Причины неурожаев и голода в России в историческое время, Боголепов Михаил Александрович, Год: 1922 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 22 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

МАТЕРИАЛЫ РАБОТ
Опытно-мелиоративной части Н. К. З.

Выпуск 22

Проф. А. М. Боголепов.

Причины неурожаев и голода в России в историческое время

ИЗДАТЕЛЬСТВО НАРКОМЗЕМА
‘НОВАЯ ДЕРЕВНЯ’

Причины неурожаев в России и голода в историческое время.

Словом ‘голод’ мы обозначаем такое представление {Физиологического определения ‘голода’ мы здесь не касаемся, а рассматриваем это явление в политико-экономическом смысле.} о степени нашей повседневной нужды в пище, когда нужда эта достигает высшего предела и является уже неодолимой, безвыходной, как стихийная сила, тогда население погибает смертью не только непосредственно от голодного истощения, но и от разного вида эпидемий, разевающихся на почве этого истощения, как тиф, туберкулез и проч. болезни, заражающие людей Паже и при хорошем питании.

В странах, где население ведет охотничий или кочевой пастушеский образ жизни, голод является, как прямое и ближайшее следствие какой-либо катастрофы в природе: от редких возмущений в обычном климате страны погибает прежде всего растительность, а непосредственно за нею и даже одновременно с нею быстро вымирает животное население, которому растительность эта служит средой, следовательно и пищей, вслед за этим наступает повальный голод и в беспомощном человеческом населении.

Земледельческие народы стоят выше такой примитивной зависимости от природы, но даже и могучая культура Европы сравнительно недавно справилась с подобной прямой зависимостью голода от неурожая. Наиболее же отсталое население нашей земледельческой родины переживало последний раз такую форму безысходного голода более 3-х столетий тому назад — в 1601-х годах (при Борисе Годунове).

Еще многим памятны голодные 90-е годы минувшего столетия, которые являлись исключительными даже за последние 3 столетия, но это явление настолько усложнено политико-экономическими обстоятельствами, что выступает уже из пределов нашей темы.

Приводим статистику прироста населения бывшей Российской Империи того времени на 10 жителей в год.

Годы	Рожд.	Смер.	Прир.	Годы	Рожд.	Смер.	Прир.
1888	49,0	32,3	16,7	1890	48,2	34,5	13,7
1889	48,8	34,6	14,3	1891	48,8	34,6	14,2
1892	47,2	42,1	5,1	1895	49,4	35	14,4
1893	47,0	33,1	13,9	1896	49,7	32,8	16,9
1894	48,7	34,0	14,7	1897	49,5	31,4	18,1

Из этой таблицы мы видим: 1) Естественней прирост населения России = 1,5%, т. е. высший из всех стран (кроме Сербии, которая по малости своей территории является величиною несоизмеримою с большими странами мира {По последним имеющимся у меня сведениям (Keltie — статистич ежегодн.) в России за пятилетие 1907—11 г. средняя величина естественного прироста = 16 человек на 1.000 в год, т.-е. еще повысилась на 0,1%.}. 2) В годы неурожаев, упадала и рождаемость. 3) Но саже и в худший 1892 год, величина естественного прироста положительна, это особенно важно в виду того, что наиболее резкую форму неурожай принял в Поволжье и вообще на юго-востоке русской равнины, где % рождаемости всегда очень велик — около 2,5.

Настоящую величину стихийности голода мы можем еще наблюдать только в Индии, где ведется европейская статистика движения населения, но где, с другой стороны, европейская культур еще не в силах справиться с этим бедствием. В 1876—77 годах, несмотря на привоз хлеба морским и сухим путем и все усилия британского правительства {Насколько трудно было администрации бороться с голодом в Индии, видно хотя бы из следующего. Повсюду были организованы благотворительные общества и столовыя, где выдавалась голодающим пища, но были многочисленные случаи, что голодный отказывался принимать ее из рук другой касты, боясь осквернения и предпочитая умирать тут же от истощения.}, бедствие приняло размеры никогда не бывалые: вся потеря от голода и повальных болезней, следовавших за ним, исчисляется в 5 ¹/₂ миллионов душ. В государстве Mайсор вымерло около 25% населения, нормальная же средняя величина прироста населения в ‘туземных государствах’ (Native states and Agencies), к который принадлежит и Майсор, исчисляется по переписи за десятилетие 1901—1911 г. величиною 12,9% т.-е. 1,3% в год. Таким образом ‘голод’ есть, вполне определенное по своему выражению, стихийное бедствие, время от времени поражающей в виде катастрофы все население данной страны, При исследовании причины голода его достаточно легко выделить от других степеней недоедания какой-либо части обширной области человеческого населения. Это исследование тем проще и надежнее, чем однороднее страна географически и чем элементарнее политическая жизнь и условия экономические.

Лучшим и единственным, по своей однородности в пространстве и во времени, является материал, который дают нам русские летописи, начиная с XI-го века и до конца летописания, т.-е. до XVII-го века, когда летописи переходят уже в ‘разрядные книги’, в которых непосредственного голоса народа не слышно и все записи о народных бедствиях и явлениях природы уже глохнут.

Над исследованием причины голода и даже выяснением его периодичности трудились уже русские историки и экономисты. Особенно в 90-е годы. Исторический обзор голодов и неурожаев был впервые приведен на основании русских летописей проф. Моск. Университета Лешковым (‘Русский народ и государство’ Москва. 1858 г.), и в ближайшее к нам время проф. Леонтовичем (‘Голодовки в России до конца прошлого века’. ‘Сев. Вестник’ 1892 г. No 3). Оба эти историка приходят к выводу, что главная физическая причина наших неурожаев и в историческую эпоху и теперь — главным образом ‘ведро’ — засуха. Леонтович пользуется исключительно, как и позднейшие исследователи {См. также: Исаев А. А. ‘Неурожай и голод’ Романович-Славатинский, проф. ‘Голода в России и меры правительства против них’. Киев. ‘Универс Изв.’ 1892 г. январь.} вопроса, материалом, собранным Лешковым, но Лешков, хотя использовал все (почти) случаи голодов, отмеченных русскими летописями, однако, не привел их в соотношение физическими явлениями, описанными в тех же хрониках. Поэтому итоги, к которым пришли все исследователи причины наших неурожаев, т.-е невежество и хроническая бедность населения с одной стороны и засухи, как физическая причина — с другой, верны только в первом смысле физические же причины гораздо сложнее.

Первые сведения о голоде мы находим под 1024 годом (в Густынск. лет.) в Суздальской земле и несомненно от засухи: кн. вел. Ярослав прибыл туда вследствие народных волнений под действием агитации оставшихся не у дел языческих жрецов и, обращаясь к народу, говорил: ‘Богъ единъ даетъ благословленіе и обиліе добротворящимъ гршныхъ же казнитъ, и сего ради небу дождя, а земли плода не повелевает даяти’.

О голоде 1070 года в Ростовской и Суздальской области говорится еще очень глухо и причина его неизвестна. Следующий голод был в 1092 году, но летописцы говорят о нем вскользь вместе с описанием других бедствий: ‘Того же лта ведро было, горла земля и многіе боры сами загорались и болота… того же лта много людей умирало различными недугами’. После этих кратких известий до 30-х годов сведений о голоде не сохранилось, так как бедствия, поражающие современников своей величиною, обычно сохраняются позднейшими переписчиками, а изложение менее важных — сокращалось или просто опускалось. Но в 1128 году открылись величайшие бедствия: ‘вода была велика в Волхов, а снгъ лежалъ до Яковлева дня (т. е. до 30 апреля), а на осень морозы убили верешь всю и озими, и былъ голодъ черезъ всю зиму, ржи осьминка по полугривн’. Высшего же развития голод достиг в следующем 1129 году: ‘люто было’ говорит очевидец: ‘осминка ржи стала по гривн (50 руб. на серебр. соврем. деньги), люди ли липовый листъ, кору березовую…’ и т. д. описывается голодная смерть: ‘по улицамъ трупы, на торгу — трупы, смрадъ отъ разложения, родители отдавали дтей даром купцом на сторону, чтобы спасти от голодной смерти, народъ разошелся по чужимъ землям’. ‘Такой голод, говорит Лешков, показывает, что хлеба не было ни в продаже, ни в запасе’. И этого запаса не могло быть потому, добавим мы, что в предшествующие годы большого урожая тоже не было, как обычно бывает по закону периодичности, все почти 20-е годы отличаются — каждое столетие, в той или иной форме возмущениями климата. Описанный голод былъ в Новгороде Великом, был ли он в других областях и на юге — в Киевской и др. землях, прямы указаний нет, но имеются вполне определенные гибели урожая от изобилия воды: ‘Того же лта (6637, т.-е. 1129 по Р. X.) бысть поводь великая, яко не токмо потопи збоже (Zboz&egrave, — хлебъ на корн), но и храмы изнесе’ (Густын.) — так сообщаетъ летопись, в которой находятся только одни юго западные события, а в Ипатьев. сказано, что вода потопила ‘люди и жита и хорома снесе’.

Приведенные места ясно обнаруживают, что величайший неурожай 1128—9 годов охватывал всю западную Россию по крайней мере по бассейну Ильменя и верхнего и среднего Днепра, причина его — поражение водою.

После перерыва лет 12—14 в Новгороде опять была нужда, две недели перед жатвой стояли страшные жары ‘а потомъ наиде дождь и не видехомъ ясна дни ни до зимы’, так что нельзя было убрать на зиму ни хлеба ни сена.

Наступают 60-е годы — обычное время резких и неожиданных перемен в погоде — и в 1161 году значится …’стоя все лито ведром, и пригоре все жито, а на осень уби всю ярь морозъ, еще же за грхы наша не то зло оставися, но и зима вся простояла теплая с дождемъ и громъ былъ’. Вследствие всего этого рожь в Новгороде дошла до 12 руб. четверть (на серебряные деньги XIX века). В 1164 г. были наводнения в Галиче (в Галиции) ‘и бысть в нихъ жатва дорога рамяно, на ту зиму’. И по другим летописям описывается в 1161 г. сильная жара и засуха (Никонов., Воскрес, Новгор. 1-я) ‘черезъ все лто и пригоре всяко жито и всяко обилие, и озера и рки изсохша, болота же выгорша, и лесы и земля горла… И на осень ту возсташа мрази велицы зело, зима же бысть вся тепла и дожди велицы молніа и громы страшны зело и множество человк избиваху’… и т. д. о цене на хлеб и о скорби народной. В 1164 году Ипатьевская описывает величайшие наводнения на юго-западе России: в одном месте утонуло 300 человек, многих снимали уже потом с деревьев и т. д.

Из этого мы видим, что опять вся обитаемая славянами в то время часть Русской равнины была поражаема не один раз разнообразными резкими уклонениями (возмущениями) климата. Только в 1169 году читаем краткую, но вырази тельную, в смысле облегчения, заметку: …’Того же лта бысть умножение плодовъ всяческих! (Никонов).

Крайне любопытно, что в 1170 году были во всей Европе сильнейшие засухи: земля так растрескалась и в воздухе стояла такая пыль и мгла что при ходьбе случалось часто опасно спотыкаться и падать, а в 1173 году опять все высохло так, что во многих странах и на семена не набрали. (Jahrbcher v. Magdeburg). Между тем о голоде вследствие неурожая ни в западных хрониках, ни в наших нет за все десятилетие никаких указаний, только в Новгороде поднялись цены на хлеб. (О состоянии погоды в эти лета в России см. ‘Землевдніе’ 1907 г., Исследование, ‘Колебание климата’ и т. д. Обратный токъ реки Волхова в эти годы).

В 1188 году в новгородских областях ‘на зиму бысть дороговь, но Божію милостю не бысть пакости в людехъ’. Уже из характера этого замечания мы легко видим, что урожай был неблагоприятный.

Около половины 2-го десятилетия были поместные недороды от разных причин: в Новгородской области осенью мороз ‘поби обиліе по всей области, а на Торжку все цло бысть’. Голод в Новгороде наступил, однако, только когда кн. Ярослав отрезал пораженную морозом Новгородскую область от подвоза из урожайных мест. В от же год, вообще, обнаружились резкие уклонения от нормальной погоды, так, повидимому, в Тверской земле была гроза (сильный гром) 1-го февраля, попадаются описания резких перемен и в ближайшие 2—3 года, в осадках недостатка не было, поэтому и голод, по описанию в Суздальской летописи, был, повидимому, от поражения летним морозом и при сырой погоде: ели дубовую сору, мох, конину. Никоновская добавляет, что голод был велик и ‘мяса дяху въ великое говние’, очевидно — всяких животных, что попало, шогие умирали от голода. На засуху нет во всю эпоху никаких, даже косвенных указаний.

Наконец, в 1224 году (год первого появления татар) в Никоновой описана подробнейшим образом редкая по продолжительности засуха: дым от лесных и торфяных пожаров был так велик, что никто не видел ничего вблизи себя, птицы падали нa землю и умирали, лесные звери блуждали, потеряв всякое чутье ‘во грады и села къ человкамъ вхожаху и бысть страхъ и ужасъ на всхъ. Засуха эта была повсеместна: …’вся намъ по сух же Днпръ перешедшимъ’ говорит участник (он же автор летописи) похода против татар русской рати. Но несмотря на все это, ни в одной хронике нет ни малейшего упоминания о голоде, это ocобенно бросается в глаза потому, что через 4 года мы читаем уже глубоко-скорбное описание величайшего голода вследствие поражения водою. Приводим подробное описание этого бедствия и eго очевидные причины.

‘В лето 6736… иде дождь безпристани день нощь от Преображеніева дни до Никулина дни. Тоя же осени бысть поводь велика, преизлиха изліахуся озера и рки, и многу бду сотвори человкамъ, и возсташа мрази, и померзе велика вода въ озер въ Ыльмени, и паки возсташа втръ сильни велицы, и изломаша ледъ, и воспятиш воду, и внесе въ Волховъ ледъ чрезъ обычай, выломи городень 9 великаго мосту’ (Никонов.). Людям нельзя было ни сена добыть, ни поля по озими обработать, вода смывала и разносила запасы, постройки, скот и людей.

На следующий год идет описание уже голода, который разразился по всей земле Русской, и дошел до крайних пределов — до людоедства: ‘гладъ бысть по всей земли, и простреся по три лта… и помре множество людей’ (Никонов). Еще через год начался мор и опять дожди: ‘и пойде дождь отъ Благовщенія до Ильина дни, день и нощь и возста студень, и быша мрази велицы (очевидно (летние месяцы) и поби всяко жито’. Далее описание цен на хлеб: четверть ржи — на наши деньги (серебром) 100 руб., кадь ржи —400 руб., кадь пшеницы — 700 руб., (о ценах см. Карамзин III, примечание 332, Лешков — стр. 466) ‘…И бысть моръ въ людхъ отъ глада великъ…’ голод был, как опять подтверждает летописец, но очевидно новгородский, не только ‘в Новград, но и по всей земли Русской, точію кром единого Кіева’, ели трупы человечьи и всяких животных ‘но и живыя человки другъ друга убиваху и ядяху, а еже конину и пси и кошки и иная таковая, гд кто налз, ядяша…, и простреся гнвъ Божій, и помроша люди по всей земл, имъ же не б числа’.

В другой (Новгор. I) хронике говорится, что ‘иніи простая чадь (т.-е. молодежь из простонародья) рзаху люди живыя и ядяху, а иніии мертвыя мяса и трупіе обрзающе ядяху…’ и т.д. Наконецъ, только в 1231 году ‘многомилостивый Богъ посла милость свою, и нача лто плодоносно быти всякимъ житомъ и всякимъ овощем, Нмцы же заморскіа слышавше яко гладь бысть по всей Русской земл и въ Новград, и идоша въ безчисленныхъ кораблях со всякимъ житомъ и мукою^: въ Новградъ и во всю Русскую землю, сотвориша много добра, аще бо ни сими послал, Господь Богъ хлбъ и всяко жито и муку, аще страшно рщи, уже было погибнути всей Русской земл отъ глада’ (Никон.).

Голод этот записан почти во всех летописях. Историки приводят этот необычайный голод в связь с политическими событиями того времени, не представляя себе совершенно, что происходило при этом в природе: ‘…нельзя не обратить внимания, пишет Лешков, еще на одно обстоятельство упущенное летописью. Дороговизна, начавшаяся 1228, продолжавшаяся до тридцатых годов, и возросшая в ужас голодной смерти на всем пространстве Руси, не может быть об’яснена одним местным случайным событием. Думаю, что нашествие татар, или монголов, почти современная дороговизна и ранние морозы, должно бы играть здесь важную роль и т. д.’ (стр. 469). Но я нарочно привел здесь перед описанием голода заметки о климатических явлениях, чтобы вполн была очевидна и главнейшая причина. Говоря о случайном событии, Лешков имеет в виду следующую заметку: ‘Въ лто 6738… изби мразъ на Въздвиженье честьнаго Хреста обилье по волости нашей…’ Карамзин, выписывая это из 1-й Новгородской, приводит поправку Татищева (которой пользовался, как известно, недошедшим до нас историческим материалом, как во многих случаях Карамзин), что мороз убил хлеб ‘на цвту’ (Карамзин, том III, прим. 332). Но дело не в одном летнем морозе — очевидно несколько раз холод поражал напитанную водою полевую и огородную растительность — чрезмерные осадки были три года под ряд. При малой относительной влажности проходят без вреда для многих растений иногда морозы 1—2 С, но при сырой почве и влажной атмосфере многие виды не только легко замерзают вследствие разрыва тканей при кристаллизации опресненного раствора, но просто вымокают и гниют.

Не причем здесь и татары. Битва при Калке была, во-первых, в год сильнейшей засухи, как мы это выше доказали, во-вторых, это еще не было нашествие на всю русскую землю, а просто набег на окраинные земледельческие области, после которого о татарах и слух пропал на полтора десятка лет. В смысле политических событий были много поважнее систематические набеги тогдашних соседей русского народа — половцев, и междуусобицы русских князей, но к этим хроническим бедам русское земледельческое население как-то приспособилось и, неся постоянные жертвы, существовало да еще размножалось, наваливаясь и на лесную и на степную область.

Голод же этот был от неурожая так же вследствие поражения водою как и описанное выше в те же самые годы, но 12-го столетия.

Далее следует долгий перерыв в неурожае. По причине ли грозных событий татарского нашествия, заслонивших собою все остальное, или по действительному отсутствию резких уклонений в климате, но до нас ни одного подобного известия не дошло, и только в 1251 году в Новгородской области был недород, но голода не бы. Причиною — опять вода и мороз: ‘въ л. 6759 и доша дождеве и поимаша вси рли и обили сна, и мостъ снесе вода на Волхов великый, на осень би морозь обилье, но останокъ избыся’ (Новгор. III-я). Следующий большой голод был в 1279 году, он захватил обширный район: ‘…Голодъ былъ по всей земл, и въ Руси, и въ Лихохъ, и въ Литв, и въ Ятвязх’ (Ипат.) Ни причин, ни подробностей, за исключением помощи волынского князя Владимира Васильевича Ятвягам, мы по русским хроникам не знаем. Через 3 года видим уже сильнейшее проявление голода со всеми его ужасами: ‘Въ л. 6790 бяше гладъ крепок, яко и дети своя ядяху’. (Густын).

Голод этот был несомненно в южно-русских областях, а может быть и в Польше, на всем же севере в это время шла междуусобная борьба детей Александра Невского и татарские набеги, военная гроза должна была бы увеличить голод на севере, но там нет положительно никаких намеков на голодную нужду, которую не могли бы заслонить никакие военные события в описании летописцев, да война не могла бы быть в голодной области за отсутствием фуража для воюющих сторон.

О причинах этого южно-русского голода мы можем легко сделать вывод на основании западных хроник: в них отмечены годы 1276—7 и 8 засухами, 1280 — градобития, наводнения, грозы. 281 — снежная зима и холодная весна, таким образом в семидесятые годы был ряд неурожаев, хозяйство было ими подорвано и народ был без запаса. В 1291 году в северной России был неурожай, но голода не последовало, причина — вода и мороз. (Новгород I).

Конец 90-х годов ознаменовался, как обычно засухами: горели леса, болота, поля ‘и бысть нужа веліа, и моръ на скотъ’. Под выражение) ‘нужа веліа’ следует понимать высокие цены, летописец ограничился только записью лесныхъ пожаров и общим выражением нужда большая но нигде никаких указаний на голодную смерть нет. В Лаврент. только и есть, одновременно описанием засухи: ‘того же лта моръ на скотъ бысть… Toe же весны болзнь князя сильна’. Очевидно, вся запись взята с Тверских источников, вероятно и засуха захватывала Тверскую область.

Переходим к 14 веку. Первый недород былъ 1303 году: ‘…бысть зима тепла без снега, и бысть хлеб дорог вельми’. (Псков I). Тоже бедствій было, кажется, и во многих местах. В 1309 год ‘мышь поела рожь, пшеницу, овес, ячмень и всяко жито, и того ради бысть дороговь велиа, и меженина зла, и глад крепок по всей Русской земле, и кони и всякий скот помре’. (Никон). В Псковской и др. хрониках тоже записано под6816 годом. Как видим, урожай все-таки был, и уничтожен помимо метеорологических причин. Годом ранее в той же Никоновской имеется краткая запись: ‘бысть глад и мор’. Причины и размеры бедствия, а также и место — неизвестны. Но для следующего неурожая 1314 года причины совершенно ясны: ‘в лето 6822… поводь бысть сильна… того же лета в Новогороде глад бысть’… Хотя к тому могли быть причины и политического свойства. Новгородцы были в это время во вражде с Московским князем и подвоз хлеба мог быть прекращен, но псковские летописи открывают нам основную причину: ‘в лето 6822 изби мраз всяко жито и бысть дорогость люта’. Исследование показывает, что в эпоху с 1298 по 1325-й обширных и длительных засух не было, но, напротив, весь этот промежуток времени изобилует вполне противоположными известиями: летние дожди, грозы, бури, снежные зимы, летние морозы. Любопытно, что последовавшая за этими годами засуха не оставила, как бы никакого следа в жизни населения: о неурожае и голоде молчат все до одной летописи. Между тем, засуха выразилась крайне резко: в 1325 году ‘сухмен бысть зелиа, и много водных мест иссохша, и лесы, и боры, и болота выгореша’…

В 1332 году голод ‘по всей земли’ ‘и скудота всякого жита, сию же дороговь неции глаголют рослую рожь’, нельзя не согласиться с объяснением Карамзина, что рожь проросла от дождей (Троицк., Никонов, и Карам. IV, примечание 322). Но характер замечания говорит за то, что было много неблагоприятных условий, среди которых были и дожди во время уборки.

После тридцатилетнего перерыва в Русской земле, с наступлением 60-х годов, открывается ряд засух, в эту эпоху они были так часты, продолжительны и сильны, что вся она является в этом смысле несравнимой ни с какой другой, хотя мы имеем характеристики погоды почти за каждый год, начиная с 10-го века для всей Европы. В годы 1363—64—65 в 1372—73—74 в 1376 и 137 была такая сушь, что от пожаров болот, лесов, полей стоял дым невыносимый: на солнце простым глазом были видимы пятна, птицы падали на землю, дикие звери, теряя чутье, то и дело заходили в города и села ‘смешающе с человеки’, вода в реках и озерах пропахла дымом, рыба задыхалась и мерла. Если принять во внимание нередкие анахронизмы в эту эпоху Никоновской летописи, на что указывал еще Карамзин, то возможно выкинуть из этого ряда лет одну, две засухи, и те не менее останется еще 6—7 сухих лет. Неурожай от такой погоды был повсюду, но замечательно что, несмотря на такие засухи, во всю эту эпоху нигде не слышно о тех чудовищных проявлениях голода, какие нам уже случалось встречать при неурожаях от поражения водой и морозом: ‘…и бысть хлебная дороговь всюду, и глад великий по всей земле, и с того люди мряху’ (Никон. 1365 г. по акад. изд.) ‘…И бысть тогда дороговь хлебная велика, и глад великий по всей земле’… (Никон. 1372 г.) ‘…Лето бо бе сухо, жита посохли’ (Воскресенская 6879 лето). ‘…Погореша лесы и сена многа по пожням, и в Новегороде бысть помрачение по многи дни и нощи’ (Новгород). Вот и все, что летописцы добавляют нам о расстройстве хозяйства и нужде народной, за время этих засух, которому не было подобного ни ранее, ни позднее. Можно было бы возразить, что были приняты какие-либо меры, что были огромные запасы хлеба, которые не довели нужду до описанного в прошлые века людоедства и проч. проявлений крайнего голода. Но в эту эпоху мер в смысле—государственных еще не было: открывались обычно в такую нужду запасы монастырских и княжеских житниц и раньше и теперь, и то не всегда охотно, в народе тоже не могло быть запаса—не было хороших урожаев от сухости. Кроме того, на всем севере шла война с Литвою (нашествие Ольгерда), междуусобия Дмитрия Ивановича с Михаилом Тверским, набеги татар, Мамаево нашествие и проч. Все это должно бы увеличить размеры голода, самой войны не могло бы быть в голодной стране, однако из сравнения этой, только что описанной голодной нужды с теми ее формами, которые проявлялись раньше и в ближайшие годы следующего века, ясно обнаруживается, что засухи далеко не главные причины голодов в центральной области нашей равнины.

В 1407—8—9 и 12-м году, видимо, были неурожаи в отдельных частях, но нигде нет никаких указаний на голод. Так было до начала 20-х годов, в которые обычно заканчивается спокойна эпоха и наступает возмущение климата. К этому времени все чаще появляются заметки о резких уклонениях от нормального состояния погоды. ‘В лето 6928 …была лютая зима’… (Тверск.) ‘…В Новегороде поводь велика бысть в Волхове и снесе двадесять городень (обычно в большие поводи сносилось 7—15 городень) великого мосту’ (Софийск. 11). Далее, о страшном наводнении в Новгородской области, когда люди думали, что наступил второй потоп. Грозы, бури, каменный дождь (19 мая), и наконец, в 1422 году по всем летописям записаны страшный голод, по силе и распространению равный только ужасам 1128—31 года, 1230—31 и 1601—3 года. Приводим подлинное описание.

‘В лето 6930… на ту же зиму поча быть глад велик, и бысть три лета, люди людей ели, и собачину ели по всей Русской земле, а на Москве оков жита по рублю, а на Костроме по 2 рубля и т. д.’ (Соф. 1). ‘В лето 6930 голод бысть силен по всей земле Русской… с голоду всяку мертвячину ели’… (Соф. 1. Тоже по Псковской 11-й). А в следующем году мучения людей дошли до высших пределов: ‘…мнозие люди измроша от глада, а ини в Литовскую землю выидоша, а инии же по путех идущи изомреша от глада и студени, има бо бе морозна, в Ростовской же области таковые людие обретошася, что людие ядуща, не могуще глада терпети, мнози же мертвыя мяса идоша, и конину, и псину, и кошкы ядоша. Но Господи Царю веком, призри с небеси от святого жилища Твоего, от престола славы Твоея, на смирение наше милосердным си оком’ (Соф. II).

Этим 1423-м годом заканчивается ряд дождей и холодов, в 1427 году летописец с радостью отмечает: ‘умножи Бог всякого обилья хлеба во Пскове’. Но уже чрез три года разражается ряд засух и в 1430—31 годах горят леса и болота… звери и птицы и рыбы в водах мряху, и человецы в нужи беху велице и умираху’ (Никон.) ‘.. рыбы и дымом воняша и по два года’ (примеч.Карам. V). В 1431 году: ‘Тогда же и засуха бысть велия, и земля и боры и болота горяху, глад быся велик, по всей земли Русской’ (Никон.) ‘…и мгла 6 недель, солнца люди не видали, рыбы с дыму мерли, а что скот и птица, все дымом слышати’ (Карам. V). Также и Софийская ограничивается одним описанием физического явления и гибели животных, другие летописи не говорят и об этом. Вследствие такой краткости описания в источниках своего исследования о голоде оба упомянутых выше автора — Лешков и Лентович опустили эти годы.

В начале сороковых и начале пятидесятых годов в наших хрониках слышатся жалобы на летние морозы, побивающие хлеба, суровые, снежные зимы и паводки. В 1451 г. — беглое замечание о засухе во время набега на Москву царевича Мазовши, то тут, то там попадаются заметки о ‘меженине’ — или ‘хлеба перемежилося’ на Москве проч., а в 1453 году от дождей, ‘и хлеба в Новгороде не сеяли’, высокие цены на хлеб стояли всю эту эпоху, голодов же в широком смысле не было. Резкие отклонения от средних выражений климата России в начале 60-х годов были, как обычно, но, повидимому, особенно худых последствий не имели. В 1474 году в Новгородских задана засуха ‘и бысть пагуба велика’ — больше дробностей никаких, описывая кометы 72 года, летописец приводит их появление в связь с целым рядом последовавших политических бедствий. Далее,— 1485 год известен, как неудачный для урожая: яровое было обильно, а ржи не было, так как она погибла еще с осени от постоянных колебаний погоды.

Последний же раз в этом столетии цена на хлеб соединялась в 1498 году, причина не ясна. Летом 38 года была засуха с лесными пожарами, но голода не описано. С этого года по 1525 засух не показано, тем не менее, народ пережил, должно быть, тяжелый 1512 год. (Кажется, только у Карамзина в тексте, изд. Евдокимова, стр. 120). Бедные умирали с голоду’. Причина не ясна. В 6 г. ‘месяца сентября перемежилося хлеба на Москве, ржи негде было купити’. (Отрыв. из рус. летописей). Годы характеризуются дождями, снегами, грозами. В 1525 году (по Карамз. {Многие источники, которыми пользовался Карамзин, а также еще ранее Татищев, вследствие нашествия французов и пожара, до нас не дошли.}) все с’естное продавалось вдесятеро дороже обыкновенного. Нам н уцелело никаких прямых описаний этой большой нужды, хотя причину вывести не трудно: ‘В лете 7033 …бысть засуха от Троицына дни до Оспожина дни (т.-е. 15 августа) и мгла бысть велика 4 недели, солнца и луны не видети и земля горела и дымове велики. Того же лета в Ярославле и в иных городех тамошних не родилося никакое жито, ни обилие, ни сено’ (Соф. II). Засуха стояла и в Новгородской области. Через 8 лет, в 1533 году, в нескольких хрониках подробнейшим образом описана сильная засуха: от 23 июня до сентября дождя совсем не было, выгорали села и скот валился от жажды ‘а во граде велика нужда бысть от смраду дымного, а по, водам плавающим велико сумнение бысть, во мраце неведуще камо плыти’. (Сбр. рус. лет. том VI, кроме того, в Воскресн. и Соф. II). Но нет положительно никаких указаний на неурожаи. Только в 40 годах поднимаются цены: ‘бысть осень дождлива вельми, не дало солнцу просияти до заговейна Филиппова (14 ноября) за две недели, и яровой хлеб на полях и на гумнех — изгнил, а зима была снежна, а весна была студна, и вода велика и через лето и рожь не родилася, вызябла с весны и пашни по обозерью и по рекам поотнялися (Пск. I и Новг. II. 1540 г.)

‘В лето 7050 (1542) бысть хлеб дорог… (идут цены)… а по иным городам также, а в Немцах наипаче (Пек. I). Еще через 2 года: ‘…в Новего-роде была вода велика, потопиша монастыри многие и дворы многие, а воду черпали с мосту с Волховского колпаки, а в Ильмене ниже города по Волхову и по иным рекам дворы и ораная земля потопе. А во Пскове вода невелика была’… (Пек. 1) — был дорог хлеб.

В описании Казанских походов, Никоновская летопись сообщает то и дело о дождях во все времена года, и в 1557 году разразился неурожай от излишних, осадков, сопровождаясь голодной смертью: ‘…Бысть глад на земли по всем московским городам и по всей земли, а больше заволжие все (разумеется — только верхнее и часть среднего, включая вероятно Нижегородскую землю), во время жатвы дожди были великие, а за Волгою во всех местех весь хлеб мороз побил, и множество народа изомроша по всем городам… а зима та была студена, великие морозы во всю зиму, и не один день с оттеплием не бывал, а снеги пришли паче меры, многая деревни занесло и люди померли по деревням, и на путем также много народу скончашася’. (Никон.).

В обычные 60-е годы страну поражает засуха ‘…яровой хлеб не родился, присох бездождием (Пек. I и Новгор. II), в Москве и в других местах стоят высокие цены, но бедствие гораздо менее понесенного в 1557 году. Это — последняя засуха, о которой говорят нам летописи. Это вообще последний случай неурожая от засухи за весь промежуток времени до 60-х годов следующего века. После местных неурожаев от летнего охлаждения и обильных осадков в годы 1552—1563 и 1581 (описание нужды не сохранилось) настал хорошо известный страшный голод в царствование Бориса Годунова.

‘В лето 7109 (т.-е. 1601 году)… грех ради наших, рано в лето сташа великие морозы, и тогда побило морозом рожь и ярь и с того году стал на крестьянский род великий глад’… (Псков I),

‘Бысть же глад великий во дни Бориса царя прежде убо быша дождеве велицыи во все лето и от многого дождя всякому сеямому хлебу зеленеющеся без зрелости, яко трава, в день Успения Пресвятыя Богородицы еще всякому хлебу зелену бывшу и к полности не пришедшу, паде мраз велий, и позябе всякое прозябение хлебное и все погибе и остася в поле,… пребысть же глад оный три лета.’ (Новый летоп.) Многие тысячи людей в городе и окрестностях Москвы умерли от голода. Почти невероятно, но нам доподлинно известно, что печения (Kuchen), называемыя у них пирогами, приготовляемыя приблизительно так же, как у нас пфанкухены (Pfannkuchen) и которыя обыкновенно начиняются разного рода мясом, неоднократно продавались в городе у булочников с человеческим мясом, что они похищали трупы, рубили их на куски и пожирали. Когда это обнаружилось, то многие из них подвергались судебному наказанию за это. Другие ели, хотя этому почти нельзя верить, но это действительно было так, с большого голода, нечистых животных — собак и кошек. В деревнях тоже никто не был в безопасности, мы сами, по дороге, видели много прекрасных сел, совершенно обезлюденных, а кто же умер голодной смертью, те были убиваемы разбойниками. Об этом можно было бы написать еще очень много’ (Какаш и Тектандер. Путешествие в Персию через Московию 1602—1603 г.г. перев. с нем. Алексей Станкевич {См. также об этом голоде в ‘Сборнике материалов по Русской истории, начала 17-го века’.}).

Этим годом мы и закончим наше исследование причин неурожая и голода в России. В 17-м веке обрывается тот однородный источник, из которого мы брали наш материал: безымянные авторы, свободные от какого-либо авторского самомнения писали то, что переживала окружающая их среда серого, трудового земледельческого населения внося бесхитростно, по выражению их самих ‘Бога деля’ и в поучение потомству, наблюдаемые бедствия и всякие явления в природе, эти авторы и переписчики безукоризненно и часто до наивности правдивы. В 17-м веке летописание стало быстро исчезать: с образованием Московского государственного строя появились хроникеры обязанности, стоявшие в стороне от земледельческой жизни населения. Поэтому весь последующий исторический материал (касающийся физических бедствий) представляет собою нечто до такой степени случайное, несистематичное и недостоверное, что является очень мало пригодным для разработки и построения интересующего нас учения по причине неурожая и голода, к этим соображениям необходимо добавить, что с 17-го века уже сильно развивается колонизация окраин, рост всего государства, и решение всего вопроса о неурожаях в России все более и более усложняется и политическими и экономическими причинами. Наша цель — найти зависимость неурожая и голода исключительно от физических причин в точно определенном пространстве.

——

Итак, подвергнутое нашему исследованию пространство заключает в себе: бассейны Ильменя и Псковского озер, бассейн Волги до впадения Оки, весь бассейн Оки и Днепра до степной полосы, в него таким образом не входит: Нижнее течение Днепра, почти весь Бассейн Дона, Поволжье, к югу от Нижегородской области и весь север Русской равнины, т-е. бассейн Ледовитого океана — эти части еще в были колонизованы русским народом в эпоху летописания.

Мы исследовали пять столетий на этом пространстве, и мне кажется, всякому ясно, что голод на почве неурожая от поражения водою представляет собою явление более страшное в описании очевидцев, чем голода от поражения засухой. Это бедствие и более длительно и почему-то очевидно более безвыходно. Из всей истории голода в России выделяются по величине народных страданий голода 1128—29 гг., 1229—31 гг., 1422—23 гг. и 1601—3 гг. и все они последовали от поражения водою. Наоборот, при подробнейшем описании засух, мы встречаем только беглые, добавочные заметки, в роде: ‘и бысть хлебная дороговь’ и ‘людям было тягостно и скорбно’ или ‘нужа велия’, раз только (1365) сказано — ‘глад по всей земли и с того люди мряху’.

Эта разность в степени поражения может быть об’яснена следующим образом. 1) Поражение водой действует не только физиологически на ростущий урожай, но и механически — смывая и унося собранные ценности. 2) Осенние дожди прекращают всякую возможность подготовки полей к посеву озимей, поэтому поражение водою переносится и на следующий урожай. Летняя засуха только редких случаях создает безвыходное для европейского земледельца положение. Вспомним знаменитое Рейнское предание — ‘Епископ Гастон’: ‘были и лето и осень дождливы, были потоплены пажити нивы: хлеб на полях не созрел и пропал — сделался голод, народ умирал’, вся Европа до Поволжья и юго-восточных степей переживала более сильные неурожаи от поражения водою, чем от засух. 3) В сырые годы поражение летними морозами не переносятся тканями многих растений: кристаллические растворы слабой концентрации в дождливые годы, при замерзании клеточного сока, разрывают их и растение погибает. В сухие годы опасность эта в значительной степени уменьшается. При таких условиях вероятно ни одно из наших культурных растений не выдерживает летнего мороза.

Даже и дикие весенние растения нашего климата не переносят морозов {Пржевальский описывает свое удивление при виде распустившихся цветов многих растений Монголии после месячного снега и мороза —9 С: на утро, едва согнало снег весенним солнцем, Primula, Gentiana, Yris и мног. друг. снова, как ни в чем ни бывало, раскрыли свои венчики, добавим к этому, что и наш вечно-зеленый Sempervivum torum, растущий исключительно на песке с перегноем из сосновых хвой в сухих борах без малейшего вреда переносит суровые бесснежные зимы.}. Таким образом в мокрое лето ниже нуля температура путем прямого разрыва тканей убивает всю нашу полевую и огородную культуру. Но кроме того, 4) в сырые годы с удивительной быстротою идет размножение разных гнилостных бактерий, паразитных грибков и проч. Примером из ближайшего прошлого может служить наш картофель: гнилостный грибок появился на нем впервые (в Центральной России) в 1918 году, в 1919 году он перешел и на помидоры, даже в сухое лето 1920 года не уничтожило совсем этой болезни и неизвестно, пройдет ли она в 1921 году.

Засухи очень редко поражают в один год и яровые и озимые посевы: что-нибудь удается. Особенно важно было введение в культуру европейских растений картофеля, который спасал от голода население Европы, вероятно, много раз засушливые годы. 6) Взятая нами для исследования область представляет собою в смысле атмосферных осадков очень однородное пространство, замкнутое между изохиетами 500 — 600 мм. в год, она очень однородна также и в мае, июне и июле, решающих судьбу ее урожая, большое разнообразие обнаруживается только осенью и то в узких пределах. (С. Небольсин. Атлас карт средн. распределения осадков в Европейской России 1916 г.) Таким образом, поражение водою действовало все политическое целое и почти по всем полевь и огородным культурам нашей области, засуха я захватывающая даже всю последующую облай всегда действует более спорадически, в бассейне Оки поражает, а в северном бассейне Волги, Ильменя, Днепра — урожай иногда даже и высокий, зависимости от почвы. 7) Едва ли не самое важное следствие поражения водою (летний мороз обычно действует спорадически) есть расстройства, как теперь принято говорить, транспорта, от дождей того времени дороги делались буквально непроездными даже для легких грузов, и подвоз из урожайных мест делался невозможным. Вследствие всего этого является понятным, что голод, и общенародная катастрофа с 17-го века становится все менее и менее редким явлением в России, государственный организм которой с этого столетия начал быстро увеличиваться: центры земледелия вследствие колонизации Украины, южных степей, Поволжья, Кавказа, наконец Сибири, перемещались все далее и далее, а пути сообщений совершенствовались. В 1794 году (записки Желябужского, стр. 96) мря 20-го ударил мороз ‘и от того побита рожь в Заокских городах по Севск, и по Москву, а инде побито и за Москвою, и глад был по деревням великий в семенах, и покупали четверть в полтора рубли по 60 алтын {Серебряный алтын того времени равнялся 6 коп. Следовательно, цена на рожь поднялась в 2 слишком раза.}. Из сел и деревень многие помещики и вотчинники людей своих крестьян отпускали кормиться в украинские города, а иные отпускали вовсе. А хлеб яровой родился вельми хорош, никогда такого не бывало’. Вот каким образом стал разрешаться голодный вопрос уже в начале 18-го века с расширением политического организма нашего отечества. В позднейшее же время его еще проще стала разрешать быстро выроставшая сеть речных и железных путей сообщения. А ближайший к нам сильный неурожай 1891 года численно выразился всем государственном организме следующим о разом: средняя величина (нормальная) числа рождений на 1 тысячу жителей в год = 48,6, средняя величина смертей на 1 тыс. в год = 34,4, естественный прирост = 1,5%, между тем как 1892 г. % прироста упал до 0,5. Средняя величина цены всех хлебных продуктов за годы 1890—1901 равнялась 100 коп. за пуд, а в 1891 г.= 12 коп., в 1892 году — 123,5 коп., в урожайный 1893 год — 78 коп. Таким образом не так страшен для государства и народа 20-го века сам неурожай, как отсутствие возможности сообщений.

Пользуюсь случаем привести причины и следствия последнего голода в Китае, бывшего в 1919 году. Народое хозяйство подорвали: 1) необычные наводнения 1917—18 г., а 2) последовавшая за ними резкая засуха 1919 г. Голод поразил пять провинций северного Китая. Родители продавали своих детей на сторону (хотя рабство, или правильнее, кабальная зависимость, оффициально в Китае запрещена). Мы видим, что уклонение в обе стороны от нормальной погоды действует одинаково губительно и в Восточной Азии.

Причины неурожаев и голода в России в историческое время

Читайте также: