ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО А. В. ЛУНАЧАРСКОМУ
ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО А. В. ЛУНАЧАРСКОМУ
Борис Зайцев
КОММЕНТАРИИ
КОММЕНТАРИИ
Открытое письмо А. В. Луначарскому, Зайцев Борис Константинович, Год: 1917
Время на прочтение: 2 минут(ы)
Зайцев Б. К. Собрание сочинений: В 5 т.
Т. 6 (доп.). Мои современники: Воспоминания. Портреты. Мемуарные повести.
М., ‘Русская книга’, 1999.
М<,илостивый>, Г<,осударь>, Анатолий Васильевич!
В мае 1907 г. во Флоренции нам приходилось встречаться довольно часто, вместе бродить по городу, который вы любили, беседовать об итальянских художниках, делить маленькие жизненные невзгоды и быть в тех добрых отношениях, которые естественны между писателями, имеющими если не все, то некоторые общие устремления.
Прошло десять лет. Ныне, игрой фатальных общественных сил, вы сделались ‘министром’. В вашем письме-крике о выходе из ‘правительства’,— письме, связанном с вестями о разрушении Кремля, насилиями и террором вашей партии, я как будто почувствовал того человека, с которым был знаком. Я не удивился, что вы пожалели сокровища Эрмитажа, кремлевские башни, дворцы, зубцы на стенах, напоминающие Castel Vecchio в Вероне.
Но это была минута. Вы опомнились, и на другой же день вернулись. Вы не протестовали против цензуры социалистических газет, против принятого центральным комитетом вашей партии решения о закрытии всех ‘буржуазных’ газет — вы, русский писатель!
Вы пошли еще дальше. Уже от своего имени, как плод собственного литературного дара, выпустили вы циркуляр по своему министерству, где говорится, что учителя, бойкотирующие учителей-большевиков и вовлекающие в это учащихся, будут подвергаться аресту.
Я никогда не считал вас невменяемым. Насколько знаю, вы не страдали психическими заболеваниями. Вы и не алкоголик. За действия свои вы отвечаете и не можете не понимать, что они хуже действий, например, покойного Кассо. Остается предположить, что в вас есть черты, которых раньше я не замечал, прискорбные черты нравственной одичалости.
Всякой снисходительности пределы есть. Нельзя быть писателем и дружить с полицейским. Сколь ни печально и ни тяжело это, все же должен признать, что с такими ‘литераторами’, как вы, мы, настоящие русские писатели, годами работающие под стягом искусства, просвещения, поэзии — общего ничего иметь не можем. Я пишу это только за себя. Но уверен, что никто из соратников моих не будет с вами, равно и ни одна литературная организация.
За вами — штыки и солдаты, могущие арестовать любого из нас, без суда и следствия держать в тюрьме. За нами — традиция великой русской литературы, дух истинной свободы и правды.
16 ноября <,1917 года>,
С<,ело>, Притыкино
Газ. ‘Власть народа’. М., 1917. 23 нояб.