценное и прочное приобретение для литературы и театра’?
16-я статья есть почти дословное повторение 15-й, нового в ней: ‘оригинальность обработки и достоинства языка’, но достоинства языка относятся к литературным достоинствам, о чем уж сказано в 15-й статье, остается затем оригинальность обработки, но это выражение так неопределенно, что способно сбить с толку всякого, кто интересуется тем, какие произведения могут получить премию. Обработка чего, сюжета или характеров? В каком смысле взято тут слово ‘оригинальность’? Если оригинальность значит самобытность, в противоположность заимствованию, так об этом говорится ниже, если слово ‘оригинальность’ употреблено в смысле особенности, характерной исключительности, некоторой странности, то такую оригинальность нельзя причислить к достоинствам пьесы. В обработке сюжета требуется не оригинальность, а правильность и стройность, а в обработке характеров верность действительности. Хотя оригинальность во втором смысле и представляет некоторую привлекательность, но она есть исключительная, врожденная способность очень немногих художников и постановить ее условием для получения премии нельзя.
Статья 17-я изложена очень неудачно, перечисление видов драматических произведений грешит против логики. ‘Трагедии, драмы, комедии, хроники, исторические, легендарные, современные, бытовые…’ Какие еще могут быть исторические сценические произведения, когда уж трагедии, драмы и хроники упомянуты? Ни легендарных, ни современных сценических произведений не бывает. Разве можно озаглавить пьесу: ‘Современное сценическое произведение’? Если же отнести прилагательные: ‘исторические, легендарные, современные, бытовые’ — не к сценическим произведениям, а к перечисленным далее видам их, трагедии, комедии и пр., то запутанность выдет еще больше. Тогда явятся: ‘современные и бытовые хроники, легендарные комедии’ — и т. д.
Статья 18-я совершенно непонятна, вторая половина ее так прямо противоречит первой, что никакое соглашение и примирение между ними невозможно… ‘Переделки чужих произведений в драматическую форму с заимствованием готовых сюжетов и характеров на соискание премии не допускаются, кроме исключительных случаев, где заимствование не лишает пьесы художественности и самобытности творчества’. Ни при каких исключительных случаях заимствование не может быть самобытным. Самобытное только потому и называется самобытным, что оно ниоткуда не заимствовано. Когда заимствованное претендует быть самобытным, то это называется плагиатом, и автор, получивший премию за такую самобытность, может за ту же самобытность очутиться на скамье подсудимых. Заимствованная самобытность принесла очень много вреда русскому театру, и потому этот вопрос должен быть решен в такой степени ясно, чтобы уж не оставалось никаких сомнений. Оригинальным признается всегда такое драматическое произведение, в котором сценариум и характеры вполне оригинальны. Этого довольно, фабула в драматическом произведении дело неважное, но только фабула, а не сюжет. Под сюжетом часто разумеется уж совсем готовое содержание, т. е. сценариум со всеми подробностями, а фабула есть краткий рассказ о каком-нибудь происшествии, случае, рассказ, лишенный всяких красок. Драматический писатель менее всего сочинитель, он не сочиняет, что было, — это дает жизнь, история, легенда, его главное дело показать, на основании каких психологических данных совершилось какое-нибудь событие и почему именно так, а не иначе.
В 21-й статье назначен срок объявления и выдачи премий очень отдаленный, срока же присуждения премии, что гораздо важнее, вовсе не означено. Надо предполагать, что и присуждение будет оканчиваться к тому же времени, иначе зачем же откладывать надолго объявление и выдачу премии после постановления комиссии. Если это так, то 21-я статья представляет положение, не оправдываемое никакими соображениями и противоречащее цели учреждения премии, так как от замедления срока присуждения премии произойдет ущерб для дирекции и авторов. Комитет препровождает пьесы в комиссию на рассмотрение в начале великого поста, и они должны будут оставаться там весну, лето и осень, три времени года. Дирекция нуждается в хороших пьесах, для дирекции особенно важно иметь их в начале сезона. Хорошие и хорошо поставленные пьесы в октябре и ноябре, дают тон всему сезону, располагают публику к театру. Если присуждение премий состоится весной или в начале лета, то дирекция, имея заблаговременно в руках хорошие пьесы, будет иметь много и досуга для приличной их постановки. Таким образом, в начале сезона у нее будет приятная для публика новость. Если же присуждение премии окончится к 1-му декабря, то постановка премированных пьес придется в разгар сезона, в самое горячее время, когда все рабочие руки постоянно бывают заняты постановкой новых опер или балетов, а репетированью будет мешать святочное время, когда на театре идут двойные спектакли. Таким образом, представление премированной пьесы, если не захотят поставить ее кой-как, может состояться не ранее половины или конца января, и ни дирекция, ни автор не успеют извлечь из пьесы той пользы, которую могли бы получить при своевременной постановке. А между тем золотое летнее время будет потрачено даром или употреблено на постановку пьес, не имеющих никаких достоинств или переводных. Присуждение премии не следует затягивать далее 1-го июня.
Статьи 25, 26 и 21-я едва ли не лишние по следующим соображениям. 1) До сих пор произведения, обладающие большими достоинствами, являлись не часто, далеко не каждый год, предполагать, что их сразу в один год явится несколько, нет никакого основания, 2) собирать по маленьким суммам неприкосновенный капитал и хранить его в кассе без пользы — не представляет расчета, 3) чтобы из остатков за выдачею премий составить капитал, приносящий 3500 руб. в год, надо копить его много лет, особенно если предположить, что в иные годы из этих остатков будут выдаваться добавочные премии, 4)для таких незначительных расчетов потребуется особое счетоводство. Вообще при таком большом хозяйстве и при таких больших оборотах, как в императорских театрах, накапливать маленький неприкосновенный капитал из небольших сбережений представляется чем-то мелочным. Дело будет короче, если вместо всех этих расчетов деньги, оставшиеся за выдачею премий, обращать в кассу, а директору предоставить право в экстренных случаях, когда потребуется выдача лишних премий, обращаться к министру за разрешением ассигнований добавочных 1000 или 500 руб. на таковые выдачи.
Статья 28-я есть повторение 5-й статьи и потому лишняя.
Статья 29-я. Этой статьи я решительно не могу понять, не могу даже найти благовидного предлога, чтобы оправдать всю жесткость ее и несправедливость. Что значит: ‘в исключительное распоряжение дирекции?’ Если тут есть какое-нибудь ограничение прав литературной или драматической собственности, так надо это пояснить. Да за что же, впрочем, автора, написавшего отличную пьесу, лишать по закону принадлежащих ему прав? Если же премированная пьеса поступает в такое же распоряжение, как и всякая, отданная в дирекцию, тогда зачем же пугать? Для чего дирекции дано право два года не ставить отличную пьесу, удостоенную премии? Ведь она сама же их ищет для обогащения репертуара. В таком случае премия будет не награда, а наказание талантливым людям. Отличные пьесы пишутся fвторами и видятся публикой не часто. Всякий, написавший отличную пьесу, пожелает как можно скорей видеть ее на сцене, потому что драматическое произведение только на сцене получает свою окончательную форму. Автору, которому удалось написать изящное произведение, надо быть совсем сумасшедшим, чтобы за две тысячи рублей отказаться видеть свой дорогой труд на сцене в продолжение двух лет и лишить публику на два года наслаждения и еще дать в том подписку. Дать такую подписку значит еще ограбить себя и свою семью. В Москве частные театры не за отличные, а просто за хорошие пьесы выдают до полутора тысяч рублей премии сейчас же и сейчас же ставят пьесу, а императорский театр за премию в две тысячи рублей предлагает автору невыгодные и унизительные условия. Да в том же императорском театре ловкий человек за плохие переводы и переделки получает более 8 тысяч в год, а автор, прилежно трудившийся над художественным произведением, должен будет два года ждать его постановки, не получая своего трудового заработка. Может быть, запрещение ставить на частных сценах премированных пьес, касается только столичных театров, тогда автору, конечно, легче, но столичной публике тогда, чтобы видеть изящные отечественные произведения, придется ездить в провинцию. При таких условиях человек, хоть немного уважающий себя, дорожащий вниманием публики и своей литературной известностью, никогда не согласится отдать свою пьесу на премию.
[1884]

КОММЕНТАРИИ

Впервые печатается полностью по писарской копии, хранящейся в Институте русской литературы Академии наук СССР. В Центральном государственном литературном архиве (Москва) имеется черновой автограф А. Н. Островского.
В 1883 г. дирекция императорских театров решила ввести премии за лучшие драматические произведения ‘с целью обогащения и улучшения репертуара императорских театров посредством возвышения художественно-литературного и сценического достоинства представляемых пьес и привлечения новых литературных сил к деятельности драматических писателей’. Проект ‘Правил о премиях’, выработанный Театрально-литературным комитетом, был послан Островскому как председателю Общества русских драматических писателей. Островский рассмотрел эти ‘Правила о премиях’ по пунктам, а затем написал записку по их поводу. Обе записки были посланы Островским главному контролеру двора Н. С. Петрову.
В бумагах драматурга хранится присланный проект правил и снятая с него после исправлений Островского копия.
Островский Александр Николаевич
Прочитали? Поделиться с друзьями:

Читайте также:

  1. Разбор словаря Даля, Островский Александр Николаевич, Год: 1856
  2. По случаю открытия памятника Пушкину, Островский Александр Николаевич, Год: 1880
  3. Проект законоположений о драматической собственности, Островский Александр Николаевич, Год: 1869
  4. От переводчика, Островский Александр Николаевич, Год: 1872
  5. По случаю открытия памятника Пушкину, Островский Александр Николаевич, Год: 1880
  6. Мишура в ‘Судебном Вестнике’, Островский Александр Николаевич, Год: 1870
  7. Клубные сцены, частные театры и любительские спектакли, Островский Александр Николаевич, Год: 1880
  8. Дополнения к театральным запискам, Островский Александр Николаевич, Год: 1886
Электронная библиотека