Время на прочтение: 4 минут(ы)
<План романа 'Два поколения'>
И. С. Тургенев. Полное собрание сочинений и писем в тридцати томах
Сочинения в двенадцати томах
Издание второе, исправленное и дополненное
М., ‘Наука’, 1980
Сочинения. Том пятый.
Повести и рассказы 1853—1857 годов. Рудин. Статьи и воспоминания 1855—1859
Начало: 12 июня 1845.
ГЛАВНЫЕ ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
1. Глафира Ивановна Гагина, 522 лет. (Г.) вдова, богатая помещица. 1793. (з<а>м<уж> в<ышла> 1818). NB. Д<митрий> П<етрович> ее муж род<ился> 17993 <умер> 18214.
2. Дмитрий Петрович, ее сын — 26 лет — (Д.). Поручик5 в отставке. 1819.
3. Платон Егорыч Чермак — 40 лет. (Ч.) — отставной надв<орный> советн<ик>, небог<атый> помещик, сосед. 1805.
4. Василий Васильевич Гагин, 44 года (В.), отстав<ной> шт<аб>-ротм<истр>, двоюр<одный> брат покойн<ого> мужа Глаф<иры> Ив<ановны>. 1801. Опр<еделился> к Г<лафире> И<вановне> в 1828.
5. Елизавета Михайловна Богданова6. 24 года. (Е.), компаньонка. 1821.
6. Катерина Федоровна Халабанская. 44 года. (X.), бедная генеральша, нахлебница у Гагиной. 1801.
7. Нилушка. 20 лет. (Н.), неслужащий дворянин, товар<ищ> Д<митрия> П<етровича>7. 1825.
8. M-r Dessert, 60 лет (Ф.) — француз, бывший гувернер Д<митрия Петровича>. 17758.
9. Сергей Авдеич (Авдотьич)9 Стяжкин. 45 лет — (С.) — небогатый сосед, паразит. 1800.
10. Авдотья Кузьминишна, его жена, 42 лет (А.) 1803.
11. Федор Маркелыч Моржак-Лендрыховский, 48 лет (М.), приятель Чермака. 1797.
12. Кинтилиан, управляющий — 54 лет (К.). 1791.
13. Lon, секретарь — 26 л<ет> (L.). 1819.
14. Васильевна — 8210 л<ет> (Ва), старуха приживалка. 1763.
15. Метр-Жан — он же и Свергибус — 65 л<ет> (МЖ), дворецкий. 1780.
16. Аграфена11 Никитишна — главная служанка (А)12, 30 лет. 1815.
17. Пуфка, девушка, 6 лет. 1839.
18. Суслик13, мальчик, 15 л<ет> 1830.
19. Маша, девушка, 13 13 л<ет>. 1832.
20. Егор, лакей, 24 л<ет>. 1821.
21. Граф Дмитр<ий> Павлович14***. 2815 лет. 1817.
22. Доктор — Арсений16 Семёныч Шанский, 28 л<ет>. 1817.
23. Онисим — бурм<истр>, 3817. 1807.
и пр.
Охотник Владимир.18
Васильевна (барометр).18
|
Каб<инет>.
Эту главу на две
Конт<ора> |
Часть 1-ая
Глава 1-ая. а) Описание кабинета Г<агиной>.— Суслик и Маша прибирают. Разговор.19 Авд<отья Никитишна> появляется на мгновенье. Входит Глафира Ив<ановна>. — Чай.— Х<алабанская> является. (Описание Х<алабанской>.) Разговор о новой компаньонке (lectrice). Приготовление к обеду. Звонки.— Пуфка. Ее вольности.— (Дмитрия Петр<овича> дома нет.) Васильевна. Авд<отья Никитишна>. — Г<агина> хочет заниматься. |
|
Г<лафира>
И<вановна>
и В<асилий>
В<асильевич>.
Вз<гляд>
наз<ад> 20
Приезд. Обед. |
b) Переход в контору. Lon. Кинтильян. Гнев, неудовольствие.
Требуется Васил<ий> Васильевич.
Глава 2-ая21. Сцена между Г<агиной> и В<асилием Васильевичем>. В<асилий Васильевич> уходит и бросается на постель в своем флигеле. — Г<агина> посылает за Чермаком. |
|
Паук и муха |
Глава 3-ья22. Описанье В<асилия Васильевича>. Его жизнь. |
|
Собак продали.
Кроме В<асилия> Вас<ильевича> — никакого друга.—
Эту главу на две. |
Глава 4-ая23. а) Е<лизавета Михайловна> подъезжает к дому. Описание дома и сада. Короткое описание Е<лизаветы Михайловны>.— Как ее встречают.— Комната ее. Обед. Она представляется Г<агиной>. b) Сцена с доктором перед обедом.24 Обед. Дм<итрий> Петр<ович> приезжает к обеду с охоты с Нилушкой.— Старик Дессер. Чтение 3/4 часа перед сном. Она одна в своей комнатке.— Маша.— (Советует идти к Х<алабанской>.)
Глава 5-ая25. Ее жизнь до тех пор.
Глава 6-ая26. а) Утро в саду. Е<лизавета Михайловна> свободна до 10 часов.— Д<митрий> П<етрович> с Нилушкой встречают Е<лизавету Михайловну> в саду. Колкий разговор.— Х<алабанская>27 присылает за Е<лизаветой Михайловной>… Неприятное объяснение.— Ь) Г<агина> присылает за ней.— Разговор. В 11 ч(асов) желает быть одна.— Чермак приезжает.
Глава 7-ая28. Г<агина> и Чермак. Инстинкт29. Призывается Василий Васильевич.— Г<агина> в духе. Объявляется на вечер partie de plaisir30.
Глава 8-ая31. Описание partie de plaisir. Д<митрий> Щетрович) уезжает один32. Е<лизавета Михайловна>, к удивленью, нравится всем и завоевывает всех, начиная с самой Г<агиной> — исключая Ч<ермака>, который притворяется, что она ему не нравится. Нилушка восхищен. Д<митрий Петрович> возвращается поздно. Отзыв ему матери об Елизавете Михайловне).
Глава 9-ая33. Через несколько дней Чермак отправляется на ревизию. Приезжает Стяжкин. Житье в теченье месяца — В<асилий> В<асильевич> безмолвно влюбляется в Елизавету Михайловну). Обращение с ней Д<митрия> П<етровича>. Описание Д<митрия> П<етровича>.34
Глава 10-ая35. Сцена с Нилушкой. На другой день объясненье с Д<митрием> П<етровичем>. Кончается тем, что он ей открывается в любви.
Конец 1-й части. |
|
|
Глава 1-ая. Два месяца прошло (Конец августа). Описание этих двух месяцев.— Х<алабанская> ненавидит Е<лизавету Михайловну>. Г<агина> к ней привязалась.— Чермак наезжает,— Положение тяжелое В<асилия> В<асильевича>.— Нилушка.— Д<митрий> П<етрович>.— Он верит в честность Чермака.36 Характер Е<лизаветы Михайловны>. Scne d’amour37. (Она декламирует стихи… ее неожиданная экзальтация…)
Глава 2-ая. Решительная атака Чермака — il est install38. Сцена между Ч<ермаком>, Е<лизаветой Михайловной> и В<асилием> В<асильевичем>. В<асилий> В<асильевич> изгоняется в другую деревню. Exil honorable39. Прощание В<асилия> В<асильевича> с Елизаветой Михайловной) вечером у окна — плачет и целует ее руку.—
Глава 3-ья. Объяснение Ч<ермака> с дворовыми людьми. Он их собирает.— Отпускает — и отправляется в сад.— В саду он встречает Е<лизавету Михайловну> — объяснение с ней.— Он грозит ей: ‘Я всё знаю, вы играете с двумя — берегитесь…’ — Ему известно вчерашнее прощанье. Он ее принимает за интригантку, что полуошибка.40 Приход Дм<итрия> Петр<овича>. Она убегает и встречается с Дессером.41
Глава 4-ая. Разговор с ним. Она уходит в свою комнату. Между тем Чермак остался с Д(митрием) Петровичем). Его разговор с ним.— Д<митрий> П(етрович) косвенно узнает о страсти В<асилия> Васильевича>.— Подозренья… Он благодарит Чермака.
Глава 5-ая. Е<лизавета Михайловна> избегает Д<митрия Петровича>.— Чермак действует на него. Он видит, что Д<митрий Петрович> влюблен в Е<лизавету Михайловну>.42 Дмитрий Петрович) наблюдает за ней.— Притворяется в беседке спящим. Она стоит перед ним — пожимает плечом… Сцена с проезжим графом.— Описание состояния Е<лизаветы Михайловны> — любит ли она Д<митрия Петровича>.— Он вдруг с ней груб.— Потом уезжает.
Глава 6-ая. Возрастающее могущество Чермака. Приезд Моржака.43 Сцена с Леоном. Lon в солдаты. Е<лизавета Михайловна> видит, как его увозят в тележке. В тот самый день объясненье Ч<ермака> с нею. Черм<ак> бы не прочь ее иметь, но нисколько ее не любит.44 Они оба вспыхивают и расходятся врагами… Между тем Д<митрий Петрович> возвращается между 2-мя грозами…
Глава 7-ая. Чермак и Моржак. Его совет.— Он их не слушает и призывает Х<алабанск>ую.45 Чермак и Халабанская. Х<алабанская> доводит до сведения Г<агиной> любовь Д<митрия> П<етровича>. Та это презирает и не верит — призывает сперва сына, потом Е<лизавету Михайловну> и очень довольна обоими, особенно Е<лизаветой Михайловной>. Уходя, в зале, жестокий короткий46 разговор Д<митрия Петровича> и Е<лизаветы Михайловны> о В<асилии> В<асильевиче>, которого Д<митрий Петрович> возненавидел.47 Они давно не говорили друг с другом. |
|
Конец 2-й части48. |
Глава 8-ая.— Разговор Д<митрия Петровича> с Ч<ермаком>. Он в отчаянье.— Наглое спокойствие и вкрадчивость Чермака.— Д<митрий Петрович> идет к Е<лизавете Михайловне> и требует свиданья. Свиданье назначено вечером в саду под яблонями. |
|
|
Глава 9-ая. Свиданье.— В тот самый вечер Стяжкины, которые уже 2 недели как в Гагин<е>,49 с девка<ми> хотят красть яблоки. Они всё видят. Сторож их прогоняет. Объясненье Е<лизаветы Михайловны> и Д<митрия Петровича>. Граф ли.50 Она ему говорит о Чермаке. Он не верит, оба расходятся очень дурно, хотя Д<митрий Петрович> сильно потрясен.
Глава 10-ая. Стяжкины всё доводят до сведенья Гагиной. Чермак призывается. Он сидел с Моржаком. ‘Теперь вели-ка колясочку оправить’.51 Он советует всё оставить как есть и только со временем удалить Е<лизавету Михайловну>… Притом Д<митрий Петрович>. Известен его слабый характер. Г<агиной> однако ужасно тяжело — она пишет к В<асилию) В<асильевичу). Просит его приехать.
Глава 11-ая. Черм<ак> желает объяснения с Е<лизаветой Михайловной>.— Она соглашается.— Объясненье… Спрятанный Д (митрий Петрович) — Е<лизавета Михайловна> не знает, что он спрятан,52 врывается в комнату и изгоняет его вон с позором. ‘Спросите ее, любит ли она Вас? — кричит он выходя.— Обманул ли я Вас, разве неправда, что В<асилий> В<асильевич> ее любит’.53 Е<лизавета Михайловна> тотчас хочет идти к Г<агиной>, чтобы отказаться от дому.— Д<митрий Петрович> умоляет ее пощадить его.— Она соглашается. Великие приготовления к битве.
Глава 1-я. Г<агина> в конторе с Кинтнльяном, который доносит на Ч<ермака>. Ч<ермак> входит. Он забегает зайцем — сообщает ей случившееся вчера — объявляет, что не может остаться… Г<агина> в негодованье против сына, утешает Ч<ермака> — ‘Не я ли госпожа — всё мое, мое, мое…’ Объявляется о приезде В<асилия> В<асильевича>.
Глава 2. Объяснение Г<лафиры> И<вановны> с В<асилием> В<асильевичем>.— Он долго сидит неподвижно, в прежней обычной своей позе… вдруг выпрямляется.— Хотите — показывает свою обнаженную руку Х<лабанской>. Изумление Г<лафиры> И<вановны>. В<асилий> В<асильевич> велит призвать Чермака.
Гл<ава>. Чермак входит. Страшная сцена54. В<асилий> В<асильевич> м<ожет> быть знает о пол<ожении> Е<лизаветы Михайловны>,55 его схватывает, выталкивает, сажает на телегу — вон его! — Прибыл Д<митрий Петрович>. К нему обращается испуганная Г<агина>. Раздр<аженный> Д<митрий Петрович> тоже спасается — и уезжает. ‘Эти вот,— указывая на крепостных,— не могут…’ Е<лизавета Михайловна> уезжает,— Г<агина> остается одна.
Гл<ава>. Е<лизавета Михайловна> приезжает в Москву… Ее пребывание там. Д<митрий Петрович> ее отыскивает… Известие о см<ерти> Гагин<ой>.— Сцена между им и ею — она отказывается от него.— В<асилию> В<асильевичу) -- отказ тоже. 'Чем вы будете и как жить?'
Д<митрий Петрович> возвр<ащается> в дерев<ню> с В<асилием> В<асильевичем>56. Е<лизавета Михайловна> уезж<ает> за границу.— Черм<ак> — на службу. |
1 Начато: Ком<паньонка>.
2 Переделано из 50.
3 Д<митрий?> П<етрович?> — описка, нужно: Г<агин> П<етр>, 1799 — переделано из 1790.
4 Переделано из 1825. Даты рождения персонажей и замечания к ним вписаны над соответствующими строками.
5 Начато карандашом и зачеркнуто исправление: Кор<нет>.
6 Фамилия Богданова вписана карандашом в оставленный пропуск.
7 товар. Д. П. вписано карандашом вместо: protg (любимец.— франц.) г-жи Гагиной.
8 Так в тексте, ошибка, вместо: 1785 <или же должно быть: 70 лет).
9 Авдеич (Авдотьич) вписано карандашом вместо: Сергеич.
10 Переделано из 60.
11 Авдотья.
12 Переделано из (Ав).
13 Переделано из 14.
14 Дмитрий Павлович вписано карандашом вместо: Владимир Николаевич.
15 Переделано из [26] 23.
16 Аполлон.
17 38 переделано из 40, и пр. приписано карандашом.
18 Написано в нижней части листа — в обратном направлении.
19 Далее зачеркнуто: Lon.
20 Пр<ошло> 20 лет.
21 Над 2-ая вписано: 3.
22 Над 3-ья вписано: 4.
23 Над 4-ая вписано: 5.
24 Ссора ~ обедом, вписано.
25 Над 5-ая вписано 7.
26 Над 6-ая вписано 8.
27 Начато: Кат<ерина>.
28 Над 7-ая вписано 10.
29 Инстинкт вписано.
30 увеселительная поездка (франц.).
31 Над 8-ая вписано: 11.
32 уезжает с Нилушкой
33 Над 9-ая вписано 12.
34 Описание Д. П. вписано карандашом.
35 Над 10-ая вписано 13.
36 Он верит ~ Чермака. вписано.
37 Любовная сцена (франц.).
38 il est install (он водворился — франц.) вписано.
39 Почетная ссылка (франц.).
40 Он ее ~ полу ошибка, вписано.
41 Далее зачеркнуто: Разговор с ним.
42 Он видит ~ влюблен Е. вписано.
43 Приезд Моржака. вписано.
44 Черм. бы не прочь ~ не любит, вписано вместо зачеркнутого: ‘Как, в самый тот день, когда я видела несчастного…’
45 Чермак ~ Х<алабанск>ую. вписано.
46 короткий вписано.
47 о В. В., которого Д. возненавидел, вписано.
48 Приписка к концу 7-й главы, потом перенесена к концу 8-й.
49 которые ~ в Гагин, вписано.
50 Граф ли. вписано.
51 ‘Теперь ~ оправить’, вписано.
52 Е. не знает, что он спрятан, вписано.
53 ‘Спросите ее ~ ее любит’, вписано.
54 Страшная сцена, вписано.
55 который узнает о пол. Е. вписано.
56 в дерев. с В. В. вписано.
Горбачева, Молодые годы Т — Горбачева В. Н. Молодые годы Тургенева. (По неизд. материалам). Казань, 1926.
Станкевич, Переписка — Переписка Николая Владимировича Станкевича. 1830—1840 / Ред. и изд. Алексея Станкевича. М., 1914.
Стасюлевич — Стасюлевич M. M. и его современники в их переписке. СПб., 1911 — 1913. Т. I —V.
Т, Рудин, 1936 — Тургенев И. С. Рудин. Дворянское гнездо. 2-е изд. М., Л.: Academia, 1936.
Творч путь Т — Творческий путь Тургенева. Сборник статей под редакцией Н. Л. Бродского. Пг.: Сеятель. 1923.
Ausgewhlte Werke — Iwan Turgnjew’s Ausgewhlte Werke. — Autorisierte Ausgabe, Mitau — Hamburg, E. Behre’s Verlag, 1869—1884.
Dolch — Dolch Oscar. Geschichte des deutschen Studententhums von der Griindung der deutschen Universitten bis zu den deutschen Freihetskriegen. Leipzig, 1858.
Tagebcher — Varnhagen K.-A. Tagebcher, 1861 — 1905, Bd. I— XV
<ПЛАН РОМАНА 'ДВА ПОКОЛЕНИЯ'>
Печатается по фотокопии: ИРЛИ, P. I, on. 29, No141, лл. 3-8.
Подлинник хранится в Национальной библиотеке в Париже (Bibl Nat).
Впервые опубликован в издании: Т, ПСС и П, Сочинения, т. VI, с. 379—388, см. также Лит Насл, т. 73, кн. 1, с. 39—58.
В конце 1840-х годов, будучи уже признанным мастером рассказа, автором цикла ‘Записок охотника’, нескольких повестей, стихотворений, поэм и ряда произведений в драматическом роде, Тургенев задумал написать роман и даже сообщил об атом своим знакомым. Так, желая получить новое произведение Тургенева для ‘Современника’, Некрасов 17(29) декабря 1848 г. запрашивал автора: ‘Напишите, как называется Ваш роман, чтоб можно было объявить, если хотите дать его нам, на что я и надеюсь’ (Некрасов, т. X, с. 121). Не исключена возможность, что письмо Некрасова подтолкнуло Тургенева определить название будущего романа. Во всяком случае, на черновом автографе ‘Гамлета Щигровского уезда’ (184S) он сделал запись: ‘Борис Вязовнин. Роман. Глава первая’ (ГПБ, ф. 795 (И. С. Тургенев), No 9, л. 2 об.) {Основываясь на этой записи, А. Г. Цейтлин пришел к ошибочному мнению, будто еще до ‘Двух поколений’ у Тургенева был ‘замысел другого романа’ (Цейтлин А. Г. Мастерство Тургенева-романиста. М., 1958, с. 72—73).}. Следующий вариант названия романа, замысел которого, очевидно, занимал творческие помыслы Тургенева, был зафиксирован на нервом листе рукописи ‘Mmorial de 1818 1853’ (‘Памятные записи от 1818 до 1853’ — см.: Mazon, p. 102, а также наст. изд., т. 11): ‘Борис Вязовнин, или Два поколения. Роман’ (запись не датирована).
На рубеже 1840-х — 1850-х годов Тургенев начал также работу над комедией ‘Компаньонка’ и 23 марта 1850 г. составил перечень действующих лиц этой комедии (см. наст. изд., т. 2, с. 524, 694—698).
По всей вероятности, содержание задуманных в это время произведений еще не было дифференцировано. Так, история жизни Бориса Вязовнина легла в основу повести ‘Два приятеля’ (1853), а роман ‘Два поколения’ вобрал в себя художественные заготовки, сделанные для комедии ‘Компаньонка’, о чем свидетельствует почти полное совпадение действующих лиц этих произведений. (Об этом см. ниже.) Кроме того, приступая к составлению плана романа, Тургенев вместо заглавия ‘Два поколения’ первоначально написал ‘Ком<паньонка>‘ (см. наст. том, с. 351, а также: Maзон А. Работа Тургенева над романом ‘Два поколения’.— Лит Насл, т. 73, кн. 1, с. 52).
Таким образом, план романа ‘Два поколения’ был написан после 23 марта 1850 г. (авторская дата списка действующих лиц ‘Компаньонки’), но до ноября 1852 г., когда Тургенев начал уже писать роман.
О существовании среди парижских рукописей Тургенева плана романа ‘Два поколения’ известно было из описания А. Мазона (1930). Он отметил, что на первой странице плана романа написано заглавие его — ‘Два поколения’ и перечень действующих лиц с указанием дат рождения и возраста каждого из них к моменту начала действия. Мазон указал также, что на обороте первого листа и на следующих страницах расположен план романа по главам. Из плана видно, что Тургеневым был задуман роман в трех частях, состоящий в общей сложности из 25 глав. Началом действия романа ‘Два поколения’ было намечено 12 июня 1845 г. (см.: Mazon, p. 54—55).
В обширной литературе, посвященной романам Тургенева, нередко встречаются упоминания и о ‘Двух поколениях’ — произведении, текст которого до нас не дошел, так как, по-видимому, был уничтожен самим автором. С первой частью романа ‘Два поколения’ были знакомы некоторые из современников Тургенева. Основываясь на критических отзывах С. Т. и К. С. Аксаковых, а также П. В. Анненкова и В. П. Боткина, содержащихся в их письмах к Тургеневу, Н. М. Гутьяр в статье ‘И. С. Тургенев в ссылке (1852—1853)’ сделал попытку хотя бы в общих чертах восстановить содержание первой части романа. Исследователь писал: ‘Действие происходит в деревне, в богатом помещичьем доме, с подробного описания которого и начинает автор свой роман. Хозяйка его, Глафира Ивановна, женщина характера тяжелого, взбалмошная и непоследовательная, она производит впечатление чего-то отталкивающего, патологического. Деспотичная и не привыкшая уважать окружающих, она оказывает особенное доверие лишь соседу своему Чермаку — одному из главных героев романа. В невеселый дом ее вливается оживляющая струя с приездом лектрисы, Елизаветы Михайловны, девушки милой и грациозной. При счастливой наружности она отличается твердостью ума и характера, проявляя при этом некоторую пугливость к окружающим. Появление этого лица в семье невозможной барыни останавливает всеобщее внимание, она на многих производит сильное впечатление и прежде всего на 26-летнего сына Глафиры Ивановны — Дмитрия Петровича. Последний, воспитанный под тяжелой опекой своей матери, является человеком с слабым, капризным характером. Будучи неиспорченным по натуре, он не умеет и не может быть прямым и естественным. Застенчивый по природе, он часто груб и резок в обращении. Обладая живым нравственным чувством, он в состоянии нередко поступать вопреки ему. Воображая себя озлобленным, он в сущности лишь боится сознаться, что но может уважать себя. Капризно влюбляясь в Елизавету Михайловну, он так же капризно, по плану автора, впоследствии и ненавидит ее. Кроме названных лиц, в первой части выступают еще: управляющий имением Глафиры Ивановны — Василии Васильевич, француз, доктор, Леон (секретарь барыни), бурмистр Павел, какой-то Нилушка и другие’ (Гутьяр H. M. И. С. Тургенев. Юрьев, 1907, с. 157).
Н. Л. Бродский, напечатав в статье ‘Тургенев — драматург. Замыслы’ (Центрархмв, Документы, с. 6—7) список действующих лиц задуманной, но не написанной Тургеневым комедии ‘Компаньонка’ и сопоставив его с письмами к Тургеневу Аксаковых, Анненкова и Боткина, а также с отрывком из романа, напечатанным автором в 1859 г. под названием ‘Собственная господская контора’ (см. выше, с. 7—17), пришел к выводу, что Тургенев в романе ‘Два поколения’ ‘обработал в повествовательной форме сюжет <...> комедии ‘Компаньонка» (Центрархив, Документы, с. 7). Ю. Г. Оксман, присоединившись к мнению Бродского, также утверждал, что материалы этой незаконченной комедии были использованы Тургеневым в его романе 1852—1853 годов (Г, Сочинения, т. IV, с. 229—230, см. также наст. изд., т. 2, с. 694—697).
Публикуемый выше план романа с перечнем действующих лиц позволяет несколько уточнить и дополнить выводы Н. Л. Бродского и Ю. Г. Оксмана. Сравнивая перечни действующих лиц плана романа ‘Два поколения’ и комедии ‘Компаньонка’, можно заметить, что многие действующие лица перешли из пьесы в план романа даже без изменения фамилий. Это — Халабанская, Нилушка, M-г Dessert, Моржак-Лендрыховский, Кинтилиян, Lon, Васильевна, Метр Жан (Свергибус), Маша, Пуфка и Суслик. У некоторых из главных героев остались те же имена и отчества, но изменились фамилии. Так, например, Глафира Ивановна Гагина в списке действующих лиц ‘Компаньонки’ именовалась Звановой, ее сын Дмитрий Петрович и двоюродный брат мужа, Василий Васильевич, также были Звановыми. Платон Егорыч Чермак был Чигасовым, Елизавета Михайловна Богданова носила фамилию Баум, чета Стяжкиных именовалась в ‘Компаньонке’ Подокдюевыми и т. д. (см. наст. изд., т. 2, с. 524). В перечень действующих лиц романа Тургенев включил, однако, и несколько новых персонажей, отсутствовавших в комедии, а именно: Егора, графа Дмитрия Павловича (сначала он был назван Владимиром Николаевичем), доктора Шанского, бурмистра Онисима, охотника Владимира.
Анализ плана приводит к выводу, что задуман был роман социально-психологический, но значительно отличающийся от последующих тургеневских романов (особенно от ‘Рудина’ и ‘Дворянского гнезда’), в центре которых стоит передовой деятель или рефлектирующий герой, подобный Василию Васильевичу (‘Гамлет Щигровского уезда’) или Чудкатурпну (‘Дневник лишнего человека’).
В романе ‘Два поколения’ Тургенева интересовал, по-видимому, не столько Дмитрий Петрович Гагин, у которого в плане отмечен ‘слабый характер’, в его столкновении с сильной женщиной (Елизавета Михайловна), сколько изображение помещичье-крепостнического быта. Постоянные приезды Тургенева в Спасское-Лутовиново давали ему широкие возможности наблюдать жизнь не только в имении его матери, но и в других усадьбах Орловской и Тульской губерний. О том, что в своем романе он ‘старался как можно проще и вернее изобразить то, что видел и испытал сам’, Тургенев писал Анненкову 15(27) марта 1853 г. Прототипом Дмитрия Петровича Гагина в известной степени является брат писателя, Николай Сергеевич Тургенев. А какими-то чертами характера его будущей жены — Анны Яковлевны Шварц (см. о ней: Т, ПСС и П, Письма, т. II, с. 692), служившей в качестве камеристки у В. П. Тургеневой, писатель воспользовался при создании образа лектрисы Елизаветы Михайловны. Не случайно он собирался вначале (в плане ‘Компаньонки’) дать ей фамилию Баум, указывающую на ее немецкое происхождение (А. Я. Шварц также происходила из прибалтийских немцев). Возможно, что одним из прообразов Елизаветы Михайловны является и г-жа Риттер, надзирательница, взятая В. П. Тургеневой в ее московский дом (см. об этом: Заборова Р. Б. Тургенев и его дядя H. H. Тургенев.— Т сб, вып. 3, с. 227). Эта же исследовательница называет в качестве прототипов четы Стяжкиных Авдотью Ивановну Лагривую и ее мужа, Арсения Семеныча Шанского — доктора А. Е. Берса. О прототипах других действующих лиц романа (Глафиры Ивановны, Василия Васильевича, Lon’a) см. в комментарии к ‘Собственной господской конторе’ (наст. том, с. 387).
Работа над составлением плана и созданием первой части романа протекала в тот период, когда Тургенев постоянно читал и перечитывал Гоголя, когда создавались последние из рассказов, вошедшие в книгу ‘Записки охотника’, а также ‘Муму’ и ‘Постоялый двор’ — произведения, принадлежавшие к гоголевскому направлению. В романе ‘Два поколения’, насколько возможно судить о нем на основании плана, также должен был совершенно отчетливо проявиться именно гоголевский метод сатирического изображения не центральных героев, а всей окружающей их социальной среды (Гагина, приживалки, соседи-помещики). ‘В них я, если смогу, постараюсь выразить современный быт, каким он у нас выродился’,— писал Тургенев С. Т. Аксакову 30 августа (11 сентября) 1853 года.
Из плана романа видно, что Тургенев собирался изобразить тяжелое положение бедной девушки — лектрисы Елизаветы Михайловны в доме богатой помещицы Гагиной. Лектриса, вскоре после своего приезда к Глафире Ивановне, привлекает общее внимание проживающих в усадьбе. Поочередно Елизавета Михайловна становится жертвой то ненависти со стороны приживалки Халабанской, то грубости Дмитрия Петровича, влюбленного в нее, но поверившего наглым наветам Чермака о ее двойной игре, интриганстве. В результате доноса, сделанного Стяжкиными Глафире Ивановне, а также сложных взаимоотношений с Дмитрием Петровичем, Елизавета Михайловна должна покинуть дом Гагиной и уехать в Москву. Там ее отыскивают сначала Дмитрий Петрович, затем Василий Васильевич, также влюбленный в нее. Глафиры Ивановны в это время уже нет в живых, но бывшая лектриса отвергает обоих претендентов на ее руку.
Таково вкратце должно было быть содержание трех частей романа ‘Два поколения’, если б текст его целиком соответствовал публикуемому плану. Однако прежде чем устанавливать, насколько план был реализован Тургеневым при создании первой части романа, следует обратиться к предыстории и отдельным этапам работы писателя над этим произведением.
О том, что Тургенев размышлял о сущности разных повествовательных жанров — повести и романа — еще несколько ранее, в 1847 году, косвенно говорит его рецензия на ‘Повести, сказки и рассказы Казака Луганского’. В этой рецензии Тургенев указывал, что В. И. Далю не всегда удаются его ‘большие повести’, в которых следует ‘связать и распутать узел, представить игру страстей, развить последовательно целый характер’ (наст. изд., т. 1, с. 279). Напечатанная в январской книжке ‘Современника’ за 1852 год статья о романе Е. Тур (Е. В. Салиас) ‘Племянница’ также явилась свидетельством тогдашнего пристального внимания и интереса Тургенева к жанру романа. Свои мысли о дальнейшей судьбе русского романа Тургенев отчетливо высказал именно в этой статье. Тургенев полагал, что для объективного изображения русской общественной жизни наиболее пригодны с точки зрения формы, особенностей художественной структуры романы ‘сандовского’ и ‘диккенсовского’ типов, т. е. романы социальные (см. наст. изд., т. 4, с. 477—478). У писателя существовало, однако, сомнение в том, достаточно ли ‘высказались уже стихии нашей общественной жизни, чтобы можно было требовать четырехтомного размера от романа, взявшегося за их воспроизведение’. Тургенев считал, что ‘успех в последнее время разных отрывков, очерков, кажется, доказывает противное. Мы слышим пока в жизни русской отдельные звуки, на которые поэзия отвечает такими же быстрыми отголосками’ (там же).
Несмотря на сомнения в возможности создания в России того времени социального романа, Тургенев именно в начале 1850-х годов переходит в своем творчестве от очерка и рассказа к произведениям крупного жанра — повестям (‘Дневник лишнего человека’, ‘Постоялый двор’, ‘Два приятеля’ — наст. изд., т. 4) и к роману ‘Два поколения’ (1852—1853). ‘Записки охотника’, вышедшие отдельным изданием в августе 1852 г., в это время были для Тургенева уже пройденным этапом, что сознавал не только сам писатель, но и его литературные друзья. Так, Анненков 12(24) октября 1852 г. писал Тургеневу: ‘Я решительно жду от вас романа с полной властью над всеми лицами и над событиями и без наслаждения самим собой (т. е. своим авторством), без внезапного появления оригиналов, которых вы уже чересчур любите… И такой роман вы напишете непременно…’ (Рус Обозр, 1894, Д’ 10, с. 488, 489). Московские друзья Тургенева также ждали от писателя произведения большого жанра. Е. М. Феоктистов, прочитав в ‘Современнике’ рассказы ‘Касьян с Красивой Мечи’ и ‘Бежин луг’ (которые ему очень понравились), тем не менее писал Тургеневу 30 марта (11 апреля) 1851 г. о том, что пора ‘переменить род’, что ‘ужасно хочется прочесть какую-нибудь большую повесть’, вышедшую из-под его пера.
Тургенев не оставался безучастным к пожеланиям друзей, к тем надеждам, которые на него возлагались. Собираясь выехать из Петербурга в Спасскую ссылку, писатель сообщал Луи и Полине Виардо 1(13) мая 1852 г., что в деревне он будет ‘работать над своим романом’. Однако прошло много времени, прежде чем писатель взялся за этот труд. Начиная работу над романом, Тургенев испытывал большие сомнения на этот раз уже не в ‘стихиях общественной жизни’, а в собственных силах и возможностях. Эта его неуверенность отражена, в частности, в письме к К. С. Аксакову от 16(28) октября 1852 г. ‘Простота, спокойство, ясность линий, добросовестность работы <...>, которая дается уверенностью,— всё это еще пока идеалы, которые только мелькают передо мной’,— писал Тургенев. И в заключение подчеркивал: ‘Я оттого, между прочим, не приступаю до сих пор к исполнению моего романа, все стихии которого давно бродят во мне — что не чувствую в себе ни той светлости, ни той силы, без которых не скажешь ни одного прочного слова’.
Вплотную Тургенев приступил к написанию первой части романа, по-видимому, не ранее ноября 1852 г. Об этом свидетельствует его письмо к Е. М. Феоктистову от 27 декабря 1852 г. (8 января 1853 г.), в котором сообщалось об окончании третьей главы и намерении ‘кончить первую часть к марту’. 10(22) января 1853 г. Тургенев сообщал Анненкову: ‘… велю переписать написанные мною пять глав романа и доставлю их Вам в Петербург — с тем, чтобы Вы их никому не показывали — и возвратили мне их с Вашими замечаниями и советами’. О том, что первая часть романа будет ‘состоять из 12 глав’ и что уже написаны ‘семь’, известно из писем Тургенева к С. Т. Аксакову от 22 января (3 февраля) и Анненкову — от 29 января (10 февраля) 1853 г. И, наконец, 24 февраля (8 марта) 1853 г. Тургенев мог сообщить Анненкову: ‘…я всё это время писал свой роман с большим жаром и кончил 1-ую часть — 12 глав — страниц около 500!..’ В том же письме Тургенев писал: ‘… моя вещь для Вас переписывается, и я жду Ваших замечаний и советов’.
Переписывание романа началось в действительности лишь в конце марта, когда из Москвы в Спасское приехал писец, о чем Тургенев написал Анненкову 2(14) апреля 1853 г. Процесс переписки оказался длительным, и только 25 мая (6 июня) 1853 г. Тургенев сообщил Анненкову, что посылает ему первую часть романа ‘послезавтра’ и ‘не без волнения’ будет ждать ‘мнения’ адресата. Тургенева волновало следующее обстоятельство: ‘Попал ли я в тон романа — вот что главное. Тут уж частности, отдельные сцены не спасут сочиненья, роман — не растянутая повесть, как думают иные’. В том же письме сообщалось, что роман ‘будет состоять из трех частей’ и что М. С. Щепкину (он гостил у Тургенева в Спасском в марте 1853 г.) ‘особенно понравились главы 9-ая и 10-ая’, по поводу этих глав он дал Тургеневу ‘полезные советы’, которыми тот ‘воспользовался’.
Писателю хотелось также, чтобы первую часть романа прочитали Аксаковы. 5(17) июня 1853 г., обещая С. Т. Аксакову, что тот получит рукопись после того, как закончит чтение Анненков, Тургенев просил адресата и его сыновей сказать, ‘что они думают’ о романе.
В чтении его нового произведения друзьями и знакомыми Тургенев был особенно заинтересован, вероятно, потому, что о печатании романа он в то время не мог и помышлять. Этому мешало и его положение ссыльного, и те цензурные осложнения, которые Тургенев не без основания предвидел. Вот почему в письме к Анненкову от 30 мая (11 июня) 1853 г. писатель, с одной стороны, давал адресату ‘полное право прочесть <...> роман’, кому тот найдет ‘полезным (Коршу, например), для отобрания мнений’, а с другой стороны, в том же письме содержалась просьба не читать роман ‘никому, кто бы взглянул <...> с точки зрения журналистики или печатанья’.
В течение июня — августа 1853 г. с рукописью первой части романа ‘Два поколения’ ознакомились и прислали Тургеневу свои критические замечания Анненков, С. Т. и К. С. Аксаковы, В. П. Боткин и Н. X. Кетчер, читал ее также Е. Ф. Корш. В целом положительно отозвались о рукописи Анненков в письме от 12 (24) июня 1853 г. (см.: Рус Обозр, 1894, No 10, с. 489—491, где оно ошибочно опубликовано с датой ‘1 июня’) и С. Т. Аксаков, который 4(16) августа писал Тургеневу. ‘Первая часть, как приступ к роману, очень интересна и возбуждает много мыслей и ожиданий’ (там же, с. 482). В противоположность С. Т. Аксакову, В. П. Боткин в своем письме к Тургеневу от 18(30) июня 1853 г. сказал о первой части ‘Двух поколений’, что она ‘читается без увлечения, потому что ни одно из лиц не возбуждает ни большого участия, ни большого любопытства’ (Боткин и Т, с. 40), и далее продолжал в том же резко критическом тоне.
По мнению Анненкова и Аксаковых, наиболее удачными явились в первой части романа образы Глафиры Ивановны и Василия Васильевича (см. об этом подробно в комментарии к ‘Собственной господской конторе’ — с. 387). Понравился и Чермак, о котором писал, отнеся его к тем лицам, которые ‘превосходны’, С. Т. Аксаков в письме к Тургеневу от 4(16) августа 1853 г. (Рус Обозр, 1894, No 10, с. 482). На то, что ‘очень хорошо задумано и начинает рисоваться лицо Чермака’, указал Тургеневу и В. П. Боткин в приведенном выше письме (Боткин, и Т, с. 43).
Положительную оценку получило у друзей писателя изображение природы в первой части романа. В частности, Анненков в письме от 12(24) июня 1853 г. упомянул о ‘теплых и верных’, по его мнению, описаниях природы (Рус Обозр, 1894, No 10, с. 490). А В. П. Боткин 18(30) июня 1853 г. писал Тургеневу, что ‘небольшие и всегда грациозные картины природы’ изредка прерывают ‘монотонность’ повествования, которое в общем ‘тянется <...> обстоятельно, добросовестно, трудолюбиво и рутинно…’ (Боткин и Т, с. 42, 43).
Несмотря на то что Тургенев, по-видимому, довольно ярко обрисовал в первой части своего романа помещичий быт и ему удались такие бытовые персонажи, как Глафира Ивановна, Василий Васильевич и Чермак, а также на то, что картины природы были нарисованы, видимо, с присущим Тургеневу мастерством,— все-таки роман в целом не получился. Вышло, вероятно, то, чего так боялся Тургенев, когда писал Анненкову 25 мая (6 июня) 1853 г.,— что ‘частности, отдельные сцены — не спасут сочиненья’.
Неудача, постигшая Тургенева при создании первой части его романа, объяснялась главным образом тем, что неотчетливыми вышли образы двух центральных персонажей, Дмитрия Петровича и Елизаветы Михаиловны — представителей молодого поколения, с которыми связана была собственно романическая сторона произведения. Анненков, например, считал, что образ Дмитрия Петровича не получился у Тургенева достаточно определенным (‘…молодца Митю вы, кажется, не дописали’), так как в романе отсутствует глава о его воспитании. Не понравилось Анненкову и то, что слишком подробно дана биография Елизаветы Михайловны. Критик находил, что из нее ‘рано или поздно придется поубавить многое’ (Рус Обозр, 1894, No 10, с. 490). В. П. Боткин также находил, что ‘Дмитр<ий> Петр<ович> <...> темен и неопределенен’ и что ‘такая же неопределенность <...> лежит и на лице Елиз<аветы> Мих<айловны>. Участие и любопытство, возбуждаемые ею, очень слабы’ (Боткин и Т, с. 40—41). Почти буквально то же сказал об этих двух героях и С. Т. Аксаков. По его мнению, ‘Дмитрий Петрович как-то очень темен и несимпатичен’ и ‘оба молодые люди, то есть Елизавета Михайловна и Дмитрий Петрович, особенно последний, не возбуждают участия, и это верный знак, что они очерчены неудачно’. Подобно К. С. Аксакову, он был недоволен наличием ‘любовной чумы’ в первой части романа: ‘Ведь, кажется, в нее все будут влюблены’,— писал он Тургеневу о лектрисе 4(16) августа 1853 г. (Рус Обозр, 1894, No 10, с. 483).
Неясность или неопределенность образов Дмитрия Петровича и Елизаветы Михайловны объяснялась прежде всего тем, что они не были выразителями каких-либо общественных идеалов, передовыми людьми эпохи. Это обстоятельство отметил К. С. Аксаков, писавший Тургеневу в начале августа 1853 г., что ‘из Дмитрия Петровича могло бы выйти самое замечательное лицо, на котором бы обозначился весь современный общественный вопрос. Общественный интерес — вот что должно быть задачей литературных произведений’ (там же, с. 486).
Тургенев, который всегда с большим вниманием относился к замечаниям Анненкова и С. Т. Аксакова, обещал первому в письме от 15(27) июня, что сократит ‘главу о лектрисе’. ‘Что же касается до главы о воспитании Мити,— продолжал Тургенев,— то она в моем плане начинает 2-ую часть романа — и до половины уже написана,— но после Вашего письма я убедился, что ее надо поместить в первую часть…’. Отвечая С. Т. Аксакову, Тургенев писал ему 30 августа (11 сентября) 1853 г.: ‘…в мою героиню (которую, впрочем, я всю переделаю) в сущности не влюбляется никто — и менее всех Дмитрий Петрович, который, напротив, ее так же капризно возненавидит…’.
Сопоставляя эти высказывания Тургенева о Дмитрии Петровиче с соответствующими местами плана, можно заметить существенную разницу между ними. В публикуемом плане вторая часть романа вовсе не начинается главой о воспитании Мити, она здесь вообще отсутствует. (Фраза ‘Описание Д. П.’, вписанная карандашом, заканчивает в плане главу 9/12 первой части романа.) И если в цитированном выше письме к Анненкову Тургенев утверждал, что именно ею начинается в его плане вторая часть, то он, очевидно, имел в виду уже какой-то другой, позднее составленный план.
Из публикуемого плана романа совсем не вытекает также и того, что к Елизавете Михайловне в сущности все остаются равнодушными, а Дмитрий Петрович даже возненавидит ее. Заключительная глава третьей части плана предусматривает приезд в Москву Дмитрия Петровича и Василия Васильевича с целью сделать предложение Елизавете Михайловне.
Огорченный отрицательными отзывами В. П. Боткина, а также Н. X. Кетчера, Тургенев в письме к Анненкову от 9(21) июля 1853 г. признавался: ‘…время самообольщения заменилось для меня временем сильного сомнения в самом себе — и мне теперь долго нельзя будет взяться за перо. Нужно все-таки некоторого роду опьянение, чтобы работать, а когда его нет — ничего не клеится’. Анненков, защищая роман от критики Боткина и Кетчера, писал Тургеневу 14(26) августа 1853 г.: ‘… хотя бы вам пришлось переделать всю первую часть, переделайте ее, но дальнейшего развития интриги и замысла ни под каким видом не оставляйте. В них слышится живое трепетание жизни <...> верьте мне. Сделайте их цензурнее, и пустите в публичный оборот’ (Рус Обозр, 1894, No 10, с. 497).
Неожиданная поддержка была получена и от Некрасова, который 26 сентября ст. ст. 1853 г. писал Тургеневу: ‘В проезд мой через Москву слышал я от В. Ботк<ина> и Н. Кетч<ера> ругательства твоему роману… меня удивил выбор судей с твоей стороны: как Б<откин>, так и К<етчер> очень мало понимают в этом деле. Если ты рассчитывал, что они дадут прочесть твой роман кому-нибудь имеющему поболее вкусу, то очень ошибся: никто, кроме них, его не читал, и решение над ним в Москве состоялось по приговору этих двух лиц <...> Это, конечно, неважность для тебя, но еще вопрос, правы ли эти господа, и я прошу тебя не как журналист, а как твой приятель — пришли мне этот роман для прочтения. Я не хочу этим сказать, что у меня больше вкусу, но мне любопытно прочесть этот роман, и, если хочешь, я потом напишу тебе о нем свое правдивое мнение. Само собой разумеется, что я не имею тут никаких журнальных соображений’ (Некрасов, т. X, с. 194—195).
Просьбу Некрасова Тургенев в то время исполнить не смог. 16(28) октября 1853 г. он писал И. И. Панаеву и Некрасову: ‘Я сам потом досадовал на себя, зачем я не распорядился так, чтобы первую часть моего романа вам сообщили, теперь же это невозможно — рукопись только что вернулась ко мне, и я намерен приняться за переделку…’. Действительно, рукопись романа Тургенев только что получил обратно от Н. X. Кетчера. В письме к Анненкову от 15(27) октября 1853 г. он сообщал об этом и добавлял: ‘Кетчер ее всю испестрил заметками — спасибо ему за это — примем к сведению’. Прошло около месяца, но Тургенев, по-видимому, не приступал еще к переработке романа. 14(26) ноября 1853 г. он писал С. Т. Аксакову: ‘Я в Орел повезу <...> свой роман, который я во многом переделаю. Я немного охладел к нему — однако чувствую, что надо его кончить и развить те характеры и мысли, которые только еще обозначены в первой части’. А о том, что побывавший проездом в Спасском И. С. Аксаков ‘поощрил’ Тургенева продолжать работу над романом, писатель уведомлял Анненкова несколькими днями позже, 20 ноября (2 декабря) 1853 г. Охлаждение Тургенева к роману ‘Два поколения’ оказалось, однако, весьма продолжительным. Лишь в 1855 году он вновь решил обратиться к ‘Двум поколениям’. 2(14) июня 1855 г. Тургенев сообщал С. Т. Аксакову, что хочет приняться за свой роман и ‘переделать его с основанья’. Но в те же дни он начал новую ‘большую повесть’, т. е. ‘Рудина’, и 20 августа (1 сентября) 1855 г. извещал А. В. Дружинина: ‘Я свой роман пока оставляю под спудом — в нем мне многое не нравится — надо всё это переделать’.
Некрасов, к этому времени, по-видимому, уже ознакомившийся с рукописью произведения, желал напечатать ‘Два поколения’ в ‘Современнике’. 12(24) августа 1855 г. он спрашивал Тургенева: ‘… а роман-то твой? Ты, кажется, о нем не думаешь, а я решительно утверждаю, что первые его четыре главы превосходны н носят на себе характер той благородной деятельности, от которой, к прискорбию, так далеко отошла русская литература’ (Некрасов, т. X, с. 232). Не подлежит сомнению, что Некрасов имеет здесь в виду принадлежность романа ‘Два поколения’ к ‘натуральной школе’, т. е. к гоголевскому направлению.
И позднее редакторы ‘Современника’ не оставляли надежд на появление первого романа Тургенева в их журнале. Об этом убедительно свидетельствует письмо Чернышевского к Тургеневу от 7(19) января 1857 г. Сообщая о тяжелом положении журнала из-за того, что Григорович, Островский и Л. Н. Толстой не выполнили своих обещаний, Чернышевский ‘умолял’ Тургенева прислать роман ‘Два поколения’ и тем ‘спасти’ журнал ‘от крайнего затруднения’ (Чернышевский, т. XIV, с. 331). Однако ни в ‘Современнике’, ни в ‘Отечественных записках’ (из писем Тургенева к А. А. Краевскому, относящихся к 1855 году, известно, что писатель предлагал ‘Два поколения’ в этот журнал) роман этот так и не появился. Он не был завершен Тургеневым — вследствие не только критических замечаний его друзей, но и собственной неудовлетворенности. Есть основания предполагать, что Тургенев впоследствии уничтожил рукопись романа. Об этом имеются его собственные, хотя и противоречивые, свидетельства. Так, 17 февраля (1 марта) 1857 г. писатель сообщал В. П. Боткину: ‘Третьего дня я не сжег (потому что боялся впасть в подражание Гоголю), но изорвал и бросил в watercloset все мои начинания, планы и т. д. …’. ‘Сожженным’ назван роман ‘Два поколения’ и в письме к П. П. Васильеву от 14(26) июля 1870 г. Впрочем, по-видимому, рукопись ‘Двух поколений’ если и была сожжена Тургеневым, то во всяком случае не полностью. Об этом свидетельствует не только отрывок ‘Собственная господская контора’, опубликованный Тургеневым в 1859 г., но и один из современников писателя — И. Павловский. Со слов самого автора он рассказывает в своих воспоминаниях о том, что описание сада из уничтоженного романа (см. главу 3 части 1 плана) Тургенев впоследствии включил в ‘Новь’ (Pavlovsky I. Souvenirs sur Tourguneff. Paris, 1887, p. 171).
Как бы то ни было, в пору создания первого романа Тургенев понимал, что ему не удалось написать проблемное произведение, отвечающее на вопросы современности, его роман оказался посвященным лишь изображению быта и любовно-психологических переживаний. Возможно, писатель сознавал, что даже название, данное роману, никак не оправдано, ибо проблема двух поколений по существу отсутствует: ни Дмитрий Петрович, ни Елизавета Михайловна никакой общественной проблемы в себе не воплощают. Высказано также предположение, что в ‘Двух поколениях’ не оказалась преодоленной ‘старая манера’, типичная для ‘Записок охотника’. Не было ни развития характеров, ни развития действия, т. е. не осуществился переход Тургенева к ‘новой манере’, к чему он так стремился после выхода в свет своей первой книги (см.: Габель М. О. Роман И. С. Тургенева ‘Два поколения’.— В кн.: Второй межвузовский тургеневский сборник. Уч. зап. Курского гос. пед. ин-та, т. 51. Орел, 1968, с. 87—101). Наконец, Тургенев мог предполагать, что роман ‘Два поколения’ будет трудно провести через цензуру. Но если его первая попытка создать произведение большого жанра — роман — не привела к положительным результатам, всё же она сыграла определенную роль в становлении художественного метода Тургенева-романиста, явившись, наряду с работой над повестями, ступенью на пути к созданию ‘Рудина’ и последующих романов.
Стр. 351. M-r Dessert, 60 лет (Ф.)..,~ В 1869 г. имя этого персонажа, упомянутого также в плане комедии ‘Компаньонка’ (см. наст. изд., т. 2, с. 524), было перенесено в повесть ‘Странная история’ (см. рассказ г-на X о ‘старичке французе’ Дессере, его ‘бывшем гувернере’). В перечне действующих лиц неосуществленного рассказа ‘Учителя и гувернеры’, относящегося, видимо, к 1881 г., также упомянут ‘Дессёр старик’.
Стр. 352. Метр-Жан — он же и Свергибус.— См. наст. изд., т. 2, с. 697.
Прочитали? Поделиться с друзьями:
