Письмо изъ Японіи къ Г-ну Коцебу отъ его сына (*).
*) Г. Коцебу иметъ двухъ сыновей, которые вмст съ Россійскою экспедиціею предприняли путешествіе около свта. Письмо писано 1805 года.
(Съ Нмецкаго.)
‘Встникъ Европы’. Часть XXVII, No 12, 1806
Письмо из Японии к г-ну Коцебу от его сына, Коцебу Август, Год: 1805
Время на прочтение: 10 минут(ы)
Прежде нежели представлю вамъ, любезнйшій батюшка, журналъ свой, примите благосклонно нсколько сухихъ отрывковъ. О! еслибъ я могъ новой, удивительной свтъ сей описать съ такою живостію, съ какою силою дйствуютъ на меня здшніе предметы, то мое письмо врно не навело бы вамъ скуки. Здсь все такъ ново для меня, все такую странную иметъ физіогномію, все такъ непохоже на предметы, которые мы привыкли видть въ Европ, что по невол воображаешь себя дйствующимъ лицемъ въ Тысяча одной ночи.
Переплывъ узкія ворота надъ песчаною млью, мы вошли въ пристань Нангазаки, которая мало по малу становится пространне. Дале плывучи вдоль берега, съ котораго высокія горы бросаютъ на море тнь свою, мы приближились къ одному острову, или лучше сказать къ окруженной водою гор Така Яма, то есть бамбуковой. Христіянскіе Священники, принесшіе сюда смена вры, во время гоненія, перенесли гору сію на море.
Чмъ дале мы плыли, тмъ прекрасне казался видъ Нангазаки и его окрестностей. Тамъ, гд пристань иметъ самую большую широту, стоитъ городъ, въ вид полумсяца, на низкомъ берегу, окруженный горами не высокими, но крутыми и зелеными отъ подошвы до вершины. Великолпные, или по крайней мр пестрые, храмы возвышаются на холмахъ и отлогостяхъ, посреди высокихъ насыпей и садовъ. За ними видно безчисленное множество надгробныхъ памятниковъ. Тучныя, воздланныя поля веселятъ взоры, все такъ пріятно, что и не кружась нсколько мсяцовъ на мор, можно чувствовать цну сего зрлища.
Вдоль берега видно множество грозныхъ бастіоновъ, которые однакожь походятъ на трусливыхъ храбрецовъ, ибо на нихъ нтъ пушекъ. Близь самаго города стоятъ два Императорскіе караула, одинъ прошивъ другаго, изъ которыхъ въ каждомъ по нскольку сотенъ солдатъ. Мы отдали имъ честь пушечными выстрлами, они отвчали взаимнымъ поздравленіемъ, выставивъ нсколько красныхъ лохмотьевъ,
Нангазаки стоитъ на открытомъ мст, и омывается тремя рчками, выходящими изъ горъ сосдственныхъ. Иногда въ нихъ недостаетъ воды для напоенія полей, на которыхъ растетъ сарачинское пшено, иногда отъ дождей прибавляется къ нимъ столько воды, что обывательскіе домы становятся жертвою разлитія. Множество дурныхъ мостовъ построено на сихъ рчкахъ. Улицы, которыхъ боле осмидесяти, коротки, узки, кривы и почти вс лежатъ на косогорахъ. Домы выстроены довольно хорошо объ одномъ жиль и почти вс на одинъ образецъ, оконницы бумажныя, стны внутри обиты грубою матеріею, комнаты раздлены ширмами, и убраны не богато. Въ город и его окрестностяхъ считается боле 60 храмовъ, въ нихъ жители молятся, а въ садахъ, ко храмамъ принадлежащихъ, гуляютъ.
Ками — если не ошибаюсь — старшій идолъ, вышелъ уже изъ моды, ибо иметъ теперь не боле пяти храмовъ: напротивъ того чужіе, заморскіе боги прославляются въ пятидесяти божницахъ! Не правда ли, батюшка, что люди отъ натуры получили склонность своему предпочитать чужое? Рчь идетъ не объ одномъ плать, не объ однихъ людяхъ, но и о богахъ. Что длается въ Европ, то и въ Японіи, и везд.
Описывать ли наружность сихъ храмовъ? — Я пытался сдлать это въ своихъ дневныхъ запискахъ, но образъ ихъ такъ не ясно напечатллся въ моей памяти, что лучше хочу пощадить васъ отъ скучнаго чтенія, и оставлю трудную работу сію одному изъ опытнйшихъ моихъ спутниковъ. Повторю только, что окрестности храмовъ, сооруженныхъ за городомъ на холмахъ, плнительны, что къ нимъ восходятъ по прекраснымъ лсницамъ въ алеяхъ, и что съ вершины холмовъ виднъ городъ, пристань и окрестности. Зрлище восхитительное! Удивляюсь, почему вс Яммабосы — такъ называются горные жрецы — не сдлаются Стихотворцами.
Теперь дозвольте мн отъ священныхъ мстъ перейти къ оскверненнымъ. Въ этомъ слдую примру здшнихъ жителей, которые изъ храмовъ спускаются въ городъ и прямо идутъ въ предмстіе, называемое Казіемассъ, или обиталище нимфъ веселія. Въ низкихъ домикахъ, занимающихъ дв улицы, гнздятся сіи животныя. Случай, которой приводитъ ихъ къ гнусному ремеслу, еще безчестне жизни, ими провождаемой, корыстолюбивые родители продаютъ дтей своихъ на десятомъ, или двенадцатомъ году. Не думаете ли, что они не знаютъ, какая судьба ожидаетъ дочерей ихъ? совсмъ напротивъ. Женщины, отправляющія сію ненавистную торговлю, набираютъ бдныхъ дтей столько, сколько помстить у себя могутъ, — иногда до тридцати. Несчастныя жертвы распутства живутъ въ опрятныхъ комнатахъ, учатся танцованью, музык и другимъ пріятнымъ искуствамъ, ихъ одваютъ пышно, съ большими или меньшими издержками, смотря потому, щедро или скупо природа одарила ихъ красотою. Большая часть изъ нихъ отличается пригожствомъ. Но — увы! весна скоро проходитъ, осень приноситъ недостатокъ, зима — отчаяніе, устарвшія прелестницы проводятъ ночи въ палаткахъ, разбитыхъ передъ домомъ на улиц, и угощаютъ мимоходящихъ простолюдиновъ. Иногда и молодыхъ, въ наказаніе за какой, нибудь проступокъ, посылаютъ въ палатки. Поврите ли? сіи явныя нарушительницы законовъ благонравія не рдко выходятъ замужъ, и почитаются честными женщинами! — Товарищи смются моему удивленію, и говорятъ, что у насъ въ Европ бываетъ еще хуже. Въ Нангазаки сей обычай основанъ на причин, достойной похвалы. Чмъ виноваты бдныя двки, проданныя своими родителями? не отъ нихъ зависитъ избрать родъ жизни, къ которому готовятъ ихъ съ дтства. Но у насъ — какъ увряютъ, ибо я, слава Богу, еще не обогатился такими опытами! — у насъ обыкновенно суетность, сладострастіе, легкомысліе толкаютъ жертвъ своихъ на скользкой путь, которой однакожь часто приводитъ ихъ къ объятіямъ какого нибудь простяка, и если онъ богатъ, силенъ, — то никогда не бываетъ недостатка въ другихъ простякахъ, которые не считаютъ за грхъ уважать его супругу. Впрочемъ, я на это не досадую, хочу только, чтобъ она вела себя такъ, какъ прилично честной женщин. — Содержательницы такихъ домовъ страннопріимства, изъ которыхъ многія очень богаты, здсь у всхъ въ презрніи, ихъ вообще называютъ катзамау, то есть бабками дьявола. Он причислены къ цеху зазорныхъ людей, которые въ Японіи обязаны исполнять уголовные приговоры, въ такихъ случаяхъ сіи женщины равнымъ образомъ должны посылать и своихъ работниковъ.
Я слишкомъ долго говорилъ о пригожихъ гршницахъ. Боюсь, чтобъ вы не подумали, что я не одно только состраданіе къ нимъ чувствую. Поворотимъ въ другую улицу, которая ведетъ къ средин города и — въ адъ, городская тюрьма называется здсь гокуя, то есть адомъ, и очень справедливо! въ ней множество клтокъ, большихъ и малыхъ, хорошихъ и дурныхъ, соотвтствующихъ вин, а можетъ быть богатству и знатности преступниковъ, которыхъ рдко бываетъ мене ста, хотя мечь правосудія никогда не отдыхаетъ. Одно мсто назначено для пытокъ, другое — для скрытной казни. Я съ трепетомъ спросилъ переводчика, что онъ подъ симъ разуметъ, онъ, также съ трепетомъ, отвчалъ мн, что здсь сживаютъ съ рукъ такихъ людей, которыхъ двать некуда. Нашъ доброй Э., стоявшій подл меня и замчавшій мои движенія, опять пошутилъ надъ моею чувствительностію, и повторилъ обыкновенной припвъ свой: ‘c’est tout comme chez nous! и здсь то же, что у насъ въ Европ!’ — Нтъ! — я не знаю, что длается въ другихъ земляхъ Европы, но увренъ, что онъ думалъ не о нашемъ любезнйшемъ Отечеств, гд царствуетъ АЛЕКСАНДРЪ, Другъ людей, тамъ нтъ ни пытокъ, ни скрытныхъ казней.
Не знаю, не охотне ли согласился бы я находиться въ числ мертвыхъ въ аду города Нангазаки, нежели между живыми, ибо симъ послднимъ едва ли не хуже, чмъ первымъ. Ихъ принуждаютъ цлой день безъ отдыху прясть шерсть и конопель, или плести цыновки, кормятъ дурнымъ сарачинскимъ пшеномъ, и едва ли разъ шесть, въ году выпускаютъ ихъ гулять по тсной площади внутри темничной ограды. Иногда дозволяютъ имъ для освженія купаться въ вырытой большой ям. Какъ ни люблю я купанье, однакожь никогда не согласился бы освжаться въ сей отвратительной луж.
Теперь скажу вамъ нсколько словъ о жителяхъ Нангазаки. Вошедши въ городъ, съ перваго разу можно подумать, что онъ населенъ только нищими и собаками, одни безпрестанно кричатъ, другіе воютъ. Мудрено ршить, кто изъ нихъ безстыднй. Нкоторая часть нищихъ состоитъ изъ монаховъ и монахинь, которые сотнями ходятъ по извстнымъ улицамъ, носятъ рзныя изображенія, звонятъ въ колокольчики, и разными другими способами стараются возбудить состраданіе въ мимоходящихъ. Они одты въ черное платье, имютъ остриженныя головы, и добровольно изрекаютъ обтъ всегдашней нищеты. Собаки не имютъ нужды безпокоить прохожихъ, потому что ихъ кормятъ и берегутъ такъ, какъ Турки своихъ кошекъ, даже строятъ для нихъ на каждой улиц по одной конурк, въ которыхъ больныя и старыя собаки живутъ до своей смерти. Умершихъ старыхъ собакъ погребаютъ на горахъ, съ наблюденіемъ извстныхъ обрядовъ. Прежде сего собаки пользовались еще большимъ уваженіемъ, примръ тому данъ былъ отъ самаго Государя, которой родился подъ знакомъ Пса. Сіи животныя могли кусать всякаго, кто имъ не нравился, и горе прохожему, которой осмлился бы поднять на нихъ палку! Одинъ только палачь имлъ право ихъ наказывать, предварительно испросивъ дозволеніе отъ правительства. Нын это не наблюдается, мн самому случалось обороняться.
Кром нищихъ, собакъ и двокъ въ Нангазаки находится множество млочныхъ торгашей и ремесленниковъ, по большой части голодныхъ, впалыя щеки и глаза служатъ тому доказательствомъ. Прибавьте къ тому людей, торгующихъ състными припасами, матросовъ, Китайцевъ, жрецовъ, полицейскихъ служителей, и вообразите себ, какою пестрою смсью наполнены тсныя улицы. Надобно зажать уши, чтобъ не оглохнуть отъ шуму. Въ одномъ мст торгашь предлагаетъ свой товаръ, въ другомъ ремесленникъ свое рукодлье, въ третьемъ садовникъ свои плоды, тамъ крестьянинъ свое дерево, здсь стрлокъ свою дичь, въ то же время сторожа стучатъ палками, монахи читаютъ молитвы, собаки лаютъ и воютъ. Это еще не все. Если человкъ умираетъ, или умеръ, — то родственники его и жрецы страшными голосами поютъ при колокольномъ звон. Если, по несчастію, къ тому еще случится Китайцамъ отправлять торжественное шествіе во храмъ съ ихъ идолами, то звукъ трубъ и бубенъ, соединясь съ общимъ шумомъ, производитъ музыку, совершенно адскую.
Въ пристани мене шуму, однакожь и тамъ не пролежишь на койк. Не жалуюсь на крикъ матросовъ, ибо я привыкъ къ нему, но ревъ ночныхъ сторожей и вопли Китайцевъ, сожигающихъ по ночамъ бумагу — нестерпимы.
Здсь дятъ довольно хорошо, хотя лакомые Европейцы во многомъ находятъ недостатокъ, а особливо въ приготовленіи. Прекрасныхъ плодовъ, овощей, дичи, рыбы, раковъ — весьма много. Я никакъ не могъ привыкнуть къ напитку, длаемому изъ сарачинскаго пшена, и предпочитаю ему чистую воду, текущую изъ горы Татты. Это и не удивительно: всякой мореходецъ дорожитъ свжею водою.
Въ старину Португальны играли здсь важную роль. Кротостію и смиреніемъ они пріобрли себ благосклонность знатныхъ и любовь простолюдиновъ. Но кротость и смиреніе суть такія добродтели, которыя исполняются Католическимъ Духовенствомъ только до времени, скоро спадаетъ съ нихъ личина. Португальцы накопили сокровища — и возгордились. Одинъ знатной чиновникъ Японской халъ къ Императору, на дорог встртился съ нимъ Португальской Священникъ, которой, вопреки старинному обыкновенію здшней земли, не почелъ нужнымъ выдти изъ своихъ носилокъ. Оскорбленный такою неучтивостью Японецъ донесъ о томъ Императору, представя, что сіи чужестранцы сушь люди опасные. Маловажное произшествіе подало поводъ къ гоненію на Христіянъ въ Японскомъ Государстяв, и даже къ истребленію ихъ.
Надобно признаться, что обряды Японской религіи весьма занимательны. За нсколько дней передъ симъ въ нашемъ присутствіи совершалось празднованіе въ честь Сувы, бога покровительствующаго Нангазаки. Вмсто проповди представлено было театральное дйствіе. Постараюсь описать его, какъ могу. Многаго я не понялъ, хотя и спрашивалъ, что оно значило, можетъ быть нкоторыя обыкновенія дйствительно не значатъ ничего, или покрайней мр никто уже не помнитъ, къ чему он относятся. За нсколько дней передъ праздникомъ отправленъ какой-то дурацкой торжественной ходъ. Впереди вели двухъ тощихъ лошадей, которыхъ хозяиномъ стыдился бы назваться послдній изъ нашихъ извощиковъ. За ними несли множество пестрыхъ знаменъ и разныя древности: позолоченное копье, жезлъ съ привязаннымъ къ нему пучкомъ нарзаной блой бумаги, и пару тяжелыхъ гигантскихъ сапоговъ. Потомъ слдовали ящики для собиранія милостыни, и пышные, поддерживаемые на шестахъ, наметы, въ которыхъ живутъ Японскіе идолы. Наметы сіи имютъ фигуру осмиугольную, края позолоченные, къ каждому прившены металлическія зеркала, и къ верхушк каждаго прикрпленъ золотой журавль. Потомъ несли два деревянные стула, употребляемые при Двор Японскаго Папы, дале, опять вели пару живыхъ лошадиныхъ скелетовъ, жрецы и народъ заключали шествіе.
Въ такомъ порядк пришли къ одному изъ главнйшихъ храмовъ, стоящему на гор Титт, на которую ведетъ прекрасная лстница о нсколькихъ сотняхъ ступеней. Внутренность ограды украшена статуями и картинами, къ которымъ набожные люди имютъ великое уваженіе, и которыя вообще отъ всхъ жителей почитаются мастерскими произведеніями. Вы можете судить объ ихъ изяществ, взглянувъ на ящики, привозимые съ чаемъ изъ Китая.
Когда вся процессія остановилась въ надлежащемъ порядк, явились четыре Депутата Губернаторскіе, передъ ними несли двадцать копей съ пестрыми разввающимися пучками перьевъ. Вс сіи господа, съ важностію умывъ руки въ тазу, вошли во внутренность храма. Что они тамъ длали — я не знаю, но сказывали мн, будто пили дурной напитокъ изъ сарачинскаго пшена, въ память своихъ бдныхъ предковъ. Мн пріятно, если въ самомъ дл гордые Японцы воспоминаютъ о прежней своей бдности.
Какъ часто жаллъ я, для чего васъ нее было со мною, когда представляли здсь драму и балеты! — Сія процессія уже не походила на ту, о которой упомянуто выше. Вмсто негодныхъ клячь, шествіе открыто великолпнымъ зонтикомъ, на которомъ большими буквами написано имя улицы, пожертвовавшей издержками для праздника. Не нужно сказывать, что жрецы даютъ пышныя зрлища на чужія деньги, они увряютъ простодушныхъ людей, что весьма спасительно расточать имніе на дла, столь богоугодныя, слдственно никогда не бываетъ недостатка въ проступкахъ, которые стараются одни другихъ превзойти въ пышности. — Вокругъ зонтика шли переряженные музыканты, одни играли на флейтахъ, другіе били въ маленькія бубны, третьи пли. Увряю васъ, что сія проклятая музыка можетъ нравиться только Японскимъ идоламъ. За музыкантами несли театральныя машины и декорація. Потомъ показались актеры въ богатомъ убор, и танцовщики, послдніе, идучи, медленно танцовали. Шествіе заключали городскіе жители въ праздничномъ плать, по два въ рядъ, подл каждаго слуга шелъ со стуломъ.
На двор храма, гд надлежало быть зрлищу, вс заняли мста свои, по чину и званію. На верхней лавк сли два настоятеля храма въ черномъ одяніи подъ покрывалами, держа по одной короткой палк. Нсколько ниже, помстились четыре жреца, въ бломъ плать и въ черныхъ шапкахъ. Еще ниже на послдней лавк, заняли мста прочія духовныя особы въ блыхъ вылощенныхъ гранодерскихъ шапкахъ. За нами чужестранцами присматривали, но не длали намъ никакого принужденія. Мы протснились впередъ, и смотрли стоя, ибо никто не пригласилъ насъ къ себ на лавку. Полицейскіе служители наблюдали за порядкомъ.
Среди двора сооруженъ театръ, на которомъ, вмсто нашихъ кулисъ, поставлены были разныя декораціи, довольно хорошо намалеванныя. Домы, сады, колодези, мосты, горы, лса, все было такъ представлено, что глаза обманывались. Зрлище перемнялось очень скоро, и машины дйствовали исправне, нежели на нашихъ театрахъ. Актеровъ и актрисъ я насчиталъ до двенадцати. Послднія взяты изъ улицъ веселія, о которыхъ писано выше, актеры же набраны изъ молодыхъ мущинъ той улицы, которая на свой счетъ сдлала зонтикъ. Слдственно, здсь господствуетъ предразсудокъ, нкогда бывшій у насъ въ Европ, а именно, что женщинамъ безчестно играть комедіи, а мущинамъ ни мало. — Великолпныя платья нарочно сшиты для сего случая, ибо здсь почитается за стыдъ на зрлищахъ показывать что-нибудь не новое.
Содержаніемъ драмы была героическая любовная исторія въ стихахъ, перерываемая хорами и балетами, если я что нибудь понялъ, за то обязанъ благодарить значительной игр актеровъ. Два Принца, братья, ссорились за престолъ. и за любовницу, которая лишена жизни, думаю, по приказанію матери Принцевъ. — Содержаніе театральныхъ представленій обыкновенно берется изъ отечественной древней исторіи, это, по моему мннію, весьма похвально. Если бъ у насъ принято было сіе обыкновеніе, то каждой безъ труда могъ бы узнавать произшествія, случившіяся съ нашими предками. — Между прочими были сцены трагическія, въ которыхъ актеры громко выли и сильно размахивали руками. Игра дйствовала на зрителей, я видлъ, какъ у многихъ на глазахъ блистали слезы. Странно, что во время печальнйшаго дйствія внезапно являлся шутъ, и смшилъ публику арлекинскими кривляньями. Ни въ актерахъ, ни въ танцовщикахъ не примтно было замшатаельства, и казалось, будто игра театральная составляла все ихъ упражненіе. Дйствіе продолжалось около двухъ часовъ, и окончилось передъ полуднемъ. Настоятели храма, вставши съ мстъ своихъ, важно подошли къ Губернаторскимъ Депутатамъ, и поблагодарили ихъ за удостоеніе зрлища своимъ присутствіемъ. Процессія началась въ прежнемъ порядк, и зрители разошлись по домамъ своимъ.
Сего дня за столомъ одинъ изъ нашихъ спутниковъ сдлалъ замчаніе, что у насъ мало обращаютъ вниманія на странствующихъ комедіянтовъ, которыхъ можно бы съ пользою употребить для просвщенія черни.
Я хотлъ бы еще разсказать вамъ о многихъ странныхъ обыкновеніяхъ, но любопытство мое занято такимъ множествомъ предметовъ, что не остается времени для описаній. — Японцы весьма страннымъ образомъ лчатъ людей отъ боли въ желудк. Взявъ тонкую острую иглу, золотую или серебряную, прокалываютъ ею брюхо съ помощію молотка, которымъ бьютъ по игл, какъ мы вколачиваемъ гвозди въ стну. Не понятно для меня, какъ больные отъ сей мучительной операціи не лишаются жизни, а еще удивительне, что они въ самомъ дл, получаютъ скорое облегченіе. Я слыхалъ, что у насъ въ деревняхъ иногда лчатъ такимъ образомъ скотину, однакожь человкъ не скотина — по крайней мр: не всегда на нее походитъ. Искуство длать лчебныя иглы еще трудне, нежели вколачивать ихъ въ тло. На нихъ употребляется чистйщее золото или серебро, которымъ надлежитъ дать чрезвычайную твердость. Безъ, особенннаго дозволенія отъ Императора никто не можетъ длать лчебныхъ иголокъ.
Японцы любятъ героическія врачеванія. На одно изъ нихъ я не могъ смотрть безъ ужаса, хотя и увряютъ меня, что оно не причиняетъ великой боли, и что въ Европ иногда употребляется. Взявъ связку сухаго чернобыльника, крутятъ до тхъ поръ, пока онъ не сдлается мягкимъ, подобно шерсти, потомъ кладутъ его больному на голое тло — и зажигаютъ. Чернобыльникъ горитъ медленно и ясно, — изъ чего заключаю, что опытъ требуетъ не малаго терпнія. Сей способъ лченія называется мокса, изъ него длаютъ здсь такое злоупотребленіе, какое нкогда было въ Европ изъ кровопусканія, Многіе жители каждой мсяцъ лчатся моксою, для предотвращенія болзней. Мн случилось видть на улиц одного молодаго человка, которой для забавы сжегъ на тл своемъ небольшую связку чернобыльника.
Здшніе городскіе врачи увряютъ, что мокса помогаетъ отъ всхъ болзней, а особливо отъ подагры. Обыкновенно жгутъ чернобыльникъ на становой кости, или около почекъ, отъ того спина у Японца всегда кажется сченою розгами. Мода требуетъ почти ежеминутно сбрасывать верхнее платье, если оно мшаетъ что-нибудь длать, слдственно всегда можно видть слды ненавистной моксы не только у мущинъ, но и у женщинъ. Для успха въ лченіи, надобно чтобъ рана отъ обожженія загноилась, еслижь она сама собою заживаетъ, то прикладываютъ лукъ, чтобъ разтравить ее. Теперь представьте себ пригожую, полуобнаженную женщину, съ гноящимися ранами, и въ добавокъ съ отвратительнымъ запахомъ луку! — Японцы, впрочемъ не очень сострадательные къ заключенымъ въ тюрьму своимъ одноземцамъ, не смютъ лишать ихъ удовольствія пользоваться моксою. Важнйшій преступникъ, обремененный цпями, свободно можетъ жечь свое тло, когда ни захочетъ, и въ этомъ ему не льзя отказывать,
Надобно окончить, завтра отправятся наши письма. Если я не сказалъ вамъ ничего новаго, или если старое разсказалъ дурно, то простите молодому человку, которому все кажется новымъ, и которой, плавая по морямъ, не иметъ случая упражняться въ слогъ повствовательномъ. И проч.