Посщеніе парижскаго Воспитательнаго дома.
Посщеніе парижскаго Воспитательнаго дома.
(A faggot of French Sticks).
‘Москвитянинъ’, No 14, 1853
Посещение парижского Воспитательного дома, Хед Фрэнсис, Год: 1851
Время на прочтение: 6 минут(ы)
Справедливо превозносятъ понятливость парижскихъ извощиковъ, когда они не понимаютъ васъ съ одного слова, то это значитъ просто, что они не хотятъ васъ понять. На дняхъ одинъ англичанинъ, который слишкомъ плотно пообдалъ и хотлъ движеніемъ облегчить пищевареніе, садится въ фіакръ: — куда прикажете, сударь? спрашиваетъ Автомедонъ. ‘Къ чорту!’ отвчаетъ джентльменъ. Минуту спустя карета катилась, черезъ пол-часа остановилась на углу улицы. ‘Какой No, сударь?’ спрашиваетъ кучеръ черезъ плечо своего сдока. Джентльменъ смотритъ въ дверцы и видитъ на стн надпись: Адская улица.
Я вспомнилъ про этотъ анекдотъ вчера, приказавъ отвезти себя въ эту же самую Адскую улицу, гд изо всхъ столичныхъ улицъ лучше можно видть небо, тутъ находится обсерваторія, которой восточный фасадъ считается широтою Парижа. Въ одной изъ залъ этого великолпнаго зданія ученые начертили также и меридіанъ его. Тутъ телескопы для изученія звздъ, анемометръ для означенія направленія втра, плювіометръ для измренія количества дождя, которое падаетъ ежегодно, зала, которая можетъ вмстить въ себ до 600 человкъ и гд г. Араго читаетъ свои лекціи, наконецъ прекрасная библіотека, содержащая 45 т. томовъ.
Но сегодня я пріхалъ въ Адскую улицу не для того, чтобы осматривать обсерваторію, хотя экипажъ мой остановился почти напротивъ этого зданія, подъ небольшимъ трехцвтнымъ флагомъ, который разввается на конц остроконечнаго шеста и служитъ вывскою четырехъ-угольному отверстію, продланному въ стн. Отверстіе, шириною около 20 вершковъ, вмщаетъ въ себ круглый черный ящикъ, это-то, что называютъ un tour (воротъ, оборотный ящикъ) для принятія подкидышей.
Такъ какъ заведеніе всегда отворено для публики, то я позвонилъ у главныхъ воротъ, и когда они отворились, хотлъ изъяснить причину моего посщенія, но привратникъ, съ быстротою французскаго ума, угадалъ мое желаніе, прежде нежели я раскрылъ ротъ, и попросилъ меня войдти въ его комнату и приссть на лавку, потомъ позвонилъ самъ и прибавилъ, что сей-часъ придутъ и покажутъ мн все, что есть замчательнаго въ заведеніи.
Въ комнат привратника сидла сестра милосердія, чисто одтая, съ скромною и привтливою наружностію и смиренно занятая штопаніемъ чулковъ. Вскор, по лвую руку отъ меня, отворилась дверь, и я увидлъ почтенную женщину, которая, не входя въ комнату, сдлала мн знакъ за нею слдовать. Лишь только я переступилъ за порогъ, какъ очутился на обширномъ четвероугольномъ двор, нкогда принадлежавшемъ монастырю ораторіянцевъ и окруженномъ зданіями ныншняго заведенія. Въ центр фасада трехъ-этажнаго дома блистали башенные часы — эмблема порядка и правильности, которую можно видть на всхъ парижскихъ общественныхъ зданіяхъ.,
Въ лвомъ флигел, на двухъ параллельныхъ дверяхъ были надписи: ‘контора,’ ‘казначейство.’ Въ правомъ находилась церковь съ двумя рядами оконъ.
20-ть лтъ тому назадъ. во Франціи считалось не мене 296 Воспитательныхъ домовъ, гд, безъ малйшихъ предварительныхъ справокъ, принимали бдныхъ дтей, не рдко носимыхъ по улицамъ въ плетенк коммиссіонера, которому поручено было собирать ихъ. Въ 1832 году необыкновенная смертность, замченная между найденышами, и другія, равно важныя причины, заставили ограничить пріемъ. Потребовали, чтобы не приносили ни одного ребенка безъ свидтельства объ его ‘оставленіи’, подписаннаго полицейскимъ чиновникомъ, который имлъ позволеніе пожурить мать, или другую особу, покидающую ребенка, но не имлъ права отказать въ свидтельств, котораго отъ него требовали. Это ограниченіе уменьшило число пріютовъ для подкидышей до 152-хъ, но оно такъ было противно общему мннію, что въ 1848 году, изъ 55 генеральныхъ совтовъ 44 подали голосъ за уничтоженіе мры. Вслдствіе этаго теперь дтей опять кладутъ въ вороты (tour), какъ до 1833 г. Заведеніе не только обязано принимать дтей всхъ матерей, которыя объявляютъ невозможность держать ихъ у себя, но сверхъ того постановленіемъ присвоиваетъ право поступленія въ заведеніе сиротамъ (отъ 12 до 14 лтъ) и дтямъ всякой особы, которая можетъ доказать недостаточность способовъ прокормить ихъ.
Здоровыхъ дтей, почти немедленно по принятіи, разсылаютъ по деревнямъ и раздаютъ женщинамъ, которыя обязываются кормить ихъ за 4 франка въ мсяцъ, эта сумма постепенно возвышается до 8 фр., если дти подростутъ у нея въ дом. Извстно, что не разъ молодая мать, покинувши свое дитя, обращается въ Воспитательный домъ, въ который она его помстила, съ просьбою — дать ей питомца, изъ надежд,— быть можетъ, сама того не зная,— подражать матери Моисея и заставить публичное милосердіе играть роль дочери Фараона.
Я уже имлъ нкоторое понятіе объ этихъ подробностяхъ, когда послдовалъ за своею путеводительницею, она ввела меня въ обширную и длинную залу, называемую ‘ясли’ (la criche). Тамъ, какъ я и ожидалъ, увидалъ я, прежде всего, голову ребенка, которая качалась на-право и на-лво въ рукахъ женщины, потомъ рядомъ съ нею 15 другихъ малютокъ, которые, подобно первому, вертли головами, или спали на рукахъ 15 поселянокъ, спокойно сидящихъ на стульяхъ. Причина этаго почти безпрестаннаго волненія состояла въ томъ, что одна голова дтей оставалась свободною, между тмъ какъ все тло ихъ было стянуто пеленками и увито свивальниками, какъ мумія, или какъ втвь дерева, сжатая своею корою. Многія изъ крестьянокъ показались мн довольно пожилыми, и могли быть бабушками своихъ питомцевъ, поэтому я ни мало не удивился воплямъ и крику дтей. Однажды, музыка казалась мн боле шумною, нежели сколько должно было ожидать отъ числа пвцовъ, вскор я открылъ тому причину, замтивъ хоръ, сначала для меня невидимый, который находился въ нкоторомъ род корыта или колоды на оконечности линіи и состоялъ изъ 12 ребенковъ въ черныхъ шапочкахъ, этимъ малюткамъ не было еще недли, и они плотно лежали одинъ возл другаго, какъ клавиши на фортепіано! Какіе фортепіаны!
Никогда еще не случалось мн видть такого множества дурныхъ дтскихъ лицъ, смуглыхъ, красныхъ, темныхъ, и которыя вс вмст не только кричали, но длали невообразимыя гримасы, какъ-будто бы ротъ ихъ на мсто молока, въ которомъ они нуждались, наполненъ былъ ревенемъ, ялапомъ, алоемъ, горчицею, однимъ словомъ, всми возможными аптекарскими снадобьями. Кажется, не было ни малйшей надежды успокоить ихъ, просто, было отъ чего придти въ отчаяніе. Когда начиналъ одинъ, другіе немедленно подхватывали, и т. д. Если же, на минуту, они умолкали, какъ ураганъ передъ новымъ и сильнйшимъ порывомъ, то въ этихъ маленькихъ существахъ, вынужденныхъ къ краткому промежутку молчанія недостаткомъ дыханія, проглядывало такое горестное выраженіе, что я весь былъ проникнутъ жалостію. Увы! я одинъ испытывалъ чувство состраданія и обращалъ на нихъ вниманіе. Каждая изъ 16 кормилицъ занималась только своимъ питомцемъ и старалась усыпить его, раскачивая то на право, то на лво, то взадъ, то впередъ.
Моя путеводительница, которая никакъ не могла понять, что такое меня тутъ удерживало, нсколько разъ покушалась увести меня дале, чтобы показать мн то, что, по ея мннію, было несравненно занимательне, но не смотря на ея повторенныя убжденія, я оставался погруженнымъ въ это зрлище до тхъ поръ, пока наконецъ, оторвавшись отъ созерцанія 12 кандидатовъ на пищу, я сдлалъ послдній вопросъ касательно клочка бумажки, пришитаго къ шапочк каждаго ребенка. Это былъ No, подъ которымъ онъ записанъ въ реэстрахъ заведенія. Тутъ же упомянутъ день, или ночь, и часъ его прибытія. Слишкомъ часто случается, что этимъ числомъ и ограничивается все, что только извстно изъ жизни маленькихъ несчастливцевъ.
Паркетъ комнаты, по которой я проходилъ, былъ такъ хорошо натертъ, что я едва не упалъ, хотя у меня не было на рукахъ ребенка. Стараясь возстановить равновсіе, я увидалъ, что нахожусь среди цлаго сонма дтей. Дйствительно, я насчиталъ тутъ не мене 120 желзныхъ колыбелей, которыя вс были заняты. Возл, колыбелей я замтилъ множество женщинъ, которыя держали рожки, назначенные замнить для питомцевъ материнскую грудь. На конц возвышалось изваянное изображеніе Того, Кто сказалъ: ‘Sinite parvnloe venire ad me’.
Потомъ путеводительница моя провела меня въ залу, гд на одной сторон находился рядъ колыбелей, а на другой рядъ кроватей для кормилицъ. За этой слдовала еще комната, въ которой было только 38 колыбелей. Я стоялъ уже на порог, когда провожавшая меня женщина сказала мн, что тутъ лежали дти, страдавшія всякаго рода глазными болзнями. При этомъ извщеніи я поскорй воротился назадъ и не хотлъ войдти {Сиръ Фр. Гадъ прізжалъ въ Парижъ совтоваться съ однимъ изъ знаменитйшихъ парижскихъ глазныхъ врачей.}. Потомъ, не изъясняя причины моего страха, съ большею храбростію перешелъ черезъ длинную лазаретную залу, наполненную колыбелями съ голубыми занавсками, гд вс малютки лежали въ кори. Но пусть успокоится читатель, я не стану описывать непріятнаго концерта чиханій, кашля, пронзительныхъ, или хриплыхъ воплей, которые меня тугъ привтствовали.
Изъ оконъ этой залы я замтилъ еще два флигеля, которые также надялся осматривать, но моя вожатая сказала, что они предоставлены взрослымъ дтямъ и что туда не водятъ постителей. Въ замну, она не безъ гордости показала мн прачешную, сушильню, скотный дворъ, обширные сады и сарай съ 30-го желтыми омнибусами, изъ которыхъ въ каждомъ могло помститься до 16-ти кормилицъ (именно то число женщинъ, которое я видлъ въ зал, и которыя дожидались часа отъзда). Въ этихъ омнибусахъ отвозятъ ихъ на станцію желзной дороги, откуда он возвращаются къ себ, каждая съ полученнымъ ею питомцемъ.
Я узналъ, что заведеніе въ 1851 г. приняло около 5 т. дтей, не считая 1500, принадлежащихъ женщинамъ, принужденнымъ лечь въ больницу, гд он не могли кормить дтей своихъ, взятыхъ на это время въ заведеніе. Пять тысячъ дтей, принятые окончателіно, кормятся и воспитываются на счетъ заведенія до 21 года, если до тхъ поръ не поступили въ ученіе или не пристроились какимъ-нибудь другимъ образомъ. Кром необходимаго числа прислуги и кормилицъ, тутъ находятся 34 сестры милосердія, три монаха изъ христіанскихъ школъ и главный надзиратель. Весь расходъ заведенія простирается до 1,318,118 фр. (Отчетъ 1848 года). Посщеніе мое окончилось тмъ, съ чего должно бы начаться, — съ ворота (tour). Сперва мн представилась только небольшая черная доска, но обернувши ее {En tournant, откуда tour.}, я увидлъ подушку, набитую соломою и покрытую полинялою зеленою матеріею. Эта подушка возбудила во мн движеніе глубокаго и горестнаго умиленія. Какъ! здсь, на этомъ логовищ парижскія матери кладутъ ребенка, съ которымъ на вки разстаются. Найдётся ли какая мать, изъ самаго низкаго разряда тварей, въ которой подобное дйствіе не возмутило бы всхъ чувствъ! И вотъ все, что придумало просвщеніе, приходящее на помощь несчастнымъ, которымъ стыдъ или нищета запрещаютъ сознаться въ священномъ званіи метери. Для извщенія дежурнаго чиновника звонятъ, положивъ ребенка въ воротъ, но иногда присутствіе его возвщается одними воплями. Понятно, что много матерей не имютъ силъ позвонить. Наконецъ, какимъ бы образомъ ребенокъ ни вступилъ въ заведеніе, но главное сдлано. Онъ принятъ…. Его вынимаютъ изъ в0рота, привязываютъ ему No и утромъ на другой день крещеніе даетъ ему имя.