Аксаков С. Т.
Аксаков С. Т.
Письмо к издателю ‘Московского Вестника’
<,О значении поэзии Пушкина>,
Письмо к издателю ‘Московского Вестника’
<,О значении поэзии Пушкина>,
КОММЕНТАРИИ
КОММЕНТАРИИ
Письмо к издателю ‘Московского вестника’, Аксаков Сергей Тимофеевич, Год: 1830
Время на прочтение: 3 минут(ы)
**************************************
Аксаков С. Т. Собрание сочинений в 5 т.
М., Правда, 1966, (библиотека ‘Огонек’)
Том 4. — 480 с. — с. 3-222.
OCR: sad369 (15.08.2006).
**************************************
Не для комплимента вам, м. г., а для правды надобно сказать, что журнал ваш всегда был беспристрастнее и умереннее других, должно признаться, что в нынешнем году, говоря об ‘Истории русского народа’, и вы сбились с тону, но только с тону, а сказали чистую правду. Итак, позвольте и теперь поместить в вашем журнале отзыв человека, не принадлежащего ни к одной из партий, разделяющих на разные приходы нашу отечественную словесность.
Всегда уважая необыкновенный талант А. С. Пушкина и восхищаясь его прелестными стихами, с неудовольствием читывал я преувеличенные, безусловные и даже смешные похвалы ему в ‘Сыне отечества’, в ‘Северной пчеле’ и особенно в ‘Московском телеграфе’. Пушкина не разбирали, не хвалили даже, а обожали и предавали анафеме всех варваров, дерзавших восхищаться не всеми его произведениями и находивших в прекрасных стихотворениях его — недостатки!.. Называя Байрона первым поэтом человечества, своего века, ‘Телеграф’ не обинуясь говаривал: Байрон, Пушкин и пр. И что же теперь?.. Если неумеренные похвалы возбуждали неудовольствие в людях умеренных, какое же негодование должны произвести в них явные притязания оскорбить, унизить всякими, даже нелитературными средствами, того же самого поэта, перед которым те же раболепные журналы весьма недавно — пресмыкались во прахе? Разве Пушкина можно ставить в ряд с его последователями, хотя бы и хорошими стихотворцами? Он имеет такого рода достоинство, какого не имел еще ни один русский поэт-стихотворец: силу и точность в изображениях не только видимых предметов, но и мгновенных движений души человеческой, свою особенную чувствительность, сопровождаемую горькою усмешкою… Многие стихи его, огненными чертами врезанные в душу читателей, сделались народным достоянием! Об искусстве составления стихов я уже не говорю.
Многие скажут: ‘Зачем узнавать Пушкина в пародиях? Зачем относить к нему разные намеки? Он выше их…’ Милостивые государи, узнавать — не значит признавать обвинения и клеветы справедливыми! Но не узнать нельзя… Мудрено ли подделаться к наружной форме, употребя карикатурно и слова и выражения поэта?..
Есть и другие журналы, впрочем достойные уважения, в которых разбирали Пушкина или с пустыми привязками, или с излишним ожесточением. Последнее тем прискорбнее, что встречалось в рецензиях критика, по-видимому имеющего обширные познания не только в своей, но в древних и новейших иностранных литературах, мысли которого по большей части свежи и глубоки. Я уверен, что он отдает полную справедливость Пушкину и что только нелепые похвалы и вредное для словесности направление его последователей, вместе с строгим образом мыслей самого критика о некоторых предметах, увлекли его в излишество… {Это говорилось о Н. И. Надеждине, в грубых критиках которого всегда было много и дельного, впоследствии он сознавался мне не один раз, что был неправ перед Пушкиным. (Позднейшей примечание С. А.).}
При нынешнем странном и запутанном положении литературных мнений не должно молчать. Пусть публика знает, что многие, или, лучше сказать, все благомыслящие люди радуются, например, отпадению ‘Телеграфа’ и ‘Северной пчелы’ от так называемых знаменитых друзей и их приверженцев, ибо все они более или менее известны своими дарованиями и талантами. Похвалы вышесказанных журналов — пятнали славу их!.. и да погибнет навсегда прозвище знаменитых друзей, не в добрый час данное им в ‘Сыне отечества’. Круг людей, которых славит ‘Телеграф’ и ‘Северная пчела’, до того уменьшился, что им приходится хвалить — только друг друга, брань их — есть уже право на уважение просвещенного общества. Прежде ‘Телеграф’ нападал на литераторов, не пользующихся громкою славою, и на людей ученых (последнее весьма понятно), теперь он напал, или, приличнее сказать, кинулся, на все отличные таланты и на всех, совершивших уже свое литературное поприще, не в шутку знаменитых и заслуженных корифеев нашей словесности… В добрый час!.. Но под каким медным щитом {Вместо слова ‘щитом’ стояло ‘лбом’, но издателю показалось это уже слишком резко. (Позднейшее примечание С. А.).} укроется он от клейма общественного мнения?..
1830 года.
Впервые: ‘Московский вестник’, 1830, No 6, стр. 201-204, за подписью: А. Перепечатано в книге ‘Разные сочинения С. Аксакова’ (М. 1858), в ‘Приложениях’, стр. 405-408. Печатается по тексту этого издания. В журнальном тексте статья помечена датой: ‘1830, марта 23’.
Стр. 111. …прозвище ‘знаменитых друзей’ — Ксенофонт Полевой в своих ‘Записках о жизни и сочинениях Н. А. Полевого’ так объясняет происхождение этого ‘прозвища’: ‘Слова знаменитые друзья, или просто: знаменитые, на условном тогдашнем языке имели особенное значение и произошли вот каким образом. В 1821 г. Н. И. Греч издавал ‘Сын отечества’ вместе с Воейковым… Воейков переселился в Петербург и при посредничестве друзей умел сделаться товарищем Н. И. Греча… Воейков, сделавшись соиздателем ‘Сына отечества’, выпрашивал у Жуковского, Пушкина, князя Вяземского и других известных писателей стихотворения для печатания в журнале, где в то же время завел войну с ‘Вестником Европы’, и когда этот журнал на своем наречии объявил однажды, что какой-то журнал взял на откуп всех стихотворцев, Воейков с сладкою улыбкой отвечал: ‘Жалеем о несчастном журнале, а мы можем похвалиться, что наши знаменитые друзья украшают наш журнал своими бесподобными сочинениями’. Это произвело общий взрыв насмешек и негодования, потому, что Воейкова не любили, да он же оскорбил общее мнение, назвав своими друзьями знаменитых писателей, которые давали в журнал стихи свои не из дружбы к нему… Название знаменитых друзей и просто знаменитых стало смешным и сделалось вовсе не лестным эпитетом. Ближе всего означали этим словом писателей бездарных или с маленьким дарованием, причислявших себя без всяких прав к литературным аристократам’ (‘Николай Полевой. Материалы по истории русской литературы’ <,Л. 1934>,, стр. 153-154).