Политическая и общественная хроника, Реклю Эли, Год: 1869 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 16 минут(ы)

ПОЛИТИЧЕСКАЯ И ОБЩЕСТВЕННАЯ ХРОНИКА.

Необычайныя перемны, совершившіяся во Франціи.— Упадокъ второй имперіи.— Свобода сама собой водворяется во Франціи.— Новыя партіи и отношеніе ихъ къ старымъ.— Разложеніе парижскаго общества.— Республиканская партія отрицаетъ необходимость возстанія 26 (14) октября.— Романическіе планы возстанія.— Бездйствіе правительства.— Слухи о новомъ государственномъ переворот.— Всеобщее раздраженіе.— Возмутительное убійство.— Свиданіе Прима съ Наполеономъ III и что за симъ воспослдовало.— Гражданская война въ Испаніи.— Возстаніе на Куб продолжается.— Свиданіе наслднаго принца прусскаго съ австрійскимъ императоромъ.— Жертва полицейской глупости.

Во Франціи происходятъ изумительныя вещи, позволяющія сомнваться даже въ существованіи второй имперіи. Французы ходятъ свободно, говорятъ вслухъ, пишутъ и печатаютъ все, что имъ заблагоразсудится. Хотя по праву имъ предоставлено очень мало свободы, но фактически они пользуются ею теперь почти неограниченно. Когда прочитываешь статьи парижскихъ газетъ, каждое утро выходящихъ въ пятистахъ тысячахъ экземпляровъ, когда ежеминутно слышишь на улицахъ такія рчи, о которыхъ еще недавно нельзя было и подумать,— тогда невольно является сомнніе, что все это происходитъ во Франціи, гд до сей поры царствовалъ и управлялъ Луи-Наполеонъ III. Франція находится теперь въ момент анархіи. Она, правда, все еще запряжена въ бонапартистскую колесницу, но постромки лопнули, мунштуки разшатались, лошади несутъ и каждая наровитъ тянуть въ свою сторону, кучеръ напрягаетъ вс усилія, чтобы осадить лошадей, онъ натягиваетъ возжи, но тщетно, разыгравшихся скакуновъ укротить уже невозможно.

Такая перемна вначал возбуждала изумленіе, никто не хотлъ врить своимъ собственнымъ глазамъ, никто не хотлъ доврять собственнымъ ушамъ, каждый искоса посматривалъ по сторонамъ, желая убдиться, что но близости нтъ полицейскаго, имющаго намреніе сцапать смльчака и препроводить въ теплое мстечко. Но теперь уже привыкли къ новому порядку, ничего и никого не опасаются я находятъ, что такое положеніе гораздо спокойне. пріятне и занимательне, ибо, къ несчастію, еще очень немного такихъ людей, которыхъ озабочиваютъ вопросы завтрашняго дня, огромное же большинство относится къ длу пассивно, живетъ изо дня въ день, оставаясь въ полной зависимости отъ случайности событій. Что же касается до побжденныхъ въ 1851 году, до тхъ, которые втеченіе восемнадцати лтъ питали ненависть и никогда не могли простить дятелямъ государственнаго переворота.— они едва ли разсчитывали, что имперія такъ скоро подломится подъ собственной тяжестью, что она еще при жизни начнетъ разлагаться и дойдетъ до такой печальной катастрофы своими собственными усиліями. Они полагали, что для такого конца должны возвратиться времена Лейпцига и Ватерлоо, что имперія будетъ одолжена своимъ паденіемъ Блюхеру-Бисмарку, Кларендону-Веллингтону или Бейсту-Шварценбергу. Они разсчитывали на ужасную, опустошительную войну, на кровавыя битвы, а никакъ не на старческую гангрену.

Понятно, что настоящее положеніе долго продолжаться не можетъ. Имперія, прежде всего, не иметъ никакихъ шансовъ пережить императора, а если врить докторамъ, послднему самый крайній срокъ жизни — шесть мсяцевъ. Политическіе бюллетени имперіи обратились теперь въ бюллетени о здоровьи императора, вс политическіе вопросы нынче находятся въ зависимости отъ степени варимости желудка больного. На ней бонапартисты основываютъ вс свои разсчеты. Вотъ каковы результаты государственнаго переворота 2 декабря, вотъ каковы результаты отдачи судебъ въ руки случайнаго человка. Величайшій недостатокъ всхъ необыкновенныхъ личностей заключается въ томъ, что они единственны въ своемъ род, и что обыкновенно невозможно замнять ихъ порядкомъ наслдства въ ихъ же фамиліи. Но что бы тамъ ни говорили, что бы ни длали бонапартисты, въ цлой Франціи, по всей вроятности, между ними не найдется ни одного, который бы имлъ вру въ будущее своей партіи. Ни одинъ изъ нихъ не осмлится сказать самому себ, что мальчикъ, ежедневно любующійся фотографическими изображеніями разныхъ клерикальныхъ знаменитостей п вообще постоянно рзко-заявляющій свои католическія симпатіи, — будетъ способенъ черезъ шесть мсяцевъ Припять наслдство отъ своего отца, держаться настоящей политики въ восточныхъ длахъ, быть судьею между Піемъ IX и Италіей и подать какое нибудь мнніе въ постоянно усиливающейся борьб между капиталомъ и трудомъ. По какъ пи мало шансовъ удержаться имютъ Бонапарты, не большимъ количествомъ ихъ располагаютъ и принцы Орлеанской Фамиліи. Вторая имперія въ этомъ случа оказала имъ худую услугу…

Свобода прессы и свобода сходокъ, которыми пользуются французы въ послднее время, послужили могущественнымъ средствомъ противъ второй имперіи. Противъ нея говорятъ и пишутъ все, что можно сказать и подумать. Газеты соперничаютъ одна передъ другой въ рзкости топа и въ сообщеніи новыхъ подробностей, вытянутыхъ изъ-подъ спуда. Если бы теперь отняли свободу прессы и свободу сходокъ во Франціи (законами они только терпятся, но не признаются), если бы французы принуждены были замолчать, то и въ этомъ, едва ли теперь уже возможномъ случа, враги имперіи могли бы утшиться тмъ, что все зло, какое только можно было сдлать имперіи посредствомъ прессы и сходокъ — уже сдлано. Самъ Рошфоръ стирается въ этомъ концерт упрековъ, оскорбленіи и ненависти, — его статьи едва замчаются въ ряду другихъ многочисленныхъ статей, написанныхъ на туже тэму. Исторія второго декабря разсказана во всхъ ея подробностяхъ. Съ изумленіемъ выслушиваетъ ее молодое поколніе, совершенно незнакомое съ этимъ фактомъ насилія, совершившимся не на его памяти, съ не-менышімъ изумленіемъ читаетъ эти разсказы и вся Франція, повидимому забывшая объ этомъ ужасномъ дн. За изумленіемъ возникли другія, уже враждебныя, чувства, изчезла даже и та ничтожная доля обаянія, которою до сихъ поръ еще пользовалась имперія. Отъ этой перемны въ убжденіяхъ страдаетъ не одинъ Луи-Наполеонъ, его жена и его сынъ, но также и глава Бонапартовъ, восемнадцатое брюмера возбуждаетъ теперь не меньшую ненависть, какъ и второе декабря, наполеоновская легенда (Шаррасъ, Кинэ, Барни. Госсонвиль, Ланфрэ и др.) разрушается но частямъ, чему въ особенности помогла корреспонденція великаго человка, выбранная, очищенная, можетъ быть, исправленная, и изданная трудами императорской комиссіи, подъ предсдательствомъ принца Наполеона.

Во Франціи такъ мало врятъ продолженію существованія имперіи, что демократическія газеты одна за другой печатаютъ программы будущей республики. Каждый вечеръ въ дружескихъ кружкахъ идутъ пренія о будущемъ городовомъ устройств, честолюбцы уже мтятъ на разныя должности, прожектеры передаютъ на обсужденіе самые разнообразные планы. Есть, разумется, много плановъ дльныхъ, практичныхъ, примнимыхъ, но много и утопическихъ, неисполнимыхъ, иные слишкомъ ретивые прожектеры, напримръ, общаютъ немедленное уничтоженіе общественнаго долга, этого мало, уничтоженіе всхъ частныхъ долговъ, уничтоженіе наслдства, гражданскаго брака, капитала, процентовъ, — и все это должно быть совершено простыми декретами, добровольно, безъ всякаго вмшательства силы, безъ помощи арміи и полиціи, которыя будутъ тоже немедленно распущены. При всей своей непрактичности и неисполнимости, эти проэкты однакожъ показываютъ, съ какой стороны дуетъ втеръ, и какія реформы занимаютъ въ особенности общественное мнніе страны. Прежнія партіи теряютъ подъ ногами почву и ищутъ спасенія въ лагер своихъ бывшихъ противниковъ. Прудонисты, напримръ, переходятъ къ соціалистамъ, индивидуалисты къ коллективистамъ и пр. Прежніе соціалисты не удовлетворяютъ уже новыхъ партій, которыя считаютъ ихъ просто за буржуа, а прежнихъ буржуа третируютъ, какъ реакціонеровъ. Многіе возмущаются такимъ страннымъ, по ихъ мннію, поведеніемъ новыхъ партій, они опасаются, что эти преувеличенныя тонкости причинятъ много вреда длу свободы. Но едва ли они правы. Какая въ томъ бда, что ярлыкъ утопистовъ не приклеивается вчно къ однимъ и тмъ же личностямъ, а постоянно переходитъ съ головы на голову, подобно тому, какъ серебряная монета безпрерывно путешествуетъ изъ одного кармана въ другой. Партія, на долю которой выпадаетъ власть и руководительство длами страны, перестаетъ быть самой передовой и по необходимости должна приблизиться къ народной масс, — таковъ политическій, физіологическій и психологическій законъ, который остается вчно неизмннымъ. Если изъ народа выдляется новая крайняя партія, понятно, что прежнюю прогрессивную партію она считаетъ ниже движенія, сама же въ глазахъ прежней партіи становится утопическою. Такимъ образомъ бывшіе утописты изъ области теорій переходятъ на поле практики и принимаютъ на себя руководительство длами страны. Такъ было, такъ есть, такъ будетъ всегда.

Какова же программа французское республиканской партіи, къ которой принадлежитъ масса старыхъ и новыхъ республиканцевъ, остающихся за выдленіемъ изъ ихъ среды крайнихъ партій, представившихъ свои ясно-опредленныя программы? Очень бы интересно было ее разобрать, но оі:а не настолько еще опредлилась, чтобы могла подвергнуться точному анализу. Она безпрерывно подвергается измненіямъ и дополненіямъ, но мы полагаемъ, что для читателей ‘Дла’, постоянно слдящихъ за движеніемъ политическихъ и соціальныхъ вопросовъ, будетъ все-таки интересно познакомиться хотя съ сущностію этой программы.

Одинъ хитрый и лукавый бонапартистъ, смлый биржевой игрокъ, сказалъ недавно: ‘Не то меня страшитъ, что императоръ скоро умретъ, имперія разрушится и мы испытаемъ свирпую, фантастическую и кровавую революцію. Съ такой бдой я готовъ примириться: за кровавой революціей также скоро наступитъ реакція и вдесятеро возвратитъ вамъ то, что на время отнимутъ люди безпорядка. А страшусь я боле всего продолжительности настоящаго положенія, страшусь, если долгое время продлится немощная жизнь императора, во время которой разшатаются вс колеса и винты общественной машины, ослабнутъ вс принципы порядка, религіи, семейства и собственности. Я не боюсь революціонной анархіи, но если правительственная анархія продолжится еще неопредленное время, болзнь, можетъ статься, сдлается неизлчимой.’

Слова этого бонапартиста, боле реакціонера, чмъ бонапартиста, заслуживаютъ серьезнаго вниманія. Они показываютъ, что даже и крайніе реакціонеры вовсе не такъ привязаны къ судьбамъ имперіи, чтобы желали спасти ее во что бы то ни стало. Съ другой стороны, извстно, что самые ршительные революціонеры, самые закоренлые соціалисты и комунисты не принадлежатъ къ числу людей, особенно спшащихъ, покончить съ правительствомъ второй имперіи. Эти выводы легко можно было сдлать впродолженіи послднихъ двухъ недль. Старое французское общество находится теперь въ полномъ разложеніи. Все въ немъ пришло въ броженіе. Его болзненно волнуютъ не только политическіе, но еще боле соціальные вопросы, движеніе научное, матеріалистическое и позитивное оказываютъ также на него свою долю вліянія. Ныншнее парижское общество (провинція сильно отстаетъ отъ столицы) страдаетъ той же болзнію, какъ и имперія, его также сжигаетъ старческая гангрена, рана съ каждымъ днемъ принимаетъ все большіе и большіе размры, зараза ползетъ и въ ширь и въ глубину. Новаторы уврились, что старое общество не можетъ упасть еще ниже, что интеллектуальная, соціальная, политическая, моральная и религіозная анархія не могутъ быть боле полными. ‘Дло, говорятъ они — совершающееся само собой, несравненно лучше того, которое мы въ состояніи сдлать. Вмшавшись, мы можемъ, вопреки нашему желанію, остановить разложеніе. Если мы нашимъ скальпелемъ выржемъ больное мсто, мы, можетъ быть, остановимъ заразу и спасемъ больного на его несчастіе. Главнйшее дло революцій вовсе не разрушеніе, какъ это принято думать, а скоре созиданіе. Если они и разрушаютъ зданіе, то съ единственной цлію на мсто его построить новое. Революціей 1789 года математически врно измряется дло энциклопедистовъ — уменьшите дятельность Вольтера, Руссо, Дидро, д’Аламбера и Гельвеція, и вы въ. такой же самой пропорціи должны уменьшить плоды дятельности Дантона, Кутона, Робеспьера и Сена-Кюста. Мы были терпливы втеченіи двадцати лтъ реакціи, мы будемъ имть еще двадцать мсяцевъ для службы будущей республик!’

Въ этомъ сжатомъ конспект резюмированы рчи нкоторыхъ старыхъ революціонеровъ, которые они произносили въ послдніе дни въ сотняхъ импровизированныхъ клубовъ въ отвтъ на предложеніе рискнуть 26 (14) октября произвести попытку ниспроверженія второй имперіи,— предложеніе, формулированное такимъ образомъ: ‘Конституціей, которую намъ дала имперія, постановлено,, чтобы законодательное собраніе ни въ какомъ случа не могло быть закрыто боле шести мсяцевъ къ ряду, другими словами, ₍страна доле шести мсяцевъ не должна оставаться безъ представительства. 26 октября кончится шесть мсяцевъ, впродолженіи которыхъ Франція лишена была возможности вести сама собственныя дла. Правда, было собраніе вновь избранныхъ депутатовъ,, но народные представители грубо распущены, не успвъ даже окончить поврку своихъ полномочій.— Правительство ршило созвать палаты 29 (17) ноября. Этимъ ршеніемъ оно нарушило конституцію, которую само дало, оно своими собственными руками разорвало договоръ, заключенный имъ съ націей. Вслдствіе этого депутаты вправ считать ничмъ данную ими присягу, а Франція можетъ предать суду правительство, измнившее имперіи, подобно тому, какъ нкогда оно измнило республик’.

Вотъ что говорятъ, вотъ что кричатъ на частныхъ сходкахъ и печатаютъ въ газетахъ. Депутаты лвой стороны постоянно получаютъ знаки народной привязанности, ни одна манифестація, направленная противъ второй имперіи, не можетъ состояться безъ того, чтобы вожаки не пытались поставить во глав ея кого нибудь изъ непримиримыхъ, разсчитывая, что, можетъ быть, произойдетъ стычка и этотъ послдній по какой нибудь случайности будетъ убитъ, что при громадной популярности непримиримыхъ непремнно заставитъ видть въ убитомъ великаго героя, а это, въ свою очередь, повлечетъ за собою блистательные похороны, я за ними непремнно послдуетъ возстаніе 500 или 600 тысячъ парижанъ, ибо они пожелаютъ отомстить за своего любимца, возста, ніе, которое наврное окончится самымъ пагубнымъ образомъ для второй имперіи.

Этотъ планъ слишкомъ романиченъ, но, сверхъ того, онъ страдаетъ еще однимъ важнымъ недостаткомъ: безъ депутата онъ состояться не можетъ, а господъ депутатовъ теперь ршительно невозможно отыскать для этой надобности: одинъ беретъ морскія ванны, другой похалъ въ Пиринеи, третій весь простудился и сидитъ дома, четвертый занятъ спшнымъ дломъ — пишетъ исторію революціи 1848 года. Такимъ образомъ приходится обойтись безъ депутатовъ и придумать что нибудь другое. И романическія головы соорудили новый планъ хуже котораго трудно было выдумать, такъ какъ онъ подверженъ самымъ большимъ случайностямъ. Предположено пройти процессіей по большой стратегической дорог, затмъ остановиться на площади Согласія передъ казармами и, такимъ образомъ, подставить свои лбы мишенью для тюркосовъ и альзаскихъ канонировъ, приведенныхъ съ большой поспшностью въ Парижъ на всякій случай. Но еще лучше объясненіе причины для возстанія,— объясненіе достойное Санхеца и Эскобара: ‘Мы разобьемъ имперію изъ уваженія къ имперіи, чтобы отомстить конституцію, попранную самимъ ея авторомъ’ — проще сказать: ‘мы длаемся имперіалистами, боле пылкими, чмъ самъ императоръ, и становимся ими для того, чтобы низвергнуть императора’. Вс подобныя предположенія, разумется, могли только помшать серьезному длу, слдовало, такъ или иначе, ихъ устранить, въ чемъ и успли, и теперь всякое предположеніе о возстаніи 26 октября отринуто, какъ дло совершенно безполезное. Каждый, наконецъ, понялъ, что дйствовать такъ опрометчиво, руководясь однимъ только непосредственнымъ чувствомъ, по меньшей мр нелпо. Такое благоразумное ршеніе возвысило, если возможно, еще боле популярность непримиримыхъ, такъ какъ преимущественно они настаивали на принятіи этого ршенія.

Что же длало правительство въ то время, какъ народъ строилъ планы своихъ будущихъ дйствій? Оно длало все, что могло для упадка своего, и безъ того не слишкомъ широкаго, кредита. Оно состоитъ изъ членовъ, искренно ненавидящихъ другъ друга и потому каждый изъ нихъ длалъ одинъ другому столько зла, сколько было въ его власти. Вражда президента сената Руэ къ президенту законодательнаго корпуса Шнейдеру примшивалась къ каждому длу и тормозила всякія правительственныя распоряженія, Мань и Шаслу-Лоба пользовались всякимъ случаемъ, чтобы подставить ножку министру внутреннихъ длъ Форкаду де-ла-Рокетъ. Что касается императора, онъ, кажется, не иметъ никакого понятія объ этой бур въ стакан воды я презираетъ своего великаго визиря столько же, сколько презираетъ сатраповъ, а сатраповъ столько же, сколько великаго визиря. Каждый могъ замтить, что съ тхъ поръ, какъ ослабвшій императоръ борется со смертію, Руэ и Императрица съ трудомъ получаютъ доступъ къ августйшему больному, а префектъ полиціи, Пьетри, можетъ входить къ нему во всякое время по потайной лстниц. Предполагаютъ, что и ршеніе отложить созваніе палаты на мсяцъ принято императоромъ по совту Пьетри. Утверждаютъ даже, что это ршеніе принято съ цлію возбудить вражду между народомъ и арміей. Принятіемъ этихъ ршеній стараются объяснить т странныя противорчія и нершительность въ дйствіяхъ правительства, замчаемыя въ послднее время. Разсказываютъ, что въ одно прекрасное утро, императоръ, въ веселомъ расположеніи духа, появился въ совт министровъ: ‘Озабочивающее насъ дло о созваніи законодательнаго корпуса мною уже ршено, сказалъ Императоръ.— Нечего больше думать о немъ. Мы отсрочимъ его на мсяцъ посл 26 октября, чтобы императрица, возвратясь изъ своего путешествія на Востокъ, имла возможность присутствовать при открытіи’. По другимъ варіаціямъ,— этимъ разсказамъ особенно охотно врятъ въ Париж,— принятію ршенія объ отсрочк созванія палаты предшествовали разсужденія на тэму, что ‘имперія слишкомъ быстро идетъ по пути своего паденія, что спасти ее отъ гибели можетъ только новый государственный переворотъ, который повлечетъ за собою осадное положеніе и вс другія послдствія, что имперія совершила вс либеральныя реформы, какія только могла, и правительство окончательно убдилось, что ничмъ нельзя удовлетворить ненасытный Парижъ, выходитъ лучше всего напомнить ему опять второе декабря — въ этотъ же самый день или нсколькими днями ране, а то и въ октябр, если парижане поторопятся, во всякомъ случа слдуетъ поспшить, чтобы дло кончить при жизни императора и гарантировать безпрепятственное наступленіе регентства. Поэтому-то, можетъ быть, и отняли начальство надъ парижскими войсками у Канробера. выжившаго изъ ума, и отдали его кузену Монтобана,— прославившагося грабежомъ лтняго дворца китайскаго богдыхана и враждой ко всякимъ законодательнымъ собраніямъ,— Паликао, о которомъ составилось самое гадкое мнніе во французской арміи. Предположенія идутъ дале и утверждаютъ, что ‘если пресс дали свободу, по истин изумительную, то сдлали это съ цлію, чтобы она разожгла парижскій народъ противъ имперіи, который, возставъ, кинется безоружный на пушки. Если на народныхъ сходкахъ позволяютъ безпрепятственно произносить самыя зажигательныя и нелпыя рчи, и разгоняютъ сходки, какъ только пренія принимаютъ разумный характеръ, то это длаютъ съ цлію разорвать устраивающуюся коалицію рабочихъ съ буржуазіей противъ имперіи, возбудить соціалистовъ и республиканцевъ однихъ противъ другихъ, а затмъ, при ловомъ государственномъ переворот, получить одобреніе отъ всхъ рантье, промышленниковъ-и собственниковъ’.

Эти разсказы съ одинаковымъ вниманіемъ выслушиваются и имъ придаютъ одинаковую вру какъ въ салонахъ, такъ и въ мастерскихъ, въ кафе и на имперіалахъ омнибусовъ. Прибавьте къ этому множество банкротствъ, застой промышленности, совершенную остановку оптовой торговли и тихое веденіе длъ различными предпринимателями. Потомъ почти повсемстныя стачки, въ однихъ мстахъ рабочихъ, въ другихъ патроновъ. Всеобщее неудовольствіе въ рабочемъ класс возбуждается еще боле фактами военнаго вмшательства во многія стачки. Такое вмшательство въ копяхъ Рикамаре и Обен сопровождались множествомъ убійствъ, подъ пулю попадали не только мужчины, но даже женщины и дти.

Немудрено, что при такомъ напряженномъ состояніи всхъ и каждаго, одинъ страшный, возмутительный случай произвелъ небывалое впечатлніе во всей Франціи. Отецъ, беременная мать и шестеро дтей были убиты злодемъ девятнадцати лтъ отъ роду. Молодой негодяй, обладающій хорошими способностями, истинный бальзаковскій герой, Вотренъ или Растиньякъ, взялъ себ за образецъ достопочтеннаго отца іезуита Родина изъ ‘Вчнаго Жида’.

Ему не хотлось работать, а его томила жажда къ богатству, столь распространенная во время второй имперіи, онъ захотлъ обогатиться какъ можно скоре какими бы то ни было средствами. Этотъ Тропманъ (убійца) — типъ генераціи, порожденной переворотомъ второго декабря, маленькую мораль онъ предоставилъ маленькимъ людямъ, а самъ сталъ руководствоваться большой моралью, которую до него многіе высокопоставленные въ административномъ и финансовомъ мір такъ ловко умли эксплуатировать въ свою пользу. Руководствуясь примрами, онъ хотлъ попробовать — и оборвался.

Да, любопытное зрлище представляетъ теперь вторая имперія, находящаяся въ момент упадка.

——

Посл извстнаго свиданія генерала Прима съ императоромъ Наполеономъ III, Франція и Испанія предприняли несправедливую и пагубную экспедицію въ Мехику.

Испанскій военный министръ и французскій императоръ свидлись снова. Тотчасъ по возвращеніи Прима въ Испанію, страна снова обагрилась кровью, снова началась въ ней гражданская война.

Примъ вполн понялъ своего собесдника. Не допускать орлеанскую фамилію ссть на испанскій тронъ, задавить испанскую республиканскую партію — такова инструкція, полученная испанскимъ генераломъ отъ французскаго императора.

Выборъ претендента, долженствующаго занять вакантный испанскій тронъ, также сдланъ тотчасъ посл этого свиданія. У французскаго императора испарилась изъ памяти печальная участь Максимиліана, преданнаго имъ на жертву, и онъ снова вмшался въ выборъ претендента. Его выборъ палъ на племянника италіянскаго короля Томаса, или Томазито. какъ его называютъ въ Италіи, мальчика болзненнаго, имющаго всего пятнадцать лтъ отъ роду.

Ршено было дйствовать какъ можно быстре. Для, переговоровъ въ Италію послали сьера Монтемара, агента Прима. Несмотря на все желаніе послдняго кончить поскоре дло, оно долго не подвигалось ни на шагъ. Монтемаръ изъздилъ Италію вдоль и поперегъ, побывалъ въ Англіи, вернулся опять въ Италію, а дядюшка Викторъ-Эмануилъ все еще раздумывалъ, все медлилъ окончательнымъ отвтомъ. Сегодня онъ балъ готовъ дать свое согласіе, но завтра опять раздумывалъ, опасаясь какой нибудь печальной катастрофы, которая можетъ постичь юношу.

Переговоры затянулись надолго. Слдовало такъ или иначе, но кончить ихъ поскоре, изъ Сен-Клу послали телеграмму во Флоренцію и министръ Менабреа далъ сьеру Монтемару честное сло* во, что король Викторъ-Эмануилъ согласится на принятіе короны его племянникомъ.

Честное слово его превосходительства, безъ сомннія, значило кое-что. Однакожъ Монтемаръ имлъ слабость въ этомъ случа не придавать ему особаго значенія и пожелалъ получить его отъ самого короля.

Къ несчастію, король въ эту минуту отправился на охоту за нсколько десятковъ верстъ отъ столицы, Монтемаръ тотчасъ же пустился на поиски за охотникомъ, но какъ старательно его ни отыскивалъ, потерялъ его слдъ въ огромныхъ лсахъ, и возвратился ни съ чмъ, если не считать честнаго слова, полученнаго имъ отъ генерала Менабреа. Если малолтній Томазито наднетъ на свою голову корону Карла V и опояшетъ свое слабое тло старымъ мечомъ Фердинанда католическаго,— это совершится потому, что честнымъ словомъ хорошо извстнаго генерала Прима гарантируется честное слово никому неизвстнаго сьера Монтемора, что честнымъ словомъ сьера Монтемара гарантируется честное слово его превосходительства Менабреа, что честнымъ словомъ сіятельнаго Менабреа гарантируется честное слово короля Галантуомо, ‘лучшаго друга Гарибальди’.

Этотъ выборъ сильно обезпокоилъ благороднаго Серрано и достойнаго Топете. Однакожъ они сочли для себя боле удобнымъ пока помолчать, и обратили свои усилія въ другую сторону. Время собранія кортесовъ посл вакацій они, соглашаясь съ Прямомъ, сочли самымъ удобнымъ для новой гражданской войны, цлью которой должно быть уничтоженіе республики и разсяніе республиканской партіи.

Доблестному тріумвирату нечего было долго думать о средствахъ какъ привести въ исполненіе свой планъ. Стоило только примнить къ длу т самыя наступательныя дйствія, которыя имъ такъ недавно еще удались въ Малаг, Кадикс и Херес, вновь вызвать ями возстаніе, а затмъ объявить осадное положеніе для подавленія бунта. Этотъ планъ вовсе не мудреный: нужно сперва дозволить народныя демонстраціи, потомъ внезапно запретить ихъ, затмъ, наконецъ, напасть врасплохъ на національную гвардію и. держать къ ней такую рчь: ‘намъ не нравятся очки вашего командира, поэтому вы должны отдать намъ втеченіе трехъ часовъ ваши ружья, если вы не хотите быть разстрлянными.’ Граждане, не съумвъ понять всей убдительности этой логической рчи, разряжаютъ свои ружья на голов чиновника, принявшаго на себя миссію обезоруженія, строятъ баррикады,— и возстаніе, къ великой радости правительства, охватываемъ весь городъ, считающійся подозрительнымъ, сочувствующимъ республиканской партіи.

Почти буквально такимъ порядкомъ происходило дло въ Таррагон, такъ случилось въ Барселон, случится и въ другихъ большихъ городахъ, случится, рано или поздно, и въ самомъ Мадрид, гд правительство уже пыталось нсколько разъ произвести обезоруженіе, но приступало къ длу самымъ іезуитскимъ образомъ, не смя прямо и открыто выказать свое вроломство.

Въ Таррагон генералъ-лейтенантъ Пьерадъ, депутатъ въ кортесахъ, находился во глав республиканской манифестаціи. Подобныя манифестаціи со времени сентябрьской революціи длались нердко какъ въ Таррагон, такъ и въ другихъ городахъ, республиканцы имли такое же законное право производить ихъ, какъ монархисты, клерикалы и другія партіи. До сихъ поръ никто и никогда не препятствовалъ ихъ совершенію. Такъ и въ этотъ день республиканская манифестація, имя съ собой красное знамя, на которомъ было написано: ‘да здравствуетъ федеральная республика!’ — направилась процессіей по городу. На одной улиц она встртилась съ правительственнымъ агентомъ министра внутреннихъ длъ, нчто въ род городничаго, окруженнаго толпой вооруженныхъ алгвазиловъ, чиновникъ поднялъ револьверъ, угрожая выстрлить въ генерала. ‘Онъ хочетъ убить Пьерада!’ закричали со всхъ сторонъ въ толп, и въ тоже время нсколько человкъ, выхвативъ ножи, бросились на чиновника. Пьерадъ желалъ защитить его, но ничего не могъ сдлать, градоначальникъ былъ убитъ, трупъ его тащили по улицамъ и затмъ бросили въ яму. На другой день Пьерадъ, не взирая на его неприкосновенность, какъ депутата, былъ арестованъ по обвиненію въ убійств.

Съ Барселоной поступлено еще хуже. Нсколько дней сряду правительство вводило туда отряды войскъ, казармы переполнились солдатами, въ крпость Монтжуи были свезены огромные запасы снарядовъ и пороха.

Солдатъ помстили даже въ домахъ частныхъ лицъ, противъ которыхъ и била приготовлена вся эта масса вооруженыхъ людей, орудій и снарядовъ. Муниципалитетъ, предугадывая въ этомъ вооруженномъ нашествіи что-то для себя недоброе, обратился къ мстной администраціи за разъясненіями, губернаторъ ‘наисвященнйшимъ, честнйшимъ словомъ’ уврялъ, что ничего, ршительно ничего не намреваются предпринимать противъ города, что хотя, по правительственнымъ депешамъ, карлисты везд окончательно поражены, однакожъ слдуетъ принять предосторожности противъ ожидаемаго возстанія приверженцевъ Изабеллы. Тогда муниципальные совтники стали уговаривать народъ не тревожиться. ‘Успокойтесь, говорили они, ничего не опасайтесь, начальникъ войскъ даетъ вамъ честное слово, что онъ не сдлаетъ намъ ничего худого и вовсе не иметъ намренія нападать на насъ.’ И почти въ то самое время войска заняли вс выходы изъ города, поставили на площадяхъ баттареи, овладли театромъ, биржей, таможней и другими зданіями, а губернаторъ вывсилъ прокламацію, которой требовалъ, чтобы національные гвардейцы немедленно отдали свое оружіе солдатамъ, угрожая въ случа непослушанія наказаніемъ, какъ за бунтъ.

Что было длать? Въ этомъ положеніи борьба была ршительно невозможна. Но въ состав барселонской національной гвардіи было много людей энергическихъ и нетерпливыхъ,— они не захотли подчиниться незаконному требованію и согласились лучите попытать счастія въ борьб. Борьба началась.

Пхота, артиллерія, кавалерія ринулись на горсть смльчаковъ, многихъ убили, еще больше переранили и захватили въ плнъ, въ числ послднихъ находился депутатъ Серра-Клара, явившійся на баррикады съ единственной цлью уговорить національную гвардію, но имя здраваго смысла, прекратить невозможное сопротивленіе, которое неминуемо кончится тмъ, что перержутъ всхъ до одного національныхъ гвардейцевъ. Серра-Клара отправился къ возставшимъ посл предварительнаго свиданія съ начальникомъ города, и только получивъ его согласіе, онъ пошелъ на баррикады съ словами мира и утшенія.

Но не смотря на это, Серра-Клара былъ отправленъ на военный корабль и посаженъ въ казематъ по приказанію того же самого генерала, который избралъ его посредникомъ между собою и народомъ,— того генерала, который еще наканун давалъ честное слово дворянина, что не предприметъ ничего противъ города. И мадридское правительство утвердило это покушеніе на неприкосновенность депутата, объясняя свой беззаконный поступокъ тмъ, что Серра-Клара, будто-бы былъ взятъ на баррикадахъ съ оружіемъ въ рукахъ.

Такимъ образомъ доблестный тріумвиратъ слишкомъ ясно показалъ, что желаетъ возбудить гражданскую войну. Его желаніе исполнилось. Незаконныя дйствія правительства возбудили негодованіе въ стран, начался ропотъ, который скоро перешелъ въ открытое возстаніе.

Республиканская партія, для которой чрезвычайно важно было продлить существующее положеніе вещей, увидла себя вынужденной вступить въ борьбу ране, чмъ слдовало и принять генеральное сраженіе. Не она нарушила перемиріе, не она и нарушала конституцію, а нарушилъ ее тріумвиратъ. Конституція узаконила права личности, по конституціи ни одинъ испанецъ не могъ быть арестованъ безъ судебнаго приговора, между тмъ вс тюрьмы наполнены легитимистами, виновными только въ томъ, что они стали подозрительны правительству, нынче республиканцы стали еще подозрительне — вали и ихъ туда же. Конституціей установлено, что ни подъ какимъ предлогомъ не могутъ быть открываемы нигд въ стран превотальные суды, что испанцы будутъ судиться выборными судьями,— и вотъ Каталонія, самая промышленная провинція въ Испаніи, предана на волю военныхъ комиссій и военнаго закона. Конституція объявила неприкосновенность народныхъ представителей, а депутаты Пьерадъ и Серра-Клара брошены въ тюрьму.

Несмотря на то, что конституція узаконила безусловную свободу печати, въ Барселон запрещены дв газеты. Въ Мадрид пятьдесятъ негодяевъ, вооруженныхъ палками и ножами, сдлали нападеніе на нкоторыя редакціи оппозиціонныхъ газетъ, храбро яоколотили нсколькихъ человкъ, которые противъ направленныхъ на нихъ кинжаловъ могли защищаться разв только перьями и чернилицами.

Газеты такимъ образомъ не имли возможности выходить въ свтъ, журналисты принесли жалобу полиціи, но она отвчала, что это ‘дло частное’. Когда же нкоторые изъ второстепенныхъ чиновъ полиціи имли неловкость арестовать нсколькихъ изъ отважныхъ носителей дубинъ, старшіе чинрі сдлали имъ строгій выговоръ, а глава этой разбойничьей банды получилъ какое-то административное назначеніе. Какъ эти факты напоминаютъ декабрьскія событія во Франціи! Чмъ окончится начавшаяся борьба предвидть трудно, одно можно сказать, что если побдитъ Примъ, то эта побда повлечетъ за собой великія бдствія для Испаніи.

——

Борьба уже началась и ведется съ большою энергіею съ обихъ сторонъ. Кровь потекла во многихъ провинціяхъ, она течетъ тамъ до сихъ поръ, и, по всей вроятности, будетъ течь еще долго.

Вслдствіе обезоруженія національной гвардіи въ Барселон, вся Каталонія покрылась отрядами республиканцевъ, взявшихся за оружіе, во глав отрядовъ встали нкоторые изъ депутатовъ. Рейсъ, Ла-Жункера, Манреза, Вальсъ, Барбастро и другіе города возстали объявили федеративную республику. Вслдъ за этимъ депутатъ Поль — тотъ самый, который въ прошломъ году далъ маршалу Пріму первые необходимые фонды для бгства въ Лондонъ, — правилъ начальство надъ отрядомъ, организованнымъ въ Херес, Сальвохеа въ Кадикс послдовалъ его примру, и въ разныхъ другихъ мстахъ сформировались боле или мене сильные отряды. Черезъ нсколько дней везд, гд только обнаружилось возстаніе, были испорчены желзныя дороги и разорваны телеграфическія проволоки.

Армія осталась врна правительству, республиканцы были разбиваемы при каждой встрч, Каталонія и Андалузія почти совершенно усмирены — такъ, по крайней мр, объявляютъ оффиціальныя свденія. Депутатъ Сунеръ долженъ былъ бжать во Францію, депутатъ Хоаристи скрылся неизвстно куда, депутаты Bar гуэра, Ачебеда, Солеръ и многіе другіе сидятъ въ тюрьм, депутаты Поль и Сальвохеа, если врить оффиціальнымъ телеграмъ, находятся въ Малаг, гд ихъ отряды разбиты и разсяны.

Возстаніе въ Сарагосс было усмирено втеченіе двадцати четырехъ часовъ посл жаркой битвы, арагонцы потеряли боле шестисотъ человкъ, выбывшихъ изъ строя, они дрались съ такимъ мужествомъ, что многіе, потерявъ ружья, кидались на баттареи съ одними ножами и ими били артиллеристовъ. Бой долго продолжался съ перемннымъ счастіемъ, но наконецъ одолли войска правительства, пользуясь своимъ ‘громаднымъ численнымъ превосходствомъ.

Въ Валенсіи, посл изданія командующимъ генераломъ приказа, относительно обезоруженія республиканскихъ волонтеровъ, также обнаружилось возстаніе. Противъ волонтеровъ были направлены нсколько колоннъ войскъ, но посл двухчасовой ожесточенной борьбы войска принуждены были отступить, оставивъ на пол много убитыхъ, какъ офицеровъ, такъ и солдатъ. Второго нападенія произведено не было, Валенсія осталась въ рукахъ республиканцевъ.

Городъ Бехара, въ старой Кастиліи, провозгласилъ республику реакціонеры бросили свои дома и бжали въ сосдніе города.

Въ самомъ Мадрид правительство каждую ночь принимаетъ сильныя предосторожности, опасаясь возстанія.

——

Посылка подкрпленія въ 24,000 человкъ на островъ Кубу нисколько не измнила положенія длъ на остров. Возстаніе продолжается и держится крпко, на всхъ пунктахъ острова. Общественное мнніе въ Соединенныхъ Штатахъ съ каждымъ днемъ высказывается энергичне, такъ что правительство Гранта должно будетъ признать возставшихъ республиканцевъ воюющею стороною.

——

Самое замтное событіе втеченіе прошлаго мсяца въ Германіи былъ визитъ наслднаго принца прусскаго австрійскому императору въ Вн. Этому визиту придаютъ огромную важность. Гг. Бисмаркъ и Еейстъ, будто бы, думаютъ заключить союзъ между австрійскимъ и прусскимъ правительствами на случай важныхъ событій, которыя ожидаются во Франціи.

——

Англійскій парламентъ пользуется вакаціями, слдовательно и для Англіи настало время отдохновенія. Въ длахъ тамъ теперь полное затишье. Одно только происшествіе на время возбуди англійскую столицу.

——

Сорокъ тысячъ лондонскихъ жителей пошли за гробомъ несчастной жертвы неосторожности кучера и глупости полиціи. Этотъ бднякъ попалъ подъ колеса кареты и получилъ серьезныя поврежденія. Вмсто того, чтобы дать раненому необходимое пособіе, извстивъ его удобно въ госпитал, полиція ршила лучше бросить его въ тюрьму, ибо почему-то прозрла въ немъ одного изъ главныхъ начальниковъ феніевъ.

Жакъ Лефрень.

‘Дло’, No 10, 1869

ПОЛИТИЧЕСКАЯ И ОБЩЕСТВЕННАЯ ХРОНИКА.

Читайте также: