Поезка в Троаду, Теплов В. А., Год: 1889 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 16 минут(ы)

ПОЗДКА ВЪ ТРОАДУ

На раскопкахъ Шлимана.

Подобно тому, какъ тридцать вковъ тому назадъ Европа и Азія раздлились на два враждебныхъ лагеря съ цлью — одна напасть, а другая — отстоять древнюю Трою, такъ и новйшіе ученые въ наше время раздлились на два стана: одни — чтобы оспаривать предполагаемое мсто столицы Пріама, другіе — наоборотъ — чтобы доказывать свои предположенія и съ точностью опредлить то мсто, гд находилась гомеровская Троя. Въ особенности же посл 1874 года, посл раскопокъ Шлимана, усилилась полемика по этому вопросу.

Открытія Шлимана возбудили первоначально сильное одушевленіе, но вскор мсто восторговъ заступили порицанія и сомннія. Возникла цлая литература, безпрерывно ростущая и теперь. Она принесла хорошіе плоды, потому что разъяснила вопросъ и поставила читателей на истинную точку зрнія. Шлимана перестали то превозносить до небесъ, то втаптывать въ грязь, но вмсто того начали понимать культурно-историческое значеніе его открытій.

Вопросъ о мстонахожденіи Трои обсуждался и въ древности. Потомки эолійскихъ переселенцевъ, еще въ VII в. до Р. X. основавшіе на ныншнемъ холм Хисарлик Новый-Иліонъ, доказывали, что ихъ городъ занимаетъ мстность города Пріама. Во время Александра Македонскаго это мнніе было настолько распространено, что македонскій царь, восторженный почитатель Гомера, осыпалъ городъ милостями и застроилъ его великолпными зданіями.

Однако уже во II вк до Р. X. Дмитрій, уроженецъ Троады, сталъ опровергать притязанія Новаго-Иліона, причемъ основывался на существовавшемъ тогда варіант мстнаго преданія и на трудности согласить топографическія данныя Гомера съ нахожденіемъ города на Хисарлик. Страбонъ подтвердилъ это сомнніе и согласился съ предположеніемъ Дмитрія, по которому древняя Троя находилась въ 30 стадіяхъ къ В. отъ Новаго-Иліона, близъ ныншней деревни Акчикёй.

Но и въ его время тщетно искали слдовъ древней Трои, по словамъ Лукана, напрасны были такія-же попытки, сдланныя во время Юлія Цезаря, такъ какъ тогда исчезли уже самыя развалины этого города — ‘etiam periere ruinae’ {Phars, lib. 9 v. 953.}. Да и не мудрено: разв существуютъ какіе-нибудь остатки Тира, города столь же могущественнаго, какъ и Иліонъ, и разрушеннаго гораздо позже?

Десятилтняя ожесточенная война, пожаръ, разграбленіе, остатки жилищъ, разнесенные по сосднимъ городамъ для возстановленія зданій, поврежденныхъ во время войны,— вс эти причины соединились съ разрушительнымъ дйствіемъ времени и съ теченіемъ вковъ уничтожили вс слды гордой Пріамовой столицы.

Въ конц прошлаго столтія французскій путешественникъ Le Chevalier издалъ сочиненіе: ‘Voyage dans la Troade’, въ которомъ привелъ соображенія, что гомеровская Троя должна была находиться на холм, гд теперь деревушка Бунаръ-баши. Предположеніе это встртило почти единодушное одобреніе ученыхъ и было развито многими послдующими путешественниками и археологами.

Внимательно разсматривая самую мстность гомеровскихъ битвъ, Шлиманъ нашелъ слабыя стороны въ догадкахъ Дмитрія и Ле-Шевалье, и, напротивъ, представилъ нкоторыя соображенія въ пользу жителей Новаго-Иліона. Онъ ршилъ, въ виду того, на собственный счетъ произвести обширныя раскопки въ обихъ мстностяхъ, оспаривавшихъ другъ у друга честь имени древней Трои.

Въ Бунаръ-Баши раскопки, начатыя въ апрл 1867 года и продолжавшіяся четыре дня, не дали никакихъ результатовъ, и, по мннію Шлимана, было ясно, что тамъ не могло существовать въ древности никакого значительнаго города.

Къ такимъ же отрицательнымъ результатамъ привели раскопки Шлимана въ имніи англійскаго вице-консула Кальверта — Батак, гд Страбонъ помщаетъ древнюю Трою: тамъ не было найдено никакихъ развалинъ, а лишь крупный песокъ, безъ примси какихъ-либо остатковъ древности.

Тогда неутомимый изслдователь перенесъ раскопки на холмъ Хисарлика, и въ 1869 г. вышло въ свтъ его сочиненіе: ‘Итака, Пелопоннезъ, Троя’, гд Шлиманъ старался доказать тождество Новаго-Иліона, занимавшаго Хисарликъ, съ Иліономъ древнимъ. Послдующее его сочиненіе: ‘Троянскія древности’, даетъ отчетъ о раскопкахъ, произведенныхъ въ Хисарлик, не касаясь уже вопроса о мстности гомеровой Трои, дло представляется какъ бы окончательно ршеннымъ въ пользу Хисарлика.

При производств своихъ раскопокъ Шлиману приходилось бороться не только съ естественными препятствіями, но и съ турецкими порядками, а потому не безъинтересенъ его личный разсказъ объ отношеніяхъ къ нему турецкаго правительства. ‘Съ самаго начала моихъ раскопокъ въ апрл 1870 г.,— говоритъ онъ,— я употребилъ вс усилія, чтобы пріобрсти въ собственность холмъ Хисарлика, для этого мн пришлось сдлать нарочно три путешествія изъ Парижа въ Кумъ-Кале, наконецъ, мн удалось уговорить владльцевъ этой мстности, двухъ туровъ, продать мн ее на 1.000 франковъ. Тотчасъ же посл этого, въ декабр 1870 г., я отправился къ Сафвету-паш, бывшему тогда министромъ народнаго просвщенія, и сообщилъ ему, что посл восьми-мсячныхъ стараній мн удалось склонить къ уступк владльцами главной части древней Трои за 1.000 фр., и что я немедленно совершу покупку, какъ только получу фирманъ, разршающій мн производить раскопки на Хисарлик. Оказалось, что Сафветъ ничего не слыхалъ ни о Тро, ни о Гомер, я разсказалъ ему о нихъ вкратц и прибавилъ, что надюсь отыскать въ этой мстности безцнныя сокровища для науки. Министръ, конечно, сообразилъ, что я предполагаю отыскать много золота, освдомился у меня о разныхъ подробностяхъ и затмъ просилъ зайти въ нему черезъ недлю. Каковъ же былъ мой ужасъ, когда, принявъ меня въ назначенный срокъ, Сафветъ-паша объявилъ мн, что онъ заставилъ обоихъ турецкихъ владльцевъ продать землю ему, за 600 франковъ, и что я могу производить тамъ раскопки, но съ тмъ, что все найденное поступитъ въ его полную собственность. Въ отвт моемъ Сафвету я въ самыхъ рзкихъ выраженіяхъ объяснилъ ему всю гнусность его поступка и объявилъ, что, не желая имть съ нимъ никакого дла, отказываюсь совершенно отъ раскопокъ.

‘Посл этого Сафветъ-паша засылалъ ко мн нсколько разъ тогдашняго американскаго посланника въ Константинопол, Mr. Wyne Mac Veagh, предлагая предоставить мн половину всхъ предметовъ, которые будутъ найдены при раскопкахъ. Я согласился, но съ тмъ непремннымъ условіемъ, что мн можно будетъ вывезти изъ Турціи принадлежащую мн часть предметовъ. Между тмъ, когда раскопки были въ полномъ ходу, право это, въ конц марта 1872 г., было внезапно отъ меня отнято Портою, при чемъ было добавлено, что за мною сохраняется право продать найденныя древности, но въ предлахъ Турціи.

‘Такимъ произвольнымъ распоряженіемъ Порта сама нарушила свой контрактъ со мною и сама сняла лежавшія на мн обязательства, почему я и счелъ себя въ прав взять себ вс предметы, представлявшіе какой-либо интересъ, и спасти ихъ такимъ образомъ для науки’ {Antiquits troyennes, par Schliemann, Paris. 1874, LIV.}.

Турецкое правительство, однако, не согласилось съ такимъ толкованіемъ контракта, и когда 17-го іюля 1873 г. Шлиманъ окончилъ свои раскопки, начало противъ него процессъ, требуя выдачи половины отрытыхъ предметовъ, кончилось дло тмъ, что Шлиманъ добровольно уплатилъ 50.000 франковъ, и Порта признала его единственнымъ обладателемъ найденныхъ имъ древностей, состоявшихъ изъ золотыхъ вещей, множества оружія изъ бронзы и камня, а также изъ разнообразныхъ глиняныхъ сосудовъ.

Въ сентябр 1878 г. Шлиманъ снова досталъ себ фирманъ и началъ раскопки, выстроивъ для себя, своихъ гостей и слугъ особыя жилища. Главнымъ результатомъ раскопокъ была находка трехъ небольшихъ и одного большого клада золотыхъ вещей. Найдены были также: два скелета воиновъ въ мдныхъ шлемахъ — рядомъ съ однимъ изъ нихъ лежало длинное копье — и скелетъ троянки, съ выдающеюся нижней частью лица и съ прекрасно сохранившимися, удивительно мелкими зубами. Подл этого скелета въ сло густого пепла найдены кольцо, серьги и брошка изъ чистаго золота. Немного дале — веретено съ намотанною еще шерстью и обрывки женскихъ одеждъ. Въ конц февраля 1879 г. Шлиманъ возвратился снова въ Хисарликъ и произвелъ свои послднія раскопки, на этотъ разъ ему помогали въ трудахъ извстные Вирховъ и Эмиль Бюрнуфъ. Слои были опредлены съ геологической и антропологической точекъ зрнія, причемъ оказалось, что весь холмъ, поднимающійся отъ гранитнаго материка на 24 метра, состоитъ изъ остатковъ человческихъ жилищъ. По мннію Шлимана, здсь било послдовательно семь городовъ, и второй отъ материка слой былъ гомеровскою Троею.

Сначала Шлиманъ полагалъ, что древнюю Трою слдуетъ искать въ третьемъ сло, но отказался отъ своего мннія посл того, какъ Максъ Миллеръ доказалъ, что встрчающееся на сосудахъ этого слоя своеобразное изображеніе креста

распространенное по всему востоку, отъ Китая и до Западной Африки, и извстное въ Индіи подъ именемъ свастика, является не ране IV в. до Р. X., и что, слдовательно, третій слой на 600 лтъ моложе Пріамовой Трои.

Въ то же время были изслдованы и подробно описаны раскопки двухъ кургановъ — Бешикъ-Тепе и Уджекъ-Тепе. Въ послднемъ, на глубин двухъ саженъ, найдено огромное каменное строеніе въ вид башенки, почти въ 12 метровъ вышиною и до 5 метровъ въ квадрат, покоящееся на выложенномъ изъ камней многоугольник, свыше 4 саженей въ діаметр. Шлиманъ и Бюрнуфъ относятъ строеніе къ 214 г. по Р. X. и считаютъ холмъ могилою Феста, любимца Каракаллы.

Догадки и предположенія Шлимана встртили не мало противниковъ, и изъ нихъ Брентано занимаетъ одно изъ выдающихся мстъ {Zur Leung des troyanischen Frage и Alt Ilion im Dumbrekthal, von Breatano. 1877.}. Возраженія его сводятся въ слдующему: по описанію Гомера, Троя была большимъ, окруженнымъ стнами и прекрасно построеннымъ городомъ, съ красивыми и широкими улицами и съ высокимъ замкомъ. Она заключала въ себ храмы Аполлона, Минервы, Зевса, Марса, Леты и Артемиды, прекрасно выстроенныя жилища Пріама и его сыновей и многочисленные дома троянцевъ. Могъ ли подобный городъ помщаться на холм, который можно обойти кругомъ мене чмъ въ ¹/₄ часа, и если на немъ жилъ только Пріамъ съ своими 50 сыновьями и дочерьми, то, конечно, не оставалось затмъ мста ни для одного посторонняго обитателя. Въ этому необходимо прибавить еще то соображеніе, что на Хисарликской террас нтъ воды, лишь во время дождя виднется у подошвы холма едва замтное просачиваніе влажности. Одной пятидесятой части греческой арміи было бы достаточно, чтобы въ десять дней овладть этими глиняными стнами и разорить немногіе дома Хисарлика, а потому нельзя признать въ этихъ жалкихъ развалинахъ политическаго центра обширнаго и богатаго царства, точно также, какъ невозможно признать открытыя Шлиманомъ стны за оплотъ Пріамовой столицы, ихъ грубая кладка, незначительность размровъ, отсутствіе всякаго строительнаго искусства невольно бросаются въ глаза, въ особенности при сравненіи ихъ съ правильными циклопическими постройками Микенъ — современницы Трои.

Вдобавокъ, въ томъ сло, гд Шлиманъ предполагаетъ древнюю Трою, онъ нашелъ пропасть каменнаго оружія, о которомъ между тмъ Гомеръ не говоритъ ни слова. И вообще самъ Шлиманъ, даже предполагая, что вс дома Хисарлика были трехъэтажные и расположены были одинъ около другого, утверждаетъ, что весь городъ не могъ имть боле 5.000 жителей и выставлять въ поле боле 500 воиновъ {Antiquits troyennes, 302.}.

Вроятне всего, что на Хисарлик издавна былъ храмъ богини огня, которую греки отождествляли съ Минервой. Храмъ былъ окруженъ жилищами жрецовъ и владлъ сокровищами, которыя отъ времени до времени подвергались разграбленію, а самыя жилища — сожженію. Гомеровскую же Трою слдуетъ искать въ 30 стадіяхъ къ востоку отъ Хисарлика, въ долин Думбрека, ближе къ тмъ странамъ, гд разыгрываются древнія троянскія преданія: тамъ Дарданія — ихъ срединный пунктъ, родовой городъ троянской династіи, тамъ страна бебриковъ, тамъ происходило похищеніе Ганимеда и т. п.

Теорія Брентано представляетъ, конечно, много основательныхъ соображеній, но для подкрпленія ея необходимы новыя раскопки въ указываемой имъ мстности, впредь же до того нельзя не признать, что въ настоящее время наиболе вроятій все-таки остается на сторон открытій Ле-Шевалье.

Бунаръ-Баши дйствительно соединяетъ въ себ топографическія условія, наиболе подходящія какъ для объясненія описаній Гомера, такъ и для мстонахожденія могущественнаго города. Сосдній съ Эгейскимъ моремъ и Геллеспонтомъ, построенный въ Бунаръ-Баши городъ былъ, тмъ не мене, удаленъ отъ ихъ береговъ настолько, насколько это было нужно, чтобы не подвергнуться какому-либо внезапному нападенію съ моря, столь частому въ древности. Съ другой стороны, прислоненный въ отрогамъ Иды, защищенный съ востока и свера теченіемъ Симоиса (Мендже-су), имя предъ собою обширную, обильную водою равнину, городъ этотъ имлъ въ себ вс задатки будущаго развитія и богатства.

Затмъ, неопровержимо существованіе горячихъ и холодныхъ ключей у Бунаръ-Баши {Asie Mineure, par Tchihatcheff, 333.}, о которыхъ говорить Гомеръ, помщая ихъ у источниковъ Скамандра и по близости отъ троянскихъ стнъ.

Противники ле-Шевалье основывались также на томъ, что при отдаленности Бунаръ-Баши отъ Геллеспонта, на берегу котораго стояла греческая рать, невозможно допустить описанія въ Иліад нкоторыхъ сраженій, когда греки по нскольку разъ въ день проходили это пространство.

Въ объясненіе этого необходимо замтить, что троянская долина съ каждымъ годомъ увеличивается въ сторону моря подъ вліяніемъ песочныхъ наносовъ Симоиса. Еще Страбонъ разсчиталъ {Geogr. lib. XIII, 56 et 66.}, что съ троянской войны до его времени наносы покрыли пространство въ шесть стадій (1.110 метровъ), что составляетъ почти по одному метру ежегодно. Слдовательно, чтобы получить долину временъ троянской войны, нужно уменьшить ныншнее разстояніе отъ Бунаръ-Баши до пролива на три тысячи метровъ, что уменьшитъ на такое же разстояніе пространство между греческимъ станомъ и Иліономъ. А во-вторыхъ, какъ замтилъ G. Perrot {Excursion Troie et aux sources du Mendr, par G. Perrot. 1876, 70.}, невозможно понимать буквально вс разсказы Гомера о сраженіяхъ, то, что онъ описываетъ какъ происходившее въ теченіе одного дня, въ дйствительности, быть можетъ, происходило въ теченіе нсколькихъ дней, поэтъ — не военный историкъ, и выводимые имъ герои и воины — не простые смертные, какъ мы, поэтъ напоминаетъ намъ о томъ постоянно: они съ легкостью кидаютъ чуть не цлыя скалы, а мы хотимъ судить о ихъ ногахъ по нашимъ и о продолжительности ихъ маршей по тому пути, который въ наше время могутъ пройти наши солдаты.

Только при условіи значительной отдаленности Трои отъ греческаго лагеря можно допустить разсказъ Гомера о Полит, который, какъ извстный быстротою своихъ ногъ, былъ посланъ соглядатаемъ на отдаленный отъ города холмъ, чтобы наблюдать за движеніями греческаго войска. Будь Троя въ Хисарлик, ему незачмъ было бы полагаться на быстроту ногъ, такъ какъ изъ-за городскихъ стнъ ему прекрасно была видна вся греческая армія.

Точно также слова Улисса къ Эвмею предполагаютъ большое разстояніе между городомъ и корабельною стоянкою. Кром того, посылаются лазутчики (Иліада, XX) съ цлью узнать, останутся ли троянцы у греческихъ кораблей, удаленные на столь большое разстояніе отъ собственной стны, или же снова вернутся въ городъ.

Тогда какъ Шлиманъ считаетъ, что развалины Трои помщаются во второмъ отъ материка сло Хисарлика, археологи утверждаютъ, что эти развалины и остатки, судя по ихъ признакамъ, принадлежатъ эпох гораздо боле древнйшей, чмъ троянская война, и цивилизаціи гораздо мене развитой, чмъ троянская. Невозможно допустить, чтобы въ XII или даже XI в. до Р. X. могущественный троянскій народъ, или вообще какой-либо другой народъ Малой Азіи, могъ находиться въ томъ поистин варварскомъ состояніи, которое обличаютъ тысячи разнообразныхъ предметовъ, отрытыхъ Шлиманомъ въ Хисарлик. Сравнивая эти предметы съ такими же, найденными въ Кипр, Родос, Санторин и вообще по островамъ Архипелага, Lenormant {Les Antiquits de la Troade, par Lenormant. Paris, 1876.} полагаетъ, что они принадлежатъ къ XVII или XVIII в. до Р. X., находясь въ близкомъ родств съ цивилизаціею бронзоваго вка, какою она представляется по находкамъ, сдланнымъ въ Европ отъ Скандинавіи до центральной Италіи.

Затмъ, съ исторической точки зрнія, невозможно допустить, чтобы Троя, разрушенная въ XII в. до Р. X., не была, подобно всмъ остальнымъ сосднимъ народамъ, въ постоянныхъ торговыхъ сношеніяхъ съ финикіянами и не подверглась въ нкоторой степени ихъ вліянію или, по крайней мр, не имла множества предметовъ финикійскаго производства, а слдовательно и городъ, гд не найдено вовсе такихъ предметовъ и никакихъ слдовъ подражанія финикійскому искусству, могъ быть лишь городомъ, разрушеннымъ ране историческаго періода, заканчивающагося концомъ XIV вка до Р. X.

Такія же соображенія слдуетъ привести по поводу отсутствія въ откопанныхъ въ Хисарлик предметахъ слдовъ ассирійскаго вліянія, которое въ древней Тро должно было быть еще сильне египетско-финивійскаго, такъ какъ, во-первыхъ, въ XII в. ассирійская монархія была въ своемъ первомъ фазис завоевательнаго могущества, которое распространялось именно по направленію въ Малой Азіи, и, во-вторыхъ, существуютъ данныя о томъ, что Пріамъ былъ въ вассальныхъ отношеніяхъ къ ассирійскимь царямъ.

Равнымъ образомъ немыслимо было бы иначе объяснить полное отсутствіе въ раскопкахъ Хисарлика желза, извстнаго Моисею и евреямъ во времена библейскія, египтянамъ эпохи II династіи, индусамъ временъ составленія ведъ и халдеямъ первыхъ вковъ исторіи. Никакими натяжками и объясненіями, даже признаніемъ возможности быстраго окисленія желзныхъ предметовъ, нельзя объяснить отсутствія въ культур народа, имвшаго обширныя торговыя связи съ далекими странами, металла, который знали даже полудикіе туземцы Эіопіи. По окончаніи всхъ работъ на Хисарлик Шлиманъ собралъ въ одно сочиненіе вс свои прежнія изслдованія о Тро, согласовалъ ихъ съ новыми открытіями и отчасти съ мнніями своихъ ученыхъ противниковъ, и издалъ въ 188І г. книгу: ‘Ilios’ съ предисловіемъ Вирхова. Трудъ этотъ, боле серьезный и зрлый, не говоритъ уже о дворц Пріама, а упоминаетъ лишь о клад и дворц начальника города или князя. Новый трудъ Шлимана былъ встрченъ въ Германіи сочувственно, хотя по прежнему главнйшіе ея археологи — Курціусъ, Конце и Штаркъ — высказались противъ убжденія Шлимана, будто имъ открыты развалины гомеровской Трои. Если поэтъ Иліады въ дйствительности видлъ мстность Трои, а не описалъ ее только по слуху, то Хисарликъ не Иліонъ, а Иліонъ слдуетъ искать въ другомъ мст, тмъ боле, что селиться семь разъ на одномъ и томъ же мст противорчило обычаямъ древности. Древніе скоре избгали подобныхъ селеній на покинутомъ или разрушенномъ мст, нежели отыскивали ихъ, по ихъ мннію, проклятіе лежало на такомъ мст, наказанномъ гнвомъ боговъ. Въ данномъ же случа, страхъ, внушаемый бывшею Троею, былъ еще тмъ сильне, что предъ отплытіемъ грековъ Агамемнонъ, по древнему обычаю, произнесъ самыя страшныя заклятія противъ возстановленія этого города и противъ тхъ, кто вздумалъ бы тамъ селиться снова {Dcouvertes dans la Troade, par Manduit. 1840, стр. 220.}.

Въ 1884 г. Шлиманъ издалъ въ Лондон у Мёрреля новое сочиненіе подъ названіемъ: ‘Результаты послднихъ изслдованій и открытій относительно мстности гомеровской Трои’. Въ этой книг онъ сознается во многихъ сдланныхъ имъ прежде промахахъ и измняетъ нкоторыя изъ начальныхъ своихъ положеній. Новйшія свои раскопки онъ производилъ въ прежнихъ мстахъ, при содйствіи двухъ ученыхъ архитекторовъ, и усплъ кое-что исправить изъ того, что сперва испортилъ по своей неподготовленности къ длу. Онъ подтверждаетъ, что сожженная Троя была вторымъ, а не третьимъ (какъ онъ прежде предполагалъ) городомъ на возвышенности Хисарлика. Этотъ второй городъ существовалъ, должно быть, долгое время, потому что по его стнамъ и общественнымъ зданіямъ видно, что онъ былъ въ извстное время расширенъ и возобновленъ, а толстый слой земли, лежащій надъ этимъ городомъ и служащій основаніемъ третьему городу, указываетъ на нсколько столтій, прошедшихъ прежде, нежели этотъ пустырь былъ вновь застроенъ. Шлиманъ отступается отъ прежде высказаннаго имъ мннія, что Троя была вся расположена только на узкой возвышенности Хисарлика. Новыми его изслдованіями обнаружено, что городъ, и повидимому значительный, былъ раскинутъ по сверную, западную и южную стороны Хисарлика, и развалины этого города принадлежатъ къ тому же періоду, къ которому относятся развалины второго слоя, такимъ образомъ, все это вмст составляло обширный городъ, какимъ и долженъ былъ быть гомеровскій Иліонъ. Наконецъ, Шлиманъ открылъ остатки двухъ монументальныхъ зданіи, по всей вроятности храмовъ, но большая часть главнаго храма не можетъ быть возстановлена, потому что она была искажена при первоначальныхъ, веденныхъ безъ системы, раскопкахъ.

Что касается до найденныхъ въ Хисарлик вещей, то вс он въ количеств боле 20.000 предметовъ принесены Шлиманомъ въ даръ Германіи и будутъ выставлены въ берлинскомъ этнографическомъ музе.

Такимъ образомъ, въ настоящее время можно утверждать съ достаточною основательностью, что Шлиману не удалось открыть гомеровской Трои, что, впрочемъ, нисколько не умаляетъ заслугъ этого замчательнаго человка, съ которымъ я имлъ случай познакомиться лично въ Константинопол, въ 1878 г.: достигнутые имъ результаты хисарликскихъ раскопокъ имютъ первостепенное археологическое значеніе и должны считаться однимъ изъ лучшихъ научныхъ открытій нашей эпохи.

Рдко можно, въ самомъ дл, встртить человка, который все свое время, состояніе и самыя упорныя усилія посвятилъ бы въ теченіе долгихъ лтъ на выясненіе одного историко-археологическаго вопроса. Ни трудныя условія существованія въ турецкомъ захолусть, ни лишенія, ни климатъ, не могли сломить энергіи Шлимана, который, не останавливаясь ни предъ какими препятствіями, прорылъ громадныя пространства земли, произведя раскопки, далеко превышающія то, чего можно было бы ожидать отъ одного частнаго человка, и которыя скоре по плечу правительству большой страны. Если добытые результаты и не подтвердили излюбленной мысли Шлимана, тмъ не мене раскопки въ открытомъ имъ древнемъ город, гораздо боле древнемъ, чмъ сама Пріамова Троя, бросили яркій свтъ на древности пелазгическихъ народовъ вообще.

Труды Шлимана не будутъ забыты археологами, и имя его будетъ вчно храниться вмст съ именами ученыхъ, наиболе потрудившихся на трудномъ поприщ изученія древней жизни и цивилизаціи.

II.

Тихимъ, безоблачнымъ утромъ выхали мы въ большомъ каюк изъ Чанакъ-кале и направились въ Кумъ-кале, предъ нами потянулись берега пролива: европейскій — покрытый горами, выставлявшими свои крупныя ребра, лишь изрдка зеленвшія какою-то сухою травою и верескомъ, тогда какъ азіатскій, боле смющійся, кокетничалъ мягкими очертаніями своихъ холмовъ и разбросанными на нихъ рощами чинаровъ, фиговыхъ деревъ и оршника. Вотъ и мысъ между Сестосомъ и бухтою Майто (древняя Мадитосъ), на которомъ Ксантиппа, аинскій полководецъ, распялъ одного изъ вождей Ксеркса, Артіакта, попавшагося ему въ плнъ, въ наказаніе за то, что онъ разграбилъ храмъ Протезилая — бога-покровителя города Элеонта.

Вообще Херсонесъ ракійскій, вдоль берега котораго мы идемъ, богатъ воспоминаніями древности. Тутъ именно былъ убитъ младшій сынъ Пріама, Полидоръ. Опасаясь худого исхода войны, отецъ отправилъ его къ родственному ему владтелю Херсонеса, Полимнестору. Полидору были вручены большія сокровища, и онъ долженъ былъ, въ случа паденія Трои, раздлить ихъ между всми братьями, которые къ тому времени останутся въ живыхъ. Пока городъ держался, Полимнесторъ ласкалъ Полидора, но какъ только Иліонъ былъ взятъ, скупой и коварный ракійскій царь предпочелъ захватить сокровища въ свою собственную пользу. Полидоръ былъ умерщвленъ, а тло его брошено въ Геллеспонтъ. Мать его, Гекуба, при взятіи Трои, попала невольницей къ Улиссу. Когда на обратномъ пути въ Грецію, Одиссей постилъ Полимнестора, Гекуба узнала о горькой участи своего сына. Желая отомстить убійц, она сдлала видъ, что ничего не знаетъ о случившемся, и просила тайнаго свиданія съ Полимнесторомъ, чтобы наедин передать ему еще одно сокровище. Тотъ согласился, и когда былъ уже вдали отъ своей стражи, Гекуба бросилась на него и выколола ему глаза. Сбжавшіися на крики народъ побилъ Гекубу камнями, могила ея находилась на томъ мст, гд теперь выстроенъ Килидуль-Бахръ.

Почти на оконечности Галипольскаго полуострова, древняго Херсонеса ракійскаго, и близъ крпости Седдиль-Бахръ, виднется курганъ — могила Протезилая.

Царь Фтіотиды, Протезилай отправился въ походъ подъ Трою, несмотря на то, что только-что женился предъ тмъ на Лаодаміи, и несмотря на предсказаніе, что будетъ убитъ, если приметъ участіе въ поход.

Оракулъ предсказалъ также, что первый грекъ, который ступитъ на троянскую землю, погибнетъ. Ладья, въ которой былъ Протезилай вмст съ Улиссомъ, пристала къ берегу. Хитроумный Улиссъ выскочилъ, желая выказать свое великодушіе, первымъ, но имлъ предосторожность бросить сначала на землю свой щитъ и потомъ уже поставилъ на него свою ногу, такимъ образомъ, предсказаніе оракула сбылось надъ Протезилаемъ, который ступилъ на берегъ слдомъ за Улиссомъ. На гробниц Протезилая росли, по преданію, т деревья, которыя всякій разъ засыхали, какъ только вершинки ихъ доростали до такой высоты, что могли видть Иліонъ, и потомъ начинали рости сызнова.

Не дозжая Кумъ-Кале, влво отъ насъ, мы увидли на самомъ берегу пролива могильный холмъ Аякса. Павзаній разсказываетъ, что въ его время прибой волнъ размылъ съ одной стороны холмъ, и сквозь образовавшееся отверстіе можно было видть скелетъ человка необычайно огромнаго роста, что какъ бы подтверждаетъ преданіе о томъ, что тло Аякса не было сожжено: тому воспротивился Калхасъ, объявивъ, что религія воспрещаетъ воздавать такую почесть самоубійцамъ. Такой же почести были лишаемы и убитые молніей, такъ какъ древніе считали ихъ врагами боговъ. На вершин холма, который иметъ около 13 футовъ вышины и около 80 въ діаметр при его основаніи, находился храмъ Аянтіонъ, перестроенный императоромъ Адріаномъ, онъ существовалъ до 1770 г., когда комендантъ сосдней крпости приказалъ его разрушить и употребить остатки на постройку моста чрезъ протекающую вблизи кургана рку. Внутри храма стояла статуя Аякса настолько искусной работы, что Маркъ-Антоній счелъ ее достойною быть поднесенной въ подарокъ Клеопатр. Посл многихъ стараній статуя эта была возвращена храму и пользовалась глубокимъ уваженіемъ до той самой поры, когда христіанскіе императоры стали истреблять повсюду памятники язычества. Въ настоящее время холмъ этотъ зовется Инъ-Тепе — сокращенное изъ Аянъ-Тепе, въ древности около него былъ раскинутъ городъ Аянтіонъ. Курганъ былъ раскопанъ въ 1788 г. и внутри найденъ былъ кирпичный сводъ и римская постройка въ вид пирамиды.

Мстные жители относились съ Аяксову кургану съ благоговніемъ, смшаннымъ со страхомъ, и всячески старались жертвоприношеніями задобрить тнь погибшаго героя, которая часто выходила изъ своей гробницы и пугала всхъ встрчныхъ своимъ зловщимъ видомъ и ужасными завываніями, вышиною же она была свыше 15 футовъ. Въ воспоминаніе того, что Аяксъ передъ смертью избилъ стадо барановъ, пастухи и до сихъ поръ не позволяютъ скоту пастись по кургану, считая вредною ростущую тамъ траву.

Посл двухъ-часового плаванія мы прибыли въ крпость Кумъ-Кале (песочную крпость), выстроенную на песочныхъ отложеніяхъ рки Мендере-Су, кругомъ ея раскинулась небольшая турецкая деревушка, самая же крпость полуразрушена. Съ ея зубчатыхъ стнъ развертывается видъ на всю троянскую долину. Уныла и однообразна теперь эта долина, гд совершились событія, столько вковъ живущія въ памяти народовъ. Печально и ровно тянется она, поднимаясь лишь къ морскому берегу, гд образуетъ гребень, на которомъ раскинуты дв деревушки — Енишахръ и Еникёй. Съ лвой стороны тянется рядъ невысокихъ желтыхъ холмовъ, почти лишенныхъ растительности: лишь тамъ и сямъ торчитъ отдльное тутовое либо фиговое дерево, какъ бы скучающія о своемъ одиночеств. Самая равнина покрыта цлою стью маленькихъ рчекъ, потоковъ, въ настоящее время года въ большинств случаевъ пересохшихъ, по средин лишь змится Мендере-Су (древній Симоисъ), скрываясь часто за камышами, такъ что за теченіемъ его можно слдить по ростущимъ, какъ бы нарочно посаженнымъ рукою садовника, одинокимъ деревьямъ ивъ и тута. Прямо предъ нами равнина замыкается высотами Бунаръ-Баши, изъ-за которыхъ выглядываетъ Балидагъ и снговая шапка Иды. Особенность пейзажа составляютъ могильные курганы, разбросанные кругомъ насъ. Налво могила Аякса, близъ насъ — общая могила грековъ, павшихъ при осад Трои, далеко впереди — Уджекъ-Тепе (могила Ила), праве отъ насъ — могила Ахилла и конусообразный холмъ на гор между Енишахромъ и Еникёемъ — могила Феста — любимца Каракаллы. Слва же вздымается Хисарликъ съ громадными траншеями, прорзанными Шлиманомъ, которыя зіяютъ своими отверстіями, отъ нихъ же до самой равнины правильною наклонною плоскостью спускаются блыя груды мусора и земли, извлеченныя во время раскопокъ, и эти блыя пятна какъ-то ржутъ глазъ на общемъ сромъ, однотонномъ фон всей картины. На этой земл, преданной опустошенію, нтъ даже и развалинъ. Въ развалинахъ сохраняется по крайней мр память старины, а здсь, въ царств смерти и ничтожества, заглохъ и этотъ посмертный голосъ минувшаго.

Проклятіе Агамемнона какъ бы понын звучитъ надъ всмъ этимъ погруженнымъ въ могильную тишину краемъ. Кругомъ — величавое спокойствіе смерти, какъ на гигантскомъ кладбищ, на которомъ нашло себ успокоеніе цлое царство, цлый могучій народъ.

Отъ Кумъ-Кале началось уже мое сухопутное путешествіе, крпкая турецкая лошадь бодро затрусила по старинной мостовой, сложенной изъ большихъ камней, слдомъ за мной хали конюхъ и два турецкихъ заптіе (жандарма), которыми комендантъ Чанакъ-Кале снабдилъ меня съ двойною цлью: охранить меня по возможности отъ разбойниковъ, которые никогда не переводятся внутри Малой Азіи, а во-вторыхъ, и самое главное, наблюсти за мною,— узнать, что за причина, побуждающая ‘москова’ хать въ дикую страну. Турки не понимаютъ путешествій или поздокъ просто изъ любознательности, а потому склонны въ такихъ случаяхъ пріискивать различныя тайныя цли, клонящіяся пожалуй ко вреду правоврныхъ. Впрочемъ о моихъ провожатыхъ могу сказать, что это были въ высшей степени добродушные люди, которые не знали просто, чмъ мн угодить, и которые дйствительно оказали мн значительныя услуги.

Свернувъ съ мостовой, идущей въ Енишахръ, мы цликомъ чрезъ пашню добрались до большого холма, которымъ оканчивается Сигейскій мысъ и который извстенъ подъ именемъ Ахилловой могилы. Холмъ этотъ вмст съ двумя другими курганами въ честь Патрокла и Антилоха, изъ коихъ послдній не существуетъ уже боле, были насыпаны надъ прахомъ убитыхъ героевъ — всею греческою арміею, стоявшей станомъ между Сигейскимъ и Ретійскимъ мысами, дабы могила знаменитаго сына Пелея ‘была видна всмъ плавающимъ по Эгейскому морю не только въ наше время, но и на вки вчные’ {Одиссея, XXIV. 378.}.

Курганы насыпались вообще какъ знакъ того, что покойному были отданы послднія погребальныя почести. По древнйшимъ врованіямъ грековъ и римлянъ, душа умершаго не переселялась ни въ какой другой міръ, а оставалась близъ живущихъ, въ земл, подл праха погребеннаго человка. Рождаясь вмст съ тломъ, душа не отдлялась отъ него по смерти, а входила вмст съ нимъ въ могилу. Когда опускали трупъ въ землю, то вровали, что съ нимъ вмст нисходитъ въ могилу нчто вчно живое, и потому закапывали туда же предметы, въ которыхъ это вчно живущее существо могло имть надобность: одянія, вазы, оружіе, на могилу разливали вино, чтобы утолить его жажду, ставили кушанье, чтобы насытить его, закалывали лошадей и рабовъ дабы, будучи въ земл въ одной могил съ погребеннымъ, они могли продолжать ему служить, какъ то длали при его жизни. Когда по взятіи Трои каждый воинъ возвращается на родину съ прекрасною невольницею, Ахиллъ изъ-подъ земли требуетъ свою рабыню, и ему отдаютъ Поликсену.

Изъ этого первоначальнаго врованія истекала необходимость погребенія. Дабы душа была прикрплена къ подземному жилищу, гд она должна была оставаться во все свое посмертное существованіе, необходимо было, чтобы тло, съ коимъ она была соединена, было прикрыто землею. Душа, у которой не было гробницы, не имла жилища, она вынуждена бывала блуждать. Напрасно помышляла она о поко, представлявшемся ей желаннымъ посл житейскихъ бурь и треволненій,— ея долей было скитаться вчно въ вид призрака или вампира, никогда не останавливаясь, никогда не получая ни жертвоприношеній, ни пищи, въ

Читайте также: