Политическая и общественная хроника, Реклю Эли, Год: 1869 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 29 минут(ы)

ПОЛИТИЧЕСКАЯ И ОБЩЕСТВЕННАЯ ХРОНИКА

Результаты парижскихъ выборовъ 1869 года.— Спокойствіе и твердость парижской оппозиціи.— Безсиліе конституціи и сила общественнаго мннія.— Характеристика главныхъ представителей парижскаго населенія г.г. Даримона, Эмиля Оливье, Жюля Симона, Геру, Тьера, Гамбетта и пр.— Паденій Жюля Фавра, какъ представителя оппозиціи фразъ.— Что хотло выразить парижское населеніе настоящими выборами?— Сближеніе партіи между собою, какъ новое явленіе посл декабрьскаго Coup d’tat.— Относительное значеніи возрастающей оппозиціи.— Выборы въ провинціяхъ.— Уличныя сцены въ Париж, сочиненныя префектомъ Піетри.— Городъ требуетъ разслдованія этого темнаго дла.— Величайшая желзная дорога въ мір — чрезъ весь континентъ Америки.— Война на берегахъ Парагвая.

Когда президентъ французской республики совершилъ свой извстный декабрьскій coup d’Etat будто бы для того, чтобы возстановить во всей ея чистот всеобщую подачу голосовъ, извращенную реакціонерными депутатами палаты,— онъ получилъ возможность и силу распоряжаться конституціей совершенно по своему произволу. Изъ всхъ учрежденій несчастной революціи 1848 года только одна всеобщая подача голосовъ пережила ломку, послдовавшую за переворотомъ, ой Наполеонъ III обязанъ всмъ, отсюда понятію, что новое правительство должно было употреблять вс усилія для удержанія этой силы въ своихъ рукахъ, для извлеченія изъ нея всей той пользы, какую она могла дать. Палата представителей, высшее выраженіе всеобщей подачи голосовъ, составлена въ такомъ разсчет, чтобы каждый ея членъ приходился на пятьдесятъ тысячъ жителей, между тмъ гораздо основательне имть одного депутата на 100,000. По конституціи, палат повидимому даны верховныя права, но въ тоже время она поставлена въ зависимость отъ императорскаго сената и государственнаго совта. Нкогда палата обладала дйствительной законодательной властью, она сама предлагала новые законы, подвергала ихъ преніямъ, принимала или отвергала, однимъ словомъ имла право окончательнаго ршенія, нынче же она лишена всякой иниціативы, даже права представлять адресъ, за ней оставили только одно право — утверждать бюджетъ въ цломъ состав, такъ какъ она никогда не будетъ въ состояніи выказать такую храбрость, чтобы осмлиться отвергнуть его. Она даже не сохранила за собой права утверждать миръ или войну,— права, которымъ обладаютъ ршительно вс политическія собранія, даже самыя дикія и невжественныя: права, котораго никогда не были лишены негры въ Замбези, краснокожіе въ Делавар и въ другихъ мстахъ, права, которое даже первый Наполеонъ признавалъ за своимъ нмымъ и неспособнымъ законодательнымъ корпусомъ. Но это еще не все. Наполеонъ III пожелалъ, чтобы эта безгласная палата избиралась подъ правительственнымъ давленіемъ, чтобы вс ея члены были изъ числа людей слпо преданныхъ ему. Во время выборовъ правительство черезъ своихъ органовъ,— префектовъ, указываетъ врнымъ избирателямъ на кандидатовъ императора, будучи выбраннымъ, такой кандидатъ становится просто чиновникомъ, машиной, вотирующей законы, составленные государственнымъ совтомъ, и бюджеты для поддержанія личныхъ капризовъ. А чтобы еще лучше гарантировать себ безгласность и зависимость членовъ палаты, правительство выставляетъ кандидатами лицъ, принадлежащихъ ко двору: одинъ изъ нихъ шталмейстеръ, другой егермейстеръ, третій ловчій, четвертый берейторъ и т. д. Такими дйствіями, нтъ сомннія, всеобщая подача голосовъ, становится только средствомъ для усиленія правительственнаго произвола, а палата превращается въ канцелярію. Наполняя палату личностями ничтожными во всхъ отношеніяхъ, правительство второй имперіи этимъ самымъ желало лишить се всякаго уваженія въ стран. Оно пожалуй успло въ этомъ, но черезъ то еще боле увеличило свою непопулярность. Это оно чувствуетъ и даже высказываетъ само. Униженіе законодательнаго собранія отразилось и на виновник его. Эти депутаты, неумющіе говорить, но могли, разумется, произносить рчей въ защиту правительственной политики, когда въ томъ оказалась надобность, когда, было уже недостаточно краснорчія министровъ-адвокатовъ. Эти депутаты, неимющіе никакого личнаго убжденія, потому самому не имли ни малйшаго личнаго желанія защищать своего господина. Избранные изъ числа людей неспособныхъ проявлять собственную иниціативу, они по могли выказать никакой энергіи и силы, когда потребовались люди сильные и мужественные. Въ числ этихъ депутатовъ находилось множество личностей, которыя думали только о томъ, какъ бы схватить гд можно и такимъ образомъ увеличить свой доходъ въ 15,000 франковъ, получаемый ими по званію депутата…. И посл того вторая имперія еще жалуется! Императоръ раздражительно указываетъ на глупость и трусость своихъ офиціальныхъ депутатовъ! Не самъ ли онъ, по само ли правительство второй имперіи унизило свое большинство въ палат, и черезъ то самое возвысило меньшинство, на сколько оно ослабило своихъ защитниковъ, на столько же оно усилило оппозицію. Посл того нечего удивляться, что лвая сторона завоевала себ множество новыхъ сторонниковъ насчетъ правой, защищающей политику второй имперіи!

Но и это еще не все. Но конституціи палата должна была смняться каждые три года, правительству второй имперіи показалось не совсмъ удобнымъ такъ часто спрашивать мннія страны насчетъ своего управленія и отдавать въ немъ отчетъ, поэтому оно ршилось трехлтній срокъ измнить въ шестилтній. Но что же вышло изъ этого маневра, казавшагося такимъ ловкимъ, такъ искусно обдуманнымъ? А вышло то, что страна на боле рдкіе выборы посмотрла серьезне и они сдлались пугалами правительства, которое дйствіями своими стало походить на несостоятельнаго должника, всми способами желающаго скрыть свою несостоятельность, тамъ занимая за огромные проценты, чтобы уплатить по векселю, тутъ занимая опять при самыхъ невыгодныхъ условіяхъ для уплаты процентовъ по другому обязательству, должникъ наконецъ доходитъ до того, что не видитъ уже никакого выхода. Правительство второй имперіи забыло или по хотло придавать значенія той истин, что нельзя играть принципами. Если абсолютное правительство желаетъ призвать къ себ на помощь народное представительство, для него гораздо выгодне имть настоящее представительство, а не тнь его, не пародію на него, для него несравненно выгодне имть парламентъ, дйствительно представляющій собой мнніе всей страны, чмъ парламентъ, представляющій его слабо или совсмъ непредставляющій. Когда желаютъ купить барометръ или термометръ, прежде справляются врно ли они показываютъ состояніе погоды и температуру, если неврно, то считаютъ ихъ ни на что негодными. Вмсто шестилтней палаты для французскаго правительства было бы несравненно выгодне имть годичную палату. Чтобы избжать неудобствъ, происходящихъ отъ слишкомъ частой смны состава всей палаты, можно бы было устроить непрерывную смну членовъ. Такъ, еслибъ Франція была раздлена на 52 кантона, то каждую недлю происходили бы выборы: одну недлю въ одномъ, другую въ слдующемъ и т. д., и каждую недлю смнялась бы пятьдесятъ вторая часть палаты, еслибъ нашли боле удобнымъ раздлить ее на 365 кантоновъ по числу дней, то выборы происходили бы каждый день. Нечего бояться волненій, которыя будто бы произойдутъ при подобномъ порядк выборовъ, эти волненія нисколько не будутъ значительне тхъ, какія производитъ ежедневное объявленіе курса ренты, представляющаго собой другой политическій термометръ. Принимая такую систему, правительство ршительно выигрываетъ, ибо избавляется отъ дйствительно серьезныхъ волненій, какими иногда сопровождаются періодическіе выборы, возобновляющіе разомъ всю палату, что въ настоящее время испытываетъ Франція.

Послдній ударъ, полученный правительствомъ Наполеона III, принадлежитъ къ числу столько же скандалезныхъ сколько и опасныхъ ударовъ. Послдняя принятая имъ избирательная битва не есть для него ни Ватерлоо, ни даже Лейпцигъ, ни даже отступленіе черезъ Березину, это скоре Прейсишъ-Эйлау или Бородино,— побда, стоющая дороже и сопровождавшаяся большими потерями, чмъ пораженіе.

И посл перевыборовъ въ Париж и въ провинціяхъ, правительство сохранило огромное численное преимущество надъ своими противниками. Приблизительныя цифры силы партій въ новой палат, которыя уже извстны читателямъ ‘Дла’ изъ прошлой хроники, и посл перевыборовъ остались врны, хотя совершенно точную цифру можно будетъ дать только посл поврки выборовъ самою палатою. Факты матеріальные легко предвидть, но совсмъ не то съ фактами моральными. Правительство могло приблизительно врно предсказать, сколько ударовъ выпадетъ на его долю во время выборовъ, по ено никакимъ образомъ не могло бы вычислить сумму той боли, какую произведутъ эти удары. Все зависитъ отъ чувствительности кожи, положимъ она привыкла получать пятьнадцать ударовъ и, получивъ ихъ, не ощущаетъ особенной боли, но дайте шестьнадцатый и она почувствуетъ сильную боль, а двадцатый можетъ вызвать въ истязуемомъ субъект стопы и крики о помилованіи. Но могъ ли этотъ субъектъ впередъ предугадать, что шестьнадцатый ударъ произведетъ такую боль,— онъ врилъ уже въ нечувствительность своей кожи даже при гораздо большемъ числ ударовъ.

Ныншніе выборы для правительства второй имперіи были боле неблагопріятны, чмъ предъидущіе: въ Париж по прежнему выбраны вс оппозиціонные депутаты, въ провинціи вмсто прежнихъ 250 офиціальныхъ депутатовъ, правительство получило всего только 200, т. е. все же иметъ въ палат большинство боле двухъ третей голосовъ. Имть 7з голосовъ въ палат общинъ — для Гладстона значитъ имть блистательный тріумфъ, для Дизраели — неожиданное счастіе, но всемогущее правительство Наполеона III при такомъ результат выборовъ приходитъ въ ужасъ и раздражается до истерики.

Вотъ къ какимъ результатамъ приходятъ, употребляя неврный термометръ общественнаго мннія. Въ Англіи министерство существуетъ спокойно, если иметъ въ своемъ распоряженіи большинство двнадцати голосовъ, и совершенно комфортабельно, обладая двадцатью голосами, во Франціи же Руэ и К^о чувствуютъ дрожь, хотя въ ихъ распоряженіи 200 депутатовъ изъ 300.

Парижскіе выборы, какъ и въ 1863 году, нанесли правительству чувствительный ударъ. Вс девять депутатовъ, выбранныхъ столицей, принадлежатъ къ оппозиціи и правительство не заручилось здсь даже половиной голоса. Парижъ — это какъ извстно, интеллектуальный, моральный и политическій центръ страны, это квинтъ-эссенція Франціи, и Парижъ думаетъ и длаетъ сегодня то, что провинція думаетъ и будетъ длать завтра.

Для лучшаго уясненія положенія необходимо изложить подробности событій во время выборовъ въ Париж съ обозначеніемъ именъ всхъ дятелей, безъ чего обойтись невозможно, ибо эти имена представляютъ собою извстные принципы, которыми руководились 360,000 парижскихъ избирателей, т. е. вся лучшая часть населенія, принимающаго участіе въ общественныхъ длахъ.

Начнемъ съ прежнихъ депутатовъ.

Въ числ прежнихъ депутатовъ отъ Парижа фигурировалъ нкій Даримонъ. Онъ предложилъ себя въ кандидаты въ 1863 году и былъ избранъ парижскимъ населеніемъ, какъ радикалъ. Онъ общалъ мужественно отстаивать интересы своей партіи, но скоро доказалъ, что онъ превеликій трусъ. Не умя обходиться безъ руководителя, онъ примкнулъ къ Оливье, пообщавшему сразить бонапартистовъ громами своего краснорчія. Вмст съ Оливье, онъ сошелся съ Геру, имперіалистскимъ демократомъ, и охотно писалъ громко-либеральныя статьи противъ клерикаловъ въ его газет l’Opinion National, и еще охотне истреблялъ вмст съ нимъ вкусные обды у принца Наполеона въ Пале-роял. Принцъ Наполеонъ, вліянію котораго они подчинились, — по виду человкъ весьма образованный, остроумный, любезный, слдующій весьма разумной политик, но въ сущности коварный, трусливый и стоящій горячо за подкупы. Отъ обдовъ у принца, они перешли къ ужинамъ у Морни, а оттуда попали и на вечера въ Тюльери. Такимъ образомъ Даримонъ пошелъ не по той дорог, по какой общалъ идти, предначертавъ свою программу дйствій избирателямъ. Избиратели, безъ сомннія, не могли остаться довольны поведеніемъ своего представителя и стали смотрть на него съ негодованіемъ и презрніемъ. Но къ этимъ своимъ чувствамъ къ Даримону, они не примшивали той ненависти, какую возбудилъ къ себ Оливье. На поведеніе Оливье, человка съ большимъ талантомъ, посмотрли несравненно строже. У Оливье было много фанатическихъ почитателей его ‘системы’, и т, которые называли Даримона просто лакеемъ, именовали Оливье измнникомъ. Когда открылись выборы, Даримонъ, подавляемый презрніемъ своихъ избирателей, не осмлился представиться кандидатомъ, ставъ всеобщимъ посмшищемъ, онъ сдлался безполезной ненужностію даже самому правительству, которое купило его, и теперь удаляетъ куда-то консуломъ въ отдаленные края. Такъ кончилъ одинъ изъ прежнихъ девяти депутатовъ Парижа.

Три другіе Жюль Симонъ, Пельтанъ и Пикаръ избраны вновь и въ одинъ день. Пельтанъ главнымъ образомъ благодаря тмъ сарказмамъ, которые онъ такъ ловко умлъ преподносить своему султану Пикаръ за то, что онъ выказалъ себя яростнымъ врагомъ парижскаго наши, барона Гаусмана. Толстякъ Пикаръ отличается остроуміемъ и слыветъ за большого добряка. Не выказывая никогда большихъ претензій, онъ, во время своей политической дятельности, не затронулъ ничьего тщеславія, не оскорбилъ никакой партіи. Потому-то до настоящаго времени онъ всегда былъ самымъ популярнйшимъ изъ всхъ парижскихъ политическихъ дятелей. Парижане обыкновенно называютъ его просто: ‘толстякъ Пикаръ’.

Что касается Жюля Симона, то это человкъ другого закала. Изумительно ловкій, съ той поры какъ онъ сдлался депутатомъ, онъ оказалъ много слишкомъ видныхъ услугъ, низшіе слои демократіи ему длаютъ оваціи, толпа неистово ему рукоплещетъ, но почему-то онъ не любимъ въ высшихъ слояхъ, и предводители демократической партіи смотрятъ на него подозрительно, обвиняя его въ честолюбіи и неискренности убжденій. Жюля Симона, второе лицо въ палатской демократический оппозиціи посл Жюля Фавра, подозрваютъ въ близкихъ сношеніяхъ съ принцами Орлеанскаго дома, самымъ откровеннымъ приверженцемъ которыхъ въ палат считаютъ Тьера, но какъ бы тамъ ни было, Жюль Симонъ чрезвычайно искусно маневрируетъ, онъ самъ подогрвалъ свое избраніе въ народныхъ собраніяхъ, отъ чего съ такимъ презрніемъ сторонится олимпіецъ Жюль Фавръ. Симонъ по пробовалъ обдовъ въ Пале-роял, по время отъ времени онъ ходилъ завтракать ‘по просту’ съ каменьщиками и кожевниками, если же ему случалось ужинать у своего добраго друга Дюрюи, министра народнаго просвщенія, онъ старательно заботился, чтобы газеты не освдомились какъ нибудь о такомъ событіи. Онъ обладаетъ удивительной способностію лавировать между подводными камнями, съ экономистами онъ чистйшій экономистъ, безъ сучка и задоринки, къ соціалистамъ онъ также обращается съ самыми любезными рчами, тоже и съ коммунистами, которыхъ онъ нкогда поражалъ громовыми фразами, написавъ когда-то книгу о натуральной религіи, гд онъ снималъ шляпу передъ католицизмомъ, онъ нынче расточаетъ любезные комплименты матеріалистамъ.

Перейдемъ къ пятому депутату, Адольфу Геру, редактору Opinion National, который провалился на этихъ выборахъ. Геру былъ избранъ въ прошлый разъ потому, что онъ первый изъ журналистовъ всталъ въ замтную, явную оппозицію съ имперіей. Его оппозиція была чисто-конституціонной оппозиціей, въ ней дло шло не о принципахъ, а объ образ дйствій. Но чмъ боле сближался онъ съ имперіею категорически и безъ всякихъ заднихъ мыслей, тмъ легче было ему подвергать критик административные акты. Вдь и Персиньи, старинный слуга императора, смло папа, далъ на дятельность министровъ и даже на распоряженія самаго Наполеона. Геру, разъ признавъ правительство второго декабря и отказавшись преслдовать его за его происхожденіе, получилъ полнйшее право говорить смло и ршительно. За нимъ было первое слово и граждане съ истиннымъ душевнымъ облегченіемъ услышали наконецъ голосъ, который осмлился возвыситься и заговорилъ тономъ упрека и порицанія. Геру былъ въ нкоторомъ род первый, заговорившій о нелпостяхъ извстныхъ министровъ, о глупости извстныхъ префектовъ, о грабительств нкоторыхъ финансистовъ, по что въ особенности способствовало его успху,— это торжественное объявленіе имъ войны католической церкви и раскрытіе мерзостей снова усиливающихся іезуитовъ. За эти услуги парижскій народъ назвалъ его своимъ депутатомъ, такъ какъ ждалъ отъ него горячей оппозиціи клерикаламъ. Но что было хорошо въ 1863 году, оказалось недостаточнымъ въ 1869, теперь потребовалась большая смлость и иныя убжденія, чмъ т, которыми отличался нахлбникъ принца Наполеона. Геру представился своимъ избирателямъ опять въ качеств непримиримаго врага католической церкви. Его соперникомъ въ томъ же избирательномъ округ явился Ферри, также въ качеств непримиримаго врага католической церкви, и еще боле врага декабрьской имперіи. Со стороны клерикаловъ выступилъ нкій Кошенъ, который однакожъ не ршился явиться клерикаломъ, и выступилъ въ качеств человка прогресса, послдователя свободомыслія, но птица видна была по полету, тмъ боле, что за нимъ потянулся цлый баталіонъ іезуитовъ, онъ заявилъ также о своей оппозиціи сенскому префекту, а его всми силами поддерживали креатуры этого почтеннаго администратора, онъ явился, какъ кандидатъ независимый отъ правительства, однакожъ вс правительственные агенты получили приказаніе вотировать за него. Ферри, краснорчивый ораторъ, остроумный писатель, легко одержалъ верхъ надъ своими противниками.

Прибавимъ въ скобкахъ, что Кошенъ, кандидатъ іезуитовъ и правительства, главную поддержку имлъ въ императриц, которая, еслибы онъ былъ выбранъ, прочила его на мсто ненавидимаго ею Дюрюи. Замчательно, что Дюрюи, посвященный въ тайну этой интриги, долженъ былъ писать офиціальные циркуляры по своему вдомству, приглашавшіе его подчиненныхъ вотировать въ пользу его конкурента, по за то на словахъ онъ ихъ уговаривалъ подавать голоса за Ферри.

Шестой депутатъ Парижа, Карно, также получилъ отставку. Карно уже давно сдлался старой безполезностію и имлъ только одно достоинство, что онъ сынъ знаменитаго отца, извстнаго республиканца Карно, котораго исторія по недоразумнію всегда выставляла типомъ честнаго человка по преимуществу, но который, какъ показываютъ недавно открытые документы, былъ просто умный человкъ и весьма грубый честолюбецъ.

Вмсто Карно избранъ Гамбетта. молодой ораторъ, поражающій силой своей страстной, горячей рчи. Онъ обладаетъ такимъ же блестящимъ ораторскимъ талантомъ, какъ и Оливье, и притомъ твердыми убжденіями. До процесса Бодэна въ прошедшемъ году онъ былъ почти неизвстенъ, но рчь, произнесенная имъ въ суд, въ качеств защитника редактора газеты Reveil, сразу обратила на него вниманіе всей Франціи. Въ своей искусной рчи онъ коснулся декабрьскаго переворота, разобралъ учрежденія второй имперіи, и коснулся этихъ щекотливыхъ вопросовъ съ рзко-опозиціонной точки зрнія,— въ немъ сказался замчательный политическій ораторъ, и съ этой минуты его кандидатура при предстоящихъ выборахъ стала несомннной. Его избрали въ двухъ мстахъ: въ Париж и Марсели.

Конкурентомъ Гарнье-Пажеса, седьмого парижскаго депутата, явился старикъ Распанль, получившій извстность еще въ 1848 году своими нападками на реакцію буржуазную и экономическую, яркимъ представителемъ которой былъ всегда и остается до сихъ поръ Гарнье-Пажесъ. Распайль выбранъ городомъ Ліономъ, а потому при вторичной перебалоткровк парижане послали Гарнье-Пажееа, они почувствовали жалость къ его сдинамъ и вспомнили, что онъ постоянно находился въ числ немногихъ депутатовъ, составлявшихъ оппозицію.

Знаменитому Тьеру пришлось тоже не легко, и былъ моментъ, когда казалось, что его избраніе сомнительно. Противникомъ ему явился Альтомъ Ше, бывшій пэръ Франціи, смсь легитимиста съ республиканцемъ, матеріалистъ, литераторъ, ораторъ и отчасти сплетникъ. Альтона Ше не особенно долюбливаютъ въ Париж, и если онъ имлъ успхъ, то именно благодаря тому, что избиратели не желали выбирать Тьера. Но Тьеръ все-таки сила, онъ представляетъ собою демократическую буржуазію, и онъ былъ выбранъ. Тьеръ предвозвстникъ идеи о необходимыхъ свободахъ, Тьеръ протекціонистъ, Тьеръ помогавшій своей оппозиціей поражать итальянскую свободу подъ Ментаной,— Тьеръ сосредоточиваетъ въ своей личности вс недостатки французскаго характера, онъ французъ до мозга костей въ такой же степени, въ какой Пальмерстонъ былъ представителемъ характера 30 милліоновъ Джонъ-Булей. Благодаря своему замчательному таланту, Тьеръ надлалъ не мало бдъ Франціи. Ему обязанъ Парижъ своими ненужными укрпленіями, его ‘Исторія консульства и имперіи’ вызвала къ жизни бонапартистскую партію, онъ былъ творцомъ той ложной политики, которой руководилась французская буржуазія съ 1830 года, и которая привела къ февральской катастроф 1848 года и декабрьской 1851 года. Посл несчастныхъ іюньскихъ дней этотъ организаторъ реакціи, при пособіи іезуитовъ, съ Монталамберомъ и Фаллу, — намтилъ вмст съ Шангарпьо и Морпи главнйшія подробности декабрьскаго переворота, но тутъ онъ потерялся и Морни, спшившій поскоре окончить дло, заперъ своего сообщника въ Мазасъ. Приведя французскую буржуазію къ двумъ банкротствамъ въ 1848 и 1851 годахъ, по примру своего соперника Гизо, погубившаго монархію Людовика-Филиппа, Тьеръ окажетъ такую же услугу французской демократіи. Трудно сказать, кому онъ сдлалъ боле зла своей оппозиціей: нмнеріи-ли, буржуазіи или демократіи? Судя по тому, что на послднихъ выборахъ парижскіе демократы думали серьезно избавиться отъ него, надо полагать, что его дятельность въ палат не казалась демократамъ особенно полезной. Оттого-то и возгорлась такая жаркая борьба между партизанами Тьера и партизанами Альтона Ше. Правительство, пользуясь этимъ раздленіемъ демократіи, выступило съ своимъ кандидатомъ, шеколадникомъ Девинкомъ. По первой баллотировк самое большее число голосовъ получилъ Тьеръ, за нимъ Девинкъ, а потомъ Ше. Недостаточный по закону перевсъ голосовъ потребовалъ перебаллотировки. По обычаю, въ случа перебаллотировки, обыкновенно вс оппозиціонные голоса соединяются въ пользу того кандидата, который получилъ перевсъ на первыхъ выборахъ. въ этотъ разъ едва не случилось иначе: Тьеръ былъ настолько непопуляренъ, что партизаны Альтона Ше не хотли отказываться отъ своего прежняго вотъ. По явилась опасность съ другой стороны: шансы могли склониться на сторону Девинка, который уже заране торжествовалъ побду. Не желая доставить ему легкой побды, большая часть партизановъ Ше согласилась поддержать Тьера, и потому результатъ вышелъ совершенно благопріятный для Тьера, начинавшаго уже отчаяваться въ побд. Побда его была полная и она произвела сильное впечатлніе, тысячи народа спшили поздравить маленькаго старичка, пришли къ нему даже рабочіе, заявившіе, что хотя они и подавали за него голосъ, не не совсмъ довольны его образомъ дйствій въ палат. Тьеръ, потрясенный нелегкой для него борьбой, жалъ имъ руки и едва могъ выговорить: ‘я клянусь… я клянусь… съ этихъ поръ вести себя… какъ подобаетъ… доброму гражданину’. Рчь его прерывалась рыданіями. Кто бы поврилъ, что этотъ старый гршникъ этотъ скептикъ, Тьеръ можетъ расчувствоваться до слезъ и станетъ раскаиваться въ своихъ заблужденіяхъ. А между тмъ все это было, все это происходило въ глазахъ тысячъ людей! Если это неловкая комедія, если это не простой нервный припадокъ, а дйствительное желаніе идти на будущее время инымъ путемъ, — тогда придется разувриться въ непогршимости выводовъ психологіи. но какъ бы тамъ ни было, только теперь партизаны Тьера, пользуясь этимъ случаемъ, распускаютъ слухи, что Тьеръ, уврившись въ большомъ прогресс, сдланномъ французской демократіей, прогресс, который едва ли кто можетъ отрицать, — Тьеръ измнилъ свои прежнія убжденія: онъ — защитникъ европейскаго парламентаризма, которому предсказывалъ блистательную будущность въ Европ, онъ убжденъ теперь, что западно-европейская почва легко можетъ возрастить на себ сверо-американскія федеративныя идеи. Тьеръ прибавилъ при этомъ, что онъ уже старъ и благодаритъ Бога, что онъ по доживетъ до этого переворота, но такіе молодые его товарищи, какъ напримръ, Гамбетта, доживя до его лтъ, можетъ быть, увидятъ исполненіе его предсказаній.

По самая значительная изъ всхъ выборныхъ побдъ выпала на долю Банссля, выступившаго конкурентомъ бывшему депутату Оливье. По устойчивости своихъ убжденій и врности извстнымъ принципамъ, Оливье можетъ быть сравненъ съ Даримономъ, съ придачей только таланта, котораго не имется у Даримона. Избранный парижскимъ народомъ, какъ одинъ изъ генераловъ демократической арміи, ршающейся дать битву порядку, вышедшему изъ декабрьскаго переворота, Оливье, пользуясь ея силой, вступилъ въ переговоры съ другой стороной, имя въ виду единственно свое честолюбіе: ‘заключимъ миръ, сказалъ онъ, вы сдлаете меня первымъ министромъ, гарантируете нкоторые свободные законы, дадите кое-какія облегченія пресс и сходкамъ, а я взамнъ этого передамъ вамъ свои знамена, оружіе и мою армію’. На язык обыкновенныхъ людей такія дйствія обыкновенно называются измной. Но Оливье, какъ искусный адвокатъ, предпочелъ охарактеризовать ихъ словомъ:.мировая сдлка. Оливье пріобрлъ множество послдователей, которые убждены, что подобная мировая сдлка возможна и она спасетъ Францію отъ грозящихъ ей бдъ. Еслибы Оливье, придя къ убжденію въ необходимости предположенной имъ мировой сдлки, отказался сейчасъ отъ своего депутатскаго полномочія и явился бы къ своимъ избирателямъ съ такою рчью: ‘вы меня посылали на войну, но, по моему мннію, миръ необходиме, желаете ли вы и за тмъ имть меня своимъ представителемъ?’—если бы онъ сдлалъ такъ, онъ поступилъ бы вполн честно. Но онъ поступилъ иначе и возбудилъ противъ себя большую часть своихъ прежнихъ избирателей. За то онъ пріобрлъ новыхъ въ сред крупной буржуазіи и явился кандидатомъ въ томъ избирательномъ округ, гд эта буржуазія можетъ располагать многими голосами. Его противникомъ явился Бансель, въ противность Оливье, партизана соглашенія, объявившія себя непримиримымъ. ‘Я не врю второй имперіи, говорилъ онъ, и не жду отъ лея ничего хорошаго для Франціи’.

Борьба между Банселемъ и Оливье представила чрезвычайно интересное зрлище. Можно ли было разсчитывать на побду Банселя въ округ по преимуществу населенномъ крупной буржуазіей, готовой на всякія уступки, лишь бы удержать statu quo? Казалось, что пораженіе Банселя несомннно. И вдругъ, къ удивленію всхъ, Оливье принужденъ былъ уступить мсто своему счастливому сопернику.

Эта новость, почти мгновенно облетвшая Парижъ, произвела потрясающее впечатлніе. Бансель, представитель демократической партіи, получаетъ 20,000 голосовъ, а Оливье, партизанъ соглашенія, всего 10,000, — и это въ округ, который считается самымъ благопріятнымъ для правительства. Какъ было не призадуматься одной сторон, какъ было не восторгаться другой. Бонапартисты еще за нсколько часовъ до объявленія результатовъ вотъ разсмялись бы въ глаза тому, кто бы ршился предсказать подобный результатъ, ихъ противники въ самыхъ пылкихъ своихъ мечтахъ никогда не могли доходить до такихъ повидимому несбыточныхъ надеждъ! Об партіи на этотъ разъ сошлись въ одномъ, что оппозиція одержала блистательную побду, и даже офиціозныя газеты въ одинъ голосъ закричали: ‘сегодня мы жестоко разбиты, мы потеряли важное сраженіе!’

Въ седьмомъ парижскомъ избирательномъ округ, кром четырехъ офиціальныхъ кандидатовъ, неимвшихъ никакого успха и стушевавшихся въ самомъ начал выборовъ, явились два оппозиціонныхъ кандидата, успхъ которыхъ былъ несомнненъ: Кантагрель, послдователь Фурье бывшій редакторомь газеты’ Умренная демократія’, и Рошфоръ, составившій себ громкую извстность своимъ ‘фонаремъ’.

Съ самаго перваго момента возстановилось согласіе между послдователями обоихъ кандидатовъ. Они подавали голоса отдльно за каждаго изъ кандидатовъ, но ршили, что если явится новый конкурентъ и на его сторон будетъ больше голосовъ, чмъ за каждаго изъ ихъ кандидатовъ, то при перебаллотировк они соединятъ свои силы въ пользу того изъ нихъ, кто имлъ ихъ больше при первыхъ выборахъ, если будетъ больше у Рошфора, послдователи Кантагреля подадутъ голосъ за Рошфора и на оборотъ.

Дла шли такимъ образомъ, какъ вдругъ знаменитый ораторъ Жюль Фавръ заявилъ о своемъ желаніи баллотироваться въ седьмомъ округ. Онъ объявилъ свою кандидатуру въ Ліон и въ другихъ департаментахъ, но нашелъ это недостаточнымъ и захотлъ еще попытать счастіе въ Париж. Онъ избралъ седьмой округъ потому, что тамошніе избиратели раздлились между многими кандидатами, чуть не дюжиной, и Жюль Фавръ захотлъ примирить всхъ, перетянувъ вс голоса на свою сторону. Вначал успхъ его былъ сомнителенъ, противъ него говорило многое. Намъ не нуженъ такой умренный либералъ, какъ Жюль Фавръ, твердили въ одинъ голосъ послдователи Рошфора и Кантагреля. Мы не отвергаемъ ораторскихъ способностей Жюля Фавра, говорили другіе, но не можемъ примириться съ комплиментами и лестью, которыми онъ часто уснащаетъ свою рчь, онъ болтунъ, человкъ безъ убжденій, онъ тянется за буржуа Тьеромъ, его боле чмъ странныя выходки противъ Луи Блана въ 1848 году рекомендуютъ его очень плохо, кричали третьи. Вообще противъ Жюля Фавра выставляли почти тже аргументы, которыми хотли поразить Тьера.

Итакъ Тьеръ былъ выбранъ, повезло также и Жюлю Фавру, но успхъ стоитъ тому и другому порядочнаго риска… Оба вождя двухъ главнйшихъ партій — такъ называемой либеральной буржуазіи и демократическихъ буржуа — едва-едва одержали верхъ на парижскихъ выборахъ, по при этомъ дло не обошлось безъ довольно энергическихъ столкновеній и яростной разноголосицы. Ихъ царство хотя и не окончилось, однако замтно клонится къ упадку. И въ особенности Жюлю Фавру повредило то обстоятельство, что для предупрежденія выбора Рошфора, о которомъ мечтали горячіе сторонники Кантагреля, понадобилась коалиція буржуа съ приверженцами правительства, такъ что вождь лвой оппозиціи въ окончательномъ результат былъ обязанъ своей побдой только поддержк бонапартистовъ. Какой дикій и грустный изворотъ! Какое униженіе правительства, вынужденнаго поддерживать всмъ своимъ авторитетомъ оратора, котораго оно же до сихъ поръ называло споилъ смертельнымъ врагомъ, оратора, направлявшаго противъ него впродолженіе многихъ лтъ вс потоки желчи, вс стрлы дкой ирони.

Теперь мы имемъ возможность съ точностью опредлить значеніе парижскихъ выборовъ.

Единственная католическая, даже soi disant либеральная кандидатура была отстранена.

Изъ всхъ кандидатуръ, признанныхъ или поддерживаемыхъ правительствомъ, ни одна не удостоилась избирательнаго одобренія, хотя вс он величали себя независимыми, совершенно независимыми, даже до нкоторой степени враждебными администраціи г. сенскаго префекта. Ясно, что обществу нужны другіе люди.

Въ самомъ дл, чего могло требовать общественное мнніе Парижа въ своихъ представителяхъ, какъ не людей дйствія, посл семнадцати лтъ парламентской бездятельности, безплодной оппозиціи фразъ, и затмъ улучшенія своего экономическаго положенія, обремененнаго громаднымъ ‘долгомъ, который не могутъ наполнить никакія подати и поборы,— съ полуразоренной мелкой буржуазіей и бднымъ, крайне бднымъ сельскимъ населеніемъ. Въ этомъ требованіи сошлись даже враждебныя партіи, теперь ясно, что стародавняя усобица между различными факторами прогресса приходитъ къ концу, что братья-соперники примиряются между собою и начинаютъ дружно дйствовать противъ общаго зла. До тхъ поръ, пока будетъ продолжаться это согласіе, за успхъ выборовъ можно поручиться. Когда каждая изъ сторонъ будетъ считать этотъ фактъ уже совершившимся, а неимющимъ еще совершиться въ будущемъ, тогда можно будетъ сказать совершенно безошибочно: ‘дло сдлано’, потому что досел Францію раздирали внутреннія несогласія политическихъ вождей. Однако мы не должны переходить за предлы строгой фактической истины. Соглашеніе очень вроятно, мы видимъ его предзнаменованія, даже начало, но благое дло еще не состоялось окончательно, но какъ бы ни было слабо и нершительно это желаніе сближенія, все-таки оно одно уже весьма жестоко подкапываетъ великій шансъ, находившійся на сторон правительства и еще неутраченный имъ шансъ эксплуатировать разъединеніе въ свою пользу, раздражать до непримиримой ненависти рабочаго и буржуа, чтобы затмъ состряпать соціалистическій переворотъ собственнаго издлія.

Что до политическаго coup d’Etat, то правительство, безъ всякаго сомннія, попытаетъ счастіе, но и въ этомъ случа едва ли есть какіе нибудь шансы успха.

Пораженіе Карно, полу-пораженіе Тьера, Гарнье-Пажееа и Жюля Фавра показываетъ, что либеральныя длишки буржуазіи начинаютъ идти весьма скверно, но половинный успхъ названныхъ лицъ открываетъ намъ, что прогрессивная партія еще недостаточно сильна, чтобы объявлять открытый разрывъ и обходиться безъ нихъ. Притомъ же либеральные буржуа, чувствуя свою слабость, до поры до времени ведутъ себя весьма смиренно и сговорчиво, а Жюль Фавръ, вслдъ за своимъ избраніемъ, обратился къ 7-му округу съ благодарственнымъ циркуляромъ, въ которомъ между прочимъ заявилъ, что онъ считаетъ своимъ долгомъ одинаково представлять какъ тхъ, кто его избралъ, такъ и сторонниковъ Рошфора и Кантагреля, неудостоившихъ его избранія. По примру своего знаменитаго друга, Тьера, Фавръ также общалъ вести себя, ‘какъ подобаетъ добропорядочному гражданину’ (‘en bon citoyen’).

Переходимъ къ провинціи. Тамъ правительство находится еще въ полной сил, тамъ оно свободно распоряжается деревенскими простаками. Въ деревняхъ еще до сихъ поръ процвтаетъ кандидатъ офиціальный, съ презрніемъ отвергаемый въ городахъ, гд о немъ нельзя уже заводить и рчи. Тамъ-то, въ деревняхъ, торжествуютъ разные префекторальные происки, о которыхъ мы уже говорили въ предъидущей корреспонденціи и, вроятно, будемъ говорить въ слдующей, по поводу административной ревизіи. Теперь же хроника дяній французской администраціи обогащается пока различными анекдотцами, изъ которыхъ одни — самого страннаго, другіе — самого увеселительнаго свойства. Наивность съ одной стороны и простота съ другой представляютъ довольно умилительную картину. Вотъ хоть бы, напримръ, іопискій префектъ, раздающій мшки удобрительнаго гуано, причемъ наиболе вліятельный избиратель получаетъ самую крупную долю. А вотъ полюбуйтесь также и кандидатомъ, который даритъ избирателямъ стнные часы и телжки. Тутъ фигурируетъ и нкій мэръ, именемъ г. Руэ общающій хорошую погоду, богатый урожай и выгодный сбытъ сельскихъ продуктовъ, тогда какъ неблагонамреннымъ избирателямъ, по его словамъ, небо не пошлетъ ни дождя, ни солнца. Въ нкоторыхъ сельскихъ общинахъ были раздаваемы деревянные башмаки, въ другихъ мстахъ — тиковые панталоны. Но часы, телжки, панталоны и гуано — все это достается не даромъ, а потому офиціальные агенты предпочли лучше пригрозить озорникамъ, которые осмлились бы вотировать за оппозицію. Префектъ Восточныхъ-Пиринеевъ угрожаетъ изгнаніемъ тому, кто осмлится подать голосъ за Эммануэля Apa.ro. Жирондскій префектъ разсылаетъ конфиденціальныя предписанія мэрамъ своего департамента, извщая ихъ, что цлыя шайки злоумышленниковъ наводнили ихъ деревни. Одинъ подпрефектъ въ день выборовъ вдругъ объявляетъ афишами, будто оппозиціонный кандидатъ попалъ подъ судъ за прелюбодяніе, и спшную телеграмму о такомъ казус почтенный сановникъ приклеиваетъ даже на избирательныхъ урнахъ. Какой-то чудакъ-мэръ, получая бюллетени оппозиціи, приводитъ въ ужасъ своихъ поселянъ, крича имъ, что вс они бунтовщики, клятвопреступники, измнившіе имперіи, и приказываетъ имъ искать другіе бюллетени, что крестьяне и поспшили сдлать. Другой мэръ, подъ предлогомъ опасности отъ разбойниковъ, занимаетъ избирательную залу вооруженною силою и для большей охранности приказываетъ перенести урну въ свой кабинетъ, гд распоряжается ею по своему произволу. Третій усердствующій начальникъ будитъ ночью ввренныхъ его попеченію гражданъ сельскою стражею съ фонарями въ рукахъ и съ жандармами, которые съ саблями на-голо приносятъ бюллетени, увщевая страшнымъ голосомъ не выходить изъ долга покорности. Ложныя извстія пускались въ ходъ въ самыхъ крупныхъ размрахъ. Газета patrie каждое утро трубила о вторженіи во Францію не арміи Бисмарка, какъ можно было бы подумать, но огромнаго полчища бельгійцевъ, предводимыхъ Рошфоромъ и Викторомъ Гюго. Всюду щедро распространялись брошюры, содержавшія мнимыя заблужденія соціалистовъ или коммунистовъ, и извстія о страшныхъ возмущеніяхъ, будто бы происходившихъ въ различныхъ городахъ Франціи. Но вс эти козни я ухищренія увнчались весьма посредственнымъ результатомъ, и въ конц концовъ общіе выборы 1869 года доставили правительству двсти офиціальныхъ депутатовъ, тогда какъ различныя оппозиціонныя категоріи дали девяносто два.

Результатъ этотъ обусловливался тмъ обстоятельствомъ, что въ провинціи избирательные голоса городского населенія до нкоторой степени служили противувсомъ голосамъ сельскихъ жителей, сознательные разумные голоса противодйствовали безсознательнымъ, неразумнымъ. Вообще можно сказать, что въ городахъ вс вотировали противъ правительства и что огромное большинство вотировавшихъ по деревнямъ подавало голоса за правительство. Дале не надобно забывать, что изъ всей массы французскаго населенія 33 проц. живутъ въ отдльныхъ убжищахъ или въ деревняхъ, гд насчитывается всего около тысячи учителей и мене, что при этомъ 51%, или боле половины всего числа жителей, заняты исключительно земледльческимъ трудомъ. Вотъ почему администрація съ давняго времени старалась выкроить избирательные округи такимъ образомъ, чтобы въ нихъ голоса горожанъ поглощались или, по крайней мр, нейтрализировались голосами сельскихъ избирателей. Города размежеваны на отрзки, которые приклеиваются съ грхомъ пополамъ къ значительнымъ, прилегающимъ къ нимъ сельскимъ пространствамъ, это называется уравновшивать общую подачу голосовъ (quilibrer le suffrage universel), и такой порядокъ какъ нельзя лучше принаравливается къ той теоріи, по которой въ стран, гд предполагается полнйшее равенство, голосъ свинопаса или конюха иметъ точно такой же всъ, какъ и голосъ журналиста или профессора унищщситета. При всемъ томъ оказалось весьма труднымъ доставить господство окрестному сельскому населенію надъ значительными городскими массами, и вотъ почему случилось, что Ліонъ, Марсель, Бордо, Гавръ избрали оппозиціонныхъ депутатовъ. Подводя итогъ всхъ голосовъ, полученныхъ офиціальными кандидатами и съ другой стороны приводя въ общую сумму голоса, всхъ оппозицій, вмст взятыхъ, мы находимъ, что четыре милліона пятьсотъ тысячъ избирателей вотировали за правительство и три милльона пятьсотъ тысячъ — противъ него, что составитъ отношеніе 9 къ 7. Предполагая, что вс эти голоса были собраны законнымъ путемъ и что здсь не было никакихъ недобросовстныхъ манипуляцій, мы необходимо должны принять также для правительственныхъ и для оппозиціонныхъ депутатовъ тоже отношеніе 9 къ 7, соотвтствующее численности 168 и 124, а между тмъ мы видли, что фактическими цифрами были 200 и 92. Разность между числомъ оппозиціонныхъ депутатовъ, которые должны были бы явиться въ палату депутатовъ, и дйствительно избранныхъ, опредляетъ мру ухищреній и обмановъ, употребленныхъ мстными властями въ дл выборовъ.

Займемся еще нсколько ближе статистикой выборовъ, она дастъ вамъ довольно интересные результаты. Изъ неизданнаго вычисленія, сдланнаго собственно для читателей нашего журнала, оказывается, что на 100 избирателей въ Париж

вотировали за правительство:

въ 1852 г.— 58, въ 1857 — 51, въ 1863 — 35, въ 1869 — 16.

вотировали за оппозицію:

въ 1852 г.— 42, въ 1857—49, въ 1863-65, въ 1869—84.

Такимъ образомъ для правительства мы имемъ убывающую прогрессію, а для оппозиціи — постоянно возрастающую. Начиная съ выборовъ 1857 года, равновсіе было нарушено въ ущербъ правительства, и разница увеличивается съ году на годъ, съ каждымъ мсяцемъ, мы могли бы даже сказать съ каждымъ днемъ.

Теперь посмотримъ, что длается во всей Франціи, включая сюда и невжественныхъ поселянъ.

На 100 французскихъ избирателей вотировали:
за правительство:

въ 1852 г.— 84, въ 1857—82, въ 1863—73, въ 1869 — 55.

Противъ него:

въ 1852 г.— 16, въ 1857—18, въ 1863—27, въ 1869—45.

Что говорятъ намъ эти цифры? Он убждаютъ насъ, что явленіе, имющее мсто въ Париж, повторяется на всемъ пространств Франціи, что силы правительства постепенно истощаются, тогда какъ силы оппозиціи увеличиваются въ возрастающей прогрессіи. Эти цифры предсказываютъ несомннный поворотъ къ новому порядку вещей. Продолжая приведенныя выше числовыя соображенія, можно было бы видть, что сумма враждебныхъ правительству голосовъ совершенно сравняется съ числомъ вотирующихъ за правительство въ самомъ недалекомъ будущемъ — именно не дале, какъ въ половин будущаго года. Итакъ, по теоріи выходитъ, что порядку, вышедшему изъ 2 декабря, теперь остается жить не боле года. Враждебное имперіи настроеніе умовъ, постоянно работавшее въ теченіи 17-ти лтъ, продолжается безъ перерыва, и если только справедливо, что можно съ точностію опредлить паденіе тяжелыхъ тлъ и то время, въ которое судно, имющее течь, пойдетъ ко дну, потому что помпы не успваютъ выкачивать наполняющую его воду, то нельзя не видть, что ковчегъ, наполненный людьми, созданными насильственнымъ переворотомъ, тонетъ и мудрено ему спастись.

Провинціальные выборы, разумется, въ соотвтствующихъ размрахъ, представляютъ главныя характеристическія особенности парижскихъ выборовъ. Важнйшіе города провинціи Ліонъ и Марсель также избрали оппозиціонныхъ депутатовъ Гамбетту и Банселя, а также соціалистовъ Распайля и Эекироса. Жюль Фавръ не былъ избранъ Ліономъ, своимъ роднымъ городомъ, и если парижскіе избиратели и послали его въ палату, то сдлали это не иначе, какъ скрпи сердце и только для того, чтобы не лишить оппозицію такого сильнаго таланта. Президентъ избирательнаго комитета, поддерживавшій въ Ліон Жюля Фавра, разсказываетъ, что его кандидатъ не былъ избранъ въ город потому, что избиратели считали его слишкомъ отсталымъ, тогда какъ сельскіе избиратели не хотли его знать, находя его черезъ-чуръ прыткимъ. Фактъ этотъ довольно знаменателенъ, онъ показываетъ, какъ расходятся во Франціи воззрнія горожанъ и сельскихъ жителей, Парижа и провинціи, которая, какъ мы видли изъ приведенныхъ выше цифръ, отстаетъ отъ столицы на двнадцать или тринадцать лтъ. Давно уже Парижъ ничего не хочетъ слышать о средней партіи и торжественно подтвердилъ этотъ образъ мыслей довольно рзкимъ отстраненіемъ Оливье. Но въ провинціи Оливье удостоился избранія, провинція не отталкиваетъ отъ себя средней партіи, которая охотно вошла бы въ сдлки и соглашенія съ правительствомъ, съ радостью встртила бы всевозможныя, самомалйшія реформы и — какъ мы имемъ полное право подозрвать — предпочла бы медленныя реформы быстрымъ мрамъ. Надобно сознаться однако, что большинство оппозиціонныхъ депутатовъ принадлежитъ къ этой средней партіи. И на этой-то средней партіи, составленной вообще изъ посредственностей и людей очень недалекихъ, должно быть съ этихъ поръ преимущественно сосредоточено вниманіе, отъ того, какъ станутъ вести себя эти смиренные простаки и риторы, будетъ зависть грядущая судьба Франціи. До сихъ поръ имперія ненавидла среднюю партію и боролась съ нею почти такъ же, какъ и съ своимъ смертельнымъ врагомъ — республиканизмомъ. Неужели же теперь имперія станетъ передъ нею любезно извиняться, захочетъ непосредственно призвать ее къ господству? Это было бы тоже, что уничтоженіе диктатуры, возвращеніе къ парламентаризму и къ ненавистному конституціонализму, это послужило бы финаломъ имперіи, какою мы ее знаемъ. Благоразуміе совтуетъ имперіи подчиниться тому, чего она предотвратить не можетъ, и лучше допустить нечувствительно боле свободный потокъ жизни, чмъ подвергнуться насильственно революціи. Но имперія, совершившая мексиканскую экспедицію, общавшая никогда. не высвободиться изъ подъ вчнаго ярма на своей вн — отъ поддержанія римскаго папы — ужь будто бы такая имперія станетъ слушаться совтовъ благоразумія? Мы позволяемъ себ въ этомъ усумниться. Захочетъ ли имперія допустить безъ боя, чтобы ея собственное большинство было поглощено ненавистнымъ большинствомъ средней партіи? О томъ не вдаетъ никто, даже самъ императоръ, который желаетъ лучше выжидать, глядть, знать, что станетъ длать палата, уже созванная къ 28 іюня. Понятны отсюда неловкія положенія, невыносимыя, спутывающія недоумнія, они водворяются какъ-то хронически. Со времени битвы при Садовой, имперія собирается съ мыслями во всемъ, относящемся къ вншней политик. Со времени выборовъ она тоже все думаетъ свою крпкую думу во всемъ, что касается внутренней политики.

Вслдъ за паденіемъ старшей бурбонской линіи была реставрація 1815 года, посл паденія первой имперіи имла мсто реставрація второй имперіи, за паденіемъ первой республики послдовало второе возстановленіе республики, а въ ожиданіи третьяго — ужь не вздумаетъ ли Франція, для полноты симметріи, совершить реставрацію бурбоновъ, въ ихъ младшей линіи, какъ опасаются нкоторые, чего съ ужасомъ ожидаютъ многіе другіе?

Послдніе выборы, какъ мы полагаемъ, отвчаютъ на этотъ вопросъ довольно недвусмысленно. Если въ будущемъ и предстоитъ возстановленіе буржуазной династіи, то это можетъ произойти не вслдъ за имперіей непосредственно, а разв только посл третьей республики. Не только Парижъ избралъ Тьера, вождя орлеанистовъ, не прежде, какъ заставивъ себя упрашивать два раза, но и во всхъ провинціальныхъ избирательныхъ округахъ происходило безжалостное вычеркиванье всхъ кандидатуръ, имвшихъ поползновеніе къ орлеанизму. Изъ всхъ этихъ буржуа, которыхъ сердцу такъ мила младшая бурбонская линія, едва наберется два-три, невытолканные съ позоромъ при общей подач голосовъ. При первомъ же щелчк со скандаломъ спасовали и хорошенькій Прево-Парадоль, остроумный, милый, пронырливый и спсивый любимчикъ промышленныхъ баронессъ, и Гизо, офиціальный наслдникъ г. Тьера, зять суроваго Фигаро, и Казиміръ, сынъ великаго Перье, и герцогъ, принцъ и виконтъ де-Брогли, сыновья, зятья, племянники и вся эта команда дешевыхъ знаменитостей и великихъ ничтожностей — Ремюза, Гораннь, Ластери, Лакавъ-Лаплань, д`Одиссре-Паскье, герцогъ Деказъ, Пасси, Жоберъ, Фаллу со всей ихъ братіей изъ великаго братства. Вс эти прилизанные и чопорные господчики, вс эти витязи Bois-Dor, уже приготовлявшіеся принять въ свои руки бразды правленія, увидли себя во глав смшного меньшинства, чуть только они отважились открыто появиться Bi, совщательныхъ собраніяхъ, какъ были довольно неделикатно отосланы въ свои раззолоченные отели, гд они утонченно амурничаютъ съ заматорлыми виконтессами и угощаются щепотками табаку изъ золотыхъ табакерокъ маркизъ высоковельможнаго сенъ-жерменскаго предмстья.

Оба верховные властелина Франціи — избирательный народъ и абсолютное правительство — представили намъ каждый своеобразное зрлище: одинъ изъ нихъ, исполняя наиболе важный актъ своей жизни, актъ гражданскій по преимуществу — обсужденіе самыхъ крупныхъ вопросовъ, какіе могутъ занимать наши новйшія политическія общества, — другой, очень опрометчиво ввряя свою защиту вооруженной сил и неловкому начальнику парижской префектуры. Піетри, горя усердіемъ спасать Наполеона III и больше всхъ самого себя, сочинилъ уличную потасовку, со всми ея комическими и жалкими сценами. Жители Парижа во все время выборовъ вели себя такъ спокойно, такъ сдержанно, съ такою самоувренностію въ своей сил, что со стороны народа не было ни одной неприличной выходки, ни одной уличной отвратительной сцены. Но Піетри воспитанъ въ дух страха, и любитъ непредвиднные терроры. Струхнувъ самъ до мозга костей, онъ вздумалъ пугать другихъ, вооружилъ дубинами и дрекольемъ своихъ врныхъ пособниковъ и натравилъ ихъ на буржуа: что, молъ, братцы, глядть на нихъ, бей ихъ, каналій, прямо въ рыло!

Зуботычины начались еще нсколько ране выборовъ. Агенты Піетри дали свое первое представленіе, ‘но высшему приказанію’, въ бенефисъ Эмиля Оливье и въ пику друзьямъ Банселя, которые затянули марсельезу въ досад, что имъ неудалось пробраться въ театръ Шатле. Съ этой минуты и во все время избирательныхъ засданій цлыя толпы ‘агентовъ безопасности’ (терминъ офиціальной благопристойности, которымъ означаютъ этихъ публичныхъ забіякъ) бросались здсь на приверженцевъ Распайля, тамъ на друзей Гамбетты, въ третьемъ мст они кидались на группу избирателей, одобрительно выкрикивавшихъ имена Рошфора, Кантагреля, д’Альтонъ-Ше или Жюля Ферри. Ночью, на многолюдныхъ бульварахъ, эти сержанты тянулись длинной черной вереницей вдоль домовъ, въ темныхъ закоулкахъ, на перекресткахъ улицъ они собирались группами и чрезъ каждые полчаса кидались на шумную гуляющую публику, выхватывали добычу и подъ градомъ кулачныхъ ударовъ увлекали се въ префектуру.

Это продолжалось около недли, затмъ, до начала выборовъ, сходки прекратились и наконецъ происходило вотированіе, котораго результатъ нагналъ столбняка, на друзей Піетри и Руэ. Прикусивъ языкъ отъ ужаса и изумленія, они впродолженіи двухъ недль держали себя тише воды, ниже травы, даже во время вторичныхъ избирательныхъ сходокъ ни Руэ, ни Піетри не осмливались возвышать голоса. Но результатъ послдовавшихъ затмъ выборовъ нсколько пріободрилъ упавшихъ духомъ героевъ. Въ восторг, что Парижъ избралъ не Распайля и Рошфора, ихъ заклятыхъ враговъ, а только Тьера и Жюля Фавра, опасныхъ, но не непримиримыхъ недруговъ,— вышереченные витязи ршились возобновить великую экспедицію этого ужаснаго petit Pinard, который во глав шестидесяти тысячъ человкъ занялъ монмартрское кладбище, они ршились также повторить дикія свалки гаврской площади, оставшіяся навсегда знаменитыми въ лтописяхъ второй имперіи,— захотли даже напомнить кровавыя сцены бульваровъ съ тою только разницею, что теперь сабельные удары были замнены палочными, а вмсто картечи въ дло были употреблены милыя машинки, называемыя casses-ttes. Нужно было дать второе изданіе пресловутаго coup-d’Etat и наполнить умы благотворнымъ ужасомъ. И вотъ Руэ, все еще остающійся верховнымъ министромъ, великій полиціантъ Піетри и интимный полиціантъ Канти взяли свои мры. Въ понедльникъ 7-го іюня, когда результатъ выборовъ сдлался извстенъ въ Париж, все общество чувствовало какую-то мучительную неловкость, было точно не въ своей тарелк. Даже благоразумные люди, подавшіе голоса за Фавра, Тьера и Гарнье-Пажееа, въ сокровенной глубин сердца сожалли о Распайл и Рошфор. Въ бульварной толп слышались возгласы: ‘да здравствуетъ Рошфоръ! Да здравствуетъ фонарь!’ — конечно, разрозненные и поимвшіе большого значенія крики, потому что если не объяснять ихъ минутнымъ сожалніемъ и досадой, то они были бы равносильны протесту, но вовсе не противъ правительства, а противъ общей голосовой подачи. Такъ какъ правительство тутъ было ни при чемъ, то ему оставалось только ничего не слышать, молчать и глядть, равнодушно сложа руки. Но оно не упустило и здсь случая показать свою прыть, и вотъ военныя команды, по приказанію Піетри, стали кидаться на толпу, изъ которой раздались неблагонамренные возгласы. Нсколько молодцовъ кидались на одну жертву, захватывали ее съ необыкновенной быстротой и, усердно угощая пинками и тумаками, провожали въ караулы и гауптвахты. Толпа и не думала защищаться: это была безоружная, густая масса гуляющихъ и любопытныхъ, которые, смшавшись, толкались, спутывались между собою, противъ нихъ подвизались цлыя тысячи вооруженныхъ съ ногъ до головы, предводимые, какъ на войн, поддерживаемые другими тысячами, которые, въ ожиданіи команды ‘впередъ’! были разставлены въ дворахъ казармъ, съ ранцами на спинахъ, ружьями на плеч, съ сумами, туго набитыми зарядными патронами. Такъ прошелъ вечеръ итого понедльника, многіе граждане остались съ выколоченными зубами, подбитыми глазами, многіе другіе провели эту ночь и слдующіе дни подъ гостепріимнымъ кровомъ правительства. Сцены, происходившія въ Париж, повторялись, въ соотвтствующемъ масштаб, также и въ другихъ городахъ — въ Бордо, Баланс, Роман, Монтелимар, Тулуз, Нант, Сентъ-Этьен, гд населеніе, вотировавшее за враждебнаго кандидата, было крайне раздражено тмъ, что ихъ голосъ былъ заглушенъ деревнями, къ которымъ ихъ насильно приклеили.

При всемъ томъ эта первая экспедиція наполнила умы парижанъ не ужасомъ, а скоре любопытствомъ. Не знаемъ справедливо-ли, будто парижане остроумнйшій народъ въ цломъ свт, какъ они любятъ слышать это отъ другихъ, по несомннно, что между зваками и ротозями это — архиротози, это люди, повально зараженные какимъ-то по истин плотояднымъ любопытствомъ. Довольно имъ узнать, что тамъ-то на бульвар полиція колотила ночью людей, чтобы на слдующій день цлыя сотни тысячъ парижанъ и парижанокъ сбжались туда семействами, кто въ сопровожденіи собаки съ намордникомъ, кто съ ддушкою, кто съ тетенькой, съ кузиной, съ любовницей. Вс желали поглазть, какъ это бьютъ людей, ихъ колотили самихъ, но на слдующій день они опять являлись съ прежнимъ любопытствомъ. На улицахъ уже попадались вывски: ‘отдаются окна въ наемъ, за часъ три франка, для предстоящаго сегодня возмущенія’. Никто не хотлъ боле идти въ театръ, всякій предпочиталъ видть даровое представленіе на бульвар и расплачивались, разв только принимая тумаки въ спину и голову. Но всякому развлеченію бываетъ конецъ, торговцы стали роптать и жаловаться громче и громче, биржевые спекуляторы, привтствовавшіе побду оппозиціи повышеніемъ фондовъ, вдругъ ударились въ пониженіе, — нужно было покончить все однимъ ршительнымъ ударомъ. Тогда-то полиція (то, что мы здсь разсказываемъ, еще далеко не доказано достоврно, но въ Париж каждый убжденъ въ истин сообщаемаго курьеза) спустила своихъ такъ называемыхъ agents provocateurs, чтобы строить баррикады, но, что всего важне, нарядила экспедицію свирпыхъ voyouх и негодяевъ всякихъ мастей, эти молодцы явились невзначай, словно выросли изъ земли и съ желзными ломами въ рукахъ принялись разметывать кіоски продавцевъ журналовъ, колотить стекла магазиновъ, горланя: ‘да здравствуетъ Рошфоръ!’, расхищая чужое добро тамъ и сямъ, при звукахъ марсельезы. Вообразите же себ гнвъ купцовъ. Дней чрезъ пять они, наконецъ, принялись за то, что всякіе другіе граждане должны были бы сдлать съ самого начала — благоразумно вооружились для защиты своей личной безопасности и собственности, несмотря на то, что правительство захватило ружья оружейныхъ мастеровъ и до нкоторой степени помшало продаж револьверовъ. Въ это мгновеніе всмъ стало очевидно, что фарсъ не могъ продолжаться доле, что нужно было немедленно опустить занавсъ. Такъ, дйствительно, и случилось. Императоръ, въ сопровожденіи императрицы,.совершилъ парадный выходъ въ бульваръ и милостиво общалъ положить конецъ безпорядкамъ. Вечеромъ бульвары были наводнены кирасирскими, драгунскими и гусарскими полками. Ихъ обнаженныя сабли, ихъ каски и латы по временамъ искрились, словно молнія, на ночномъ неб. Эта масса живого металла спокойно стояла въ своемъ грозномъ ожиданіи. Народъ также спокойно созерцалъ ее, какъ вдругъ полиція снова начала нападать на любопытныхъ звакъ и мимопроходившихъ гражданъ. Въ конц и по угламъ улицъ, муниципальные тамъ и сямъ тыкали штыками въ прислонившихся къ стн буржуа, въ другихъ мстахъ, даже въ пустынныхъ улицахъ, полицейскіе герои сваливали съ ногъ прохожихъ и задавали выпляску на ихъ тлахъ. На слдующій день по мосстовымъ валялись шляпы, накладки волосъ, изодранныя лохмотья, даже часы. Затмъ были запрещены два радикальные журнала le Rveil (Пробужденіе) Ледрю-Ролленя и le Rappel (Сборъ) Рошфора и гг. Гюго, редакторовъ арестовали въ ихъ конторахъ, въ глухую ночь были схвачены но квартирамъ большая часть ораторовъ, съ жаромъ говорившихъ противъ Оливье, противъ Тьера., Гарнье-Пажеса, даже противъ Жюля Фавра, ихъ препроводили въ Бисетръ, въ Мазасъ, въ форты венсенской и mont-Valerien, къ тмъ 1,500 заключеннымъ, которые были арестованы въ предшествовавшія ночи. При этомъ дло обходилось безъ всякихъ излишнихъ церемоній: полицейскіе захватывали людей изъ толпы наудачу, огуломъ, и удерживали ту дичь, которая не успвала вырваться. Между арестованными были управляющій французскимъ банкомъ съ своей ясновельможной супругой и дщерью, многіе крупные негоціанты, министерскіе чиновники, которые затмъ возвратились съ обстоятельнымъ обо всемъ докладомъ. Нкоторые графы и маркизы Jockey-Club’а, благодаря усерднымъ casses-ttes, оказались съ проломленными черепами. Посл одной ярой катавасіи, затянной агентами общественной безопасности, съ мостовой былъ подобранъ окровавленный и лежавшій безъ чувствъ господинъ, и чрезъ прорхи его изорваннаго, застегнутаго пальто былъ виднъ шарфъ полицейскаго коммиссара, достославный слдственный судья, г. Гуэ, самъ разсказывалъ, что его чуть было разъ не задавили, что при другомъ случа, его хотли посадить на штыкъ, и что не разъ приходилось ему удирать изо всхъ ногъ для спасенія своей жизни. Все это, разумется, не помшаетъ достойному сановнику призвать всю тяжесть правосудія на бдняковъ, оказавшихся мене проворными.

Однимъ словомъ, Гуэ и Піетри хотлось отомстить за репримандъ, полученный ими на выборахъ, они хотли вызвать возмущеніе, чтобы доставить себ удовольствіе подавить его, хотли запугать буржуа ужасающей перспективой грабежа и опустошенія. Но при этомъ имъ довелось, какъ говорится, попасть пальцемъ въ небо. Умы вовсе не были поражены благодтельнымъ страхомъ.

Когда первое лихорадочное любопытство было удовлетворено, вс нашли фарсъ весьма плохимъ, даже т, которые изнываютъ въ казематахъ Бисетра, съдаемые голодомъ и червями, даже т, которые не были отколочены, изувчены или ограблены. И вотъ посл перваго дикаго ошеломленія, граждане требуютъ серьезнаго разслдованія, которое общаетъ доставить много дла новымъ сенскимъ депутатамъ.

Итакъ, четвертый періодъ въ исторіи бонапартистскаго правительства открывается палочнымъ угощеніемъ гражданъ въ Париж, Бордо, Нант и Сентъ-Этьен. Это, конечно, легче, чмъ разбить пруссаковъ, но будетъ ли это выгодне?…

——

Важность политическихъ явленій во Франціи заставляетъ насъ сократить нашъ бюллетень о другихъ странахъ, который мы означимъ въ бглыхъ чертахъ.

Наиболе выходящими изъ ряда событіями, о которыхъ мы должны сообщить въ этомъ мсяц, представляются намъ открытіе желзной дороги чрезъ американскій континентъ, отъ Атлантическаго до Тихаго океана, и законъ, недавно принятый бернскимъ кантономъ. Отнын въ кантон Берн вс законы будутъ непосредственно подлежать одобренію или неодобренію избирателей, такъ что никакое важное распоряженіе въ области финансовъ или администраціи не можетъ быть проведено безъ прямой на то санкціи гражданъ.

Наибольшая по протяженію желзная дорога въ свт соединяетъ въ настоящее время города Нью-Іоркъ и Санъ-Франциско, она простирается на 5,000 километровъ, слд. 1000-го километрами боле разстоянія между Гавромъ и Нью-Іоркомъ. Эта желзная дорога проходитъ чрезъ горы по ихъ наибольшей высот, въ скалистыхъ горахъ она достигаетъ высоты 2,512 метровъ (дорога чрезъ Бреннеръ, въ Европ, поднимается только до 1,630 метр). На сооруженіе дороги было употреблено всего три года — половина того времени, какое потребовалось бы въ Европ для приготовительныхъ работъ и для полученія апробаціи правительства при назначеніи инженеровъ. Теперь изъ Парижа можно дохать въ Нью-Іоркъ въ десять дней, изъ Нью-Іорка въ Санъ-Франциско — въ 6, изъ Санъ-Франциско въ Йокагаму — въ 19, т. е. для поздки изъ Парижа въ Японію нужно употребить всего пять недль. Политическія послдствія, соціальные и экономическіе результаты этого простого факта будутъ громадны. Замтимъ только, что Америка рано или поздно будетъ наводнена китайцами и японцами, и что тоже предстоитъ, хотя нсколько позже, и Европ. Китайцы, которые даже овернцамъ показались бы баснословно трезвыми и экономными, и которые работаютъ дешевле нашихъ машинъ,— будутъ имть огромное вліяніе на законы европейскаго производства и потребленія. Qui vivra — verra.

15 іюня, вроятно уже была дана великая битва, окончательно ршающая судьбу англиканской церкви въ Ирландіи.

Дале мы укажемъ и на другое свжее извстіе, также нелишенное своей важности. Въ Австріи линцскій епископъ былъ позванъ къ гражданскому суду для объясненій по длу о какомъ-то своемъ пастырскомъ посланіи, за которое, какъ говорятъ, всякій другой, обыкновенный смертный неизбжно попалъ бы въ ІІІпильбергъ. Епископъ, нехотвшій явиться добровольно, былъ представленъ судебнымъ экзекуторомъ. Въ надежд возмутить населеніе, епископъ послдовалъ за чиновникомъ по улицамъ въ полномъ епископскомъ облаченіи, но любопытные граждане спокойно выглядывали въ окна, покуривая свои трубочки.

Въ Венгріи былъ совершенъ первый гражданскій бракъ.

Разведенный католикъ (замтьте, замтьте эти дв подробности) въ присутствіи арадскаго старшины сочетался брачными узами съ двушкой-протестанткой (замтьте и это).

Не зная, какъ и откуда выкопать себ короля, испанцы довольствуются предварительно регенствомъ Серрано.

Вотъ уже три мсяца, какъ война на берегахъ Парагвая какъ будто притихла. Посл стычекъ впродолженіи двухъ мсяцевъ бразильцы, наконецъ, одержали надъ парагвайцами, предводимыми Лопесомъ, побды близь Ангостуры и Карамбали, вошли въ городъ Асунсіонъ и опять заняли все теченіе рки вплоть до своей провинціи Матто-Гроссо. Императорскому правительству, весьма естественно, пріятно было убдить всхъ, что его побда была ршительна, и вотъ впродолженіи нкотораго времени вс говорили о Лопес, какъ о несчастномъ скитальц, умирающемъ гд-то въ болотахъ. Чтобы окружить свое торжество еще большимъ блескомъ, императоръ донъ-Педро не желалъ, чтобы какой нибудь рядовой-подданный, въ род Озаріо или Катіаса, продолжалъ командовать дйствующей арміей, и назначилъ главнокомандующимъ своего собственнаго зятя, графа д’Эу, который въ тоже время доводится внукомъ блаженной памяти Луи-Филиппу. Тогда какъ одинъ орлеанскій принцъ хлопочетъ надъ учрежденіемъ кооперативныхъ обществъ и старается поправиться англійскому народу, торжественно принимая участіе въ конгресс рабочихъ ассоціацій, другой д’Orleans добивается популярности у бразильской аристократіи, отправляясь ратовать въ защиту рабовладльческаго принципа. Въ ожиданіи общаннаго торжества все царство новаго вице-короля ограничивается мстностью, занятою его войсками. Армія Лопеса удалилась на горы, графъ д’Эу можетъ видть ее съ равнины, но, къ сожалнію, у него боле нтъ рки, чтобы направить свой флотъ и снабжать припасами свои войска въ ихъ поход къ полю сраженія. Чтобы проникнуть внутрь страны, ему пришлось бы заново перестроивать желзную дорогу Вилла-Рико, разрушенную Лопесомъ, дале, если бы ему и удалось добраться до подножія горъ, то затмъ предстояло пуститься наудачу, безъ всякой надежды продовольствовать свою армію. Куда бы онъ не обратился, везд найдетъ голую пустыню, какая встрчала его и въ Асунсіон и во всхъ городахъ прибрежья. Всюду онъ будетъ окруженъ грустной пустотою, тогда какъ въ тылу у него непріятель займетъ вс слабо-оберегаемые пункты, захватитъ вс склады състныхъ припасовъ и партіи рогатаго скота. При подобныхъ условіяхъ завоеваніе территоріи оказывается дломъ невозможнымъ, и потому бразильскимъ дипломатамъ приписываютъ планъ, для осуществленія котораго потребовалось бы, по меньшей мр, лтъ пятьдесятъ. Предполагается окружить маленькую республику цпью бразильскихъ колоній, въ одно и тоже время военныхъ и земледльческихъ, причемъ окружность эта должна мало-по-малу съуживаться къ центру. Дале новыя деревни должны быть основаны на различныхъ разстояніяхъ одна отъ другой по теченію Парагвая, но берегамъ Параны и на сверной границ, въ равнинахъ и горахъ, разграничивающихъ об рки. Бразилія донъ-Педро, подобно Франціи Луи-Филиппа, должна будетъ имть свою отдаленную Алжирію съ безпрерывными войнами, возрастающими налогами, постоянно увеличивающеюся, свирпою арміей. Но при разстроенныхъ финансахъ, съ своимъ развращеннымъ обществомъ и рабствомъ, угрожающимъ ей внутри, Бразилія, мене всякаго другого государства, иметъ право строить разсчеты въ надежд на будущее.

Жакъ Лефрень.

‘Дло’, No 6, 1869

ПОЛИТИЧЕСКАЯ И ОБЩЕСТВЕННАЯ ХРОНИКА

Читайте также: