Поиски городничего из Устюжны
Поиски городничего из Устюжны
А. ЛАЗЕБНИКОВ, специальный корреспондент ‘Литературной газеты’
А. ЛАЗЕБНИКОВ, специальный корреспондент ‘Литературной газеты’
‘Литературная газета’, No 128,1959
Поиски городничего из Устюжны, Лазебников А., Год: 1959
Время на прочтение: 4 минут(ы)
В краеведческом музее Устюжны я познакомился с Августой Васильевной Головановой. Она была приятным гидом по экспозиционным залам, а потом показала мне свою собственную небольшую коллекцию. То были бережно хранимые письма А. И. Куприна к отцу — почтовому чиновнику Устюженского уезда. С разрешения Головановой я переписал эти письма и собрался уже уходить, когда она обратила мое внимание на незаметную рамку на стене тускло освещенного зала.
— Самый драгоценный экспонат, — сказала Августа Васильевна. — Этот документ попал к нам совершенно сказочным путем.
И пока она рассказывала о 73-летнем преподавателе русского языка — устюжанине Андрее Александровиче Поздееве, который добыл этот документ и ‘нашел ключик к давней литературной загадке’, я бегло прочитал строки на плотном листе за стеклом:
‘Милостливый Государь мой Иван Александрович
Известись частно, что проезжающий из Вологды на собственных лошадях и в карете некто в партикулярном платье с мальтийским знаком, проживает во вверенном Вам Городе более пяти дней… необходимостию считаю иметь от Вас сведения по какому случаю проживал он в Устюжне, не входил ли в общественные Собрания и в присутственные места и не обращал ли он какого-либо внимания на какие-нибудь предметы…’
Прочитав этот документ, я тут же поспешил к Поздееву в его маленький домик, утопавший в зелени тихой Театральной улицы.
Старый педагог начал с известной многим географической версии происхождения ‘Ревизора’.
— Устюжане настолько уверовали, что происшествие, случившееся якобы в их городе, послужило сюжетом для комедии Гоголя, что готовы даже показать доверчивым приезжим дом унтер-офицерской жены, себя высекшей, или пустырь, где некогда стоял лабаз купца Абдулина.
Но можно ли доказать достоверность этого предания и возможны ли вообще такие доказательства? Эта мысль не оставляла учителя устюженской школы. Перечитывая как-то ‘Тяжбу’ Гоголя, Поздеев подчеркнул два места: ‘Знавали ли в устюжском уезде помещицу Евдокию Малафеевну Жеребцову?’ ‘…оставляю во владение родовое и благоприобретенное имение мое в Устюжском уезде…’.
Учитель по-новому начал вчитываться в Гоголя. В союз с двумя строками из ‘Тяжбы’ вступил еще Весьегонск — соседний с Устюжной городок, названный Гоголем в ‘Мертвых душах’. На этом, пока очень зыбком фундаменте Поллеев заложил основу своих догадок. ‘Если Гоголь ничего не знал об этих глухих местах, — размышлял Поздеев, — не мог же он выбрать именно эти два соседних городка — Устюжну и Весьегонск… Значит, он знал и слышал о них’.
И вот в первые школьные каникулы исследователь устремился в Новгород на поиски. В областном архиве Андрей Александрович решил установить фамилии городничих Устюжны. В конце двадцатых и в начале тридцатых годов прошлого столетия городскую власть здесь возглавлял Иван Александрович Макшеев. Это имя что-то напомнило Поздееву. Старожилы Устюжны в числе своих известных земляков называли географа, исследователя Аральского моря и Туркестанского края генерал-лейтенанта Макшеева, Алексей Иванович Макшеев мог быть сыном городничего.
В поисках его родни Поздеев направился в Ленинград. Здесь в конце прошлого столетия географ Макшеев преподавал в Академии генерального штаба.
— Когда в адресном столе Ленинграда мне назвали 80-летнюю Макшееву, единственную в списках, отчество которой было Алексеевна, я, вместо облегчения, почувствовал себя вдруг узником созданного собственным воображением плана поиска Сквозник-Дмухановского из Устюжны, — с улыбкой вспоминает учитель.
Старуха, жившая на Петроградской стороне, действительно, оказалась дочерью географа.
Просьба Поздеева — поделиться воспоминаниями об отце и деде — насторожила Наталью Алексеевну.
Андрей Александрович откровенно пояснил, что желание документально подкрепить версию о случившемся в Устюжне происшествии привело его сюда.
— Да ведь это вздор да молва, — решительно запротестовала старуха.— Отец мой опроверг эти слухи, оставив нам написанный нм за год до смерти лист.
В ту минуту Поздеев, кажется, впервые испытал то, что он назвал мне позже ‘ознобом открывателя’.
— О чем, — спросил он, — запись?
— Обо всем, что изволил утверждать Николай Васильевич Гоголь-Яновский. Никаких богоугодных заведений в Устюжне никогда не бывало, а стало быть, и попечитель их, Земляника, — лицо вымышленное. Учитель же истории стульев вовсе не ломал, как изволил писать о нем автор комедии, а порол нерадивых учеников посерел класса.
…Позже Поздеев стал обладателем этого документа, написанного Макшеевым-сыном, но в тот день он узнал немало удивительного.
Кто-то из многочисленной родни этой старухи, — кто и где, она не обмолвилась, — хранит и по сей день бумагу новгородского губернатора Августа Денфера городничему, ее деду, о прибывшем в Устюжну неизвестном в партикулярном платье и с Мальтийским знаком, в живых еще некая Екатерина Ивановна Рубайло — владелица портрета маслом городничего.
Но главное, что увозил Поздеев из этого дома, лежало у него в кармане — список правнуков, бесчисленных внучатных племянников и племянниц Макшеева, названных ему Натальей Алексеевной.
На обдумывание нового маршрута у Андрея Александровича было достаточно времени. До следующих летних каникул оставался целый год. Он успел немало сделать в самой Устюжне. Екатерина Ивановна Рубайло, непреклонная вначале, как и ее ленинградская родственница, сдалась, наконец, уговорам Поздеева и передала ему портрет городничего. Она поведала ему, что над Макшеевыми немало злословили в свое время, видели в них прямых потомков Сквозника-Дмухановского.
— Всем им доставалось по-разному. Они старались, как умели, оградить себя от насмешек и оговора своих современников,— рассказывала Поздееву Рубайло,— даже бумажку какую-то припрятали…
Незримая круговая порука связывала всех этих здравствовавших старух и стариков, занесенных Поздеевым в свой список. Никто не пожелал ответить ему на письма, которые он неутомимо рассылал.
— Разочарования поджидали меня не только в переписке, но и во всех последующих поездках, — рассказывал Поздеев. — Я решил завершить свои поиски в Новгородской области, где безвыездно жила много лет в далеком от железной дороги Долговском сельсовете 76-летняя Евгения Алексеевна Синявина — не последняя и не самая еще старая в моем списке.
В доме Синявиной все говорило о старине. И я почему-то уверовал, — вспоминает Андрей Александрович, что после долгих бесплодных скитаний именно здесь, в этом доме, предстоит последняя битва. Старуха молчаливо слушала меня.
— Запрос Августа Денфера городничему Макашеву у вас, — настойчиво сказал я, — это мне хорошо известно. Старуха поднялась со стула и, учтиво извинившись, что оставляет меня одного, вышла из комнаты. Прошло несколько минут, и она появилась вновь, держа в руках какой-то древний том. Медленно перелистав его, она извлекла лист и протянула его мне.
‘…если же он и ныне находится в Устюжне спросить о звании его и меня без промедления времени уведомить.
С почтением имею честь милостивый государь мой быть ваш покорный слуга Август Денфер’ No 5829 20 майя 1829.
Поздеев обращает мое внимание, что дата, поставленная над текстом документа — ’27 майя 1829 года’,—сделана другой рукой, написана иным почерком. Это дата получения бумаги в Устюжне. По тем временам довольно быстро прошла она путь от Новгорода до канцелярии городничего. Бумагу, видимо, гнали вовсю.
Лицом к лицу с этим интереснейшим документом Поздеев задавал себе множество вопросов:
— Где, в каких архивах искать ответ городничего? Не может быть, чтобы офицер Кексгольмского полка, поручик в отставке Макшеев не ответил незамедлительно и подробно своему высокому шефу о происшествии в вверенном ему городе. Что за таинственная причина заставила много лет спустя сына городничего скрыть у себя дома документ, который подтверждал упорную версию тех дней о географическом происхождении сюжета ‘Ревизора’.
Не помогли ли друзья генерала Макшеева извлечь из архивов этот документ?
— Я считаю, что самые интересные поиски еще впереди. — говорит Андрей Александрович. — Моя находка — лишь малая толика. Главные находки ждут своих исследователей.
г. УСТЮЖНА.
Вологодской области.