Письмо Д. А. Кропотова, Аксаков Иван Сергеевич, Год: 1863 читать онлайн, скачать электронную книгу fb2, pdf бесплатно

Время на прочтение: 8 минут(ы)

‘День’ И. С. Аксакова: История славянофильской газеты: Исследования. Материалы. Постатейная роспись

СПб.: ООО ‘Издательство ‘Росток», 2017. — Ч. 1. (Славянофильский архив, Кн. 5).

ПИСЬМО Д. А. КРОПОТОВА ОТ 28 МАЯ 1863 г.

Публикация А. П. Дмитриева

Дмитрий Андреевич Кропотов (1817—1875) — полковник, военный писатель. Сын писателя А. Ф. Кропотова. Учился в 1-м Кадетском корпусе, был там дежурным офицером и преподавателем, умер в чине генерал-майора. Служил помощником военного цензора, редактировал журнал ‘Чтение для Солдат’, его статьи и рецензии публиковались в журнале ‘Отечественные Записки’, ‘Военном энциклопедическом лексиконе’. Отдельно напечатаны: ‘Записка об издании географического атласа древней России’ (СПб., 1862) и ‘Жизнь графа M. H. Муравьева в связи с событиями его времени’ (СПб., 1874). Последнее сочинение, доведенное лишь до начала 1830-х гг., связано с изучением Кропотовым истории Северо-Западного края, на что его подвигли польские события 1863—1864 гг. В ходе этих занятий он вступил в ученые сношения с А. Ф. Гильфердингом, М. О. Кояловичем и др.

Публикуемое нами письмо к Аксакову автор не предназначал для печати, да оно, скорее всего, и не было бы напечатано потому, что содержит излишне жесткую, придирчивую и язвительную оценку известного заявления московских студентов по поводу Польского мятежа. Заявление же это было чрезвычайно дорого редактору ‘Дня’: в последующих номерах газеты регулярно сообщалось, сколько еще студентов (не только из Москвы) присоединили свои подписи к тем двумстам, что появились под заявлением изначально.

Впоследствии в газете Аксакова появилась одна только заметка Кропотова — ‘О новом Новогрудском братстве’ (День. 1864.1 февр. No 5. С. 20. (Областной отдел)), касающаяся общественной жизни Гродненской губернии.

А. А. КРОПОТОВ — И. С. АКСАКОВУ
Санкт-Петербург, 28 мая 1863 г.

Милостивый Государь
Иван Сергеевич.

В 20<-м> нумере ‘Дня’ было пророчество о грядущем заявлении студентов Московск<ого> Унив<ерситета>,¹ а в 21-м оно уже и явилось.² Нельзя не порадоваться, что наша русская молодежь наконец сознала необходимость высказаться по поводу польских домогательств, но приятнее было бы нам, русским, видеть большую ясность и цельность убеждений. А этой-то цельности взглядов на польское дело и нет в заявлении. Если нам свят завет нашей истории и если мы уважаем исторические принципы русского народа, то как же можно обвинять в то же время нашу историю, чистую и непорочную, в неправде нашей относительно Польши?³ Для нас это оскорбление русского прошедшего составляет загадку. Что это такое? Уже не намек ли на раздел Польши? Неужто громадное, хотя неизбежное и невольное благодеяние для Западной России приобрело в Москве славу неправды? Неужели, по программе Герцена, нам следует раскаиваться в освобождении истерзанной и избичеванной Литвы от безнравственного польского ига? Разложение Польши совершилось бы само собою, без русского вмешательства и за несколько лет ранее 1772 г., если б не был послан Кречетников⁴ для прекращения Уманской резни⁵ и предания малороссиян в руки поляков на бессудные Львовские казни.⁶ История, без сомнения, разъяснит наше благодетельное влияние на судьбу польского народа. Она докажет, что Полъска была красна рущизною, как гласит надпись на 1-м издании Литовского Статута.⁷ Она докажет, что без русской крови не была бы спасена Собеским Вена.⁸ История разъяснит, что Польша никогда не имела конституции в смысле уложения, определяющего равномерные права для всех сословий в государстве. Польские Статуты и сеймовые постановления давали права только шляхетству и духовенству, для ограждения же гражданских прав кметов⁹ и остальных сословий они не представляли даже паутинной гарантии. Таким образом, в последнее время существования Речи Посполитой любой пан мог казнить кмета, заплатив пени 10 злотых (2 р. 25 коп.), тогда как по Литовскому Статуту за убиение бобрового пса полагался штраф в 3 рубля. Понятно, что при подобных правах панство имело в своих руках безграничные средства эксплуатировать своих крестьян. Скажите же теперь, при существовании такого чудовищного права над жизнию сограждан, какая могла быть конституция? Право панов над жизнию кметов уничтожено на Радомском съезде 1767 г. по настоянию Репнина¹⁰ — об этом упоминает даже один из бессовестнейших писателей — Рюльер.¹¹ — Может быть, неправдой названо воссоединение унии?¹² Но кому же неизвестно, что эта маскарадная религия в действительности была или насилием, или насмешкой над совестью патриархального западнорусского народа? Кто же не знает, прочитав десяток страничек западнорусских актов, что иезуиты-миссионеры католичества не стеснялись никакими средствами для обращения и что инквизиция появилась в Литве за 43 года прежде, чем в Испании, которую обыкновенно считают колыбелью ее? Неужели уния — этот криминальный подлог в пользу католичества — встретила ныне сочувствие молодежи и уничтожение ее сделалось неправдой} Или подобное обвинение нашего прошлого возбуждено отобранием имений от католического духовенства? Но каким же образом чуждое в государстве духовенство будет пользоваться таким правом, какого не имеет даже и господствующее? Во всех государствах подобная мера была найдена необходимою. Обширность имений католического духовенства, приобретаемых разными кознями и обманами, на счет суеверия, ежегодно увеличивалась, так что бискуп на Жмуди имел ежегодного доходу до 300 000 дукатов. Нужно быть в Польше и обращаться в кругу католического духовенства, чтоб оценить этих эмиссаров безнравственности, раздора и самой тупой нетерпимости. Отобрание имений равносильно отобранию ножа из рук убийцы. Разве это неправда? Повторяю, прочитав заявление, я растерялся в догадках относительно русских неправд. Не понимаю ни цели, ни значения подобной оговорки. Многие должны будут объяснять ее недостатком гражданского мужества не только покончить с Герценом, но даже и с идеями о России, внушенными Западной Европе польско-католической пропагандой. Ведь Герцен уж не раз напевал встать на коленки перед мучениками-поляками и попросить у них прощения. Но так или иначе, а в заявлении нет цельности и единства, а единство есть сила. Разве сознание в русской неправде, торжественно обнародованное ученою молодежью, составляющею надежду России, — не равносильно одобрению теперешнего Польского восстания? Вообще, вкус этого позднего заявления изменился от бочки дегтю, налитого во 2-й пункт. В ложке меду московских студентов никто не сомневался. Разумеется, следует их похвалить, что наконец-то они разрешились маленьким, скромным бунтишкой против такого авторитета, как Герцен и братия, ну и это хорошо за неимением лучшего. По крайней мере мы, русские, теперь уверены, что московские студенты, может быть, и не присоединятся к повстанцам. Ну и это хорошо. Слава и тому, кто был повивальной бабкой при этом разрешении ученого патриотизма. Нельзя также не обратить внимание на заявленную в 1-м пункте {Слова: в 1-м пункте — вписаны над строкой.} дороговизну крови наших братьев.¹³ Приятно видеть, что хоть на эту жидкость поднялся теперь курс в московском патриотизме будущей ученой России. Ну, а кровь-то отцов и дедов наших, которою залита вся Польша и Западная Россия, — неужто она не имеет никакой цены и проливалась она за неправду} Да и как же это случилось, что нам свят завет нашей истории, а между тем мы не отрицаем той доли неправды, которая могла быть относительно Польши и с нашей стороны. Как же это так: в одно и то же время вера в святость завета нашей истории и уверенность в прошедшей нашей неправде? Воля Ваша, Иван Сергеевич, а в этом заявлении есть что-то сомнительное: противоречие есть и многое недельно. Александр Иванович,¹⁴ прогуливаясь в Реженс-парке,¹⁵скажет испуганному Тхоржевскому:¹⁶ ‘Шалят московские студенты, ну да это ничего, так, это пройдет, это Аксаков там накуролесил, а может быть, и Катков пакостит. Впрочем, дурного я ничего не вижу: заметили, во 2-м пункте что сказано: они сознаются, что дело их неправое, — это ничем не хуже статьи во ‘Времени’: ‘Роковое дело’.¹⁷ Московский Елагин,¹⁸ хотя и не присылает по мне статей, но пишет сообразно данному мною направлению, разумеется в примирительном духе, а иначе Ценсура не позволит. Ну, да это все там и знают. Ну, а московские студенты — народ горячий, нельзя же им тянуть открыто польскую руку. Все пишут адресы, ну и они тоже заявили — Вы сами видите что… Гораздо хуже там есть — это Коялович какой-то, чорт знает, откуда взял Аксаков этого мошенника, всё акты вытаскивает и всё самые скандальные. Напишите в Центральный Комитет,¹⁹ чтоб как-нибудь его уходили’.

Вот, Иван Сергеевич, те впечатления, которые невольно явились во мне по прочтении напечатанного Вами заявления 200 студентов… и эта малая доля Московского университета не высказала, однако ж, тех горячих чувств, которых вправе ожидать от них многострадальный Западный край, храбрые наши войска, сражающиеся за святость завета нашей истории и не знающие тех неправд, для которых они жертвуют своею жизнию. Как еще они поймут самостоятельное развитие польской народности? Эти слова, кажется, означают восстановление самостоятельной Польши. Нам Польша нужна не для двугривенных — кто знает завет нашей истории, тому известно, что значит самостоятельная Польша. Восстановляя ее, мы должны будем обречь себя на вечную борьбу, конца которой не увидят и внуки наших внуков. Если в заявлении упомянуто не для фразы {Слова: не для фразы — вписаны над строкой.}, что нам дорога цель наших братьев, то нужно же подумать и о цели наши<х> внуков.

В заключении не могу <не> сказать еще об одном обстоятельстве, весьма грустном. Почему поляки пользуются Вашею благосклонностию более, чем немцы? В каждом No ‘Дня’ встречаются ожесточенные Ваши нападки на них, которые, бесспорно, были первыми мучениками у нас просвещения. Вы поместили письма из Познани об угнетении там поляков и о целях немцев завоевать Россию до Урала.²⁰ Что это за мистификация? Неужели Вы серьезно считаете поляков за славян после измены их, самой торжественной, славянским началам? Я не могу не уважать немцев за то, что они не позволяют полякам дурачить себя так, как мы, русские. Но я не вижу цели за это нападать на них. Желательно, чтоб Вы, по крайней мере в настоящую минуту, не обижали бы людей, которые с истинным самоотвержением ратуют за русское дело, не щадя своей крови против изменников славянского имени. Вы расстраиваете в нашей армии то нравственное {Это слово вписано над строкой.} единство, без которого не может быть успеха. У нас и без того уже много партий и разнокалиберных мнений, к чему еще возбуждать недоверие в своей среде?

Я Вам пишу, Иван Сергеевич, не для печати, но с целию быть полезным, как умею. Может быть, моя откровенность Вас и оскорбит, но во всяком случае верьте в мою искренность и неизменное уважение, которое я всегда питал к честному Аксакову.

Дмитрий Кропотов.

28 мая 863 г.

С.-Петербург.

Если нужен адрес: Д<митрию> Андр<еевичу>, в Офицерской улице, дом Бага. Полковн<ику> Кропотову.

Печатается впервые по автографу: ИРЛИ. Ф. 3. Оп. 4. Ед. хр. 305. Л. 1-4 об.

¹ См.: <Аксаков И. С.>. Московские студенты // День. 1863. 18 мая. No 20. С. 20. (Смесь).

² Заявление московских студентов о единении с русским народом // Там же. 25 мая. No 21. С. 19—20. (Смесь). В конце: Студенты и слушатели Московского университета (Следуют 200 подписей).

³ Здесь и далее Кропотов отсылает к следующим словам, начинающим 2-й пункт заявления студентов: ‘Мы не питаем ненависти к польскому народу, мы уважаем патриотизм польской нации, мы желаем свободного, самостоятельного развития для польской народности, но лишь под тем единственно условием, чтоб свобода Польши не стала неволею для России. Мы не отрицаем той доли неправды, которая могла быть относительно Польши и с нашей стороны, но мы не только не признаем каких-либо прав Польши на Западный и Юго-Западный край России, но готовы, вместе со всем русским народом, отстаивать до последнего издыхания неприкосновенность Русской земли’ (Там же. С. 19).

⁴ Петр Никитич Кречетников (1727 — после 1800) — генерал-майор, командующий корпусом в войне против барских конфедератов в Польше в 1868—1869 гг. (в июне 1868 г. захватил в плен зачинщиков Уманской резни, см. ниже), впоследствии астраханский губернатор.

⁵ Уманская резня 10 июня 1768 г. — кульминационное событие гайдамацкого восстания Колиивщины, сопровождавшееся убийством до 20 тысяч мирных жителей (евреев, поляков, униатов).

⁶ По разным сведениям, в июле-августе 1769 г. во Львове было казнено до 300 гайдамаков — участников Колиивщины.

⁷ Первый Статут (свод законов) Великого княжества Литовского был издан в 1529 г. Им регламентировались вопросы гражданского, уголовного и процессуального права.

⁸ Речь идет о Венской битве, произошедшей 11 сентября 1683 г., после двухмесячной осады столицы Австрии войском Османской империи. Победили польско-австрийско-германские войска под командованием Яна III Собеского (см. о нем коммент. 6 на с. 187).

⁹ Кметы — в Польше зависимые крестьяне, имевшие полный надел.

¹⁰ Князь Николай Васильевич Репнин (1734—1801) — дипломат, Полномочный посол Российской империи в Речи Посполитой (1764—1768), затем генерал-губернатор ряда наместничеств и губерний, участник ряда войн, генерал-фельдмаршал.

¹¹ Клод Карломан де Рюльер (Rulhi&egrave,re, 1735—1791) — французский историк и поэт, здесь он упомянут как автор работы ‘Histoire de l’anarchie de Pologne et du dmembrement de cette rpublique’ (‘История анархии в Польше и расчленения республики’, 1807).

¹² Решение о воссоединении униатов с Православной церковью было принято на Полоцком соборе западнорусского униатского духовенства в феврале 1839 г.

¹³ См.: ‘Нам дорога кровь наших братьев…’ (Заявление московских студентов о единении с русским народом. С. 19).

¹⁴ А. И. Герцен.

¹⁵ Реженс-парк — неточная транслитерация названия Regent’s Park (Риджентс-парк, т. е. ‘парк регента’) — один из главных лондонских королевских парков, раскинувшийся на границе между районами Вестминстер и Кэмден.

¹⁶ Станислав Тхоржевский — польский эмигрант с 1845 г., владелец небольшой книжной лавки в Лондоне, занимавшийся розничной продажей всех изданий типографии А. И. Герцена и Н. П. Огарева. Он был близок к семье Герцена, по воскресеньям обедал у него, исполнял его поручения.

¹⁷ Имеется в виду статья, из-за публикации которой был закрыт журнал братьев М. М. и Ф. М. Достоевских ‘Время’: Русский <Страхов Н. Н.>. Роковой вопрос: (Заметка по поводу польского вопроса) // Время. 1863. No 4. Отд. II: Совр. обозрение. С. 152-163.

¹⁸ Василий Алексеевич Елагин (1818—1879) — историк, мыслитель, публицист, регулярно (причем безгонорарно) писавший в ‘Дне’ по польскому вопросу, назван московским в отличие от своего брата Николая, жившего в Белевском уезде и помещавшего статьи в ‘Дне’ по крестьянскому делу.

¹⁹ Центральный Национальный Комитет — руководящий орган повстанческой организации в период подготовки и развертывания Польского мятежа, действовал с октября 1861 г. по май 1863 г. (правда, уже в январе 1863 г. объявил себя Временным национальным правительством).

²⁰ Имеется в виду цикл из шести писем: R. S. Z. Письма поляка из Познани // День. 1862. 1 сент. No 35. С. 18-20, 8 сент. No 36. С. 14-16, 6 окт. No 40. С. 14-15, 3 нояб. No 44. С. 12-14, 24 нояб. No 47. С. 12-14, 1863. 5 янв. No 1. С. 17-19. (Славянский отдел).

ПИСЬМО Д. А. КРОПОТОВА ОТ 28 МАЯ 1863 г.

А. А. КРОПОТОВ — И. С. АКСАКОВУСанкт-Петербург, 28 мая 1863 г.

Читайте также:

А. А. КРОПОТОВ — И. С. АКСАКОВУ
Санкт-Петербург, 28 мая 1863 г.