Последний кумир, Доде Альфонс, Год: 1862 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 18 минут(ы)

Скачать в PDF

Скачать в FB2

А. ДОДЭ.

ПОСЛДНІЙ КУМИРЪ.

Драма въ 1 акт.

ПЕРЕВОДЪ

H. П. Кирева.

МОСКВА.

Типографія М. Н. Лаврова и К, Леонтьовскій пер., собствен. домъ.

1881.

http://az.lib.ru/

OCR Бычков М. Н.

ПОСЛДНІЙ КУМИРЪ

драма въ 1 акт, А. Додэ.

ЛИЦА:

Амбруа, 60 лтъ.

Гертруда, его жена, 30—35 лтъ.

Почтальонъ.

Дйствіе происходитъ въ провинціальномъ городк, близь Тура.

Роль Гертруды должна быть исполняема первою драматическою актрісой.

ПОСЛДНІЙ КУМИРЪ.

Столовая. — Въ глубин: входная дверь въ середин, буфетъ — на право, каминъ съ зеркаломъ на лво. На первомъ план: на право — окно съ гардинами, ниходящее на церковную площадь, на лво — противъ окна — дверь въ комнату Гертруды. На авансцен: на лво — письменный столъ, на которомъ бюваръ, журналы, газеты, у стола слва — кресло, справа же — стулъ, на которомъ шляпа и мантилья г-жи Амбруа, на право — столъ, съ котораго г-жа Амбруа кончаетъ убирать посуду при открытіи занавса. На камин чашка и сахарница, кофейникъ на огн.— Стороны отъ зрителей.

ЯВЛЕНІЕ 1-е.

Гертруда (убираетъ со стола) и Амбруа (сидитъ въ кресл у обденнаго стола).

Гертруда.

Гд ты будешь пить кофе: здсь, или въ моей комнат?

Амбруа.

Здсь, мой другъ, у окна. (Встаетъ. Гертруда переставляетъ столъ, на которомъ завтракали, къ стн, между входною дверью и каминомъ). Я самъ подкачу мое кресло къ окну — не безпокойся! (Подкатываетъ кресло и садится). Тутъ… на солнышк — что можетъ быть лучше? Это будетъ не кофе, а — какъ говоритъ Леопольдъ — настоящій нектаръ боговъ.

Гертруда.

(Ставя чашку кофе на подоконникъ). Да… но я боюсь, чтобы у тебя не заболла голова, ничто такъ не дйствуетъ и голову, какъ кофе съ ромомъ…

Амбруа.

Не хитри моя дорогая, я знаю чего ты боишься! Теб просто не нравится, что я слъ у окна… Ты боишься, что я, приподнявъ занавску, могу все видть, что происходитъ на церковной паперти, а это стснитъ тебя въ раздач милостыни нищимъ при выход изъ церкви. Успокойся, моя милая, я общаю теб закрыть глаза, когда ты будешь щедро одлять всхъ.

Гертруда.

А я вотъ за это общаю теб не быть сегодня очень щедрой.

Амбруа.

Кстати, Гертруда! Когда же, наконецъ, намъ возвратятъ портретъ Леопольда?

Гертруда.

(Смущенная). Портретъ Леопольда?.. Это…

Амбруа.

(Продолжая свою рчь). Вотъ уже четыре мсяца прошло, какъ ты отправила его въ Туръ, чтобъ перемнили рамку, въ чемъ, кажется, не было никакой надобности, и между тмъ…

Гертруда.

Ну какъ не было надобности, когда все дерево потрескалось, мстами сгнило совсмъ, просто ужасъ что такое! (Переноситъ сахарницу съ камина на подоконникъ).

Амбруа.

Во всякомъ случа, четыре мсяца слишкомъ достаточно, чтобы сдлать рамку для портрета величиною въ нсколько дюймовъ. Мн кажется, что еслибы моя Гертруда захотла бытъ откровенной со мною, то она наврное призналась бы мн, что не очень-то дорожитъ портретомъ неблагодарнаго втренника и не очень-то заботится получить его обратно. Пожалуйста, не трудись оправдываться! По моему, подобное чувство въ теб даже весьма натурально. Поведеніе Леопольда вполн допускаетъ и оправдываетъ твою непріязнь и невниманіе къ нему. (Встаетъ). Человкъ, котораго я любилъ какъ брата, или, скоре — какъ сына, считалъ за истиннаго моего друга, который жилъ у насъ, какъ въ родной ему семь и… вдругъ! — хорошъ, нечего сказать!.. Вдругъ, въ одинъ прекрасный день оказывается просто какимъ-то грубымъ животнымъ — внезапно узжаетъ куда-то къ черту, въ Одессу!.. Пришелъ, снялъ шляпу, отдалъ поклонъ, протянулъ руку на прощанье и — былъ таковъ!.. И за тмъ этотъ братъ, сынъ, дорогой другъ мой забываетъ даже о моемъ существованіи… Прошло уже восемь лтъ со дня его отъзда, но я помню этотъ день, какъ будто это было вчера. Вотъ сюда, именно въ эту комнату Леопольдъ пришелъ объявить мн о своемъ отъзд и сказать послднее ‘прости’. У меня тогда не хватило силъ подняться съ кресла и спросить его, почему онъ покидаетъ насъ. Меня такъ поразило его внезапное ршеніе, что въ груди у меня сперлось дыханіе и я не могъ выговорить слова…

Гертруда.

(Подходя къ мужу, который во время монолога перешелъ къ письменному столу). Но довольно, перестань, мой другъ! Ты снова начинаешь волноваться и терзать себя воспоминаніями, это можетъ вредно отозваться на твоемъ здоровьи.

Амбруа.

(Переходя на право). Нтъ, Гертруда, ничего!.. И не то вовсе меня огорчило, что ты думаешь!.. Если ты меня и видла на другой день отъзда Леопольда со слезами на глазахъ, то поврь — что я плакалъ не о друг, покинувшемъ меня, но объ утраченной во мн вр въ дружбу, въ это святое чувство, котораго вдругъ у меня не стало. (Садится).

Гертруда.

(Сильно тронутая). О, бдный мой Амбруа!..

Амбруа.

Что длать, Гертруда?.. Тяжело разочаровываться, но особенности — въ мои годы!.. Каждый изъ насъ иметъ здсь (показывая на лобъ) свой храмъ, гд набожно хранитъ свои святыни — надежды и привязанности… вс он царятъ тамъ на своихъ пьедесталахъ. Съ этими кумирами мы идемъ до пути нашей жизни, балансируя подобно разнощикамъ скульптурныхъ издлій, которые ходятъ по улицамъ нагруженные слпками съ головы до ногъ… Увы! Простаго булыжника подъ ноги, неосторожнаго толчка прохожаго достаточно для того, чтобъ разбить въ дребезги всю его ношу. Рдко случается, чтобы бдный разнощикъ донесъ до дому въ цлости свой товаръ: но еще рже приходимъ мы — люди къ закату нашей жизни, соединивъ вс свои кумиры!.. Гертруда, другъ мой! Загляни сюда въ этотъ старый черепъ… въ настоящую минуту онъ раззоренъ и опустлъ — изъ всхъ моихъ прежнихъ святынь, которыми красилась жизнь моя, осталась только одна твердой и непоколебленной среди всхъ испытаній жизни… Эта святыня, этотъ непоколебимо стоящій кумиръ — ты, Гертруда!.. Да, да… Теб нечего краснть, моя дорогая, и отворачиваться.

Гертруда.

А что же ты свой кофе забылъ?

Амбруа.

Мой кофе!.. кофе… Буду его пить, буду сейчасъ, злая женщина. (Кладетъ сахаръ въ чайникъ}. Не моя вина, что сегодня пришелся день воспоминаній. (Встаетъ и подходитъ къ ней). Вотъ только что сейчасъ, когда ты услуживала мн, во всхъ твоихъ движеніяхъ, въ самой манер наливать кофе я увидлъ столько предупредительности, вниманія и искренней заботливости обо мн, что сердце мое переполнилось невыразимою благодарностію… И ужъ, если пошло на откровенность — признаюсь теб — я уронилъ за завтракомъ не одну слезу въ мой компотъ, который конечно никому не скажетъ объ этомъ.

Гертруда.

Положилъ ты сахару въ кофе?

Амбруа.

Сейчасъ положу. (Идетъ и кладетъ сахаръ въ чашку). Ршительно, Гертруда, нужно написать къ столяру въ Туръ, чтобы намъ поскоре прислали портретъ. (Садится къ окну).

Гертруда.

(Надвая шляпку передъ зеркаломъ). Хорошо мой другъ, я напишу…

Амбруа.

Вдь только онъ одинъ и былъ моимъ товарищемъ въ эти скучныя воскресенья когда ты все свое время отдаешь приходу, смотря на портретъ, я какъ-бы бесдовалъ съ нимъ о прошломъ. (Кладетъ еще сахару въ чашку). При томъ, Гертруда, говоря по совсти, мы должны позаботиться о портрет если не для себя, такъ для родныхъ и знакомыхъ Леопольда. Ты помнишь, какъ онъ былъ любезенъ и добръ ко всмъ знавшимъ его и, на оборотъ — какъ вс его любили? (встаетъ). Помнишь, какой онъ былъ веселый, какъ онъ шутилъ, смялся и острилъ надъ всмъ и — какъ умно острилъ!…

Гертруда.

Да… даже черезъ-чуръ…

Амбруа.

(Поправляя мантилію на Гертруд). Что-жъ, въ этомъ ничего нтъ дурнаго. Впрочемъ, сказать правду, ты никогда не могла сочувственно относится къ остроумію Леопольда. Его пылкая, страстная натура не вызывала въ теб никакого отклика и ты отвчала ему всегда невозмутимымъ спокойствіемъ. (Кладетъ въ чашку сахару).

Гертруда.

Это будетъ уже десятый кусокъ сахара, положенный тобой въ кофе. {Беретъ сахарницу и запираетъ въ буфетъ, отъ котораго ключъ прячетъ въ карманъ).

Амбруа.

О, какъ я однако сталъ разсянъ!… (Садится). Гертруда, другъ мой, ты была бы милйшей женщиною въ мір, если бы отказалась хоть разъ сегодня отъ обдни… А? Что ты на это скажешь? Мы бы прелестно провели время. Сейчасъ бы засли за зеленый столъ и въ веселой бесд, вызваемой воспоминаніями, развлекаясь пикетомъ, не замтили, какъ пролетло бы время до обда!… Ну, что скажешь?..

Гертруда.

Какъ Амбруа?… Не ходить сегодня въ церковь?..

Амбруа.

Вотъ, еслибы былъ Леопольдъ съ вами — какъ бы славно онъ подтрунилъ надъ тобою! Теб порядочно таки доставалось отъ него въ былое время за твою набожность… Впрочемъ, дорогая моя, ты не подумай, что я упрекаю тебя въ ней… нтъ, напротивъ! Ты оказываешь мн слишкомъ много вниманія и заботъ, чтобы я имлъ право упрекнуть тебя въ чемъ нибудь… Ну иди же, или въ церковь, мой милый фанатикъ!..

Гертруда.

Если теб угодно, я могу сегодня не ходить въ церковь.

Амбруа.

О нтъ! иди, иди. Въ мои лта ко всему легко привыкнуть и если ты пожертвуешь для меня сегодня церковной службой, то пожалуй мн захочется и въ другой разъ, чтобы ты сидла со мною… Нтъ! Лучше дай-ка мн газету, я сяду съ ней у окна и въ промежуткахъ чтенія буду смотрть на народъ, идущій въ церковь, буду наслаждаться звуками органа и поющихъ и мысленно съ вами присутствовать при богослуженіи, а во время проповди, когда воцарится тишина, я тоже успокоюсь и… (длаетъ видъ что засыпаетъ).

Гертруда.

Ну, хорошо… я ухожу. (Беретъ со стола молитвенникъ).

Амбруа.

Въ самомъ дл, теб давно пора… Ну иди же, иди, а то бдные ждутъ не дождутся тебя. Вонъ слпой съ своей собакой уже нсколько разъ оборачивался къ нашему дому въ ожиданіи тебя… ну, до свиданія!… (Гертруда уходитъ, ее проводилъ до дверей Амбруа).

ЯВЛЕНІЕ 2-е.

Амбруа (одинъ), потомъ Почтальонъ.

Амбруа.

(Идя на авансцену). Взамнъ всхъ съ ея стороны заботъ и ласкъ, доходящихъ до самопожертвованія, я удляю ей только три часа свободы по воскресеньямъ. Поистин немного, и было бы даже жестоко лишать ее этого удовольствія. (Садится, смотритъ съ окно). Вотъ она переходитъ площадь… какъ въ ея походк, во всхъ ея пріемахъ видна честная женщина… не знаю, но отъ всего ея существа ветъ цломудріемъ и непорочностію. Вотъ женщины и дти окружаютъ ее и, наперерывъ другъ передъ другомъ, шлютъ ей привтствія: ‘здраствуйте Гертруда! Идите молиться за вашего стараго Амбруа, чтобы Господь даровалъ ему долгіе дни?…’ (Беретъ газету и читаетъ). Что это у меня сердце бьется сегодня?… Какое то непонятное волненіе во мн?… Ужъ не предчувствіе ли это чего нибудь, что должно случиться со мною?… Впрочемъ что я говорю!… Въ мои лта разв можетъ еще что нибудь случиться!… Можетъ случиться одно — прідетъ Леопольдъ (пьетъ кофе). Гертруда права,— кофе черезъ-чуръ сладокъ… Который часъ теперь?… Половина перваго… Еще боле полчаса ожидать ее… (Звуки органа) Что, если я пойду ей на встрчу… это будетъ сюрпризъ… (слушаетъ). Впрочемъ, времени у меня еще довольно — кажется, поютъ еще только третій псаломъ!.. (Усаживается съ удобствомъ на кресл). Я какъ будто вижу ее отсюда: она въ углу темной капеллы, позади всхъ, стоитъ преклонивъ колна около своего краснаго стула и тихо шепчетъ молитву. (Откидывается на спинку кресла и опускаетъ газету на колна). Не знаю… Отъ того ли, что скучна газета… или просто я слабъ… но только сонъ совсмъ одолваетъ меня… (Мало по малу засыпаетъ. Звуки органа смолкли. Стукъ въ окно заставляетъ Амбруа вздрогнуть и открытъ глаза). А!… Кто тамъ?… Что случилось?.. (встаетъ).

Почталіонъ.

(За сценой). Господинъ Амбруа!

Амбруа.

Ба!.. Да это почталіонъ — нашъ почтенный папа Ансельмъ! (Кладетъ газету и отворяетъ окно).

Почталіонъ.

Здравствуйте г. Амбруа! Какъ ваше здоровье? А у меня есть кое что сегодня для васъ!

Амбруа.

Ахъ, въ самомъ дл? Вдь сегодня почтовый день — очень радъ! Но прежде всего позвольте узнать, какъ вы поживаете Ансельмъ? Что ваши ноги? Какъ вы ихъ теперь чувствуете?

Почталіонъ.

О!… Ногами своими я вполн доволенъ, а вотъ глаза, г. Амбруа, что-то плохи стали…

Амбруа.

Это потому, что вы сами плоше стали, старина…. хе, хе, хе!…

Почталіонъ.

А правда вдь, ей-Богу правда!… Вы все такой-же шутникъ, г. Амбруа, такой же веселый — какъ 25 лтъ назадъ.

Амбруа.

А это оттого, что я каждый день веселюсь, т. е. упражняюсь въ веселости, вотъ также, какъ вы упражняете ваши ноги… А вдь ужъ извстная истина, что отъ движенія ничего въ механизм не ржаветъ. (Амбруа беретъ чашку съ окна и ставитъ на буфетъ).

Почталіонъ.

Въ особенности, когда механизмъ смазывается такимъ прекраснымъ мокко, приготовленнымъ и налитымъ прекрасными ручками очаровательной г-жи Амбруа… Вотъ она — тамъ одна изъ тхъ, которыя дйствительно никогда не старются: ни на одинъ волосокъ не измнилась за эти 20 лтъ!…

Амбруа.

(Вынимая свою табакерку.) Не угодно ли?

Почталіонъ.

О, съ удовольствіемъ! Это очень полезно для моихъ глазъ.

Амбруа.

(Оглядывая вокругъ себя). У меня есть другое лекарство, которое лучше поможеть вашимъ глазамъ.

Почталіонъ.

(Лакомо улыбаясь). Охъ, ужъ вы шутникъ, г. Амбруа!…

Амбруа.

Эхъ, старина! Какъ будто я не знаю, каково цлый-то день бгать по улицамъ, въ особенности — въ первые весенніе дни. Ноги требуютъ непремнно подкрпленія, а для этого случая у меня имется старый ромъ. Какъ выпьешь стаканчикъ, такъ ноги сами и побгутъ.

Почталіонъ.

Благодарю васъ, г. Амбруа!

Амбруа.

(Подходя къ буфету въ замшательств.) Вчно эта Гертруда уйдетъ въ церковь и заберетъ съ собою вс ключи… (быстро). У васъ есть что-то для меня — вы сказали, Ансельмъ? (Идетъ къ окну).

Почталіонъ.

Да, да, г. Амбруа! Вотъ — какъ сами видите — довольно объемистый пакетъ… И изъ-далека-таки! Въ контор говорятъ, что тутъ картина.

Амбруа.

(Беретъ пакетъ) А, наконецъ-то ршились его намъ прислать. (Идетъ въ письменному столу, кладетъ пакетъ). Я сію минуту заплачу вамъ, г. Ансельмъ. (Хочетъ отворить ящикъ въ стол). Ну, это изъ рукъ вонъ что такое!… И столъ мой запертъ! Жена съ моей кассой и ромомъ въ церкви… Право, это начинаетъ сердить меня!…

Почталіонъ.

Не безпокойтесь г. Амбруа… Я пойду лучше теперь прогуляюсь на ферму Азероль — полчаса пути отсюда,— а на возвратномъ пути заверну къ вамъ.

Амбруа.

И отлично, старина! Заходите черезъ часъ. Одинъ и тотъ-же ключъ открываетъ кассу и откупориваетъ ромъ,— слдов. вы за одинъ разъ убьете 2-хъ зайцевъ (Подошелъ къ окну).

Почталіонъ.

(Смясь) Непремнно, непремнно, г. Амбруа!.. Такой-же… точь въ точь, какъ 20 лтъ назадъ… (Убираетъ свою голову со сцены изъ окна и удаляется).

ЯВЛЕНІЕ 3-е.

Амбруа (одинъ).

(Затворивъ окно, идетъ къ письменному столу гд лежитъ пакетъ). Ну вотъ и вернулся мой Леопольдъ! Скорй его на старое мсто, принадлежащее ему по праву. (Развязываетъ веревки пакета). Однакоже прочно увязали его… А да вотъ ножъ. (Беретъ съ буфета ножъ). Никогда я не видлъ ничего такъ заботливо упакованнымъ. (Вынимаетъ портретъ завернутый съ бумагу, а ящичекъ въ которомъ онъ былъ ставитъ на каминъ). Ну, прежде всего побесдуемъ, мой другъ, съ тобою. (Разсматриваетъ портретъ). Странно!.. Удивительно!.. Никто, кажется, и не дотрогиваяся до портрета: рамка осталась таже самая. (Садясь у письменнаго стола). Стоило-же такъ долго держать портретъ и лишатъ нашу столовую лучшаго ея украшенія. Ну, объ этомъ пусть Гертруда объяснится съ своимъ столяромъ, а что до меня, такъ я радъ, что снова обрлъ для себя собесдника на воскресенья. Теперь, когда Гертруда будетъ уходить въ церковь — я уже не буду въ одиночеств… Но можетъ быть въ этомъ ящик я найду что нибудь, что разъяснитъ мн… (Подошелъ къ камину, гд ящикъ) Ба… да тутъ даже два письма!.. (Садится опять къ письменному столу). Посмотримъ чтобы такое это было?… Что!… ‘Г-ну Леопольду, въ Одессу?..’ а на другомъ: ‘Г-ж Амбруа, близь Тура!..’ Почеркъ не знакомый… Неужели моя жена посылала портретъ въ Одессу?.. Вроятно, какая-нибудь шутка… Посмотримъ. (Распечатываетъ одно письмо и читаетъ). ‘Г-ж Амбруа, близъ Тура.— Милостивая государыня! Нашъ хозяинъ, г. Ширяевъ и я имемъ честь препроводить къ вамъ обратно портретъ г. Леопольда и ваше письмо, которое было ему прислано…’ Что это за поступокъ со стороны Гертруды?.. Неужели она изъ непріязни къ нему отослала ему его портретъ да еще при письм?.. О, я узнаю ее!… (Читаетъ) ‘Когда ваша посылка дошла до насъ, г. Леопольда не было въ живыхъ уже 2 мсяца…’ Возможно-ли?… Мое предчувствіе не обмануло меня! Сегодня должно было что нибудь случиться и… вотъ!… Леопольдъ умеръ на чужбин… вдали отъ всхъ близкихъ… Несчастный мой другъ!… (Утираетъ слезу). Но отчего-же онъ умеръ?.. Гд?.. Какъ?.. Въ письм, конечно, это все… (Читаетъ) ‘…уже 2 мсяца. Это обстоятельство должно вамъ объяснить, что мы, какъ душеприказчики покойнаго, обязаны были вскрыть пакетъ, присланный вами и распечатать ваше письмо, чтобы знать куда отослать то и другое. Примите, милостивая государыня, увреніе въ нашемъ глубокомъ уваженіи и вполн расчитывайте на нашу скромность и молчаніе. Душеприказчики Леопольда — Ширяевъ и Дмитріевъ.’ — Что хотятъ сказать эти чудаки своею скромностію и молчаніемъ?.. Можетъ быть эти слова — обычная фраза, употребляемая русскими и ничего не значущая, какъ и вс другія… Мой Леопольдъ, котораго возврата я ожидалъ каждый день… думалъ, что вотъ онъ явится когда-нибудь опять предо мною съ раскаяніемъ въ сердц и съ цлымъ коробомъ новыхъ разсказовъ… умеръ… (Пауза. Беретъ машинально письмо жены). Посмотримъ, что писала ему Гертруда?… (Медленно развертываетъ письмо и протираетъ глаза), ‘Благодарю васъ, Леопольдъ, за ваше честно сдержанное слово, благодарю за ваше мужество насъ покинуть, благодарю — за ваше молчаніе!’ Да… такъ, да… Нтъ сомннія — это почеркъ Гертруды… это она писала. Но что за чепуху она писала ему? Благодаритъ его за то, что онъ ухалъ, за то что не отвчалъ мн на мои письма!… Удивительно!.. ‘Съ того дня, когда я собралась съ силами, чтобы удалять васъ отъ себя и прервать преступную связь, соединявшую насъ…’Боже милосердый!… Откуда на меня обрушивается горе?… Да нтъ… нтъ… Я не такъ должно быть прочелъ… (Встаетъ и уходитъ). Нтъ, ничего подобнаго не могло случиться… это невозможно… Вотъ придетъ Гертруда и объяснитъ мн все въ двухъ словахъ… (Беретъ письмо и читаетъ). ‘Вы спросите, быть мажетъ, зачмъ я пишу вамъ сегодня, посл восьмилтнихъ разлуки и молчанія?… Посылка, сопровождающая эта письмо, вполн объяснитъ вамъ все. Эта посылка — вашъ портретъ, Леопольдъ. Да, портретъ, на которомъ взоръ вашъ преслдуетъ меня всегда и всюду, одно присутствіе котораго въ моемъ дом наполняетъ мою душу безконечными страданіемъ и упреками…’ Это… правда!… (Падаетъ въ кресло. Пауза. Читаетъ). ‘Прощайте, Леопольдъ, прощайте навсегда!… Наша разлука — для насъ достойное возмездіе — причинила въ то же время страданія ни въ чмъ неповинному, честному и благородной души человку, котораго мы обманывали въ продолженіе трехъ лтъ…’ (Медленно подымаетъ голову). И такъ… въ продолженіи трехъ лтъ… на этомъ самомъ мст, въ этомъ и въ томъ углу… повсюду окружали меня ложь и измна… Пили изъ моего стакана… ли мой хлбъ… спали подъ моею кровлей!… Итакъ, вс мои прошлыя радости, вс воспоминанія о быломъ счастіи… все это отравлено… уничтожено… и вся жизнь моя разбита навсегда!… О, зачмъ я такъ долго живу на свт? Зачмъ я позволялъ окружать себя попеченіями и заботами?! Но теперь…. я найду еще въ себ силы избавиться отъ нихъ… (встаетъ) убжать изъ этого проклятаго дома и не видть боле всей его обстановки, которая мн вдругъ стала ненавистной!… (Опускается съ кресло и рыдаетъ, схвативъ себя за голову). Однако нужно торопиться уйти отсюда, пока она, не вернулась… Но… есть-ли у меня силы?… Что длать, Боже?… Я слышу голосъ, который говоритъ мн: вдь все это было давно и цлыхъ 8 лтъ уже прошло посл преступленія… Изъ двухъ виновныхъ — одинъ умеръ, другая — примирилась и съ Богомъ и съ совстью! Почему-же ты, старикъ, будешь сурове этихъ трехъ страшныхъ судей, Бога, совсти и смерти?… Брось-же портретъ, сожги письма, предай все забвенію, покажи видъ, что ничего не знаешь и сохрани на вки тайну въ твоей истерзанной груди!.. (гнвно встаетъ). Нтъ! Замолчи лживый, лукавый голосъ!…. Я — не безплотный духъ, не ангелъ, а человкъ… и я долженъ отомстить!… Побгу на площадь, дождусь ея выхода изъ церкви и тамъ, предъ всмъ народомъ, потребую у нея отчета въ ея преступленіи!… (Ходитъ въ сильномъ волненіи по сцен, подходитъ къ зеркалу, останавливается передъ нимъ.) Уймись, несчастный 60-лтній Отелло!… Твои слезы, твой справедливый гнвъ, твои страданія — нигд, ни въ комъ не встртятъ сочувствія… и вызовутъ у всхъ только одно сожалніе и, пожалуй, улыбку… Такъ молчи-же, глупецъ! Молчи старикъ, молчи!.. Если же теб придетъ нужда непремнно подлиться съ кмъ-нибудь горемъ, то ты найдешь достойнаго твоимъ страданіямъ повреннаго — друга…. это смерть!… Она приметъ молча твое горе и успокоить тебя навсегда… (Къ концу монолога подошелъ къ письменному столу, слъ въ кресло, облокотясь на письма и сжавъ руками голову).

ЯВЛЕНІЕ 4-е.

Амбруа, Гертруда.

Гертруда.

(Быстро входитъ, веселая и оживленная, снимаетъ съ себя шляпку и мантилью и кладетъ ихъ на стулъ подл буфета). Вотъ и я! Не дождалась даже конца проповди, чтобы поскоре къ теб вернуться… Но Амбруа!… Что съ тобою?… Что такое случилось? Ты страдаешь? (Она подходитъ къ нему. Амбруа поднимаетъ тихо голову, указываетъ ей рукою на портретъ. Гертруда подавляетъ въ себ крикъ). Какъ?… Я не понимаю… Это возвращеніе портрета такъ огорчило тебя?… (Амбруа, молча отодвигаетъ локти и подвигаетъ ей письма. Гертруда узнаетъ свои письма). Мое письмо!?… (Падаетъ на колна). Мое письмо!… Пощадите!…

Амбруа.

(Встаетъ и стоитъ опершись на столъ.) Вы нанесли мн тяжелый ударъ, Гертруда! Подобныя потрясенія не проходитъ безслдно въ такіе годы, какъ мои…

Гертруда.

Я такъ страдала… столько пролила слезъ за эти восемь лтъ!…

Амбруа.

Нтъ!… Вы не страдали столько въ продолженіи восьми лтъ, сколько я выстрадалъ сейчасъ въ эти десять минутъ!… Одна моя слеза стоитъ всхъ вашихъ…

Гертруда.

Господи! Что мн сказать вамъ?… Что длать?… Какъ доказать вамъ?…

Амбруа.

(Подымаетъ съ колнъ Гертруду, которая беретъ его за руку.) Что доказать мн?! То, что вы несли крестъ раскаянія въ продолженіи восьми лтъ?! Но знаете-ли вы, что великая тяжесть вашего раскаянія напоминаетъ мн только о громадности вашей вины… и неужели вы думаете, что вс ваши слезы, въ которыя я хотлъ бы врить…

Гертруда.

О!…

Амбруа.

(Сурово). Въ которыя я хотлъ-бы врить… Неужели вы думаете, что слезы всего міра могутъ заживить рану, нанесенную вами въ моемъ сердц? Слезы поддерживаютъ язвы, а не заживляютъ ихъ.

Гертруда.

О, какъ-бы я желала умереть!

Амбруа.

Умереть?.. Вы желали-бы умереть?.. Нтъ, напротивъ! Не умирать вамъ нужно, а жить, чтобы искупить себя… Подойдите ко мн!.. (Подаетъ ей стулъ возл себя).

Гертруда.

Нтъ, я не смю… мое мсто у нотъ вашихъ. (Хочетъ стать на колна).

Амбруа.

Ваше мсто тамъ, гд я указалъ. Здсь — я одинъ судья вашъ и знаю, какое мсто вы заслужили. (Гертруда садится). Мн о многомъ нужно разспросить васъ…

Гертруда.

Вамъ извстно все, Амбруа… я ничего не могу прибавить… Изъ состраданія во мн, прошу васъ, не заставляйте меня говорить объ этомъ.

Амбруа.

Напротивъ, будемъ говорить объ этомъ, или я задохнусь, если буду молчать… Подождите. (Встаетъ, беретъ портретъ, ставитъ около себя на стол, садится). Передо мною вамъ ничего не стоитъ солгать, но передъ нимъ вы, можетъ быть, этого не посмете.

Гертруда.

(Съ негодованіемъ) Амбруа!… (тише). Простите, я забыла, что вы имете право говорить со мною подобнымъ образомъ…

Амбруа.

Вотъ уже 15 лтъ, какъ мы обвнчаны… Изъ этихъ 15 лтъ — три года вы провели, обманывая меня… три года лжи и лицемрія…

Гертруда.

Амбруа!.. (покорно) Продолжайте, я васъ слушаю.

Амбруа.

(Посл молчанія) Когда онъ ухалъ отсюда, вы очень страдали?.. да?..

Гертруда.

Да… а много страдала…

Амбруа.

Вы его тогда еще любили?

Гертруда.

Да.

Амбруа.

А онъ когда узжалъ отсюда… онъ уже не любилъ васъ больше?…

Гертруда.

О, также, какъ всегда!

Амбруа.

Онъ любилъ васъ, вы — его… вы обожали другъ друга,— зачмъ же вы разстались?..

Гертруда.

Мн тяжело… мн стыдно было… постоянно лгать и обманывать…

Амбруа.

Но вы не любили меня, а любили другаго… почему же въ вашей страсти къ нему не достало мужества? Почему вы не ршились прямо взять за руку вашего любовника и не сказать ему: пойдемъ отсюда! — это все таки было бы не такъ безчестно.

Гертруда.

Я видла, какъ сильно вы меня любили и потому оставалась здсь.

Амбруа.

Ахъ, да! Я и забылъ, что у васъ доброе сердце!… Обманываютъ, обворовываютъ, убиваютъ людей, но не хотятъ причинить имъ огорченій — ужасны эти добрыя сердца!..

Гертруда.

Слушать его… какое наказаніе!…

Амбруа.

Однакожъ, еслибы вы тогда же ухали — это было-бы самое лучшее для меня. Одиннадцать лтъ прошло съ тхъ поръ и этихъ 11 лтъ было бы довольно, чтобы осушитъ мои слезы… Предположимъ даже, что вашъ отъздъ нанесъ бы мн смертельный ударъ, то и въ этомъ ни было-бы ничего ужаснаго: согласитесь, что моя смерть освободила бы всхъ отъ страданій и — прежде всего — меня самого.

Гертруда.

Амбруа, умоляю васъ пощадите меня! Каждое ваше слово отзывается въ моемъ сердц, какъ раскаленное желзо… и — по вашему блдному лицу, по дрожащему голосу я вижу какъ сильно вы страдаете!.. Какое-же удовольствіе вы находите говорить о подобныхъ вещахъ… Зачмъ погружаться въ грустное прошлое? Выслушайте меня… Я сдлаю все, что вы пожелаете, все!.. Я буду вашей служанкой, еще боле покорной и преданной, чмъ теперь и посвящу вамъ однимъ жизнь мою… Но только изъ состраданія ко мн, не мучайте меня…

Анбруа.

(Взявъ въ руки письмо) Вы желаете знать, что содержится въ этомъ письм и по какому случаю портретъ вамъ возвращенъ?.. (быстро) Я вамъ скажу это. (Ходитъ по комнат).

Гертруда.

Не говорите мн ничего, Амбруа — я ничего не хочу знать.

Амбруа.

Нтъ, нужно, чтобы вы узнали, что случилось съ человкомъ, котораго вы любили!

Гертруда.

Богъ далъ мн силу не любить его боле.

Амбруа

Дйствительно?.. Господь далъ вамъ эту силу?.. Уврены ли вы въ этомъ? Смотрите мн прямо въ глаза, Гертруда… Дайте мн вашу руку… Уврены ли вы въ томъ — повторяю — что вы боле его не любите?

Гертруда.

Да!.. Я уврена въ этомъ.

Амбруа.

Читайте!.. (Даетъ ей письмо. Она читаетъ. Молчаніе). Ваша рука дрожитъ… вы блднете… вы его еще любите! (Отталкиваетъ отъ себя ея руку, которую держалъ).

Гертруда.

(Подавляетъ въ себ крикъ и говоритъ совсмъ тихо). Вотъ уже восемь лтъ, какъ онъ умеръ для меня.

Амбруа.

О, низкая обманщица!.. Катъ подло прежде обманывала мужа, татъ теперь отречется отъ своего любовника!..

Гертруда.

Довольно, Амбруа! Прошу васъ… не будьте жестоки… не презирайте меня… Вы имете право убить меня, но не мучить подобными пытками…

Амбруа.

Васъ убить?.. Зачмъ?.. Чтобы соединить васъ съ вашимъ любовникомъ?.. Нтъ! Это было бы для васъ великимъ счастіемъ, между тмъ какъ я остался бы завсегда одинокимъ… нтъ!.. (Садится къ письменному столу). Я буду завидовать вашему счастію… (Пауза). О! Когда я только подумаю (смотря на портретъ), что это ты — мой Леопольдъ — обманывалъ меня… насмхался надо мною… ты, проклятый, испортилъ всю жизнь мою… я не въ силахъ сдержать ненависти и… вотъ теб!.. (Въ изступленіи схватываетъ ножъ и поражаетъ имъ портретъ).

Гертруда.

(Желая ею остановить). Амбруа! Что вы длаете?.. Придите въ себя!

Амбруа.

(Уходя). Не подходите… оставьте меня!.. Вы внушаете мн ужасъ! (Идетъ къ двери).

Гертруда.

Амбруа!.. Амбруа!.. Куда вы?.. (Идетъ за нимъ).

Амбруа.

Какое вамъ дло до меня, до моей жизни!.. Я ухожу и запрещаю вамъ слдовать за мною!.. Навсегда покидаю этотъ домъ, которымъ гнушаюсь теперь… я ухожу и проклинаю васъ!!… (Отталкиваетъ отъ себя Гертруду и уходитъ въ глубину, шумно захлопнувши дверь).

ЯВЛЕНІЕ 5-е.

Гертруда.

(Бжитъ за мужемъ, но останавливается передъ запертою дверью). Амбруа! Амбруа!.. Это невозможно! Меня нельзя такъ покидать… (Возвращаясь на авансцену. Одна). Я вся дрожу… Мн стыдно смотрть на свтъ Божій!.. Одинъ исходъ… одно спасеніе — умереть… да! Я должна умереть! (Закрываетъ лице руками, рыдаетъ и опускается на стулъ съ права. Пауза). Я полагала, что уже все прошлое предано забвенію и мой грхъ уже искупленъ… Я думала, что полжизни слезъ и раскаянія довольно, чтобы снять съ меня вину мою… какъ вдругъ, посл восьмилтняго горя мое прошлое не умолимо возстаетъ предо мною и… все рушится вокругъ меня!.. Тамъ умираетъ любимый человкъ, а я не смю плакать… Здсь — проклинаютъ его и мн остается только преклонить голову… (Смотря на портретъ). Бдный, дорогой мой!.. Ты причина моихъ страданій… (Встаетъ). Зачмъ я отослала его къ нему? Потому что его присутствіе здсь было вчнымъ мн упрекомъ… Но почему же эти упреки не принять было мн, какъ наказаніе за мою вину?.. Оттого, что его присутствіе безпрестанно стсняло мои чувства и я сама предъ собою была вчно виновной женщиной съ краскою стыда на лиц, съ опущенными глазами передъ честнымъ человкомъ… Я пожелала быть свободной въ своемъ дом — отослала его… и что же?.. Онъ снова возвращается на старое мсто и возвращается для того, чтобы быть изувченнымъ предо мною… Прости мн, Боже! (Посылаетъ портрету поцлуй). Этотъ поцлуй мой — прощальный! (Встаетъ). А теперь — идемъ!.. Мое мсто не здсь… не Амбруа долженъ покинуть этотъ домъ, а я… Осъ ушелъ, чтобы не выгонять меня… Онъ слабъ и не могъ далеко уйти, я догоню его и скажу ему… (Направляется къ двери и останавливается, увидвъ Амбруа).

ЯВЛЕНІЕ 6-е.

Гертруда, Амбруа и потомъ Почталіонъ.

Амбруа.

(Медленно входитъ при послднихъ словахъ Гертруды и тихо идетъ къ креслу на npaвo и садится).

Гертруда.

О, Амбруа! благодарю надъ за ваше возвращеніе,— вы пришли сказать мн ваше послднее ‘прося!’ (Амбруа печально качаетъ головой). Нтъ! Не отрицайте, Амбруа — позвольте мн думать, что ваше благородное сердце внушило вамъ эту мысль… и выслушайте меня… Я знаю, мое присутствіе здсь будетъ тяготить васъ… Гертруда отнын стала для васъ постылой… Но… вы все-таки — прошу васъ — протяните ей вашу руку и позвольте несчастной женщин покинуть это жилище, въ которомъ она не иметъ права жить… Она скроетъ себя гд-нибудь въ святой обители, вдали отъ людей и тамъ — предъ Милосердымъ Богомъ искупить вину свою… Окажите же мн милость, Амбруа — протяните мн руку и скажите послднее ‘прости!’

Амбруа.

Намъ не зачмъ съ вами прощаться.

Гертруда.

Амбруа!.. Возможно ли?!…

Амбруа.

(Тихо). Слушайте. Въ ту минуту, когда я выбжалъ отсюда, я далъ себ клятву никогда не возвращаться и никогда боле не встрчаться съ вами… Я очутился на площади… Народъ въ это время выходилъ изъ церкви. Въ одну минуту я былъ окруженъ толпою… Вс удивились увидавъ меня одного, безъ васъ… здоровались… дти дергали меня за полы моего платья и со всхъ сторонъ кричали мн: ‘Здравствуйте крестный!.. Какъ поживаете г. Амбруа?.. Не больны ли вы?..’ Тутъ подошла ко мн жена мэра и спросила: ‘Ужъ не захворала ли г-жа Амбруа? Не случилось ли чего съ нею?’ Въ слдъ на всю раздалось со всхъ сторонъ: ‘Идите, идите домой, г. Амбруа! Не безпокойтесь! Мы сходимъ за докторомъ и пришлемъ вамъ его!’ Взволнованный, не находя ничего въ голов для отвта, я что-то лепеталъ про себя и краснлъ при одной мысли, что сердце мое можетъ измнить мн…

Гертруда.

Боже!..

Амбруа.

Успокойтесь! Я собралъ вс силы, чтобы улыбнуться и сказалъ этимъ добрымъ людямъ, что со мною ршительно ничего не случилось, а что дло очень просто: вы забыли ваши четки въ церкви и я, какъ кавалеръ, хочу вамъ оказать любезность — сходить за ними самъ и принести вамъ ихъ… Мое объясненіе, повидимому, удовлетворило всхъ, но я обязанъ былъ выдержать роль до конца и пойти въ церковь, куда — какъ вамъ извстно — я давно не заглядывалъ… Я вошелъ… Безмолвіе и тишина, царившіе въ храм, вмст съ его прохладою успокоительно подйствовали на меня… Я пробрался въ уголъ капеллы и… я шелъ машинально… тамъ — вы знаете гд — между кропильницей и исповдальней, случайно остановился около маленькаго стула, покрытаго краснымъ бархатомъ… Сначала я не узналъ его… но мн вдругъ бросилась въ глаза надпись на немъ — ваше имя… Маленькій стулъ представлялся мн въ ту минуту такимъ одинокимъ, скромнымъ и печальнымъ, что… я не знаю, что произошло со мною… Я вдругъ увидлъ васъ на этомъ стул — вы молитесь и плачете… Сзади я услышалъ голосъ… явственно слышалъ, какъ говорила про васъ кропильница: ‘Въ продолженіи восьми лтъ я была свидтельницей, какъ она каждое утро и вечеръ погружала свои пальцы въ мою раковину’… Исповдальня говорила: ‘Амбруа! Богъ простилъ ее!..’ Я почувствовалъ, какъ невольно сгибаются мои колна.. я преклонилъ ихъ… сталъ молиться… горячо молился… плакалъ и… и вотъ — вернулся сюда!..

Гертруда.

Благодарю васъ!.. (Хочетъ подойти къ нему).

Амбруа.

(Останавливаетъ ее движеніемъ руки). Не меня благодарите… Теперь, Гертруда, дайте мн эти письма — единственное доказательство вашей вины. (Она подаетъ ему, онъ разрываетъ ихъ). И этихъ доказательствъ больше не существуетъ!..

Гертруда.

Значитъ… вы все забываете?..

Амбруа.

Все прощаю… Я тоже тутъ виноватъ — я былъ слишкомъ старъ для васъ, Гертруда.

Вы снова будете моимъ другомъ… маленькій красный стулъ въ храм не будетъ одинокимъ и отнын я буду всегда сопровождать васъ въ церковь… Думаю, что подобныя прогулки будутъ приносить мн пользу… Что вы на это скажете, Гертруда?… Вы не отваете?… А… понимаю!і… (Идетъ къ портрету). Успокойтесь! Мсто этого портрета не здсь… Мы отошлемъ его къ другимъ, боле счастливымъ людямъ, которымъ онъ будетъ служить дйствительно пріятнымъ воспоминаніемъ о прошломъ!…

Гертруда.

(Падаетъ передъ нимъ на колна и цлуетъ въ руку)

Почталіонъ.

(За окномъ). Г. Амбруа!

Амбруа.

(Поспшно). Встаньте!… Тяжелый сонъ прошелъ…

Почталіонъ.

(У окна). Г. Амбруа!

Амбруа.

(Оканчивая мысль). Начинается новая жизнь!… (Идетъ отворитъ окно).

Почталіонъ.

(Просовывая голову въ окно). Это я Амбруа!!.. Ба-ба!… Что-же это мн сейчасъ — разсказывали, что будто г-жа Амбруа больна… а она здорове и прекрасне, чмъ когда-либо…

Амбруа.

Нтъ, старина — въ город ошибаются — Гертруда не была больна!… Вотъ что Гертруда! Ты должна заплатить нсколько франковъ этому честному старику за присланную намъ посылку, а я долженъ угостить его стаканчикомъ рома. Выдай-ка ему, Гертруда, то и другое вмст. (Тихо переходитъ на авансцену налво. Гертруда подходитъ къ буфету и наливаетъ стаканъ рома).

Почталіонъ.

Что за удовольствіе услуживать такимъ господамъ, какъ вы г. Амбруа! Я-бы не прочь каждый день приносить вамъ подобныя посылки!…

Амбруа.

Нтъ, благодарю, старикъ! Эта посылка стоитъ дорогаго…

Почталіонъ.

Правда, г. Амбруа… дорого: всего 12 франковъ 50 сантимовъ (Гертруда подошла къ нему съ ромомъ), не считая стакана рома, хе-хе! Но что длать! Ужъ врно каждому на роду написано хоть разъ въ жизни да получитъ такую посылку изъ какой нибудь Одессы. (Весело, поднимая взятый у Гертруды стаканъ). За ваше здоровье г. и г-жа Амбруа! За продолженіе нашей счастливой жизни!… (Пьетъ).

Гертруда.

(Въ полголоса, мужу.) Благодарю!… (Почталіону, отдавая деньги). Благодарю васъ, папа Ансельмъ, благодарю!…

Амбруа.

(На авансцен, у письменнаго стола, всторону). О, мой кумиръ! Мой… послдній кумиръ!…

(Занавсъ).