Потерянный рай, поэма Иоанна Мильтона. Новый переводъ с Англійскаго подлинника. Част. I, II и III. Москва. въ типографіи Платона Бекетова. 1810.
‘Встникъ Европы’. Часть LIV, No 21—22, 1810
——
Потерянный рай, поэма Иоанна Мильтона. Новый перевод с Английского подлинника, Каченовский Михаил Трофимович, Год: 1810
Время на прочтение: 14 минут(ы)
Новый переводъ творенія, которымъ хвалится одинъ изъ просвщеннйшихъ народовъ Европы, подаетъ намъ случай направить вниманіе читателей нашихъ на подлинникъ и на самого автора. Предложивъ сперва краткое извстіе о жизни Мильтона, мы будемъ говорить о поеме его, а потомъ уже о Русскомъ перевод.
Иоаннъ Мильтонъ, происшедшій отъ богатой фамиліи, жившей въ Оксфордскомъ графств, родился въ Лондон 1708 года. Отецъ его, принявшій протестантское исповдованіе и за то лишенный наслдства, принужденъ былъ для пропитанія себя отправлять должность нотаріуса. Молодой Мильтонъ, обучившись древнимъ языкамъ въ разныхъ коллегіяхъ, с двадцати четырехъ летъ жилъ въ сельскомъ уединеніи при своемъ родител, и въ продолженіе пяти летъ упражнялся въ исторіи, въ изученіи новыхъ языковъ, а особливо Французскаго и Италіянскаго, въ математик и въ философіи. Онъ особенно привязанъ былъ к систем Платона, и шествуя по слдамъ сего знаменитаго нравоучителя, любилъ мечтать о совершенств. Здсь-то созрлъ умъ его и обогатился теми великими идеями, которые возникаютъ въ тишин и уединеніи. Должно замтить, что у всхъ славнйшихъ писателей начальные познанія, пріобртенныя ими въ училищахъ, созрвали въ уединеніи.
Познакомившись коротко с твореніями знаменитыхъ мужей древности, Мильтонъ почувствовалъ сильное желаніе видть страны, ими прославленные. По смерти матери своей, на тридцатомъ году отъ рожденія, онъ отправился изъ Англіи. Въ Париж видлся онъ с Гроціемъ, искуснйшимъ латинистомъ и ученйшимъ политикомъ того времени. Гроцій былъ посланникомъ при двор Французскомъ.
Во Флоренціи имлъ онъ случай познакомиться со знаменитымъ и несчастнымъ Галилеемъ, а въ Неапол с Маркизомъ Мансо, другомъ и покровителемъ Тасса. Мильтонъ желалъ побывать въ Сициліи и въ Греціи, но въ то время возгаралась междоусобная война въ его отечеств, а Мильтонъ думалъ, что общее дло должно предпочитать собственному личному удовольствію, и ршился возвратиться въ Англію. Однакожъ онъ прожилъ еще нсколько мсяцовъ въ разныхъ городахъ Италіи, и прибылъ въ Лондонъ посл отсутствія своего, продолжавшагося одинъ годъ и три мсяца.
Самуилъ Джонсонъ, одинъ изъ жесточайшихъ хулителей Мильтона, утверждаетъ, что ему, какъ сыну отечества и защитнику свободы, надлежало бы тотчасъ броситься въ толпу ратующихъ. Но поетъ нашъ, умя управлять перомъ, а не шпагою, заблагоразсудилъ поселиться въ отдаленной части города и окружить себя книгами. Тамъ принялъ онъ къ себ на воспитаніе двухъ своихъ племянниковъ Іоанна и Едуарда Филипсовъ, Послдній изъ нихъ написалъ жизнь дяди своего и наставника. Охота, a можетъ быть и нужда, заставили Мильтона умножить число учениковъ и завести y себя школу. Невжество не устыдилось вмнить ему въ порокъ сіе заведеніе, какъ будто изо всхъ средствъ назидать благо общества должно почитаемо быть постыднымъ то, которое образуетъ членовъ общества! Еще упрекали его, что онъ, вопреки тогдашнему школьному обычаю, наставлялъ дтей и въ математик и въ астрономіи, и въ военной наукъ, и въ сельскомъ домоводств. Мильтонъ еще прежде издалъ свое Разсужденіе, гд доказалъ превосходство такого воспитанія, которое длаетъ человка по возможности ко всему способнымъ, и къ военнымъ должностямъ и къ гражданскимъ, и въ общественной жизни и въ домашней.
Въ 164З году Мильтонъ женился на дочери одного дворянина изъ Оксфордской провинціи, и черезъ мсяцъ оставленъ былъ своею женою, которая поклялась никогда къ нему невозвращаться. Несчастный мужъ написалъ нсколько разсужденій о развод, и началъ-было помышлять о второмъ брак. Сказываютъ, что сама жена упросила его помириться, и что случай сей послужилъ ему образцомъ для примиренія Адама и Евы въ десятой псни Потеряннаго Рая.
Мильтонъ держалъ сторону враговъ монархическаго правленія. Посл ужасной кончины Карла I онъ оправдывалъ беззаконной поступокъ республиканцовъ, посягнувшихъ на жизнь несчастнаго своего Государя. Человкъ, приставшій къ какой-нибудь сторон, длается рабомъ ея и вдается въ такія крайности, которыми онъ первой возгнушался бы при другихъ обстоятельствахъ. Распаленный жаромъ фанатизма, Мильтонъ неутомимо гремлъ противъ монаршей власти, и за то былъ награжденъ своими единомышленниками. Онъ отправлялъ важную должность секретаря Латинскаго языка при обоихъ Кромвеляхъ и въ Парламент, и оставилъ оную уже по вступленіи на престолъ Карла II.
Сальмазій, ученйшій критикъ того времени, родомъ Французъ, жившій въ Голландіи, вступился за несчастнаго Карла и написалъ Защищеніе Короля. Мильтонъ отвчалъ ему Защищеніемъ Англійскаго народа. Книга сія, за которую авторъ получилъ въ награду 2000 фунтовъ стерлинговъ, публично была сожжена въ Париж. Англійскій поетъ вздумалъ доводы свои приправить насмшками, и между прочимъ по сходству имени сравнивалъ Сальмазія съ ркою Сальмасисомъ, въ которой погружавшіеся теряли способности дторожденія! ученый Сальмазій имлъ случай порадоваться слпот Мильтона, которой отъ безпрестанной работы лишился зрнія, a Мильтонъ въ свою очередь поздравлялъ себя тмъ, что уморилъ своего соперника.
Сказываютъ, что Мильтону поручено было перевести на Латинской языкъ мирной договоръ между Англіею и Швеціею. Политическія причины заставляли Кромвеля неисполнять статей договора, и Протекторъ извинялъ медленность свою слпотою секретаря. ‘Такъ за чмъ же, съ удивленіемъ возразилъ ему Шведской посланникъ, поручать слпцу секретарскую должность? Не ужели во всей Англіи не нашелся ни одинъ зрячій, умющій писать на Латинскомъ язык?’
Кромвель успвши въ своемъ намреніи, не почиталъ за нужное притворяться и сбросилъ съ себя личину, которую употреблялъ для своего возвышенія. Несмотря на то одинъ Мильтонъ оставался въ заблужденіи. Уже по смерти Протектора одному пріятелю своему, которой думалъ, что Мильтонъ пишетъ исторію государственной перемны, осмлился онъ сказать, что ‘не только не намренъ передавать потомству извстіе о сей перемн, но желаетъ, чтобы она предана была вчному забвенію.’ Въ прочемъ поетъ нашъ не переставалъ о вольности мечтать и защищать равенство. Мечты его и надежды совершенно исчезли тогда уже, какъ новый Король, Карлъ II, посл торжественнаго вшествія въ Лондонъ возслъ на престолъ своихъ предковъ.
Страстный защитникъ мнимой свободы при наступившей мнимой перемн долженъ былъ позаботиться о своей безопасности, и заблаго разсудилъ скрыться. Въ убжищ своемъ онъ могъ слышать, что палачи жгли республиканскія его сочиненія и что трупы благодтелей его, Кромвеля и Брадшава, прицплены къ вислицамъ. Однакожъ онъ остался безъ наказанія, получилъ во всемъ прощеніе, и даже былъ уважаемъ за отличныя дарованія и обширныя сведнія.
Тогда-то, живучи въ уединеніи и тишин, Англійскій Гомеръ творилъ мысли новыя и великія. Но при вдовств своемъ, при бдности, при слпот, при слабомъ здоровьи, имя трехъ дочерей, онъ скоро ощутилъ надобность въ подруг, и женился въ другой разъ, a по прошествіи года въ третій, По видимому изъ всхъ одна только вторая жена, умершая въ родахъ, была достойна любви его. Мильтонъ не боле счастливъ былъ и въ дочеряхъ своихъ. Дв старшія безъ вдома продавали книги его и причиняли ему разныя огорченія. Правда что он были воспитаны весьма нерадиво, и даже не умли писать. Мильтонъ выучилъ ихъ разбирать письмо Греческое, Латинское, Еврейское и Сирійское, и заставлялъ ихъ въ слухъ читать книги на сихъ языкахъ, которыхъ онъ вовсе неразумли. Такая работа, и для взрослаго мущины до крайности скучная, врно была несносна молодымъ двушкамъ. Мильтонъ освободилъ ихъ отъ оной, и отослалъ учиться золотошвейному искусству, a въ чтецы принялъ къ себ одного молодаго человка.
Въ 1665 году окончилъ онъ свою поему Потерянный Рай, трудившись надъ лею лтъ десять, ‘Мильтонъ въ молодости своей путешествуя по Италіи, пишетъ Вольтеръ, видлъ въ Медіолан представленіе одной комедіи, которая называлась Адамъ, или первородной грхь? и сочинена была какимъ то Андрини. Паденіе человка было содержаніемъ сей комедіи, a дйствующими лицами были въ ней: Богъ отецъ, діаволы, ангелы, Адамъ, Ева, змій, смерть и семь грховъ смертныхъ. Нелпость сочиненія не закрыла высокой мысли отъ проницательнаго Мильтона. Случается не рдко, что человкъ великаго дарованія находитъ истинныя красоты въ томъ, надъ чмъ шутятъ люди обыкновенные. Правда, что весьма странно и глупо заставлять семь смертныхъ грховъ плясать съ діяволами, но родъ человческій, въ несчастіе поверженный за преступленіе прародителя, благость и мщеніе Творца, причина бдствій нашихъ и беззаконій, конечно суть предметы для смлой, мастерской кисти. Въ мысли о паденіи человка заключается какой то мрачной ужасъ, какая-то выспренность грозная и печальная, приличная Англійскому воображенію. Мильтонъ вознамрился изъ шутовской Андриніевой комедій сочинить трагедію, и уже написалъ было полтора акта. Но мысли его часъ отъ часу разпространялись по мр продолженіи работы, и Мильтонъ ршился вмсто трагедій сочинить эпическую поему, то есть такое стихотворнаго искусства произведеніе, въ которомъ многіе люди, странность согласились называть чудесностію. Книгопродавецъ Симмонсъ на силу согласился заплатить Мильтону за рукопись десять фунтовъ стерлинговъ, изъ которыхъ одну половину авторъ получишь долженъ былъ посл продажи 1300 екземпляровъ, и дйствительно получилъ ее черезъ два года. Изъ сего видно, что Потерянный Рай имлъ своихъ читателей, но что никто неосмливался явно хвалить сочинителя, какъ человка противнаго двору и духовенству. Вышло нсколько новыхъ изданій, и многіе воздавали справедливую похвалу памяти Мильтона. Наконецъ Аддиссонъ подтвердилъ мнніе ученыхъ людей своими критическими замчаніями, помщенными въ Зрител 1712 года, показалъ красоты сей удивительныя поемы и удостоврилъ Англичанъ, что и они имютъ y себя Гомера.
Въ 1671 году Мильтонъ издалъ другую поему свою: Обратно получениый или Возвращенный Рай, написанную блыми стихами, подобно первой, съ которою однакожъ ее никакъ ровнять не можно. Несмотря на то, онъ отдавалъ преимущество послднему своему творенію.
Въ семъ краткомъ начертаніи жизни Мильтона неупомянуты многія сочиненія, изданныя имъ прежде и посл Потеряннаго Рая. Но намъ нтъ въ нихъ и надобности. Скажемъ теперь о его смерти. Онъ скончался въ 1674 году отъ жестокой подагры, близь Лондона. Тло его погребено въ городъ въ церкви св. Жиллеса. Тогда было уже въ обыкновеніи ставить памятники или по крайней мр надписи, въ честь знаменитымъ мужамъ, въ Вестминстерскомъ аббатств, Творцу Потеряннаго Рая воздвигнутъ памятникъ не прежде 1737 года.
Былъ споръ между любителями изящной словесности, можно ли Потерянный Рай называть героическою поемою? Аддиссонъ ршилъ его, сказавъ: кому неприличнымъ кажется сей титулъ? тотъ пусть называетъ Потерянный Рай божественною поемою. Не должно забывать, что Адамъ не Еней, a Ева не Елена. При разсматриваніи епической поемы прежде всего надобно имть въ виду такъ называемую басню, то есть истинное или вымышленное содержаніе, главное дйствіе. Оно должно быть во первыхъ единое, во вторыхъ цѣ,лое, въ третьихъ величественное. Чтобы сохранишь единство дйствія въ Иліад, Гомеръ спшитъ къ середин дла, какъ замчаетъ Горацій. Еслибъ началъ онъ съ яицъ Леды, или хотя съ похищенія Елены, или съ Троянской осады, тогда исторія поемы содержала бы въ себ цлой рядъ дйствій. Потому-то начинаетъ онъ своею поему враждою между царями, и въ продолженіи оной искуснымъ образомъ предлагаетъ о произшествіяхъ, прежде сей несчастной ссоры случившихся. Точно также и Еней при самомъ начал поемы является на Тиренскомъ моръ въ виду Италіи, потому что Виргилій имлъ намреніе воспть поселеніе героя своего въ Лаціум, и что въ семъ состоитъ главное дйствіе поемы. A какъ читателямъ нужно знать, что случилось съ Енеемъ при взятіи Трои и во время его путешествія, то Виргилій и заставляетъ его во второй и въ третей псняхъ разсказывать Дидон о своихъ похожденіяхъ. И такъ об упомянутыя псни предшествуютъ первой въ историческомъ порядк, хотя для сохраненія единства въ поем положены онъ посл первой. Мильтонъ, подражая симъ великимъ типамъ, открываетъ Потерянный Рай свой совщаніемъ злыхъ духовъ о погубленіи человка, которое предположилъ онъ главнымъ дйствіемъ поемы. Войну между ангелами и сотвореніе міра помщаетъ онъ епизодически въ пятой, шестой и седьмой книгахъ, для сохраненія единства главнаго дйствія, которое было бы нарушено, если бы происшествія предложилъ онъ въ историческомъ порядк одно посл другаго.
Второе качество дйствія въ епической поем должно быть цлость. Дйствіе тогда бываетъ цлымъ, когда иметъ вс свои части, или, какъ Аристотель опредляетъ, когда оно иметъ начало, средину и конецъ. Цлое дйствіе не должно имть ничего посторонняго ни передъ началомъ, ни въ средин, ни посл окончанія, и наоборотъ, чрезъ все продолженіе поемы не должно быть выпущено ничего такого, что существенно принадлежитъ къ заключающемуся въ ней главному дйствію. Такимъ образомъ Гомеръ показываетъ намъ начало и продолженіе и послдствія Ахиллесова гнва, a Виргилій приводитъ Енея въ Италію черезъ вс опасности на водахъ и на суш. Дйствіе y Мильтона, говоритъ Аддиссонъ, гораздо превосходне обоихъ прежнихъ: оно изобртено во ад, исполнено на земл и наказано отъ неба. Части онаго слдуютъ одна за другою въ самомъ натуральномъ порядк.
Дале требуется, чтобы дйствіе въ поемъ было величественное. Гнвъ Ахиллеса привелъ въ смятеніе царей Греческихъ, погубилъ героевъ Троянскихъ, и посялъ вражду между богами. Поселеніе Енея въ Италіи произвело Цезарей и Римскую Имперію. И здсь Мильтонъ выше обоихъ древнихъ пснопвцевъ: y него дло идетъ о судьбъ не одного лица, не одного племени, но всего рода человческаго. Вс адскія силы соединились для погубленія человка. Успхъ ихъ былъ бы совершеннымъ, безъ посредства Божія всемогущества. Мужъ въ первобытномъ совершенств своемъ и жена сіяющая красотою суть главныя дйствующія лица въ поем, враги ихъ — падшіе ангелы, другъ — Мессія, покровитель — Творецъ всемогущій. Словомъ: все, что ни есть великаго въ природ и вн оной, иметъ мсто свое въ сей удивительной поем.
Аристотель полагаетъ величіе не только въ важности главнаго дйствія, но и в соразмрномъ продолженіи онаго. Сію соразмрность изъясняетъ онъ слдующимъ уподобленіемъ: Самое малое наскомое не можетъ казаться совершеннымъ взору нечеловческому, потому что объемля цлое, онъ невидитъ каждой части особенно, и напротивъ, разсматривая огромное животное, простирающееся въ длину на нсколько тысячь стадій, глазъ едва объемлетъ одну только часть онаго, и недаетъ понятія о цломъ животномъ. Равнымъ образомъ очень малое дйствіе, такъ сказать, могло бы затеряться въ памяти, а слишкомъ большое неуместилось бы въ оной. Гомеръ и Виргилій показали удивительное искусство в семъ отношеніи: главные дйствія в Иліад и в Енеид, сами по себ очень короткіе, такъ хорошо распространены епизодами и піитическими украшеніями, что каждое представляется пріятною повестію, достаточною для наполненія памяти, необременяя оной излишнимъ продолженіемъ. У Мильтона главное дйствіе также обогащено разнообразными прикрасами, поему его читать можно съ такимъ же удовольствіемъ, какъ и мастерское описаніе какого-нибудь извстнаго происшествія. Очень вроятно, что преданія, изъ которыхъ составлены Иліада и Енеида, заключали в себ гораздо боле подробностей, нежели паденіе человка, описанное в священныхъ книгахъ. Сверхъ того какъ Гомеръ такъ и Виргилій имли возможность, каждой по своему произволу, къ истин прибавлять піитические вымыслы, неоскорбляя религіи своихъ соотечественниковъ. Мильтонъ же при немногихъ подробностяхъ, служащихъ къ составленію Потеряннаго Рая, долженъ былъ наблюдать крайнюю осторожность въ прибавленіи своихъ собственныхъ вымысловъ. Будучи такъ стсненнымъ, онъ умлъ наполнить поему свою чудесными происшествіями, которые ни мало непротивны Священному писанію и ни для какого набожнаго читателя неоскорбительны.
По разнымъ предположеніямъ и догадкамъ, критики вычислили продолженіе времени въ главномъ дйствіи какъ Иліады, такъ и Енеиды. Большая часть Мильтоновой исторіи происходитъ за предлами нашего мира, и потому нтъ возможности удовлетворить читателя подобнымъ вычисленіемъ.
Посл главнаго дйствія по Аристотелеву порядку обыкновенно разсматриваютъ такъ называемые нравы, или, говоря по ныншнему, характеры. Гомеръ превосходитъ всхъ героическихъ поетовъ множествомъ и разнообразіемъ описанныхъ имъ характеровъ. Каждой изъ боговъ, дйствующихъ въ поем его, особеннымъ чмъ-нибудь отличается, изъ всхъ царей ни одинъ не походитъ на другаго, такъ что и въ самой храбрости наблюдена приличная каждому лицу постепенность. Виргилій, подражая Гомеру, не могъ сравниться съ нимъ, ни въ разнообразіи, ни въ новости характеровъ. У Мильтона весь родъ человческій состоитъ изъ двухъ прародителей, и въ сихъ двухъ лицахъ мы видимъ четыре различные характера: видимъ мужа и жену сперва въ состояніи невинности и совершенства, a потомъ униженныхъ и бдствующихъ. Послдніе характеры очень обыкновенны, но первыхъ двухъ не находимъ ни y Гомера, ни y Виргилія. Можетъ быть за недостаткомъ характеровъ Мильтонъ принужденъ былъ одушевить Грхъ и Смерть и датъ имъ мсто въ своей поем. Статана, предводитель падшихъ ангеловъ, представляетъ здсь такое важное лицо, что нкоторые критики, разумется для шутки, назвали его героемъ поемы. Уріилъ, Гавріилъ, Михаилъ, Рафаилъ представлены въ разныхъ положеніяхъ, и каждой изъ нихъ отличенъ особеннымъ характеромъ.
У Гомера и Виргилія главныя лица имютъ близкое отношеніе къ тмъ народамъ, для которыхъ писаны ихъ поемы. Ахиллесъ былъ Грекъ, Еней былъ родоначальникъ Римлянъ: слдственно Греки не могли читать Ахиллесовыхъ похожденій, непринимая въ нихъ участія, равнымъ образомъ Римляне должны были столько же веселиться побдами, Енеемъ одержанными, сколько печалиться объ его злоключеніяхъ. Для насъ очарованіе сіе несуществуетъ: никакія связи не соединяютъ насъ съ баснословными героями Греціи и Рима. Напротивъ того Мильтоновы главныя лица близки нашему сердцу, они прародители наши, и счастіе наше зависло отъ ихъ поведенія.
Многіе критики, отдавая въ прочемъ всю справедливость выспреннимъ красотамъ Потеряннаго Рая, находятъ въ немъ отвратительныя погршности. Они не могутъ понять, какая нужда заставила Сатану построить среди ада большую храмину со столпами дорическаго чина, увнчанныхъ гордымъ архитравомъ, и для чего огромные діаволы превратились въ пигмеевъ, чтобы умститься въ новопостроенной храмин, тогда какъ они могли бы разсуждать о длахъ своихъ на простор. Не мене странно читать описаніе побоища между добрыми и злыми ангелами, гд послдніе употребляютъ изобртенныя ими ужасной величины пушки, a первые бросаютъ цлыя горы на своихъ непріятелей, и заваливаютъ ими сатанинскую артиллерію. Сюда принадлежатъ: превращеніе Сатаны въ ворона и въ жабу, аллегорія о Грх и Смерти, о нелпомъ ихъ сочетаніи и о чудовищахъ отъ нихъ родившихся и проч. и проч. но вс сіи странности исчезаютъ передъ множествомъ смлыхъ мыслей и прекраснйшихъ описаній. Что можетъ сравниться съ изображеніемъ величія перваго человка, съ невинностію первой жены, съ высокою и вмст простою ихъ бесдою, гд нжнйшая любовь говоритъ языкомъ чистой добродтели! Въ другихъ поемахъ везд любовь представлена въ вид слабости, одинъ Мильтонъ умлъ для своихъ читателей содлать ее страстію непорочною, одинъ онъ умлъ показать ее безъ покрывала, не оскорбляя цломудрія.
Потерянный Рай, переведенный съ Англійскаго подлинника, былъ напечатанъ въ Москв 1795 года. Къ сему изданію неприложено ни извстія о жизни сочинителя, ни замчаній, которыя очень пригодились бы для многихъ читателей. Не безъ прискорбія должно признаться, что въ другихъ государствахъ классическія книги издаются гораздо тщательне и съ лучшимъ намреніемъ. Тамъ переводчики объявляютъ имена свои, и слдственно ручаются за исправность изданія. Знатоки и любители Словесности сличаютъ переводы, выбираютъ ихъ по своему вкусу, и одному передъ другимъ отдаютъ преимущество. Французской литтераторъ дастъ вамъ отчетъ о достоинств Потеряннаго Рая въ переводахъ Дюпре и Расина и Моснерона и Делиля. Каждой изъ сихъ господъ въ предисловіи своемъ говоритъ публик все то, о чемъ за нужное почитаетъ увдомить ее, и въ примчаніяхъ сообщаетъ или разныя любопытныя свднія, или мнніе свое о трудныхъ мстахъ подлинника. У насъ во всемъ видна удивительная поспшность: спшатъ переводить, сочинять, печатать, переплетать, a особливо продавать ученой товаръ за наличныя деньги. Купивши книгу, прочтите ее, разумется, ежели вы терпливы, и потомъ раскуривайте ею трубку, ибо ссылаться на нее безполезно. Наши переводы неизвстныхъ переводчиковъ подобны воздушнымъ метеорамъ или ночнымъ призракамъ, которые мгновенно исчезаютъ, неоставляя по себ ничего вещественнаго.
При новомъ перевод Потеряннаго Рая приложена Жизнь автора. Жаль, что и при семъ изданіи нтъ никакихъ примчаній, которыми весьма одолжилъ бы своихъ читателей господинъ переводчикъ. Напримръ въ подлинник стоитъ:
…and with ambitious aim
Against the throne and monarchy of God,
Rais’d impious war in heaven, and battle proud,
With vain attempt. Him the аlmighty power
Hurrd headlong flaming from th’ ethereal sky,
With hideous ruin and combustion, down
To bottomless perdition, и проч.
Мсто сіе выражено въ прежнемъ перевод (Ч. I. стр. 6): ‘Въ семъ честолюбивомъ предпріятіи противу законовъ Божественнаго Единодержца, гордый возмутитель посялъ вражду на небесахъ и возжегъ огнь беззавтной брани. Тщетныя усилія! Десница Всемогущаго низринула его съ высоты эира, откуда онъ низпалъ въ вихр пожирающаго пламени въ неизмримую глубину’ и проч. Въ новомъ переводъ (Ч. I. стр. 4): ‘Въ семъ высокомрномъ злоумышленіи противу трона всесильнаго Монарха, посялъ онъ вражду на небесахъ и возжегъ огнь беззаконной брани. Тщетное покушеніе! Десница Господня низринула его съ высоты эирной, откуда, палимый молніею и покрытый ужасными язвами, палъ онъ стемглавъ въ неизмримую глубину,’ и проч. Здсь читателю пріятно было бы узнать, для чего господа переводчики расположили слова свои несвойственно съ Англійскимъ подлинникомъ, гд частицею him, которою начинается періодъ, искусно выражена удивительная быстрота дйствій. Моснеронъ, Французскій переводчикъ, жалуется на языкъ свой, нетерпящій переставокъ, свойственныхъ Греческому, Латинскому и Англійскому. Для Русскаго переводчика препятство сіе несуществуетъ, и онъ могъ бы здсь поставить слова въ томъ порядк, въ какомъ употребилъ ихъ самъ стихотворецъ, и котораго безъ нужды нарушать ненадлежало. По крайней мр онъ долженъ бы изъясниться, для чего поступилъ такъ, a не иначе. Вотъ другой случай, для доказательства, какъ нужны примчанія. Мильтонъ написалъ :
…for never since created man,
Met such’ imbodied force, as nam’d with these
Could, merit more than that small infantry
Warred on by cranes,
Стихи сіи выражены на Русскомъ языкъ въ прежнемъ перевод (Ч. I. стр. 37), ‘Вс полки земнаго шара, естьлибъ можно было собрать ихъ вмст, показались бы въ сравненіи съ сею преужасною громадою духовъ кучею муравьевъ, сражающихся съ журавлями. Въ новомъ перевод (Ч. I. стр. 42): ‘Вс ратныя силы сего міра, если бы можно было собрать ихъ въ единое, мсто, показались бы въ сравненіи съ сими грозными могуществами кучею муравьевъ, воюющихъ съ журавлями.’ Во первыхъ, за неимніемъ примчаній, иному читателю придетъ въ голову мысль, будто одинъ переводчикъ писалъ не съ Англійскаго текста, но съ Французскаго, a другомъ переводилъ или съ Русскаго или съ Французскаго, же {Toutes les armes de la terre runies et compares a cette trouve d’tres enormes, ne paritroient que des fourmillires de Pygmees eu guerre avec les Grues.}, во вторыхъ, въ подлинник дло идетъ не о муравьяхъ, которые никогда не воюютъ съ журавлями, но о баснословныхъ Пигмеяхъ, которые въ самомъ длъ храбро сражались со враждебными пернатыми. Французское слово fourmilliere значитъ здсь муравейникъ, то есть великое множество Пигмеевъ, въ подлинникъ small infantry.
Для примра выпишемъ начало одного мста, которое всми почитается за образцовое. Читатели угадываютъ, что мы говоримъ о восклицаніи Сатаны къ солнцу, когда онъ уже приближался къ Едему.
Пснь IV. стр. 202. ‘То устремляетъ онъ печальные взоры на вертоградъ Едемскій, котораго прелестный видъ открытъ предъ его глазами, то обращаетъ ихъ къ небесамъ, къ сему лучезарному свтилу, которое достигнувъ до средины пути своего, блистало на высот гордой башни. Какой башни? Правда что въ подлинник написано sat high in his meridian tow’r, но здсь tower лучше было бы принять за высоту, въ значеніи глагола.
‘Наконецъ выходитъ изъ мрачныхъ своихъ мыслей и восклицаетъ, стеная {Sortant enfin de fes sombres penses, il s’ ecrie en graissant. Въ подлинник иначе: Then, muck rewolving, thus in fighs began.}: ‘О ты, увнчанное несравненною славою, единый царю (seul roi) въ своемъ владычеств, являющійся богомъ (sembles le dien) новой сей вселенной, предъ лицемъ котораго вс звзды преклоняютъ помраченныя (eclips) свои выи. Солнце! внемли гласу моему, который не есть уже ‘гласъ дружества.’ Въ прежнемъ переводъ еще стихотворне: ‘О ты, которое увнчано лучезарнаго славою! единый царь въ своемъ владычеств, являющійся богомъ сей новой вселенной, предъ которымъ вс звзды преклоняютъ помраченныя чела свои, солнце! внемли гласу моему, которой не есть уже гласъ дружбы.’ Понять нельзя, для чего господа переводчики, которые, какъ теперь уже по моему видно, переводили не съ одного Англійскаго подлинника, боле полагались на Француза, нежели на самаго Мильтона! Гласъ Сатаны не есть уже гласъ дружества! какъ будто Сатана прежде былъ другомъ бездушному солнцу! Ссылаясь на всхъ, разумющихъ сколько нибудь по Англійски, смло утверждаемъ, что слдующіе стихи можно бы перевести гораздо врне:
О thou, that with, surpassing glory chown’d
Look’st from thy sole do million iike the God
Of this new world, at whose sight all the stars
Hide their diminish’d heads: to thee I call,
But with no friendly voice…
Сей новый переводъ Потеряннаго Рая можетъ пригодиться для того, которые, не заботясь о строгой точности, читаютъ книги для препровожденія времени. Въ прочемъ и для такихъ читателей надобно писать рачительне и наблюдать въ слог чистоту и приличность. Г. переводчикъ весьма часто употребляетъ частицу да въ такомъ смыслъ, въ какомъ не должна она быть терпима въ епическихъ поемахъ. Да можетъ быть путь кажется вамъ труднымъ! или: да какъ можемъ излить сіе мщеніе? или: да для чего же не такъ? и проч. Та же самая частица, прилагаемая къ глаголу въ желательномъ наклоненіи, длаетъ рчь возвышенне, на примръ: Да будетъ проклята благость сія... да будетъ паче проклятъ возмутитель. Г. переводчикъ вмсто кущъ, рощъ, везд ставитъ: кущей, рощей. Сочинители подписей къ картинкамъ продающимся у Казанскаго собора и нкоторые изъ числа безграмотныхъ нашихъ трагиковъ пишутъ почтуся, почтился, вмсто потщуся, потщился. Напрасно г. переводчикъ Потеряннаго Рая слдуетъ самымъ ненадежнымъ авторамъ.
Потерянный Рай состоитъ, по расположенію издателя, изъ трехъ частей, a четвертая содержитъ въ себ Возвращенный Рай, другую поему Мильтонову. Такимъ образомъ изъ двухъ различныхъ сочиненій составлена одна книга подъ разными названіями! Если пришедши въ лавку спросите вы четвертую часть Потеряннаго Рая, то вамъ подадутъ Возвращенный Рай. Въ какомъ завидномъ состояніи наша книжная торговля! Передъ заглавнымъ листкомъ и передъ каждою пснію стоитъ по одной картинк, первая отъ части сносна, вс же или почти вс прочія, по видимому, приложены для показанія, на какой степени рзное искусство находилось во времена праотца Адама и до потопа. Т.
[Каченовский М.Т.] Потерянный рай, поэма Иоанна Мильтона: Новый перевод с английскаго подлинника / [Т.] // Вестн. Европы. — 1810. — Ч.54, N 21. — С.45-58.