Примечания и дополнения к третьему тому, Грот Яков Карлович, Год: 1901 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 38 минут(ы)

ТРУДЫ Я. К. ГРОTА

III.
ОЧЕРКИ
изъ
ИСТОРІИ РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ.
(1848—1893).

ПРИМЧАНІЯ И ДОПОЛНЕНІЯ.

1. Эта статья первоначально появилась въ февральской книжк Русскаю Встника 1887 г., самая же рчь, читанная мною въ лице, напечатана вмст съ рчами гг. Жданова и Гаевскаго, въ лицейской брошюр: Въ память пятидесятилтія кончины А. С. Пушкина, Спб. 1887 г.

2. Въ то время Фотій Петр. Калининъ былъ, собственно говоря, гувернеромъ въ лицейскомъ пансіон, но онъ училъ чистописанію и въ лице.

3. Выражаясь точне, Пешель былъ родомъ словакъ изъ Моравіи. Это происхожденіе отражалось въ его русской рчи: вмсто кто, напр., онъ всегда говорилъ кдо.

— Слдовало бы по настоящему писать: Вольховскій.

6. О числ воспитанниковъ, поступившихъ въ лицей изъ московскаго университетскаго пансіона, а равно объ изданіи Утренней Зари, точнйшее свдніе см. на стр. 31—32.

7. Впрочемъ, еще моложе Пушкина былъ баронъ Корфъ, родившійся 11 сентября 1800 г., по словамъ же самого Модеста Андреевича, и онъ былъ не самымъ младшимъ.

20. Первоначально я, въ лицейской моей рчи (см. брошюру: 29 января 1887 года и проч.), отнесъ было къ кн. Горчакову стихи:

А ты, красавецъ молодой,

Сіятельный повса,

согласно съ указаніемъ г. Ефремова въ глазуновскомъ изданіи Пушкина, но въ изданіи лит. Фонда правдоподобне объясненіе г. Морозова, что они относятся къ гр. Брольо. Едва ли могъ Пушкинъ назвать Горчакова повсою, тогда какъ это названіе очень шло къ Брольо, который сиживалъ послднимъ въ класс, какъ упомянуто въ одной изъ зачеркнутыхъ строфъ пьесы: 19-ое октября (см. выше стр. 145).

Въ обращеніи къ Яковлеву, въ Пирующихъ студентахъ, третій стихъ:

‘Съ тобой тасуюсь безъ чиновъ’

требуетъ нкотораго объясненія.

По чтенію Анненкова, Геннади и г. Ефремова, онъ напечатанъ въ такомъ вид:

‘Съ тобой тостуюсъ безъ чиновъ’.

Въ изданіи же литературнаго фонда читаемъ:

‘Съ тобой тасуюсь безъ чиновъ’.

Разность эта произошла отъ того, что въ автограф, который недавно воспроизведенъ при брошюр 29 января 1887, изданной Александровскимъ лицеемъ, подчеркнутое слово написано неясно: въ немъ первая гласная боле походитъ на о, чмъ на а, а такъ какъ слова тосуюсь нтъ, то и пришлось отгадывать, что хотлъ сказать поэтъ. Слова тостуюсь также нтъ, но оно можетъ быть образовано, и въ значеніи пью съ кмъ-нибудь тостъ, или чокаюсь, было бы здсь умстно, слово тасоваться есть, но оно обыкновенно употребляется только въ примненіи къ картамъ: карта затасовалась, колода истасовалась (см. словарь Даля). Едва ли оно можетъ быть употреблено въ смысл взаимнаго глагола, когда рчь идетъ о людяхъ. Впрочемъ, предоставляю ршить этотъ вопросъ лицамъ, боле меня свдущимъ въ карточной терминологіи.

21. Передъ отъздомъ въ Москву на открытіе памятника Пушкину, именно 8-го мая 1880 г., я постилъ князя Горчакова. Онъ былъ не совсмъ здоровъ, я засталъ его въ полулежачемъ положеніи на кушетк или длинномъ кресл, ноги его и нижняя часть туловища были окутаны одяломъ. Онъ принялъ меня очень любезно, выразилъ сожалніе, что не можетъ быть на торжеств въ честь своего товарища, и, прочитавъ на память большую часть посланія его ‘Пускай, не знаясь съ Аполлономъ’, распространился о своихъ отношеніяхъ къ Пушкину. Между прочимъ онъ говорилъ, что былъ для нашего поэта тмъ же, чмъ la cuisini&egrave,re de Moli&egrave,re для славнаго комика, который ничего не выпускалъ въ свтъ не посовтовавшись съ нею, что онъ, князь, когда-то помшалъ Пушкину напечатать дурную поэму, разорвавъ три псни ея, что заставилъ его выбросить изъ одной сцены Бориса Годунова слово слюни, которое тотъ хотлъ употребить изъ подражанія Шекспиру, что во время ссылки Пушкина въ Михайловское князь за него поручился псковскому губернатору {Чтеніе Бориса Годунова и поручительство кн. Горчакова должны быть отнесены, конечно, къ тому времени, когда онъ случайно постилъ Пушкина въ Михайловскомъ, именно къ сентябрю 1825 года. Въ письм къ Вяземскому отъ 24 сентября поэтъ говорилъ: ‘Горчаковъ доставитъ теб мое письмо. Мы встртились и разстались довольно холодно, по крайней мр съ моей стороны’. Но въ стихотвореніи: 19 октября Пушкинъ великодушно забылъ холодность этого свиданія и помянулъ его прекрасною строфой, посвященной знатному товарищу (см. выше, стр. 150).}… Перейдя потомъ къ политик, онъ коснулся послдней турецкой войны и упомянулъ, что вовсе не хотлъ ея. Прощаясь со мной, онъ поручилъ мн передать лицеистамъ, которые будутъ присутствовать при открытіи памятника его знаменитому товарищу, какъ сочувствуетъ онъ оконченному такъ благополучно длу и какъ ему жаль, что онъ лишенъ возможности принять участіе въ торжеств.

Отъ кн. Горчакова отправился я къ лицейскому товарищу его Комовскому, который хворалъ уже давно. Теперь онъ далъ мн то же порученіе, оно было исполнено мною въ краткой рчи на обд, данномъ московскою Думою.

Князь Горчаковъ и Комовскій были послдніе лицеисты перваго курса. Матюшкинъ умеръ въ 1872 г., графъ Корфъ въ 1876, Комовскій въ 1880, князь Горчаковъ въ 1883, — первые три въ Петербург, послдній въ Ницц.

Изъ воспитанниковъ второго выпуска (1820) давно уже не было никого въ живыхъ.

Изъ третьяго курса (1823) послднимъ былъ Д. Н. Замятнинъ. На долю его выпалъ странный жребій умереть въ самый день 19 октября (1883) почти за обдомъ. Мы только-что встали изъ-за стола, когда онъ, сидя на диван и разговаривая съ однимъ изъ товарищей (А. И. Крузенштерномъ), внезапно и незамтно уснулъ вчнымъ сномъ.

Невидимо склоняясь и хладя,

Мы близимся къ началу своему:

Кому жъ изъ насъ подъ старость день лицея

Торжествовать придется одному?

24. По разсказу Матюшкина, Галичъ обыкновенно привозилъ съ собою на урокъ какую-нибудь полезную книгу, заставлялъ при себ одного изъ воспитанниковъ читать ее вслухъ.

27. Въ стих: ‘И къ Лиліи куплетъ’ заключается намекъ на стихотвореніе Дельвига къ Лиле, напечатанное въ Росс. Музеум, ч. I, стр. 266.

28. Замчаніе, что посланіе Моему Аристарху напечатано рядомъ съ посланіемъ къ Жуковскому, относится къ изданію Анненкова.

36. В. П. Гаевскій напечаталъ не три, а четыре статьи о Дельвиг.

— Когда я въ начал 1874 г. готовилъ для Складчины свою статью Первенцы Лицея, то я обращался за справками къ графу Корфу и между прочимъ просилъ его просмотрть составленный И. Я. Селезневымъ Очеркъ исторія лицея. Вотъ главныя изъ замчаній, которыя М. А. Корфъ сообщилъ мн на эту книгу:

‘Стр. 142, 143. Упоминаемый здсь молодой, но дйствительно даровитый (столько же, сколько и безобразный) живописецъ и литографъ былъ Лангеръ (2-го курса), уже давно умершій.

‘Стр. 152. Старшій возрастъ никогда и ни въ чемъ не руководилъ младшимъ. При Энгельгардт и даже прежде намъ не запрещалось заниматься въ нашихъ каморкахъ и въ другіе свободные часы, а въ управленіе Фролова мы тамъ и курили. Въ наше время у каждаго воспитанника былъ, въ тхъ же каморкахъ, и свой отдльный умывальникъ.

‘Стр. 157. Не помню, чтобы въ наше время отводился кому-нибудь особый столъ въ класс, но въ столовой это случалось по временамъ, хотя тоже не часто.

‘Стр. 165. Несправедливо, будто бы ни одинъ воспитанникъ не подвергался исключенію за проступки. Въ самые первые наши годы былъ исключенъ Гурьевъ, и насъ до конца оставалось и было выпущено всего 29.

‘Стр. 169. Бакунинъ былъ не Алексй, а Александръ (Павловичъ).

‘Стр. 174. Въ наше время никакихъ баракъ при лице не было и не предполагалось’.

Въ письм, при которомъ графъ Корфъ доставилъ мн эти замчанія, онъ слдующимъ образомъ отозвался о книг г. Селезнева: ‘Въ ней, при всей офиціальности тона и нкоторыхъ недостаткахъ редакціи, есть много дльнаго’.

37. Доказательствомъ, какъ измнился взглядъ Кошанскаго на авторство лицеистовъ, можетъ служить слдующая записка, при которой онъ въ 1827 году возвратилъ намъ (воспитанникамъ

6-го курса) переданный ему на просмотръ нашъ рукописный журналъ Лицейскій Цвтникъ:

‘Хвала и честь пвцамъ лицея! Мечты юности возвращаютъ младость и старцу. Я чувствовалъ это, читая Лицейскій Цвтникъ, вспоминалъ былое, сравнивалъ прошедшее съ настоящимъ — и мн казалось, что слышу первыя псни лицея, звуки родины, голосъ праотцевъ, воскресшій въ любезныхъ потомкахъ, и самъ становился моложе годами 18-ю.

‘Друзья-поэты! Лицей есть храмъ Весны, въ которомъ не гаснетъ огонь поэзіи святой, онъ горитъ невидимо, и его питаетъ добрый геній (Genius loci) {Намекъ на поставленный въ лицейскомъ саду памятникъ съ этою надписью.}. Кто молодъ и чувствителенъ, тому непростительно не быть поэтомъ.

‘Благодаря за удовольствіе, винюсь, что имлъ слабость продлить его и упустилъ первый случай возвратить Цвтникъ. Теперь печатаю пакетъ въ ожиданіи первой и врной руки, которая приметъ его отъ меня и доставитъ въ врныя руки.

38. Не надо забывать, что статья эта писана за шесть лтъ передъ открытіемъ памятника Пушкину.

41. Журналъ Встникъ представляетъ самое эмбріоническое начало своихъ послдователей въ томъ же род. Онъ весь или, по крайней мр, дошедшая до насъ часть его, заключается въ лист грубой бумаги, на которомъ разными почерками и самымъ безграмотнымъ языкомъ написано нсколько замтокъ соединившихся для ребяческаго предпріятія товарищей. Очевидно, что все это относится къ самой первой пор пребыванія молодыхъ людей въ лице.

48. Еще нсколько подробностей о журнал Лицейскій Мудрецъ. Вс статьи въ немъ, не исключая и предувдомленія ‘къ читателямъ’, написаны въ юмористическомъ тон. Въ такомъ же род и стихи, между которыми впрочемъ мало удачныхъ, это почти все посланія, эпиграммы, эпитафіи, шарады. Въ Смси, въ форм письма къ другу, разсказана ссора воспитанниковъ въ вид борьбы двухъ монархій, въ именахъ ихъ легко узнать фамиліи Кюхельбекера и Мясодова. ‘Теб извстно, говорится тутъ, что въ сосдств у насъ находится длинная полоса земли, называемая Бехелькюкеріада, производящая великій торгъ мерзйшими стихами и, что еще страшне, имющая страшнйшую артиллерію. Въ сосдств сей монархіи находилось государство, называемое Осло-Доясомвъ, которое извстно по значительному торгу лорнетами, цпочками и проч. Послдняя монархія, желая унизить первую, напала съ великимъ крикомъ на провинцію Бехелькюкеріады, но зато сія послдняя отмстила ужаснйшимъ образомъ: она преслдовала непріятеля и, не смотря на вс усилія королевства Рейема [т. е. гувернера Мейера], разбила его совершенно при мстечкахъ Щек, Спин и проч. и проч. Казалось, что сими пораженіями война кончилась, но въ книг судебъ было написано, что еще должны были трепетать и зубы и ребра… Снова начались сраженія, но по большей части они кончились въ пользу королевства Осло-Доясомва… Наконецъ вся Индія пришла въ движеніе, и съ трудомъ укротили бшенство сихъ двухъ монархій, столь долго возмущающихъ спокойствіе Индіи. Присовокупляю при семъ рисунокъ, въ которомъ каждая монархія является съ своими атрибутами’.

Въ статейк Демонъ метроманіи и стихотворецъ Гезель, въ вид разговора, осмивается Кюхельбекеръ и его страсть писать баллады, при чемъ выставляется его дурной русскій выговоръ:

‘Демонъ. Слушай меня прилежне.

‘Гезель. Что ты хочешь?

‘Демонъ. Я привезъ на хвосту теб письмо изъ Дерпта: тамъ пишутъ, что студенты выжгли стекломъ глаза твоему собрату по стихамъ’.

Подъ заглавіемъ Лицейскія древности приведена выписка, въ которой гувернеръ Мейеръ жалуется на Дельвига и Данзаса за то, что первый за столомъ бросилъ большой кусокъ хлба въ тарелку послдняго, и когда наставникъ вмшался въ ихъ ссору, то они оба обошлись съ нимъ грубо.

Въ Исповди Мясожорова (т. е. Мясодова), найденной въ бумагахъ умершаго священника, этотъ воспитанникъ представленъ глупымъ говоруномъ, любящимъ болтать но-французски, и ему приписанъ стихъ, приводимый въ извстномъ анекдот: ‘Блеснулъ на запад румяный царь природы’: на что будто бы священникъ возражаетъ: ‘Ошибка, ошибка: на, восток, а не на запад’: востекаю — огіог.

Стихи вообще плохи, но и между ними иное любопытно, напр. сатирическая пьеса подъ заглавіемъ Мудрецъ, которая такъ начинается:

На каедр, надъ красными столами,

Вы кипу книгъ не видите ль, друзья?

Печально чуть скрипитъ огромная доска,

И карты грустно воютъ надъ стнами,

На печк дудка и внецъ.

Восплачемте, друзья: могила

Прахъ мудреца навкъ сокрыла.

Бдный мудрецъ!

Главное содержаніе стиховъ, какъ и прозы, — шутки надъ товарищами и наставниками, многое тутъ пошло и вовсе не остро, иное забавно.

Вотъ, напримръ, басня о двухъ ослахъ, изъ которыхъ одинъ, поднявшись на гору, хвалится этимъ, а другой, оставшись внизу, отвчаетъ ему:

Нтъ, оба мы ослы,

Вся разница лишь та межъ нами,

Что ты вскарабкался на высоты,

А я стою спокойно подъ горами.

Мой другъ, и межъ людьми увидишь то же ты:

Иной министръ, иной торгашъ гусиный,

Но часто умъ у нихъ одинъ — ослиный.

На это эпиграмма:

Марушкинъ объ ослахъ вдругъ басню сочиняетъ,

И басня хоть куды! но страненъ ли успхъ?

Свой своего всхъ лучше знаетъ,

И слдственно напишетъ лучше всхъ!

Любимою мишенью эпиграммъ служитъ докторъ Нешель. Разные современные случаи, возбуждавшіе толки и разсказы, составляютъ содержаніе нсколькихъ попытокъ въ эпическомъ род, напр. На смерть Ситникова (сумасшедшаго купца), или Сазоновіада (по поводу убійствъ, совершенныхъ дядькою Сазоновымъ).

51—52 и 77. Лицейскій Благородный пансіонъ былъ первоначально единственнымъ разсадникомъ будущихъ лицеистовъ. Въ этомъ пансіон и я прошелъ три низшіе класса. Въ январ 1823 г., когда мн только что минуло десять лтъ, я былъ отвезенъ туда моею матерью. У меня до сихъ поръ живо сохраняется въ памяти впечатлніе, произведенное на меня тихимъ, пустыннымъ городкомъ. Но възд въ Царское дорога проходила подъ обоими такъ называемыми Капризами, т. е. арками съ фантастическими башенками въ китайскомъ вкус, соединяющими два обширные царскіе сада. По об стороны дороги величественно тянулись покрытыя снгомъ деревья и аллеи съ изящными бесдками и мостиками. Мы прежде всего постили Е. А. Энгельгардта, который жилъ въ директорскомъ дом противъ зданія лицея: онъ помогъ матери моей помстить меня въ пансіонъ на казенный счетъ, и это послужило поводомъ къ нашему посщенію. Энгельгардтъ обласкалъ и ободрилъ меня, насколько можно было ободрить мальчика, который въ первый разъ покидалъ родительскій домъ, и вдругъ долженъ былъ очутиться посреди совершенно чуждыхъ ему людей. Оттуда мы похали въ Софію, нынче составляющую одно цлое съ Царскимъ, но тогда особый городокъ, построенный Екатериною II съ тайною мечтою объ осуществленіи Греческаго проекта, на что намекаютъ находящійся тутъ Софійскій соборъ и рядъ зданій, стоящихъ въ вид декораціи и напоминающихъ Константинополь, а противъ нихъ въ дворцовомъ саду, высится руина, изображающая собою паденіе Оттоманской Порты. Въ этомъ-то городк, со стороны Царскаго Села, были и два большія рядомъ стоящія зданія лицейскаго пансіона съ обширнымъ полемъ, которымъ воспитанники могли пользоваться въ часы отдыха. Этотъ пансіонъ существовалъ до 1829 г., когда былъ закрытъ посл посщенія его императоромъ Николаемъ, который остался очень недоволенъ видомъ воспитанниковъ. Пріхавъ прямо оттуда вмст съ императрицей въ лицей, онъ, входя въ нашъ классъ, обратился къ ея величеству и громко произнесъ: ‘Regardez ces jeunes gens: comme ils ont bonne mine en comparaison des pensionnaires!’ У насъ шелъ тогда урокъ нмецкой литературы, профессоръ Олива только что написалъ на доск крупными буквами: Aufklrung berhaupt. Государь, ставъ передъ доской, громогласно прочелъ эти слова и веллъ намъ ссть, положивъ руку мн на плечо (такъ какъ я занималъ крайнюю скамью близъ входа), и нсколько минутъ, въ самомъ ясномъ настроеніи духа, присутствовалъ при урок. Послдствіемъ этого посщенія было, какъ я уже замтилъ, закрытіе пансіона: вмст съ тмъ разршено было тогда же выпустить изъ нашего курса тхъ воспитанниковъ, которые желали поступить въ военную службу, съ тмъ, чтобы впредь вс выходили только въ службу гражданскую. На этомъ основаніи, въ 1829 г., и вышли изъ младшаго курса лицея товарищи мои: Гардеръ, Соллогубъ и графъ Ожаровскій, а на мсто ихъ поступили: Комовскій (братъ Сергя), графъ Коновницынъ и Похвисневъ. Посл нашего выпуска, въ 1832, характеръ стараго лицея совершенно измнился, вслдствіе увеличенія числа воспитанниковъ до 120 и замны двухъ курсовъ четырьмя классами, съ переводомъ изъ одного въ другой, чрезъ каждые полтора года, не всхъ къ нему принадлежащихъ (какъ было при существованіи двухъ курсовъ), а только достойныхъ повышенія. Нын лицей состоитъ уже, подобно существовавшему до 1829 г. лицейскому пансіону, изъ шести классовъ.

53. У внука Энгельгардта барона . Ром. Остенъ-Сакена, хранится большая алфавитная книга in-folio въ кожаномъ переплет, въ которую знаменитый директоръ лицея, передъ разлукою съ воспитанниками первыхъ трехъ выпусковъ, просилъ ихъ вписывать ему на память что кому вздумается. Почти вс выражаютъ тутъ боле или мене краснорчиво свою благодарность Егору Антоновичу за его отеческія попеченія, а супруг его и всему семейству за радушіе и ласки. Нкоторые прощаются въ стихахъ, иные пишутъ по-французски, иные — напр. Матюшкинъ, — по-нмецки {Онъ родился въ Штутгарт (см. выше, стр. 74). Подъ его подписью, внизу страницы, нарисованъ акварелью корабль съ распущенными парусами.}. Есть и такіе, которые заносятъ только свое имя и фамилію.

Первая изъ страницъ на букву П начинается слдующими строками Пушкина, которыя передаю со всею точностью:

‘Приятно мн думать что, увидя въ книг вашихъ воспоминаній и мое имя между имянами молодыхъ людей, которые обязаны вамъ щастливйшимъ годомъ жизни ихъ, вы скажете: въ Лице небыло неблагодарныхъ.

Александръ Пушкинъ’.

Чтобы дать понятіе объ общемъ характер прочихъ замтокъ, выпишу то, что дале слдуетъ на той же страниц:

‘Оставляя Лицей, сей гостепріимный кровъ, гд, среди тишины и безпечности, наслаждался молодою жизнію, я спшу изъявить живое, непритворное чувство благодарности за ваши обо мн незабвенныя попеченія.— Благодарность есть память сердца.— Мелькнутъ два, три мсяца, и питомцы Лицея будутъ разбросаны судьбою по всмъ дорогамъ міра, но будьте уврены, Егоръ Антоновичъ, что мы, подобно Іудеямъ, станемъ душою всегда стремиться къ своему Іерусалиму и среди шума откровенной Дружбы, и въ волненіи гордыхъ думъ!!…

И. Познякъ’.

1820, 24 маія.

‘Николай Пащенко.

1823 года 27 ноября’.

Эта послдняя подпись принадлежитъ воспитаннику третьяго курса: зимой 1823 года Энгельгардтъ прощался съ лицеистами по случаю увольненія его отъ должности директора (см. выше, стр. 99).

За сообщеніе мн этого интереснаго альбома приношу мою благодарность многоуважаемому едору Романовичу, отецъ котораго былъ женатъ на дочери Егора Антоновича.

60. О посщеніи Пушкинымъ Лицея и о встрчахъ своихъ съ П. авторъ этой книжки такъ разсказываетъ въ своихъ автобіографическихъ замткахъ (см. ‘Я. К. Гротъ. Нсколько данныхъ’, стр. 20—21). Ред. ‘Къ Пушкину я чувствовалъ съ самаго лицея настоящее благоговніе. Въ то время, какъ я былъ еще въ младшемъ курс, весною 28-го или 29-года {Это посщеніе Я. К. въ стать о Лице относитъ къ 1831 г., но кажется врне эта дата, и именно 1828 г., ибо весной 1829 г. П. не было въ Петербург.}, онъ однажды навстилъ насъ. Мы слдовали за нимъ тсною толпой, ловя каждое слово его. Пушкинъ былъ въ черномъ сюртук и блыхъ лтнихъ панталонахъ. На лстниц оборвалась у него штрипка, онъ остановился, отстегнулъ ее и бросилъ на полъ, я съ намреніемъ отсталъ и завладлъ этою драгоцнностью, которая посл долго хранилась у меня. Изъ разговоровъ Пушкина я ничего не помню, да и почти не слышалъ: я такъ былъ пораженъ самымъ его появленіемъ, что не умлъ даже и слушать его, да притомъ по всегдашней своей застнчивости шелъ позади другихъ. Вскор посл выпуска, изучая англійскій языкъ, сошелся я съ Пушкинымъ въ англійскомъ книжномъ магазин Диксона, куда я любилъ ходить какъ въ особый міръ, полный для меня тайнаго очарованія. Увидя Пушкина, я забылъ свою собственную цль и весь превратился во вниманіе: онъ требовалъ книгъ, относящихся къ біографіи Шекспира, и говоря по-русски, разспрашивалъ о нихъ книгопродавца. Какъ интересны казались мн эти книги и какъ хотлось подойти къ Пушкину и отрекомендовать себя какъ лицейскаго, уже принимавшаго его въ лице! Но на это не стало у меня духа. Въ другой разъ, когда я проводилъ лто на Карповк у барона Корфа, Пушкинъ, жившій на Каменномъ Остров и часто ходившій туда изъ города пшкомъ, шелъ мимо сада, когда я стоялъ у калитки. Онъ взглянулъ на меня и я, повинуясь невольному движенію, снялъ передъ нимъ почтительно шляпу. Онъ учтиво отдалъ мн поклонъ и скоро скрылся изъ моихъ глазъ. Вотъ три главныя мои встрчи съ Пушкинымъ Еще видывалъ я его въ Царскомъ Сел, когда онъ въ 1831 году, живя тамъ съ молодою и прекрасною женою, гулялъ по восптымъ имъ аллеямъ, встрчалъ я его и въ Петербург на Невскомъ проспект, но т три встрчи были боле непосредственны и всего живе запечатллись у меня въ памяти. Сколько разъ я жаллъ, по кончин Пушкина, что не воспользовался ни одною изъ нихъ для ближайшаго съ нимъ знакомства!’

70. По словамъ покойнаго H. М. Орлова, услуга, которую меньшой изъ братьевъ Раевскихъ оказалъ Пушкину, состояла, вроятно, въ ссуд ему денегъ для уплаты карточнаго долга. Много разсказывала мн Кат. Ник. Орлова объ отц своемъ Ник. Ник. Раевскомъ и о своемъ муж Мих. едор. Орлов. Сообщу здсь то, что было записано мною съ ея словъ. Вроятно, тутъ найдутся неточности, но тмъ не мене ея разсказъ не можетъ быть лишенъ интереса, хотя бы только какъ матеріалъ для вполн удовлетворительныхъ свдній.

H. Н. родился въ 1771 г. во время московской чумы. Мать его была сестра А. Н. Самойлова, женатаго на сестр Потемкина. H. Н. былъ еще ребенкомъ, когда умеръ его отецъ и вдова вышла замужъ за Давыдова. Молодой Раевскій, записанный Потемкинымъ въ казаки, участвовалъ въ второй турецкой войн. Онъ былъ очень добрый христіанинъ, хотя и рдко ходилъ въ церковь, по своей доброт и великодушію онъ на своемъ вку простилъ много оскорбленій. Образованіе свое почерпнулъ онъ преимущественно изъ чтенія. Первою книгой, произведшей на него сильное впечатлніе, былъ Эмиль Руссо, впослдствіи и прочіе извстнйшіе писатели того времени были имъ прочитаны. У него была хорошая библіотека. Извстно, что онъ въ 12-мъ году взялъ двухъ малолтнихъ сыновей своихъ въ походъ. Въ сраженіи при Дашков у младшаго была прострлена пола сюртука. ‘А знаешь ли, спросилъ его отецъ, для чего я бралъ васъ съ собою?’ — Чтобы вмст умереть, отвчалъ мальчикъ. (О достоврности этого анекдота см. впрочемъ разсказъ самого Раевскаго въ Сочиненіяхъ К. Н. Батюшкова, Спб. 1887, т. II, стр. 328).

Сынъ его Александръ Ник. отличался удивительною проницательностью: года за два до событій 1848 г., онъ предсказалъ судьбу Людовика Филиппа и ходъ послдующей исторіи Франціи.

Мужъ Катерины Николаевны, Михаилъ ед. Орловъ, участвовалъ, при Аустерлиц, въ истребленіи французскаго отряда и за это дло былъ произведенъ изъ унтеръ-офицеровъ въ офицеры. Разсказъ, будто онъ заплакалъ, узнавъ объ исход всего сраженія, не иметъ основанія. Въ 1812 г. онъ состоялъ при Холл, при занятіи одной позиціи между Смоленскомъ и Бородиномъ, когда приказано было только задержать непріятеля, чтобы Багратіонъ могъ соединиться съ главной арміей, Орловъ въ выбор мста поступилъ противъ предписанія Барклая. Барклай сдлалъ ему замчаніе, но Орловъ смло отвчалъ, что по его мннію такъ лучше. Барклай спросилъ его фамилію и не только не разсердился, но съ этихъ поръ сталъ оказывать ему особенное довріе. Затмъ Орловъ овладлъ Вереей и получилъ Георгія, занялъ Дрезденъ, взялъ штурмомъ Магдебургъ, а въ лейпцигскомъ сраженіи спасъ два австрійскіе баталіона и за это былъ награжденъ титломъ австрійскаго барона.

Впослдствіи, въ 16-й дивизіи на юг Россіи происходили безпорядки, въ нее ссылали провинившихся, и потому неудивительно, что изъ нея безпрестанно случались побги въ Турцію, къ некрасовцамъ. Для возстановленія порядка въ эту дивизію былъ назначенъ Орловъ. Онъ началъ съ того, что перемнилъ обращеніе съ солдатами, отмнилъ тлесныя наказанія, ввелъ взаимное обученіе: въ короткое время число дезертировъ значительно уменьшилось. Но этимъ онъ надлалъ себ враговъ, главнымъ изъ нихъ былъ Сабаневъ, сынъ котораго былъ имъ удаленъ за несогласный съ новыми мрами образъ дйствій. Началась сабаневская исторія, и Орловъ пострадалъ (см. П. И. Бартенева Пушкинъ въ южной Россіи, стр. 52).

Преданіе о татарахъ, разсказывавшихъ будто бы о соловь, который прилеталъ въ Юрзуфъ пть съ Пушкинымъ и исчезъ посл его смерти, по словамъ Катерины Николаевны, не можетъ имть основанія уже потому, что татары Пушкина не видали.

70. Относительно взглядовъ графа Корфа на Пушкина см. подстрочное примчаніе, помщенное мною при записк Модеста Андреевича.

90. Слухи о предположеніи перевести лицей въ Петербургъ стали часто возобновляться, особенно со вступленія на престолъ императора Николая. Участіе двухъ лицеистовъ въ заговор 14-го декабря бросало нкоторую тнь на это заведеніе, и причину вреднаго будто бы направленія его видли въ исключительномъ, и изолированномъ его положеніи. Въ мое время молва о перевод лицея очень тревожила воспитанниковъ, которые вс дорожили его стариной. По временамъ на мраморной доск Genio loci {Это былъ дерновый памятникъ кубической формы, поставленный, какъ гласило преданіе, Энгельгардтомъ еще при 1-мъ курс, и считавшійся какъ бы палладіумомъ лицея. На блой мраморной доск читалась вырзанная позолоченными буквами надпись Genio loci (см. выше, стр. 283).} появлялись писанныя карандашомъ предостереженія, напр.:

Лицей! твое паденье близко:

Не падай слишкомъ низко!

Наконецъ въ 1844 году давно предсказываемое перемщеніе лицея состоялось. До сихъ поръ еще положительно не разслдованы причины этого событія. Современники его разсказываютъ, что ближайшій поводъ подалъ занимавшій много лтъ должность управляющаго Царскимъ Селомъ генералъ Захаржевскій, который давно недолюбливалъ лицеистовъ. Говорятъ, что посл крещенія покойнаго государя наслдника Николая Александровича, Захаржевскій воспользовался тмъ обстоятельствомъ, что для всхъ приглашенныхъ лицъ высочайшаго Двора недостало мста въ дворцовыхъ зданіяхъ, и представилъ, что на будущее время необходимо расширить помщенія на такіе торжественные случаи, а для этого нельзя обойтись безъ флигеля, занимаемаго лицеемъ. Главный начальникъ этого заведенія, великій князь Михаилъ Павловичъ, въ то время отсутствовалъ и дло уладилось безъ затрудненій: въ зданіи лицея были устроены комнаты для пріема лицъ, имющихъ пріздъ ко Двору.

70. Отмченный Илличевскимъ характеръ отношеній между лицеистами 1-го курса и ихъ наставниками наглядно обрисовывается слдующимъ письмомъ гувернера Чирикова къ воспитаннику Комовскому, отъ 6-го сентября 1814 года. Чириковъ въ то время находился въ Петербург для лченія глазъ.

‘Любезный Сергй Дмитріевичъ.

‘Встревоженный вашимъ письмомъ, полученнымъ мною 26 августа, я поспшилъ на другой день къ вашимъ родителямъ, нашелъ ихъ въ добромъ здоровь и вручилъ отъ васъ письмо, писанное вами 10-го августа, котораго, по причин безвыходнаго пребыванія моего въ горниц, прежде вручить имъ не могъ. Батюшка вашъ увдомилъ меня, что въ прошедшее воскресенье былъ въ лице, что вы находитесь здоровы и пр. и пр. Мн весьма жаль, что никакого не получаю извстія въ разсужденіи моего здсь долгаго пребыванія, т. е. мн бы хотлось знать не гнвается ли на меня Степанъ Степановичъ {Фроловъ, инспекторъ, исправлявшій временно должность директора.} и какого онъ о мн по сему обстоятельству мннія… даже и Комочикъ {Т. е. самъ Комовскій.} меня о семъ при всей своей откровенности до сего времени не увдомилъ.

‘Я время провождаю здсь въ большой скук: заниматься ничмъ не могу, словомъ, я бы крайне желалъ поскоре оставить Петербургъ и возвратиться къ моей должности. Глаза мои слава Богу лучше, но все слабы и я думаю, что и по прізд моемъ въ лицей, не вдругъ примусь я за труды.

‘Въ минуты, въ кои съ вами я бесдую, бесдую также съ Фотіемъ Петровичемъ {Калиничемъ, учителемъ чистописанія и гувернеромъ.} и Алексемъ Николаевичемъ ⁴) и минуты сіи для меня весьма пріятны, говоримъ о васъ и пр. и пр. Но извините, мы идемъ вс трое въ Академію Художествъ смотрть различныя произведенія любителей художествъ. Жаль, весьма жаль, что васъ съ нами нтъ. Прощайте.

‘Увдомьте едора едоровича {Иконниковымъ, тогда уже вышедшимъ изъ Лицея. Ред.}, что я нигд не нашелъ такого ножа, какой ему угоденъ: вс т кои я видлъ у Курапцова и у прочихъ продавцовъ, вс т, повторяю, ножи безъ шилъ, и я съ прискорбіемъ возвратился домой.

‘Кланяйтесь пожалуйте отъ меня любезнымъ вашимъ товарищамъ кн. А л. Мих. Горчакову, Вл. Дм. Вольховскому, Сем. Сем. Есакову, Арк. Ив. Мартынову, Матюшкину и пр.— Илличевскому, Пущину и Малиновскому и пр. скажите или лучше извините меня предъ ними что я никому изъ нихъ особенно не писалъ: мн по слабости глазъ моихъ опасно.

‘Съ любовію къ вамъ пребываю
вашъ усердный Чириковъ.

‘Р. S. На будущей недл я буду имть удовольствіе васъ лично видть и потому вамъ надобности нтъ въ адрес’.

Тмъ же характеромъ отличались и въ мое время отношенія Чирикова къ воспитанникамъ. Передъ нашимъ выпускомъ (1832), не помню уже по какому поводу, вздумалось ему выучить насъ пть хоромъ разныя старинныя аріи, особенно изъ оперы Екатерины II: Горе-богатырь, которая славилась въ дни его молодости. Много было смху, когда мы вслдъ за нимъ съ большою энергіей затягивали такія псенки изъ этой оперы, какъ напр.:

На иноходц ду буромъ

Въ пушистой шапочк своей.—

А я тащуся на кауромъ

Вослдъ за милостью твоей.

Сладимъ псенку въ дорогу

Нашей смлости въ подмогу,

Чтобъ въ насъ храбрость не уныла

И горячность не остыла…

С. Д. Комовскій не занималъ особенно виднаго мста въ кругу лицеистовъ 1-го курса, но изъ добрыхъ его отношеній къ товарищамъ, обнаруживающихся въ его переписк съ ними, можно заключить, что это былъ человкъ вполн достойный уваженія. Сохранившаяся о немъ лицейская аттестація гласитъ: ‘Благонравенъ, искрененъ, чувствителенъ, вжливъ, ревнителенъ къ своей польз, пристрастенъ ко всмъ гимнастическимъ упражненіямъ. Любопытство, чистота, опрятность, бережливость и насмшливость суть особенныя его свойства’.

Пушкинъ въ своихъ стихахъ только разъ упоминаетъ объ этомъ товарищ, именно въ строф, которая повидимому предназначалась въ пьесу: 19-е октября (1825), но не вошла въ составъ ея:

Вы помните ль то розовое поле,

Друзья мои, гд красною весной,

Оставя классъ, рзвились мы на вол

И тшились отважною борьбой?

Графъ Брольо былъ отважне, сильне,

Комовскій же проворне, хитре,

Не скоро могъ ршиться жаркій бой.

Гд вы, лта забавы молодой!

Подъ копіей этихъ стиховъ замтка Комовскаго: ‘Стихи эти доставлены мн отъ служившаго при генерал Инзов штабъ-офицера Алексева, на квартир коего жилъ (одно время) нашъ поэтъ во время ссылки на югъ’.

Карьера Комовскаго по выход изъ лицея была очень скромная. Сначала онъ служилъ въ департамент народнаго просвщенія, а потомъ занималъ въ Смольномъ монастыр секретарскую должность, которою кажется и кончилось его служебное поприще.

Оставивъ ее еще въ 50-хъ годахъ, онъ прожилъ много лтъ въ отставк и умеръ 8-го іюля 1880 года.

На лицейскомъ обд 1875 года и потомъ незадолго передъ смертію онъ передалъ мн небольшое собраніе бумагъ, относящихся къ старин царскосельскаго лицея. Тутъ я нашелъ между прочимъ тетрадку дневника, веденнаго имъ въ годы воспитанія. Въ этихъ запискахъ онъ является молодымъ человкомъ очень добросовстнымъ, набожнымъ, искренно стремящимся къ самоусовершенствованію. Мы знаемъ, что въ лице этого времени не онъ одинъ велъ записки: до насъ дошли остатки подобныхъ замтокъ, которыя набрасывалъ Пушкинъ, изъ записокъ Матюшкина приведены мною въ своемъ мст (см. стр. 76) отрывки. Обычность этого занятія у первыхъ лицеистовъ заставляетъ думать, что мысль о немъ была внушена имъ кмъ-нибудь изъ ихъ наставниковъ,— можетъ быть, Малиновскимъ, Куницынымъ, Пилецкимъ или Энгельгардтомъ?

Приведенная выше аттестація о Комовскомъ заимствована мною изъ списка, на которомъ его рукою переписаны также аттестаціи нкоторымъ изъ его товарищей съ отмткою ‘Изъ записокъ наставника Чачкова {Bac. Вас. Чачковъ былъ въ 1814 году короткое время инспекторомъ лицея.— На самомъ дл подлинная аттестація подписана гувернеромъ Чириковымъ См. Шляпкинъ. Къ біографіи А. С. Пушкина, Спб. 1899, стр. 22. Ред.}, 30 сентября 1813 года’. Вотъ эти отзывы:

Князь А. Горчаковъ: ‘благоразуменъ, благороденъ въ поступкахъ, любитъ крайне ученіе, опрятенъ, вжливъ, усерденъ, чувствителенъ, кротокъ, отличительныя свойства его: самолюбіе, ревность къ польз и чести своей, великодушіе’.

Баронъ М. Корфъ: ‘скрытенъ, самолюбивъ и самонадянъ, вжливъ, кротокъ, усерденъ, опрятенъ и прилеженъ’ {Ср. выше стр. 87.}.

. Матюшкинъ: ‘вспыльчивъ, откровененъ, весьма чувствителенъ, вжливъ, усерденъ, признателенъ, опрятенъ, бережливъ и весьма прилеженъ’.

И. Малиновскій: ‘добросердеченъ и отъ вспыльчивости всми мрами старается воздерживаться, скроменъ, бережливъ, вжливъ, опрятенъ и весьма любитъ чтеніе’.

99. А. Пушкинъ: ‘легкомысленъ, втренъ, неопрятенъ, нерадивъ, впрочемъ добродушенъ, усерденъ, учтивъ, иметъ особенную страсть къ поэзіи {Въ ‘Историч. очерк лицея’ г. Селезнева (прилож., стр. 14) эта аттестація, равно какъ и помщенная выше о Пушкин, приписана (правильно) гувернеру Чирикову.— См. другія аттестаціи о Пушкин въ назваин. брошюр Шляпкина, стр. 15—25. Ред.}.’

74. Въ одинъ изъ послднихъ годовъ жизни Матюшкина я встртился съ нимъ у графа Корфа въ Царскомъ Сел. Посл обда онъ пошелъ со мной гулять по старому саду и, передавъ мн многое изъ своихъ воспоминаній, между прочимъ показалъ мсто розоваго поля, упомянутаго мною здсь на стр. 33. Передъ выпускомъ изъ лицея онъ составилъ два сборника: въ одну тетрадь переписалъ вс ненапечатанныя стихи лицейскихъ товарищей, въ другую — помщенныя въ разныхъ журналахъ. Эти дв тетради, вмст съ другими лицейскими бумагами (архивомъ перваго курса), хранились у Яковлева. За нсколько дней до 14-го декабря Пущинъ выпросилъ у него и взялъ къ себ на домъ сколько могъ забрать. Дней черезъ десять, при обыск квартиры Пущина, вс эти бумаги были отобраны и остались, какъ думалъ Матюшкинъ, въ архив судной комиссіи.

Въ лице Пушкинъ былъ всего дружне съ Пущинымъ и Малиновскимъ, посл лицея — съ Матюшкинымъ и Яковлевымъ. Въ ноябр 1836 г., Пушкинъ вмст съ Матюшкинымъ былъ у Яковлева, въ день его рожденія, еще тутъ былъ князь Эрнстовъ, воспитанникъ второго курса, и больше никого. Пушкинъ явился послднимъ и былъ въ большомъ волненіи. Посл обда они пили шампанское. Вдругъ Пушкинъ вынимаетъ изъ кармана полученное имъ анонимное письмо, и говоритъ: ‘Посмотрите, какую мерзость я получилъ’ {Вотъ его содержаніе: ‘Les Grands Croix, Commandeurs et Chevaliers du Srnissime Ordre des Cocus, runis en Grand Chapitre sous la prsidence du vnrable Grand Matre de l’Ordre S. E. D. L. Narichkine, ont nomm l’unanimit М. Al. Pouchkine coadjuteur du Grand Matre de l’Ordre des Cocus et historiographe de l’Ordre’. Подписано: ‘Le secrtaire perptuel C-te J. B.’}. Яковлевъ (директоръ типографіи ІІ-го Отдленія собственной Е. В. канцеляріи) тотчасъ обратилъ вниманіе на бумагу этого письма и ршилъ, что она иностранная и, по высокой пошлин, наложенной на такую бумагу, должна принадлежать какому-нибудь посольству. Пушкинъ понялъ всю важность этого указанія, сталъ длать розыски и убдился, что эта бумага голландскаго посольства.

По разсказу Матюшкина, Дантесъ былъ сынъ сестры Гекерена и Голландскаго короля, усыновленный богатымъ дядей. Гекеренъ не могъ простить Пушкину, что онъ такъ круто повернулъ женитьбу Дантеса на своей своячениц. Это было такъ: Пушкинъ, возвратясь откуда-то домой, находитъ Дантеса у ногъ своей жены. Дантесъ, увидя его, поспшно всталъ. На вопросъ Пушкина, что это значитъ, Дантесъ отвчаетъ, что онъ умолялъ Наталью Николаевну уговорить сестру свою итти за него. На это Пушкинъ сухо замтилъ, что тутъ не о чемъ умолять, что ничего нтъ легче: онъ звонитъ, приказываетъ вошедшему человку позвать Катерину Николаевну и говоритъ ей: ‘Voil М. Dant&egrave,s qui demande ta main, согласна ли ты?’ Затмъ Пушкинъ прибавляетъ, что онъ тотчасъ же испроситъ на этотъ бракъ разршеніе императрицы (K. Н. была фрейлина), детъ во дворецъ и привозитъ это разршеніе.

Изъ своихъ лицейскихъ воспоминаній Матюшкинъ передавалъ мн между прочимъ, что одною изъ главныхъ причинъ ускореннаго выпуска лицеистовъ перваго курса былъ извстный эпизодъ встрчи Пушкина, въ дворцовомъ коридор, съ княжною Болконской), которую онъ принялъ за горничную {Разсказъ объ этомъ см. въ ‘Запискахъ И. И. Пущина’ въ Атене 1859 г. No 8, стр. 520—521.}. Узнавъ объ этой шалости, государь прогнвался и замтилъ Энгельгардту, что лицеисты черезчуръ много себ позволяютъ и что надо скорй ихъ выпустить.

76. Имя лицейскаго учителя музыки написано Матюшкинымъ неврно: его звали Tepper de Ferguson. См. выше въ приложеніяхъ замтку о немъ графа Корфа и ниже разсказъ Плетнева.

76. Приводимъ текстъ псни ‘Шесть лтъ‘ (бар. Дельвига) едва, ли извстный большинству читателей. Ред.

Шесть лтъ промчались какъ мечтанье

Въ объятьяхъ сладкой тишины

И ужъ отечества призванье

Гремитъ намъ: ‘Шествуйте сыны!’

Теб нашъ Царь, благодаренье!

Ты самъ насъ юныхъ съединилъ,

И въ семъ святомъ уединень

На службу музамъ посвятилъ.

Прими жь теперь — не тхъ веселыхъ

Безпечной радости друзей,

Но въ сердц чистыхъ, въ правд смлыхъ,

Достойныхъ благости твоей!

Шесть лтъ промчалось и т. д.

О Матерь, вняли мы призванье,

Кипитъ въ груди млодая кровь!

Одно лишь есть у насъ желанье —

Всегда хранить къ теб любовь.

Мы дали клятву: все родимой,

Все безъ раздла, кровь и трудъ,

Готовы въ бой неколебимо,

Неколебимо Правды въ судъ!

Шесть лтъ промчались и т. д.

Благословите положившихъ

Святой отечеству обтъ

И съ дтской нжностью любившихъ

Васъ, други нашихъ рзвыхъ лтъ,

Мы не забудемъ наставленій

Плодъ Вашихъ опытовъ и думъ,

И мысль объ нихъ, какъ нкій геній,

Неопытныхъ удержитъ умъ

Прощайте, братья! руку въ руку,

Обнимемтесь въ послдній разъ.

Судьба на вчную разлуку,

Быть можетъ, породнила *) насъ.

Другъ на друг остановите

Вы взоръ съ прощальною слезой,

Храните, о друзья! храните

Ту жь дружбу съ тою же душой,

То жь къ правд пылкое стремленье

Ту жь юную ко слав кровь,

Въ несчасть гордое терпнье,

А въ счасть всмъ равно любовь

Шесть лтъ промчалось и т. д.

Прощайте братья! руку въ руку,

Обнимемтесь въ послдній разъ

И поклянемся мы разлуку

Провесть какъ разлученья часъ!

*) Въ автограф Матюшкина: съединила.

81. Поотпечатаніи примчанія къ стать ‘Лицейскія годовщины’, въ бумагахъ моихъ отыскались и стихи, написанные при празднованіи 19-го октября 1822 и 1824 гг.

Къ первому относится весьма плохой экспромптъ Илличевскаго въ трехъ куплетахъ, изъ которыхъ выписываю только средній немного лучше другихъ удавшійся:

Здсь вс мы: изъ Литвы, Сибири,

Изъ-за Бухаріи степей,

Такъ, нын на моей квартир

Возобновляется лицей.

На другой страниц полулиста написанъ карандашомъ, рукою Яковлева, экспромптъ Дельвига по поводу этихъ стиховъ:

Что Илличевскій не въ Сибири,

Съ шампанскимъ кажетъ намъ бокалъ.

Ура, друзья! въ его квартир

Для насъ воскресъ, лицейскій залъ.

Какъ псни пть не позабыли

Лицейскаго мы Мудреца,

Дай Богъ, чтобъ такъ же сохранили

Мы скотобратскія сердца *).

*) Объясненіе этого выраженія см. выше, стр. 82.

Куплеты на 19-е октября 1824 г. сочинены Дельвигомъ же, и переписаны на особой четвертушк опять Яковлевымъ:

Семь лтъ пролетли, но, Дружба,

Ты та же у старыхъ друзей:

Все любишь лицейскія псни,

Все сердцу твердишь про лицей.

Останься жъ вкъ нашей хозяйкой

И долго въ сей день собирай

Друзей, не старющихъ сердцемъ,

И имъ старину вспоминай!

83. Въ протокол 1831 г. написанномъ рукою Яковлева, въ замчаніи, что ‘Пушкинъ не былъ потому только, что не нашелъ квартиры’.— вмсто послднихъ трехъ словъ было ране написано, а потомъ замарано: ‘не хотлъ до 19 октября увидться съ кмъ либо изъ лицейскихъ товарищей 1-го выпуска’. Ред.

83. Съ 60-хъ годовъ на празднованіи лицейской годовщины собирались обдать остававшіяся въ живыхъ наличные воспитанники первыхъ семи курсовъ (такъ какъ 7-й былъ послднимъ, при которомъ еще сохранились первоначальные лицейскіе порядки). Въ этихъ обдахъ участвовали также немногіе изъ бывшихъ воспитанниковъ лицейскаго пансіона. Въ качеств гостей приглашались пережившіе своихъ товарищей лицеисты 1-го курса: Корфъ и Матюшкинъ, а поздне и Комовскій. Въ 1872 году на такомъ обд зашла рчь о нумерахъ комнатъ, которыя въ лице принадлежали товарищамъ Пушкина. Никто не помнилъ ихъ. На другой день Комовскій написалъ о томъ Малиновскому, спрашивая, не поможетъ ли въ этомъ случа его память. Иванъ Васильевичъ отвчалъ ему письмомъ отъ 19 ноября изъ села Каменки (Харьк. губ.): ‘Насъ въ лице было 30, вскор стало 29, а нумеровъ было 50, и вотъ, сколько припомню, какъ ихъ занимали: No 6 Юдинъ, 7 Малиновскій, 8 Корфъ, 9 Ржевскій, 10 Стевенъ, 11 Вальховскій, 12 Матюшкинъ, 13 Пущинъ 14 Пушкинъ, 15 Саврасовъ, 16 Гревеницъ, 17 Илличевскій, 18 Масловъ, 19 Корниловъ, 20 Ломоносовъ,— вс они ко дворцу, а въ ограду {Т. е. въ лицейскій садъ, окруженный оградой.}: 29 Данзасъ, 30 Горчаковъ, 31 Брольо, 32 Тырковъ, 33 Дельвигъ, 34 Мартыновъ, 35 Комовскій, 36 Костенскій, 37 Есаковъ, 38 Кюхельбекеръ, 39 Яковлевъ, 40 Гурьевъ {Въ подлинномъ письм при этомъ нумеръ имя пропущено.}, 41 Мясодовъ, 42 Бакунинъ, 43 Корсаковъ. Этихъ (т. е. послднихъ) нумеровъ, за давностью шестьдесятъ-одного года, не помню. Потомъ насъ перемстили, когда изъ пансіона перевели во 2-й курсъ двадцать одного ученика, и только помню, что 1 былъ мой. Вотъ теб отвтъ на твое письмо отъ 20 октября о нумерахъ: такъ и вижу ихъ надъ дверьми и на лвой сторон воротника шинелей на квадратной тряпочк чернилами.

‘А помнишь ли ты, что въ двнадцатомъ году мы 26 августа представляли ратниковъ съ вывороченными шинелями и пли:

Мы монарха прославляемъ,

Счастья нашего творца,

Въ день сей славный величаемъ

Покровителя-отца!

Славься, Александръ, на трон,

Славься, добрый государь!

‘Какой ты христіанской души человкъ, а еще столичный: помнишь усопшихъ! Ты у меня первый по нравственно-христіанскому направленію изъ насъ четырехъ Богомъ хранимыхъ. Мой сынъ передастъ теб лично, насколько ты мн, 77-ми лтнему, отрада. Надо бы намъ съ тобою съхаться: чего-то бы мы не расшевелили изъ старины! а не слдовало бы, по пословиц: ‘не выноси сора изъ избы’, передавать иное въ журналы печатью, помнится, было въ какомъ-то нумеръ послднихъ годовъ Современника не подлежащее.

‘Прости, мой другъ, долженъ кончить: ду надавить вс пружины къ преодолнію неправды, хотя въ чужомъ дл, эта страсть съ офицерства росла во мн съ годами. Уже поднялъ два дла туда — къ вамъ.

‘Сейчасъ поручилъ составить списокъ нуждающимся крестьянамъ, а нищихъ у насъ нтъ, и раздамъ имъ изъ собираемаго капитала, при отписк имъ отъ каждаго робера въ ералашъ по 4, играемъ по ¹/₄ коп., за карты новыя вычитается, а игранныя долго намъ служатъ. Заведи-ка и ты это: съ міру по нитк, бдному рубаха. И больные приняты въ уваженіе, сторонніе не исключаются изъ помощи, а въ особенности переселенцы, живущіе на большой дорог. Храни тебя Богъ.

‘Теб признательный
Иванъ Малиновскій’.

Записка Яковлева о предложеніи Энгельгардта соединить три курса для празднованія 19-го октября была сообщена и графу Корфу. Отвтъ его былъ совершенно противоположенъ пушкинскому. Вотъ что онъ писалъ: ‘Во 1-хъ, совершенно согласенъ съ твоимъ мнніемъ, что нтъ причины отказаться отъ соединенія трехъ выпусковъ, и во 2-хъ, долженъ сознаться, что это будетъ врно несравненно веселе: вс мы люди знакомые, веселиться одинъ другому не будемъ мшать, аппетита другъ у друга не отнимемъ, лицейскія воспоминанія между нами всми могутъ быть также живы и громки, а о другомъ, постороннемъ, едва ли тутъ кто и затетъ говорить, да кажется, и лта наши ужъ не т, чтобы опасаться имть при нашемъ разговор свидтелей. Между тмъ, какъ насъ будетъ гораздо больше, то при томъ же взнос мы можемъ чмъ-нибудь приправить нашъ праздникъ и придать ему побольше поэзіи: напримръ, позвать къ обду музыку. Я бы даже пригласилъ и старожиловъ нашихъ: Кайданова, Нешеля, Чирикова. Итакъ, я съ моей стороны совершенно согласенъ съ предложеніемъ Энгельгардта, но какъ тутъ дло не въ моемъ личномъ, а въ общемъ мнніи, то кажется, всего бы лучше собрать голоса и ршить большинствомъ, которому я охотно повинуюсь, хотя бы оно было и противно моему убжденію. Такъ я завтра скажу и Егору Антоновичу.

‘Пятница.

No 8′.

Въ 1841 году графъ Корфъ писалъ Яковлеву: ‘Въ воскресенье, 26-го октября, въ четыре часа, Энгельгардтъ устраиваетъ годичный лицейскій обдъ на Васильевскомъ острову, на углу 3-й линіи и Большого проспекта, въ дом Юнкера’. Самъ Егоръ Антоновичъ жилъ, помнится, во 2-й линіи.

Объ участіи, какое принималъ А. И. Тургеневъ въ помщеніи Пушкина въ лицей, свидтельствуетъ слдующее письмо Сергя Львовича къ кн. Вяземскому (оно печатается по принадлежащему мн подлиннику, безъ всякихъ измненій):

‘Любезнйшій князь Петръ Андреевичъ! Я бы желалъ чтобы въ заключеніи записокъ біографическихъ о покойномъ Александр сказано было что Александръ Ивановичъ Тургеневъ былъ единственнымъ орудіемъ помщенія его въ Лицй и что чрезъ 25-ть лтъ онъ же проводилъ тло его на послдне жилище. Да узнаетъ Россія что она Тургеневу обязана любимымъ ею Поэтомъ! Чувство непоколебимой благодарности побуждаетъ меня проситъ васъ объ этомъ.— Нтъ сомннія что въ Лице, гд онъ въ товарищахъ встртилъ нсколько соперниковъ, соревнованіе способствовало къ развитію огромнаго его таланта. Вотъ что я писалъ Александру Ивановичу и потомъ къ вамъ, но письмо мое въ то время, не знаю почему до васъ не дошло.— Благодарю еще разъ княгиню за 29-е число.

‘Весь и всегда вашъ
С. Пушкинъ’.

‘1-го февраля 1838 г.

103. Но разсказу покойнаго Арк. Ос. Россета, императоръ Николай,, на аудіенціи, данной Пушкину въ Москв, спросилъ его между прочимъ: ‘Что же ты теперь пишешь?’ — Почти ничего, В. Въ цензура очень строга.— ‘Зачмъ же ты пишешь такое, чего не пропускаетъ цензура?’ — Цензора не пропускаютъ и самыхъ невинныхъ вещей: они дйствуютъ крайне неразсудительно.-‘Ну. такъ я самъ буду твоимъ цензоромъ, сказалъ государь: присылай мн все, что напишешь’.

106. Даже и но смерти Пушкина нерасположеніе къ нему графа Уварова не угасло. Это обнаружилось въ одномъ, въ сущности ничтожномъ случа, который касался меня. Въ первые дни посл кончины поэта я выразилъ свои чувства въ небольшомъ стихотвореніи. Оно было слабо, и безъ этого случая, о немъ не стоило бы и упоминать. Но въ то время мн казалось, что его надо напечатать въ Сверной Пчел, и Гречъ представилъ мои стихи на одобреніе графа Бенкендорфа. Дня черезъ два служившій при граф, но родству съ нимъ, лицейскій товарищъ мои П. И. Миллеръ (умершій въ прошломъ году) прислалъ мн слдующую записку:

‘Спшу увдомить тебя, что графъ позволилъ напечатать стихи твои въ Сверной Пчел. Онъ разспрашивалъ меня о теб, к въ подкрпленіе словъ барона (М. А. Корфа) я со своей стороны далъ самый лестный отзывъ о моемъ старомъ и добромъ брат по лицею. Спасибо теб за Дань Пушкину, она вылилась прямо изъ души.— Вмст съ симъ я пишу Гречу, чтобы напечаталъ твои экзаметры въ своей газет — и ты вроятно завтра или посл завтра прочтешь ихъ въ томъ же совершенно вид, въ какомъ они вылились изъ-подъ пера’.

Не тутъ-то было. Долго не видя стиховъ своихъ въ печати, я наконецъ лично обратился къ Гречу съ вопросомъ о причин того. Гречъ отвчалъ мн, что онъ не могъ напечатать ихъ безъ разршенія министра просвщенія, графъ же Уваровъ не призналъ возможнымъ дать на то свое согласіе, такъ какъ въ конц моихъ экзаметровъ упоминалось о юной Россіи. Для объясненія этого надо припомнить, что въ то время въ конституціонной Франціи, на которую наше правительство смотрло косо, было въ ходу выраженіе: la jeune France.

Это стихотвореніе ‘Данъ Пушкину‘ (посвящено лицейскимъ товарищамъ) напечатано по смерти автора въ кн. ‘Я. К. Гротъ. Нсколько данныхъ’, Спб. 1895, стр. 75, а потому будетъ кстати привести его здсь:

Вотъ онъ, друзья, нашъ пвецъ бездыханенъ, недвиженъ и блденъ,

Сжаты навки уста, потрясавшіе словомъ намъ душу,

Смолкнулъ плнительный голосъ, широкую Русь облетавшій,

Голосъ, коему съ дтства привыкли внимать мы съ улыбкой.

Ахъ! и не онъ ли впервые поэзіи жаръ пробудилъ въ насъ?

Помните-ль, братья, т дни, какъ за тихой оградой Лицея,

Тамъ, гд нкогда цвлъ вдохновенный Каменами отрокъ,

Съ жаждой прекраснаго въ сердц псни его повторялись?

Помните-ль, какъ ослпляясь громкой судьбою поэта,

Силъ не измривъ своихъ, мечтали порой мы о слав?

Помните-ль, какъ онъ однажды, врный завтному чувству,

Ддовскимъ ларамъ притекъ поклониться межъ внуковъ веселыхъ?

Мнилось, самъ богъ пснопнья съ горнихъ высотъ постилъ насъ…

Други, его уже нтъ! Молодого, кипящаго жизнью,

Полнаго замысловъ пылкихъ Смерть удержала въ стремленьи!

Сколько прекрасныхъ начатковъ новой блистательной славы

Въ гробъ онъ уноситъ съ собой! Для чего же ты, Смерть, ненасытно

Цвтъ человчества косишь? Но безотвтна могила —

И передъ нами лежитъ облеченный саваномъ Пушкинъ.

Муза уныло склонилась надъ прахомъ его и рыдаетъ,

Втвь кипариса сплетая съ лавромъ надъ тихой главою.

Жизни обманчивый сонъ ужъ бол его не тревожитъ,

Жаркая кровь ужъ остыла, вмстилище мысли могучей —

Бренный сосудъ разрушенъ, но утшимся, мысль намъ осталась,

Древо разбито грозой, но плоды отъ него уцлли.

Младости бурной порывы, сердца печальныя думы,

Взглядъ самобытный на міръ, — на призывы природы свой откликъ,—

Все завщалъ намъ поэтъ — и почилъ. Съ какою любовью

Юноши, двы и старцы, влекомые генія силой,

Дань воздаютъ удивленья передъ гробницею ранней!

Миръ же теб, о нашъ бардъ, за таинственной гранію Стикса,

Тамъ, гд давно по теб воздыхалъ, сиротя, Державинъ.

Дивныя тни! ликуйте-жъ вмст о юной Россіи,

Вами прославленной въ гимнахъ, васъ прославляющей нын!

113. Господствующимъ свойствомъ характера Пушкина была правдивость. И въ художественномъ творчеств истина лежитъ въ въ основ красоты всхъ его произведеній, въ описаніи природы, въ изображеніи характеровъ, страстей и всхъ движеній души. Вспомнимъ, какъ добродушно самъ онъ въ зрломъ возраст смялся надъ тми уклоненіями отъ жизненной правды, которыя встрчаются въ его раннихъ сочиненіяхъ. Въ своихъ запискахъ онъ напримръ разсказываетъ, какъ онъ вмст съ Ал. Раевскимъ забавлялся надъ неудачнымъ характеромъ Кавказскаго плнника. Онъ сочувствовалъ также Раевскому, когда тотъ хохоталъ надъ стихами Бахчисарайскаго фонтана:

Онъ часто въ счахъ роковыхъ

Подъемлетъ саблю — и съ размаха

Недвижимъ остается вдругъ,

Глядитъ съ безуміемъ вокругъ,

Блднетъ, и т. д.

Въ жизни Пушкина извстны два случая, въ которыхъ всего ярче выразилась его честная и смлая правдивость: 1) когда онъ въ кабинет Милорадовича, по собственному вызову, написалъ вс т изъ своихъ стихотвореній, за которыя ему угрожала отвтственность, и 2) когда на вопросъ императора Николая, былъ ли бы онъ 14-го декабря съ мятежниками, если бъ находился въ Петербург, онъ отвчалъ утвердительно, ссылаясь на свою пріязнь съ виновными.

Замчательна была также находчивость Пушкина въ затруднительныхъ случаяхъ. Когда въ разговор о стихотвореніи На выздоровленіе Лукулла Бенкендорфъ хотлъ отъ него добиться, на кого оно написано, то онъ отвчалъ: ‘На васъ’, и видя недоумніе усмхнувшагося графа, прибавилъ: ‘Вы не врите? отчего же другой увренъ, что это на него?’

Въ талант и во всемъ существ Пушкина отличительную черту составляло то невольное обаяніе, которое онъ производилъ своими стихами и личностью. Въ его поэзіи всегда чувствовалась какая-то особенная прелесть, заключающаяся сколько въ самомъ дух ея, столько же и въ его выразительномъ, точномъ и гармоническомъ язык.

Вся жизнь его отмчена печатью необыкновенности. Еще будучи въ лице, онъ какъ своими стихами, такъ и проказами заставлялъ говорить о себ далеко вн стнъ заведенія. По выпуск вокругъ него образовалась толпа молодыхъ поклонниковъ: въ Евгеніи Онгин онъ самъ говоритъ о своей муз:

… молодежь минувшихъ дней

За нею буйно волочилась.

И поздне онъ былъ постоянно предметомъ пристальнаго вниманія безчисленныхъ почитателей: каждое событіе въ его жизни, каждое новое стихотвореніе его возбуждали любопытство и толки. Такой же интересъ еще и нынче представляетъ его біографія: всякій вновь раскрытый въ ней фактъ, всякій новый слдъ его дятельности цнятся высоко.

Покойный Анненковъ замтилъ, что Пушкинъ въ поэзіи своей тщательно избгалъ выражать то, что прямо и непосредственно относилось къ его житейскимъ обстоятельствамъ, и обладалъ умніемъ идеализировать дйствительность, придавать ей подъ покровомъ искусства поэтическую прелесть. Врность этого замчанія неоспорима, но надо согласиться, что и въ самой личности Пушкина было много способнаго сильно приковывать къ себ вниманіе людей, было что-то высшее, рзко выступавшее изъ пошлости вседневной житейской прозы.

Дйствія его, отношенія, рчи легко принимали характеръ страстности. Удивительно острый и блестящій умъ, соединенный съ чародйскою властью надъ словомъ, поражалъ всякаго, кто имлъ съ нимъ дло. Бесда его становилась въ высшей степени оживленною и увлекательною, какъ скоро сердце его было сколько-нибудь затронуто, и оттого-то Пушкинъ производилъ неотразимое впечатлніе на женщинъ, которыя ему нравились и съ которыми онъ, по собственному его выраженію, кокетничалъ въ разговор. Съ другой стороны онъ тми же свойствами своими, живостью, находчивостью въ выраженіяхъ, колкою насмшкой наживалъ себ враговъ.

Все это вмст и привело Пушкина къ той роковой развязк, которая такъ рано положила конецъ его блестящему и шумному существованію.

166. Въ полемик, происходившей по поводу избранія Москвы мстомъ для сооруженія памятника, ратовавшіе въ пользу Петербурга утверждали, что Пушкинъ любилъ этотъ городъ гораздо боле, чмъ Москву, которой будто бы положительно не сочувствовалъ. Иногда онъ дйствительно бранилъ и Москву, такъ напримръ 11-го іюня 1834 г. онъ писалъ жен: ‘Калуга немного гаже Москвы, которая гораздо гаже Петербурга’ (Соч. VII No 388). Но чаще онъ въ той же переписк очень рзко выражаетъ нерасположеніе къ Петербургу. Вотъ нсколько такихъ выходокъ его: ‘Что это: у васъ? Потопъ? Ништо проклятому Петербургу’ (по поводу наводненія 1824 г., No 79).— ‘Я золъ на Петербургъ, и радуюсь каждой его гадости’ (No 376).— ‘Плюнуть на Петербургъ’ (No 381).— ‘Ты разв думаешь, что свинскій Петербургъ не гадокъ мн?’ (No 384).— ‘Подумай, что за скверные толки пойдутъ по свинскому Петербургу!’ (No^о 389).

222. Не ко времени ли составленія этихъ замтокъ гр. Корфа относится и слдующая записка его къ Яковлеву:

‘Любезному нашему старост лицейской годовщины, ex officio ближе всхъ должны извстны быть разныя подробности, относящіяся до нашихъ товарищей, живыхъ и отшедшихъ къ Богу. Въ этомъ предположеніи No 8 адресуетъ его превосходительству, для нкоторыхъ соображеній, — при которыхъ впрочемъ вовсе нтъ никакой arri&egrave,re-pense — нсколько вопросовъ, отмченныхъ на приложенной бумажк. Разршеніемъ ихъ будетъ оказана большая польза моей слабющей памяти, а слдственно и лицу преданнйшаго ‘

No 8′.

‘Пятница.

Самыхъ вопросовъ при записк не сохранилось.

237. Иванъ Ивановичъ Мартыновъ, братъ котораго принадлежалъ къ числу воспитанниковъ 1-го курса и который приписывалъ себ составленіе проекта лицейскаго устава, оставилъ записки, напечатанныя въ 1871 году въ журнал Заря. Любопытны въ нихъ его воспоминанія о роли, какую онъ игралъ въ дл основанія и открытія лицея. Вотъ что онъ разсказываетъ по поводу поздки своей въ Царское Село и Павловскъ, кажется въ 1829 году:

‘Завидвъ зданіе лицея, я тотчасъ привелъ себ на мысль вс хлопоты мои по сему заведенію, въ бытность мою директоромъ департамента народнаго просвщенія. Благоволеніе безсмертнаго Александра, довренность ко мн дятельнйшаго и просвщеннаго министра графа Алекся Кирилловича Разумовскаго давали мн крылья успвать во всхъ должностяхъ и дланныхъ мн препорученіяхъ. Государю императору желательно было образовать въ лице дтей знатнйшихъ дворянъ для военной и гражданской службы, смотря по склонностямъ и способностямъ воспитанниковъ, для сего его величество изволилъ начертать главнйшія статьи постановленія сего заведенія и возложить на графа Алекся Кирилловича Разумовскаго разсмотрть первоначальныя сіи черты, сообразить съ существующими уже по части просвщенія постановленіями и сдлать въ нихъ перемны и пополненія, для начертанія постановленія лицею. Графъ Алексй Кирилловичъ дло сіе поручилъ мн {Это противорчитъ тому, что говоритъ гр. Корфъ со словъ Сперанскаго (см. выше. стр. 222).}, и существующее нын постановленіе, разсмотрнное министромъ, вскор поднесено было государю императору и удостоено высочайшаго его утвержденія 12-го августа 1810 года. Немедленно за симъ постановленіе включено въ грамоту, дарованную лицею, переписано на великолпно по полямъ листовъ разрисованномъ пергамент, переплетено въ золотой глазетъ съ серебряными кистями и позолоченнымъ ковчегомъ для государственной печати, приготовленная такимъ образомъ грамота поднесена къ высочайшему подписанію, коего она удостоена въ 22-й день сентября 1811 года. Между тмъ какъ приготовлялась сія грамота и строеніе, принимаемы были воспитанники и со всею строгостію испытываны въ познаніяхъ, требуемыхъ для вступленія въ сіе заведеніе, въ присутствіи министра, директора лицея статскаго совтника Василія Малиновскаго и моемъ, по предварительномъ собраніи самимъ же министромъ свдній о нравственныхъ качествахъ кандидатовъ. По приготовленіи такимъ образомъ всего къ открытію лицея, оно совершилось октября 20-го дня {Обмолвка, слдуетъ читать: 19-го октября.} 1811 года въ присутствіи государя императора, государынь императрицъ, государя цесаревича и великаго князя Константина Павловича, великой княжны Анны Павловны, первыхъ чиновъ императорскаго двора, господъ министровъ, членовъ государственнаго совта и многихъ другихъ знаменитыхъ особъ. Великіе князья Николай Павловичъ и Михаилъ Павловичъ изволили тогда путешествовать въ чужихъ краяхъ.

‘Открытіе лицея происходило слдующимъ образомъ: По совершеніи, въ присутствіи августйшей императорской фамиліи, въ придворной церкви божественной литургіи духовенство, въ предшествіи придворныхъ пвчихъ, шло изъ церкви для освященія зданія лицея въ сопровожденіи императорской фамиліи и всхъ вышеупомянутыхъ особъ, также чиновниковъ и воспитанниковъ лицея. По окончаніи сего обряда, когда ихъ величества и ихъ высочества изволили занять мста въ зал собранія, я имлъ счастіе изъ грамоты, которую по об стороны меня держали два адъюнктъ-профессора, прочесть вступленіе планы объ устройств и правахъ лицея и заключеніе грамоты. Потомъ министръ народнаго просвщенія, принявъ отъ меня грамоту, вручилъ оную директору лицея, для оставленія навсегда въ семъ заведеніи. По принятіи грамоты директоръ Малиновскій произнесъ сочиненную мною, приличную сему случаю, рчь {Я помщаю оную здсь, какъ свою собственность:

‘Всемилостивйшій государь! Въ семъ град премудрйшая изъ монархинь среди весеннихъ и лтнихъ красотъ природы, нкогда назидала благоденствіе Россіи. Въ обиталищ семъ ваше императорское величество поучались управлять судьбою народовъ, нын подвластныхъ скипетру вашему. И въ столь знаменитомъ обиталищ отверзаете храмъ наукъ для отличнйшаго юношества вашей державы. Сколько убжденій въ превосходств будущихъ успховъ сего единственнаго учрежденія! Малое число дтей, въ дарованіяхъ и въ благонравіи испытанныхъ, какъ единое семейство, не представляетъ неудобствъ въ совершенномъ надзор за ихъ ученіемъ и поступками, благорастворенный воздухъ, укрпляя силы ихъ тлесныя, укрпитъ и душевныя въ величіи чувствованій и дяній, безмолвное уединеніе соберетъ и направитъ вс мысленныя способности ихъ къ единой дли: къ познанію нравственнаго и физическаго міра, а воспоминаніе о великой въ женахъ и о воспитаніи въ семъ мст августйшаго внука ея, пріосненіе сего храма наукъ его покровительствомъ воскрылятъ младые таланты къ пріобртенію славы истинныхъ сыновъ отечества и врныхъ служителей престола монаршаго.

‘Такъ, всемилостивйшій государь, попеченіемъ вашего величества здсь все соединено къ образованію юношества для важнйшихъ государственныхъ должностей. Нтъ счастливе настоящей участи его, нтъ лестне будущаго его назначенія.

‘Но не мене того счастливы и мы, избранные въ руководству онаго и воспитанію. Мы чувствуемъ важность правъ и преимуществъ, дарованныхъ вашимъ величествомъ сему заведенію и лицамъ, къ нему принадлежащимъ. Чувствуемъ, но чмъ содлатся можемъ достойными оныхъ? Единое избраніе насъ къ подвигу образованія сего юношества не служитъ еще въ томъ порукою. Мы потщимся каждую минуту жизни нашей вс силы и способности наши принести на пользу сего новаго вертограда, да ваше императорское величество и все отечество возрадуется о плодахъ его’. И. М.}. За симъ секретарь конференціи и профессоръ Кошанскій прочелъ списокъ учебнымъ и гражданскимъ чиновникамъ, опредленнымъ въ лицей, потомъ списокъ воспитанникамъ, принятымъ въ оное, каждый изъ чиновниковъ и воспитанниковъ, но наименованіи его, представленъ былъ государю императору г. министромъ. По прочтеніи списковъ, адъюнктъ-профессоръ нравственныхъ наукъ Куницынъ читалъ воспитанникамъ наставленіе о цли и польз ихъ воспитанія. Посл сего государь императоръ со всею императорскою фамиліею и прочими знаменитыми особами изволили осматривать вс покои и присутствія своего удостоили обденный столъ воспитанниковъ. Въ это время, именно, когда ихъ величества пошли осматривать покои, государь цесаревичъ, идучи позади императорской фамиліи и неся въ одной рук шаль великой княжны Анны Павловны, другою взявъ меня подъ руку, удостоилъ счастія итти со мною. Я уже сказалъ, что старики живутъ въ воспоминаніяхъ, а потому и здсь надюсь заслужить извиненіе въ приведеніи части лестнйшаго для меня разговора съ великимъ княземъ. Разговоръ сей доказываетъ, сколь пріятно было ему видть при открытіи лицея дйствующимъ лицомъ и меня, подчиненнаго его высочеству по совту о военныхъ училищахъ. Взявъ меня подъ руку, цесаревичъ изволилъ съ особеннымъ удовольствіемъ сказать: ‘Ты везд!’ Посл молчаливаго моего на сіе поклона, онъ спросилъ: ‘Что ты здсь значишь?’ Я отвчалъ, что министру угодно было, чтобы я, какъ директоръ департамента, прочелъ грамоту. ‘А эти профессора откуда?’ — ‘Вс изъ педагогическаго института’.— ‘Вс твои!’ Я опять отвчалъ благодарнымъ поклономъ. ‘Какъ зовутъ того, который читалъ разсужденія?’ — ‘Куницынъ’.— ‘Хорошо читалъ’.— ‘Онъ былъ первый студентъ въ Педагогическомъ институт’.— ‘И мой Талызинъ хорошъ’.— ‘И онъ, ваше высочество, былъ изъ отличныхъ студентовъ’.

‘Изъ столовой государь съ императрицей и великими князьями г. министромъ препровождены были въ ту комнату, гд приготовленъ былъ для нихъ завтракъ, ибо государь императоръ по-утру, до открытія лицея, изволилъ прислать съ отказомъ, что ихъ величества и ихъ высочества обдать не будутъ, потому что въ тотъ день былъ у ихъ величествъ фамильный столъ. Прочіе же вс постители угощены были богатйшимъ столомъ, стоившимъ г. министру одиннадцать тысячъ рублей! Таковы угощенія русскихъ бояръ! Ученіе въ семъ заведеніи началось на другой же день. Какъ, по постановленію онаго, положено чрезъ каждые полгода производить воспитанникамъ испытанія и притомъ сторонними лицами, то министръ, исполняя сіе правило во всей точности и вообще прилагая о семъ заведеніи особенное попеченіе, посылалъ меня около того времени, не предувдомляя о томъ воспитанниковъ, для произведенія испытаній, на сей конецъ, съ позволенія его, я бралъ съ собою профессоровъ педагогическаго института по тмъ наукамъ, кои преподавались въ семъ заведеніи. Сверхъ того, по вол же г. министра, я часто и неожиданно здилъ для сего въ лицей одинъ и испытывалъ воспитанниковъ, въ чемъ былъ въ состояніи, большею же частію занималъ ихъ россійскою и латинскою словесностью, длая съ ними разборы сочиненій и заставляя сочинять при мн, въ классахъ, и безъ меня, назначая каждому особый предметъ, а иногда и одинъ для всхъ. Это былъ для меня вовсе сторонній трудъ, но я не только не скучалъ имъ, а еще занимался съ особливою охотою, имя въ виду только одну пользу воспитанниковъ. Дйствительность сихъ моихъ занятіи подтвердить могутъ какъ вс профессоры выбывшіе, такъ и сами воспитанники перваго курса, напримръ гг. баронъ Корфъ, Масловъ, Ломоносовъ, Пушкинъ, Пущинъ, Илличевскій, Малиновскій’ {Графъ Корфъ, дйствительно, подтвердилъ это показаніе И. И. Мартынова своимъ свидтельствомъ: см. его записку, стр. 267.} и проч.

238. Имя Теппера Фергюсона упоминается часто, когда рчь идетъ о быт перваго курса лицеистовъ. Въ семейств этого лица произошелъ печальный случай, о которомъ Плетневъ, въ одномъ изъ своихъ писемъ ко мн (1846 г.), разсказываетъ:

‘Іозефин Вельго (Welho), воспитывавшейся у Теппера, я давалъ уроки, самъ еще бывши въ институт, но желанію моего директора Е. А. Энгельгардта {Т. е. директора Педагогическаго института, въ которомъ Энгельгардтъ занималъ эту должность прежде назначенія директоромъ царскосельскаго лицея.}. Это было золотое время: мн было лтъ 20, а ей 16. Мы оставались всегда только двое въ прелестной ея комнат и безпрестанно краснли, не понимая сами отъ чего. Она черезъ мсяцъ посл того какъ я сталъ учить ее, начала уже порядочно понимать ‘Письма русскаго путешественника’, не знавши, прежде моихъ уроковъ, почти ни слова по-русски. Она была удивительное созданіе по красот души, сердца и тла. Но Провиднію не угодно было, чтобы она нкогда принадлежала кому-нибудь изъ смертныхъ. Тепперъ похалъ въ Парижъ. Разъ ея мать пошла гулять. Іозефина забыла перчатки свои. Она жила въ верхнемъ этаж. Прибжавши въ комнату, она выглянула въ окно, чтобы посмотрть, не ушла ли уже мать ея на улицу. Перевсившись за окно, она упала оттуда и тутъ же умерла. Я и теперь не могу вспомнить о ней безъ сердечнаго трепета и участія. Она для меня облекла въ поэзію самое прозаическое ремесло… До сихъ поръ этотъ домъ ветъ для меня поэзіею (это домъ Вебера въ Малой Морской) Тепперъ, женившійся на старшей сестр Іозефины, былъ музыкантъ и училъ великую княжну Анну Павловну. Его отецъ былъ богатйшій банкиръ въ Польш, гд со всмъ своимъ богатствомъ погибъ въ одну изъ тамошнихъ революцій. Тогда сынъ его, путешествовавшій какъ какой-нибудь лордъ по Европ, вдругъ въ Вн публиковалъ себя подъ скромнымъ именемъ учителя музыки, съ которымъ и въ Петербургъ перехалъ. Это былъ вдохновенный старикъ {См. ‘Переписка Я. К. Грота съ П. А. Плетневымъ‘, т. II, стр. 693.}.

242. Въ дополненіе къ свдніямъ, сообщаемымъ М. А. Корфомъ о М. С. Пилецкомъ-Урбанович приводимъ здсь письмо о немъ директора лицея Малиновскаго къ директору департамента Нар. Просв. И. И. Мартынову, сообщеніемъ намъ копіи съ котораго мы обязаны любезности академика Л. Н. Майкова. Ред.

‘Милостивый Государь Иванъ Ивановичъ! Предъ открытіемъ лицея просилъ я васъ употребить ходатайство за г-на Пилецкаго, посл того на опыт и боле онъ доказалъ, сколько заслуживаетъ моей просьбы неусыпнымъ стараніемъ о воспитанникахъ. Онъ мн правая рука, и потому всемрно укрпить ее желаю, и ваше превосходительство меня собственно одолжите, вспомогая ему въ полученіи чина. Онъ не прошелъ экзамена по исторіи, и поелику отлучаться трудно, то не замнитъ ли сей экзаменъ приложенный атестатъ Шлецера, какъ не въ примръ другимъ иностраннымъ профессорамъ человка славнаго и россійскаго чиновника и кавалера? По полученіи же вашего атестата тотчасъ сдлаю я о г-н Пилецкомъ формальное представленіе его сіятельству господину министру. Итакъ, отъ васъ главнйшимъ образомъ зависитъ сіе производство, а впрочемъ увренъ я, что г-нъ Пилецкій экзаменъ выдержитъ, — только бда въ отлучк его до Петербурга: онъ здсь ежечасно въ надзор за дтьми, и даже гувернеры требуютъ его просвщеннйшаго руководства.

Полагаясь на ваше снисхожденіе къ моей просьб, остаюсь съ совершеннымъ почтеніемъ и преданностію, милостивый государь, вашего превосходительства всепокорный слуга Василій Малиновскій.

Сарское Село.

11 ноября 1811.’

243. Непріятныя послдствія перваго знакомства съ табакомъ не помшали графу Корфу сдлаться поздне однимъ изъ самыхъ страстныхъ курильщиковъ. Онъ постоянно курилъ крпкій турецкій табакъ изъ длиннаго черешневаго чубука, съ которымъ рдко разставался, не покидая его и тогда, когда работалъ стоя у своего высокаго пюпитра, иногда же онъ употреблялъ и кальянъ. По отзыву врачей, двойная привычка неумреннаго куренія и стоянія во время работы отозвалась въ старости очень вредно на его здоровьи: голова и ноги сравнительно рано у него ослабли. Страдая издавна безсонницей, онъ даже и ночью нердко прибгалъ къ трубк, когда, въ послдніе годы жизни, хлоралъ отказывалъ въ помощи.

243. Недавно праздникъ, о которомъ говоритъ графъ Корфъ и къ которому Пушкинъ написалъ извстные стихи Принцу Оранскому, былъ подробно описанъ, по новымъ источникамъ, въ Русскомъ Архив (1887, No 7), съ приведеніемъ и неизвстныхъ до сихъ поръ драматическихъ сценъ, сочиненныхъ къ этому празднику K. Н. Батюшковымъ по вызову того же Нелединскаго-Мелецкаго, который уговорилъ, Пушкина написать названное стихотвореніе.

253. По показанію И. И. Пущина, графъ Брольо, сдлавшись филелленомъ, участвовалъ въ борьб за освобожденіе Греціи и былъ убитъ тамъ въ 1829 году (Атеней 1859, кн. 8, стр. 521). Кстати замтимъ, что фамилія его пишется Broglio, но произносится Брольо.

Замтка издателя объ остаткахъ лицейскаго архива І-го курса.

Въ статьяхъ настоящаго изданія авторъ много разъ говоритъ о матеріалахъ, которые ему удалось постепенно собрать, преимущественно отъ первенцевъ Лицея — товарищей Пушкина, и которые и послужили ему однимъ изъ главныхъ источниковъ для составленія ряда біографическихъ очерковъ и характеристикъ, относящихся къ пушкинскому Лицею, и для внесенія нкоторыхъ новыхъ чертъ и подробностей въ исторію лицейскаго воспитанія самого великаго писателя.

Главная часть этихъ остатковъ лицейскаго архива 1-го курса, какъ выразился объ этихъ драгоцнныхъ бумагахъ ихъ обладатель (см. выше, стр. 28), достались покойному академику отъ Ф. Ф. Матюшкина, остальное отъ С. Д. Комовскаго, графа М. А. Корфа, а также родственниковъ нкоторыхъ другихъ товарищей поэта (напр., Малиновскаго и Пущина). О содержаніи этихъ лицейскихъ бумагъ и автографовъ читатель знаетъ изъ статей настоящаго Сборника. Перечислять ихъ здсь мы не станемъ. Чтобы судить объ интерес этого небольшого собранія достаточно назвать такіе документы, какъ письма Илличевскаго къ Фуссу, черновыя тетради и записки Матюшкина и Комовскаго, лицейскіе литературн. Журналы ‘Встникъ’ и ‘Лицейскій Мудрецъ’, автографы нкоторыхъ лицейскихъ стихотвореній Пушкина, а также писанные имъ протоколы празднованія лицейскихъ годовщинъ (19 окт.), стихотворные опыты другихъ лицейскихъ поэтовъ 1-го курса, письма первенцевъ лицея другъ къ другу и проч. Кое-какіе матеріалы, упоминаемые Я. К. Гротомъ въ его статьяхъ, не нашлись въ его бумагахъ. Но значительная ихъ часть сохранилась, и мы имемъ въ виду еще разъ вернуться къ этимъ любопытнымъ рукописямъ, чтобы дополнить уже изданное и извлечь изъ нихъ что еще можетъ имть цну и представить интересъ для характеристики той школьной и товарищеской среды, тхъ условій и той обстановки, въ которой суждено было развиваться и зрть геніальной натур нашего поэта. Это кажется намъ тмъ необходиме, что нкоторыя (впрочемъ немногія) бумаги были, кажется, получены Я. К. уже посл составленія имъ этой книжки. Быть можетъ, въ семейныхъ архивахъ потомковъ лицейскихъ первенцевъ отыскались бы еще какія-либо рукописныя воспоминанія о лицейской старин, за сообщеніе каковыхъ мы были бы крайне признательны въ виду только-что высказаннаго намренія еще заняться этой стариной.

Нкоторые изъ пушкинскихъ автографовъ, собранныхъ покойнымъ отцомъ моимъ, вмст съ нкоторыми другими рукописными достопримчательностями (къ Пушкину относящимися), были переплетены имъ въ особую тетрадь, которую онъ въ 1880 г., въ дни открытія памятника Пушкину въ Москв, предоставлялъ устроителямъ Пушкинской выставки. Въ бумагахъ его сохранилось препроводительное письмо, въ которомъ перечислено все данное имъ на эту выставку. Вотъ что сказано въ немъ объ упомянутой тетради: ‘Листовая переплетенная тетрадь, состоящая изъ 34-хъ почти исключительно рукописныхъ листковъ, изъ которыхъ большую часть составляютъ автографы Пушкина. Первый изъ нихъ, стихотвореніе: Воспоминанія въ Царскомъ Сел найденъ мною въ тетрадяхъ Державина и очевидно былъ поднесенъ авторомъ маститому поэту на знаменитомъ лицейскомъ экзамен въ начал 1815 года. Вс остальные получены мною въ даръ отъ Ф. Ф. Матюшкина за нсколько мсяцевъ до его кончины въ 1872 году, а ему они достались въ наслдство отъ М. Л. Яковлева, усерднаго собирателя всякихъ воспоминаній и документовъ первоначальнаго лицея. Печатный текстъ стихотворенія ’19-го октября’ (1825 г.) изданъ мною много лтъ тому назадъ въ Извстіяхъ II Отдленія И. А. Н. совершенно сходно съ автографомъ, подареннымъ Александровскому Лицею Яковлевымъ же. Находящіяся въ начал тетради два изображенія: фотографическій портретъ Е. А. Энгельгардта и видъ части лицейскаго сада подарены мн покойнымъ барономъ Икскулемъ, умершимъ въ 1879 году’.

Считаемъ умстнымъ помстить здсь и боле подробное описаніе этой любопытной тетради автографовъ, его составленіемъ и сообщеніемъ намъ обязаны мы Л. Н. Майкову, который пользовался ею для I тома академическаго изданія сочиненій Пушкина.

К. Г.

‘Собраніе автографовъ Пушкина изъ лицейскихъ бумагъ, принадлежащихъ Я. Гроту’ переплетено въ одну тетрадь размромъ въ листъ писчей бумаги и состоитъ изъ 34 нумерованныхъ листовъ. Въ это собраніе вошли также слдующіе два рисунка, наклееные на лист благо картона:

1) фотографическій снимокъ съ портрета директора лицея Е. А. Энгельгардта и

2) акварельный рисунокъ, изображающій лицейскій садъ въ Царскомъ Сел съ бесдкой, носившей названіе ‘Грибка’. (Снимокъ съ него прилагается къ І-мутому Академическаго изданія сочиненій Пушкина).

Лл. 1—4 об. ‘Воспоминанія въ Царскомъ Сел’ (1814 г.). Набло переписанный автографъ, поднесенный на экзамен Державину авторомъ 8-го января 1815 г. На 4 листкахъ блой бумаги въ большую 4-ку. Изъ No 9 Державинскихъ тетрадей.

Лл. 5—6 об. ‘Мое завщанье (Друзьямъ)’ (1815 г.). На двухъ листкахъ синей бумаги въ 4-ку.

Лл. 7—8. ‘Къ молодой вдов’ (1816 г.). Черновой набросокъ съ многочисленными собственноручными поправками. Передланная часть стихотворенія переписана тутъ же (на 8 листк) А. Д. Илличевскимъ. На двухъ листкахъ синей бумаги въ 4-ку съ водянымъ знакомъ ‘1814’.

Л. 9. ‘Боже, царя храни!’ (1816 г.). Со 2-го куплета:

‘Тамъ громкой славою…

Вся піеса съ собственноручными поправками. На синей бумаг въ 4-ку.

Л. 9 об. Черновой набросокъ одного куплета къ ‘Боже царя храни!’ незаконченный и не напечатанный.

Лл. 10—11. ‘Наслажденіе’ (1816 г.). На двухъ листахъ синей бумаги въ 4-ку съ водянымъ знакомъ ‘1814’.

Лл. 12—13 об. ‘Къ Жуковскому’ (1817 г.). Съ подписью ‘Арзамазецъ’. На синей бумаг въ листъ съ водяными знаками ‘М. О. Ф. Е. 1814’. Лл. 14—16. ‘Лицейская антологія, собранная трудами пресловутаго ійшій’, то-есть, А. Д. Илличевскаго. На листкахъ синеватой бумаги въ 8-ку. Здсь заключаются слдующія стихотворенія: а) ‘Надпись къ бесдк’ Пушкина (1816 г.), автографъ, б) На Кюхельбекера, эпиграмма Пушкина (1816 г.), автографъ, в) рукою А. Д Илличевскаго два стиха:

Ты знаешь: этого урода

Не могъ и не хотлъ никто нарисовать.

г) ‘Завщаніе’ Пушкина (1816 г.), рукою А. Д. Илличевскаго,

д) ‘Другое завщаніе’, писано рукою А. Д. Илличевскаго, е) ‘Къ ней’, Пушкина (181 г.), автографъ, ж) ‘Слеза’, Пушкина (1815 г.), автографъ.

Лл. 17—18. ‘Couplets’ (1817 г.), автографъ. На двухъ листкахъ синей бумаги въ 4-ку.

Лл. 19—19 об. ‘А. Мг. Pouchkin’, отвтъ въ стихахъ г-жи Смитъ, урожденной Charon la-Kose, на предыдущее стихотвореніе. На листк синей бумаги въ 4-ку.

Лл. 20—21. Подлинникъ письма къ А. Пушкину его дяди В. Л. Пушкина изъ Москвы отъ 17-го апрля 1816 г. На почтовой бумаг въ 8-ку. Напечатано въ стать Я. К. Грота ‘Царскосельскій Лицей’, см. выше, стр. 47.

Лл. 22—23 об. Протоколы лицейскихъ годовщинъ 19-го октября:

1) 1828 г., писанный Пушкинымъ, съ подписями: бар. Дельвига (Тосенька), Илличевскаго (Олесенька), Яковлева (Паясъ-Комикъ), Корфа (Дьячокъ-морданъ), Стевена (Шведъ), Тыркова (Кирпичный брусъ), Комовскаго (Лиса) и Пушкина (Французъ). Напечатанъ въ пересказ у Грота въ ст. ‘Лицейскія годовщины’, см. выше, стр. 82.

Л. 23 об. 2) 1831 г., писанный М. Л. Яковлевымъ, съ подписями: Корфа (Дьячокъ-морданъ), Комовскаго (Лиса-смола), Илличевскаго (Олесенька и Коробка (?), Корнилова (Сибирякъ), Стевена (Шведъ), Данзаса (осада Данцига) и Яковлева (Паясъ, 200, KN.).

На двухъ листахъ блой бумаги въ большую 4-ку. Извлеченіе напечатано у Грота тамъ же, стр. 83.

Лл. 24—24 оо. Протоколъ лицейской годовщины 19-го октября 1836г., писанный Пушкинымъ и М. Л. Яковлевымъ, съ подписями: Юдина, Мясодова, Гревеница, Яковлева, Мартынова, Корфа, Пушкина, Илличевскаго, Комовскаго, Стевена и Данзаса. Напечатанъ тамъ же, стр. 84—85.

Лл. 25—26. ‘Лицейская годовщина 1836’, стихотвореніе Пушкина напечатанное отдльно на 3-хъ нумерованныхъ страницахъ вскор посл празднованія, но безъ конца, до стиха:

На рубеж Европы бодро сталъ…

Л. 27. Протоколъ 40-й годовщины лицея въ 1851 году, съ подписями: Яковлева, Комовскаго, Маслова, Матюшкина, Данзаса, Корфа и Корнилова. На той же блой писчей бумаг въ листъ, что и протоколъ 19-го октября 1836 г., съ водяными знаками: ‘Б. У. 1835’ Тутъ же (л. 27) рисунокъ карандашомъ, съ надписью: ‘Камарашъ, лиц. экономъ’.

Лл. 28—29 об. Текстъ стихотворенія Пушкина ’19-е октября’ (1825 г.), напечатанный Я. К. Гротомъ съ автографа въ VI т. ‘Извстій Второго Отдленія Императорской Академіи Наукъ’ (1857 г.), ст. 329—336 и перепечатанный въ настоящей книжк ‘Пушкинъ, его лицейскіе товарищи и наставники’, см. выше, стр. 142—154.

Л. 30. Записка Пушкина къ М. Л. Яковлеву, въ 1834 г., по поводу изданія ‘Исторіи Пугачевскаго бунта’ (автографъ). На листк блой бумаги въ 4-ку съ водяными буквами ‘Ф. К. Н. Г’.

Л. 31. Записка Пушкина къ М. Л. Яковлеву отъ 19-го октября 1834 г. по поводу празднованія лицейской годовщины (автографъ). На листк блой бумаги въ 4-ку. Напечатана въ настоящемъ изданіи, стр. 83.

Л. 32. Записка Пушкина къ М. Л. Яковлеву, 1836 г., съ эпиграммой на Смирдина (автографъ). На листк блой бумаги въ 4-ку съ водянымъ знакомъ ‘1829’.

Лл. 33—33 об. Записка Пушкина къ М. Л. Яковлеву, 1836 г., о празднованіи лицейской годовщины (автографъ). На листк блой бумаги въ большую 8-ку, съ водяными знаками ‘А. Г. 1834’. Напечатана въ насъ изд., стр. 84.

Л. 34. Письмо Е. А. Энгельгардта къ М. Л. Яковлеву отъ 16-го октября 1838 г., по поводу празднованія лицейской годовщины (автографъ). Напечатано тамъ же, стр. 85—86.

ПРИМЧАНІЯ И ДОПОЛНЕНІЯ.

Замтка издателя объ остаткахъ лицейскаго архива І-го курса.

Читайте также: