ПИСЬМО СОЛЖЕНИЦЫНУ
ПИСЬМО СОЛЖЕНИЦЫНУ
Борис Зайцев
КОММЕНТАРИИ
КОММЕНТАРИИ
Письмо Солженицыну, Зайцев Борис Константинович, Год: 1968
Время на прочтение: 3 минут(ы)
Зайцев Б. К. Собрание сочинений: В 5 т.
Т. 6 (доп.). Мои современники: Воспоминания. Портреты. Мемуарные повести.
М., ‘Русская книга’, 1999.
Александр Исаевич, чрез тысячи верст, нас разделяющие, и чрез жизнь, не позволяющую встретиться, направляю Вам благожелания и сердечное сочувствие. Я не так давно Вас знаю, да не так давно и вышли Вы в литературу. Первое знакомство — Иван Денисович. В нем всего Вас я еще не ощутил. Но, конечно, это Вы. Только лишь приоткрытый. ‘Матренин двор’ — дверь отворяется уже шире. ‘В этом авторе что-то особенное’. Не просто советская жизнь в вольном освещении. Пусть первую половину хорошо бы посжать, но писание это органическое, авторская душа дает себя чувствовать непроизвольно, какая она есть, как создана Господом Богом.
Для меня с этой Матрены и начинается полный Солженицын. Не знаю хронологию Ваших писаний, для меня Ваш расцвет — ‘Раковый корпус’ и ‘В круге первом’. Опять оговариваюсь: оба для меня не совсем совершенство. Подчистить, подтянуть ремни, сократить (особенно ‘Круг’) не плохо было бы. Сталин мне не нужен, это я все знаю и это журнализм. И вот: с одной стороны менее удавшееся, с другой — прощание с невестой или очаровательная докторша из ‘Ракового корпуса’ и нежность неудавшейся любви. Прелестно!
Что же, во всех, даже великих произведениях (‘Война и мир’), не все на равном уровне. Есть горы, есть и долины — это почти неизбежно. Но Толстой писал с отдаления, и более олимпийски. Вы в злободневности, пестроте, в боли вчерашней. Вам труднее. Кроме пафоса обличительного, чаще всего уводящего от высокого художества, Вас могут упрекнуть и в другом: вообще в перевесе документального, choses vues, над вымыслом творческим.
Но, слава Богу, есть и иное, Ваше, органическое — в этом Вы в линии великой русской литературы XIX века, не подражательно, а врожденно. Есть глубокое дыхание любви и сострадание. Оно подземно у Вас, но подлинно. Вы его не ‘возглашаете’, оно само говорит, даже Вас не спрашиваясь, голосом тихим и непрерывным.
‘Приидите ко Мне вси труждающиеся и обремененнии…’ Имени Христова Вы как будто и не упоминаете, но Оно стоит за всеми вашими строками тайно, прикровенно. Этого не скроешь. Это у Вас не ‘литературное’, а выстраданное. Оно и придает силу писанию Вашему. Некий ток высокого напряжения идет от него и покоряет — не только русских, но и чужеземцев.
Некогда гимназист Мережковский пошел к Достоевскому за научением — жаждущий к зрелому (знакомая картина!).
Достоевский ему сказал:
‘Чтобы писать, пострадать надо, молодой человек!’
Людям нашей эпохи, ‘страшных лет России’, говорит это уже не Достоевский, а сама жизнь — одному больше, другому меньше. Вам, Александр Исаевич, сказала достаточно. И голос Ваш доходит до всех, у кого живо сердце.
Письмо это совпадает с Рождественскою и Новогодней волною. Пусть так. Новый ли год или старый, великий ли Праздник рождения или дни обычные, во всякое время я, старший собрат Ваш по литературе, посылаю Вам лучшие чувства и самые искренние пожелания добра.
Писания, писания! Жду, чаю замечательного писания.
Декабрь 1968.
Вестник Русского студенческого христианского движения во Франции (РСХД). Париж, Нью-Йорк, 1969. No 94.
С. 368. Первое знакомство — Иван Денисович — Повесть А. И. Солженицына ‘Один день Ивана Денисовича’ (1959), впервые опубликованная А. Т. Твардовским в журнале ‘Новый мир’ (1962. No 11), принесла автору всемирную известность.
‘Матренин двор’ — дверь отворяется уже шире.— ‘Матренин двор’ (1963) — один из лучших рассказов Солженицына.
…для меня Ваш расцвет — ‘Раковый корпус’ и ‘В круге первом’.— Роман ‘В круге первом’, над которым писатель работал в 1955—1968 гг. (имеет 7 редакций), и повесть ‘Раковый корпус’ (1963—1967) Солженицыну в те годы опубликовать на родине не удалось — они распространялись в ‘самиздате’, впервые изданы и получили широкую известность за рубежом.
С. 369. ‘Приидите ко мне вси труждающиеся и обременные’…— Из Евангелия от Матфея, гл. 2, ст. 28.