Поздка въ Ташкентъ и Самаркандъ.
Поздка въ Ташкентъ и Самаркандъ.
——
Графиня П. Уварова.
‘Русская Мысль’, кн. XI—XII, 1891
Поездка в Ташкент и Самарканд, Уварова Прасковья Сергеевна, Год: 1891
Время на прочтение: 54 минут(ы)
Пятаго сентября прошлаго года мы пріхали подъ вечеръ въ Баку, отправились на пристань и, получивъ каюту на пароход ‘Цесаревичъ’, принадлежащемъ компаніи ‘Кавказъ и Меркурій’, ршились въ тотъ же вечеръ пуститься въ путь.
При вызд изъ Баку дулъ сильный втеръ, намъ общали качку, а, можетъ быть, и бурю на ночь, но все обошлось благополучно и день 6 сентября мы провели на верхней рубк, грясь на солнц и любуясь безоблачнымъ небомъ и лазоревымъ моремъ. Все время мы пользовались относительною прохладой, но близъ Узунъ-Ада на насъ пахнуло жаромъ. Около 4 часовъ мы подошли къ пустыннымъ берегамъ Азіи, сошли съ парохода и направились къ желзно-дорожному позду, стоявшему у самой пристани.
Тронулись изъ Узунъ-Ада въ 9 часовъ. Вечеръ былъ тихій и теплый и мы съ удовольствіемъ любовались совершенно новою для насъ картиной: мертвою кругомъ насъ пустыней, безцвтнымъ зеленоватымъ моремъ, рустикъ поселкомъ, возникнувшимъ въ Узунъ-Ада и окружающими насъ совершенно новыми народными типаии.
Дорога отъ Узунъ-Ада идетъ почти мертвою песчаною степью. Со станціи Кызылъ-Арватъ мы приближаемся къ тому горному кряжу, который составляетъ въ этомъ мст границу между Россіей и одною изъ богатйшихъ провинцій Персіи — Коросаномъ, извстною, между прочимъ, своими пещерными постройками, но и здсь мстность не очень разнообразна: только вправо туманныя, прозрачныя горы, все остальное — мстность и глиняныя постройки — желто и однообразно, одни верблюжьи караваны съ пестрыми халатниками-возницами, красными сдлами, пестрыми намордниками составляютъ живописныя пятна на этомъ общемъ желтоватомъ фон. Въ 9 часовъ утра останавливаемся на станціи Геокъ-Тепе и, пользуясь краткою остановкой позда, выскакиваемъ изъ вагона со спутниками англичанами и бжимъ осмотрть нын заброшенное укрпленіе, знаменитое штурмомъ покойнаго Скобелева. Глиняныя стны его еще цлы, видны подкопы, мста взрывовъ, двойные валы, тайники, крытые выходы, и длается понятною та страшная рзня, которая должна была сопровождать взятіе подобнаго укрпленія, въ которое стягивалось къ этому времени все мстное народонаселеніе съ его кибитками, семьями, домашнимъ скарбомъ. Отступить изъ подобной крпостцы некуда, она обложена со всхъ сторонъ, озлобленный неудачами, непріятель ворвался, сдаваться поздно, нужно умирать,— ну, и умирали съ пной у рта, съ проклятіемъ гяуру и съ страстнымъ желаніемъ уничтожать его настолько, насколько онъ самъ собирается перебить тхъ, которые попадутся подъ его руку, не разбираа теперь ни пола, ни возраста.
Рядомъ съ укрпленіемъ памятники погибшимъ воинамъ. Миръ праху ихъ!.. Чмъ боле подвигаешься во внутрь земель, тмъ боле удивляешься терпнію и выдержк тхъ, которымъ Россія обязана покореніемъ этихъ далекихъ окраинъ.
Во многихъ мстностяхъ вдоль дороги замчаемъ могилы мстныхъ жителей, состоящія изъ незначительныхъ насыпей, надъ которыми обыкновенно возвышается сухое деревцо или рогатка, увшанная пестрыми лоскутками,— вроятно, первообразъ тхъ знаменъ и бунчуковъ, которыми внчаютъ понын могилы мстныхъ батырей, и близкое воспоминаніе кавказскихъ дзуаровъ, обыкновенно убранныхъ подобными же доспхами. Повидимому, обычай этотъ былъ сильно расцространенъ у язычниковъ: такъ, у Брэма нахожу указанія, что въ Пріураль, у язычниковъ-остяковъ, могильники украшаются также шестами, увшанными звриными головами, рогами, лентами и проч. Почти то же говоритъ Ибраимовъ въ стать о киргизахъ въ Туркестанскомъ Сборник, указывая на то, что лоскуты эти происходятъ отъ укоренившагося обычая для безплодныхъ женщинъ отправляться на ночь на могилу усопшихъ знатныхъ людей, гд приносятъ въ жертву барана, во имя того покойника, къ которому обращаются съ просьбою о ниспосланіи ребенка. Утромъ, оторвавъ небольшой кусокъ отъ своего головнаго платка, женщины вшаютъ его на деревья близъ могилы, или же прикрпляютъ его тамъ же на колъ.
Около станціи Каахка развалины города Пиштека. Въ 15 верстахъ отъ Асхабада также многочисленныя развалины города, среди котораго можно найти множество интересныхъ мечетей,— города, извстнаго въ литератур подъ названіемъ Анау.
Со станціи Душахъ заворачиваемъ на сверо-востокъ и идемъ песками Тедженскаго и Мервскаго округовъ. Тутъ одни сыпучіе пески. Занимаютъ они необъятное для глазъ пространство и волнуются, и переливаются подобно нескончаемому морю. Одно развлеченіе — станціи, хорошо построенныя, хорошо обсаженныя и имющія большею частью обширные водоемы съ высоко бьющими фонтанами. Прозжая песками, не знаешь, чему больше удивляться,— солдату, покорившему эти страны, или тому же солдату-строителю, досел завдующему построенною на этихъ пескахъ дорогой.
Пески непривлекательны изъ оконъ вагона, въ особенности во время дневного зноя, или когда поднимется втеръ и засыпаетъ васъ мелкою пылью въ окна, двери и другія отверстія вагона. Вамъ жарко, скучно, томительно, и вы готовы признать себя за героя при одной мысли о предпринятомъ далекомъ, утомительномъ путешествіи, но воображеніе мало-помалу рисуетъ передъ вами солдатъ-строителей этой дороги, генерала Анненкова, завдующаго всмъ этимъ дломъ, инженера Юговича, прожившаго съ женой два года въ этихъ пескахъ и изобртшаго способъ останавливать напоръ песчанныхъ волнъ тычинками, сплетенными изъ колючки, которыя устанавливаются по холмамъ въ вид соломенныхъ гребней,— и гордость ваша утихаетъ…
За нсколько станцій до Чарджуя мстность рзко измняется: мы въ долин Аму-Дарьи, и близость полноводной рки отзывается на плодородіи и производительности почвы. Близъ ст. Аму-Дарьинской перезжаенъ 2-хъ верстный деревянный мостъ черезъ Аму (древнюю Оксу) и ея нескончаемые рукава, посл моста снова проходимъ пустынными пространствами, покрытыми, впрочемъ, сочною цвтущею колючкой, весьма любимою и полезною животнымъ, въ особенности верблюдамъ, и, приближаясь все боле къ долин Заревшана, вступаемъ, наконецъ, въ мстность вполн плодородную, обработанную и отличающуюся большимъ богатствомъ. Кругомъ васъ огромный мстечки, окруженныя садами, тополями и карагачемъ, цлыя поля хлопчатника, риса, сорго и зеленой, какъ бархатъ, люцерны. Посадки, сады и арыки умножаются по мр приближенія къ Самарканду, куда прізжаемъ въ 9 часовъ утра.
Исправляющій должность военнаго губернатора Пукаловъ принимаетъ насъ весьма любезно на вокзал, везетъ къ себ, угощаетъ и, въ ожиданіи почтовыхъ экипажей, везетъ показывать городъ.
Васъ окружаетъ здсь совершенно иной міръ, вамъ чудится на яву, вамъ видится глава изъ Тысячи одной ночи… Базарный день, улицы запружены народомъ, толпа таджиковъ, узбековъ, афганцевъ въ самыхъ пестрыхъ халатахъ, въ самыхъ разнокалиберныхъ чалмахъ, верхомъ, пшкомъ или лежа на прилавк… и все это при появленіи сопровождавшихъ насъ губернатора и его джигитовъ (мстная полиція) сторонится съ дороги, спшивается, встаетъ съ мстъ и низко, подобрастно кланяется, хватаясь за животъ… И надъ всмъ этимъ свтлое, безоблачное небо, а на этомъ свтломъ неб голубые, могучіе купола царственныхъ, неподражаемыхъ по своему величію мечетей Тамерлана, Бибби-ханымъ и Ригистана…
Спша въ Ташкентъ, мы на этотъ разъ удовольствовались бглымъ объздомъ Самарканда и въ 4 часу усаживаемся въ три коляски и направляемся къ берегамъ Заревшана (древняго Согдіана). Перездъ въ бродъ черезъ рку считается при полноводіи опаснымъ и не совершается иначе, какъ съ пересадкою въ арбу, которая, стоя выше на колесахъ и имя боле широкій, устойчивый ходъ, признается боле безопасною для подобнаго перезда, но ныншнее лто и здсь безводно, и потому мы пересли прямо въ дорожные тарантасы, переправились черезъ рку въ сопровожденіи джигитовъ и двинулись дале. Первыя 95 верстъ до города Джизака демъ плодородною и вполн заселенною и обработанною мстностью, пользующеюся въ начал арыками Заревшана, а впослдствіи свтлыми водами р. Санэаръ. По дорог почти не прерываются селенія, сады, тополевыя посадки, крытые ряды, караванъ-сараи, поля хлопка и люцерны. Здсь же встрчаются во множеств древнія городища и масса кургановъ. По всему видно, что и въ былое время много жителей ютилось около города, прославленнаго Тимуромъ и считаемаго мусульманами и до сихъ поръ святымъ. Посл станціи Сарайдыкъ ущелье съужмвается, известковые, голые утесы все ближе и ближе надвигаются на дорогу и въ Яны-Курганъ образуютъ тснину, какъ бы ключъ, къ открывающемуся передъ нами Джаланутинскому ущелью. Это знаменитые Тамерлановы ворота. Здсь, влво отъ дороги, на утес чернаго сланца, вырублены на вышин 8 ар. отъ земли дв прекрасно высченныя арабскія надписи: первая (по опредленію Лерха, почеркомъ несхи), ближняя, гласитъ о побд внука Тамерланова, Улугъ-бека, въ Могулистан или, по словамъ надписи, ‘въ стран Джетовъ и Моголовъ’ въ 828 г. геджиры (1424—1425), вторая сообщаетъ намъ о побд въ ущельи въ 979 г. (1571—1572), одержанной бухарскимъ ханомъ Абдуллахомъ надъ владтелями Ташкента, Туркестана, Фергана и Дешти-Кипчака, причемъ поясняется, что непріятеля было четыреста тысячъ и что его изрублено въ битв столько, что ‘въ теченіе одного мсяца въ рк Дизахской на поверхности воды текла кровь’ (эта надпись, по опредленію Лерха, писана почеркомъ несхи, приближающейся мстами къ шекесни). Напротивъ, черезъ дорогу, такой же черный утесъ, въ которомъ замчаемъ значительную пещеру, вроятно, натуральную, образовавшуюся оползомъ горнаго хребта.
Подъ Джизакомъ перезжаемъ нсколько разъ свтлую рчку Санзаръ. Въ город останавливаемся у узднаго начальника и, пользуясь нсколькими минутами отдыха во время подмазки экипажей и перемны лошадей, закусываемъ и достаемъ теплую одежду въ ожиданіи холодной втряной ночи въ ‘Голодной степи’. Въ часъ ночи снова усаживаемся въ тарантасы, понемногу закутываемся и храбро продолжаемъ путь. Странно, какъ-то, даже страшно находиться такъ далеко, въ глубин средне-азіатскихъ степей и гнать, гнать безъ оглядки, впередъ и впередъ. Ямщики, покорные, разумется, приказанію начальства ‘не задерживать’, мчатъ по останавливаясь ни передъ мостомъ, ни передъ арыкомъ и немилосердно перебрасываютъ васъ изъ одного угла тарантаса въ другой. Вотъ посмотрите: на козлахъ вашихъ сидитъ киргизъ, голова его покрыта скуфейкой, поверхъ которой надта срая валеная шляпа, отороченная черною тесьмой, съ загнутымъ затылкомъ и удлиненнымъ бортомъ спереди въ вид козырька, на немъ шаровары, рубашка, коротенькій узкій бешметъ съ рукавами по локоть, изъ-подъ которыхъ выбиваются длинные и широкіе рукава рубашки. Это не гордый, статный кавказецъ-горецъ, все въ немъ указываетъ на жителя безотрадной мстной степи: узкій складъ, тонкія связки, руки маленькія, женообразныя, желтый цвтъ кожи, узкіе глаза, скуластое, далеко некрасивое лицо. Вы жметесь отъ холода, вы устали, а онъ все погоняетъ, да погоняетъ свою неутомимую, невзрачную тройку.
Отъ Джизака до Чиназа, на протяженіи ста тридцати верстъ шириной, почти столько же на западъ и гораздо боле того на востокъ, тянется мертвое пространство, прозванное русскими ‘Голодною степью’. Голодная она, впрочемъ, только теперь, то-есть лтомъ, осенью и зимой, когда недостатокъ воды заставляетъ обсохнуть всю растительность, а втеръ, гуляющій по ней на свобод, поднимаетъ цлые столбы пыли. Весною степь эта покрывается зеленымъ ковромъ самой сочной травы, которою питаются многіе мсяцы многочисленныя стада, пригоняемыя въ эти пространства. Приглядитесь къ степи и вы увидите и теперь остатки зелени, колючки разныхъ сортовъ и низкорослый, мелкій кустарникъ, но теперь все это запылено, обсохло, обвтрено, только присутствіе птицъ: орловъ, жаворонковъ, куликовъ, грачей и пр. говоритъ вамъ, что степь не совершенно безплодна, что въ ней можно дышать, а была бы вода, то и жить, не хуже, чмъ въ сосднихъ оазисахъ. Отсутствіе могилъ и кургановъ напоминаетъ намъ, однакожь, что и въ былое время, во время процвтанія Средней Азія при арабахъ (VIII—IX в.) и громкихъ походовъ Чингизовъ (съ XIII в.), ныншняя Голодная степь была также надо заселена, какъ и теперь. Между тмъ, многочисленные колодцы, прикрытые грандіозными купольными, кирпичными постройками, и громадныхъ размровъ караванъ-сарай въ Мурза-рабат и др. указываютъ на то, что путь этотъ постоянно былъ караваннымъ и что Абдулла-ханъ, которому приписываютъ эти постройки, считалъ необходимымъ озаботиться объ участи и большемъ удобств этихъ каравановъ. Колодцами пользовались и наши войска при покореніи края, пользуются ими и до сихъ поръ, хотя въ нихъ вода большею частью солонцеватая, но, къ несчастію, караванъ-сарай въ Мурза-рабат разобранъ за послднее время и кирпичи его стнъ пошли на устройство артезіанскаго колодца при станціи.
Вокругъ насъ все мертво. По этому безлюдному пространству нтъ даже признаковъ дороги, и вотъ на нкоторомъ другъ отъ друга разстояніи установлены земляныя пирамидки, которыми и руководятся наши ямщики при прохожденіи этого пространства. Весьма часто на верхушкахъ этихъ пирамидъ спокойно возсдаютъ орлы и, не трогаясь съ мста, пропускаютъ васъ мимо себя съ тмъ же спокойствіемъ, скажу — почти съ тмъ же сосредоточенно-отвлеченнымъ взоромъ, который замчаете у всхъ восточниковъ, встрчаемыхъ вами на дорог. Вотъ издалека поднялся столбъ пыли, цлый смерчъ, его кружитъ и вертитъ и несетъ прямо на васъ… А вотъ и миражъ: передъ вами рисуются озера, широкая рка, масса зелени… и картина эта повторяется не разъ, не два въ день въ продолженіе зды нашей какъ въ экипаж, такъ и прежде при движеніи по желзной дорог. Вотъ караванъ верблюдовъ: идутъ они стройно другъ за другомъ, пестрые возницы ихъ мрно шатаются, дремля на высокихъ пестрыхъ сдлахъ. Ни звука вокругъ васъ. Но вотъ вдругъ заржала ваша лошадь: въ сторон, въ нсколькихъ шагахъ отъ дороги, стоитъ, не двинется, заброшенная, забытая лошадь… Она еще жива, но, въ виду неминуемой гибели, она, однакожь, не ищетъ спасенія и не обращаетъ на васъ никакого вниманія, она, видимо, его не ожидаетъ, она сознаетъ, что его нельзя и не откуда получить. Надъ ней уже витаютъ коршуны въ ожиданіи добычи, а вокругъ нея въ степи многіе другіе остовы лошадей и верблюдовъ напоминаютъ ей объ участи, ее ожидающей… Фатализмъ, скажете вы… Да, фатализмъ! Онъ родился на Восток и имъ неминуемо долженъ проникаться здсь всякій, кто бы онъ ни былъ, сильный или слабый, человкъ или животное, ибо нельзя не считать себя безсильнымъ въ этихъ пространствахъ, этихъ пескахъ, при палящемъ солнц и полнйшемъ безводіи.
дешь и невольно вспоминаешь картину Верещагина Забытый. Ее много критиковали въ свое время, находили необходимымъ снять съ выставки. Прізжайте въ эти степи и посудите сами, что длать въ случа похода съ отсталымъ и слабосильнымъ, когда малйшая оплошность можетъ подвергнуть гибели цлый отрядъ, и додумайтесь до того, какъ должно было переболть сердце солдата, командира и простаго очевидца, какъ Верещагина, написавшаго подобную картину.
Въ виду далекой, синеватой, туманной полосы, общающей намъ приближеніе Сыръ-Дарьи или древняго Яксарта (Биръ въ поход на Яксартъ противъ нассагетовъ въ 560 г. до Р. Хр. былъ убитъ), мы любуемся случайною картиной: вправо отъ дороги — продолговатый холмъ, можетъ быть, древнее городище, и у его подошвы пестрый привалъ каравана хивинцевъ. Ближе къ рк нсколько курганныхъ насыпей, а тамъ вскор и синій затонъ рки, вокругъ котораго собрались стада и караваны, обрадованные свжестью, зеленью и присутствіемъ воды. Тутъ, на берегу, заброшенное бухарское укрпленіе, по ту сторону и наша заброшенная крпость Чиназъ, построенная въ то время, когда бухарскія владнія доходили до Сыръ-Дарьи. Въ укрпленіи этомъ пребываютъ пока нсколько ссыльныхъ оренбургскихъ козаковъ, высланныхъ за бунтъ во времена Крыжановскаго и не желающихъ нын возвращаться на родину. Рку Сыръ-Дарью перезжаемъ на паром, посл чего продолжаемъ путь нкоторое время берегомъ рки, садами, огородами, рисовыми плантаціями и хлопчатниками. Вызжаемъ впослдствіи на шоссе, проложенное по русскому Чиназу, среди тополевыхъ аллей, гд расположена и почтовая станція. Немного дале мусульманскій поселокъ съ глиняными домами, плоскими крышами, внутренними дворами и крытыми рядами, подъ тнью которыхъ возсдаютъ мстные таджики — кто за чайнымъ столомъ и самоваромъ, кто въ кузн, кто въ лавк съ фруктами, кто просто наслаждаясь восточнымъ кейфомъ. По дорог присматриваясь къ способу разрисовки таджиками свже-сложенныхъ глиняныхъ стнъ дома или огорода, вы невольно вспоминаете о горшечномъ производств первобытнаго человка. Посмотрите: вотъ онъ острымъ деревяннымъ орудіемъ выдавливаетъ черточки, квадраты, лапочки, ельники и эти стны воспроизводятъ вс т же рисунки и линейныя комбинаціи, которые вамъ удалось прослдить на сосудахъ древнйшихъ стоянокъ каменнаго вка. Сплошное населеніе продолжается до самаго Ташкента, точно также продолжаются и тополевыя аллеи, между которыми проведены арыки, дающіе возможность поливать дорогу, безъ того невыносимо пыльную. Поливальщики стоятъ при этомъ надъ арыкомъ полунагіе, черпаютъ воду широкими лопатами и, размахиваясь, поливаютъ свой участокъ. Поливальщики эти совершенно бронзоваго цвта я напоминаютъ своими формами и мускулатурой египетскія изображенія.
Много зелени по дорог, много тни, а все не то, что Италія, не та прелесть, не то освщеніе, не та игра свта и тни. Думается, что имющуюся передъ нами картину можно скоре сравнить съ новйшими картинами французской школы, гд все разсчитано на эффектъ, на яркія пятна, отнимите здсь верблюдовъ и лошадей съ пестрыми пятнами, цвтные халаты и ковры — и отъ пейзажа останется срое пространство, ничего вамъ боле не говорящее.
Но вотъ направо богатая, плодородная долина р. Чирчика и въ скоромъ времени Старый Ташкентъ. Еще длиннйшая аллея, зажженные фонари, нсколько поворотовъ и въ 10 часовъ вечера мы у подъзда генералъ-губернаторскаго дома, гд мы встртили у барона А. Б. Вревскаго самый любезный пріемъ, самое широкое гостепріимство, которымъ пользовались во все время своего пребыванія въ Ташкент. Неразлучнымъ нашимъ спутникомъ, помощникомъ и учителемъ по Ташкенту и краю былъ чиновникъ особыхъ порученій барона, Е. О. Каль, молодой, образованный человкъ, знакомый съ восточными языками и хорошо изучившій край.
Городъ Ташкентъ или, скоре, русская часть города, состоитъ изъ такихъ широкихъ улицъ, такихъ низенькихъ домовъ, густыхъ аллей и многочисленныхъ садовъ, что городъ исчезаетъ въ нихъ совершенно, трудно разобраться въ этой масс зелени, даже когда взберешься на стны цитадели или мечети. Выдающихся зданій въ город нтъ и потому изучать его слдуетъ только со стороны этнографической и торговой. Таджикскій городъ сохранилъ здсь большую неприкосновенность, чмъ въ Самарканд, гд его разгромили и раскроили на новые участки посл перваго измнническаго движенія. Ташкентъ остался попрежнему съ своими глиняными глухими стнами на тсныя улицы и еще боле тсные нескончаемые проулки. Дома вылплены изъ глины, на улицу выходитъ дверь или ворота, за ними дворъ съ хозяйственными принадлежностями, конюшнею, сараемъ, навсомъ, за этимъ первымъ дворомъ — дворъ внутренній, то-есть женская половина, съ садомъ, фонтаномъ или прудомъ и галлереей, ведущей въ домъ. За домомъ большею частью еще садъ, иногда огородъ, поля или полянки. Въ общемъ и здсь очень много зелени, воды и огромнйшій крытый базаръ, планъ и размры котораго возможно понять только поднявшись на крышу главной городской мечети. Въ русскомъ город нсколько хорошихъ зданій: соборъ, зданія мужской и женской гимназіи, новый домъ Великаго Князя Николая Константиновича, нсколько частныхъ домовъ, магазины на Соборной улиц и домъ генералъ-губернатора. Домъ этого послдняго, вслдствіе знойнаго, сухаго и пыльнаго воздуха Ташкента, такой же низкій и одноэтажный, какъ и вс остальныя городскія постройки, и, подобно имъ, скрыть со стороны улицы и со всхъ сторонъ окруженъ обширнымъ дворомъ и садомъ, хорошо насаженнымъ и распланированнымъ, съ массою воды, что въ этой мстности необходимо.
Главною приманкой въ этомъ году въ Ташкент служитъ, разумется, выставка, устроивая которую, русскіе правительственные люди края желали показать, что сдлала Россія для края за 25 лтъ его покоренія и какъ отозвались заботы ея на благосостояніе жителей, ихъ производство и торговлю. Съ этою цлью въ Ташкент устроился комитетъ подъ предсдательствомъ военнаго губернатора Гродекова и при участіи чиновниковъ особыхъ порученій при главномъ начальник края, гг. Бродовскаго, Мышенкова, Дейша, Вилькинса, Смирнова, городскаго головы Путивцева, редактора Туркестанскихъ Вдомостей Маева, учителя гимназіи Ошанина и подполковника Галкина. На устройство выставки отпущено 36,547 р., при чемъ многіе изъ частныхъ экспонентовъ поставили павильоны на свои собственныя средства. Выставка расположена среди роскошнаго сада, насажденнаго съ этою цлью прямо большими деревьями,— задача, предпринятая гг. Греберомъ, Касьяновымъ и Смирновымъ съ цлью не только украсить выставку, но и доказать на дл, что при замчательной сил здшней растительности и превосходной, плодородной лёсовой почв возможна успшная пересадка даже взрослыхъ деревьевъ. Архитекторомъ выставки былъ сперва назначенъ г. Бенуа, но впослдствіи замненъ инженеромъ Дубровинымъ.
Выставка вышла вполн удачной и поражала вншнею своею изящностью. Ко времени открытія былъ изготовленъ г. Паевымъ общій обзоръ покоренія края и дятельности въ немъ русскаго правительства, путеводитель по выставк и ея отдламъ и отдльные каталоги военнаго отдла, сельско-промышленнаго, садоводства и кустарныхъ промысловъ, то-есть всхъ главныхъ отдловъ выставки. Открывалась выставка военнымъ отдломъ, расположеннымъ группами и павильонами на двумъ сторонамъ статуи русскаго солдата, водружающаго знамя побды на стн побжденнаго города. Лучшимъ и боле значительнымъ отдломъ долженъ считаться сельско-хозяйственный со всми своими подраздленіями и отраслями, включая табаководство, винодліе, огородничество, разведеніе хлопка и шелководство. Всмъ этимъ отраслямъ отведены отдльные павильоны, принадлежащіе большею частью отдльнымъ производителямъ, изъ которыхъ, въ особенности русскіе, занимаются самыми разнообразными производствами и, не успвая усовершенствовать ни одно изъ нихъ, разбрасываются, въ одно и то же время, на разныя отрасли хозяйства, требующія особыхъ знаній, времени и капиталовъ. Изъ подобныхъ многостороннихъ дятелей назову г. Иванова, выставившаго съ своихъ заводовъ лошадей, вино, пиво, хлопокъ и стеклянную посуду. Изъ другихъ производителей, боле основательныхъ, назову гг. Первушина и Филатова, вина которыхъ находятся въ кра въ общемъ употребленіи.
Наравн съ русскими выставляютъ и мстные таджики, не только хлопокъ и шелкъ, но и машины собственнаго произведенія для размотки шелка. Разведеніе хлопка, въ лучшихъ его сортахъ, сдлало также за послднее время значительные успхи среди мстнаго населенія.
Выставка пользуется, повидимому, большимъ сочувствіемъ мстныхъ жителей, которые, въ особенности по пятницамъ и воскресеньямъ, запружаютъ аллеи выставки и ея павильоны. При этомъ нельзя не замтить полнйшей преданности длу со стороны устроителей ея, ихъ постоянной предупредительности и вниманія къ публик и ея требованіямъ, въ павильонахъ находится постоянно одинъ изъ членовъ коммиссіи, готовый показать, объяснить и снабдить васъ всми необходимыми для васъ подробностями.
Слабе другихъ, можетъ быть, учебный отдлъ, слабе въ тхъ частяхъ, которыми мы привыкли наполнять его у насъ, т.-е. работами разныхъ вдомствъ по школьному длу, но для насъ, прізжихъ, отдлъ этотъ въ высшей степени интересенъ по тому подбору картъ, фотографическихъ альбомовъ и книгъ, которые въ немъ собраны. H. В. Дмитровскій выставилъ, наприм., богатйшую библіотеку сочиненій о Средней Азіи, ташкентская обсерваторія свои Труды и Лтопись, ташкентская библіотека свой интереснйшій Туркестантскій Сборникъ, Гродековъ свои фотографическіе альбомы съ древностей края, генералъ Глуховатой работы по Аму-Дарь и проч., и проч. Вс эти труды, лтописи, сборники и альбомы представляютъ богатйшій матеріалъ для исторіи и археологіи края, и надо надяться, что найдутся современемъ люди и деньга для изданія всхъ этихъ драгоцнностей.
Кром выставки, особое вниманіе наше привлекли: музей и ташкентская библіотека, основанные генераломъ Кауфманомъ и раздаренные генераломъ Черняевымъ, но теперь снова вздохнувшіе и ожидающіе лучшихъ дней. Библіотека очень богата и продолжаетъ обогащаться. Музей крайне бденъ и, сложенный въ кучи, почти уничтоженный при Черняев, не въ состояніи пока разобраться и состоитъ изъ предметовъ большею частью неизвстнаго происхожденія, что намного отнимаетъ его достоинство и интересъ для края, Мало извстнаго и почти совершенно не разработаннаго по части археологіи. Помщается онъ вмст съ библіотекой въ отдльномъ дом, находится въ завдываніи г. Емельянова и иметъ нсколько интересныхъ сосудовъ и маленькихъ саркофаговъ, добытыхъ въ могилахъ и курганахъ, разслдованныхъ директоромъ мстной гимназіи И. П. Остроумовымъ. Кром того, мы находимъ въ немъ много интересныхъ предметовъ, добытыхъ при случайныхъ находкахъ въ Афросіаб, Аксы, Пишпек и другихъ центрахъ древней культуры края.
По сосдству съ Ташкентомъ мы постили Никольскій поселокъ, первое русское поселеніе въ кра, основавшееся здсь 25 лтъ тому назадъ, хорошо обстроенное и пользующееся, видимо, особымъ вниманіемъ администраціи. Въ составъ поселенія вошли пришельцы изъ Саратова, Оренбурга и проч., живутъ они, кажется, богато, но не вс довольны и очень малый процентъ изъ нихъ занимается на самомъ дл земледліемъ, большая же часть промышляетъ въ город извозомъ и поденною работой. Среди поселка новая церковь, въ нсколькихъ шагахъ отъ нея домъ священника и хорошенькая школа, при которой есть гимнастика и огородъ. Священникъ и учитель люди молодые, преданные длу и краю, и весьма симпатичные.
16 вечеромъ выхали мы обратно и 17, въ часъ ночи, прибыли въ Самаркандъ и остановились въ дом военнаго губернатора, предоставленнаго въ наше распоряженіе на все время пребыванія въ город.
Городъ Самаркандъ или древній Маракандъ, занятый нашими войсками въ 1865 г. и составляющій какъ бы центръ всего Закаспійскаго края, расположенъ въ долин р. Заревшана, который, вроятно, благодаря богатству своихъ водъ и плодородію, которое он придаютъ окружающей мстности, прослылъ съ древнихъ временъ ‘златоноснымъ’. Рка эта принадлежитъ къ систем величайшей рки Средней Азіи Аму-Дарьи и въ былое время доносила до нея свои воды, въ настоящее время сообщеніе обихъ ркъ прервано и Заревшанъ вливается не въ Аму-Дарью, а въ озеро Денгизъ. Заревшанъ беретъ начало изъ ледниковъ, находящихся на сверной сторон горнаго перевала Мура, ведущаго въ долину р. Каратагь, одной изъ ркъ Гиссарскаго бекства. Вытекая изъ ледника, Заревшанъ сразу становится глубокимъ и широкимъ, хотя и мутнымъ, какъ вс рки, выходящія изъ ледниковъ. На большой части своего протяженія рка сопутствуется горами и только поздне, въ предлахъ Бухарскаго ханства, течетъ по боле плоской мстности.
Горы, дающія начало мстнымъ ркамъ и окаймляющія наши владнія съ юга, суть отроги Тянь-Шаня, извстные подъ названіемъ: Нуратинскихъ горъ, Туркестанскаго и Заревшанскаго кряжа, Ягнобскихъ и Гиссарскихъ горъ.
У Пенджекента рка Заревшанъ иметъ наибольшую массу воды, такъ какъ до этого города въ него вливается множество притоковъ и горныхъ потоковъ, но отъ Пенджекента воды его значительно уменьшаются, потому что ее усиленно начинаютъ разбирать по оросительнымъ каналамъ или арыкамъ. Такъ какъ земля Средней Азіи не родитъ безъ орошенія, то главныя заботы мстнаго населенія, прежнихъ властителей и ныншняго русскаго правительства состояли и должны состоять въ проведеніи, по возможности, большаго числа арыковъ и разумнаго пользованія водами, имы разносимыми. Древнйшіе арыки страны принадлежатъ ко временамъ наслдниковъ Тимура, такъ, наприм.: Мурза-арыкъ (по правой сторон Заревшана) прорытъ при внук Тимура, Улугъ-бек, то-есть боле 440 лтъ тому назадъ, Даргамъ (по лвой сторон Заревшана) прорытъ тому назадъ 490 лтъ Хозя-Ахрамомъ по порученію Абдулла-Азязъ-хана, Шахалъ по лвой сторон Акъ-Дарьи) прорыть 352 г. тому назадъ, Датъ-арыкъ и Зюи-Калянъ (по лвой сторон Заревшана), Вулунгуръ (по правой) и Тюя-Тартеръ при Абдулла-хан, то-есть тому назадъ боле 300 лтъ. Заревшанскій округъ — самая хлбородная часть Туркестанскаго края и хлбопашество стоитъ въ немъ на высокой степени совершенства. Населеніе округа гораздо гуще, чмъ въ остальномъ кра. Состоитъ оно, главнымъ образомъ, изъ таджиковъ, иранскаго племени, самыхъ древнихъ насельниковъ края, и узбековъ, тюркскаго происхожденія, позднйшихъ покорителей онаго.
Многіе писатели смшиваютъ об народности и величаютъ жителей края ‘сартами’. Названіе это вызывало не разъ оживленные споры въ литератур, причемъ и до сихъ поръ остается открытымъ вопросъ: считать ли имя ‘сартъ’ браннымъ словомъ ‘трусъ’, или придавать это названіе той части населенія, которое произошло отъ смшенія таджиковъ съ узбеками?
Таджики составляютъ, главнымъ образомъ, осдлую часть населенія и, чувствуя силу русскаго правительства, всегда находятся на его сторон и радуются новымъ порядкамъ и новой жизни края. Таджики народъ рослый, красивый, съ правильными чертами лица, съ большими, правильно прорзанными темными глазами.
Узбековъ значительно больше, раздляются они на множество родовъ, изъ которыхъ весьма многіе были еще очень недавно кочевниками. Ханыковъ въ своемъ сочиненіи о Бухарскомъ ханств приводитъ до 97 различныхъ родовъ узбековъ, имена которыхъ онъ заимствуетъ изъ книги Hocсядь Памяти узбекскія.
Узбеки также довольно рослы, но цвтъ ихъ кожи желте, чмъ у Таджиковъ, глаза уже и съ нкоторымъ заостреніемъ въ углахъ, а все лицо какъ бы квадратне.
Кром этихъ двухъ главныхъ народностей, въ Туркестанскомъ кра тутъ арабы, остатки когда-то грозныхъ полчищъ, принесшихъ въ край религію Магомета, индійцы, евреи и цыгане.
Дальше въ горахъ Заревшанскаго округа живетъ народъ галячане или, правильне, гальчи, по мннію многихъ, горные таджики, слдовательно, также арійскаго корня, но сохранившіе въ своихъ горахъ въ большой чистот вс отличительныя свойства народности и языка. Французскіе антропологи, какъ Henri Martin, Mortillet, Topinard, Giraud de Rialle, Uifalvy и друг., много занимались этимъ племенемъ и видятъ въ немъ аборигеновъ страны — ‘брахицефаловъ эпохи полированнаго камня’, которые, распространяясь по земному шару и мало-по-малу смшиваясь съ другими народностями, стали родоначальниками кельтовъ и происшедшихъ отъ нихъ народовъ’.
Съ какихъ поръ иранцы заняли Среднюю Азію, весьма трудно ршить, но, вроятно, они находились въ этой стран далеко до завоеваніи Александра Македонскаго (IV в. до Р. Хр.), который, вмст съ тмъ, въ числ своихъ полчищъ не могъ не привести ръ страну новыхъ насельниковъ и, вроятно, также большею частью иранцевъ. Впрочемъ, ученые, занимающіеся этнографіей края, увряютъ, что присутствіе греческой крови въ кра, и вообще въ Средней Азіи, незамтно, только горные таджики, да владтельные беки, живущіе въ горахъ, дающихъ начало притокамъ Аму-Дарьи, считаютъ себя потомками Искандеръ-Сюль-Карнайна, какъ они зовутъ Македонскаго, гордятся своимъ происхожденіемъ и чтутъ память великаго полководца.
Въ 571 г. по Р. Хр. историки приводятъ свднія о набгахъ тюрковъ на Сыръ-Дарьинскую область, причемъ не слдуетъ забывать, что въ числ извстныхъ узбекскихъ родовъ существуетъ названіе тюрковъ.
Въ 675 или 676 гг. Самаркандъ подпадаетъ подъ власть арабовъ, въ начал VIII в. они окончательно утверждаются въ долин Аму-Дарьи и Заревшана, занимаются распространеніемъ мусульманства съ тою настойчивостью и фанатизмомъ, которыми они всегда отличались. Раздливъ Среднюю Азію на нсколько областей, арабы продержались въ ней до конца IX ст. Въ это время, то-есть въ 276 г. гиджры (889 г.), по изслдованіямъ барона Тизенгаузена, начинается царствованіе Саманидской династіи, при которой, съ одной стороны, началось возрожденіе персидскаго языка и литературы, съ другой — мусульманство еще боле окрпло, развилось и нафанатизировало толпы появленіемъ знаменитыхъ святыхъ толкователей корана.
Династія Саманидовъ, какъ извстно, имла весьма бурное существованіе и большую часть времени провела въ кровавыхъ спорахъ мещу членами династіи и ихъ намстниками и въ безпрестанныхъ войнахъ съ сосдями. Въ 395 году гиджры (1004 г.) Саманиды пали. Сельджукиды основываютъ тогда свою монархію и туранская народность пріобртаете все большее преобладаніе, несмотря на то, что еще долго иранское нарчіе сохраняетъ свое значеніе въ литератур и дипломатіи. Въ это ке почти время возвышается и получаетъ значеніе въ кра династія харезхскихъ государей, также иранскаго происхожденія.
Это были послдніе счастливые дни иранской народности въ Средней Азіи. Полчища Чингизъ-хана заполонили въ скоромъ времени весь край и, уничтожая все огнемъ и мечомъ, надолго водворили варварство въ долин Аксарты и Оксы и утвердили преобладаніе туранской народности надъ иранской. При великомъ Тимур, обратившемъ Самаркандъ ві столицу и мечтавшемъ сосредочить въ ней вс духовныя силы мусульманства и сдлать ее достойною своего могущества и величія, народы тюркскаго племени укрпились въ Средней Азіи и, отдаваясь влеченію своего грознаго властителя, занялись науками и искусствомъ, которыя, судя по архитектурнымъ памятникамъ Самарканда, Бухары, Туркестана и друг. достигли весьма скоро самаго блестящаго развитія и совершенства. Внукъ Тимура, Улугь-бекъ, наслдуетъ вкусамъ дда, занимается математикой и устраиваетъ обсерваторію въ Самарканд.
Къ несчастію, блестящій вкъ Тимура кончился весьма скоро посл него, а уже съ царствованія Улугъ-бека начинаются войны, набги и частыя разоренія царственнаго Самарканда. Такъ, напримръ, при Улугъ-бек узбекская конница его племянника Алаэтъ-довлета грабитъ вс окрестности города, въ 1451 г. узбеки, воспользовавшись спорами тимуридовъ, нападаютъ на Самаркандъ и подвергаютъ его совершенному разоренію, въ 1499 г. узбеки, предводительствуемые знаменитымъ Шейбани, завладваютъ Самаркандомъ, лишаютъ власти потомковъ Тимура, укрпляютъ окончательно въ стран преобладаніе своей народности и доводятъ ее до той степени варварства и запустнія, въ которой нашли ее русскіе при занятіи края.
Несмотря, однакожъ, на вс перенесенныя имъ бури и утраты, Самаркандъ сохранилъ за собою въ глазахъ мусульманскаго населенія не только значеніе столицы мусульманскаго міра, но и священнаго города, и потому видть его въ рукахъ гяуровъ было вначал немыслимо для всякаго истиннаго мусульманина. Когда же сила превозмогла и войска наши занялі городъ, то мстное населеніе не оставляло попытокъ снова освободіться отъ непріятеля и, воспользовавшись выходомъ въ походъ большаго числа войскъ и слабостью оставленнаго въ немъ гарнизона, осадило его въ крпости и собиралось уже праздновать побду надъ гяурами новою рзней, когда подоспвшая помощь перевернула дло въ нашу пользу. Въ наказаніе за измну часть мстнаго города тогда же была снесена, мсто вокругъ крпости очищено, постройки на ныншней конной площади также таджикскій городъ перерзанъ въ разномъ направленіи широкими улицами, которыя отняли у него первобытный характеръ и дали, вмст съ темь, возможность не бояться неожиданнаго нападенія и держать въ повиновеніи народъ, подчиняющійся пока только одной грубой сил.
Русскія тройки гудятъ и заливаются нын по широкимъ улицамъ таджикскаго города, подвязывая звонки только въ русской части, не признавая, такимъ образомъ, таджикской части за городъ, звоня и днемъ, и ночью, какъ будто для того, чтобы неизмнно и неустанно напоминать населенію о побдителяхъ и порабощеніи края.
Мстный таджикскій городъ, въ частяхъ, нами не тронутыхъ, состоитъ, подобно Ташкенту, изъ узкихъ улицъ и переулковъ, окаймленныхъ низенькими глиняными постройками, имющими только одну дверь на улицу, съ окнами и выходами во внутренній дворъ, между этими постройками — тсные дворики, пирамидальные тополи, пруды, оросительныя канавы и цлыя улицы, занятыя лавками, мастерскими, цирульнями, кухмистерскими, чайными лавками.
Русская часть города распланирована на широкія, правильныя улицы, обстроенныя низенькими одноэтажными домами, повсемстно обсаженныя пирамидальными тополями, акаціей, карагачами и айлантусами. Кром того, въ город имется тнистый Абрамовскій бульваръ, Ивановскій садъ, прелестно расположенный на террасахъ, откуда открывается видъ на городъ, дамбу и желзно-дорожную станцію. Каждый частный домъ иметъ свой собственный садъ и дворъ. Въ общемъ зелени и прохлады масса, что необходимо въ этомъ жаркомъ и безводномъ климат.
Масса зелени и садовъ въ русскихъ поселеніяхъ Средней Азіи удивляетъ насъ въ особенности потому, что русскій человкъ обыкновенно не отличается любовью къ посадкамъ, а гораздо чаще уничтожаетъ вс лса покореннаго края. Если здсь встрчаемъ совершенно противуположное, то обязаны этимъ единственно первому устроителю края, генералу Кауфману, который издалъ распоряженіе, чтобы занимаемую мстность, прежде всего, орошали и обсаживали, примръ, разъ данный, вошелъ въ привычку. Подражателями и послдователями Кауфмана явились генералъ Корольковъ, Абрамовъ и Ивановъ, насадившіе сады Самарканда.
Не могу также не упомянуть сада военнаго губернатора, домъ котораго пріютилъ насъ во время вашего пребыванія въ город. Садъ и дворъ дожа насажены генераломъ Корольковымъ съ такимъ вкусомъ и умньемъ, что нельзя не любоваться ими, нельзя не находить удовольствія отдыхать подъ нависшими втвями salix babylonica или на берегу его извилистыхъ прудовъ.
Но лучшее мсто въ город, — мсто, которое, кажется, никогда не забудется вами по оригинальности, скажу боле — по обширности и торжественности вида, открывающагося на таджикскій городъ, его мечети, улицы, лавки, пестрое населеніе, окрестности и далекія туманныя горы, это — уголъ Абрамовскаго бульвара. Вызжая здсь изъ широкой, но тнистой улицы русскаго квартала, вы заворачиваете немного направо и передъ вами открывается вдругъ совершенно новый, незнакомый міръ,, страница изъ Тысячи одной ночи. Вотъ пестрые караваны верблюдовъ, вотъ продавцы дынь и арбузовъ въ пестрыхъ халатахъ и такихъ же тибетейкахъ, со смуглыми лицами, привтливыми темными глазами, вотъ мулла въ синемъ халат и блой широкой чалм, вотъ женщина въ такомъ же почти одяніи, но совершенно закрытая черною власяною сткой, вотъ огромная пестрая арба, малорослый оселъ съ двумя халатниками на немъ, вотъ цлыя улицы лавокъ съ сидящими, торгующими халатами и чалмами… А надъ всею этою пестрою толпой въ голубой выси свтлаго, почти безцвтнаго неба голубыя главы торжествующихъ мечетей и минаретовъ, за ними безцвтные песчаные холмы, окаймляющіе слва весь городъ, холмы природные, носящіе имя персидскаго, почти миическаго царя Афросіабы, но которые, вроятно, играли немаловажную роль въ исторіи древняго Мараканда… Лвый уголъ Афросіабы былъ занятъ таджикскою крпостью, тутъ же заложена впослдствіи и наша. Дале — громадное пустынное пространство, на которомъ найдете и валы, и слды построекъ, и значительный могильникъ. Могильникъ этотъ огибаетъ весь холмъ, центръ котораго занимало, вроятно, городище, и, проходя за стнами мечети Шахъ-Зинде, заворачиваетъ вправо, окружая городъ правильнымъ обширнымъ кольцомъ могильныхъ склеповъ и простыхъ могилъ, слды которыхъ находимъ и по дорог къ мечети Хаджи-Ахраръ, расположенной въ пяти верстахъ отъ города.
Раскопки, предпринятыя въ разное время на Афросіаб, открыли намъ пока только два наслоенія: верхнее — мусульманское и боле древнее — бактрійское, раскопки эти были, однакожь, не настолько серьезны, чтобы возможно было на ихъ основаніи сказать что-либо окончательное объ этой мстности, которая достойна большаго вниманія со стороны нашихъ ученыхъ и потребуетъ для своего окончательнаго изученія большихъ пожертвованій и временемъ, и деньгами. Пока можемъ сказать одно, что вещи, находимыя на Афросіаб, очень похожи на т, которыя добываются въ нсколькихъ верстахъ отъ Бухары, въ мстности, занесенной песками и называемой Ходжи-обонъ.
Отсутствіе правильныхъ раскопокъ на Афросіаб и другихъ мстностяхъ края не мшаетъ, однакожь, постепенному расхищенію ихъ мстнымъ населеніемъ. Въ Афросіаб роются постоянно и вы всегда можете въ Самарканд купить вещи, добытыя изъ этой мстности, кром того, имются въ город мстныя коллекціи у нсколькихъ сартовъ, которые собираютъ ихъ ради курьеза, иногда торгуютъ ими, большею же частью хранятъ, не умя разобраться и на самомъ дл не интересуясь ими.
Той же участи подвергаются и курганы края, что весьма недавно пришлось подтвердить г. Калю: баронъ Тизенгаузенъ просилъ его произвести раскопку въ Ауліеатинскомъ узд, откуда получаются чаще всего монеты временъ илековъ, г. Каль похалъ, но нашелъ вс могилы разграбленными. Я имла уже случай упомянуть, что Самаркандъ стоитъ въ долин Заревшана, древняго Согдіана, долина эта извстна своимъ многоводіемъ и плодородіемъ, извстна она также и особенною своею красотой. Остатки Афросіабы, надписи на скалахъ Тамерлановыхъ воротъ и постройки въ этой мстности древняго Мараканда съ его великолпными мечетями и остальными памятниками старины доказываютъ, что мстность эта была оцнена и въ древности.
Въ нкоторомъ разстояніи отъ города на Заревшан находятся остатки такъ называемаго моста Тамерланова, состоящаго нын изъ нсколькихъ арокъ, сложенныхъ изъ кирпича, и, если судить по масс валяющихся вокругъ нихъ изразцовъ, вроятно, ими облицованныхъ,— арокъ, служившихъ скоре водопроводомъ, чмъ мостомъ. Въ окрестностяхъ города сохранилось значительное число мечетей, боле или мене замчательныхъ по архитектур и пользующихся уваженіемъ и посщеніемъ мстныхъ жителей. Въ самомъ же Самарканд, въ укромной, тсной долин, у подошвы Афросіабы, находится могила святаго Даньяра, огромныхъ размровъ, пользующагося уваженіемъ самаркандцевъ и окрестныхъ жителей.
Изъ всхъ памятниковъ Самарканда замчательны въ особенности его мечети и медрессе.
Но прежде чмъ перейти къ боле подробному описанію этихъ зданій, позволю себ, для большей ясности и для того, чтобы впослдствіи не возвращаться къ подробностямъ, сказать нсколько словъ вообще о способ кладки этихъ построекъ, о план, расположеніи ихъ и архитектурныхъ особенностяхъ.
Сложены вс эти зданія изъ тонкихъ, свтлыхъ, прочныхъ плитокъ изъ весьма тонкой, плотной и чистой массы, хорошо смятой и ровно обожженной, плитки эти имютъ удлиненную, четырехъугольную форму а сложены на извести весьма прочной, твердой и занимающей столь тонкій слой между кирпичами, что присутствіе ея совершенно незамтно. Обыкновенныя стны сложены изъ подобныхъ кирпичей горизонтальною кладкой, но отдльныя части зданій, въ особенности своды надъ входами, корридорами или самыми мечетями, представляютъ кладку самыхъ затйливыхъ и изысканныхъ формъ, въ вид крестовъ, звздъ, замкнутыхъ сводовъ и проч.
Большая же масса стнъ мечетей, медрессе и минаретовъ, даже шейхи или барабаны главъ, цлые фризы, пояса — представляются намъ въ вид подобной же кирпичной кладки, по которой выложены разнородными шрифтами цлыя надписи, имена строителей, годы построенія и благочестивыя изреченія цвтными (обыкновенно блыми, голубыми и синими) изразцовыми плитками удлиненной узкой формы. Такъ, наприм., на барабан главы мечети Гуръ-Эмиръ послдовательно располагается одно и то же выраженіе: ‘Богъ Всевышній’, на минарет той же мечети спираль, пая надпись квадратнымъ почеркомъ ‘Богъ великъ’, на минарет медрессе Ширъ-даръ въ верхнемъ пояс читается часть надписи ‘Султанъ…’, въ нижнемъ пояс ‘Всевышній или Справедливый…’, на поверхности минарета надписи читаются трудно, но разбирается слово ‘Аллахъ’, на вншней стн медрессе, составляя и тутъ какъ бы сплошной рисунокъ или украшеніе, повторяются квадратнымъ письмомъ дв надписи: ‘Аллахъ…’ и какъ будто ‘Султанъ Ахмедъ’.
Подобная прокладка пестрыхъ изразцовыхъ пластинокъ по кирпичу, вначал въ весьма скромныхъ размрахъ, была, вроятно, древнйшая форма зарождающагося новаго искусства, первый опытъ возвращенія къ полихроміи древнихъ подъ видомъ поливныхъ кирпичныхъ плитокъ. Впослдствіи мастера этого дла, развивая его все боле и боле, стали выводить изъ тхъ же пестрыхъ плитокъ цлые пояса, пилястры, надписи, еще дале стали придавать цвтнымъ. плиткамъ не все ту же однообразную удлиненную, прямоугольную форму, а формировать изъ разноцвтной массы лепестки, сердцевинки, травы, звзды и, выкладывая ихъ въ отдльныя ячейки, въ особо для того приготовленной цементной масс, покрывали такимъ образомъ цлыя стны самыми тонкими, разнообразными рисунками, для которыхъ пришлось создавать новыя краски, новые цвта. Еще шагъ — и мы имемъ дло съ изразцами самой причудливой формы, лпленными отъ руки, съ выпуклою поверхностью, весьма искусно воспроизводящею цвты, травы, надписи, годы построенія, съ плотною поливкой голубаго прозрачнаго цвта. Поздне дло упрощается: заготовляются цльныя плиты большихъ и меньшихъ размровъ, он расписываются и обжигаются и гладкая пестрая поверхность ихъ, все въ тхъ же гармоничныхъ синихъ и голубыхъ цвтахъ, замняетъ, иногда весьма удачно, хотя и боле изящную, но копотную мозаичную прокладку, упоминаемую выше. Боле поздними изразцами слдуетъ, можетъ быть, считать расписные цвтные изразцы съ слдами золота, пріобртенные нами при раскопк въ саду самаркандскаго жителя, таджика муллы Курбата-Мурада, рисунки и цвта которыхъ не встрчаются въ мечетяхъ Самарканда.
Мусульманская мечеть не есть отдльное зданіе, а, напротивъ того, составляетъ цлую комбинацію зданій, назначенныхъ для разныхъ цлей и располагаемыхъ среди боле или мене обширнаго двора. Главное молитвенное зданіе находится обыкновенно въ глубин южной стороны двора и представляетъ въ своихъ деталяхъ, отдлк и архитектурныхъ особенностяхъ полную и окончательную форму мечети. Планъ подобнаго зданія составляетъ большею частью правильный четыреугольникъ или кубъ, получающій свтъ изъ дверей и тхъ узкихъ оконъ, которыя располагаются въ верхнихъ частяхъ зданія, надъ кубомъ устанавливается могучій барабанъ или шейка, поддерживающіе куполъ. Передняя часть зданія украшается тріумфальною аркой, составляющею входъ въ мечеть, драпирующей всю переднюю часть оной и заканчивающейся обыкновенно прямолинейныхъ фронтовомъ и минаретами по обимъ сторонамъ. На востокъ и западъ двора располагаются отдльныя мечети, обыкновенно меньшихъ размровъ, чмъ зданіе съ южной стороны, но со всми тми же подробностями и деталями, которыя были замчены у перваго зданія, за исключеніемъ, впрочемъ, минаретовъ. Съ свера, то-есть со стороны, обыкновенно выходящей на улицу, находимъ со стороны улицы тріумфальную арку со всми ея деталями и архитектурными особенностями и минаретами, со стороны же двора полуоткрытое помщеніе въ вид навса, служащее весьма часто молитвеннымъ помщеніемъ или мстомъ отдохновенія.
Вс вышеупомянутыя зданія соединяются между собой крытыми помщеніями, въ одинъ или два этажа,— помщеніями, раздленными обыкновенно на полутемный кельи, получающія свтъ только черезъ дверь, выходящую на общій дворъ. Въ зданіяхъ, предназначенныхъ только подъ мечеть, помщенія эти занимаются муллами, ихъ прислужниками и прізжающими правоврными для моленія въ мечетяхъ. Если же при мечети находится и медрессе, то помщенія эти отводятся учащейся молодежи и ихъ преподавателямъ. Въ зданіяхъ, имющихъ назначеніе подобнаго рода, крытыя помщенія эти соединяются весьма часто съ верхними этажами мечетей и сверною тріумфальною аркой, въ стнахъ которыхъ устраиваются также млыя помщенія, библіотека и пр.
Дворъ подобнаго зданія, обыкновенно, весьма обширенъ, посредин иметъ водоемъ, обсаженъ деревьями и вымощенъ на всемъ своемъ протяженіи.
Если же подобное зданіе назначается прямо и единственно подъ медреесе (то-есть училище), то форма его измняется только въ томъ, что самыя мечети замняются открытыми помщеніями или навсами, расположенными на тхъ же мстахъ, въ которыхъ собираются для молитвы, отдохновенія и поученія, архитектурныя же детали и отдлка, равно какъ и минареты, остаются т же. Впрочемъ, и въ этихъ случаяхъ допускаются измненія: такъ, напримръ, въ медрессе Улугъ-бека въ Самарканд главная мечеть, расположенная обыкновенно въ глубин двора, сдвинута вглубь постройки и приняла видъ удлиненнаго прямоугольника съ двумя боковыми многогранными меньшими мечетями, медрессе же Тилли-Бари, въ томъ же Самарканд, иметъ свою главную мечеть въ восточной сторон двора, что можетъ объясниться, можетъ быть, тмъ, что Улугъ-Бекъ съ этой стороны пристроилъ свою обсерваторію и что то, что мы принимаемъ теперь за мечеть, могло служить для ученыхъ цлей знаменитаго бека.
Для лта строятся обыкновенно отдльно отъ главныхъ мечетей и въ связи съ вышеописаннымъ главнымъ дворомъ ихъ другія, боля мелкія мечети, состоящія изъ просторнаго навса, потолокъ котораго, деревянный, рзной и росписанной, покоится на такихъ же колоннахъ. Роспись потолковъ подобныхъ мечетей рзко отличается отъ росписныхъ изразцовъ и должна быть признана позднйшаго произведенія. При подобныхъ мечетяхъ дворъ обращается въ садъ съ тнистыми, почти всегда, вковыми деревьями, подъ снью которыхъ правоврные отдыхаютъ на берегу всегда имющагося пруда.
Кончая съ общими замчаніями касательно архитектурныхъ особенностей построекъ Средней Азіи, позволяю себ высказать мои соображенія касательно куполовъ, которыми обыкновенно внчаются вс эти зданія. Куполообразныя постройки вызывались въ стран, вроятно, слдующими причинами: недостаткомъ лса и камня и необходимостью довольствоваться кирпичными постройками, кром того, подобныя постройки имютъ за собой свою необходимую вышину и свжесть, которыя боле, чмъ гд-либо, должны цниться въ жаркомъ и сухомъ климат Средней Азіи. Навести же на мысль о купол могли и должны были кибитки или палатки кочевниковъ-дикарей, любимое и почти единственное жилье и до сихъ поръ не-городскихъ жителей края. Мн думается, что первыя куполообразныя постройки имли иной видъ, чмъ т колоссальныя зданія, которыми любуются нын въ Самарканд: первые купола выходили прямо изъ стнъ зданія и образовывали, такимъ образомъ, то необходимое покрытіе, которое требовалось всякимъ зданіемъ и которое оказывалось возможнымъ при тхъ техническихъ примненіяхъ, которыя имлись при такомъ несложномъ матеріал, какъ кирпичъ. Подобные купола встрчаемъ на киргизскихъ кладбищахъ вдоль теченія Сыръ-Дарьи, на кладбищахъ Джаникента, въ мечети древняго Анау близъ Асхабада, въ нкоторыхъ надгробныхъ постройкахъ Шахъ-Зинде въ Самарканд, въ Минар Абу-Дерунъ въ окрестностяхъ Самарканда, въ знаменитой мечети Хазретъ-Тимуръ или Ахметъ-Яссавія въ г. Туркестан и въ тхъ колодцахъ и рабатагъ, которые построены во многихъ мстахъ Голодной степи между Джишокъ и Ташкентомъ.
Современемъ куполъ развивается, принимаетъ большіе размры и, гордо возвышаясь надъ постройкой, требуетъ барабана или шейки, которые и длаются въ XIV в. неотъемлемою необходимостью мусульманской постройки.
Всматриваясь ближе въ способъ постройки высокихъ куполовъ, приходить къ убжденію, что они возводились какъ бы поверхъ перваго, боле низкаго купола, который, подпираемый широкимъ раздающимся куполовъ, входилъ въ его составъ въ вид шейки купола. Подобную комбинацію прослдить легко въ мечети Гуръ-Эмаръ и на развалившемся купол мечети Биби-Ханымъ въ Самарканд. Въ самомъ центр подобнаго купола устанавливался кирпичный столбъ, четырехъугольный или круглый, выведенный поверхъ нижняго купола и служащій иногда для укрпленія распорокъ или связей барабана купола, какъ въ Гуръ-Эмар, или доходящій до самаго верха, въ вид главнаго устоя верхней части купола, какъ въ Биби-Ханымъ. Вокругъ этого столба распредляются правильными радіусами плоскія кирпичныя стнки — родъ распорокъ купольной постройки.
Мечети города Самарканда, вс безъ исключенія, поражаютъ своимъ величіемъ, но лучшая и боле характерная изъ нихъ,— мечеть, по которой легче всего изучить способъ кладки, разнообразность техники въ приготовленіи цвтной черепицы, составляющей главный орнаментъ этихъ мечетей, это, безъ сомннія, Шахъ-Зинде.
Шахъ-Зинде построена Тимуромъ въ честь своего учителя Куссамъ-Абасса на откос древней Афросіабы и составляетъ какъ бы новйшее освященіе древняго доисторическаго некрополя. Шахъ-Зинде не есть какое-либо отдльное зданіе, а состоитъ изъ цлой связи часовенъ, двориковъ, молеленъ и погребальныхъ камеръ, связанныхъ между собой общимъ корридоромъ, къ которому ведетъ высокая лстница, поднимающаяся съ улицы Хи-обонъ, расположенной у подошвы одного угла Афросіабы корридоромъ, врзывающимся со всми своими зданіями въ глубину холма Афросіабы.
Верхній конечный дворъ всхъ этихъ построекъ открытый, но по сторонамъ его крытыя погребальныя камеры и открытая арка въ глубин. Правая сторона этого двора облицована изразцовою мозаикой, т.-е., какъ выше было указано, разноформенными плитками, вставленными на цементной масс и представляющими комбинацію цвтовъ блыхъ (весьма теплыхъ), желтыхъ, синихъ, голубыхъ, зеленыхъ, черныхъ, розоватыхъ,— нчто напоминающее позднйшую флорентинскую мозаику. Куфическія надписи, переплетаясь и мняясь почерками, составляютъ цлыя арки, украшенія, пояса, фронтоны и, сливаясь съ остальнымъ орнаментомъ въ одно цлое и нчто весьма гармоничное, дополняютъ картину и придаютъ ей величіе и значеніе историческаго памятника. Одна изъ этихъ надписей гласитъ, что памятникъ воздвигнутъ шейхомъ Мухаметомъ, бенъ (сынъ) Хаджи изъ Тавриза. Другая передаетъ намъ, что въ усыпальниц покоится прахъ женщины (имя исчезло) изъ царскаго рода, похороненной въ 880 г. Такъ какъ 880 г. геджры равняется нашему 1477, то рождается вопросъ: было ли самое зданіе возведено посл кончины Тимура, скончавшагося въ 1405 г., или оно только обращено въ усыпальницу посл него, для чего могли воспользоваться зданіемъ прежде возведеннымъ? Разнообразіе въ формахъ, рисунк и цвтахъ заставляло бы насъ, можетъ быть, склониться и первому предположенію, но изящество исполненія вышеупомянутой мозаики, мягкость и гармоничность цвтовъ заставляютъ предпочесть второе и согласиться, что мозаичныя украшенія эти вполн достойны великаго Тимура. Надъ усыпальницей могучій куполъ, покрытый голубыми изразцами. Внутренность ея представляется намъ при слдующей облицовк: по низу темнозеленый широкій поясъ, поверхъ него второй, одного дла и рисунка съ вншнею облицовкой, поверхъ всего сводъ лпной и расписной во вкус алхамбры. Стны арки въ глубин двора и камеры лвой стороны его составлены изъ рельефныхъ изразцовъ, въ которыхъ преобладаетъ голубой цвтъ. Синій цвтъ этихъ изразцовъ, равно какъ и голубой, отливаетъ зеленоватымъ оттнкомъ, между тмъ какъ стны первой камеры отличаются боле рзкимъ чистымъ цвтомъ. Среди рельефныхъ частей находимъ цлые пояски, колонки и пилястры, сложенные изъ мелкихъ удлиненныхъ изразцовъ, блыхъ, голубыхъ, синихъ и красновато-лиловыхъ. Сводъ арки изъ рельефныхъ изразцовъ и выведенъ въ вид сталактитовъ, внутри подъ аркой синяя рельефная куфическая надпись квадратнымъ почеркомъ. Стна эта, судя по надписи, окончена въ 762 г. (1359), имени мастера нтъ, вроятно, потому, что надпись частью сбита. Внутренность лвой камеры облицована такими же рельефными изразцами. Сводъ ея теперь обрушился и она представляется намъ въ вид открытаго дворика. Извн (со стороны Афросіабы) стны ея обложены кирпичомъ и голубыми изразцовыми рельефными звздочками, составленными изъ переплетенныхъ между собой пятилиственниковъ. Выходная арка этого перваго двора стрльчатая и покрыта тми же изразцами, какъ правая стна. Второй дворикъ крытый и на 5 ступеней ниже перваго, облицовка его почти вся уничтожена, полъ мраморный и вокругъ двери слды рзныхъ мраморныхъ украшеній, состоящихъ также изъ сплетеній куфической вязи съ цвтами и травами. Сама дверь — древняя деревянная рзная — одного характера со всми остальными въ Самарканд, на дверяхъ бронзовыя клепалы — петли. Надъ дверью гладкая надпись, съ именемъ Шахъ-Зинде. За этою дверью — квадратъ, состоящій изъ корридора, мечети и усыпальницы святаго. Мечеть крайне испорчена: сохранились только гладкіе разноцвтные изразцы въ нижнемъ пояс и вокругъ ниши, упирающейся во дворъ. Усыпальница иметъ голубой гладкій поясъ, обрамленный вторымъ, боле узенькимъ, пестрымъ и гладкимъ мозаичнымъ, самый сводъ — изъ рельефныхъ изразцовъ, сложенныхъ сталактитами. Предъ усыпальницей крытый притворъ, изъ котораго ходъ въ мечеть, въ усыпальницу и въ подземную камеру. Святой покоится въ глубин камеры, всегда запертой, за ршетчатымъ окномъ, составляющимъ фонъ усыпальницы и осненнымъ знаменами и бунчуками, рядомъ, въ отдльномъ помщеніи, огромная мраморная плита, придланная къ стн, при ней также бунчукъ и бараньи рога. Помщеніе освщено маленькими алебастровыми окнами съ мягкимъ фантастическимъ свтомъ, — картина величественная и таинственная, вполн гармонизирующая съ усыпальницей святаго и постройкой великаго Тимура. Изъ дворика начинается открытый спускъ до самой улицы. Налво — стна, осненная кое-гд деревья’. Направо — четыреугольная, частью завалившаяся постройка, облицованная такими же изразцами, какъ правая стна перваго дворика. Зданіе это, судя по надписи, усыпальница женщины: ‘Туманъ-ока, дочери праведнаго Эмира, Эмира Муссы’. Рядомъ — камера, огромное куполовидное помщеніе, сильно исправленное и украшенное рзными мраморными плитами. Въ облицовк послдующей завалившейся усыпальницы находимъ новый способъ орнаментировки: гладкія боковыя плиты и вс пояски состоять изъ росписныхъ изразцовъ, въ составъ рисунка которыхъ входятъ уже персидскіе травы, цвты и комбинаціи. Еще дальше — усыпальница, сохранившая камеру и куполъ. Вншнія боковыя стны имютъ облицовку съ тми же голубыми звздами, которыя мы замтили въ верхнемъ зданіи. Изразцовые ободки составлены изъ вышеописанныхъ блыхъ, голубыхъ и синихъ изразцовъ, но плитъ и поясковъ съ персидскимъ орнаментомъ еще больше, чмъ въ вышеупомянутыхъ развалинахъ. Изразцы эти также расписные, но гораздо грубе поливой, рисункомъ и работой, чмъ первые. Внутренность камеры и весь куполъ обложенъ такими же расписными изразцами, съ нкоторыми мелкими поясками изъ удлиненныхъ изразцовыхъ плитокъ благо, синяго и голубаго цвта. Въ виду того, что камера эта сохранилась лучше остальныхъ и что въ деталяхъ украшеній послднихъ двухъ находимъ новыя и боле грубыя детали въ орнаментик и даже въ самой техник, весьма жалъ, что именно на этихъ зданіяхъ нтъ датъ, могущихъ указать на время ихъ возведенія. Послдующія два зданія покрыты большими голубыми куполами и облицованы выпуклыми изразцами, рисунка и цвта первой лвой стны. Зданія эти хорошо сохранились во вншнихъ и внутреннихъ своихъ частяхъ. Надпись гласитъ, что постройки эти возведены въ 773 г. (1370 г.) мастерами: Шамсъ-уддинъ и Зайнъ-уддинъ. Послднія четыре усыпальницы корридора частью лежатъ въ развалинахъ, частью сохранили свои камеры, куполъ и облицовку. На стнахъ ихъ находимъ даты, указывающія на ихъ построенія въ 787 и 788 году гиджры и на погребеніе въ одной изъ нихъ Шкринъ-бека — Бекъ-ока. Высокая лстница въ 30 ступеней ведетъ васъ дале къ выходу. Здсь по правую руку вы встрчаете снова значительную усыпальницу, сохранившую огромный куполъ на высокомъ барабан, обложенномъ сплошнымъ рисункомъ-надписью изъ блыхъ, голубыхъ и скнихъ изразцовъ. Вншняя сторона зданія и внутренняя облицовка того же характера, какъ и вышеописанныя. Зданіе это имло, вроятно, по обимъ сторонамъ фаса дв меньшія камеры, увнчанныя также высокими шейками и куполами, изъ этихъ камеръ сохранилась только одна, куполъ которой также весьма живописенъ. Входную дверь ко всмъ описаннымъ зданіямъ, со стороны улицы, составляетъ высокая тріумфальная арка съ надписями, колоннами, поясками и проч., составленными изъ тхъ же цвтныхъ изразцовъ. Въ общемъ, зданіе очень пострадало, но по существующимъ остаткамъ легко себ представить его обширность и величіе, какимъ некрополь этотъ, со всми прилегающими къ нему зданіями, красовался въ полной своей сохранности. Очень вроятно, что, кром описанныхъ зданій, весь корридоръ и прилегающія камеры, отъ которыхъ теперь остались только слды, имли ту же общую облицовку и потому, вроятно, эффектъ всей этой постройки былъ нкогда вполн величественъ и фантастиченъ. Вообще зданіе весьма основательное: везд видны подземныя постройки, водопроводы и трубы для стока воды, въ нишахъ корридора вмазаны сосуды для сохраненія воды, за стнами зданія, къ которому примыкаютъ отроги Афросіабы, слды весьма обширнаго и разновременнаго могильника. У ступеней тріумфальной арки новопроложенная улица, которая отрзала отъ зданія вншній, ей, въ былое время, принадлежащій дворъ, размръ этого двора трудно себ представить нын, но по ту сторону улицы сохранились старыя карагачи, которыя, вроятно, осняли своею тнью водоемъ, принадлежащій и необходимый всякому молитвенному мусульманскому зданію.
Шахъ-Зинде, по преданію, построена Тамерланомъ, приведенные въ нашемъ описаніи годы подтверждаютъ это сказаніе и, во всякомъ случа, мечеть эта достойна того великаго повелителя, который считается ея строителемъ и основателемъ. Подобное зданіе уже издалека побждаетъ ваше воображеніе, переступая же его порогъ, вы на первыхъ порахъ такъ поражены и очарованы, что сидите и не знаете, чмъ больше любоваться синевой ли непроницаемаго неба, силуэтами ли и профилями зданій, блескомъ ли голубыхъ изразцовъ, сроватою ли листвой деревьевъ, распустившихся подъ снью этихъ стнъ и куполовъ, пестрыми ли пятнами, образуемыми въ картин, сонными ли муллами, перебирающими четки во дворахъ и на ступеняхъ мечети. Вы сидите и смотрите… и только мало-по-малу начинаете разбираться въ формахъ, рисункахъ, даже цвтахъ. Тогда только вы понимаете, что приказать построить подобное зданіе могъ только великій, могущественный повелитель, что построить его могъ только художникъ-архитекторъ съ массою такихъ же художниковъ-помощниковъ въ лиц строителей, рисовальщиковъ, химиковъ, формовщиковъ. Разсмотрятъ, на самомъ дл, вс эти зданія и вы увидите, что на каждую колонку, на каждую капитель, на арку, стнку, поясокъ,— на все требовалась отдльная форма, отдльная отливка: на колонкахъ — то годъ, то имя мастера, на всхъ аркахъ, пояскахъ, гробницахъ — то имя основателя, то имя покойника, то благочестивое изреченіе, и везд свое особое, оригинальное.
Любовь къ текстамъ и изреченіямъ доведена до того, что все покрыто ими: шейки куполовъ, арки, цлыя громадныя стны, изреченія и надписи эти или вылиты отдльными кусками (въ мелкихъ частяхъ), или составляютъ изъ удлиненныхъ изразцовъ цлую сть рисунковъ, которые неопытный главъ, незнакомый съ восточнымъ алфавитомъ, расположенъ постоянно принять за простой восточный орнаментъ.
Изъ остальныхъ мечетей Самарканда назовемъ: Гуръ-Эмиръ (могила эмира) или Эмиртимуръ — могила Тамерлана, величественное зданіе въ форм осмигранника, построенное надъ могилою великаго Тимура (ум. 1405 г.), вроятно, весьма скоро посл его кончины и достроенное впослдствіи при его дальнйшемъ потомств. Главное зданіе (восьмигранникъ) составляетъ древнюю часть постройки, къ которой принадлежитъ, вроятно, и единственный минаретъ, оставшійся справа и застроенный позднйшими пристройками. Впрочемъ, и эти послднія очень пострадали, такъ что по существующимъ остаткамъ ничего нельзя сказать объ ихъ прежнемъ назначеніи. Поверхъ нижняго осьмигранника покоится могучая шейка барабана, прикрытая такимъ же могучимъ волнистымъ куполомъ, о которомъ мы высказали выше предположеніе, что онъ составляетъ новйшую обкладку боле древняго и низкаго купола. Новйшія пристройки Гуръ-Эмира образуютъ какъ бы притворъ къ самой мечети, предъ ними четвероугольный дворъ, въ былое время, вроятно, обстроенный погребальными камерами или медрессе, во двор сохранилось еще нсколько деревьевъ, но фонтана или водоема боле нтъ. Со стороны свера дворъ замыкается стной или аркой, подобно тому, какъ и въ обыкновенныхъ мечетяхъ. Въ мечети покоится {Настоящія могилы находятся въ нижнемъ помщеніи, въ земл.} прахъ Тамерлана подъ извстнымъ нефритовымъ монолитомъ (разломанъ пополамъ), вокругъ него его родичи, въ сосднихъ, меньшихъ камерахъ его жены и дочери. Памятники обведены низкою алебастровою прорзною ршеткой, въ головахъ маленькая купольная часовенька, въ которой при случа зажигаются свчи, надъ нею знамена и бунчуки. Стны мечети обложены въ нижнихъ частяхъ мавританскимъ алебастромъ, обдланнымъ осьмигранниками и переливающимъ, несмотря на темноту помщенія, всуи цвтами радуги, выше стны украшены лпною работой во вкус алхамбры. Куполъ былъ покрытъ сплошными изразцами, обыкновенной удлиненной формы, синяго и голубаго цвта, съ нкоторыми желтоватыми звздами книзу, переходъ купола къ шейк образуется двумя рядами сталактитовъ изъ подобныхъ же изразцовъ. Изразцы купола, въ былое время голубые, вроятно, облиняли отъ атмосферическихъ перемнъ, что можно заключить изъ того, что верхняя часть постройки и въ особенности южная почти лишены поливы. Между тмъ какъ изразцы гораздо сохранне съ сверной стороны (со стороны двора), гд лучи солнца не такъ сильно дйствуютъ на нихъ. Переходъ отъ купола къ шейк составляютъ два пояса, изъ которыхъ нижній состоитъ изъ прокладки по кирпичу рисунка изъ голубыхъ и синихъ изразцовъ. Еще ниже — широчайшая надпись такого же дла. Осьмигранныя нижнія стны покрыты такими же надписями, выведенными по кирпичу, подобно шейк купола, голубыми и синими изразцовыми плитками, изъ этихъ стнъ только нкоторыя сохранялись въ неприкосновенномъ вид. Переднія стны мечети, равно какъ и сохранившаяся часть сверной тріумфальной арки со стнами, арками, колонками и надписями, покрыты прелестнйшею, тончайшею мозаичною работой изъ изразцовъ, которые по изящности своихъ контуровъ и мягкости тоновъ могутъ конкуррировать съ лучшими флорентинскими произведеніями. Двери главной мечети, равно какъ и боковыхъ погребальныхъ камеръ — тончайшей рзьбы по дереву. Вправо отъ мечети остатокъ водоема или пруда со старыми карагачами. Мсто вокругъ всего зданія очищено по приказанію русскаго правительства и за послднее время обращено въ прелестный садъ.
Биби-Ханымъ — мечеть, построенная, по преданію, Тимуромъ, какъ мсто упокоенія любимой его жены, китайской принцессы. Терракотовая надпись надъ главнымъ входомъ подтверждаетъ (по мннію Каля) это преданіе. Мечеть громадныхъ размровъ, пострадала она боле другихъ, по разсказамъ старожиловъ, отъ землетрясенія, отъ чего раздвинулись стны, обрушилась часть купола и потянуло (скорй оттянуло) всю облицовку,— обстоятельство, позволяющее намъ изучить способъ ея прикрпленія къ стнамъ зданія. Мы упоминали выше, что стны зданій выводились изъ кирпичныхъ тонкихъ четыреугольныхъ плитокъ, въ выведенныя стны вставлялись въ разномъ разстояніи одна отъ другой деревянныя балки, которыя должны были связывать и поддерживать тотъ слой алебастроваго тста, въ который вставляли изразцы. Подгнивали эти балки или землетрясеніе трогало зданіе — и алебастровая облицовка съ изразцами отдлялась отъ главной кладки, сваливалась, а кое-гд виситъ и донын, грозя ежеминутнымъ паденіемъ. Главная мечеть Биби Ханымъ оштукатурена внутри алебастромъ и расписана во вкус алхамбры. Куполъ ея гладко-голубой, книзу мозаичный звздообразный ободокъ синяго и голубаго цвта, ниже переходъ къ шейк — сталактиты изъ обожженой глины съ легкимъ изразцовымъ украшеніемъ. Шейка барабана состоитъ изъ трехъ надписей, расположенныхъ другъ надъ другомъ, дв верхнія мозаичныя, нижняя, самая широкая, кирпичная, съ выкладкой цвтныхъ изразцовъ. Боковыя стны зданія такія же. Передняя тріумфальная арка, громаднйшихъ размровъ, въ верхнихъ частяхъ выложена по кирпичу, ниже идетъ мозаичная круглая надпись, а главныя стны состоятъ снова изъ выкладки по кирпичу, но съ прелестнйшими мозаичными бордюрами въ вид гранатовыхъ цвтовъ. Высокая входная дверь иметъ такую же рамку, углы надъ аркою наполнены рельефами неправильной формы изъ terracotta съ мозаичными звздами, поверхъ всего такая же надпись, часть которой, къ несчастію, уже обвалилась. Арка заканчивается колоннами изъ терракотты и мозаики, стнными фасадами изъ выкладки по кирпичу, мозаичными арочками и такими же надписями, капители и подушки колоннъ также мозаичныя. Къ фасаду этому приставлены осьмигранные минареты (теперь безъ верха), покрытые орнаментомъ изъ расписныхъ звздъ, между которыми вставлены гладкіе глиняные кубики. Цвтъ расписныхъ изразцовъ перетягиваетъ немного въ синеву и не иметъ обычнаго для Самарканда зеленоватаго оттнка остальныхъ цвтовъ. Весь низъ зданія, вышиной аршина въ два, облицованъ грубымъ мраморомъ (говорятъ, изъ Кара-Тюбинскихъ горъ), надъ которымъ терракотовый бордюръ въ восточномъ вкус и поверхъ его такая же надпись. Вокругъ мечети валяется множество мраморныхъ колоннъ съ надписями,— вроятно, остатки прежней боле роскошной внутренности мечети. Вправо, сзади главнаго зданія, за оградой Биби-Ханымъ, отдльный круглый минаретъ, выложенный изразцами по кирпичу. Боковыя зданія кирпичныя, съ цвтными звздами, шейки куполовъ украшены обыкновенными цвтными надписями. Среди двора мраморная подставка для Корана громадныхъ размровъ, стнки ея украшены рельефнымъ украшеніемъ и круговою надписью. Сверная тріумфальная арка мечети служила также и главнымъ портикомъ. Представляется онъ въ вид высокой мраморной двери, надпись надъ которой гласить о Тамерлан. Мраморъ гладкій, надписи терракотговыя, арки изъ поливныхъ сталактитовъ. Внутренность арки, стны и бывшіе минареты (часть одного сохранилась) выложены изразцами по кирпичу, съ мозаичными поясками, надписями и колоннами, изъ которыхъ вншняя (сохранилась только верхняя часть правой) витая. Нижняя облицовка также мраморная въ нижнихъ частяхъ, съ терракотовою надписью повыше мрамора. Въ грустномъ состояніи эти развалины, но сохранить ихъ нтъ никакой возможности.
Регистанъ или торговая площадь, находясь въ самомъ центр таджикскаго города, окруженъ съ трехъ сторонъ великолпнйшими мечетями или медрессе: Тилликари въ глубин, влво — Улугъ-бекъ, вправо — Ширъ-даръ. Площадь эта и до сихъ поръ служить форумомъ многоглагольной толп азіатовъ, проводящихъ большую часть дня на воздух, или въ торговыхъ операціяхъ, или въ пересудахъ, или въ чаепитіи, или въ сладкомъ сн и кейф.
Медрессе Улугъ-бека построено, какъ говорятъ, знаменитымъ внукомъ Тамерлана, оставившимъ память о себ на скалахъ Тамерлановыхъ воротъ въ долин Заревшана. Хотлъ ли Улугъ-бекъ въ своей мечети превзойти своего великаго дда — не знаемъ, но дло въ томъ, что преданіе сохранило намъ память объ особой роскоши этого зданія, прозваннаго поэтому ‘золотымъ’. Медрессе это сохранило дворъ и остатки надворныхъ построекъ, только купола зданій обвалились. Южная же мечеть зданія построена совершенно иначе, чмъ въ постройкахъ подобнаго рода, то-есть куполъ замненъ деревяннымъ потолкомъ, поддерживаемымъ такими же колоннами,— способъ, употребляемый весьма часто въ зданіяхъ, не имющихъ значенія постройки Улугъ-бека. Въ украшеніи самаго зданія находимъ совершенно новые пріемы, которые и постараемся перечислить. Нижняя облицовка всего внутренняго двора, вышиною аршина въ полтора или два, выведена изъ сраго грубаго мрамора, по которому высченъ вглубь неправильный восточный орнаментъ, состоящій изъ главной многогранной звзды, окруженной другими, боле мелкими, равно какъ и квадратами и треугольниками, раздленными между собой удлиненными поливными изразцами, образующими самыя разнообразныя сочетанія формъ и цвтовъ. Почти вс пилястры мечетей, арокъ, медрессе и двора представляютъ мозаичный рисунокъ изъ звздъ и фигуръ (темносинія съ зелеными лепестками, съ голубыми треугольниками между ними), вставленныхъ въ массу обожженной глины, сохраняющей свой цвтъ и образующей, такимъ образомъ, весьма пріятный для глазъ теплый, мягкій розовато-желтоватый фонъ. Надписи и краеугольныя колонки главныхъ арокъ, а, можетъ быть, и малыхъ (отъ нихъ остались только указанія) изъ расписныхъ изразцовъ, причемъ синій фонъ играетъ главную роль, а разводы и травы подписаны почти везд золотомъ. Капители этихъ колоннъ (сохранились нкоторыя большія и малыя) совершенно индійскаго типа, нчто врод цвтка лотуса. Въ общемъ же въ украшеніе мечети вошло много зеленаго цвта, который до сихъ поръ замчался нами въ Самарканд весьма мало. Главные фасы въ сверной, восточной и западной постройк выведены расписными изразцовыми звздами и трилиственниками, раздленными между собою просто терракоттой четыреугольной или треугольной формы, въ расписныхъ изразцахъ этихъ замтно также присутствіе золотыхъ разводовъ. Изразцы выходятъ изъ массы выпуклыми. Терракотовая масса, входящая какъ фонъ въ составъ пилястръ, замнена во многихъ мстахъ срымъ грубымъ мраморомъ, изъ котораго выведены тяги и у главной мечети. Надъ бывшею входною дверью (на площадь) сохранился орнаментъ изъ расписныхъ звздъ и трилиственниковъ, выложенныхъ выпукло въ террикотовую массу, украшенную, съ своей стороны, мелкими пестрыми крапинами. Извн, со стороны площади, мечеть эта представляется въ вид огромной тріумфальной арки, съ хорошо сохранившимися фасами боковыхъ стнъ и двумя минаретами, сохранившими верхъ и имющими легкое правильное отклоненіе на об стороны отъ мечети. Стны главной арки и минареты во всю свою вышину выложены по кирпичу синими, блыми и голубыми изразцами. Меньшія арки и входная дверь представляютъ облицовку изъ сраго камня (en relief) съ мозаичными вставками, причемъ по каменнымъ частямъ пущена тонкая рельефная работа травами, пилястры между арками окаймлены также камнемъ, но представляютъ мозаичную работу, перемшанную съ гладкими низкими кубиками изъ терракотты. Конечная отдлка двери изъ сраго грубаго мрамора. Низы, вроятно, и здсь были, подобно Биби-Ханымъ, облицованы тмъ же мраморомъ, но сталактитовый бордюръ и надпись поверхъ его не терракотовые, какъ тамъ, а также мраморные. Поверхъ главнаго окна съ площади мозаичная надпись и такіе же сталактиты. Эта входная арка громадныхъ размровъ и совершенно гладкая со стороны площади, со стороны же двора она длилась на многоэтажныя помщенія, камеры и ходы, слды которыхъ еще замтны. Вокругъ всей арки хорошо сохранившаяся изразцовая расписная колонна, витая изъ 4-хъ различныхъ жгутовъ, упирающихся на надпись, подъ которой срый мраморный поясъ. Сохранился при мечети одинъ минаретъ покрытый такою же облицовкой, какъ и первые два, и съ такимъ же уклономъ, какъ и они.
Медрессе Тилли-кари сохранилось гораздо хуже вышеописаннаго, думается также, что отдлка его и облицовка никогда не отличались изяществомъ и художествомъ, которыми проникнуты вс детали мечети Улугъ-бека. Дворъ сохранился и здсь, сохранился также куполъ надъ западнымъ помщеніемъ и нижняя часть минаретовъ. Облицовка этихъ зданій состоитъ преимущественно изъ гладкой выкладки синихъ и голубыхъ изразцовъ по кирпичу съ нкоторыми деталями въ надписяхъ, аркахъ и вставкахъ мозаичной обкладки. Надъ главными арками находится новый мозаичный рисунокъ: травы и солнца ярко желтыя, довольно грубаго дла и композиціи. Выходъ съ улицы образуется здсь полукружіемъ, окаймленнымъ арками, которыя продолжаются и вдоль вытянутаго фасада, соединяющаго мечеть съ минаретами. Минареты боле широкой формы и увнчаны простыми арками, напоминающими наши колокольни. Съ лвой стороны за главнымъ зданіемъ медрессе находимъ развалины съ могучимъ барабаномъ, шейка котораго покрыта надписью, выложенною изразцами обыкновеннаго благо, синяго и голубаго цвта по кирпичу: это — бывшая обсерваторія Улугъ-бека. Находясь въ глубин площади, полукруглый входъ Тилли-кари производитъ хорошее впечатлніе и, несмотря на то, что вс описываемыя зданія пострадали, эффектъ, производимый ими, не скоро забывается.
Медрессе Ширъ-даръ хотя и очень пострадало въ деталяхъ, но можетъ лучше другихъ дать понятіе о надворныхъ постройкахъ медрессе и общемъ его вид. Надворныя постройки, выходящія на дворъ крытыми галлереями, сохранили въ цлости свои два этажа, со стороны же базара и Тилликари Ширъ-даръ представляетъ такой внушительный квадратъ, съ такими неприступными, высокими, почти крпостными стнами, что невольно становится понятною вся сила ислама, его проповди и духовенства, скрывающагося за подобными твердынями, куда искони допускаются только избранники. На четырехъ углахъ этой крпости высидись 4 громадные минарета, изъ нихъ сохранились въ цлости только выходящіе на площадь, которые, подобно минаретамъ Улугъ-бекъ, не совершенно перпендикулярны, а имютъ наклонъ въ сторону отъ главнаго зданія. Ширъ-даръ сохранилъ въ большой неприкосновенности стну надъ входною аркой и два купола по об стороны стны, внчающіе боковыя помщенія съ могилами святыхъ. Могилы эти имютъ почти вс одну неизмнную форму: памятникъ, выложенный изъ камня или кирпича въ вид гроба, въ головахъ его нчто врод божницы для свчей, вокругъ которыхъ обыкновенно появляются и приношенія въ вид роговъ и пр. Куполы эти волнообразны, какъ и надъ могилой Тамерлана, они теперь также облиняли, но были, вроятно, покрыты расписными изразцами голубаго цвта съ синими разводами. Переходъ къ шейк и тутъ сталактитовый, вокругъ шейки надпись. Стны мечети, вншняго фасада, внутренняго двора, минаретовъ и вншнихъ стнъ квадрата облицованы также сплошною выкладкой по кирпичу, синими и голубыми плитками. Часть арокъ, поясковъ, надписей и пилястръ, въ особенности въ мечети и внутреннемъ двор, мозаичной работы, хотя работа эта здсь не представляетъ особыхъ тонкостей рисунка или колеровъ. Въ общемъ мечеть Ширъ-даръ весьма сходна работой и деталями съ Улугъ-бековой, въ особенности съ вншняго фасада, на которомъ видимъ и жгутообразную арку, и мраморную облицовку, и каменныя, рзныя надъ ней надписи. Каждая арка внутренняго двора, какъ нижняго, такъ и верхняго этажа, иметъ дверь, ведущую въ полутемную комнату, служащую помщеніемъ муллы, или софтъ, то-есть его учениковъ. Комнаты эти убраны коврами, подушками, сундуками и остальнымъ хозяйственнымъ скарбомъ, въ комнат одинъ или два жильца, имющихъ для своего отдохновенія на воздух балконъ, образуемый арками двора. Подобные медрессе полны жильцовъ, жильцы эти, находясь подъ руководствомъ имама, исполняютъ служеніе при мечетяхъ и обучаются закону Магомета. Осматривая памятники Самарканда и занимаясь въ нихъ по цлымъ часамъ, приходишь къ убжденію, что жизнь въ медрессе устроилась и сложилась на основаніи всего склада восточныхъ понятій, жаркаго климата и ученія Магомета. Жизнь въ медрессе совершенно созерцательная: все народонаселеніе ихъ сидитъ, прижавшись къ пилястр балкона или прикурнувъ на ковр,— сидитъ цлые часы, не двинувшись, безъ выраженія въ лиц, безъ блеска глазъ, какъ будто безъ желаній и даже помышленій. Есть между софтами люди и молодые, но и они, подобно остальнымъ и, вроятно, подражая имъ, имютъ тотъ же видъ, ту же тихую постуть, то же глубокомысленное выраженіе. Вс дворы мечетей мощены, во всхъ сохранились деревья, среди всякаго двора дырчатый камень, надъ которымъ производятся умовенія, необходимая вода хранится въ глиняныхъ кувшинахъ и возобновляется нсколько разъ въ день водоносами, разносящими воду на спин въ кожаномъ бурдюк. Такое медрессе представляетъ цлую и весьма многочисленную общину, которая не можетъ не поддерживать фанатизма, не выпускать изъ своей среды людей, вполн готовыхъ къ созерцательной жизни и безотвтному служенію предписаніямъ Магомета.
Вокругъ Самарканда расположено также множество древнихъ мечетей, боле или мене хорошо сохранившихся. Изъ нихъ обратимъ особое вниманіе на мечеть Ходжи-Ахраръ, находящуюся въ 4-хъ или 5-ти верстахъ отъ Самарканда, по дорог, обсаженной тополями и окаймленной садами, которые составляютъ продолженіе самого города. Мечеть эта, по преданію построена лтъ 400 тому назадъ нкіимъ святымъ мужемъ Ходжа-Ахраръ, пришедшимъ изъ Ташкента и заслужившимъ своими поученіями и святою жизнью названіе святаго. Главная мечеть, занимаемая молящимися только зимою, сохранилась почти въ цлости, равно какъ и стны ея двора к сверный портикъ. Облицована мечеть, вс стны дворика и входный портикъ частью изразцами по кирпичу, частью цльными плитами, украшеніями, надписями и бордюрами мозаичной изразцовой работы, особою тонкостью которой отличается лицевой фасадъ мечети: здсь въ оконечностяхъ травъ и цвтовъ наталкиваемся также, какъ въ Гуръ-Эмир, на удивительно-мягкія сочетанія цвтовъ и красокъ. Арки вдоль стнныхъ укрпленій и дверей украшены узкою бордюрною мозаикой, зеленаго цвта, съ золотистыми листьями, зеленый цвтъ появляется также въ большемъ размр, чмъ обыкновенно въ фасовыхъ стнахъ главнаго фасада. Того же зеленаго цвта и шестигранные изразцы, которыми облицованъ низъ внутренности мечети, остальныя стны штукатурныя. Главное зданіе восьмигранное, верхній его поясъ, равно какъ и низкая шейка купольнаго барабана, обложены синими и голубыми изразцами по кирпичу, не образуя, однакожь, по шейк той громадной и внушительной надписи, которая привлекаетъ невольно вниманіе постителя въ остальныхъ мечетяхъ Самарканда.
Радомъ съ описанною мечетью, въ саду, окруженною могильными памятниками, въ числ которыхъ находится и могила основателя мечети, — лтнее помщеніе для молящихся. Помщеніе это состоитъ изъ крытой галлереи, фасы которой облицованы изразцами одного и того же рисунка, какъ и главная мечеть. Галлерея покоится на деревянныхъ рзныхъ колонкахъ и иметъ такой же расписной потолокъ. Тутъ же прудъ съ развсистыми платанами, служащими для отдохновенія правоврныхъ. Могила святого представляетъ огромный квадратъ, окаймленный двухъаршинными плитами сраго мстнаго мрамора, и переполненъ сверху стоячими и лежачими надгробными плитами и камнями. Въ квадрат этомъ похороненъ какъ самъ Ходжи-Ахраръ, такъ и ближайшіе его послдователи. Передъ квадратомъ высятся обыкновенные знамена и бунчуки. По краямъ его уложены бараньи рога, смиренныя приношенія пастырей. Плиты надъ входною дверью покрыты мозаичною работой, по синему фону которой виднются желтыя травы. Вся мечеть и въ особенности дворикъ этотъ дышатъ спокойствіемъ и поэзіей и не могутъ не располагать къ молитв и созерцанію всхъ красотъ и благъ земныхъ.
Мечети этой принадлежалъ, какъ говорятъ, Коранъ, писанный святою рукой Османа и привезенный учениками Ходжи-Ахрара изъ Мекки, въ вид подарка отъ мстнаго калифа. Коранъ этотъ писанъ на пергамент очень древнимъ письмомъ и находится нын въ петербургской Публичной библіотек, куда проданъ муллами за сто рублей.
Одною изъ достопримчательностей Самарканда составляетъ Кокъ-ташъ, мраморный монолитъ огромныхъ размровъ, покрытый по бокамъ рельефнымъ арабскимъ орнаментомъ и находящійся въ одной изъ залъ бывшаго ханскаго дворца, включеннаго нын въ предлы нашей крпости и составляющаго открытый дворъ, заставленный артиллерійскими снарядами, въ глубин котораго, подъ древнимъ деревяннымъ навсомъ, за ршеткой и покоится Кокъ-ташъ, громадный остатокъ величія грозныхъ самаркандскихъ эмировъ. На Кокъ-таш этомъ, обложенномъ бархатомъ и коврами, внчались здшніе эмиры на царство и, поднятые на блой кошм, провозглашались повелителями вселенной. Ныншній бухарскій эмиръ первый не могъ исполнить обычая предковъ, но, вруя въ силу и чудодйство Кокъ-таша, присылалъ блую кошму, которую и возлагали на камень секретно отъ русскихъ властей.
Надъ Кокъ-ташемъ, въ стн, вдланъ кусочекъ нефрита, покрытый суфическою надписью, который путешественники почему-то связываютъ воедино съ Кокъ-ташемъ. Кусочекъ этотъ оказывается простою могильною плитой, какъ т, которыя находимъ въ Ташкентскомъ музе, онъ, вроятно, по ошибк попалъ во дворецъ эмира и вдланъ въ стну въ вид украшенія.
Рядомъ съ нашею крпостью, лве, сохранились остатки самаркандской цитадели, разрушенной и заброшенной посл измннической осади въ ней нашего гарнизона самаркандскимъ населеніемъ.
Зданія, подобныя самаркандскимъ мечетямъ, то-есть съ подобною же изразцовою обкладкой, имются въ значительномъ числ въ Бухар, въ древнемъ Анау, около Асхабата, въ Пиштек, близъ ст. Каахка, въ Джанкент, на 21-й верст ниже форта по теченію Сыръ-Дарьи, въ Местеріан, въ 36-ти верстахъ отъ развалинъ крпостцы Бильшикъ-Бала, въ Ош (могила Сулеймана), въ Бохан (мечеть надъ могилой Мадали-хана), въ г. Туркестан (мечеть Хазретъ-Тимуръ), въ покинутомъ г. Снуран, близъ Туркестана, въ г. Ура-Тюб (развалины мечети Кокъ-Гумбязъ и медрессе Рустемъ-бека), въ Ширазъ-Хане (увеселительный дворецъ Тамерлана), причемъ слдуетъ замтить, что вс эти зданія, судя по сохранявшимся на нихъ надписямъ, построены приблизительно въ одно и то же время, то естъ въ конц XIV или въ XV вк.
Выхавши изъ Самарканда 29 сентября, въ 9 часовъ вечера, мы въ 7 часовъ утра были на станціи Бухара. Отсюда до столицы Бухарскаго царства 13 верстъ, которыя мы прохали въ экипажахъ, высланныхъ за нами нашимъ агентомъ и состоящихъ изъ четырехмстнаго ландо и двухъ такихъ же колясокъ, позаимствованныхъ у эмира, экипажей весьма плохихъ, заложенныхъ четверкой или тройкой цугомъ, съ верховымъ на жаждой лошади. Вс эти экипажи — подарки нашихъ военныхъ губернаторовъ. Козлы имются при всхъ, но садиться на нихъ не принято посл первой пробы, сдланной эмиромъ, который, получивъ подарокъ, въхалъ въ свою столицу, сидя въ ландо, съ министромъ на козлахъ, народонаселеніе привтствовало министра, сидящаго выше, и не обратило никакого вниманія на эмира. Такое невниманіе разсердило его: онъ приказалъ остановиться и обмнялся мстомъ съ министромъ, но такъ какъ рядомъ съ кучеромъ оказалось, все-таки, сидть неудобно, то и появилось приказаніе боле никогда не занимать козелъ, а здить цугомъ.
Дорога до столицы не шоссированая, но довольно сносная, пролегаетъ она по засянной мстности, между полями и огородами, но такъ какъ поля остались въ этомъ году безъ воды, то засуха и пыль страшныя.
Възжаемъ въ городъ чрезъ хорошо сохранившіяся ворота, увнчанныя башнями и зубцами, носящія названіе: Ковалинскихъ или Каршинскихъ воротъ. Весьма тсными улицами и населенными кварталами дозжаемъ до нашего агентства, гд встрчаетъ и весьма обязательно принимаетъ насъ, за отсутствіемъ г. Лессара, его помощникъ, В. О. Клемъ и его супруга. Г. Клемъ — воспитанникъ Лазаревскаго института, молодой и образованный человкъ — весьма заинтересованъ краемъ, который старается изучить по неизданнымъ источникамъ.
При самомъ възд въ городъ замчаемъ слды язычества въ тхъ же проявленіяхъ, какъ и на Кавказ: почти рядомъ съ городскими воротами, въ узкой улиц, къ старому развсистому дереву прилплена маленькая куполообразная божница, нчто врод большаго фонаря, въ пролеты котораго вложены разныя приношенія,— воспоминаніе, оставленное заповдными рощами и поклоненіемъ священнымъ деревьямъ. Еще дале, въ оград, одной изъ новйшихъ мечетей, продлано углубленіе въ вид окошечка или камеры, въ которой снова находимъ рога и приношенія въ вид разныхъ, мелочей, кусочковъ матерій и ленточекъ.
Лучшая и большая мечеть въ город — Масджиби-джаме или соборная. Судя по фотографіи, она великолпна въ своихъ внутреннихъ подробностяхъ и своемъ роскошномъ двор, но насъ въ нее не допустили, по мннію иныхъ, изъ ненависти къ гяурамъ, по мннію другихъ — потому, что мечети вообще открываются только по пятницамъ. Извстная въ стран рукопись Тарихи-Наршахи говоритъ, что постройка этой мечети начата нкіимъ Кутайба въ 94 г. геджры (691 г.), первымъ завоевателемъ Бухары, что закладка состоялась на мст древняго капища и что окончена мечеть при Саманидахъ, т.-е. первой мстной династіи посл появленія арабовъ. Главный вншній фасъ вншней тріумфальной арки облицованъ изразцами, выложенными звзднымъ небомъ поверхъ всей арки. По шейк барабана обыкновенная широкая надпись изъ выкладки по кирпичу блыми, синими и голубыми изразцами.
Въ сторон отъ мечети возвышается такъ называемый Катта-Минаръ, то-есть минаретъ огромнйшихъ размровъ и гораздо большаго діаметра, чмъ вс до сихъ поръ намъ извстные. Служилъ онъ до послднихъ годовъ (1884 г.) мстомъ самыхъ варварскихъ казней: изъ верхнихъ пролетовъ выдвигалась надъ площадью доска, на нее клался преступникъ, зашитый въ мшокъ, доска наклонялась и преступникъ летлъ внизъ и разбивался о каменную мостовую. Минаретъ этотъ сложенъ изъ тонко обожженнаго кирпича, расположеннаго отдльными поясами (десять въ рядъ) самыхъ равнородныхъ рисунковъ, образуемыхъ единственно кирпичною кладкой, между ними надписи изъ того же матеріала, поверхъ всего поясокъ изъ расписныхъ изразцовъ, по голубому фону которыхъ блою глазурью выведена надпись, которая на нашихъ глазахъ обваливается отдльными плитами, оставляя по себ гладкій поясъ. Въ нижней части минарета находимъ гладкое пространство, вроятно, мсто, занимаемое въ былое время подобною же изразцовою надписью. Существуетъ предположеніе, что вся поверхность минарета была выложена въ углубленіяхъ разноцвтными изразцами, трудно, однакожь, предположить возможность для изразцовъ облетть съ такою аккуратностью со всей поверхности, не оставляя нигд ни одного изразца на память и не увлекая нигд за собой въ паденіи кирпичной кладки, какъ то замчено нами при поврежденіяхъ верхней облицовки самаркандской мечети Биби-Ханымъ.
Напротивъ Масджиби-джаме расположено медрессе Міръ-Арабъ, равное съ мечетью въ громадности своихъ размровъ. Переводчикъ агентства уврялъ, что медрессе это построено тону назадъ 783 года однимъ изъ его предковъ. Дат этой трудно поврить, ибо изразцовой облицовки зданія, доходящей до 1107 года, мы не знаемъ, скоре можно согласиться, что зданіе построено въ 783 г. геджры, то-есть въ 1380 г. нашей эры, что подошло бы къ эпох, къ которой относятъ великолпныя мечети Самарканда. Зданіе медрессе замтно поддерживается, но, вмст съ тмъ, изразцовая облицовка его сильно пострадала. Тріумфальная арка облицована изящными мозаичными изразцами, за аркой входъ въ два сводчатыхъ пролета изъ тонко-пережженныхъ кирпичей, кладк которыхъ приданы разнообразные рисунки, по сторонамъ входа небольшія мечети, сохранившія высокія шейки барабановъ и голубые изразцовые куполы, по шейк выкладка по кирпичу, изображающая арки, окна и проч., выкладка эта, какъ и везд, произведена изразцами трехъ цвтовъ: благо, голубаго и синяго. Дворъ медрессе сохранился въ цлости, какъ и постройка, но облицовка его частью облетла, арки, арочки и пролеты надъ ними мозаичные, но рисунокъ уже позднйшій мусульманскій (украшенія въ вид травъ и звздъ среди неправильныхъ разводовъ). Изъ четырехъ внутреннихъ полуарокъ три имютъ въ сводахъ сталактитовыя украшенія, изъ нихъ дв въ особенности интересны по деталямъ: въ терракотовую массу, образующую сталактиты, врзаны тонкія звзды и травы, выведенныя изразцовою мозаикой. Каменная оконная рама, освщающая мечеть изъ подъ праваго входа, чудной тонкой работы — изразцовой мозаики по камню.
Медрессе Абдула-хана (XVI ст.) — огромное зданіе, состоящее, подобно остальнымъ, изъ тріумфальной арки, двухъ-этажнаго жилаго зданія, составляющаго четыреугольникъ и украшеннаго какъ извн, такъ и внутри двора боле мелкими арочками и двумя минаретами. Вншняя облицовка состоитъ изъ обыкновенной выкладки по кирпичу, надписи же и ободокъ вокругъ большой арки — изразцовые расписные, причемъ синій цвтъ иметъ преимущество. Лвая полуарка во двор дала сильный наклонъ и грозитъ паденіемъ. Своды надъ входомъ и въ этомъ зданіи сложены весьма тщательно изъ весьма тонкаго матеріала, ключи сводовъ и одинъ изъ нихъ во всей своей полнот изукрашены мозаичною тонкою работой, между пазами кирпичей замтны кое-гд тонкія изразцовыя плитки голубаго и синяго цвта, одна изъ стнъ входа представляетъ по кирпичной кладк насчку въ вид тхъ голубыхъ звздъ, которыя замтны на одной изъ мечетей Шахъ-Зинде въ Самарканд.
Напротивъ, черезъ улицу, медрессе, построенное тмъ же ханомъ въ честь матери и называемой потому Мадаре (матери)-медрессе. Облицовка этого зданія боле простая и состоитъ изъ обыкновенной выкладки по кирпичу.
Медрессе Абдулъ-Азисъ-хана въ главныхъ своихъ деталяхъ расписное изразцовое, причемъ въ травахъ надъ главною тріумфальною аркой примнено множество золота, стны по обимъ сторонамъ арки раздлены на дробницы, изукрашенныя вазами съ цвтами, фантастическими травами и фазанами — первое появленіе каяого-либо изображенія на описывае мыхъ зданіяхъ. Дворъ сильно пострадалъ въ своей облицовк, хотя и со хранились расписныя пилястры.
Медрессе, расположенное черезъ улицу, построено Улугъ-бекомъ, и хотя въ нкоторыхъ деталяхъ (витая арка изъ четырехъ разноцвтныхъ жгутовъ) и напоминаетъ мечеть того же хана въ Самарканд, но представляетъ работу гораздо грубе и проще и значительно меньшее разнообразіе въ цвтахъ. Главный орнаментъ бухарскаго памятника состоитъ изъ выкладки по кирпичу трехцвтными изразцами.
Оригинальна также мечеть Хаджи-Байдамъ, большое зданіе съ удлиненнымъ фасомъ, съ двумя рядами рзныхъ деревянныхъ колоннъ и съ рзнымъ раскрашеннымъ потолкомъ, составляющій открытый навсъ, подъ который правоврные собираются на молитву.
Кром описанныхъ мечетей и медрессе, обращающихъ на себя особое вниманіе своими размрами, архитектурой и орнаментировкой, въ город сохранилось еще много мечетей и медрессе съ боле незначительными остатками изразцовой облицовки, изъ чего видно, что и для Бухары лучшимъ временемъ были времена Тамерлана и его ближайшихъ наслдниковъ.
Многочисленность и громадность описанныхъ медрессе доказываетъ, что Бухара и до сихъ поръ служитъ однимъ изъ главныхъ центровъ мусульманской пропаганды и обученія, въ город, при стотысячномъ народонаселеніи, до 200 медрессе, въ которыя стекаются и откуда впослдствіи распространяются ученики и радтели вры въ киргизскія степи и другіе мусульманскіе центры.
Такимъ образомъ, Бухара и до сихъ поръ остается врна ученію ислама, принесеннаго въ VIII в. въ край арабами, которые, судя по историческимъ свдніямъ, обратили особое вниманіе на Бухару, гд они смшивались съ народонаселеніемъ и такимъ образомъ находили себ врныхъ учениковъ и послдователей.
Надъ самою модною частью города расположена на холм крпость, окруженная высокою насыпною стной, въ черт ея дворецъ эмира. Въ крпость ведутъ ворота огромныхъ размровъ съ двумя башнями, порогъ которыхъ никто не иметъ права перешагнуть. У ногъ цитадели артиллерійскій паркъ и пороховой погребъ. Дежурный офицеръ дозволилъ намъ осмотрть орудія, изъ которыхъ три украшены оригинальными изображеніями драконовъ и львовъ. Коканскія пушки, когда-то отбитыя бухарцами, изукрашены также фантастическими головами животныхъ съ рогами и длинными ушами.
Впечатлніе, произведенное городомъ, гораздо типичне и цльне, чмъ, напримръ, то, которое получается при изученіи Самарканда и даже Ташкента, намъ кажется, что кто не видалъ Бухары, тотъ не можетъ составить себ яснаго понятія о средне-азіатскомъ город. Въ немъ все носитъ особый отпечатокъ: узкія улицы, несмтное количество еще боле узкихъ переулковъ, водоемы или пруды съ нависшими надъ ними огромнйшими, развсистыми деревьями, глиняные дома съ маленькими, низенькими выходами на улицу, высокіе глиняные тротуары вдоль этихъ домовъ, деревья, нависшія надъ улицей, чистенькія мечети съ широкими навсами и сквозными ршетками на улицу, арыки съ тяжелыми каменными мостами подъ нависшими деревьями, пестрыя лавчонки съ разнымъ скарбомъ подъ рогожными навсами, нескончаемые крытые ряды и караванъ-сараи, базарныя площади и надъ всмъ этимъ стотысячная праздная толпа, бронзовая, какъ въ Египт, то молчаливая съ восточнымъ подобострастіемъ, то шумная и крикливая, какъ возможно также только на Восток…
Мы возвратились на станцію поздно вечеромъ и, покидая Бухару, должны были снова прохать по тмъ же улицамъ и крытому базару, которые видли днемъ, теперь царила здсь полнйшая тишина и безлюдье: кое-гд только полудремлющій сторожъ, человческая фигура, спящая на тротуар или подъ навсомъ, лай собакъ, да кое-гд лампочки, дымящіяся по угламъ крытыхъ рядовъ и караванъ-сараевъ.
По городу здили мы и ходили въ сопровожденіи переводчика изъ агентства и двухъ козаковъ, но это длалось, кажется, боле изъ почета, чмъ изъ предосторожности, ибо народъ, даже въ самыхъ людныхъ центрахъ, относился къ намъ хотя и съ огромнымъ любопытствомъ, но вполн дружелюбно и даже ласково.
Г. Клемъ подтверждаетъ разсказы о древнемъ заваленномъ город Ходжи-Обонъ, расположенномъ въ нсколькихъ верстахъ отъ Бухары и на развалинахъ котораго находятъ вещи посл сильнаго втра или дождя. Вмст съ тмъ, онъ указываетъ и на другой пунктъ до-мусульманскаго періода, представляющій интересъ для изслдованія — городъ Пейкентъ, въ 30 верстахъ между Бухарой и Каракулемъ или въ 10 верстахъ отъ станціи Якутъ.
Изъ Бухары до Байранъ-Али мы прохали съ товаро-пассажирскимъ поздомъ и, немного опоздавъ, прибыли въ Байрамъ-Али въ 10 часовъ вечера. На вокзал встртилъ насъ Б. А. Завиша, временно управляющій Царскимъ Мургабскимъ имніемъ, въ его экипаж дохали мы до имнія, гд въ недавно отстроенномъ флигел провели ночь.
Усадьба Царскаго имнія расположена въ полутораверст отъ станціи, среди безграничной равнины, составляющей Мервскій оазисъ, и древній Моора, питаемый водами р. Мургабъ. Окрестности имнія представляютъ сплошную массу развалинъ въ вид валовъ, стнъ, башенъ, мечетей, домовъ, холодильниковъ, гробницъ и цлый огромный некрополь, свидтельствующій о многочисленности въ оазис древняго населенія, можетъ быть, о его разноплеменности и о тхъ набгахъ и разграбленіяхъ, которымъ подвергались самыя крпкія твердыни среди песковъ и степей этого края.
Ближайшія развалины отъ усадьбы — крпость Байрамъ-Али-ханъ, крпость персидская, взятая и уничтоженная 100 лтъ тому назадъ бухарцами, причемъ жители были уведены въ плнъ въ Самаркандъ и Бухару, гд и составили персидскую часть населенія, потомки котораго живутъ тамъ и до сихъ поръ. Исторія передаетъ намъ, что крпость пала посл отчаянной обороны, что бухарцы, потерявъ надежду взять ее штурмомъ, отвели водяную канаву, чтобы заставить народонаселеніе сдаться вслдствіе жажды, но канава оказалась двойною и нижніе резервуары, продолжая питать крпость, лишили бухарцевъ и этой надежды покорить Байрамъ-Али. Тогда они бросились на Мургабскую плотину Султанъ-бентъ и, взявъ крпостцы, ее защищающія, уничтожили плотину, лишили крпость окончательно воды и тмъ самымъ разорили надолго правый берегъ Мургаба.
Несмотря на то, что стны и башни Байрамъ-Али сложены изъ сырца, он указываютъ на значительное знакомство съ строительнымъ и военнымъ искусствомъ и представляютъ двухъярусныя постройки со всми дополненіями и подробностями для зашиты отъ непріятеля верхнимъ огнемъ, тайными подходами, галлереями и хашетами. Крпость или городъ этотъ весьма обширенъ и приходится сожалть, что дворцовое вдомство, дозволяя мстной контор пользоваться строительнымъ матеріаломъ и щебнемъ изъ города, не требуетъ, чтобы оно, вмст съ тмъ, обмрило, нарисовало, изучило и описало развалины, что не представило бы мстному управленію особыхъ затрудненій, такъ какъ Е. А. Завиша и его братъ, находящійся также на служб Мургабскаго имнія, военные инженеры и могли бы съ пользой для науки заняться подобнымъ ддомъ.
Стны крпости облегаютъ ее со всхъ сторонъ и, имя двое укрпленныхъ воротъ, сообщаются одними изъ нихъ или, скоре, плотно прилегаютъ къ другому большому городу, также четыреугольному, прозываемому здсь крпостью Абдула-хана.
Городъ этотъ, по всмъ вроятіямъ, былъ собственно городомъ защищаемаго укрпленнымъ мстомъ или форпостомъ Байрамъ-Али. Предположеніе это подтверждается, намъ кажется, уже тмъ, что за стнами втораго, описываемаго города располагается огромный некрополь, съ тысячами и тысячами могилъ, погребальныхъ камеръ и надгробныхъ памятниковъ.
Этотъ второй городъ построенъ изъ боле крпкаго матеріала, т.-е. изъ обожженнаго кирпича четыреугольной формы, плотной хорошей массы, но сложеннаго на глин. Здсь мы находимъ множество жилыхъ помщеній: ханскій дворецъ, башни, пороховой погребъ, бани, дома, подвалы, медрессе, цистерны и цлую цпь подземныхъ галлерей или водопроводовъ. Зданія эти мало-по-малу разрушаются и на основаніи того, что многія изъ подвальныхъ помщеній весьма глубоко расчищены, мы сильно подозрваемъ дворцовое вдомство въ ихъ систематическомъ разрушеніи, для употребленія въ дло кирпича, изъ котораго они сложены. Многія изъ упомянутыхъ зданій построены въ нсколько ярусовъ, причемъ во многихъ мстахъ своды замнены деревянными балками, какъ говорятъ, изъ тутоваго дерева. Среди развалинъ этихъ находятъ множество черепковъ тонкой фарфоровой посуды, весьма изящной, покрытой глянцевитою расписною поливой.
Лучше другихъ сохранилась мечеть съ могучимъ куполомъ, стрльчатою высокою передовою аркой, со слдами надворныхъ построекъ и бассейна, но, къ несчастью, и мечеть подбита въ основаніяхъ и, вроятно, въ скоромъ времени рухнетъ, какъ рухнули медрессе, часть ханскаго дворца, бани и проч.
Особое вниманіе путешественника привлекаютъ огромныя куполообразныя постройки, разсянныя въ значительномъ числ на всемъ протяженіи описываемыхъ древнихъ городовъ. Многія изъ этихъ построекъ являлись верхней своей части и представляются въ вид срзаннаго конуса, другія же, лучшей сохранности, совершенно пирамидальны, съ нижними входами и тремя окнами или дверью, расположенными въ разныхъ ярусахъ, одна надъ другой. Постройки эти интересовали многихъ и довольно долго ихъ принимали за храмы огнепоклонниковъ, но г. Завиша, бывшій въ Персіи, увряетъ, что он назначались просто для храненія льда, который наваливался сверху, утаптывался и могъ добываться или расходоваться какъ при посредств нижняго пролета, такъ и верхнихъ дверей. Подобныя постройки въ Персіи, по увренію г. Завиша, въ общемъ употребленіи и до сихъ поръ считаются общественными ледниками, столь благодтельными и необходимыми въ жаркой мстности, весьма часто небогатой водой.
Вызжая изъ города Абдулла-хана, вступаемъ, какъ сказали выше, въ могильный городъ. Предлы или границы этого города никогда не были изслдованы и потому опредлить ихъ боле точно пока нтъ никакой возможности. Могильныя помщенія весьма разнообразны: вы замчаете подземныя колумбаріи, сводчатыя постройки, подземныя камеры разныхъ формъ и размровъ и могилы, вроятно, позднйшаго мусульманскаго происхожденія, въ вид незначительныхъ ящиковъ, выложенныхъ по верху обожженнымъ кирпичомъ въ елку. Среди этого некрополя только одна боле другихъ выдающаяся по своимъ формамъ постройка, которая, вроятно, была призвана служить центромъ мусульманскаго кладбища, когда мстность эта подпала владнію поклонниковъ Магомета, постройка эта сильно пострадала отъ времени и, несмотря на то, что и до сихъ поръ служитъ мстомъ поклоненія для правоврныхъ, находится въ очень грустномъ положеніи. Дв низенькія камеры, расположенныя одна противъ другой, сложенныя изъ кирпича и стоящія нын безъ сводовъ, дверей и оконъ, составляютъ родъ ограды вокругъ удлиненныхъ мраморныхъ памятниковъ, сраго цвта, изящной удлиненной формы, покрытыхъ въ верхнихъ своихъ частяхъ пояскомъ во вкус алхамбры и куфическою надписью. Говорятъ, что надписи эти сняты профессоромъ Жуковскимъ. Подъ памятниками этими покоятся, по народному преданію, ишаны или святые отцы, близкіе родственники Магомета, пришедшіе въ этотъ край проповдовать ученіе пророка. Одна изъ камеръ выложена по вншней стн голубыми изразцовыми кубиками, образующими четыреугольникъ по свтлому фону кирпичей. Сзади памятниковъ возвышаются тріумфальныя арки, входящія, какъ обыкновенно въ мечетяхъ и медрессе, въ составъ передней стны трехъярочнаго зданія, увнчаннаго двумя куполами и предназначеннаго какъ для отдохновенія, такъ и для молитвы и поученія правоврныхъ. Своды и стны арокъ этого зданія украшены, подобно мечетямъ Самарканда и Бухары, разноцвтными изразцовыми, удлиненными плитками, выложенными по кирпичу, комбинація выкладки почти та же, что и въ упомянутыхъ мечетяхъ, цвта изразцовыхъ плитокъ также благо, голубаго и синяго цвтовъ, но къ цвтамъ этимъ примшивается здсь красный цвтъ, сохранившійся хуже остальныхъ. Описываемая постройка составляла, по всему вроятію, нчто цльное съ могилами ишановъ и окружала ихъ цлымъ рядомъ камеръ и галлерей, которыя должны были облегчить правоврнымъ доступъ къ мсту поклоненія и ихъ пребываніе около священнаго мста, подтвержденіемъ этого предположенія служитъ сохранившійся въ нсколькихъ шагахъ отъ могилъ и въ одной черт съ описываемыми зданіями глубокій куполообразный водоемъ, сложенный изъ кирпича на крпкомъ цемент, подобный тмъ, которые такъ часто встрчаются въ нашихъ южно русскихъ, нын заброшенныхъ греческихъ колоніяхъ. Водоемъ этотъ, равно какъ и вс караванъ-сараи, мста отдохновенія около фонтановъ, колодцы въ степи и только что описанныя развалины общественныхъ ледниковъ или холодильниковъ служатъ доказательствомъ того попеченія, съ которымъ относятся восточные народы въ благосостоянію и спокойствію отдльныхъ личностей, хотя въ другихъ отношеніяхъ жизнь тхъ же личностей была въ тхъ же странахъ такъ мало обезпечена.
Покидая некрополь, демъ нкоторое время пустыремъ со слдами развалинъ, со множествомъ мелко битаго кирпича. Кругомъ такъ пустынно и тихо, какъ въ могил,— ни птица не пролетитъ, ни прожужжитъ наскомое, растительности также никакой, только мелкая колючка привлекаетъ наши взоры разноцвтностью своихъ листьевъ и цвтовъ. Но вотъ справа какія-то очертанія стнъ, и дорога подъ вами издаетъ какой-то глухой шумъ, какъ будто вы дете по сводамъ и подземнымъ постройкамъ. На поверхности земли не осталось ничего, только въ былое время, при первомъ занятіи края русскими, солдаты и козаки наши, расположившись здсь на стоянку, откапывали, какъ разсказываютъ очевидцы, массу древнихъ монетъ. Это городъ, приписываемый Александру Македонскому, Искандеръ или Султанъ-хала, среди котораго одиноко возвышается громадное и величественное по размрамъ и формамъ зданіе надъ могилой султана Санджара. Г. Завиша увряетъ, что профессоръ Жуковскій, постившій мстность въ этомъ году, отодвигалъ постройку этого памятника за 800 лтъ, а генералъ Комаровъ за 1,000. Не слишкомъ ли рискованно такое опредленіе? Детали и лпная работа, украшающія зданія, врядъ ли позволять намъ подобное заключеніе. Зданіе представляется въ вид могучаго куба, на которомъ установленъ не мене громадныхъ размровъ круглый барабанъ, прикрытый довольно плоскимъ куполомъ, вокругъ барабана видны слды какихъ то мелкихъ помщеній, ходовъ или галлерей, которыя, съ своей стороны, основывались и соединялись съ боле значительною галлереей, высокія, тонкія и изящныя колонны и своды которой сохранились частью вокругъ всего зданія и въ большомъ количеств по правую его сторону. Все зданіе сложено изъ тонко обожженныхъ квадратныхъ плитъ большаго размра противъ обыкновеннаго на известковомъ раствор, который въ нижнихъ частяхъ зданія замненъ цементною массой, столь крпкою, что отъ нея трудно отдлить малйшую частицу, и съ большою примсью древеснаго угля (г. Завиша приписываетъ крпость этой массы тому, что въ составъ ее вошли, вмсто песка, въ этой мстности весьма мало пригоднаго для построекъ, измельченные шлаки). Куполъ зданія покоится на сварочныхъ сводахъ, исходящихъ одинъ изъ другаго и поддерживающихъ сводъ, подленный на нсколько частей перевитыми аретами, не выведенныхъ самостоятельно, какъ въ готическихъ сводахъ, но сложенныхъ отъ руки при самой кладк. Ключъ свода является нын въ вид правильнаго круглаго отверстія, существуетъ преданіе, что отверстіе это еще весьма недавно закрывалось какимъ-то архитектурнымъ украшеніемъ въ вид правильнаго квадрата, въ которомъ народная молва видла ларецъ, служившій помщеніемъ драгоцнностей, замуравленныхъ при постройк зданія супругой султана, построившей этотъ памятникъ надъ трупомъ мужа.
Сама могила, вроятно, позднйшаго издлія, расположена среди зданія и представляетъ четыреугольный ящикъ огромныхъ размровъ, выложенный изъ кирпича. Надъ окнами въ стнахъ замтны слды деревянныхъ балокъ, говорятъ, также изъ тутоваго дерева. Въ нижней части зданія карнизъ и два ряда правильно расположенныхъ гнздъ, вроятно, слды балокъ, поддерживающихъ въ былое время полъ и образующихъ, такимъ образомъ, помщеніе для склепа, въ которомъ покоилось тло султана. Амбразуры арокъ по всей окружности зданія и его галлереямъ украшены тончайшею лпною работой изъ глины, разнообразность рисунка которыхъ и тонкость отдлки заставляютъ насъ нсколько разъ задуматься надъ величіемъ зданія въ лучшіе его годы. Такая же лпная работа украшала, вроятно, и главныя части внутреннихъ стнъ зданія, но отъ этого величія остались только несчастные слды надписи, которая, вроятно, составляла поясокъ всей кубической нижней части зданія и теперь сохранилась только въ лвой его ниш. Лпныя терракотовыя украшенія сохранились также и на вншнихъ пилястрахъ первой верхней галлереи, украшенія эти выведены изъ весьма твердаго матеріала и очень изящны въ своихъ формахъ и очертаніяхъ, такъ что невольно приходится вспоминать о фигурной выкладк Катта-Минаръ въ Бухар и ршить, что онъ съ основанія могъ не имть никакихъ другихъ изразцовыхъ украшеній, кром голубой надписи наверху и такой же обвалившейся поверхъ втораго пояса отъ основанія. Внутренность зданія теперь оштукатурена и расписана по штукатурк, но работа эта произведена такъ грубо и неумло, что она должна быть приписана позднйшимъ реставраторамъ. Вокругъ зданія находится много черепковъ поливныхъ изразцовъ, такъ какъ входная дверь зданія не иметъ теперь ни фронтона, ни пилястръ, ни какой-либо другой облицовки, достойной величія всей постройки, то за вами остается право предположить, что дверь эта могла имть въ свое время изразцовую обкладку. Зданіе сильно засыпано съ вншней стороны и, представляясь намъ въ этомъ вид, лишено цоколя и потому не производитъ того впечатлнія, котораго слдовало бы отъ него ожидать, если бы оно было очищено отъ окружающей его земли, которой накопилось боле сажени, какъ это подтвердила раскопка, произведенная съ сверной стороны зданія. Къ несчастію, и эта громада подбита въ нижнихъ двоихъ частяхъ и даже сверху въ пятахъ сводовъ, куполъ также лишенъ верхней своей облицовки, зданіе, при всемъ этомъ, не могло не дать трещинъ и то, что пощадили азіатскіе варвары и самое время, постепенно и неустанно уничтожается нами, русскими, носителями культуры и просвщенія въ этихъ далекихъ варварскихъ странахъ.
За глинобитными стнами города Искандеръ-кала попадаемъ на три зданія, расположенныя — два почти рядомъ, а одно въ нкоторомъ отъ нихъ отдаленіи. Зданія эти, сложеньи изъ сырца, значительныхъ размровъ и имютъ форму удлиненнаго четыреугольника, углы ихъ закруглены, а стны представляютъ по всей своей поверхности, отъ верха до цоколя (который значителенъ), правильную волнообразную гофрировку, что придаетъ зданію весьма оригинальную форму. Внутри его, даже въ цокольномъ этаж, имлись своды, которые частью (въ нижнихъ частяхъ) сохранились, частью обрушились и загромоздили своими развалинами внутренность зданія. Къ чему могли служить подобныя громады, трудно ршить, но если строителями этихъ городовъ были арабы или подобные имъ культурные народы, то въ нихъ помщались, вроятно, библіотеки, училища или какія-либо другія общественныя учрежденія. На западъ отъ Искандеръ-кала, почти съ нимъ рядомъ, возвышается другое сильное городище, прозванное Гяуръ-кала и носящее характеръ совершенно иной, чмъ разсматриваемые нами до сихъ поръ города. Городище это со всхъ сторонъ обведено насыпными валами, въ противуположность первыхъ осмотрнныхъ городовъ, окруженныхъ правильно-архитектурными стнами: внутри его сохранилось множество земляныхъ возвышеній, самыхъ разнообразныхъ формъ и размровъ, въ сверо-западномъ же углу находимъ удлиненную насыпь, окруженную рвомъ, командующимъ всею позиціей и образующимъ могучее кольцо вокругъ внутренняго круглаго городища, находящагося въ самомъ центр и окруженнаго со всхъ сторонъ искуственными рвами. Это, вроятно, цитадель городища съ послднимъ опорнымъ его пунктомъ или редьютомъ, въ которомъ нкоторые изслдователи хотятъ видть помщеніе для главнаго святилища города. Внутренняя цитадель эта видна только тогда, когда взберешься на первый валъ крпости. Здсь, то-есть во внутренней цитадели, были произведены раскопки профессоромъ Жуковскимъ, но проведенная имъ траншея, равно какъ и траншея генерала Комарова на самой вышк кольцеобразнаго вала цитадели не довольно глубоки, чтобы разршить вс т вопросы, которые невольно родятся при осмотр подобной мстности. Вышка, о которой я упомянула, составляетъ самое возвышенное мсто цитадели, такъ называемое Эрке-тепе и состоитъ изъ развалинъ зданія, сложеннаго изъ сырцовыхъ плитъ, имющихъ въ квадрат 12 вершковъ. Обходя валы крпости и вообще всего городища, находимъ массу глиняныхъ черепковъ отъ посуды краснаго и чернаго цвта, хорошей тонкой массы, хорошо формированной и обожженой, но иного типа, чмъ посуда, имющаяся въ первыхъ городахъ, и въ гораздо большемъ количеств, чмъ тамъ. Вмст съ черенками находимъ нсколько экземпляровъ глиняныхъ шаровъ или ядеръ, которые могли служить для метанья изъ праща или иного оружія.
Описывая развалины Байрамъ-Али, Абдулла-хана, Искандеръ и Гяуръ-кала, мы не имемъ претензіи описать вс т развалины, которыя окружаютъ Мургабское имніе, развалины эти окружаютъ его со всхъ сторонъ, на нсколько десятковъ верстъ тянутся по мстностямъ, заселеннымъ частью и теперь, идутъ вдоль оросительныхъ канавъ, частью теперь заброшенныхъ, и вообще занимаютъ такое пространство, которое не только трудно изучить, но даже и объздить въ боле или мене короткое время. Развалины эти занимаютъ, главнымъ образомъ, пространство между древними арыками Юсупъ-ханъ-явъ и Хейлевадъ-явъ, за предлами котораго, считая приблизительно отъ искусственнаго холма Курванъ-тепе до канала Мыджеуръ-явъ (проходящаго у подошвы Гяуръ-кала), встрчается также цлая цпь развалинъ, съ свера развалины эти какъ бы замыкаетъ огромный валъ Гилякымъ-чильбуртъ, который, пройдя значительное пространство, теряется въ пескахъ. Боле на востокъ, въ особенности вдоль ближайшаго древняго оросительнаго канала Шаимъ-явъ, на которомъ находятся развалины и цлый городъ — Шаимъ-кала, тянется цпь высокихъ и большихъ кургановъ, которые съ востока же оцпляютъ въ довольно близкомъ разстояніи Гяуръ-кала. Выше за валомъ Гилякымъ-чильбуртъ и къ западу развалины становятся рже и, не представляя боле въ этой мстности сплошныхъ построенъ, являются, однако же, довольно часто въ вид развалинъ башенъ, меньшихъ городищъ, крпостей и проч. Во всю ширину развалинъ перескаетъ ихъ караванная дорога на Бухару, Геокъ-тепе и дале. Все виднное и сказанное нами подтверждаетъ еще разъ извстіе о древности заселенія описываемой мстности и о томъ плодородіи, которымъ оно пользовалось до разрушенія Султанъ-Бентской плотины, мстность эта въ т времена, по сказаніямъ стариковъ, была не только плодородной, но славилась шелкомъ, который производили и вывозили въ большомъ количеств, вс арыки того времени были обсажены тутовыми деревьями, корни которыхъ я понын нердко попадаются при раскопкахъ и земледльческихъ работахъ.
Ва основаніи этихъ-то извстій о древнемъ плодородіи описываемой мстности и предприняты нын работы въ Мургабскомъ имніи Его Величества по устройству Султанбентской плотины, о которой такъ много писали и говорили, что считаемъ боле умстнымъ о ней умолчать.
Изъ разговоровъ и сообщеній, длаемыхъ мстными жителями, оказывается, что по верховьямъ Мургаба есть нсколько пунктовъ, интересныхъ для изслдованія, такъ, напримръ:
Въ 60 верстахъ отъ Новой Мерви, не дозжая до Султанъ-бента, мстность Іолатанъ, гд А. В. Комаровъ и Алихановъ производили раскопку кургановъ. По разсказамъ послдняго, они находили въ верхнихъ слояхъ погребенія мусульманскія, ниже, на глубин двухъ саженей, могилы, которымъ онъ затрудняется приписать время или народность, еще глубже находили обыкновенно погребенія въ кувшинахъ со всми признаками сожженія.
Имамъ-баба — 120 верстъ отъ Мерви, съ огромнымъ караванъ-сараемъ и могильникомъ, гд также находились погребенія въ кувшинахъ.
Тахта-базаръ — 300 верстъ отъ Мерви, съ пещерами, въ которыхъ находятъ остатки христіанства.
Покончивъ съ осмотромъ древнихъ городовъ, окружающихъ Мургабское имніе, мы приказали прицпить вагонъ, данный намъ въ распоряженіе, къ пассажирскому позду и дохали до слдующей станціи или узднаго города Мервь, здсь снова отцпились, переночевали въ вагон, а на слдующій день занялись поздками по самому городу и его окрестностямъ.
Городъ Мервь возникъ съ присоединенія края, то-есть семь лтъ тому назадъ. Лежитъ онъ на лвомъ берегу Мургаба и окруженъ кишлаками туркменовъ, поселившихся здсь лтъ 30 тому назадъ и со времени присоединенія края сдлавшихся совершенно осдлыми, хотя и не всегда хорошими хозяевами. Поселившись на лвомъ берегу рки, туркмены должны были подумать объ орошеніи своихъ полей и, не имя возможности и умнья возобновить гигантскую работу Султанъ-Бентской плотины, повели, все-таки, свои арыки настолько удовлетворительно, что заняли мстность, удовлетворяющую своими полями и пастбищами полтораста тысячное населеніе.
Туркмены, эти недавніе хищники, оказываются народомъ спокойнымъ, тихимъ и расположеннымъ къ осдлости. Говорятъ, что туркмены, прежде всего, лнивы, но намъ кажется, что лнь эту нужно приписать неумнью ихъ работать, общему восточному характеру и ихъ изумительной безпечности. Туркмены — народъ статный и складный, онъ не такъ раболпенъ, какъ таджикъ, и не такъ хитеръ и увертливъ, какъ узбекъ, но смотрнъ на васъ просто, откровенно и ласково. Типъ его: бронзовый цвтъ, черные, блестящіе глаза, очень блые зубы, черные, какъ смоль, волосы, усы и борода. Туркмены — хорошіе, ловкіе наздники и охотники до лошадей, скакуны ихъ большею частью срые или блые, весьма рослые, крпкіе, съ рдкою гривой, поднятымъ хвостомъ, свтлымъ глазомъ, быстрые и неутомимые, очень вроятно, что въ туркменской лошади много благородной арабской крови.
Новая Мервь — небольшой городъ и состоитъ изъ крпости (на правокъ берегу Мургаба), среди которой живетъ уздный начальникъ и располагаются остальныя каменныя зданія города, построеннаго правильными улицами, обсаженными деревьями и занятыми большею частью туземными лавками, въ которыхъ, кром разной живности, торгуютъ коврами и каменною рзною посудой.
Кром города, мы осмотрли по Серахской дорог кишлаки туркменовъ Сара-Бестуръ-хана и Кара-дхметъ, поселеніе колна Чепьекъ. Въ первомъ кишлак принималъ насъ самъ ханъ, ввелъ къ своимъ женамъ и съ удовольствіемъ отвчалъ на вс наши разспросы. Во второмъ, гораздо большемъ по числу населенія, насъ принялъ престарлый отецъ мстнаго старшины, хана Амана. Кишлаки эти, какъ и вс остальные, состоятъ юь кибитокъ, въ которыхъ помщается одно семейство или нсколько со всмъ своимъ хозяйственнымъ скарбомъ: сундуками, войлоками, коврами, подушками и пр. и пр., верхъ и дверь отворяются для притока воздуха и пропуска дыма отъ огня, разводимаго среди кибитки. Изъ посщенныхъ нами кибитокъ многія оказались весьма чистыми и безупречно хорошо убранными, но вокругъ жилья царствуютъ полнйшая неурядица я нечистота, здсь ютится скотъ подъ легкими навсами, тутъ же онъ и кормится, сюда же выбрасываются вс нечистоты, и такъ какъ кругомъ кибитокъ нтъ ни двора, ни зелени, ни посадокъ, подобный поселокъ выглядываетъ несимпатичнымъ и весьма первобытнымъ. Мстныя женщины, ханскія жены, какъ и остальныя, заняты тисненіемъ ковровъ, работы эти производятся на открытомъ воздух, на ставкахъ, положенныхъ на венъ, такъ что работницы сидятъ поджавши ноги. Туркменки носятъ шальвары, дивную, весьма широкую рубашку изъ темной домашней серпянки, которыя покрываютъ ихъ отъ шеи до пола, голова покрывается платкомъ, одинъ уголъ котораго подводятъ въ головную шапочку, остальные же развваются по ше и плечамъ, давая женщин возможность прикрываться ими въ случа надобности. Шапочка или ермолка украшена на вершин серебрянымъ украшеніемъ въ вид вазочки, а по всей своей окружности монетами, спереди на нихъ нашивается серебряная широкая бляха, украшенная насчкой, ажурнымъ бортомъ и каменьями въ серебряной оправ, причемъ вс виднные нами каменья красные, вроятно, кораллъ.
Поздно вечеромъ, покончивъ съ осмотромъ Мерви и ея окрестностей, мы снова прицпились къ почтовому позду и черезъ день утромъ были въ Узунъ-Ада, гд сейчасъ же пересли на пароходъ ‘Туркменъ’, который долженъ былъ доставить насъ въ Баку.
Погода была свжая, боялись бури, тмъ боле, что съ послднихъ шелъ сентября Каспій былъ очень грозенъ и ни одного рейса не проходило безъ сильнаго втра, качки и значительнаго опозданія, но все обошлось благополучно и мы 6 октября, въ 7 часовъ утра, прибыли обратно въ Баку.