ПРОЕКТЪ ПОЛОЖЕНІЯ ОБЪ ИСПРАВИТЕЛЬНЫХЪ ТЮРЬМАХЪ.
ПРОЕКТЪ ПОЛОЖЕНІЯ ОБЪ ИСПРАВИТЕЛЬНЫХЪ ТЮРЬМАХЪ.
I.
——
——
Н. Соколовскій.
‘Дло’, No 11, 1869
Проект положения об исправительных тюрьмах, Соколовский Николай Михайлович, Год: 1869
Время на прочтение: 23 минут(ы)
Исправленіе преступниковъ составляетъ одну изъ главнйшихъ заботъ всхъ современныхъ законодательствъ. Различными путями стараются различныя законодательства осуществить эту заботу, — за исходную же точку всми ими принято одно и то же начало: тюремное заключеніе. Остановившись на мысли, что главнйшій корень зла находится въ боле чмъ печальномъ положеніи тюремъ прежняго устройства, криминалисты пришли къ заключенію, что изъ этого злого корня, путемъ различныхъ усовершенствованій, можно получить прекрасные плоды, т. е. изъ прежняго мста скорби и розмездія превратить тюрьму въ воспитательную школу. Изъ такого убжденія создалось нсколько теорій исправленій и вс он нашли боле или мене научное приложеніе на практик. Современная европейская тюрьма похожа столько же на нашъ первобытный острогъ, насколько шалашъ дикаря похожъ на любой барскій палаццо. Вншній видъ современно-европейской тюрьмы поражаетъ наблюдателя съ перваго взгляда: вмсто грязи, угрюмыхъ полуразвалинъ — почти изящная постройка, вмсто кандаловъ и тачекъ — цвтники, дорожки, усыпанныя пескомъ, подстриженныя деревья, вмсто гула и гама, столбомъ стоящихъ надъ острогомъ, мертвенное молчаніе, вмсто снующихъ безъ цли, и безъ дла арестантовъгруппы рабочихъ, движеніе станковъ, визгъ пилы, стукъ молота. Современно-европейская тюрьма это скоре громадная мастерская, чмъ острогъ. Одно только осталось неизмнимымъ — выраженіе физіономій: лицо арестанта-мастерового смотритъ еще угрюме, бросаемый ямъ изъ-подъ нависшихъ бровей взглядъ еще подозрительне, чмъ у нашего пропадающаго въ тоск и бездйствіи острожника. Да и дышется въ этомъ гробовомъ молчаніи, въ сред этихъ подневольныхъ рабочихъ еще трудне, чмъ дышется въ томъ безформенномъ гул, что носится надъ нашими острогами.
Достигается ли всми существующими нын тюремными системами цль исправленія — это конечно по меньшей мр вопросъ, ‘подлежащій разршенію’, но, повторяемъ, вс законодательства пришли къ заключенію, что двери тюрьмы есть единственная дорога къ спасенію для лицъ, уже разъ впавшихъ въ преступленіе. Наше законодательство точно также озабочено разршеніемъ этого патологически-соціальнаго вопроса, какъ и другія европейскія законодательства. Безспорно, наше законодательство и въ прежнее время длало неоднократныя попытки къ улучшенію печальнаго положенія тюремъ, но вс его стремленія на практик не приносили пользы: проекты, воспринявшіе силу закона, оставались мертвой буквой, остроги переполнялись арестантами, стны ихъ разваливались, тифъ, скорбутъ и проч. уносили ежегодно тысячи жертвъ. Рядъ реформъ, предпринятыхъ вообще для измненія склада нашей жизни, и судебная реформа въ особенности сдлали разршеніе тюремнаго вопроса настолько настоятельнымъ, что оставленіе его in statu quo шло окончательно въ разрзъ съ тмъ, что длалось въ другихъ сферахъ жизни. Полумры въ вид лучшаго снабженія арестантовъ пищей и бльемъ и т. п. оказались боле чмъ недостаточными. Для наилучшаго разршенія тюремнаго вопроса обратились въ существующимъ европейскимъ образцамъ, въ Петербург и въ Москв началась первая пересадка этихъ образцовъ на нашу почву. Срочныя тюрьмы, устроенныя здсь и въ Москв, съ кельями для ночлеговъ и съ обязательными работами считаются, хотя конечно до нкоторой только степени, уже европейской тюрьмой, но не нашимъ доморощеннымъ острогомъ. Даже цвты переносятъ зрителя, обладающаго сильнымъ воображеніемъ, въ иной міръ. Насколько эти цвты радуютъ взоры осужденныхъ — это конечно дло не зрителя…
Срочныя тюрьмы, устроенныя здсь и въ Москв, составляли только опытъ и на этомъ одномъ опыт, какъ слишкомъ недостаточномъ и какъ имющемъ мстный характеръ, законодательство конечно не могло остановиться. Работы для боле широкаго и всесторонняго разршенія продолжались.
Къ какимъ положительнымъ результатамъ приведетъ эта тюремная реформа, — пока еще неизвстно, но мы знаемъ, что проектъ уже выработанъ въ его общихъ чертахъ, и вотъ главныя его основанія.
Главное управленіе исправительными тюрьмами сосредоточится, какъ и прежде, въ министерств внутреннихъ длъ, при которомъ будутъ состоять главные тюремные инспекторы, на которыхъ возлагается ревизія всхъ существующихъ мстъ исправленія. Слдовательно эти лица будутъ руководителями нашего тюремнаго дла, отъ нихъ конечно боле всего будетъ зависть направленіе тюремнаго вопроса въ ту или другую сторону. Надо надяться, что мста главныхъ инспекторовъ займутъ люди, спеціально ознакомившіеся съ положеніемъ тюремнаго вопроса въ Европ и у насъ и, кром того, обладающіе самобытной наблюдательностью, которая подскажетъ и укажетъ имъ на многія печальныя стороны европейскаго тюремнаго вопроса, тамъ, гд такіе наблюдатели, какъ авторъ ‘Матеріаловъ для тюремнаго вопроса’, Галвинъ, умютъ приходить только въ восторгъ и умиленіе.
Полнымъ распорядителемъ каждой тюрьмы и блюстителемъ въ ней порядка длается начальникъ тюрьмы. Извстно, что большинство современныхъ тюремныхъ смотрителей принадлежитъ къ числу людей крайне неразвитыхъ. Скудость содержанія съ одной стороны, трудность и нердко опасность обязанностей смотрителя тюрьмы удаляли отъ занятія этой должности людей способныхъ. Чаще всего эту должность занимали люди, которымъ некуда было дваться. Ряды отставныхъ военныхъ служили главнйшимъ источникомъ, изъ котораго пополнялись мста смотрителей. Грубые, едва грамотные, они вносили значительную долю деморализующаго начала въ тюремную жизнь. Чтобы привлечь людей способныхъ и образованныхъ къ занятію мстъ начальниковъ тюремъ, нашли наилучшимъ увеличить, жалованье настолько, чтобы оно давало возможность безбднаго существованія. Начальники перворазрядныхъ тюремъ должны по проекту получать напр. 2,400 руб. сер. Конечно, желательно, больше чмъ гд либо, чтобы люди высоко развитые длались начальниками вновь проектируемыхъ тюремъ: какіе бы ярлыки ни ставили надъ тюрьмой, но она всегда останется міромъ скорби, и благо тому, кто безъ наглости и фарисейства подойдетъ къ жильцамъ этого міра, кто подъ клеймомъ позора и отверженія съуметъ найти въ нихъ человка.
При каждой тюрьм будетъ находиться врачъ, при женскихъ же акушерка. Врачебная часть при современныхъ тюрьмахъ находилась въ боле чмъ незавидномъ положеніи: городовой врачъ, обыкновенно заваленный, кром частной практики, оффиціальными обязанностями, исполнялъ должность и острожнаго врача. Его посщенія можно назвать скоре налетами, чмъ визитаціями. Недостатокъ медицинскаго надзора, отсутствіе самыхъ необходимыхъ, самыхъ элементарныхъ медикаментовъ, тснота помщеній и дурная пища, длаетъ изъ настоящихъ нашихъ остроговъ пріюты всевозможныхъ злокачественныхъ болзней и поразительной смертности.
Антагонизмъ между гражданскимъ и военнымъ начальствомъ тюрьмы служилъ обыкновенно источникомъ всевозможныхъ неурядицъ. Предлы власти по нын дйствующему законодательству двухъ вдомствъ, гражданскаго и военнаго, не намчены, вслдствіе этого каждое вдомство считало себя по преимуществу начальствомъ и не хотло уступить первенства другому. Караулъ вмшивался во внутренніе распорядки тюремнаго начальства, тюремное начальство въ распоряженія караула, въ случа же открытія какихъ либо злоупотребленій одно вдомство сваливало бду и отвтственность на другое. Все это конечно отражалось на спинахъ арестантовъ. Арестантъ, попавшій въ милость къ военному начальству, былъ гонимъ гражданскимъ’. Присутствіе караула во внутренности тюрьмы главнйшимъ образомъ послужило къ тону, что многіе изъ нашихъ остроговъ сдлались фабриками и торжищами фальшивыхъ денегъ, паспортовъ и т. п. Составители новаго проекта поняли неудобство отсутствія разграниченія военнаго и гражданскаго вдомствъ, а потому внесли въ него положеніе, что военный караулъ будетъ наряжаться только исключительно для охраненія тюрьмы отъ побговъ и для поддержанія распоряженій начальника тюрьмы, право же самостоятельнаго входа во внутренность тюрьмы онъ не иметъ, за исключеніемъ только случаевъ, когда начальникъ тюрьмы потребуетъ его присутствія.
Завдываніе хозяйствомъ тюремъ, пріисканіе заказовъ и заключеніе условій-на тюремныя работы, распредленіе заработанной платы и принятіе поступающихъ пожертвованій возлагается на хозяйственное правленіе, которое состоитъ изъ начальника тюрьмы, его помощника, священника, врача и учителя. Кром того губернатору предоставляется право приглашать къ участію въ длахъ этого правленія и лицъ постороннихъ. Такъ какъ мстное правленіе находящихся въ губерніи тюремъ будетъ подчинено губернскому правленію, то нельзя не опасаться, чтобы при подобномъ іерархическомъ подчиненіи и устройств будущія хозяйственныя правленія не повто* рили печальную исторію тюремныхъ комитетовъ. Тюремный комитетъ — это какой-то мифъ, существующій въ губерніи. Что-то? гд-то? никто не знаетъ,— даже подъ часъ въ блаженномъ невдніи о существованіи его находятся самые члены. Доподлинности о существованіи его знаютъ только смотритель, секретарь и подрядчики. Но мифическое существованіе комитетовъ не мшаетъ имъ оказывать самое пагубное вліяніе на тюремную жизнь: стны остроговъ обваливаются, ремонтъ требуется самый настоятельный, а представленія объ этомъ носятся въ сферахъ мифическаго существованія комитета, — арестанты же зябнутъ, дышатъ сыростью и мрутъ какъ мухи, арестанты ходятъ чуть не нагишомъ, — а представленія ‘о постройк блья’ носятся опять-таки въ тхъ же сферахъ мифическаго существованія. Арестанты — живые люди и длать изъ нихъ нумера входящей и исходящей бумаги крайне неудобно, нужды и опасности не ждутъ, арестантской желудокъ, какъ и свободный желудокъ, точно также требуетъ пищи, на тепло иметъ такое же право острожное тло, какъ и тло свободное… Вс эти истины легко могутъ нарушаться въ дйствительности, если мы даже и съ благими намреніями нагромоздимъ іерархію властей и обоюдныхъ сношеній между ними. Какъ бы ни было живо дло, — но если оно пройдетъ нсколько инстанцій и притомъ инстанцій чистоканцелярскаго характера, то въ конц концовъ оно всегда превратится въ мертвую букву, въ справку, отношеніе. Въ основу тюремныхъ комитетовъ тоже положены благія намренія,— но эти намренія не спасли тюрьмы ни отъ злоупотребленій, ни отъ безурядицы. Напротивъ того, они давали косвеннымъ образомъ обильную пищу и тмъ и другимъ: нтъ ничего легче, какъ скрывать злоупотребленія тогда, когда надъ властью стоитъ еще нсколько властей, стоитъ только пріобрсти и то весьма незначительный навыкъ въ ‘отписываніи’ бумагъ, тогда можно свалить отвтственность на власть, стоящую выше или рядомъ. Лучшимъ доказательствомъ этой легкости служитъ тотъ фактъ, что у насъ весьма рдко начинались дла о тюремныхъ злоупотребленіяхъ и если начинались, то почти никогда ничмъ не кончались, а, кажется, исторія нашихъ тюремъ не можетъ похвастаться особенной безукоризностью. Хозяйственныя правленія, съ подчиненностью ихъ губернскому правленію, на нашъ взглядъ есть не боле, какъ перифраза тюремныхъ комитетовъ. При полнйшей подчиненности хозяйственныхъ правленій губернскимъ правленіямъ и при принятомъ въ послднихъ порядк длопроизводства, первымъ придется употреблять боле заботы на составленіе журнальныхъ опредленій и донесеній, чмъ на наблюденіе за удовлетвореніемъ насущныхъ потребностей, что тмъ боле принесетъ вреда потому, что въ порядк подчиненности не указанъ даже размръ суммъ, которыми могло бы самостоятельно и независимо распоряжаться хозяйственное правленіе, — такъ что каждый мелочный расходъ сдлается источникомъ нескончаемой переписки.
Кром обыкновенныхъ попечителей учреждаются еще артельные попечители, это т, кто снабжаетъ тюремныя мастерскія работами и содйствуетъ въ составленіи рабочихъ артелей начальнику тюрьмы. Между прочимъ однимъ изъ преимуществъ артельныхъ попечителей предположено допустить освобожденіе ихъ отъ службы по выборамъ. Отчасти вслдствіе неразвитости нашего общества, отчасти вслдствіе слишкомъ малаго простора для самодятельности, служба по выборамъ, особенно танъ, гд она не вознаграждалась солиднымъ гонораромъ, считалась боле тяжелой ношей, нежели правомъ, а потому каждый, по мр силъ и умнья, старался стряхнуть съ себя эту ношу на плечи другому. Письма изъ провинцій указываютъ намъ, что если этотъ порядокъ и измнился къ лучшему, то въ дозахъ настолько микроскопическихъ, что наблюденіе за измненіемъ становится крайне затруднительнымъ. Ныншніе тюремные попечители принимаютъ на себя эту обязанность боле не изъ желанія принести долю пользы, — но угодить приглашающему ихъ начальству, тмъ боле, что угожденіе стоитъ дешево, всего пять или десять рублей. Даже этой ничтожной суммой не можетъ быть измрена въ большинств случаевъ доля пользы ими приносимая. Можно опасаться, что при допущеніи освобожденія отъ службы по выборамъ въ будущіе артельные попечители опять-таки не попадутъ люди, проникнутые искреннимъ желаніемъ внести лепту пользы въ отверженный міръ, но люди, желающіе промнять боле легкое на боле тяжелое. Такая перемна не представитъ и большихъ затрудненій: съ одной стороны, артельный попечитель можетъ постоянно озабочиваться составленіемъ артелей, но свою заботливость проявлять въ столь ничтожныхъ дозахъ, что артель никогда не составится, съ другой — и начальству не предстанетъ никогда необходимости отстранить его отъ этой безконечной заботливости, тмъ боле, что увеличивающееся число попечителей можетъ придать очень своеобразный и очень красивый видъ будущимъ отчетамъ.
Доставленіе матеріяловъ и рабочихъ инструментовъ, содержаніе при артеляхъ вольныхъ учителей, принятіе заготовленныхъ матеріяловъ и уплата денегъ хозяйственному управленію составляютъ главнйшія обязанности артельныхъ попечителей. Допуская артель въ будущемъ хозяйств исправительныхъ тюремъ, проектъ упустилъ изъ вида главное и основное начало каждой артели-свободу составленія артели и свободу распредленія заработковъ. Конечно тюрьма всегда останется тюрьмой, и потому примнить къ ней вполн экономическіе принципы представится боле чмъ затруднительнымъ, во если уже принимать извстное начало, то надо дать ему по возможности и широкое примненіе. Еще недостаточно сказать, что составляется изъ рабочихъ артель, но надо сказать, въ чемъ же можетъ проявиться и выразиться дятельность этой артели. Не всякая группа рабочихъ — артель, нын существующія мастерскія сапожниковъ, башмачниковъ и т. д. есть соединеніе учениковъ, подмастерьевъ, мастеровъ подъ главенствомъ и эксплуатаціей хозяина, но это еще не артель, изъ лицъ, участвующихъ въ этой мастерской, никто не можетъ потребовать отчета отъ хозяина ни въ условіяхъ, заключенныхъ ими съ потребителями, ни съ распредленіи заработанной платы между рабочими. Артель же устраивается на совершенно противуположныхъ началахъ, она юридическій хозяинъ всему, она заключаетъ условія, она распредляетъ заработки между членами. Всхъ этихъ необходимыхъ, существенныхъ признаковъ артельнаго начала — нтъ въ новомъ проект. Есть только слово, но нтъ факта. Между тмъ въ факт-то и есть самая крайняя потребность: рабочій въ тюрьм, несмотря на свою изолированность, несмотря на неестественность своего положенія, подчиняется общимъ экономическимъ началамъ, но если его можно заставить работать, то только при исполненіи трехъ условій: 1) когда онъ самъ будетъ выбирать себ работу, 2) когда онъ самъ будетъ контролировать свой заработокъ, 3) когда онъ будетъ осязательно видть, что главнйшая часть заработка идетъ въ его пользу…
Тюрьма составляетъ государственное учрежденіе, такъ какъ большинство преступленій нарушаетъ не частное право, но государственное, и преслдуется, за исключеніемъ лишь нкоторыхъ случаевъ, представителями государственнаго начала, но не частнаго обвиненія. Вслдствіе этого содержаніе исправительныхъ тюремъ отнесено главнйшимъ образомъ на счетъ государственнаго казначейства, и только въ пособіе суммамъ, получаемымъ изъ государственнаго казначейства, приданы суммы изъ городскихъ и земскихъ сборовъ. Кром того на содержаніе же тюремъ отчисляется часть изъ заработной платы арестантовъ. Вообще послдняя распредляется такимъ образомъ: 10% идетъ въ спеціальный капиталъ (назначеніе его мы укажемъ ниже) исправительной тюрьмы, 60% отчисляется въ казну, а остальные 30% (за исключеніемъ изъ нихъ 10% въ пользу арестантовъ, занимающихся хозяйственными работами въ тюрьмахъ) — поступаютъ въ пользу работника-арестанта. Мы совершенно согласны съ тмъ, что содержаніе тюремъ, докол он будутъ признаваться необходимостью въ государственномъ хозяйств, должно падать преимущественно на общій, государственный счетъ, но ни въ какомъ случа не можемъ раздлять взгляда относительно распредленія арестантскихъ заработковъ. Увлекаться наружной, повидимому, блестящей стороной европейскаго строя — нашъ удлъ, это-то увлеченіе мшаетъ намъ прослдить, оцнить по дйствительной стоимости оборотную сторону медали. Большая часть арестантскаго заработка, получаемаго въ западно-европейскихъ тюрьмахъ, поступаетъ главнйшимъ образомъ на покрытіе тюремныхъ расходовъ. Повидимому такой порядокъ вещей далъ отличные результаты. Возмемъ первый попавшійся намъ примръ. Исправительная тюрьма въ Лозанн считается однимъ изъ образцовыхъ произведеній въ своемъ род, въ ней помщается всего до 120 человкъ, но постройка ея обошлась, при всей экономичности и разсчетливости швейцарцевъ боле пятисотъ тысячъ франковъ. Посмотримъ же, какіе результаты далъ тотъ порядокъ вещей, который предполагается примнить у насъ, и какія должны быть естественныя послдствія такого порядка вещей. Расходъ по лозанской тюрьм на жалованье, ремонтъ, продовольствіе и т. под. впродолженіе трехъ лтъ былъ слдующій: въ 1859 году — 61,583 ф., въ 1860 г.— 62,790 фр и въ 1861 г.— 64,000 фр., доходы же, получаемые изъ заработной платы были слдующіе: въ 1859 г.— 32,135 фр., въ 1860 г.— 30,271 фр. и 1861 г.— 33,583 фр. Итакъ больше половины суммъ, расходуемыхъ на содержаніе тюрьмы, покрывалось арестантской работой. Повидимому лучшихъ результатовъ ожидать нельзя: невознаграждаемыхъ затратъ весьма мало. Но взглянемъ на оборотную сторону медали. Въ ‘Дл’ уже не разъ разбиралась самая сущность исправительной теоріи и построенной на ней системы разнообразнйшихъ тюремныхъ организацій, а потому этого вопроса въ настоящей стать мы не будемъ касаться, скажемъ только одно, что каждая тюрьма въ настоящее время предназначается для исправленія падшаго человчества. Говорятъ, что это именно и есть главнйшая цль построенія каждой тюрьмы. Слдовательно нужно во имя этой цли жертвовать всми остальными, вопросъ не въ томъ, сохранится ли лишній десятокъ тысячъ франковъ въ сундук казначейства, а въ томъ, чтобы обратить одну или нсколько заблудшихъ овецъ на путь истинный. Какіе же результаты дало исправленіе? Въ 1860 году — въ лозанской тюрьм на 120 человкъ содержалось 50 рецидивистовъ, а въ 1861 году — 65 рецидивистовъ. Итакъ исправленіе, какъ видите, дало гораздо мене утшительные результаты, чмъ денежная экономія. Указаніе всхъ причинъ, порождающихъ рецидивизмъ, а также объясненіе безуспшности исправительныхъ системъ слишкомъ отдалило бы насъ отъ предмета настоящей статьи,— разсмотрніе проекта положенія о тюрьмахъ,— а потому мы остановимся только на томъ, что непосредственно соприкасается съ предметомъ настоящей статьи — на заработной плат и для этого опять-таки воспользуемся цифрами лозанской тюрьмы. Недостатка въ работ въ тюрьм никогда не оказывалось,— арестантамъ впродолженіе сутокъ дается на отдыхъ, обдъ, ужинъ и т. д., не боле 3 часовъ, все же остальное время они сидятъ за работой. Кажется, трудъ дьявольскій, каторжный. И этотъ-то каторжный трудъ приноситъ въ результат рабочему среднимъ числомъ дв копйки серебромъ въ день. Какъ бы ни были незначительны, узки потребности арестанта въ тюрьм, но тмъ не мене вс он покрываться казеннымъ иждивеніемъ не могутъ, слдовательно у арестанта есть расходы въ тюрьм, которые онъ долженъ покрывать своимъ нищенскимъ заработкомъ, но у арестанта могутъ быть расходы и вн тюрьмы: тамъ у него можетъ оставаться семья, которой онъ долженъ помогать… Спрашивается, что же вынесетъ арестантъ, выходя изъ исправительной тюрьмы? Мы не принадлежимъ въ тмъ оптимистамъ, которые врятъ въ благотворное вліяніе тюрьмы, но даже предполагая, что изъ воспитательной школы вынесется богатый запасъ добродтели, мы въ тоже время должны признать, что оттуда же арестантъ вынесетъ голодный желудокъ, обладающій потребностью насыщаться, и позорное клеймо, которое, при всемъ желаніи арестанта употребить свои руки на честный трудъ, встанетъ ему поперегъ дороги. Если бы арестантъ, при нравственныхъ задаткахъ, вынесъ изъ тюрьмы порядочный заработокъ, то это дало бы ему возможность оглядться, пережить экономическій кризисъ, но такъ какъ въ его желудк также пусто, какъ и въ его карман, то при всхъ добродтеляхъ ему открывается одна дорога: опять таже благодтельная лозанская тюрьма со всми ея усовершенствованіями,
Вотъ одна изъ причинъ рецидивизма.
Филантропы, устроивающіе лозанскія и тому подобныя тюрьмы, съ гордостью указываютъ на полученные итоги расходовъ и приходовъ. Ихъ система исправленія такъ дешево стоитъ государству! Но если бы они разсчитали, чего стоитъ полиція и жандармерія, охраняющая общество отъ преступныхъ поползновеній рецидивистовъ на его спокойствіе,— что стоитъ судъ, судящій рецидивистовъ, что стоитъ частная собственность, похищаемая рецидивистами, что стоитъ человческая жизнь, такъ дешево и такъ часто поставляемая рецидивистами на карту, наконецъ, разсчитали бы, какую пользу могъ бы принести рецидивистъ, если бы онъ работалъ не въ тюрьм, на свобод, въ такомъ случа, они увидали бы, что результаты ихъ экономическихъ соображеній и выкладки далеко не такъ блестящи, какъ кажутся они съ перваго взгляда, увидали бы, что, выигрывая копйки, они теряютъ сотни рублей. Во всякомъ случа, боле подробное и всестороннее разсмотрніе этого вопроса привело бы ихъ къ заключенію, что дальнозоркость не составляетъ ихъ. неотъемлемой добродтели.
Мы указали послдствія ничтожнаго экономическаго сбереженія арестантскихъ заработковъ въ одной изъ европейскихъ тюремъ. Можно опасаться, что при допущеніи вышеуказаннаго распредленія арестантскаго заработка въ нашихъ тюрьмахъ послдствія будутъ еще печальне.
Это прямо вытекаетъ изъ нашихъ экономическихъ условій.
Слдуетъ имть въ виду при разршеніи этого вопроса слдующее: города западной Европы составляютъ центръ промысловой жизни, отсюда всегдашній спросъ рабочихъ рукъ, отсюда же непостоянное требованіе и на рабочихъ въ исправительныхъ заведеніяхъ. Исправительныя тюрьмы въ западной Европ никогда не ощущаютъ недостатка въ запрос на работу, арестантамъ не предстоитъ тамъ необходимости сидть сложа руки. Наши города, за немногими исключеніями, административные центры, отсутствіе промысловой жизни — ихъ главнйшая характеристика. Отсюда можно безошибочно предполагать, что большого запроса на тюремныя работы не будетъ. Это предположеніе становится еще боле вроятнымъ, если имть въ виду т классы общества, на долю которыхъ приходится главнйшая цифра преступниковъ. Это крестьяне. Кром сохи, да бороны они ничего не знаютъ. Чтобы выучить ихъ какому либо мастерству, потребуется, вслдствіе непривычки, очень, много времени, такъ что въ этотъ срокъ можетъ окончиться терминъ ихъ содержанія. Дале, исправительныя тюрьмы въ западной Европ есть учрежденіе уже не новое, къ нимъ успли приглядться, привыкнуть, а потому заказы въ нихъ идутъ безъ опаски, у насъ нужно еще побдить предубжденіе противъ тюрьмы, нужно поселить довріе къ рабочимъ, въ нихъ содержащимся, къ заказамъ, въ нихъ исполняющимся. Благодаря прошлому, благодаря формальностямъ и присущимъ имъ замедленіямъ, у насъ не всякій еще ршится имть дло съ казной. Каждый заказъ дло спшное, срочное. Въ интерес каждаго промысла — вести дло съ возможно меньшими ограниченіями и стсненіями. Затмъ въ западной Европ исправительно-тюремное дло окончательно сложилось, систематизировалось, отсюда каждая копйка изъ заработка арестанта поступаетъ дйствительно въ пользу арестанта, въ дл нашихъ исправительныхъ тюремъ, какъ въ дл новомъ, мы должны ожидать, особенно на первыхъ порахъ извстной доли шаткости, неурядицы, которая конечно боле всего отразится на арестантскихъ заработкахъ.
Срочныя тюрьмы въ Москв, и Петербург составляютъ первый опытъ въ тюремно-исправительномъ дл. Очень жаль, что начальство этихъ тюремъ не знакомитъ общество съ результатами этого опыта, особенно было бы интересно узнать цифру maximum’а и minimum’а той экономіи, которую выносятъ арестанты изъ тюремъ. Мы уврены, что сумма эта весьма незначительна, но сколько слышно, арестанты боле четырехъ рублей серебромъ изъ тюрьмы не выносили. Но если такъ ничтожно арестантское сбереженіе въ столичныхъ тюрьмахъ, стоящихъ въ самыхъ выгодныхъ условіяхъ, то чего же можно ожидать отъ исправительной тюрьмы въ какомъ нибудь Симбирск, Пенз, гд половин арестантовъ придется заниматься тмъ же, чмъ занимаются они въ настоящее время въ острог, т. е. безцльнымъ измреніемъ тюремнаго двора?
Такимъ образомъ, можно разсчитывать, что если заработная плата арестантовъ будетъ распредляться такъ, какъ предположено по проекту, то арестанты, выходя изъ тюрьмы, будутъ выносить въ карман — нуль. Возможность существованія на эту экономію даже не подлежитъ и сомннію.
Послдствія такого порядка вещей указаны выше. Рецидивизмъ будетъ такъ же значителенъ, какъ и въ настоящее время, дло же исправленія не подвинется ни на одинъ шагъ. Можно съ полною вроятностью разсчитывать, что изъ будущихъ исправительныхъ тюремъ будутъ выходить такіе же искусные спеціалисты тюремнаго житья-бытья, какіе существуютъ и нын. Исправительная тюрьма явится постояннымъ, съ незначительными интервалами, жилищемъ многихъ и будущій наблюдатель будетъ также поражаться ихъ тонкимъ знаніемъ всхъ характерныхъ особенностей тюремъ чуть ли не цлой Россіи.
При составленіи тюремныхъ смтъ, предполагается установить такой порядокъ: смта составляется хозяйственнымъ правленіемъ, которая представляется въ губернское правленіе, это, съ своей стороны, по разсмотрніи, вноситъ въ главный тюремный комитетъ, и затмъ, она вносится въ общую смту министерства.
Въ этомъ составленіи, разсмотрніи и утвержденіи смтъ — нтъ ничего новаго. А такъ какъ послдствія подобнаго порядка уже въ достаточной степени проврены опытомъ, то было бы желательно, чтобы въ немъ, какъ и вообще въ тюремномъ управленіи допустилось боле самостоятельности, мстной автономіи. Это расширеніе автономіи является тмъ боле необходимымъ, что въ содержаніи тюремъ примутъ участіе мстное земство и городъ. Въ ихъ интерес слдить и за лучшимъ содержаніемъ тюремъ и за поступленіемъ денегъ на предназначаемыя статьи. Возможность гарантировать лучшее состояніе будущихъ исправительныхъ тюремъ посредствомъ длинныхъ іерархическихъ представленій больше кажущееся, чмъ дйствительное. Наши остроги точно также неукоснительно охранялись смтами, представленіями, журнальными опредленіями, но это не спасло же ихъ отъ печальнаго положенія. Новый опытъ составленія и утвержденія смтъ можетъ оказаться, конечно, удачнымъ и неудачнымъ, но едва ли есть достаточныя основанія повторять то, что оказалось уже только неудачнымъ?
Арестантовъ предполагается содержать днемъ въ общихъ камерахъ, а во время, предполагаемое для сна, въ отдльныхъ другъ отъ друга кельяхъ. Итакъ, предполагается соединить дв системы: работы въ общихъ мастерскихъ и келейное заключеніе.
Намъ неизвстно, какимъ образомъ будутъ устроены будущія исправительныя тюрьмы, но мы знаемъ первый опытъ по этой части, с.-петербургскую срочную тюрьму, а потому скажемъ нсколько словъ объ ея устройств, въ томъ предположеніи, что она послужитъ прототипомъ для дальнйшихъ заведеній въ томъ же род.
Срочная тюрьма въ Петербург устроена такимъ образомъ, что въ верхнемъ этаж находится большая часть мастерскихъ, въ нижнемъ же помщаются спальни. Каждая спальня представляетъ огромную камеру, раздленную по средин досчатою перегородкою, къ этой перегородк съ той и съ другой стороны лпятся рядомъ нумеровъ пятьдесятъ арестантскихъ келій, отдленныхъ другъ отъ друга тоже досчатой перегородкой. Слово келья, слишкомъ громкое слово для характеристики арестантскаго ночлега, потому что каждая келья, какъ бы она ни была мала, предполагаетъ возможность свободнаго движенія взадъ и впередъ, арестантская же келья, занятая нарой, этой возможности не даетъ, въ нее можно только влзть и вылзть, но ходить по ней, боле чмъ неудобно. Кельи полутемныя, такъ какъ проходъ свта въ нихъ загороженъ передней стной, въ которой находится небольшое окошко, задланное проволочной ршоткой.
Мы больше чмъ несторонники самыхъ нанусовершенствованныхъ системъ заключенія. Даже г. Галкинъ, съ его краснорчивымъ описаніемъ арестантскихъ курточекъ, не могъ разсять нашего предубжденія. Въ келейномъ западно-европейскомъ заключеніи мы видимъ страшное зло. Кельи — это гроба для заживо-схороненыхъ людей. Но тмъ не мене мы согласны, что западноевропейскіе гроба одолжены своимъ происхожденіемъ хотя и ложной, но тмъ не мене твердо обозначенной, сформулированной иде. Этимъ гробомъ и молчаніемъ хотятъ заставить человка углубляться въ самого себя, анализировать свое прошлое, а отсюда путемъ отрицательнаго анализа, придти къ положительному выводу — къ необходимости исправленія для будущей дятельности. Чего хе предполагается достигнуть кельями вышеозначеннаго устройства? Уже не говоря о томъ, что углубляться въ самого себя, постоянно лежа на узкой пар, физически невозможно, многіе совершаютъ процессъ самоуглубленія, путешествуя изъ угла въ уголъ, чего достигнуть при данномъ устройств келій, по меньшей мр, затруднительно, но даже и безъ этого достигнуть того молчанія, которымъ думаютъ обусловить самоуглубленіе и исправленіе, будетъ только представляться желательнымъ, но ни въ какомъ случа недостижимымъ. Западно-европейскія кельи устроены художественнымъ образомъ, въ нихъ все расчитано и обсуждено, но человкъ, прежде всего животное словесное и притомъ общественное, вслдствіе этого, онъ преодолваетъ всевозможныя препятствія, лежащія на пути къ удовлетворенію его физіологическихъ потребностей: его обрекаютъ на насильственное молчаніе, но онъ, вмсто того, чтобы углубляться въ соображенія полезности этой мры, употребляетъ дьявольское терпніе для того, чтобы черезъ каменную стну познакомиться съ своимъ сосдомъ и достигаетъ этого: посредствомъ ударовъ у нихъ завязывается разговоръ, сношенія. Въ нашихъ новыхъ тюрьмахъ не потребуется даже и усиленнаго терпнія для достиженія этой цли: тонкая досчатая перегородка, представитъ такія же удобства для бесды, какъ и отсутствіе ея. Впрочемъ, зная до нкоторой степени острожный міръ, мы уврены, что жильцы его устранятъ, такъ какъ перегородка, какая ни на есть, все же представляетъ препятствіе для непосредственныхъ сношеній, точно также уврены, что никакая бдительность начальства не помшаетъ имъ въ этомъ.
Чего же достигаютъ устройствомъ келій, принятомъ въ срочной тюрьм Петербурга?
На нашъ взглядъ только одного: порчи воздуха. Чмъ, конечно, не достигается цль нравственнаго исправленія.
Предполагается по проекту воспретить во время работъ, подъ страхомъ наказанія, всякіе разговоры, неотносящіеся къ производимой работ.
Нельзя не отнестись сочувственно къ тому, что составители проекта отказались отъ столь вредной системы гробового молчанія, принятой въ западно-европейскихъ исправительныхъ тюрьмахъ, но въ тоже время, нельзя не замтить, что принятая полумра не только безполезна, но и положительно вредна.
Она безполезна потому, что не достигаетъ цли. Всякій знаетъ, что есть такъ называемый условный языкъ и что этимъ языкомъ съ особеннымъ мастерствомъ владютъ арестанты. Едва ли не тюрьм вообще принадлежитъ и честь изобртенія этого языка. Никто не помшаетъ мн называть: ниткой — топоры, иглой — воровство, стежкомъ — убійство и т. д. Такимъ образомъ, можетъ составиться цлая рчь, цлый разговоръ, повидимому о самыхъ назидательныхъ и невинныхъ предметахъ, между тмъ, какъ на самомъ-то дл будетъ обдумываться и передаваться планъ новаго преступленія, замысла къ побгу и т. д. и никто не проникнетъ, кром, конечно, посвященныхъ въ условный языкъ, въ этотъ планъ. Мы вполн убждены, что при допущеніи въ будущихъ тюрьмахъ только разговоровъ, относящихся до производимыхъ работъ, составится очень скоро такой полный, и такой своеобразный жаргонъ, который приведетъ въ изумленіе самаго лучшаго филолога.
Итакъ, данная полумра и остается безполезной полумрой. Она вредна потому, что можетъ влечь за собой деморализирующія послдствія.
Разговоръ о предметахъ, неотносящихся къ производимымъ работамъ будетъ составлять проступокъ, влекущій за собой наказаніе. Для того, чтобы покарать нарушителей, а такіе всенепремнно явятся, нужно слдить за ними. Слдовательно, потребуется учредить для этого особую систему надзора. Эта система можетъ быть приведена въ исполненіе или посредствомъ тюремныхъ служителей, или посредствомъ самихъ арестантовъ. Первое неудобно потому, что для каждаго арестанта потребовался бы особый приставникъ. Что едва ли окупило бы пользу этой мры. Такимъ образомъ, придется прибгнуть къ тмъ же арестантамъ, а для этого пришлось бы развивать между ними духъ соревнованія въ доносахъ на своихъ товарищей.
Но тюрьма предполагается для исправленія, въ нее попадаютъ люди съ пошатнувшейся нравственностью, къ этимъ-то людямъ придется, для достиженія цли, прививать самый гнуснйшій изъ всхъ пороковъ — шпіонство.
Но помимо безнравственности самаго шпіонства, система надзора арестантовъ надъ арестантами, даетъ обильный матеріалъ глухой, постоянной борьбы. А кто не знаетъ, какими кровавыми катастрофами розыгрывается иногда эта борьба. Тюремный самосудъ — страшный самосудъ, закаленные въ житейскихъ передрягахъ, наболвшіе въ острожномъ сидньи организмы людей, участвующихъ въ этихъ самосудахъ, не знаютъ пощады. Ихъ рука, не дрогнувъ, санктируетъ кровавые приговоры.
Итакъ, данная полумра положительно вредна.
Проектъ предполагаетъ обязательныя работы необходимой принадлежностью исправительныхъ тюремъ.
Противу такого обязательства конечно нельзя ничего возразить, но слдуетъ возразить противу неопредленности употребленнаго выраженія. Каждый трудъ можетъ очень легко превратиться изъ труда въ тяжкое наказаніе, стоитъ только увеличить дозу его. Во всхъ европейскихъ тюрьмахъ съ точностью обозначено время производства обязательныхъ работъ, конечно, время отдыха, даваемаго тамъ арестантамъ, такъ коротко, что работа превращается въ изнурительное наказаніе и мы нисколько не желаемъ, чтобы въ нашихъ тюрьмахъ приняты были рабочіе сроки заграничныхъ системъ, но на эти обстоятельства мы указываемъ, какъ на подтвержденіе нашей мысли, что тидовые часы арестантовъ должны быть точно обозначены. Везъ подобнаго обозначенія каждый начальникъ тюрьмы сдлается произвольнымъ распорядителемъ арестантскаго времени и свои личныя неудовольствія къ арестантамъ будетъ, не прибгая къ дисциплинарнымъ наказаніямъ, выражать увеличеніемъ работныхъ часовъ. Произволъ, съ одной стороны, и постоянное неудовольствіе съ другой, явятся необходимымъ и неизбжнымъ послдствіемъ такого порядка вещей.
Вс арестантскія работы раздлены на дисциплинарныя и доброхотныя, первыя заключаются въ механическихъ, а вторыя въ ремесленныхъ производствахъ.
Признаемся откровенно, что мы такого раздленія работъ не понимаемъ, даже больше,— сомнваемся, чтобы составители проекта сами вполн выяснили себ, какая цль такого раздленія, такъ и то положеніе, которое должны занять исправительныя тюрьмы. Что такое механическія и ремесленныя работы? Гд твердая черта, раздляющая эти два вида работъ? Всякая работа отчасти механическая. Я пишу, слдовательно употребляю въ дло ною руку, правда, мое занятіе требуетъ извстной доли знанія, умнья толково и грамотно выражать свои мысли, но заставьте меня рубить дрова, пахать землю, и я знаю, что вмсто бревна попаду себ въ ногу и ужь наврное не проведу сохой ни одной полосы, слдовательно и эти работы точно также требуютъ знанія, сноровки, привычки. Да и почему же механическая работа — работа дисциплинарная, т. е. унижающая человка, работа же ремесленная — доброхотная, т. е. возвышающая человка. Ужь не говоря о томъ, что всякій трудъ, былъ бы онъ только производителенъ, не состоялъ бы онъ только въ переливаніи изъ пустого въ порожнее, въ толченіи воды, въ равной степени почтенный, но даже и въ степени органическихъ усилій, употребляемыхъ на каждую работу, не можетъ скрываться ничего такого, чтобы давало право относить одни работы къ доброхотнымъ, другія къ дисциплинарнымъ. Заставьте человка, занимающагося всю жизнь пилкой дровъ, думаемъ, что это занятіе подходитъ, по мысли проекта, къ механическимъ работамъ), точать сапоги, сидть надъ дратвой, согнувши спину, и вы увидите, что для него именно послдняя-то работа (кажется ужь ремесленная) будетъ чистымъ наказаніемъ. Такимъ образомъ принятое распредленіе работъ мы можемъ отнести по меньшей мр къ иллюзіямъ. Оно неудачно и съ другой стороны. Составители проекта, имя передъ глазами заграничные образцы, думаютъ создать изъ нашихъ будущихъ исправительныхъ тюремъ нчто въ род ремесленныхъ заведеній. Не будучи пророкомъ, впередъ можно сказать, что подобная попытка потерпитъ полнйшее фіаско. Выше мы указали разницу условій, въ которыхъ находятся заграничныя тюрьмы и въ которыхъ будутъ поставлены наши тюрьмы. Въ этихъ-то условіяхъ и заключается полнйшая возможность неуспха порядковъ, принятыхъ въ западной Европ при пересадк ихъ на нашу почву. У насъ исправительныя тюрьмы уже потому не превратятся въ ремесленныя заведенія, что не найдутъ себ заказчиковъ, а безъ требованія не можетъ быть и работы. Если начальства тюремъ, пополняя этотъ проблъ, устроитъ особые склады, въ которыхъ арестантскія издлія будутъ ждать себ покупателей, то въ конц концовъ эти склады превратятся изъ складовъ издлій въ склады никуда негодной, погнившей отъ времени рухляди. Да и притомъ въ исправительныя тюрьмы попадаютъ люди не на всю же жизнь, а преимущественно на сроки боле или мене короткіе, на годъ, на полтора. Выучите-ка нашего крестьянина впродолженіе года шить сапоги? Посмотрите: какой изъ него мастеръ выйдетъ, пріобртутъ ли его мозолистыя, свыкшіяся съ грубыми орудіями руки ту гибкость, которая необходима для того, чтобы человкъ владлъ иглой. Намъ кажется, въ этомъ пріученіи, требующемъ безполезной траты времени и силъ, не предстоитъ и необходимости. Кром наказанія какая цль тюрьмы? Мы отвтимъ на это не отъ себя, но отъ тхъ, кто строитъ исправительныя тюрьмы: путемъ работъ и отчужденія отъ остального свободнаго міра исправить человка. Прекрасно. Но распредленіе работъ на унижающія и облагороживающія слишкомъ старо, чтобы доказывать неврность его, ни одна работа не поселяетъ въ человка порочныхъ наклонностей, ихъ производитъ отсутствіе труда. Слдовательно весь вопросъ сводится не къ тому, чтобы превратить тюрьмы въ ремесленныя школы, гд бы арестанты клеили никуда негодныя коробочки, но къ тому, чтобы найти имъ работу и притомъ работу такого сорта, которая вознаграждала бы подневольнаго работника, давала бы ему возможность составить сбереженіе и тмъ предохранила бы его отъ возможности попасть снова въ ту же работу. Поставивши же такимъ образомъ вопросъ, и разршить его слдуетъ какъ можно боле сообразно тмъ мстнымъ условіямъ, въ которыхъ будутъ находиться наши тюрьмы. Униформа хороша только въ военномъ стро, проектируя же ту или другую мру, не принявъ при этомъ во вниманіе всхъ данныхъ, при которыхъ будетъ осуществляться эта мра, мы достигнемъ только одного: полнйшаго разочарованія, купленнаго очень дорогою цною. У насъ есть, напримръ, города, производящіе лсную торговлю, все населеніе мстностей, прилегающихъ къ этимъ городамъ, такъ сказать сроднилось съ лснымъ производствомъ и только съ нимъ однимъ. Представимъ же въ этомъ город будущую исправительную тюрьму съ преобладаніемъ въ ней ремесленнаго характера. Что изъ этого выйдетъ? Отвтить не трудно. Арестанты ни сапогъ, ни сюртуковъ и т. п. шить не выучатся, сбереженій не сдлаютъ, казна тратъ своихъ не вознаградитъ. Между тмъ, если бы обратили достаточное вниманіе на мстныя условія и, обративъ вниманіе, изучивъ ихъ, воспользовались ими, тогда… правда, исправительная тюрьма выходила бы нсколько по виду изъ ряда ‘образцовыхъ’, но дло въ томъ, что люди не теряли бы даромъ времени и силъ, а общество денегъ. Что выгодне и полезне, предоставляемъ судить читателямъ.
Проектъ, трактуя о работахъ, говоритъ, что они должны производиться на артельныхъ началахъ. Это прекрасно, но очень жаль, что составители не вс знали, въ чемъ же именно можетъ и должно проявиться это артельное начало, даже больше, мы вовсе не видимъ возможности привиться этому прекрасному началу. Артельное начало можетъ выразиться и осуществиться главнйшимъ образомъ въ самодятельности рабочихъ. Безспорно, такъ какъ вопросъ идетъ о тюрьм, то нечего и говорить о полной самодятельности подневольныхъ рабочихъ, но тмъ не мене отдльное проявленіе участія арестантовъ въ своихъ заработкахъ можетъ и должно быть допущено, и здсь. Между тмъ проектъ, допуская артельное начало, не даетъ даже и намека на арестантскую самодятельность, везд у него являются полнйшими и самовластнйшими распорядителями арестантскихъ работъ начальники тюрьмы и попечители, арестантамъ же, рабочимъ остается одно только слово ‘артельное начало’, они устранены отъ участія въ договор съ заказчиками на работы, имъ не предоставляется право контроля заработанныхъ денегъ, имъ не дано возможности распредлять работу между членами артели. Самая ‘артель’ составляется начальникомъ тюрьмы и лицомъ постороннимъ — попечителемъ. Гд же проявленіе ‘артельнаго начала?’ А между тмъ этотъ-то вопросъ, такъ какъ въ немъ заключается вся суть дла, требовалъ полнйшаго изученія и всесторонняго разршенія его. Надо знать, на—до глубоко изучить натуру острожнаго міра, чтобы придти къ заключенію, что надо длать для того, чтобы этотъ міръ, если не помирился бы съ своей тяжелой долей, съ своимъ подневольнымъ положеніемъ,— чего конечно невозможно и требовать,— то по крайней мр вынесъ извстную долю пользы изъ этого положенія. Какими бы цлями ни задавались строители тюремъ, но для тхъ, кто сидлъ въ этихъ тюрьмахъ,— тюрьма всегда останется тюрьмой, ‘попечительное’ же начальство вчно — тюремнымъ начальствомъ. Въ тюрьму попадаютъ обыкновенно люди, снабженные въ достаточной степени опытомъ жизни, ломка, совершившаяся въ ихъ прошломъ, заставляетъ ихъ относиться ко всему съ крайней осторожностью и недоврчивостью, въ большинств личностей, приходящихъ съ ними въ столкновеніе, они привыкли видть враговъ, ведущихъ противъ нихъ борьбу, враговъ, съ которыми и имъ приходится бороться. Судебные приговоры рдко мирятъ ихъ съ началомъ справедливости, напротивъ того, они приходятъ къ убжденію, что эти приговоры одолжены своимъ происхожденіемъ именно враждебному отношенію къ нимъ общества. Что начальство ‘обманываетъ’, что начальство поставлено только для того, чтобы арестанты не убжали, да длать ему непріятности, это искреннее, хоть и невысказываемое, убжденіе почти каждаго арестанта. Это предубжденіе нужно по возможности парализировать въ будущихъ исправительныхъ тюрьмахъ, ибо, оставляя его въ той сил, въ какой оно существуетъ въ настоящее время, никогда, даже на половину, не достигнется одна изъ цлей исправительныхъ тюремъ,— пріучить человка къ труду. Такова ужь натура человка: онъ хочетъ знать, что онъ длаетъ, онъ хочетъ осязательно видть, что если не вся, то по крайней мр часть заработка идетъ въ его пользу,— и противъ натуры ничего не подлаешь. Если человкъ, хотя и пожилъ, но составилъ себ убжденіе, что вы присвоиваете себ его заработокъ, что этотъ заработокъ могъ быть гораздо значительне, если бы онъ непосредственно договаривался съ лицомъ, предоставившимъ требованіе на работу, что онъ именно потому и получаетъ ничтожную плату, что вы окончательно устранили его отъ участія въ договор и т. д. Въ такомъ случа, ставьте къ каждому человку хоть по десяти приставниковъ, грозите ему всевозможными наказаніями, онъ все-таки найдетъ возможность обмануть вашихъ приставниковъ, обмануть васъ, наказанія же только укрпятъ его въ мысли, что онъ правъ и что на будущее время нужно употребить какъ можно больше хитрости для того, чтобы, обманывая васъ, избгнуть самому наказанія. Лицо, впавшее въ преступленіе и длающееся жильцомъ тюрьмы, не становится существомъ, выходящимъ изъ ряда вонъ, оно остается тмъ же человкомъ, только еще боле недоврчивымъ, съ болзненно-развитой способностью предвидть везд и во всемъ враждебныя отношенія. Противъ высказанныхъ нами положеній врядъ ли кто будетъ спорить. Эти-то положенія, какъ намъ кажется, должны быть приняты во вниманіе везд, гд вопросъ идетъ о работ, будетъ ли та. работа подневольно-арестантская или свободная.
Если законодательство признаетъ необходимымъ устройство исправительныхъ тюрьмъ, въ такомъ случа необходимо, чтобы эти тюрьмы приносили возможную долю пользы. Стремясь же къ этому, слдуетъ имть въ виду не одни только ‘начала’, но и возможность примненія этихъ ‘началъ’ на практик. Допуская по мысли извстный ‘принципъ’, слдуетъ озаботиться и о томъ, чтобы осуществить его, иначе ‘принципъ’ и останется только ‘принципомъ’. Артельное начало, допускаемое при этомъ, приноситъ дйствительно пользу въ исправительныхъ тюрьмахъ, но только тогда, когда оно изъ области ‘начала’ спустится на боле реальную почву, т. е. когда будетъ строго очерчено, въ чемъ именно оно можетъ проявиться въ отношеніи арестантовъ, въ противномъ же случа, оставаясь однимъ ‘началомъ’, оно дастъ только поводъ къ превратнымъ толкованіямъ и къ возбужденію неудовольствія и подозрній. Послднее же составляетъ везд никуда негодный баластъ.
Арестантовъ исправительныхъ тюремъ предположено обучать закону Божію и грамот, въ долгосрочныхъ же тюрьмахъ предположено сверхъ того преподавать элементарныя свденія изъ практическихъ наукъ.
На эту часть проекта можно заявить только одно: полное сочувствіе къ предположенію и желаніе широкаго осуществленія его.
Теперь намъ остается только сказать о тхъ мрахъ дисциплинарнаго взысканія, которыя предполагается осуществить въ исправительныхъ тюрьмахъ.
Начальнику тюрьмы предоставляется право наказывать арестантовъ за проступки противъ дисциплины, невлекущіе по роду своему преданія виновныхъ суду, слдующимъ наказаніямъ: 1) лишенію свиданія съ родственниками въ праздничные дни на время до одного мсяца, 2) заключенію въ одиночномъ свтломъ помщеніи, безъ лишенія или съ лишеніемъ постели, на время до 7 дней, 3) заключенію въ свтломъ одиночномъ помщеніи, съ содержаніемъ на хлб и вод, на время до 7 днеб, 4) заключенію въ одиночномъ темномъ карцер, съ содержаніемъ на хлб и вод, на время до 6 дней, 5) лишенію права пользоваться опредленною закономъ частью заработанной платы, на время до 1 мсяца, 6) наказанію розгами, до 20 ударовъ, и 7) наложенію кандаловъ, на время до 3 мсяцевъ.
Опредляя виды наказанія, проектъ указываетъ и размръ самаго карцера: онъ долженъ быть не мене 3 аршинъ длины и 1 аршина ширины. По мысли проекта начальнику тюрьмы предоставляется право подвергать арестантовъ наказанію. Только за незначительные проступки, но если представить, что арестанту придется пробыть въ карцер 7 дней на хлб и вод, затмъ, по истеченіи сутокъ, если онъ снова нарушилъ дисциплинарное правило, опять испытать ту же участь, въ такомъ случа врядъ ли боле тяжкое наказаніе, которому арестантъ можетъ подвергнуться только по суду, можетъ сравниться по своимъ послдствіямъ съ этой домашней мрой наказанія. Отдаленіе человка, даже и въ тюрьм, отъ остального общества само по себ составляетъ уже достаточное возмездіе за его вину, усугублять же это возмездіе тмъ, что человка лишать свта, лишать возможности впродолженіе нсколькихъ дней сдлать нсколько шаговъ, чтобы расправить свои наболвшіе члены, боле чмъ излишне. Это тмъ боле излишне, что начальникъ тюрьмы, какъ безапелляціонный судья извстнаго рода поступковъ, можетъ частой повторяемостью усугубить подобныя наказанія до размровъ нестерпимой муки. Было бы гораздо полезне указать опредленне границы власти начальника тюрьмы въ распоряженіи указанными мрами взысканія, такъ какъ неопредленность можетъ дать широкій просторъ произволу, тмъ боле опасному потому, что нтъ даже указанія то, что можетъ ли, по крайней мр, жаловаться арестантъ, когда признаетъ, что наказаніе, на него налагамое, несправедливое, тогда какъ это указаніе, въ видахъ справедливости, является необходимымъ.
При разсмотрніи проектируемыхъ взысканій, намъ снова приходится сталкиваться съ вопросомъ о розгахъ (кандалы мы причисляемъ къ той же категоріи наказаній) тогда, какъ мы предполагали, что этотъ вопросъ, за отмной тлеснаго наказанія въ нашемъ уголовномъ кодекс, долженъ быть причисленъ къ числу сданныхъ въ архивъ.
Полезна ли розга въ данномъ случа или нтъ? Нравственно ли употребленіе ея или нтъ? При разршеніи этихъ вопросовъ мы считаемъ боле чмъ излишними всякія апріористическія разсужденія, а потому становимся исключительно только на почву современнаго нашего законодательства. Если бы розга была полезна) если бы въ употребленіи ея скрывалась врачующая сила противъ порочныхъ наклонностей человка, въ такомъ случа явно, что законодательства признавали бы употребленіе розги необходимымъ тамъ, гд судъ признаетъ человка виновнымъ въ совершеніи извстнаго преступленія. Уничтожая розгу, какъ мру взысканія за проступки, подлежащіе судебному разбирательству, законодательства признали ее тмъ самымъ мало что безполезной, но и положительно вредной, такъ какъ подобная мра наказанія, по мысли законодательствъ, унижаетъ человческое достоинство наказываемаго, уничтожая же эти достоинства, длаетъ его еще боле безнравственнымъ. Розга всегда останется розгой, гд бы она ни употреблялась: на школьной ли скамь, на колняхъ ли чадолюбиваго родителя, въ полицейской ли чижовк или въ арестантской камер,— ея послдствія точно также всегда останутся неизмнными, какъ неизмненъ матеріалъ, изъ котораго состоитъ она. Какая цль исправительныхъ тюремъ? Намъ отвчаютъ: пріучить заключенныхъ къ труду и внушить имъ религіозныя и нравственныя начала. Цль нравственная. Какимъ же образомъ можно достигнуть этой цли, прибгая къ средствамъ, уже признаннымъ самимъ законодательствомъ деморализующими человка. Исправлять человка съ одной стороны, и въ тоже время съ другой деморализировать его, вдь это значитъ разрушать дло рукъ своихъ, больше чмъ строить зданіе на зыбкомъ песк. Желать, чтобы человкъ сдлался настолько чуткимъ, чтобы онъ понималъ грань, раздляющую нравственное отъ безнравственнаго, но въ то же время унижать въ немъ чувство человческаго достоинства, вдь это значитъ желать невозможнаго. Къ чему же тогда терять даромъ и время и средства? Въ проектируемыхъ мрахъ намъ слдуетъ отдаляться отъ нашего прошлаго, тмъ боле, когда рядомъ печальныхъ опытовъ доказано, что это прошлое приносило одни только горькіе плоды, но не откапывать въ могилахъ то, что уже погребено въ нихъ, надъ чмъ уже сказано: вчная память!