‘Русская Мысль’, кн. III, 1886
По этапу (бронзовое дело). Рассказ из тюремного быта. Д. А. Линева. Москва, 1886 г, Линев Дмитрий Александрович, Год: 1886
Время на прочтение: 2 минут(ы)
По этапу (бронзовое дло). Разсказъ изъ тюремнаго быта. Д. А. Линева. Москва, 1886 г. Въ этомъ разсказ передаются разныя мытарства, претерпваемыя арестантами во время пересылки ихъ ‘но этапу’. Авторъ разсказываетъ отъ перваго лица о страшныхъ нравственныхъ и физическихъ мученіяхъ, которымъ подвергся нкій г. Красницкій, ‘изъ привилегированныхъ’, во время ‘слдованія въ партіи’ арестантовъ отъ Петербурга до Казани, куда его вытребовали по ‘бронзовому длу’. ‘Бронзовымъ’ называется на острожномъ жаргон выдуманное дло, подобно тому, какъ на жаргон торговомъ безденежные векселя носятъ то же названіе. Арестантъ Косухинъ, сидвшій въ петербургской тюрьм вмст съ Красницкимъ, поклялся отомстить этому послднему за то, что тотъ помшалъ ему обобрать богатаго ‘маменькина сынка’, попавшаго въ острогъ. Косухинъ, приговоренный въ Казани къ арестантскимъ ротамъ, объявилъ слдователю, что онъ въ сообщничеств съ Красницкимъ 25 іюля 187* года убилъ и ограбилъ купца въ восьми верстахъ отъ Казани. Купецъ былъ дйствительно убитъ, но убійцы въ свое время не разысканы. И вотъ Краснацкаго таскаютъ нсколько мсяцевъ ‘по этапу’, тиранятъ въ пути, тиранятъ по острогамъ, подвергаютъ всевозможнымъ униженіямъ и оскорбленіямъ этапныхъ офицеровъ, тюремныхъ смотрителей, грубыхъ, пьяныхъ, безсмысленно-самодурствующихъ… и все это потому только, что ‘не сочли нужнымъ’ объявить Красницкому въ Петербург существа взведеннаго на него обвиненія. Если бы ему сказали, въ чемъ дло, прежде чмъ посылать его ‘по этапу’ за 2,000 верстъ, Красницкій объяснилъ бы, что 25 іюля означеннаго года онъ проживалъ въ Петербург у своего пріятеля, хотя и не былъ прописанъ въ полиціи. Десятки достоврныхъ свидтелей подтвердили бы его показаніе, и все дло безъ труда разъяснилосъ бы въ два-три дня. У человка не отняли бы зря трехъ мсяцевъ изъ жизни на ‘путешествіе’ подъ военнымъ конвоемъ, и безъ того биткомъ набитые остроги и арестантскіе вагоны имли бы однимъ квартирантомъ и однимъ пассажиромъ меньше, государство не истратило бы зря 150—200 руб. на никому ненужное катаніе взадъ и впередъ и на содержаніе на своемъ иждивеніи жертвы ‘прискорбнаго недоразумнія’. ‘Прискорбныя же недоразумнія’ происходятъ оттого, что не человкъ отправляетъ человка путешествовать ‘по этапамъ’, а ‘отношеніе’, ‘предложеніе’ и ‘предписаніе’, съ которыми нельзя разговаривать, оттого, что прокуроры и всякое ‘начальство’ ‘не считаютъ нужнымъ’ разговаривать, они только ‘опрашиваютъ’ или ‘допрашиваютъ’, оттого, что для нихъ ‘арестантъ’ не человкъ, а ‘виновный’,— виновный въ томъ, что попалъ въ число ‘арестантовъ’. Надъ нимъ можно издваться я глумиться, его можно унижать и оскорблять, ругать и даже бить, ‘привиллегированный’ онъ или ‘не привилегированный’, потому что на каждое возраженіе ‘арестанта’ можно заорать: ‘молчать’… и, въ случа ‘неповиновенія’ столь разумному приказаніе можно заковать его въ кандалы, засадить его въ карцеръ, изъ котораго только каменный выйдетъ здоровымъ, такъ какъ желзный не выдержитъ — проржаветъ.
Разсказъ г. Линева, какъ беллетристическое произведеніе, вещь не важная, все его достоинство въ томъ, что онъ правдивъ и въ легкой, сжатой форм раскрываетъ очень многія глубоко-возмутительныя стороны нашихъ тюремныхъ, этапныхъ и слдственныхъ порядковъ.