Д-ръ Е. Л. Радинъ.
Д-ръ Е. Л. Радинъ.
ПРОБЛЕМА ПОЛА ВЪ СОВРЕМЕННОЙ ЛИТЕРАТУР И БОЛЬНЫЕ НЕРВЫ.
ПРОБЛЕМА ПОЛА ВЪ СОВРЕМЕННОЙ ЛИТЕРАТУР И БОЛЬНЫЕ НЕРВЫ.
С.-ПЕТЕРБУРГЪ.
Типографія Монтвида Гончарная ул., д. No 7.
1910.
СОДЕРЖАНІЕ.
——
Проблема пола в современной литературе и больные нервы, Радин Евгений Петрович, Год: 1910
Время на прочтение: 14 минут(ы)
Культурно-историческія предпосылки проблемы пола.
Арцыбашевъ, Каменскій — тлесный сенсуализмъ.
Аннунціо, Пшибышевскій — психологическій сенсуализмъ.
Неврастеническій и истерическій упадокъ личности.
Доисторическія аналогіи и утопіи тлеснаго сенсуализма.
Культурное одиночество и общественное отщепенство героевъ тлеснаго сенсуализма.
Ученіе Отто Вейнингера о женскомъ характер.
Развитіе личности въ основныхъ типахъ.
Роль современной семьи въ развитіи личности.
Возрождающееся вырожденіе и тлесный сенсуализмъ.
Проблема пола, какъ и всякая проблема вообще, возникаетъ не внезапно, а вытекаетъ изъ цлаго ряда запросовъ времени. Періодъ, предшествующій переживаемой нами эпох, можно назвать критическимъ. Въ настоящее время онъ смнился творческимъ. Въ критическія эпохи у индивида развивается способность подмчать противорчія въ окружающей его сред, развивается парализующій дятельность психологическій анализъ, довріе и увренность въ себ исчезаютъ и человкъ чувствуетъ себя чужимъ въ мір, жизнь теряетъ цнность, воля бездйствуетъ, сильно развитая чувствительность способствуетъ однотонности воспріятій и накопляетъ непріятно раздражающія, печальныя чувствованія. Міросозерцаніе носитъ пессимистическій характеръ: ‘тупая неподвижность деревни, пошлая лихорадочность города, пошлость жизни безъ идеала, безъ увлеченія’ — такъ характеризуетъ критика мотивы Чеховскихъ произведеній въ критическій періодъ безвременья русской жизни.
За періодомъ критическимъ наступаетъ творческій: насколько первый находится въ зенит подавленности, приниженія личности, настолько второй даетъ просторъ индивидуальности. Повышенная чувствительность предшествующаго періода способствовала накопленію энергіи чувствованій, которыя не проявлялись въ дятельности. Получился какъ-бы зарядъ психической энергіи. И теперь, въ творческую эпоху открылась возможность разряда. Если критическій періодъ въ жизни человчества можно назвать чувствительнымъ, періодъ творческій будетъ моторнымъ, двигательнымъ. Скрытая энергія, потенціальная энергія вка становится кинетической, дятельной. Высвободившаяся энергія ищетъ приложенія, и если его не находится, она растрачивается свободно, въ необычныхъ направленіяхъ: возникаетъ стремленіе проявить себя въ еще не испытанныхъ областяхъ, опасности и приключенія начинаютъ привлекать, наступаютъ эпохи героическихъ подвиговъ, освободительныхъ движеній, ‘бури и натиска’. Наступаетъ переоцнка цнностей, при чемъ обезцненныя психическія индивидуальныя качества и общественныя врованія снова повышаются въ цн. Оптимистическія и идеалистическія ученія являются на смну пессимизму.
Поворотнымъ пунктомъ, пограничнымъ знакомъ двухъ эпохъ — пережитой критической и переживаемой нами творческой — явилось ученіе или философія опредленія цнностей Гюйо и Ницше. Гюйо — великій поклонникъ человка, оптимистъ, который стремился слить міръ съ индивидуальнымъ существованіемъ. Будучи ученикомъ и поклонникомъ Шопенгауэра, Ницше своимъ ученіемъ о сверхчеловк зажегъ пламя оптимизма на пессимистическомъ очаг. Вра въ современнаго человка была подорвана. Оставалось черпать изъ отдаленнаго прошлаго, взять человка до цивилизаціи — ‘блокурую бестію’ и быстро вознести его до сверхчеловка. Не удивительно, что разрядъ въ психологическомъ отношеніи получился ниже заряда. Творческая эпоха, смнившая пессимизмъ послдней критической эпохи, въ психологическомъ отношеніи стояла очень низко: ея творчество не носило выработаннаго психологическаго характера, а скоре опиралось на инстинктивную, стихійную, подсознательную, какъ принято выражаться въ психіатріи, область человка. Отсюда одинъ шагъ до увлеченія проблемою пола, половымъ чувствомъ, какъ наиболе яркимъ проявленіемъ безсознательнаго стихійнаго начала.
Для того, что-бы сковать неразрывную цпь изъ первобытной силы дикаря и страстнаго стремленія къ совершенствованію, къ сверхчеловчеству современнаго человка, Ницше понадобилось освободить волю дикаря, возвысившагося до сверхчеловка, отъ связывающихъ ее общественныхъ путъ. Отсюда и возникло ученіе о потусторонней отъ добра и зла морали — моральный и соціальный дуализмъ или аморализмъ Ницше. Мораль, какъ предохранительный клапанъ отъ обостренія тренія людей между собою, устраняется Ницше, такъ какъ изъ моральныхъ правилъ онъ длаетъ дв не имющія ничего общаго другъ съ другомъ области — мораль господъ и мораль рабовъ: господа должны повелвать, рабы — повиноваться. Ницше разсматриваетъ мораль, не какъ правила поведенія, а какъ противоположеніе тренія этихъ двухъ принциповъ. Одинъ принципъ высшій — мораль ‘господъ’, людей сильныхъ духомъ, они могутъ сколько угодно притснять и давить остальное человчество, хотя-бы и боле многочисленное — ‘стадо’. Цль исторіи лишь въ высшихъ экземплярахъ человчества. Точныхъ признаковъ, по которымъ можно было-бы сразу опредлить принадлежность къ той или другой категоріи Ницше не даетъ. У кого есть воля къ власти, тотъ — сильный, ‘господинъ’. У кого ея нтъ, тотъ — ‘рабъ’. Господинъ можетъ и долженъ всячески насильничать и эксплоатировать раба, во имя развитія своей индивидуальности.
Ученіе о моральномъ и соціальномъ дуализм Ницше настолько же субъективно, какъ и нелогично, оно не выдерживаетъ критики даже съ психологически — индивидуалистической точки зрнія самого Ницше: въ ‘господа’ легко попадутъ у Ницше и просто выродки, у которыхъ часто наблюдается деспотизмъ и самодурство, на ряду съ преступностью, какъ проявленія воли къ власти. Эта послдняя является въ данномъ случа въ результат совмщенія психопатическихъ чертъ — упрямства съ несдержанностью.
И все-же Ницше своимъ ученіемъ внесъ протестъ противъ формальной морали общества, скрывающей, подъ красивою оболочкою, буржуазный лицемрный не критическій аморализмъ. Мораль, при свт искренней критики, снявшей фарисейскія завсы, не является жизненными правилами, которыми руководствуется современное общество, а никого не убждающею безжизненною словесною прописью учебниковъ.
Привлеченіе вниманія современной эпохи къ половому вопросу, такимъ образомъ, объясняется двояко: съ одной стороны на русскую творческую эпоху переоцнки цнностей наложило свой примитивистическій штемпель ученіе Ницше, а съ другой стороны жизнь современнаго человка давно уже стала приближаться къ потерявшему психологическую надстройку первоисточнику чувства — инстинкту.
Для того, что-бы показать всю фарисейскую лживость и безпочвенность позиціи современныхъ словесныхъ моралистовъ, достаточно было вскрыть звря въ современномъ человк, котораго, то усиленно убаюкивали, то длали видъ, что не замчаютъ. Этотъ зврь — стихійная сторона пола тмъ рзче далъ о себ знать, чмъ дольше искусственно держали его на привязи.
Способность задумываться надо было пробудить звукомъ колокола и ударомъ молота по несчастіюй давно потерявшей звучность человческой наковальн — притупленнымъ нервамъ и ходячей обывательской шаблонной психологіи.
‘Бездна’ Леонида Андреева и была громовымъ ударомъ въ буржуазномъ фарисейски убаюканномъ обществ, прозвучавшимъ со всею силою и талантомъ выдающагося аналитика сокровенныхъ тайнъ человческой души, каковымъ является Леонидъ Андреевъ. Бездна пола въ разсказ Леонида Андреева неожиданно и внезапно вскрылась, подъ вліяніемъ хаотическаго стеченія обстоятельствъ и нахлынувшей неопреодолимой эмоціи. Вскрылась и обнажила свою физіологическую и трагическую полную неразршимыхъ коллизій основу. Болзненно обостренная форма, въ которую вылилось половое влеченіе у героя разсказа, приведшая къ удовлетворенію его на безпомощно распростертой, перенесшей страшное нравственное потрясеніе любимой двушк, была столь маловроятна и страшна, что многіе не поврили въ реальную возможность описаннаго въ ‘Бездн’ происшествія. Таковою рисовалась Леониду Андрееву невроятная звриная реакція на половое влеченіе у приличнаго студента Нмовецкаго, героя ‘Бездны’.
За ‘Бездною’ слдовалъ призывъ къ родителямъ въ не мене сильно написанной Леонидомъ Андреевымъ вещи — ‘Въ туман’. Если жертвою бездны пола, открывшейся въ стихійномъ половомъ влеченіи, былъ студентъ, туманъ пола охватилъ гимназиста и довелъ его до дикой сцены убійства ни въ чемъ неповинной проститутки.
Брешь была пробита въ самодовольств и косности отцовъ, незамчающихъ своихъ дтей и отворачивающихся отъ нихъ, когда половой инстинктъ, развиваясь по заложенному въ немъ стихійному пути, безъ руководительства старшихъ, принималъ въ своихъ проявле ніяхъ у юноши аморальныя формы.
Эти единичные, но правда безпощадные анализы художника — психолога потрясали установившіеся взгляды, но не попадали прямо въ зенитъ цли, они касались еще созрвающей жизни тла. Тлесная жизнь, какъ-бы подъ ихъ защитительнымъ покровомъ, однако же быстро созрла и дала въ настоящее время расцвтъ. Цвты пола быстро превратились въ цвты зла и не даютъ до сихъ поръ сочныхъ плодовъ. Въ такомъ именно вид мы встрчаемъ половой вопросъ въ освщеніи новой русской художественной литературы. Неполитая нужными для разносторонней полноты своего развитія соками область чувствованій слабо развивается. Наблюдается, на ряду съ карликовымъ ростомъ чувствованій, одностороннее развитіе — уродливыя произведенія, созданія не здоровыхъ потребностей, а болзненной фантазіи.
Чмъ глубже врзывается раздленіе труда въ общественныя отношенія и закрпляется въ соціальныхъ формахъ жизни, чмъ больше разнохарактерныхъ и разнофункціонирующихъ группъ образуется въ обществ, тмъ уже, однородне и проще становится формула жизни для членовъ каждой такой группы. ‘Членъ общества, въ которомъ раздленіе труда провело достаточно глубокія борозды, писалъ H. К. Михайловскій, не въ состояніи охватить понятіе человка во всей его цльности и недлимости, онъ можетъ понять и оцнить только ту долю человка, которая развита въ немъ самомъ’. Прогрессъ современнаго общества ведетъ къ узости, ограниченію, если не физіологическаго, то во всякомъ случа психологическаго содержанія жизни управляющихъ классовъ. Высота духовныхъ потребностей антагонистична узкому профессіонализму современнаго буржуазнаго общества.
Логика замняетъ современному человку психологію. Будучи лишена плодотворнаго начала — чувства, она вырождается въ сухой педантизмъ. Орудіе соціальныхъ силъ — соціальная логика опирается на вру. Изъ области общественныхъ врованій возникаютъ мнимыя аксіомы о мощномъ развитіи и психологическомъ совершенств индивидуальности современнаго человка и высот нравственныхъ устоевъ современной культуры. При этомъ упускается изъ виду, что вс цлесообразныя для существованія даннаго общества истины суть просто продуктъ общественнаго взаимовнушенія, не замчающаго своей профессіональной узости, въ которой и лежитъ источникъ обдненія жизни психологическимъ содержаніемъ и вытекающаго отсюда поклоненія инстинкту.
Общественныя условія, на которыхъ зиждется данная культура, создаютъ то или другое отношеніе къ половому чувству и его источнику — красот.
Красот, какъ самодавлющей сил, равнозначной съ другими соціальными силами, нтъ мста въ жизни большинства людей современнаго общества. Красота, какъ факторъ жизни, стала достояніемъ литераторовъ, художниковъ, артистовъ, не растворяясь въ широкія массы. Увлеченіе красотою стало равнозначно уклоненію отъ обычныхъ, а слдовательно нормальныхъ условій жизни, артистическая дорога-участью, или избранныхъ — талантовъ, или неудачниковъ.
Искусство, при такомъ его положеніи, мы говоримъ главнымъ образомъ о новой художественной литератур, можетъ быть уподоблено кораблю, колеблемому втромъ безъ парусовъ. Втеръ здсь не является стихіей, подчиненной человку, а стихіей, противъ которой безпомощенъ человкъ. Эта безпомощность равнозначна полной неустойчивости. Стихія, не будучи орудіемъ, а цлью для самой себя, бушуетъ, не знаетъ, куда она идетъ и зачмъ идетъ. Новое искусство не логично, но оно психологично и психологично постольку, поскольку можетъ быть психологичною стихія.
Ставши на эту точку зрнія, порвавши связь съ обществомъ, новая художественная литература не можетъ считаться выразительницею запросовъ общества. Она навязываетъ обществу свои кружковскіе интересы. Очень характерно, что, во время общественнаго подъема, спросъ на новую художественную литературу совершенно упалъ и снова поднялся въ періодъ, отвчающій упадку общественныхъ интересовъ, въ періодъ реакціи. Изъ этого, конечно не слдуетъ, что новая литература реакціонна, она по своему, съ точки зрнія маленькаго управляющаго модою кружка, революціонна, но она не отвчаетъ общественнымъ запросамъ въ широкомъ смысл этого слова.
Если мы отмежевали группу новыхъ писателей, посвятившихъ себя проблем пола въ художественной литератур, то это сдлали потому, что проблема пола представляетъ собою ту сторону стихійнаго человка, надъ которою больше всего работаетъ новая литература. Она умстна, казалось-бы, здсь, такъ какъ занялась своею областью. Во всякомъ случа она откровенна и эта-то откровенность равнозначна снятію завсы, скрывающей отъ глазъ общества не только то, что длается и характерно для руководящаго кружка литераторовъ, но и то, что характерно для переживаемаго нами момента, не въ общественномъ его значеніи, а въ индивидуальномъ и семейномъ.
Важно разобраться въ матеріал по половому вопросу, который въ изобиліи можно почерпнуть въ новой художественной литератур, потому, что литературный міръ, создающій запросъ на вопросы пола и старающійся ршить по своему проблему пола, перекидываетъ мостикъ отъ обычая къ теоріи. Обычныя условія жизни, то, что называется семейнымъ бытомъ, опредляющимся господствующими въ обществ взглядами на взаимоотношенія мужчины и женщины, вскрывается и обнажается новою литературою. Она даетъ сырой матеріалъ для сужденія о томъ, что принято называть устоями современнаго общества — семейными отношеніями. Но этого мало. Морализирующихъ и осуждающихъ мотивовъ была не чужда и предшествующая натуралистическая школа. Но не было надрыва, горячаго призыва. Въ произведеніяхъ натуралистовъ преобладалъ спокойный тонъ повствованія. Новая литература, въ отличіе отъ описательнаго эпическаго отношенія натурализма и крикливыхъ возгласовъ современныхъ моралистовъ, ищетъ разршенія проблемы, она не примиряется и не пугается, а ищетъ выхода. Если жизнь идетъ не по тому пути, который вытекаетъ изъ общераспространенныхъ взглядовъ на взаимоотношенія половъ, если отношенія половъ въ семь и вн семь складываются не такъ, какъ на это смотритъ общество, то, можетъ быть, взгляды, общества и общераспространенныя понятія ложны? Такова точка зрнія современной литературы.
Этой-то особенности — выпуклой отражаемости индивидуальной жизни пола въ художественныхъ образахъ обязана новая литература ея успхомъ и распространенностью. Въ силахъ-ли кружокъ литераторовъ, ставшихъ во глав движенія, написавшаго на своемъ знамени громкія слова: ‘разршеніе проблемы пола’, дйствительно разршить ее, мы не беремся судить. Во всякомъ случа, если не къ разршенію, то къ освщенію всхъ противорчій современнаго положенія половъ другъ къ другу онъ много сдлалъ.
Заслуга современной художественной литературы заключается въ жизненности. Она беретъ, какъ матеріалъ, такъ и заключенія изъ самой жизни. Но въ томъ способ, какимъ обрабатывается этотъ матеріалъ, заключается обратная сторона и главное препятствіе къ тому, что-бы современная литература приблизилась къ разршенію проблемы пола. Освтить вопросъ значитъ придать ему плоть и кровь, вдунуть жизнь въ бездушную схему, разршить — значитъ обнять его во всей полнот, подвергнуть всесторонней критик.
Живость жизненныхъ красокъ и разлагающій анализъ критики трудно совмстимы. Это совмщеніе совершенно недоступно новымъ художникамъ. Такъ называемая новая литература не выходитъ изъ границъ психологическихъ индивидуальныхъ переживаній, она не классифицируетъ ихъ, не сравниваетъ, не анализируетъ критически, она создаетъ законченную картину ряда переживаній и ставитъ на нихъ свой красочный, эмоціональный или чувственный знакъ.
Передъ нами проходятъ картины моря жизненныхъ страстей въ тихій вечеръ, въ бурю, ненастье и ясный солнечный день. Айвазовскій и Дубовской — реалисты, художники кисти, они передаютъ настроеніе въ реальныхъ образахъ моря, символизація стихіи — моря и жизненной страсти въ картинахъ Беклина и Штука. Беклинъ и Штукъ обвяли свои образы внутреннимъ огнемъ чувствованій, возникшихъ у нихъ въ процесс творчества.
Новая литература идетъ дальше, манера ея изображенія жизненнаго моря страсти, по аналогіи съ живописью, могла-бы быть названа импрессіонистской. Сочность красокъ, яркій, иногда до боли ржущій глазъ колоритъ и, по аналогіи съ планеризмомъ живописи, освщеніе вн данныхъ культурныхъ условій, на свжемъ воздух открытаго мста — au plain air, мста, освщеннаго яркими лучами солнца. Вотъ особенности рисунка и письма современной новой литературы.
Гд преобладаетъ такая яркость отдльныхъ переживаній, жизнь сведена къ ощущеніямъ пріятнаго и изображенію непріятнаго, въ форм тягостныхъ, мучительныхъ переживаній, предчувствія, то несчастья, то приближенія смерти. Тамъ нтъ мста психологической скал ощущеній пріятнаго и боле сложнымъ чувствованіямъ. Всесторонній психологическій анализъ 4 не совмстимъ съ индивидуально-интимнымъ характеромъ письма, привлекающимъ поклонниковъ къ произведеніямъ новой литературы.
Легенды о жизни, и близкой намъ, современной жизни, и далекой въ своемъ безвременьи, вотъ чмъ занялась современная художественная литература. Интимно-красочный характеръ новой литературы дополняется стилизаціей, но не той обычной стилизаціей типичныхъ признаковъ даннаго времени, съ его страданіями и наслажденіями, борьбою за идеалы и паденіями, нтъ, стилизаціей общечеловческой. Подходя съ узкимъ масштабомъ критики даннаго времени, мы не должны забывать заслугъ этой манеры творчества и теперь-же укажемъ, что въ своей области много положительнаго даетъ новая литература.
Молодая литература съ ея новыми людьми полна исканій, свжихъ порывовъ и еще не окрпшихъ, неустойчивыхъ увлеченій. Казалось-бы, какое отношеніе она иметъ къ больнымъ нервамъ и боле широкому понятію, соприкосающемуся съ нервностью — къ вырожденію. Отношеніе, однако-же, будетъ естественнымъ, если мы посмотримъ, бросимъ даже бглый взглядъ на новую литературу съ уже сложившеюся программою, получившею названіе порнографической, считаться съ которою приходится, вслдствіе ея распространенности и одно время даже доминирующаго положенія, къ счастью уже пережитаго, на книжномъ рынк.
То теченіе въ современной русской литератур, которымъ намъ придется, по преимуществу, заняться — тлесный сенсуализмъ, выступающій подъ флагомъ естественности желаній. Онъ выдвигаетъ новаго героя нашего времени — молодого естественнаго человка. Арцыбашевъ, Камепскій и многіе другіе мене сильные таланты, какъ напр. Миртовъ въ ‘Мертвой зыби’, культивируютъ сильнаго новаго человка, признающаго только естественныя желанія. Проповдь естественнаго человка находитъ, однако-же, слишкомъ однобокое отраженіе въ естественности примитивнаго эгоизма. Естественность равнозначна непризнанію философіи, критическаго освщенія вопросовъ жизни, общественности, творчества мысли и чувства — науки, искусства и литературы, она роковымъ образомъ приводитъ къ пониженію уровня духовныхъ интересовъ. Остается одно чувство жизни — sens de la vie и въ немъ, какъ въ фокус, сосредоточивается вся яркость жизни, весь ея интересъ. Отсюда одностороннее отраженіе естественнаго человка въ проблем пола, вырожденіе естественности желаній въ половыя желанія.
Недоговоренности въ программ тлеснаго сенсуализма нтъ и открывается полная возможность обосновать критическій разборъ. Естественность, молодость тлеснаго сенсуализма включаетъ въ себ сторону, положительную въ иде, въ абстракціи, при чтеніи молодой литературы подчасъ передается бодрое настроеніе молодости, но и только. Освободившись отъ перваго впечатлнія, вы переходите къ критическому анализу и молодость новой литературы въ вопросахъ пола оказывается просто утопіей.
Психическое вырожденіе есть обратное движеніе въ психическомъ отношеніи, возвращеніе назадъ — къ пройденнымъ уже ступенямъ психологическаго развитія личности. И критическое отношеніе къ формул естественности желаній длаетъ вполн умстнымъ вопросъ, не является-ли положительная программа естественнаго человка современной литературы просто возвращеніемъ назадъ, а не прогрессомъ индивидуальности?
Данная работа, исходящая, какъ изъ психопатологіи развитія личности, такъ и изъ опредленія нормальной психически здоровой личности, и является посильнымъ отвтомъ на этотъ вопросъ.
Исходнымъ пунктомъ современной художественной литературы является, въ вопрос взаимоотношенія мужчины и женщины, жизнь чувствомъ пріятнаго, полученіемъ удовольствія отъ жизни. Мсто этическаго начала жизни занимаетъ идеалъ счастья въ удовлетвореніи своихъ желаній.
Критическое освщеніе этого идеала и является ближайшею задачею нервно-психической гигіены развитія личности. Если счастье, проповдываемое новой литературой призрачно и опасно, то доказательства отрицательнаго къ нему отношенія легче всего почерпнуть изъ противопоставленія ему дйствительныхъ идеаловъ нормальнаго развитія личности, даже если за идеаломъ, воплощающимъ это развитіе, намъ пришлось-бы обратиться къ еще отдаленному будущему человка.
Только доводы нервно-психической гигіены, опирающейся на здоровое развитіе личности, суть непреложные доводы. Поэтому мы подходимъ къ современной литератур въ нашей работ не съ этической, а психологической мркой душевнаго здоровья и стараемся доказать, къ какимъ выводамъ приводятъ идеалы современной литературы въ половомъ вопрос — къ упадку или развитію личности. Путеводною нитью является для насъ здоровое нормальное развитіе личности еще и потому, что примры патологіи этого развитія представлены слишкомъ обильно современной литературою и здсь ученіе О. Вейнингера о женскомъ характер даетъ богатый иллюстраціонный матеріалъ, получающій наглядное освщеніе въ сопоставленіи съ ученіемъ о половомъ сближеніи мужчины и женщины Арцыбашева.
Точка зрнія нормальнаго психологическаго развитія личности включаетъ и этическое начало, какъ часть прогрессивной личности. Мы думаемъ, однако-же, что одна этическая точка зрнія въ данномъ случа не убдительна: съ противникомъ надо сражаться его-же оружіемъ. Этическую точку зрнія обходитъ современная литература. И дйствительно, ею одною не исчерпывается вся жизнь личности въ современныхъ условіяхъ. Поэтому то разсмотрніе отрицательныхъ сторонъ проблемы пола, только съ этической стороны, можетъ быть мимо цли. Сопоставленіе же нормальнаго развитія личности съ тми уродливыми формами, которыя даетъ современная литература, наилучшимъ образомъ оріентируетъ насъ въ проблем пола и ставитъ нашу точку зрнія сразу въ центр всей позиціи.
Одна группа новыхъ писателей, пользующаяся популярностью, наиболе яркими представителями которой являются Арцыбашевъ и Каменскій, стремится упростить взаимоотношенія мужчины и женщины и такимъ путемъ подойти къ разршенію половой проблемы. Культивируя свои ощущенія въ половой области, писатели этого лагеря обостряютъ половую чувствительность и въ этой обостренности единичныхъ переживаній видятъ смыслъ жизни.
Жизнь тла замняетъ въ ихъ половыхъ концепціяхъ жизнь духа. Быстрокрылый корабль новыхъ писателей, стремящихся внести переворотъ въ жизнь въ вопросахъ взаимоотношенія мужчины и женщины, зачерпываетъ жизнь, но далеко не исчерпывая ее, онъ боится измрить всю глубину жизни, быстро скользитъ по ея поверхности и уносится въ другое мсто, что-бы снова искать новаго приложенія для новаго тлеспочувственнаго переживанія.
Мы называемъ по этому основному признаку — тлесному эстетизму — новое направленіе современной художественной литературы тлеснымъ сенсуализмомъ.
Ученіе о половомъ тлесномъ сближеніи мужчины и женщины — тлесный сенсуализмъ зараженъ стихійностью. Онъ приближаетъ чувство къ инстинкту. Въ этомъ инстинктивизм, примитивности, и его сила, и его слабость — сила физіологическаго здоровья и слабость психологической недостаточности.
Ученіе о стремленіи къ счастью, какъ формула жизни, понимаемая въ смысл полученія наибольшаго количества удовольствій отъ жизни, носитъ названіе эвдемонизма. Подъ флагомъ эвдемонизма и выступаетъ тлесный сенсуализмъ, общая расцвтъ невиданнаго до сихъ поръ счастья на земл, съ паденіемъ искусственныхъ рамокъ, поставленныхъ сближенію половъ установившимися формами взаимоотношенія мужчины и женщины.
Удовольствіе, получающееся для мужчины и женщины отъ ихъ тлеснаго сближенія, понимается разбираемымъ нами теченіемъ современной литературы, въ смысл удовлетворенія полового чувства. Стимуломъ къ половому влеченію обычно является красота вншнихъ формъ женскаго тла. Подъ вліяніемъ этого стимула, желаніе получаетъ принудительный характеръ, сопровождающійся иногда чувствомъ страданія, и за удовлетвореніемъ желанія наступаетъ подъемъ чувства самоудовлетворенія. Взаимныя отношенія исчерпаны.
Такова до послднихъ возможныхъ предловъ упрощенная тлеснымъ сенсуализмомъ новыхъ писателей схема любви. Здсь нтъ мста мозговой извращенности-путь отъ желанія къ удовлетворенію проходится быстро, хотя иногда и бурно. Это приводитъ въ нкоторыхъ случаяхъ къ катастрофамъ. Однако-же, съ устраненіемъ главнаго тормаза — ревности, по Арцыбашеву, не будетъ поводовъ къ драмамъ и къ столкновенію желаній, ревность же онъ считаетъ атавистическимъ глупымъ пережиткомъ, отъ котораго долженъ быть свободнымъ естественный, здоровый и разумный человкъ.
Здоровое счастье, которое вытекаетъ изъ схемы любви тлесно-чувственнаго эвдемонизма, представляетъ собою удовлетвореніе запроса, чисто физіологическаго, медицинскаго, въ самомъ узкомъ значеніи этого слова, гд нтъ мста сложной психологіи и продолжительнымъ взаимнымъ отношеніямъ половъ. Не надо забывать, однако-же, что, если право положеніе, гласящее, что нтъ психологіи безъ физіологіи, то и наоборотъ, нельзя психологическія отношенія сводить къ физіологическимъ. Если психологія ничто безъ физіологіи, то и наоборотъ, физіологія, какъ формула жизни человка, ничто безъ психологіи. Поэтому-то физіологическое здоровье тлеснаго сенсуализма мы должны принимать съ оговоркою. Тлесный сенсуализмъ неизбжно приводитъ къ обостренію половыхъ переживаній, которое уже нездорово, оно легко можетъ перейти, или въ физіологическую недостаточность полового чувства, или повлечь за собою половыя извращенія. Отбрасывая естественную психологическую надстройку на физіологическомъ основаніи сліянія половъ — полученіе общихъ интересовъ духовнаго характера, тлесный сенсуализмъ приводитъ къ искусственной уже нездоровой психологической надстройк, извращающей физіологическое здоровое основаніе — къ различнымъ формамъ обостренія и извращенія полового чувства.
Вернемся къ предложенной нами формул для разбираемаго нами теченія новой литературы — эвдемоническій тлесный сенсуализмъ. Такъ много признаковъ и къ тому-же не настолько ужъ тсно связанныхъ другъ съ другомъ, что-бы безъ всякаго ущерба не про (заверти расчлененія. Тлесно-сенсуалистическая позиція — мотивы тла и солнца въ вопросахъ пола — представляетъ ядро творчества Арцыбашева, но это знаетъ критика, но вовсе не обязана знать широкая публика. Эвдемоническій индивидуализмъ — не тотъ ультра индивидуализмъ достиженія сверхчеловка Ницше. Нтъ. Проповдь достиженія счастья на земл для современнаго человка — девизъ эвдемоническаго индивидуализма. Эта проповдъ счастья представляетъ собою основной тонъ, нчто боле широкое, чмъ вопросы пола, нчто, что охватываетъ этотъ частный случай общимъ положеніемъ. Эту сладкую оболочку — эвдемоническій индивидуализмъ — легко принять за основу ученія Арцыбашева, такъ какъ ученіе Арцыбашева о сближеніи половъ и является частнымъ приложеніемъ эвдемоническаго индивидуализма къ половому вопросу. Однако же, частный выводъ Арцыбашева можетъ быть ложнымъ, при врности основной посылки, какъ это и иметъ здсь мсто. Эвдемопическій индивидуализмъ вовсе не исчерпывается тлесно сенсуалистическою стороною жизни изъ него легко получить прямо противоположныя тлесному сенсуализму выводы, что отчасти и сдлано группой новыхъ писателей-представителей психологическаго сенсуализма въ вопросахъ пола, какъ Габріэль д’Аннунціо и Пшибышевскій.
Здсь мы подходимъ къ вопросу, что говоритъ тлесный сенсуализмъ и чего онъ не говоритъ. Обычно принято порицать Арцыбашева за то, что онъ говоритъ. Намъ кажется, что гораздо важне порицать его за то, чего онъ не говоритъ, за умолчаніе. Хотя это звучитъ съ перваго взгляда и парадоксомъ, но въ сущности справедливо. Физіологическая сторона полового сближенія дополняется психологическою. Арцыбашевъ, проходя мимо послдней, занимается подмною. Умалчивая о психологической сторон проблемы пола, онъ даетъ часть вмсто цлаго.
На яркомъ примр Арцыбашевскаго творчества мы видимъ все положительное и все отрицательное, что несетъ съ собою творчество настроенія, синтезъ красочныхъ переживаній новыхъ писателей. Это — творчество расколовшейся мозаики древняго греческаго храма. Оно воспроизводитъ тло и оставляетъ въ тни, проходитъ мимо души. Получается фрагментативность, расколотая мозаичность письма, нтъ полноты и цльности, ее замняетъ однобокая, но сильная работа творчества. Сила возмщаетъ полноту и разнообразіе жизни.
Мы видимъ, что веселая стихійная радость полового сближенія, какъ формула жизни, приводитъ къ суженію. Всякое суженіе грозитъ одностороннимъ развитіемъ. Въ результат послдняго и возникаютъ уродливыя эротоманическія формы полового эвдемонизма, какъ садизмъ, мазохизмъ, гомосексуализмъ или уранизмъ, лесбійская любовь и пр. Суженіе жизненныхъ цнностей на половую цнность жизни приводитъ часто къ погон за половыми ощущеніями, къ патологическому обостренію полового чувства.
Потер психологическаго содержанія, при взаимоотношеніяхъ половъ, у представителей тлеснаго сенсуализма противостоитъ въ современной литератур преувеличеніе психологическаго содержанія, вкладываемаго въ чувственную сторону человка. Одной крайности — половому апсихологизму реалистовъ пола, представителей тлеснаго сенсуализма въ современной литератур, отвчаетъ другая крайность — гиперпсихологизмъ, идеалистовъ пола, представителей психологическаго сенсуализма. Наиболе яркими выразителями послдняго теченія въ новой литеритур являются Аннунціо и Пшибышевскій.
Тлесный сенсуализмъ опирается на область элементарной психической жизни, черпая пріятныя чувствованія изъ тлесныхъ ощущеній и воспріятія веселыхъ, бодрящихъ, поднимающихъ настроеніе топовъ природы. Кром этихъ органическихъ чувствованій тлеснымъ сенсуализмомъ ничего не признается. Человкъ, какъ звено мірозданія всей вселенной, долженъ жить естественной жизнью, удовлетворять свои естественныя желаніи и тогда онъ будетъ счастливъ.
Близость къ природ, восхищеніе ея живительными силами и красками, воздухомъ, просторомъ, солнцемъ отличительныя черты тлеснаго сенсуализма. Этотъ оттнокъ эстетической яркости отдльныхъ ощущеній, при простот и доступности удовлетворенія запросовъ тла, приводитъ къ оптимизму. Пессимизму, печати нтъ мста въ переполненныхъ подъемомъ духа сердцахъ близкихъ къ природ примитивистовъ новой художественной литературы. Живительнымъ началамъ жизни-весельемъ, олицетвореннымъ греками въ Вакх, проникнуты и согрты яркимъ свтомъ и радостью вс переживанія молодыхъ писателей — реалистовъ пола.
Дыханіемъ смерти, разложеніемъ ветъ отъ идеалистовъ пола. ‘Торжество смерти’ Аннунціо съ одной1 стороны, ‘Дти Сатаны’ Пшибышевскаго съ другой, стерегутъ счастливыя минуты своихъ героевъ, превращая ихъ, то въ надломленныхъ самоанализомъ и повышенною чувствительностью, кончающихъ самоубійствомъ, то объятыхъ безудержнымъ стремленіемъ ко всеразрушенію, наслаждающихся властью надъ обездоленными, погибшими, чтобы сорганизовать ихъ для преданія всего пламени.
Близость къ природ и ея таинствамъ приводитъ тлесный сенсуализмъ къ пантеистическимъ настроеніямъ. Культурный продуктъ конца 19 столтія — разлагающій психологическій анализъ отпечатываетъ свой роковой знакъ на душевномъ склад героевъ психологическаго сенсуализма. Приближеніе къ природ приводитъ къ расцвту эстетизма, близкаго къ греческой культур, пре клонящагося передъ силою, физическимъ здоровьемъ и красотою обнаженнаго тла, стремленія отравленнаго психологическимъ анализомъ сенс