ПИСЬМА (ГР.) П. А. ТОЛСТАГО ИЗЪ ТУРЦІИ КЪ БРАТУ ЕГО И. А. ТОЛСТОМУ (1).
I.
Петръ.
II
III.
Бытіе у везиря и разговоры.
Везиръ говорилъ.
Посолъ говорилъ.
Везиръ говорилъ.
IV.
‘Русскій Архивъ’, 1864
Письма П. А. Толстого из Турции к брату его И. А. Толстому, Толстой Петр Андреевич, Год: 1703
Время на прочтение: 14 минут(ы)
Милостивый мой батька, государь братецъ Иванъ Андреевичь, здравствуй государь на многа лта съ домашними своими, еже съ невстушкою и съ дтками, паки здравствуй съ именинницею, понеже сіе писаніе писалося Апрля 1-го числа. (2). Слышно, государь, что указъ великаго государя повелваетъ теб быть въ Азов воеводою на мсто милостиваго моего государя брата Степана Богдановича, а подлинно о томъ ничего не вдаю, какимъ поведеніемъ то дло опредляется, и прилежино молю, пожалуй, государь, дай мн о семъ подлинную вдомость.
О состояніи здшнемъ подлинно писалъ я къ брату Степану Богдановичу, изволь отъ него освдомиться.
А когда благоволитъ Богъ быти теб государю моему въ Азов, благоволи ко мн писать о здравіи своемъ и въ которыхъ числехъ въ Азовъ прідишь и все ль у тебя въ добромъ здоровьи, а мн часто въ Азовъ писать возможность не допускаетъ, разв когда вдомаго здока получу. О моемъ пребываніи доношу милости твоей, съ Иваномъ своимъ (8) и со всми при мн будущими въ добромъ здоровьи пребываемъ. Поведеніе при прежнемъ начинаетъ быть лучши, обаче житье мое подозрительно, и повольность, которую употребляютъ иныхъ государей послы, мн не подается. Аще Богъ благоволитъ, буду подлинно о всемъ впредь писать, а нын не ино что токмо униженное и покорное мое поклоненіе посылаю теб государю моему и всмъ присутствующимъ твоимъ. Братъ твой
Изъ Андріянополя Апрля 1 дня 1703 г.
Милостивый мой государь братецъ Иванъ Андреевичъ, здравствуй на многа лта съ невстушкою и съ дтками, а ко мн о своемъ здоровьи пожалуй изволь отписать и о всхъ своихъ: великую, государя, печаль имю, что не слышу о вашемъ здоровь.— А o себ милости твоей возвщаю: милостію Божіею съ Вашютою и со всми при мн пребывающими живъ. О дл своемъ да будетъ милости твоей вдомо, написую сице. Какъ пріхалъ на границу, въ Сароку, принятъ съ честію, съ кормами и съ подводами, и приставы были добрые. (4) Въ Ясахъ господарь встртилъ самъ и во всемъ учинилъ противъ того какъ чинилъ въ вашу бытность, а при отъзд моемъ изъ Ясъ проводилъ меня загородъ и подарилъ лошадь со всмъ уборомъ, такъ же прежде того и Палей учинилъ: съ великою честію принялъ и проводилъ и подарилъ лошадьюжъ, а какъ Дунай перехалъ, и сераскеръ Юсупъ-наша прислалъ ко мн въ подаркахъ аргамакъ во всемъ турецкомъ убор. И дохалъ я до Андріянополя съ великимъ довольствомъ кормовъ и подводъ, той же Юсупъ-наша прислалъ комн въ дорогу подарковъ еще, платковъ изрядныхъ да одежду свою цуфреную алую, какія они носятъ, якобы имя меня за пріятеля, и писалъ ко мн три листа въ розныя числа съ великою любовью.
Въ Андріянополь пріхалъ августа въ 29 день, встрча была добрая, выслали мн пятьдесятъ аргамаковъ въ наряд и приняли съ честію, приставовъ три человка, да два чауша диванскихъ, да на караул чюрбачей, а съ нимъ 120 человкъ янычеръ. Дворъ, на которомъ поставленъ, великой и покоевъ множество, кормъ даютъ на всякой день по быку, по три барана, и гусей и утокъ и куръ индейскихъ и русскихъ и всего, какъ милости твоей извстно, съ великимъ довольствомъ. По прізд моемъ прізжалъ ко мн переводчикъ Николай Шкарлатъ, въ третій день отъ министровъ турецкихъ, отъ каймакана съ товарищи съ поздравленіемъ, везиря еще не было, потомъ на другой день прізжалъ ко мн самъ Александръ Шкарлатъ для посщенія и зло ко мн явился любовенъ, а что станетъ длаться, то Богъ всть. А o везир милости твоей извстно буди, прежде бывшій везирь до прізда моего во Андріянополь за четыре дни везирскую власть за болзнію своею волею покинулъи похалъ въ вотчину свою, а слухъ носится, что въ пути и умеръ, и на ево мсто выбранъ и учиненъ везиремъ Богдацкой сераскеръ и во Андріянополь сентября по 10 число не бывалъ. За тмъ посольство мое задлилось въ церемоніяхъ. Тебжъ извстно чиню, патріархъ Константинопольскій киръ Калинникъ умре: въ август въ осмомъ числ заболлъ, а въ пятое на десятое августа жъ скончался, на его мсто въ август жъ обрали и посвятили въ патріархи Константинополя митрополита Халкидонскаго киръ Гавріила. А o пребываніи своемъ гд мн жить, напишю къ милости твоей, понеже я самъ еще ни знаю, гд опредлятъ мн мсто. Во странахъ сихъ тишина и покой со всхъ странъ, нигд ни малыя войны не имютъ ни съ кмъ, и замысловъ къ войн ни на которую сторону не слышимъ.
Съ патріархомъ Іерусалимскимъ еще не видался, прибываетъ въ Букарешт, писалъ ко мн, что будетъ во Андріянополь сентября прежде четвертаго на десять числа, однакоже и по се время еще небывалъ.
(Приписка). А везиръ новой во Андріянополь пріхалъ сентября въ 16 день, показался ко всмъ великою жесточію, немилосердіемъ, зашто обще отъ всего народа ненавидимъ. Меня сначала приняли было хорошо, а какъ везирь новый пріхалъ и возмнилъ быть отъ меня нкакому противному длу, того ради началъ меня презирать, въ почтеніи и во всемъ передо всми послами зло унижаетъ, и я еще съ нимъ не видался за такими спорами, что хотятъ пріемность учинить зло низкую, а мн того учинить не хочется, а какимъ окончаніемъ т споры ршатся, Богъ всть, понеже во всемъ неласково ко мн почали поступать, и которые торговые люди изъ Азова были въ Рень городъ, тмъ проздъ безъ указу труденъ, изъ которыхъ одинъ Донской казакъ, Михаиломъ завутъ Сулинъ, пріхалъ ко мн во Андріянополь, требуя отъ меня себ въ прозд своемъ споможенія, котораго добр знаетъ Федоръ Матвевичь (?): съ нимъ пожаловалъ прислалъ ко мн грамотку. И тотъ казакъ живетъ у меня на двор, зане воли не дадутъ мн ево отпустить, не токмо ему указъ дать о прозд, и не велли ево съ двора моего и въ Рень городъ отпускать, покамстъ я съ везиремъ увижусь, а длаютъ все то отъ подозрнія, и зло купечества нашего отмещутся, и слышать объ немъ не хотятъ, и вмстилось въ нихъ слово, будто торговые люди провозятъ моремъ въ Азовъ мортиры и порохъ и всякія воинскія вещи. А я мню, что нарошно то учинили, чтобы весьма путь по морю въ Азовъ заключить, а подлинно государю, обо всемъ буду писать съ своими людьми, которыхъ надюся отпустить къ Москв вскор. За оскуденье письма и за присылку гостинцевъ милость твоя не прогнвись, понеже учинить того невозможно, аще Богъ поможетъ, въ томъ ногу исправиться. Изволь ко мн отписать, что милости твоей отъ здшнихъ вещей угодно. Не покинь, батька, моей женишки и мальчишки: въ томъ на милость твою, яко на рожшаго своего, имю надежду. При семъ теб государю моему и всмъ твоимъ братъ твой Пempъ съ Вашютою челомъ бью.
Изъ Андріанополя Окября дня 11-го (1703).
Батько мой, милостивой государь братецъ Иванъ Андреевичъ, здравствуй государь на многая лта съ невстушкою государынею моею Марьою Матвенною и съ дтками. А ко мн о своемъ здоровьи пожалуй хотя одинова отпиши, какъ и похалъ я съ Москвы, не видалъ твоего письма и не вдаю о теб’6 государ и въ добромъ ли здоровьи обртаешься, о чемъ безмрную имю печаль: Господа ради хотя мало что ко мн отпиши о твоемъ здоровьи и утоли мою скорбь. О себ милости твоей доношу, живу во Андріянополи ноября до 30 числа съ Вашютою и со всми въ добромъ здоровьи. Съ везиремъ видлся, былъ у него прошлаго октября въ 12 день, а какова моя у него бытность, о томъ милости твоей а писалъ на особой карт, изволь внятно разсмотрть. Пожалуй, батька мой, не оставь меня во всякихъ моихъ случаемъ и женишки и мальчишки моего не покинь, будь къ нимъ милостивъ, а я на тебя, батька своего, во всемъ надеженъ. А подлинно милости твоей буду писать о всемъ съ своими людьми, а Салтанскихъ очей я ноября по 10 число не видалъ. Во всякихъ длахъ меня презираютъ, и великое отъ моей у нихъ бытности есть опасеніе. У Салтана былъ, пріемность учинили получши той, какъ былъ у везиря, обаче передъ иными послами хуже, и Салтанъ никакова слова мн не сказалъ. Опредлили мн жить во Андріянопол, въ Константинополь не отпускаютъ за подозрніемъ, Въ отвтъ назначенъ со мною Александръ ІІІкарлать, и на разговоры прізжаетъ ко мн на дворъ. Трудно безмрно Крымскихъ Татаръ дло. Пріхали въ Андріянополь 15 человкъ мурзъ и съ ними столькожъ другихъ Крымцовъ: съ великимъ воплемъ просятъ свободы, чтобъ съ нами всчать войну, и многія обиды себ отъ насъ сказываютъ, чего и не бывало, а Порта отъ нихъ заслоняется мною и отъ меня требуетъ въ томъ во всемъ чистыя отповди, а я ничего подлинно не вдаю, обаче, какъ Богъ поможетъ, трудитися буду, и надюсь на милость Божію, что они по желанію своему не учинятъ. Многія ихъ лжи обличилъ Богъ мною явно, а что о семъ учинится, вскор къ милости твоей писать подлинно буду. А нын привезли во Андріянополь стараго Крымскаго хана, и сказываютъ объ немъ, что человкъ зело уменъ и постояненъ, и приказываютъ ко мн, чтобы мн съ нимъ видться приватно и о ссорахъ Татарскихъ говорить, а длаютъ то отъ гордости, ни имъ сказалъ, буде изволитъ Салтаново величество назначить его хана явственно со мною на разговоръ, какъ и другихъ министровъ, и я съ нимъ на разговоръ съхаться и предложенія его слушать, буде иметъ что предложить, готовъ, а приватно мн съ нимъ видться не для чего и говорить не о чемъ, и на явной разговоръ ему со мною съхаться не стыдно: какъ онъ сослужебникъ салтанова величества, такъ и я рабъ своего премилостивйшаго великаго государя царскаго величества. А что о семъ учинится, не знаю, только, государь, имю намреніе, ежели Богъ поможетъ, облича Татаръ Крымскихъ неправды и ссоры, буду Порту просить о томъ, чтобъ ныншняго хана перемнили, понеже онъ, желая сънами войны, ссоры чинить непрестанетъ, и ежели бы помогъ Богъ сіе учинить зло бы, государь, было славно, что для содержанія съ нами мира и хана перемнятъ.
Октября въ 12 день былъ у везиря посл полудня. Въ присылк лошадей и во встрчахъ и во всякихъ поведеніяхъ передо всми послами учинено великое оскуденіе. Говорилъ рчь такову. Пресвтлйшій и державнйшій великій государь царь и великій князь Петръ Алексевичь, всея великія и малыя и блыя Росіи самодержецъ и многихъ государствъ и земель восточныхъ и западныхъ и сверныхъ отчичь и ддичь и наслдникъ и государь и обладатель, прислалъ свою царскаго величества грамоту, которая писана на имя прежде бывшаго везиря Аливана Гусейна наши, понеже великому государю моему всемилостивйшему, его царскому величеству, при отъзд моемъ изъ дарствующаго великаго града Москвы о премненіи семъ было не извстно, въ настоящемъ же семъ времени, аще и премнилась особа, но степень и чинъ состоятельны суть и не премнны. Того ради его царскаго величества грамоту вручаю теб, нынвоспріемшему той степень и чинъ, крайнему везирю, яко правителю общихъ длъ.
И подалъ грамоту, которую принялъ сидя и положилъ на подушку.
Потомъ говорилъ сидя посолъ везирю.
Подобаетъ вашему преимуществу, яко всякихъ полезныхъ и Богу угодныхъ длъ строителю, междо обоими преславными великими государи царскимъ величествомъ и салтановымъ величествомъ о умноженіи любви и дружбы приложить изящное свое радніе, чтобъ пресланная и Богу угодная междо ими великими государи любовь и дружба паче и вящее прирастала и умножалась, которое твое достохвальное дло отъ тхъ великихъ государей благо принято и похваляемо будетъ и вчною и неугасимою славою процвтетъ. А еже преимущество ваше по достоинству своему воспріялъ общественную намстнического блюстителльства силу, о которомъ веселія достойномъ дл увдавъ, я возвеселился и воспріялъ яко свое благополучіе, и отъ всемогущаго Раздавателя даровъ и честей Господа Бога желаю вамъ глубочайшаго мира, здравія же и благодентвіа, и да подастся вамъ путь совершенства и правосудія, и счастливымъ правленіемъ вашимъ да умножается обиліе и польза народамъ, и да распространится добрая ваша слава съ похваленіемъ во странахъ мусулманскихъ и во окрестныя и далечайшія государства неоскудно да разливаегся: сего вамъ усердствую и о состояніи здравія вашего хощу вдати.
Слыша отъ тебя благопріятныя слова о умноженіи междо великими государи любви и дружбы, радуюся, а что говоришь, чтобы мн приложить о содержаніи междо ими великими государи любви и дружбы радніе, и я не токмо того отрицатися, но съ охотою въ томъ трудитися готовъ, и вдаю, что со стороны нашея учиненнымъ мирнымъ договоромъ никакія противности не будетъ, подобаетъ со стороны вашея внимати дламъ своимъ прилежно, чтобы не учинилась какая противность, а наипаче потребно остерегать въ тхъ мирныхъ договорахъ вторую статью, чтобы ея ни малымъ ни чмъ не нарушить, а отъ Порты Отоманской отнюдь ни единой изъ тхъ мирныхъ статей нарушенія и противности не будетъ, ежели отъ стороны вашея противное не начнется, и желаю вдать, о какихъ длахъ царское величество тебя посла своего ко превысочайшему престолу превысокаго императора его салтанова величества прислать изволилъ.
Отъ стороны великаго государя его царскаго величества учиненнымъ мирнымъ договоромъ нарушенія никакого и противности ни второй ни иной которой стать нтъ и впредь не будетъ, ежели отъ стороны Отоманской противное какое твореніе не явится, а по второй стать что было потребно, совершено безъ всякаго противнаго дла, и великій государь мой милостивйшій, его царское величество, изволилъ къ салтанову величеству меня посла своего прислать для своихъ государственныхъ длъ со своею царскаго величества любительною грамотою, его великаго государя салтанова величества видть, а о своемъ царскаго величества здравіи возвстить и во общую обоихъ народовъ пользу веселія и радости наполненный тридесатолтный миръ опасно хранити и къ повышенному и глубочайшему склоненію съ желательствомъ согласныя дла благоволительно творити, соизволенія царскаго величества предлагати, такъ же и отъ стороны вашей предлагаемыхъ слушати и его царскому величеству чрезь писанія доносити, и вся къ постояннйшему согласію дружбы и любви и обоихъ народовъ подданныхъ и покоренныхъ къ употребленію и изобилости устрояти. И соизволяетъ царское величество съ салтановымъ величествомъ согласную любовь и соединеніе дружбы по учиненнымъ мирнымъ договорамъ инти безъ всякаго нарушенія и желаетъ ему великому государю его салтанову величеству многолтнаго здравія и счастливаго пребыванія и всякаго добра.
Благопріятенъ твой къ намъ приходъ и буди благонадеженъ.
Батька мой, милостивый государь братъ Ивамъ Андреевичъ, здравствуй государь съ невстушкою государынею моею Марьею Матвенною и съдтками и со всми своими во многія лта. А ко мн о своемъ здоровьи умилосердися хота мало изволь отписать: какъ разлучился съ тобою батькомъ моимъ, ни единанаго письма отъ милости твоей воспріялъ, отъ чего сердечно и безмрно печалюсь, что не вдаю о состояніи здравія твоего.
А о себ милости твоей возвщаю, живу въ Андріянопол съ Вашюткою и со всми при мн пребывающими милостію Божіею въ добромъ здоровьи и въ пристойномъ поведеніи. Присланъ ко мн былъ отъ гетмана и кавалера Ивана Степановича (5), казакъ Степанъ Кунявскій, который и въ вашу бытность посолства былъ при васъ за толмача. И нын, государь, того вышереченнаго Степана отпустилъ я къ Москв, и съ нимъ къ милости твоей пишу пространно сице.
Въ первыхъ, прошу милости еже не забывати меня, но посщати писаніемъ о твоедіъ здоровьи, отъ чего бы истреблялася печаль моя, потомъ не презирати, но милостивнымъ призрніемъ награждати жену мою и мальчика, въ чемъ несумнную надежду по Бозъ на милость твою имю.
Второе прошеніе мое до милости твоей посылаю сице. Ежели приключится, государь, воспомяновенну быти убогому моему именишку, чтобъ во всякомъ случа чинити милость какъ належитъ едшюутробнымъ, а o длхъ сотворшихся при насъ возвщаю милости твоей симъ моимъ писаніемъ.
До прізду моего во Андріянополь прежде бывшій везирь, котораго и милость твоя видлъ, за три дня оставилъ власть и похалъ изъ Андріянополя въ нкоторое мсто и на дорог умеръ, а сказываютъ, будто задавили, и на его мсто учиненъ быль везиремъ Богдацкой сераскеръ, которой, пріхавъ въ Андріянополь, явился общественно ко всмъ неласковъ, у котораго я былъ на прізд съ худымъ почтеніемъ, какъ о томъ писалъ я къ милости твоей прежде сего. Потомъ былъ я и у Салтана на прізд, при томъ же везир, и въ бытіе мое у Салтана учинено было почтеніе мало что будто получше, обаче все худо. Потомъ тотъ везирь по неразсудительному своему нраву, къ тому жъ еще побжденъ бывъ ненасытнымъ сребролюбіемъ, напалъ на меня прежестокими запросами о платеж разграбленнымъ Грекомъ отъ Запорожцовъ, въ чемъ неисчётныхъ было разговоровъ, на которыхъ я, елико мн Богъ помогалъ, противился. Потомъ тотъ везирь возъимлъ мнніе, что я у нихъ живу для нкакого замыслу и намрился войну всчать съ Россійскимъ государствомъ. Обаче длалъ то тайно, понеже вдалъ, что Салтанъ и муФтей и иные разумные министры ему въ томъ возбранятъ, и наущалъ тайными письмами Татаръ и егда Татары присылали во Андріянополь къ Салтану просить о томъ, чтобы имъ повелно было войну съ нами всчать, тогда тотъ везирь имъ въ томг помогалъ. Что я увдавъ, утшая ево, тмъ разграбленнымъ отъ Запорожцовъ Грекомъ, по приказу и по письму боярина едора Алексевича Головина, платежъ весь вдругъ объявилъ. А o Taтарехъ нын вдомости въ Андріянополь пришли, что, услыша о везир, что удавленъ, впали въ страхъ, и ханъ крымскій и калга-салтанъ, которые чинили бунтъ, побжали, сказываютъ, въ Черкасы, ханъ съ тридцатью человки, а калга-салтанъ съ девятью человки, и ежели то истинно, и посему значитсячто съ нами никакія противности не чаять. Такъ же енраніи Турецкіе, которые пошли на Дунай, вскор, говорятъ, возвратятся по домамъ, а во Андріянопол по приказу бывшаго везиря, который задавленъ, пріуготовляли войнскіе всякіе припасы, то нын предуготовленіе все отставлено, и по симъ знакамъ кажется, что намренія ко противности нтъ, а сердешную ихъ истиину Богъ всть.
И ныншній везирь стужаетъ мн о томъ, чтобы по объявленію разграбленнымъ Грекомъ платежъ учинить не возмедля, понеже де какимъ нибудь способомъ обаче уже общано, чтобъ де исполнено было, а я то учинилъ по двумъ писынамъ едора Алексевича, и нын къ нему о томъ писалъ, чтобы тое казну Грекомъ приказалъ не помшкавъ прислать къ везирю: ежели умедлитъ, паки будетъ труда много. Пожалуй, государь братецъ, изволь о семъ едору Алексевичу доложить и побить челомъ, чтобъ немедленно тое казну приказалъ прислать золотыми червонными или собольми, какъ я о томъ къ милости твоей писалъ, а лутчи бы, государь, золотыми, естьли собольми пришлютъ, опять будетъ много хлопотъ: они похотятъ соболи имть дешево, а мн по той цн отдать будетъ не льзя, и въ томъ паки будетъ трудъ. Не препомни, государь, сего моего прошенія, зло я сего дла опасенъ, и здсь ево гораздо велико ставятъ, и зло мн стужаютъ, что де уже ты именемъ государя своего общалъ, не мшкавъ де подобаетъ и заплатить, и боюсь того, чтобы мн въ томъ не пришло какія трудности. Такъ же просилъ милости у едора Алексевича о присылк къ себ подъячего, и жаловалъ ко мн едоръ Алексевичь писалъ, что подъячего ко мн послать приказалъ, обаче по ее время ко мн подъячей не бывалъ, въ чемъ мн несносная трудность: премного длъ, а только одинъ дтина подъячей, и тотъ плохъ и съ чернаго на бло написать не уметъ, пожалуй, батька, изволь и сего попросить, чтобъ подъячего немедленно прислать добраго. А о переводчик уже и писать не смю, одного имю, только иногда занеможетъ, въ то время вс дла стоятъ, а у другихъ пословъ переводчиковъ человкъ по десяти и по семи и по осьми, и оттого у нихъ всякія ихъ дла споры. Аще и ныншній везирь зло меня любовно пріемлетъ, обаче житью моему у себя не ради того ради, какъ я къ милости твоей писалъ прежде сего, и опредлилъ мн пребываніе во Андріянопол, при двор салтанскомъ безотлучно, для того что такой обычай есть цесарскимъ посламъ: когда приходятъ къ Порт для пребыванія нколикаго времени, тогда пребываютъ при двор салтанскомъ безотлучно, понеже приходятъ не дла торговыхъ своихъ промысловъ, какъ другіе, но для великихъ государственныхъ длъ, и того ради никогда отлучаются отъ двора салтанскаго. Въ такое достоинство и меня ввелъ у Порты сей везирь явнымъ лицомъ будто почитая, а самою вещію того ради, чтобы мн не жить въ Константинопол, понеже опасны отъ подданныхъ своихъ Грековъ. Цесарскимъ посламъ, которые пребываютъ при двор салтанскомъ, даютъ безпереводно кормъ съ великимъ довольствомъ, а мн станутъ ли давать, о томъ Богъ всть. А нын везирь являетъ любовь ко мн великую, и дворъ, на которомъ я стою, вмнилъ якобы худъ и не по достоинству моему на томъ двор я поставленъ, и того ради нын веллъ меня съ того двора перенесть на изрядный и зло многопокойный дворъ. А каковы мн письменные отвты дали на Латинскомъ язык, съ тхъ отвтовъ послалъ я къ Москв въ Посолскій приказъ списокъ, а къ милости твоей такого списка не послалъ, истинно не для лности, но уже не возмогъ отъ многова труда списать, ежели Богъ благоволитъ, впредь пришлю.
Посылаю нын къ милости твоей малой и убогій мой даръ, которой прошу милостивно пріяти, гребень черепаховой, влагалища да четки Іерусалимскія. Истинно , батька мой братецъ, не для скупости, но для неудобства провозу, и нын иного не послалъ. Благословеніемъ Божіимъ и милостивнымъ призрніемъ великаго государя есть что къ милости твоей послать, и аще благословитъ Богъ, со своими людьми пришлю, и прошу милости изволь ко мн написати что милоститвоей угодно, понеже извстно теб, батьку моему самому, какіа вещи во странахъ здшнихъ обртаются, и съ прилежнымъ-бы моимъ попеченіемъ потщиться бы волю твою исполнить. Лошади нын, братецъ, зло здсь дешевы и много изрядныхъ приведено изъ Араповъ, каковыхъ милость твоя имешь гндыхъ жеребца и кобылу, такихъ можно нын купить левковъ по пятидесяти лошадь или мало чмъ больше, только, государь, провесть ихъ трудно: путь зло далекъ и не удобенъ, о чемъ самому милости твоей извстно.
Писалъ я грамотку къ едору Матвевичу о длхъ, ему надлежащихъ, изволь у него посмотрть, и о чемъ его прошю, изволь ему за меня побить челомъ. Прошу милости, батька мой братецъ, не отягчися поговорить о дл моемъ съ Аетамономъ Ивановичемъ, какъ я о томъ прежъ сего къ милости твоей писалъ. Также аще и много докучно милости твоей батьк моего отъ меня, но не имю инаго теплйшаго прибжища, того ради со всякою моею докукою до твоихъ ногъ припадаю: ежели не много трудно милости твоей вмнится, изволь поговорить съ Васильемъ Дмитріевичемъ Колеминымъ о докончаніи дла моего съ Михаиломъ Ахмаметевымъ, чтобъ онъ свою душу спасъ отъ грха и ко мн бъ явился благодтелемъ, а какое то дло и чего я отъ него требую, о томъ и самъ онъ зло извстенъ, къ тому жъ и я писалъ подробно къ человку моему едосею Карташеву, чтобъ онъ милости твоей изъяснилъ, такъ же и къ нему Василью Дмитріевичу послалъ я нын просительное письмо о самой моей истин. Прикажи, государь, то письмо ему отдать, такъ же и въ прочихъ моихъ длхъ, ежели что приключится, и учнетъ милости просить едосей мой, когда бываетъ непьянъ, милостиво призри, а когда уклонится едосей въ пьянство, милости прошу о грозномъ наказаніи, чтобы милостію твоею отъ того былъ воздержамъ. По тайнымъ статьямъ, помогающю Богу, все совершилъ, колико чего возмогъ видть и отъ достоврныхъ людей слышать, и колико возмогъ отъ врныхъ записокъ достать, хота и немалымъ иждивеніемъ. Описалъ подробну, только нын не усплъ того послать за оскуденіемъ писцовъ, что написать некому, а ежели благоволитъ Богъ, пришлю вскор. Бжели случится съ кмъ, молю твою благость написати ко мн о своемъ состояніи, также и о поведеніи всяческомъ, — какъ что поводится и какое о мн обносится слово. Общавается ко мн благодтельствовать Гетманъ, и ежели изволишь ко мн что написать, изволь къ нему послать: онъ возможетъ письма твои ко мн прислати. Зло бы мн належало вдать о состояніи Палев, понеже во странахъ здшнихъ разширяется его слава, и меня о томъ вопрошаютъ, а отвту дать не знаю, что и въ томъ имю трудность, такъ же и о новопостроенномъ город, что его милость господинъ князь Мосальской строитъ, зло нужно мн подлинно вдать.
По настоящему времени видится немалое дло Богъ чрезъ мою убогую работишку совершилъ. Который везирь съ Крымскимъ ханомъ соединяся мыслію хотли внезапно всчать войну и учинить шкоду, колико бы имъ возможность допустила, то все успокоилось съ великою славою царскому величеству и всему Россійскому государству, понеже хана Крымскаго за такую непотребную мысль Порта, не хотя нарушить миру, осудила и всхъ Крымскихъ салтановъ на заточеніе, отъ чего познавается, что страхомъ отъ царскаго величества побждены, а везиря, который такія противности началъ, яко непотребную скотину удавили и тло его всему народу въ попраніе выкинули, яко пса, отчего нын народъ Турецкій въ великомъ страх состоится, глаголя, яко познали Салтанъ и вс Турецкіе вельможи всеконечно, что съ царскимъ величествомъ войны всчать не.могутъ, и того ради такихъ высокихъ особъ, утшая московскаго посла, обругали, везиря удавили, а хана Крымскаго, которой де прежде сего въ великомъ у Москвитъ былъ почитаніи, а нын для тогожъ посла и съ салтанами въ заточеніе осудили. И то, государь, народное слово не бездльное. Можетъ по сему разумтися, цто Татары великимъ бунтомъ на Турокъ возстали за то, что не поволятъ имъ съ нами войны всчать, обаче Турки о томъ ихъ возмущеніи не радятъ и съ ними войну вести готовы, только бы имъ съ царскимъ величествомъ мирное состояніе сохранить въ крпости.
Истинно Французской посолъ, которой при Порт пребываетъ, въ великомъ о семъ удивленіи, понеже они никогда въ такомъ состояніи отъ Турокъ не были, чтобы съ ними Турки таково крпко хранили мирные договоры.
Такъ же и другіе послы удивляются и отчасти и зависти нсколько употребили, и отъ Венецкаго посла явились Порт выговоры о нкоторыхъсвоихъ обидахъ, попрекая ихъ мною, обаче о томъ Порта нерадитъ и намреніе свое, какъ намрилась, совершаетъ.
(1) Петръ Андреевичъ Толстой (1645—1729), славный сподвижникъ Петра великаго, впослдствіи графъ и поимщикъ царевича Алекся Петровича, принадлежитъ къ замчательнйшимъ Русскимъ дипломатамъ. О запискахъ путешествія его въ Италію и на о. Мальту см. статью H. А. Попова въ Атене 1859, No 7 и 8. Онъ отлично выучился по итальянски, и отправленъ былъ посломъ въ Царьградъ. Посольство это описано въ IV том Исторіи Петра I. Н. Г. Устрялова (стр. 321 и слд.), тамъ же, въ приложеніяхъ, помщены тайная ему инструкція, письма его къ царю, къ боярину Посольскаго приказа Головину и пр. Письма, которыя мы теперь печатаемъ, писаны къ старшему брату, который занималъ значительное мсто губернатора въ недавно завоеванномъ Азов. Ими дополняются извстія, находящіяся въ сочиненіи Устрялова. Они списаны съ собственноручныхъ подлинниковъ, хранящихся въ семейномъ архив Льва Петровича Толстаго, и за сообщеніе ихъ мы обязаны благодарностью академику Я. К. Гроту.
(2) Невстку Толстаго звали Марьею Матвевною. См. письмо 3-е.
(3) Сынъ Толстаго, впослдствіи раздлившій съ нимъ ссылку въ Соловецкомъ монастыр. Ниже онъ называетъ его Вашютою.
(4) Сличи Путешествіе Лукьянова, М. 1864, стр. 17.
(5) Мазепы.