‘Русская Мысль’, кн. I, 1885
Позитивизм в области спиритуализма. А. Аксакова. Спб., 1884 г, Аксаков Александр Николаевич, Год: 1885
Время на прочтение: 2 минут(ы)
Позитивизмъ въ области спиритуализма. А. Аксакова. Спб., 1884 г. Г. Аксаковъ напечаталъ рядъ статей въ журнал Ребусъ, этотъ рядъ приняла, такіе размры, что редакція журнала сочла полезнымъ издать ихъ нын особой брошюрой подъ нсколько измненнымъ заглавіемъ’. Намъ очень утшительно читать, что въ мір россійскихъ спиритовъ размры имютъ столъ великое значеніе, что столовращательныя размышленія полезны прямо-пропорціонально ихъ величин, то-есть продолжительности и утомительности. И дйствительно, статьи г. Аксакова, собранныя въ одинъ, такъ сказать, большой ребусъ, пріобртаютъ замтно гипнотизирующее свойство. Къ сожалнію, рецензентъ долженъ былъ бороться съ этимъ свойствомъ, чтобы имть возможность дать читателямъ Русской Мысли отчетъ о самой книжк.
Г. Аксаковъ называетъ вопросъ о спиритизм темнымъ, но, тмъ не мене, весьма близкимъ для каждаго изъ насъ вопросомъ. Это отчасти справедливо, потому что у каждаго изъ насъ можетъ оказаться родной или знакомый, который можетъ ловить руку Жако или, какъ г. Аксаковъ, заняться ‘философскимъ обоснованіемъ’ спиритистическихъ бредней. Темный и близкій вопросъ признается авторомъ Позитивизма въ области спиритуализма и вопросомъ задорнымъ. Написана книжка г. Аксакова по поводу сочиненія позитивиста Адольфа д’Ассьэ (Essait sur l’humanit posthume et le speritism). Какъ сборникъ святочныхъ разсказовъ, сочиненіе г. Аксакова составлено не безъ достоинства. Особенно поражаетъ строгая выдержанность серьезнаго тона при явной забавности содержанія. Приведемъ одинъ изъ этихъ разсказовъ. Г. Аксаковъ сообщаетъ ‘о своихъ двухъ свиданіяхъ съ извстной Кэти нингъ’. ‘Если не ошибаюсь,— говоритъ онъ,— Кэти Книгъ была первою извстною матеріализовавшеюся фигурой, и результатъ этотъ только что былъ добытъ въ 1873 году въ частномъ семейномъ (а есть общественный семейный?) кружк г. Кука’. Г. Аксаковъ, узнавши, что въ семейств г. Кука добытъ былъ этотъ результатъ, сейчасъ же похалъ въ Лондонъ, чтобы взглянуть на него собственными глазами. Ну, посадили любознательнаго иностранца въ полутьму, заработалъ медіумъ, задвигалась занавска, и появилась человческая фигура ‘въ бломъ одяніи, съ открытымъ лицомъ, но толовою, также укутанною чмъ-то блымъ, одяніе боле всего походило на сорочку, изъ широкихъ рукавовъ которой виднлись голыя руки, то была Кэти. Въ правой рук она что-то держала’… Воображеніе читателя настроено этимъ торжественнымъ разсказомъ, ему уже чудится трогательная или трагическая развязка перваго свиданія нашего соотечественника съ результатомъ, который добытъ была, въ частномъ семейномъ кружк гостепріимнаго англичанина. Но г. Аксаковъ очень остроумно обманываетъ наивныя ожиданія легковрнаго читателя: Кэти подзываетъ шепотомъ г. Люксмора и вручаетъ для передачи дорогому гостю баночку съ вареньемъ. ‘Общій смхъ!— продолжаетъ свой удачный разсказъ г. Аксаковъ.— Какъ видно, наше знакомство нельзя назвать мистическимъ. ‘Откуда эта баночка?’ — полюбопытствовалъ я узнать. ‘Изъ кухни’,— былъ отвтъ Кэти’.
Къ общему смху собесдниковъ Кэти присоединяется и общій смхъ читателей книжки г. Аксакова, и нкоторые сожалютъ только, что въ семейств г. Кука не добытъ другой результатъ: было бы еще интересне, еслибъ варенье Кэти захватила не изъ кухни, а съ того свта. Вдь, матеріализировавшіяся фигуры чмъ-нибудь да питаются…
Но на всхъ не угодишь. Мы думаемъ только, что г. Аксаковъ немного пересолилъ: онъ слишкомъ ужь серьезно толкуетъ о медіумическихъ явленіяхъ, такъ что недогадливый читатель можетъ впасть въ недоразумніе.