Письмо къ приятелю.
(О третьемъ чтеніи Бесды любителей Русскаго слова. Въ С. Петербург.)
Р. Ц.
——
Письмо к приятелю, Цебриков Р. В., Год: 1811
Время на прочтение: 8 минут(ы)
Не пеняй мн, что я въ теб давно неписалъ и неувдомлялъ о разныхъ новостяхъ въ нашей словесности. Ты живешь въ уединеніи, а я въ шумномъ город, ты, не имя никакого разсянія, въ ндрахъ спокойствія наслаждаешься безмятежною жизнію, а я, толпясь безпрестанно среди городскихъ жителей, развлекаюсь разными предметами, и убгая, такъ сказать, отъ. истиннаго дда, провожу время свое въ ничтожной суетности. Вотъ причина моего молчанія, теперь однакоже, имя нсколько свободныхъ часовъ, хочу ихъ посвятить дружб.
Сражу теб, что я уже три раза былъ въ Бесд любителей Русскаго слова. Не стану распространяться похвалою о семъ полезномъ заведеніи, о семъ знаменитомъ сословіи, гд пылаетъ истинная любовь къ своему Отечеству, къ своему языку, словомъ, ко всему Русскому, гд стараются показать слушателямъ вс красоты нашего собственнаго стихотворенія и богатство нашего языка перед новйшими чужеземными языками, гд научаются молодые и неопытные читатели, прилпленные въ иностранной словесности, постигать всю изящность нашихъ стихотворцевъ, гд въ числ многихъ слушательницъ модныя матушки начинаютъ уже считать нужнымъ учить дтей своихъ правиламъ отечественнаго языка: вотъ польза, какую приноситъ сіе почтенное сословіе. Теперь ты видишь, что вся моя похвала на счетъ сего общества еще весьма недостаточна.
Не могу однако же удержаться, чтобы не сообщить теб моихъ примчаніи на Разсужденіе о стихотворств, которое было читано въ третьемъ Собраніи Бесды предъ постителями Маія 28 дня. Сочинитель сего Разсужденія, упомянувъ о писателяхъ иностранныхъ, коснулся и до нашихъ. Но какъ я былъ удивленъ, когда онъ, дошедъ до трагическихъ писателей и сказавъ объ одномъ Сумароков, замолчалъ и обратился къ сочинителямъ другаго рода! Я непонимаю, какія причины побудили его умолчать о Княжнин, ибо безъ всякой лести можно смло сказать, что Княжнин не только заступилъ мсто Сумарокова, но въ начертаніи лиц театральныхъ, въ сил и нжности выраженія страстей, а также въ плавности и чистот слога, едва ли непревзошелъ Сумарокова. Я отдаю всю справедливость сему послднему, что онъ первый началъ у насъ писать трагедіи, и прокладывалъ самъ себ трудный путь къ своей слав, что он хотя имлъ образцами своими Расина и Вольтера, но затруднялся тмъ, что нашъ языкъ еще не былъ тогда обработанъ съ такимъ тщаніемъ, съ какимъ онъ нын обработывается, что нкоторыя слова, выраженія и многіе его стихи, писанные около сорока лтъ тому назадъ, съ исправленіемъ языка и съ утонченіемъ вкуса почитаются уже нын дурными, однакоже все сіе не отнимаетъ славы у безсмертнаго творца Семиры, и онъ навсегда останется отцемъ нашего трагическаго театра. Но разв упоминая о Сумароков непремнно должно умолчать о Княжнин, который также нелестную похвалу заслуживаетъ по своимъ произведеніямъ? Разв послдователь Сумарокова съ большимъ противъ его преимуществомъ не долженъ быть поставленъ къ слав нашего Отечества въ числ отличныхъ нашихъ трагиковъ? Мы жалуемся на иностранныхъ писателей, что они о нашихъ словесникахъ не имютъ никакого понятія и ложно отзываются о просвщеніи Русскихъ, а мы сами весьма худо знаемъ о достоинствахъ своихъ сочинителей тогда, когда въ прочихъ государствахъ стараются и посредственныхъ своихъ писателей длать извстными. Я увренъ, что каждая книга, вышедшая въ свтъ изъ знаменитой Бесды любителей Русскаго слова, переведена будетъ на иностранные языки, и тогда, прочтя въ чужихъ краяхъ Разсужденіе о стихотворств, въ прав сказать: ‘бдная Русская словесность! у нихъ сорок лтъ тому назадъ появился только одинъ трагик, и тотъ былъ первый и послдній!’ А все сіе отъ чего произойдетъ? Отъ того, что въ Разсужденіи о стихотворств помщенъ довольно пространной имянной списокъ чужестраннымъ древнимъ и новымъ писателямъ, о Русскихъ же слегка кой-о-комъ сказано, правда, о первыхъ весьма легко выписать изъ многихъ печатныхъ словарей, а о Рускихъ, кром Новиковскаго словаря, и выписать неоткуда. А потому-то надобно было бы приложить все стараніе къ изысканіямъ и къ сличенію лучшихъ твореній нашихъ писателей. Трудъ важный и достохвальный!
Я слушая Разсужденіе о стихотворств, весьма жаллъ о предубжденіи сочинителя противъ нашихъ писателей, что онъ въ Княжнин не видитъ Княжнина, и неплняясь трагическими его произведеніями, хочетъ всхъ заставить такъ чувствовать, какъ онъ самъ чувствуетъ, такъ понимать, какъ онъ самъ понимаетъ: но трагедіи Княжнина, Дидона, Росславъ, Владисанъ, Софонизба, Титово милосердіе до сихъ пор прекрасными стихами своими проникаютъ въ изгибы сердеір зрителей и заставляютъ проливать слезы.
Если въ Разсужденіи о стихотворств умолчано о Княжнин, для того только, что онъ подражалъ Французскимъ трагикамъ, то кто же, я желалъ бы знать, не имлъ образцемъ своимъ отличныхъ писателей? Человкъ ничего великаго не созидалъ вдругъ самъ собою: вс изящныя произведенія возвышались постепенно: одинъ перенималъ у другаго и къ перенятому приобщалъ свое: вотъ какимъ образомъ возникли вс свободныя науки и распространили пламень свой, объемлющій наши умы и чувства. Краткость письма сего не позволяетъ мн слишкомъ распространяться въ моихъ сужденіяхъ, а то бы я показалъ вс мста изъ Греческихъ и Латинскихъ трагиковъ, откуда брали Корнель, Расинъ, Вольтер и прочіе {Корнель въ трагедіи своей Меде подражалъ Сенекиной Меде — извстное слово я (moi) оттуда же взято. Трагедія Цидъ (Cide) взята изъ Вильгельма де Кастро, Расинъ въ Федр подражалъ Еврипидовой трагедіи Ипполиту, въ Ифигенія также Еврипидовой трагедіи Ифигенія, а нкоторые стихи взяты изъ Сенекиной трагедіи Троянки, изъ которой лучшія мста взяты еще въ трагедію Андромаху. Мольеръ и Реньяръ подражали Плавту. Кребильонъ подражалъ въ своей трагедіи Атре Сенекиному іесту. Вольтеръ и Лагарпъ подражали Софоклу. Дюбеллуа въ трагедіи Тит подражалъ Метастазію. Соч.}. Разв они тмъ праве насъ, что почерпали планы, мысли и самые стихи изъ древнихъ сочинителей, а мы обязаны слдовать новйшимъ, которые нашимъ читателямъ боле древнихъ извстны? Самъ Сумароковъ былъ подражателемъ Французскихъ трагиковъ. И такъ если Княжнинъ подражалъ, а иногда и переводилъ нкоторыя мста изъ Корнеля, Расина, Вольтера, Метастазія, то он въ превосходныхъ мысляхъ и въ прекрасныхъ стихахъ выражалъ на нашемъ язык то, что сіи славные мужи выражали на своемъ, но выражалъ по своему. Или нельзя уже изобразишь мыслей своихъ, потому что мысли сіи за нсколько десятковъ лт прежде насъ выражены были? Лагарпъ въ Лике своемъ говоритъ, что перевести великаго писателя значитъ состязаться съ нимъ въ слог и въ дарованіяхъ… Обогащеніе своей словесности на счетъ чужестранной заслуживаетъ всеобщую похвалу, а не упреки…
Люди съ такими дарованіями для театра, какія имлъ Княжнинъ, невесьма часто появляются. Вотъ уже протекло съ лишкомъ дватцать лтъ, какъ онъ окончилъ жизнь свою, и я желалъ бы знать, явился ли у насъ такой трагикъ, котораго бы безпристрастно можно было сравнять съ Княжнинымъ? И такъ не лучше ли, вмсто того чтобы соплетать нетребуемую хвалу Греческимъ и Римскимъ словесникамъ, отдать прежде всю справедливость своему совремннику?
Еслибъ не были извстны всмъ читателямъ трагедіи Сумарокова и Княжнина, то бы я принялъ смлость сдлать извлеченія изъ лучшихъ трагедій какъ одного, такъ и другаго, гд показалъ бы, что слава Сумарокова не можетъ препятствовать слав Княжнина, и что они оба достойны равнаго уваженія, одинъ какъ изобртатель нашей трагедіи, а другой какъ лучшій нашъ трагикъ.
Отдавъ должную справедливость Княжнину, прибавлю еще къ тому, что онъ не только вмщалъ въ себ дарованія трагика, но такъ же и дарованія комика, что онъ съ такимъ же искусствомъ управлялъ и кинжаломъ Мельпомены и смющеюся маскою Таліи. Имла ли Россія когда нибудь у себя такого писателя, которой бы съ одинаковымъ успхомъ въ трагедіяхъ исторгалъ слезы, а въ комедіяхъ производилъ благородной смхъ? Кто до сихъ еще поръ у насъ кром Княжнина показалъ въ себ различныя сіи дарованія въ равномъ совершенств? Сумароковъ много произвелъ трагедій, а комедіи хорошей ни одной. Фонъ Визинъ написалъ Недоросля, Бригадира,, а не могъ написать трагедіи. Кром многихъ камедій и оперъ Княжнина {Исчислимъ вкратц сочиненія Якова Борисовича Княжнина. Трагедіи: 1) Дидона, въ 5 дй. въ стихахъ, 2) Титово милосердіе (сочиненная по особенному препорученію Императрицы Екатерины II), въ 3 дйст. вольными стихами, 3.) Росславъ, въ 5 дй. въ стих. 4) Владисанъ, въ 5 дй. въ стих. 6) Владиміръ и Ярополкъ, въ 5 дй. въ стих. 7) Софонизба, въ 5 дй. въ стих. Комедіи: 1) Хвастунъ, въ 5 дй. въ стих. 2) Чудаки, въ 5 дй. стих. 3) Утшенная вдова, въ 2 дй. прозою, 4) Неудачный примиритель, въ 3 дй. прозою. Оперы: 1) Несчастіе отъ кареты, въ 2 дй. 2) Сбитнщикъ, въ 3 дй. 3) Скупой, въ 1 дй. 4.) Притворно сумасшедшая, въ 2 дй. 5) Мужья женихи своихъ женъ, въ 2 дй. Мелодрама Орфей. Не напечатанная трагедія Вадимъ. Онъ же предпринималъ писать поему Петръ Великій и трагедію Пожарскій, начало сего труда найдено въ его бумагахъ. Сверьхъ вышеприведеннаго написалъ множество одъ, епистолъ, сказокъ, 6 псень, перевелъ Вольтерову Генріаду блыми стихами, нкоторыя трагедіи Корнеля и Кребилъона блыми же стихами, романъ въ проз Графъ Коменжъ, нкоторыя идилліи изъ Геснера, Правила словесности изъ Батше, и много участвовалъ въ сочиненіи Словаря Академіи Россійской. См. Жизнь Якова Борисовича Княжнина при 2. изданіи его сочиненій, въ 5 Част. въ 8. долю листа, печат. въ Москв 1802. Прим. Соч.}, Хвастунъ комедія въ пяти дйствіяхъ, въ стихахъ, считается и понын самымъ лучшимъ украшеніемъ нашего театра, планъ въ сей комедіи правильной, дйствіе исполнено живости, свойства и разговоры дйствующихъ лицъ естественны, слогъ чистый, украшенный приятными острыми и шутливыми мыслями. словомъ, вся комедія вообще наполнена прекраснйшими стихами. Но сочинитель Разсужденія о стихотворств, говоря о Фонъ Визинь какъ объ нашемъ комик, опять не упомянулъ о Княжнин. Ежели комедія Недоросль есть у насъ неподражаемое произведеніе, то пускай на нашемъ театр покажутъ мн комедію въ стихахъ, подобную Хвастуну. Я еще повторяю, что подражаніе Княжнина также и въ комическомъ род Французскимъ сочинителямъ не умалитъ его славы, ибо самъ Фонъ-Визинъ въ своемъ Недоросл многіе разговоры Стародума взялъ изъ сочиненій Дюфрени (Dufresny), а насмшку на счет географіи изъ Вольтера. Но таковое заимствованіе непомрачитъ достоинства цлой комедіи, и Фонъ-Визинъ чрезъ то не потеряетъ имени Русскаго Мольера.
Не удивляйся, любезный другъ, что я говорю о Княжнин съ такимъ жаромъ, теб небезъизвстно должно быть, что я какъ Сумарокова такъ и Княжнина зналъ лично и смю гордиться тмъ, что пользовался ихъ прнязнію. Къ тому же не могу ни читать, ни слушать сужденій, основанныхъ или на невжеств, или на пристрастіи: нын многіе, очень, очень обыкновенные наши писаки, желая показать себя знатоками въ общей словесности, въ которой нетолько не прославили именъ своихъ, но родовыя добрыя свои имена помрачили худыми произведеніями, и т, говорю, смютъ называть Княжнина незначущимъ писателемъ — и затвердя немногое ими читанное въ Лагарповомъ Лике, доказываютъ, что Княжнинъ подражалъ Французскимъ сочинителямъ! Дай, Боже, чтобы у насъ боле было такихъ подражателей! тогда бы и въ многихъ своихъ сочинителяхъ нужды не было. Лучше подражать и писать хорошо, нежели выдавать свое собственное и дурное.
Въ статьи о сказкахъ и басняхъ Сочинитель Разсужденія о стихотворств упомяну въ о господин Дмитріев, умолчалъ о господин Крылов, который въ своемъ род также иметъ приятную и привлекательную кисть, вс басни его столь легко имъ написаны, что какъ будто бы не онъ надъ ними трудился, а он сами собой составились. Но почто мн ихъ хвалишь? Стоитъ только сказать, что вс басни г-на Крылова, недавно имъ сочиненныя, многими читателями уже выучены наизусть — вотъ имъ похвала.
Если же Сочинитель Разсужденія о стихотворств имлъ, въ предмет своемъ только то, чтобы сказать о тхъ нашихъ писателяхъ, которые первые по различнымъ родамъ стихотвореній начали писать, то не слдовало бы ему говорить о господин Державин, господин Дмитріев, Хемницер, Богданович, но по лирической поезіи упомянуть об одномъ Ломоносов, по сочиненіямъ сказок и басень сказать о Сумароков. Я согласенъ, что господин Державинъ не только сравнялся съ Ломоносовымъ, но въ иныхъ мстахъ превзошелъ его, и что господинъ Дмитріевъ въ своихъ сказкахъ и басняхъ лучше Сумарокова, однако же Сочинитель Разсужденія невыполнилъ своего предмета въ самой точности, потому что если онъ упомянулъ о двухъ живыхъ нашихъ писателяхъ, то слдовало бы тогда и о нкоторыхъ другихъ сказать, достойныхъ вниманія общества, а и того мене недолженъ забыть покойниковъ. Разв потому только сіе сдлалъ Сочинитель Разсужденія о стихотворств, что одни другихъ ему знакоме?.. Къ тому же не нужно бы, кажется, писавши о словесности, ставитъ имена сочинителей по Адрессъ-календарю.
Что же касается вообще до всего Разсужденія о стихотворств, то я немогу теперь написать къ теб подробныхъ примчаніи, ибо оно еще ненапечатано, однако же замтилъ я, что въ семъ Разсужденіи часто упоминаютъ о такихъ лицахъ, которыя мсто имютъ въ однхъ только задачахъ арифметическихъ: нкто говорилъ, нкто сказалъ, нкто пишетъ — почему трудолюбивому читателю весьма мудрено будетъ длать справки и поврить Сочинителя о стихотворств съ тми учеными, коихъ онъ называетъ словомъ нкто. Замтилъ я также, что въ ономъ Разсужденіи выводится примр о начал сатиры совсмъ не отъ тхъ причинъ, отъ какихъ оная произошла: нкто упалъ, а другой разсмялся, сіе нчто, отъ чего другой разсмялся, произвело будто бы сатиру!… и во всемъ томъ ссылаются на Оксенсширна!… Говоря о сатир, слдовало бы упомянуть о различіи Греческой и Римской сатиры: первая начало свое получила отъ сельскихъ плясокъ въ празднествахъ Бахусовыхъ и іггрывалась на театр подобно комедіи, сатира же Латинская, хотя есть подражаніе Греческой, но вскор, перемна прежнее свое употребленіе, стала писаться стихами въ осмяніе пороковъ. О Греческихъ сатирикахъ прежде есписа бывшихъ никакого свднія неимемъ, Латинскую же сатиру образовалъ первый Луцилій, которому подражали Горацій, Персій, Ювеналъ, обо всемъ етомъ слдовало бы прочесть ученыя диссертація Казаубона, Генсіуса, Спангейма, Дасье, а не одного Оксенсширна, на котораго только Сочинитель о стихотворств и ссылается Оксенсширнъ, извстный по своимъ нравственнымъ разсужденіямъ, некогда не писалъ курса словесности.
Когда сочиненіе сіе напечатается и не будетъ исправлено посл чтенія, то я разсмотрю оное гораздо ближе и вс подробныя мои примчанія не замедлю къ тебе доставить.
Въ то же самое собраніе Бесды было читано: 1) О просвщеніи Россіянъ до 18 столтія, оное весьма сходно со статьями, напечатанными въ Встник Европы (Январь 1806 года. Что сдлано въ Россіи для просвщенія народа и проч.) и въ Новомъ Географическомъ словар (1807 года, Часть V). 2) Героикомическая поэма: Расхищенныя шубы, пснь, 1 я хорошо писана, въ предисловіи къ оной умолчано о нашихъ комическихъ поэмахъ: Паденіе стихотворцевъ, Игрокъ ломбера, Народный пиръ… 3) Посланіе къ Леону, сочиненіе нашей Сафы, двицы Буниной, прекрасно. 5) Монологъ изъ Федры, перевод господина Державина, превосходенъ. 6) О Ручейк не скажу ни слова, потому что у насъ столько появилось ручейковъ, что можно составишь цлое Ледовитое море.
С. Петербургъ.
[Цебриков Р.В.] Письмо к приятелю: (О третьем чтении Беседы любителей русскаго слова в С.Петербурге): [По поводу ‘Разсуждений о стихотворстве’ А.C.Шишкова] / Р.Ц. // Вестн. Европы. — 1811. — Ч.58, N 15. — С.206-220.